Покричав на углах и потопав ногами в княжеской приемной (на территорию АСКи их попросту не пустили), жалобщики успокоились. Похоже, меня действительно хотели припугнуть, не более, опираясь на местные стереотипы о женщинах. Смешно – мерить иностранца по своим стандартам. Так что патриархи общин уже к среде затихли, решив, что пары скандальных статей в газетах и лавины анонимных доносов Княжьему оку на мою персону будет достаточно, чтобы убедить чужачку не высовываться. Не на ту напали. Своими действиями они только раззадорили меня, подстегнув неявное еще желание сделать АСКу действительно лучшей Академией. Не потому, что она единственная для северян, а потому, что будет цениться по всей Империи. В общем-то, трудовой коллектив в лице казначея, секретаря и трех деканов меня поддержал. Ну, и мад Хольмквист тоже.
Кстати, охрану он все-таки мне приставил, несмотря на угомонившихся общинников. Во избежание, как говорится. Выглядели они, словно Север и Юг в самом шаблонном представлении. Эрик – плечистый хмурый блондин с глазами-льдинами, на полторы головы выше меня. Ромель – жгучий кареглазый брюнет, по сравнению со своими товарищами смуглый до безобразия. Улыбчивый, тонкокостный, гибкий… Меня не покидало ощущение, что в этой паре именно он является наиболее опасным. Больно уж настойчиво выпячивалась его якобы слабость и беззащитность по сравнению с более массивными северянами. Тому, кто привык жить по вековому укладу, легче легкого будет принять его за «добычу».
Два парня сопровождали меня во всех перемещениях вне Академии. Им даже квартиру сняли по соседству с моей на радость хозяйке – той настолько ярких поводов удивить подруг давно не выпадало. Кем уж старые перечницы нас считали, не знаю. Раздумывать об этом времени не было, а ночевать я по-прежнему оставалась в рабочем кабинете. Охраннички шипели сквозь зубы, но послушно шагали на первый этаж в комнату отдыха караульных. Неделю я потерпела их недовольное присутствие, а затем решилась. В общем-то, по возвращении со срочной аудиенции у Князя меня и охранников, милостиво оставленных сегодня начальником в АСКе, как раз ждет серьезный разговор.
- Мэдда Дэго? Вы в порядке?
Я вернулась мыслями к текущей минуте и снова вздохнула. Честно говоря, не ждала я столь скорой реакции князя. Почта, похоже, досматривается крайне тщательно, раз ему успели доложить еще вчера. Обидно. Знать бы, вся почта или только та, что последует в центральные земли Империи?
- Да, Князь. Спасибо за заботу. Прежде, чем я начну объяснять причины своего решения, ознакомьтесь, пожалуйста. – Я поднялась с кресла и положила на стол заранее приготовленную пачку документов. – Это мои запросы по ранее начатому строительству академического общежития и ответы на них от условно ответственных лиц.
- Какую связь имеет строительство общежития с вашей бредовой затеей? – устало проворчал Князь. Тем не менее, стопку бумаг к себе придвинул и даже начал бегло просматривать верхний лист. Нахмурился, вчитался внимательнее…
- Как вы, наверное, знаете, в Империи существует рейтинг для всех учебных заведений. – Я решила начать издалека. – Специально избранная комиссия раз в три года объезжает Империю, оценивая «оплоты знаний» по множеству критериев. Академия Северного края находится на двадцать восьмом месте из тридцати. Это одна из причин, почему финансирование строительства было заморожено.
- Дальше. – Читал Князь очень быстро. Стопка истончилась уже на треть.
- По недосмотру некоего чиновника в прошлом году комиссия «забыла» заглянуть в Академию, потому место в рейтинге оказалось на прежнем уровне. То есть в конце. Вы, как властитель этих земель, имеете право обратиться к Имперскому сходу с требованием внеочередного прохождения проверки для Академии.
- Дальше.
Я перевела дыхание и продолжила.
- Однако, чтобы действительно пройти эту проверку и подняться в рейтинге хотя бы до пятнадцатой позиции, нужно соответствовать ряду критериев. Один из них – востребованность учебной программы и опыта заведения для других регионов Империи. Проверяется этот факт на данный момент очень просто: по количеству студентов-обменников и событиям с привлечением других учебных заведений. Не обязательно события должны быть научными. Студенческое творчество тоже вполне подходит – Император ценит таланты во всем. Для АСКи этот критерий сейчас является недостижимым. В документах нет ни одного факта присутствия здесь студентов из других регионов Империи. Даже если они были - бумаг, подтверждающих это, нет.
