В ведьме будто проснулось в этот миг что-то древнее и опасное – то, с чем жила она прежде в своем темном лесу на границе миров, охраняя пути-дороги… То, что дарило ей власть и силу, убивало в ней любые зарождающиеся чувства. То, что когда-то уберегло от отчаяния, пришедшего вслед за царевичем…
– Никогда больше не смей прикасаться ко мне… вот так. – Она демонстративно провела тыльной стороной ладони по губам, будто надеясь стереть вкус, который въелся под кожу. Огненные всполохи на щеках гасли. Кажется, сегодня она смогла победить свою тьму.
Но вот сможет ли справиться в иной раз?
Витольд чуть насмешливо смотрел на ведьму, и по губам его змеилась ухмылка. Он явно хотел что-то сказать, но понимал, что не стоит.
Ему все еще нужна ее помощь в поиске ингредиента для лекарства. Маги не простят, если он явится с пустыми руками.
В тревожном свете луны, что лился серебром в незашторенные окна, Янина видела что-то опасное и несущее беду. Лунные стрелы, казалось, проникают в ее сердце, прежде бывшее таким холодным и ледяным, превращаясь в невидимые струны, на которых странные и непонятные чувства играют мелодию огня. И лед на сердце тает, обнажая то, что казалось навеки умершим… В пепле сожженных надежд прорастало что-то невозможное, что-то светлое… Чувства. Это были чувства, которые Янина когда-то сожгла. И была уверена, что больше никогда не будет испытывать подобного трепета. Но сейчас, думая о демоне, который так уверенно вошел в ее жизнь, словно его всегда ждали, она изумлялась тому, как реагировала сегодня на его поступки или слова. Любого другого на его месте за подобные выходки – надо же, утащить ее в свой замок! – она уже давно утопила бы в ближайшем болоте. А на него почему-то нет ни зла, ни… ни даже легкого раздражения.
Ведьма смотрела на черных шелк небес с яркими цветами созвездий и не могла забыть взгляд Витольда, каким тот одарил ее на прощание. В нем была и тоска одиночества, и страх будущего… и какой-то жуткий, запредельно алчный голод. Витольд не хотел уходить от нее, ведьма это понимала. Но не могла позволить себе так быстро растаять перед его обаянием.
Нельзя поддаваться на чары Принца Крови. Никак нельзя. Все, кто выбирают этот путь, заканчивают жизнь в хрустальных гробах их фамильной усыпальницы. Исключений не бывает. Никого еще не пощадило проклятие. И как его разрушить –неизвестно… По крайней мере, если сами демоны знали – то почему-то до сих пор не воспользовались этим способом. Значит, плата за него тоже слишком большая. Как обычно, впрочем, и бывает. Просто так ни одно проклятие не снимешь…
Если бы Витольд хот я бы был уже прежде женат… с «безумием мачех», как окрестили то, с чем сталкивались вторые жены, дочь Кащея и мертвого мира, та, что выбралась из колдовского проклятого леса, уж попыталась бы справиться.
А играть в догонялки со смертью – плохая идея. И дело не в страхе. Яга ничего не боится, тем более – смерти, которую подчинил ее отец. Но и приближать небытие тоже не стоит. Кто тогда встанет на страже равновесия? Кому достанутся ключи от волшебных Дверей? Перекресток миров не терпит слабых, безвольных и несправедливых. Не терпит лжи и предательств. Гордыни и страха… И как знать, вдруг на ее место придет кто-то недостойный?..
Яга Кащеевна не могла позволить себе быть столь неосторожной. Не могла предать отца, который доверил ей связку ключей, открывающих дороги во все миры, какие только существуют…
Сон не шел, и ведьма решила скользнуть в один из миров-осколков, доступ к которому у нее был даже из собственной комнаты. Волшебное зеркало, с помощью которого Янина могла связываться с кем угодно из магов или существ, вело в один из лабиринтов осколочных миров. Опасно ходить этими закоулками, созданными из волшебного льда – кто не знал дорогу, мог навеки остаться среди призрачных отражений этого жуткого места.