- Что ж, хорошо. Аргумент принят. – Князь усмехнулся и резко скомкал одно из писем. Кого-то из чинуш, позволившего себе спесивый тон по отношению к правителю Севера, явно ждут проблемы. – Допустим, я даже улажу разногласия с общинами, которые точно возмутятся этому нововведению. Как вы собираетесь заманить в наши края обменников? И другой вопрос – вы уверены, что после их визита АСКа поднимется в позициях, а не рухнет на самое дно? Скажем прямо, академия к вашему приезду была в ужасающем состоянии.
Я мысленно фыркнула. Если бы князь и впрямь знал все о положении дел в Академии к моему приезду, он бы не вел себя так спокойно.
- Могу я прежде задать вопрос? – Дождавшись сердитого «задавайте», я продолжила. – Для чего вам нужна процветающая Академия, которая противоречит большинству принципов Севера?
Интерес был не праздным. Внутренние мотивы, сподвигшие князя пойти наперекор чуть ли не вековым традициям своей родины, действительно были важны для определения дальнейших моих действий в роли ректора. В первую очередь, от них, мотивов, зависит моя защита – уверена, в ближайшем будущем общины будут всячески мешать нововведениям в АСКе. И ладно бы, если только нововведениям – у меня сложилось впечатление, что само создание Академии на Севере у патриархов общин не встретило одобрения. Поэтому и находилось сие высшее учебное заведение здесь в таком ужасающем состоянии.
Князь молчал, внимательно разглядывая стену за моим правым плечом. Если не ошибаюсь, там висит карта Империи в художественной обработке. Я уже отчаялась услышать ответ, когда он, наконец, решился.
- Прежде чем вы услышите ответ, раз уж он для вас так важен, придется подписать бумаги о неразглашении.
В животе заворочался холодный ком тревоги. Неразглашение? Все так серьезно и непросто? Хочу ли я в это лезть? С другой стороны, выбора у меня нет. Без поддержки Князя и его верного Ока я вряд ли смогу выполнить поставленные мне условия. Да и вообще… В памяти всплыл погибший мад Вальдрун, усилив и без того растущую панику. Здоровой и живой бы остаться на этом Севере, честно говоря.
- Давайте подпишем. А затем вы расскажете, что такого происходит на Севере, раз вам понадобилась Академия.
- Наглеет наша мэдда ректор, ты смотри-ка, Аластар! – Грегор Хольмквист восхищенно цокнул языком и «одарил» меня короткими аплодисментами. Князь нервно усмехнулся и послал родственничка… за договором о неразглашении послал, увидев который, мне совсем тяжко стало. Что здесь творится?!
- Вижу, вам знакома эта форма договора, - мад Хольмквист оценил мое явно побледневшее лицо. Тем не менее, бумаги – три проклятых листка – вложил мне в руку. К верхнему из листов обычной скрепкой кто-то предусмотрительно прикрепил тонкую черненую иглу.
Мне было шесть, когда отец принес домой такой же «комплект». Просто попросил минутку потерпеть, проколол мне палец и размазал кровавую каплю по округлой печати Императора. То же самое сделала после и мама. В тот год он совершил какое-то открытие, связанное с каменным лесом. И пусть он ничего не говорил об этом нам, договор о неразглашении обязана была подписать вся семья. Тогда я ничего не знала – ни о договоре, ни о последствиях его заключения. Никто и не объяснял по причине малолетства.
Шесть лет спустя рассказать все-таки пришлось. Но во второй раз черненая игла появилась в моей жизни по совершенно другому поводу. В двенадцать лет у меня обнаружился дар. Сдвоенный: управление фарунами и…Химар. И если первая грань дара была весьма заурядной – фарунами в той или иной мере владели все одаренные, то вот вторая доставила мне множество проблем. Химар – дар создавать двойников. Временных, конечно, и при слабом развитии дара легко отличимых от оригинала. Увы, но эта сторона моего дара оказалась совсем не слабой. Оттого и явился сперва к нам домой, а затем и в школу мужчина со скрытым красно-белой маской лицом. Он-то и рассказал, что влечет за собой подпись на этих трех бумажках.