Янина лабиринт знала хорошо и никогда не боялась в него заходить. Прежде она только этим путем и пробиралась в некоторые осколочные миры, не желая тратить время на то, чтобы добраться к зеркальной галерее. Самое главное – хранить тайну.
Никто, кроме ее отца, фамильяра и главного в Совете мага, лорда Мортимера, не знал про это зеркало.
Никто не знал, куда ведет ледяной путь…
И не узнает.
Потому что даже если зеркальная галерея исчезнет или окажется в чужих руках, останется это зеркало. Янина когда-то была уверена, что еще есть такие же – но отец утверждал обратное, а Бессмертному ведьма всегда и во всем верила. Он родился раньше этого мира, из тьмы и звездной пыли, из морока вечной ночи… Он знает то, что неведомо даже магам.
И тот факт, что Кащей вот-вот должен явиться, как и обещал, Янину неимоверно радовал. Отец разберется со всеми проблемами. Он самый сильный и смелый, в его власти – тени и чары всех миров. Он обязательно найдет способ остановить черный мор, несущий безумие и смерть… Когда-то же с этой бедой уже справились? Значит, и сейчас смогут!
Главное, чтобы Кащей этого захотел.
Янина вздохнула и быстро надела спортивный костюм и удобные мокасины, чтобы не спотыкаться на лесных тропинках, и приблизилась к зеркалу. Коснулась завитка на его раме, который активировал портал, и в этот миг услышала за спиной недовольное мяуканье.
– И куда это моя ведьма собралась да без меня?
Янина обернулась с виноватой улыбкой и увидела, что ее фамильяр стоит на пороге и уже принял человеческий вид – черноволосого парнишки с длинными усами и виднеющимися в густой косматой шевелюре кошачьими ушами. Он поигрывал своим длинным пушистым хвостом и зыркал зелеными глазищами на ведьму. Опасно сверкали его длинные острые когти и клыки.
– Посоветоваться с одной мудрой волшебницей… – вздохнула Янина, заметив, как засияли глаза Яшки – тот любил бывать в гостях у лесной чародейки, которая жила в своем осколочном мире уже много тысяч лет.
Ведьма даже подозревала, что ее фамильяр тайно влюблен в Марью, которую прежде звали Искусницей... Но так давно уже не вышивает она свои волшебные узоры… ушла в тень сказочного мира, устав от забот…
– К Марье? – уточнил все же Яшка, приблизившись. – Меня возьмешь?.. Вдруг я вам пригожусь?..
– Нетопырей гонять и с лесовиками бражку пить? – усмехнулась Янина, но сжалилась, заметив, как погрустнел ее фамильяр. – Хорошо, только давай сейчас защитный круг сделаем, чтобы беды не случилось, пока мы там бродить будем…
Яшка серьезно кивнул и отправился за травами, которые нужно вокруг Двери в лабиринт насыпать – они с ведьмой всегда старались обезопасить дороги между мирами, чтобы никакое зло следом не проникло.
* * *
Лес возле избушки Марьи приветливо шелестел листьями, и лунные лучи озаряли старые сосны призрачным светом. В серебристом сумраке все вокруг казалось таинственным и чарующим – старый пень пошевелился в ворохе листвы, и засверкали среди опавшей листвы зеленые глаза лесного духа, что провожает гостей из мира людей сосредоточенным и опасливым взглядом… На ветке дерева заухал белый филин, а потом бесшумно полетел куда-то, словно стремясь рассказать всему лесу о чужаках… Из дупла вылез лохматый зверек, просвистел что-то и снова спрятался в уютный морок своего жилища. Рыжая лиса огненным всполохом разрезала тьму, и раздался дальний волчий вой, словно предупреждая, что у леса есть стражники…
Чудесно, восхитительно дышать землянично-мятным духом зачарованных полян, и ведьма с наслаждением втягивала в себя этот аромат, которого так не хватало ей в городе, лишенном магии и волшебства…
– Поспешим, до рассвета не так много времени, а тебе бы еще отдохнуть, – заботливо сказал Яшка, оборачиваясь на Янину, неспешно идущую по тропе, что заросла высокой шелковистой травой.
– Ничего, – беспечно отмахнулась ведьма, засмотревшись на голубые венчики колокольчиков, в которых спрятались цветочные духи леса, смущенно выглядывая из-за лепестков. – Если и не посплю, воспользуюсь бодрящим зельем!
– Сама знаешь, после него голова болеть будет, – ворчливо отозвался фамильяр, но глаза его вдруг радостно вспыхнули, когда заросли шиповника расступились и за ними появилась светлая деревянная избушка, в которой и жила волшебница Марья.
Ведьмарка уже стояла на крыльце, словно знала, что к ней собираются гости. Белая рубаха ее плещет в сумраке белым маревом, диковинные алые цветы распускаются по подолу, на плечах – волчья шкура, на шее – ожерелье из совиных перьев и гранатовых камушков, на темных шелковистых волосах, волнами спускающихся почти до земли – венок из маков и папоротника.
Янина невольно залюбовалась волшебницей, потом бросила взгляд на своего фамильяра, соляным столбом замершего перед Марьей, и невольно улыбнулась – очарованный лесной волшебницей, Яшка не может пошевелиться, лишь глаза его горят золотым светом, словно он пытается навсегда сохранить в памяти образ красавицы.
Немудрено – нечасто фамильяру удается навестить свою зазнобу. Янина и предлагала ему свободу, обещая навсегда отпустить к Марье, если придумает та способ, как навсегда оставить в своем мире-осколке Яшку, да только не согласился он, и причины не объяснил. Вообще с Яниной потом целую луну не разговаривал, будто она предать его хотела. Все же слишком сильно привязаны фамильяры к хозяевам, и служение это – превыше всего для них, превыше любви.
Но не ее это дело, почему не решился Яшка уйти, разорвать связь с хозяйкой. И нечего лезть в чужие судьбы. Так что Янина с тех пор делала вид, что ничего не замечает, лишь как можно чаще захаживала в гости к Марье, оставляя своего фамильяра в домике колдуньи, а сама отправлялась побродить по ее чародейскому лесу.
– Какими ветрами занесло ко мне Ягу Кащеевну и ее чудесного помощника? – ласково улыбнулась лесная ведьмарка и отступила в сени, чтобы гости могли пройти в избушку.
Запахло сушеными травами – мелиссой и зверобоем, мятой да горицветом, земляничными листьями и лесными ягодами. И колдовским отваром – видимо, что-то готовила Марья, оторвали ее от дел.
– Посоветоваться я к тебе, – вздохнула Янина, проходя в уютный полумрак избы, на стенах которой висел ведьмовской инвентарь – метла, серп с острым серебряным лезвием, засушенные метелки трав и цветов, венки из зачарованных невянущих маков. В углу притаилась ступа, в которой Марья изредка летала, осматривая свои владения. Хорошо здесь, тепло… Как в старой избушке самой Яги, которая осталась только в ее светлых воспоминаниях.
– Сейчас я заварю ягоды да мяту, и погуторим маленько, – мягко улыбнулась Марья, бросив долгий влюбленный взгляд на Яшку, который все так же не сводил с нее сияющих глаз.
А Янине подумалось, что стоит фамильяра в этот раз подольше в этом мире оставить, пусть натешится со своей зазнобой…
Недалеко от печи, в полутемной комнате, где горела одинокая свеча у окошка, стоял стол, покрытый белоснежной скатеркой, на нем – горшочек с оранжевым лесным лилейником, тут же глиняные кружки, на широком блюде – пироги горкой, исходящие паром.
Хорошо-то как! И Янина стянула пирожок, который оказался с черникой, и принялась рассказывать о своих неприятностях, пока лесная ведьмарка расторопно готовила отвар и расставляла миски с угощением – щи, тушеное мясо, грибочки бочковые да брусничный кисель.
Пока Янина говорила, лицо Марьи становилось все серьезнее, улыбка исчезала из ее золотисто-янтарных глаз, а между тонких черных бровок залегла морщинка. Лесная ведьмарка сосредоточенно думала над бедами подруги, пока гости ее угощались и с удовольствием пили вкусный чай, пахнущий ягодами и мятой.