Договор на крови, цена за нарушение которого – смерть. Причем автоматическая – нарушителю не скрыться от возмездия, кровь сама его накажет. Всего лишь одна из разновидностей дара, существующего на Юге. Всего лишь одна семья, из поколения в поколение наследующая этот дар по мужской линии. Всего лишь верные слуги Императора, охраняемые наравне с ним самим. Ибо от их благоденствия зависят мир и спокойствие во всей Империи. История нашей страны хранит много нелицеприятных фактов, ведь далеко не все территории с радостью ступили под руку владыки – были и те, кого заставили силой подписать этот договор. А затем их близких, друзей и так далее. И только сила дара, вложенного в хрупкие листы, сдерживает несогласных от бунта – после повального мора в одной из южных провинций люди осознали, что отданная когда-то жалкая капля крови пугает их сильнее самых страшных угроз. Это уже потом кому-то пришла идея таким же способом заключать особо важные сделки и заставлять хранить тайны.
И теперь черненная игла ждет моей крови в третий раз. Даже не знаю, плакать или смеяться. А еще…
- Скажите, а мои предшественники подписывали этот договор? – забрезжила в голове одна догадка. Весьма неприятная, надо сказать.
- Разумеется, мэдда Дэго. Не тяните, у меня еще достаточно дел.
Я молча взяла иглу, уколола мизинец и, вытащив последний лист, уронила набухшую каплю ровно в центр Имперской печати. Интересно, даст ли мне Княжье око взглянуть на отчеты по смерти мада Вальдруна и предыдущего ректора? Дар крови работает грубо – ему все равно, выдал человек секрет добровольно или же под пытками. Смерть наступит в любом случае. Могли ли они погибнуть именно из-за нарушения договора?
Княжеский кабинет я покинула спустя три часа. Для разнообразия решила эту субботу провести в своей квартире. В доме, с первого этажа по самый чердак, витал тягучий, душистый запах спелых яблок. Владелица дома, похоже, собралась все выходные напролет уделить заготовкам на зиму.
- Не жалеете?
- Мне не о чем жалеть.
Мад Хольмквист был столь любезен, что проводил меня прямо до дверей моей квартиры. Подождал, пока я открою дверь, змеей скользнул внутрь, шикнув и оттеснив меня в сторону, и только после быстрого обхода всех помещений позволил войти. А теперь сидел на подоконнике и наблюдал, как я готовлю чай. Подумав, я поставила на стол еще одну кружку. Судя по всему, Княжье око настроен на долгую беседу.
- Я был прав, вам действительно знакома эта форма договора? Сколько раз вы уже поили кровушкой заклятую бумагу? Впрочем, не рассказывайте, я все понимаю.
Я только усмехнулась. Грегор Хольмквист любит шутки на грани допустимого – тот, кто подписал договор на крови, вряд ли станет даже говорить о самом факте его подписания. Мало ли, чем оно обернется.
Аромат свежезаваренного мятного чая освежающей ноткой вплелся в яблочное «царство». Печенье, укушенное мной на проверку, одобрения не сыскало – по здравому размышлению, зубы маду Хольмквисту еще понадобятся. В конце концов, визит незапланированный – хватит и чая.
- Вы чудовищно гостеприимны, мэдда Дэго. – Мои манипуляции от зоркого взора Княжьего ока не укрылись, изрядно его повеселив. - С вашего позволения, я дождусь прибытия прикрепленных к вам охранников. А вы пока поведаете мне, каков наш план действий.
План действий… В свете рассказанного Князем я не уверена, что мой план даст нужные результаты. Север, загадочный Север – маяк для любителей сказок, приключений и легкой наживы. Впрочем, последние быстро меняли свое мнение. Противоречивая натура этого края с детства поражала меня – и после утренней беседы это противоречие стало еще более явным.
Оплот прогресса, технических новинок и науки в прикладном ее применении, «машинное сердце» Империи… Разве могла я предположить, что угроза, нависшая над бывшим королевством Бельфенроз, окажется настолько похожей на чудо? Правда, чудо это оказалось недобрым по отношению к людям.