– Ну что мне тебе сказать, – протянула Марья, когда Янина замолчала, – Черная Пыль – страшная хворь, я еще помню, как она гуляла по нашим мирам, без разбору кося волшебных существ… Многие, кто выжил и излечился, навсегда остались без разума, а кто-то и вовсе решил развоплотиться, лишь бы избавиться от этой заразы, боясь безумия… Вся моя семья тогда ушла в небо дымом погребальных костров, я совсем молодая была да неумелая… Потому и спряталась потом в этот мир, что не хотела жить без тех, кого так сильно любила… Нашла способ привязать свою душу к этому лесу, пусть и нелегко это далось… Никому не пожелаю таких мучений… Но жить как прежде, в том доме, где все еще слышался смех моих мертвых сестер, я больше не могла… Тяжело это – терять… До сих пор приходят их тени ко мне, белым дымом, туманами утренними, звездной пылью и лунным светом. Не плохо им за гранью, одно это и утешает.
– Как тогда справились с хворью? – спросила Янина. – Демон ищет недостающий ингредиент для зелья, но вдруг найдет он его в том осколочном мире, из которого опасно что-либо выносить?.. Что тогда?.. Нельзя открывать ворота злым силам в мир людей, не для того меня поставили стражницей миров, чтобы я дала дорогу злу … А демон сказал, что ни перед чем не остановится, ему Совет приказал добыть волшебный рог. И я не могу противиться воле магов, запрещая Принцу бродить по мирам.
Янине вдруг еда показалась пресной и невкусной, она отодвинула миску и с тоской уставилась в окно, за которым дрожала на ветру ветка дикой яблоньки, и среди зеленой листвы наливались золотом ее плоды. Не простая эта яблонька была, волшебная. Плоды ее силу и молодость возвращали, оттого Марья сохранила свою красоту, несмотря на то, что в ней крови бессмертных демонов, как в Янине, не было.
– Маги смогли тогда зелье сварить, – кивнула Марья задумчиво, – но я даже не знаю, где они ингредиенты взяли… может, тогда еще запас был большой в главной сокровищнице... Но ты не думаешь, что раньше времени волнуешься? Может, все и обойдется? И отыщет все, что нужно, твой демон, не выпустив чудовищ в мир людей?.. Или ты из-за него как раз и беспокоишься?.. Из-за демона?..
Марья пристально смотрела на подругу. Янина не отводила взгляда, открыв лесной ведьме помыслы и душу. Тяжело было вслух говорить о чувствах, что вспыхнули так не вовремя – не хотела дочь Кащея испытывать это томление, помнила еще, какой болью отзывается предательство.
– Так вот в чем дело, – сказала Марья, – ты боишься, что демон душу твою украл?.. И вернуть ее хочешь…
– Хочу, – жарко прошептала Янина, наклонившись вперед, и глаза ее загорелись. – Хочу! Помоги мне сварить зелье, которое успокоит сердце и охладит кровь! Я бы и сама могла, да вот только нет у меня нужных трав, не думала никогда, что придется такие чары наводить! И на кого! На себя же…
Фамильяр лишь вздохнул тяжело, понимая, что сегодня его ведьма не отдохнет как следует. Наверняка пойдет теперь с подругой травы собирать да заговаривать их на лунный свет.
Марья молча встала и протянула руку гостье. Янина вскочила и вцепилась в ее ладонь так сильно, словно помощь волшебницы была единственным способом, что может удержать ее при разуме. И девушки тенями скользнули к выходу, чтобы отыскать в волшебном лесу нужные травы для зелья.
* * *
Ночной лес манил прохладой и разливал лунный свет на деревья и травы. Звезд почти не было видно, кроны закрывали чернильное небо, сгущая сумрак еще сильнее. Две стройные высокие тени скользили между замшелыми стволами, то и дело наклоняясь к земле, чтобы сорвать какой-то стебелек или цветок. Вскоре чаща и вовсе стала непроходимой, тропинки исчезли, и ведьмам приходилось пробираться через коряги и узловатые корни деревьев, что змеились среди сочной изумрудной травы.
– Никогда больше не смей прикасаться ко мне… вот так. – Она демонстративно провела тыльной стороной ладони по губам, будто надеясь стереть вкус, который въелся под кожу. Огненные всполохи на щеках гасли. Кажется, сегодня она смогла победить свою тьму.
Но вот сможет ли справиться в иной раз?
Витольд чуть насмешливо смотрел на ведьму, и по губам его змеилась ухмылка. Он явно хотел что-то сказать, но понимал, что не стоит.
Ему все еще нужна ее помощь в поиске ингредиента для лекарства. Маги не простят, если он явится с пустыми руками.
ГЛАВА 5
В тревожном свете луны, что лился серебром в незашторенные окна, Янина видела что-то опасное и несущее беду. Лунные стрелы, казалось, проникают в ее сердце, прежде бывшее таким холодным и ледяным, превращаясь в невидимые струны, на которых странные и непонятные чувства играют мелодию огня. И лед на сердце тает, обнажая то, что казалось навеки умершим… В пепле сожженных надежд прорастало что-то невозможное, что-то светлое… Чувства. Это были чувства, которые Янина когда-то сожгла. И была уверена, что больше никогда не будет испытывать подобного трепета. Но сейчас, думая о демоне, который так уверенно вошел в ее жизнь, словно его всегда ждали, она изумлялась тому, как реагировала сегодня на его поступки или слова. Любого другого на его месте за подобные выходки – надо же, утащить ее в свой замок! – она уже давно утопила бы в ближайшем болоте. А на него почему-то нет ни зла, ни… ни даже легкого раздражения.
Ведьма смотрела на черных шелк небес с яркими цветами созвездий и не могла забыть взгляд Витольда, каким тот одарил ее на прощание. В нем была и тоска одиночества, и страх будущего… и какой-то жуткий, запредельно алчный голод. Витольд не хотел уходить от нее, ведьма это понимала. Но не могла позволить себе так быстро растаять перед его обаянием.
Нельзя поддаваться на чары Принца Крови. Никак нельзя. Все, кто выбирают этот путь, заканчивают жизнь в хрустальных гробах их фамильной усыпальницы. Исключений не бывает. Никого еще не пощадило проклятие. И как его разрушить –неизвестно… По крайней мере, если сами демоны знали – то почему-то до сих пор не воспользовались этим способом. Значит, плата за него тоже слишком большая. Как обычно, впрочем, и бывает. Просто так ни одно проклятие не снимешь…
Если бы Витольд хот я бы был уже прежде женат… с «безумием мачех», как окрестили то, с чем сталкивались вторые жены, дочь Кащея и мертвого мира, та, что выбралась из колдовского проклятого леса, уж попыталась бы справиться.
А играть в догонялки со смертью – плохая идея. И дело не в страхе. Яга ничего не боится, тем более – смерти, которую подчинил ее отец. Но и приближать небытие тоже не стоит. Кто тогда встанет на страже равновесия? Кому достанутся ключи от волшебных Дверей? Перекресток миров не терпит слабых, безвольных и несправедливых. Не терпит лжи и предательств. Гордыни и страха… И как знать, вдруг на ее место придет кто-то недостойный?..
Яга Кащеевна не могла позволить себе быть столь неосторожной. Не могла предать отца, который доверил ей связку ключей, открывающих дороги во все миры, какие только существуют…
Сон не шел, и ведьма решила скользнуть в один из миров-осколков, доступ к которому у нее был даже из собственной комнаты. Волшебное зеркало, с помощью которого Янина могла связываться с кем угодно из магов или существ, вело в один из лабиринтов осколочных миров. Опасно ходить этими закоулками, созданными из волшебного льда – кто не знал дорогу, мог навеки остаться среди призрачных отражений этого жуткого места.
Янина лабиринт знала хорошо и никогда не боялась в него заходить. Прежде она только этим путем и пробиралась в некоторые осколочные миры, не желая тратить время на то, чтобы добраться к зеркальной галерее. Самое главное – хранить тайну.