В детстве меня завораживала сказка про Нойля и Стужу – богов Жизни и Смерти, в которых верили когда-то на Севере. Хотя почему когда-то – некоторые народы, обитающие на землях Князя, по-прежнему поклоняются этим двоим. По легенде, молодой ангу – одаренный, по-нашему – лунной ночью ехал по заснеженному склону, как вдруг налетел на него буран. Опрокинул сани, запорошил снегом верных маутов*, в панике жмущихся к человеку, колючим ветром хлестнул юношу по щекам. А молодой ангу вдруг разглядел в этом буране девушку – с белоснежной кожей и синими, как горный лед, волосами. Девушка рыдала, сидя на краю обрыва, а буран метался вокруг нее, круша все, что было поблизости. Ангу пожалел бедняжку и, прорвавшись сквозь неистовый ветер, спросил, может ли он унять ее печаль. Та от изумления, что кто-то ее увидел, рыдать перестала – и буран мигом стих. Понравился странной девушке добрый юноша, рассказала она ему, что в эту самую ночь мир поворачивает к весне, начиная новый год – а значит, совсем скоро она снова заснет, всеми проклятая и никому не нужная. Не любят люди Хозяйку Ледяных чертогов, ругают, не замечая творимых ею добрых дел. Ни укрытых снежным одеялом посевов, которые именно она хранит до весны, ни прекрасных инеистых кружев, которые она оставляет людям в подарок на склонах скал, ни ровных удобных дорог, проложенных для людей великанами-ледниками по ее просьбе. А раз не ценят ее даров те, о ком она заботится – может, и жить ей совсем не стоит? Об этом сокрушалась зимняя дева, и на склон пришла, чтобы в воды Черного озера окунуться, дна которому нет – и больше никогда не выходить на берег.
Стыдно стало юноше за других людей, да и девушка ему страсть как понравилась. Вот и предложил он темную ночь вдвоем переждать, превратив в праздник. По его словам, Стужа (так девушка представилась) после этой ночи отдохнет, наконец, от трудов тяжелых. И сон долгий – не проклятье, а награда за работу непосильную. Обрадовалась Стужа, заулыбалась – а следом за ней по небу сияние чудное разлилось, зимней радугой названное. Целую ночь ангу развлекал девушку – сказки рассказывал, танцам учил, чудеса показывал. А наутро, когда Стужа в чертоги свои отправилась, упал замертво. Не выдержало сердце человеческое холода хозяйки Ледяных чертогов. Разбудили ветра северные свою Хозяйку, рассказали о беде, с ангу приключившейся. Вскочила Стужа со своего ложа, метелью на склон взлетела, кружевом ледяным юношу укутала и с единственным принявшим ее человеком в Черное озеро нырнула. Никому не ведомо, что в глубинах водных произошло – только с первым проклюнувшимся на земле весенним ростком вышел на берег мужчина, золотым сиянием окутанный. И спала на руках его крепким сном Стужа.
Кстати, охрану он все-таки мне приставил, несмотря на угомонившихся общинников. Во избежание, как говорится. Выглядели они, словно Север и Юг в самом шаблонном представлении. Эрик – плечистый хмурый блондин с глазами-льдинами, на полторы головы выше меня. Ромель – жгучий кареглазый брюнет, по сравнению со своими товарищами смуглый до безобразия. Улыбчивый, тонкокостный, гибкий… Меня не покидало ощущение, что в этой паре именно он является наиболее опасным. Больно уж настойчиво выпячивалась его якобы слабость и беззащитность по сравнению с более массивными северянами. Тому, кто привык жить по вековому укладу, легче легкого будет принять его за «добычу».
Два парня сопровождали меня во всех перемещениях вне Академии. Им даже квартиру сняли по соседству с моей на радость хозяйке – той настолько ярких поводов удивить подруг давно не выпадало. Кем уж старые перечницы нас считали, не знаю. Раздумывать об этом времени не было, а ночевать я по-прежнему оставалась в рабочем кабинете. Охраннички шипели сквозь зубы, но послушно шагали на первый этаж в комнату отдыха караульных. Неделю я потерпела их недовольное присутствие, а затем решилась. В общем-то, по возвращении со срочной аудиенции у Князя меня и охранников, милостиво оставленных сегодня начальником в АСКе, как раз ждет серьезный разговор.
- Мэдда Дэго? Вы в порядке?
Я вернулась мыслями к текущей минуте и снова вздохнула. Честно говоря, не ждала я столь скорой реакции князя. Почта, похоже, досматривается крайне тщательно, раз ему успели доложить еще вчера. Обидно. Знать бы, вся почта или только та, что последует в центральные земли Империи?
- Да, Князь. Спасибо за заботу. Прежде, чем я начну объяснять причины своего решения, ознакомьтесь, пожалуйста. – Я поднялась с кресла и положила на стол заранее приготовленную пачку документов. – Это мои запросы по ранее начатому строительству академического общежития и ответы на них от условно ответственных лиц.