Никто, кроме ее отца, фамильяра и главного в Совете мага, лорда Мортимера, не знал про это зеркало.
Никто не знал, куда ведет ледяной путь…
И не узнает.
Потому что даже если зеркальная галерея исчезнет или окажется в чужих руках, останется это зеркало. Янина когда-то была уверена, что еще есть такие же – но отец утверждал обратное, а Бессмертному ведьма всегда и во всем верила. Он родился раньше этого мира, из тьмы и звездной пыли, из морока вечной ночи… Он знает то, что неведомо даже магам.
И тот факт, что Кащей вот-вот должен явиться, как и обещал, Янину неимоверно радовал. Отец разберется со всеми проблемами. Он самый сильный и смелый, в его власти – тени и чары всех миров. Он обязательно найдет способ остановить черный мор, несущий безумие и смерть… Когда-то же с этой бедой уже справились? Значит, и сейчас смогут!
Главное, чтобы Кащей этого захотел.
Янина вздохнула и быстро надела спортивный костюм и удобные мокасины, чтобы не спотыкаться на лесных тропинках, и приблизилась к зеркалу. Коснулась завитка на его раме, который активировал портал, и в этот миг услышала за спиной недовольное мяуканье.
– И куда это моя ведьма собралась да без меня?
Янина обернулась с виноватой улыбкой и увидела, что ее фамильяр стоит на пороге и уже принял человеческий вид – черноволосого парнишки с длинными усами и виднеющимися в густой косматой шевелюре кошачьими ушами. Он поигрывал своим длинным пушистым хвостом и зыркал зелеными глазищами на ведьму. Опасно сверкали его длинные острые когти и клыки.
– Посоветоваться с одной мудрой волшебницей… – вздохнула Янина, заметив, как засияли глаза Яшки – тот любил бывать в гостях у лесной чародейки, которая жила в своем осколочном мире уже много тысяч лет.
Ведьма даже подозревала, что ее фамильяр тайно влюблен в Марью, которую прежде звали Искусницей... Но так давно уже не вышивает она свои волшебные узоры… ушла в тень сказочного мира, устав от забот…
– К Марье? – уточнил все же Яшка, приблизившись. – Меня возьмешь?.. Вдруг я вам пригожусь?..
– Нетопырей гонять и с лесовиками бражку пить? – усмехнулась Янина, но сжалилась, заметив, как погрустнел ее фамильяр. – Хорошо, только давай сейчас защитный круг сделаем, чтобы беды не случилось, пока мы там бродить будем…
Яшка серьезно кивнул и отправился за травами, которые нужно вокруг Двери в лабиринт насыпать – они с ведьмой всегда старались обезопасить дороги между мирами, чтобы никакое зло следом не проникло.
* * *
Лес возле избушки Марьи приветливо шелестел листьями, и лунные лучи озаряли старые сосны призрачным светом. В серебристом сумраке все вокруг казалось таинственным и чарующим – старый пень пошевелился в ворохе листвы, и засверкали среди опавшей листвы зеленые глаза лесного духа, что провожает гостей из мира людей сосредоточенным и опасливым взглядом… На ветке дерева заухал белый филин, а потом бесшумно полетел куда-то, словно стремясь рассказать всему лесу о чужаках… Из дупла вылез лохматый зверек, просвистел что-то и снова спрятался в уютный морок своего жилища. Рыжая лиса огненным всполохом разрезала тьму, и раздался дальний волчий вой, словно предупреждая, что у леса есть стражники…
Чудесно, восхитительно дышать землянично-мятным духом зачарованных полян, и ведьма с наслаждением втягивала в себя этот аромат, которого так не хватало ей в городе, лишенном магии и волшебства…
– Поспешим, до рассвета не так много времени, а тебе бы еще отдохнуть, – заботливо сказал Яшка, оборачиваясь на Янину, неспешно идущую по тропе, что заросла высокой шелковистой травой.
– Ничего, – беспечно отмахнулась ведьма, засмотревшись на голубые венчики колокольчиков, в которых спрятались цветочные духи леса, смущенно выглядывая из-за лепестков. – Если и не посплю, воспользуюсь бодрящим зельем!
– Сама знаешь, после него голова болеть будет, – ворчливо отозвался фамильяр, но глаза его вдруг радостно вспыхнули, когда заросли шиповника расступились и за ними появилась светлая деревянная избушка, в которой и жила волшебница Марья.
Ведьмарка уже стояла на крыльце, словно знала, что к ней собираются гости. Белая рубаха ее плещет в сумраке белым маревом, диковинные алые цветы распускаются по подолу, на плечах – волчья шкура, на шее – ожерелье из совиных перьев и гранатовых камушков, на темных шелковистых волосах, волнами спускающихся почти до земли – венок из маков и папоротника.
Янина невольно залюбовалась волшебницей, потом бросила взгляд на своего фамильяра, соляным столбом замершего перед Марьей, и невольно улыбнулась – очарованный лесной волшебницей, Яшка не может пошевелиться, лишь глаза его горят золотым светом, словно он пытается навсегда сохранить в памяти образ красавицы.
Немудрено – нечасто фамильяру удается навестить свою зазнобу. Янина и предлагала ему свободу, обещая навсегда отпустить к Марье, если придумает та способ, как навсегда оставить в своем мире-осколке Яшку, да только не согласился он, и причины не объяснил. Вообще с Яниной потом целую луну не разговаривал, будто она предать его хотела. Все же слишком сильно привязаны фамильяры к хозяевам, и служение это – превыше всего для них, превыше любви.
Но не ее это дело, почему не решился Яшка уйти, разорвать связь с хозяйкой. И нечего лезть в чужие судьбы. Так что Янина с тех пор делала вид, что ничего не замечает, лишь как можно чаще захаживала в гости к Марье, оставляя своего фамильяра в домике колдуньи, а сама отправлялась побродить по ее чародейскому лесу.
– Какими ветрами занесло ко мне Ягу Кащеевну и ее чудесного помощника? – ласково улыбнулась лесная ведьмарка и отступила в сени, чтобы гости могли пройти в избушку.
Запахло сушеными травами – мелиссой и зверобоем, мятой да горицветом, земляничными листьями и лесными ягодами. И колдовским отваром – видимо, что-то готовила Марья, оторвали ее от дел.
– Посоветоваться я к тебе, – вздохнула Янина, проходя в уютный полумрак избы, на стенах которой висел ведьмовской инвентарь – метла, серп с острым серебряным лезвием, засушенные метелки трав и цветов, венки из зачарованных невянущих маков. В углу притаилась ступа, в которой Марья изредка летала, осматривая свои владения. Хорошо здесь, тепло… Как в старой избушке самой Яги, которая осталась только в ее светлых воспоминаниях.
– Сейчас я заварю ягоды да мяту, и погуторим маленько, – мягко улыбнулась Марья, бросив долгий влюбленный взгляд на Яшку, который все так же не сводил с нее сияющих глаз.
А Янине подумалось, что стоит фамильяра в этот раз подольше в этом мире оставить, пусть натешится со своей зазнобой…
Недалеко от печи, в полутемной комнате, где горела одинокая свеча у окошка, стоял стол, покрытый белоснежной скатеркой, на нем – горшочек с оранжевым лесным лилейником, тут же глиняные кружки, на широком блюде – пироги горкой, исходящие паром.
Хорошо-то как! И Янина стянула пирожок, который оказался с черникой, и принялась рассказывать о своих неприятностях, пока лесная ведьмарка расторопно готовила отвар и расставляла миски с угощением – щи, тушеное мясо, грибочки бочковые да брусничный кисель.
Пока Янина говорила, лицо Марьи становилось все серьезнее, улыбка исчезала из ее золотисто-янтарных глаз, а между тонких черных бровок залегла морщинка. Лесная ведьмарка сосредоточенно думала над бедами подруги, пока гости ее угощались и с удовольствием пили вкусный чай, пахнущий ягодами и мятой.