- Какую связь имеет строительство общежития с вашей бредовой затеей? – устало проворчал Князь. Тем не менее, стопку бумаг к себе придвинул и даже начал бегло просматривать верхний лист. Нахмурился, вчитался внимательнее…
- Как вы, наверное, знаете, в Империи существует рейтинг для всех учебных заведений. – Я решила начать издалека. – Специально избранная комиссия раз в три года объезжает Империю, оценивая «оплоты знаний» по множеству критериев. Академия Северного края находится на двадцать восьмом месте из тридцати. Это одна из причин, почему финансирование строительства было заморожено.
- Дальше. – Читал Князь очень быстро. Стопка истончилась уже на треть.
- По недосмотру некоего чиновника в прошлом году комиссия «забыла» заглянуть в Академию, потому место в рейтинге оказалось на прежнем уровне. То есть в конце. Вы, как властитель этих земель, имеете право обратиться к Имперскому сходу с требованием внеочередного прохождения проверки для Академии.
- Дальше.
Я перевела дыхание и продолжила.
- Однако, чтобы действительно пройти эту проверку и подняться в рейтинге хотя бы до пятнадцатой позиции, нужно соответствовать ряду критериев. Один из них – востребованность учебной программы и опыта заведения для других регионов Империи. Проверяется этот факт на данный момент очень просто: по количеству студентов-обменников и событиям с привлечением других учебных заведений. Не обязательно события должны быть научными. Студенческое творчество тоже вполне подходит – Император ценит таланты во всем. Для АСКи этот критерий сейчас является недостижимым. В документах нет ни одного факта присутствия здесь студентов из других регионов Империи. Даже если они были - бумаг, подтверждающих это, нет.
- Что ж, хорошо. Аргумент принят. – Князь усмехнулся и резко скомкал одно из писем. Кого-то из чинуш, позволившего себе спесивый тон по отношению к правителю Севера, явно ждут проблемы. – Допустим, я даже улажу разногласия с общинами, которые точно возмутятся этому нововведению. Как вы собираетесь заманить в наши края обменников? И другой вопрос – вы уверены, что после их визита АСКа поднимется в позициях, а не рухнет на самое дно? Скажем прямо, академия к вашему приезду была в ужасающем состоянии.
Я мысленно фыркнула. Если бы князь и впрямь знал все о положении дел в Академии к моему приезду, он бы не вел себя так спокойно.
- Могу я прежде задать вопрос? – Дождавшись сердитого «задавайте», я продолжила. – Для чего вам нужна процветающая Академия, которая противоречит большинству принципов Севера?
Интерес был не праздным. Внутренние мотивы, сподвигшие князя пойти наперекор чуть ли не вековым традициям своей родины, действительно были важны для определения дальнейших моих действий в роли ректора. В первую очередь, от них, мотивов, зависит моя защита – уверена, в ближайшем будущем общины будут всячески мешать нововведениям в АСКе. И ладно бы, если только нововведениям – у меня сложилось впечатление, что само создание Академии на Севере у патриархов общин не встретило одобрения. Поэтому и находилось сие высшее учебное заведение здесь в таком ужасающем состоянии.
Князь молчал, внимательно разглядывая стену за моим правым плечом. Если не ошибаюсь, там висит карта Империи в художественной обработке. Я уже отчаялась услышать ответ, когда он, наконец, решился.
- Прежде чем вы услышите ответ, раз уж он для вас так важен, придется подписать бумаги о неразглашении.
В животе заворочался холодный ком тревоги. Неразглашение? Все так серьезно и непросто? Хочу ли я в это лезть? С другой стороны, выбора у меня нет. Без поддержки Князя и его верного Ока я вряд ли смогу выполнить поставленные мне условия. Да и вообще… В памяти всплыл погибший мад Вальдрун, усилив и без того растущую панику. Здоровой и живой бы остаться на этом Севере, честно говоря.
- Давайте подпишем. А затем вы расскажете, что такого происходит на Севере, раз вам понадобилась Академия.
- Наглеет наша мэдда ректор, ты смотри-ка, Аластар! – Грегор Хольмквист восхищенно цокнул языком и «одарил» меня короткими аплодисментами. Князь нервно усмехнулся и послал родственничка… за договором о неразглашении послал, увидев который, мне совсем тяжко стало. Что здесь творится?!