– Ну что мне тебе сказать, – протянула Марья, когда Янина замолчала, – Черная Пыль – страшная хворь, я еще помню, как она гуляла по нашим мирам, без разбору кося волшебных существ… Многие, кто выжил и излечился, навсегда остались без разума, а кто-то и вовсе решил развоплотиться, лишь бы избавиться от этой заразы, боясь безумия… Вся моя семья тогда ушла в небо дымом погребальных костров, я совсем молодая была да неумелая… Потому и спряталась потом в этот мир, что не хотела жить без тех, кого так сильно любила… Нашла способ привязать свою душу к этому лесу, пусть и нелегко это далось… Никому не пожелаю таких мучений… Но жить как прежде, в том доме, где все еще слышался смех моих мертвых сестер, я больше не могла… Тяжело это – терять… До сих пор приходят их тени ко мне, белым дымом, туманами утренними, звездной пылью и лунным светом. Не плохо им за гранью, одно это и утешает.
– Как тогда справились с хворью? – спросила Янина. – Демон ищет недостающий ингредиент для зелья, но вдруг найдет он его в том осколочном мире, из которого опасно что-либо выносить?.. Что тогда?.. Нельзя открывать ворота злым силам в мир людей, не для того меня поставили стражницей миров, чтобы я дала дорогу злу … А демон сказал, что ни перед чем не остановится, ему Совет приказал добыть волшебный рог. И я не могу противиться воле магов, запрещая Принцу бродить по мирам.
Янине вдруг еда показалась пресной и невкусной, она отодвинула миску и с тоской уставилась в окно, за которым дрожала на ветру ветка дикой яблоньки, и среди зеленой листвы наливались золотом ее плоды. Не простая эта яблонька была, волшебная. Плоды ее силу и молодость возвращали, оттого Марья сохранила свою красоту, несмотря на то, что в ней крови бессмертных демонов, как в Янине, не было.
– Маги смогли тогда зелье сварить, – кивнула Марья задумчиво, – но я даже не знаю, где они ингредиенты взяли… может, тогда еще запас был большой в главной сокровищнице... Но ты не думаешь, что раньше времени волнуешься? Может, все и обойдется? И отыщет все, что нужно, твой демон, не выпустив чудовищ в мир людей?.. Или ты из-за него как раз и беспокоишься?.. Из-за демона?..
Марья пристально смотрела на подругу. Янина не отводила взгляда, открыв лесной ведьме помыслы и душу. Тяжело было вслух говорить о чувствах, что вспыхнули так не вовремя – не хотела дочь Кащея испытывать это томление, помнила еще, какой болью отзывается предательство.
– Так вот в чем дело, – сказала Марья, – ты боишься, что демон душу твою украл?.. И вернуть ее хочешь…
– Хочу, – жарко прошептала Янина, наклонившись вперед, и глаза ее загорелись. – Хочу! Помоги мне сварить зелье, которое успокоит сердце и охладит кровь! Я бы и сама могла, да вот только нет у меня нужных трав, не думала никогда, что придется такие чары наводить! И на кого! На себя же…
Фамильяр лишь вздохнул тяжело, понимая, что сегодня его ведьма не отдохнет как следует. Наверняка пойдет теперь с подругой травы собирать да заговаривать их на лунный свет.
Марья молча встала и протянула руку гостье. Янина вскочила и вцепилась в ее ладонь так сильно, словно помощь волшебницы была единственным способом, что может удержать ее при разуме. И девушки тенями скользнули к выходу, чтобы отыскать в волшебном лесу нужные травы для зелья.
* * *
Ночной лес манил прохладой и разливал лунный свет на деревья и травы. Звезд почти не было видно, кроны закрывали чернильное небо, сгущая сумрак еще сильнее. Две стройные высокие тени скользили между замшелыми стволами, то и дело наклоняясь к земле, чтобы сорвать какой-то стебелек или цветок. Вскоре чаща и вовсе стала непроходимой, тропинки исчезли, и ведьмам приходилось пробираться через коряги и узловатые корни деревьев, что змеились среди сочной изумрудной травы.