- Вижу, вам знакома эта форма договора, - мад Хольмквист оценил мое явно побледневшее лицо. Тем не менее, бумаги – три проклятых листка – вложил мне в руку. К верхнему из листов обычной скрепкой кто-то предусмотрительно прикрепил тонкую черненую иглу.
Мне было шесть, когда отец принес домой такой же «комплект». Просто попросил минутку потерпеть, проколол мне палец и размазал кровавую каплю по округлой печати Императора. То же самое сделала после и мама. В тот год он совершил какое-то открытие, связанное с каменным лесом. И пусть он ничего не говорил об этом нам, договор о неразглашении обязана была подписать вся семья. Тогда я ничего не знала – ни о договоре, ни о последствиях его заключения. Никто и не объяснял по причине малолетства.
Шесть лет спустя рассказать все-таки пришлось. Но во второй раз черненая игла появилась в моей жизни по совершенно другому поводу. В двенадцать лет у меня обнаружился дар. Сдвоенный: управление фарунами и…Химар. И если первая грань дара была весьма заурядной – фарунами в той или иной мере владели все одаренные, то вот вторая доставила мне множество проблем. Химар – дар создавать двойников. Временных, конечно, и при слабом развитии дара легко отличимых от оригинала. Увы, но эта сторона моего дара оказалась совсем не слабой. Оттого и явился сперва к нам домой, а затем и в школу мужчина со скрытым красно-белой маской лицом. Он-то и рассказал, что влечет за собой подпись на этих трех бумажках.
Договор на крови, цена за нарушение которого – смерть. Причем автоматическая – нарушителю не скрыться от возмездия, кровь сама его накажет. Всего лишь одна из разновидностей дара, существующего на Юге. Всего лишь одна семья, из поколения в поколение наследующая этот дар по мужской линии. Всего лишь верные слуги Императора, охраняемые наравне с ним самим. Ибо от их благоденствия зависят мир и спокойствие во всей Империи. История нашей страны хранит много нелицеприятных фактов, ведь далеко не все территории с радостью ступили под руку владыки – были и те, кого заставили силой подписать этот договор. А затем их близких, друзей и так далее. И только сила дара, вложенного в хрупкие листы, сдерживает несогласных от бунта – после повального мора в одной из южных провинций люди осознали, что отданная когда-то жалкая капля крови пугает их сильнее самых страшных угроз. Это уже потом кому-то пришла идея таким же способом заключать особо важные сделки и заставлять хранить тайны.
И теперь черненная игла ждет моей крови в третий раз. Даже не знаю, плакать или смеяться. А еще…
- Скажите, а мои предшественники подписывали этот договор? – забрезжила в голове одна догадка. Весьма неприятная, надо сказать.
- Разумеется, мэдда Дэго. Не тяните, у меня еще достаточно дел.
Я молча взяла иглу, уколола мизинец и, вытащив последний лист, уронила набухшую каплю ровно в центр Имперской печати. Интересно, даст ли мне Княжье око взглянуть на отчеты по смерти мада Вальдруна и предыдущего ректора? Дар крови работает грубо – ему все равно, выдал человек секрет добровольно или же под пытками. Смерть наступит в любом случае. Могли ли они погибнуть именно из-за нарушения договора?
Княжеский кабинет я покинула спустя три часа. Для разнообразия решила эту субботу провести в своей квартире. В доме, с первого этажа по самый чердак, витал тягучий, душистый запах спелых яблок. Владелица дома, похоже, собралась все выходные напролет уделить заготовкам на зиму.
- Не жалеете?
- Мне не о чем жалеть.
Мад Хольмквист был столь любезен, что проводил меня прямо до дверей моей квартиры. Подождал, пока я открою дверь, змеей скользнул внутрь, шикнув и оттеснив меня в сторону, и только после быстрого обхода всех помещений позволил войти. А теперь сидел на подоконнике и наблюдал, как я готовлю чай. Подумав, я поставила на стол еще одну кружку. Судя по всему, Княжье око настроен на долгую беседу.
- Я был прав, вам действительно знакома эта форма договора? Сколько раз вы уже поили кровушкой заклятую бумагу? Впрочем, не рассказывайте, я все понимаю.
Я только усмехнулась. Грегор Хольмквист любит шутки на грани допустимого – тот, кто подписал договор на крови, вряд ли станет даже говорить о самом факте его подписания. Мало ли, чем оно обернется.
Аромат свежезаваренного мятного чая освежающей ноткой вплелся в яблочное «царство». Печенье, укушенное мной на проверку, одобрения не сыскало – по здравому размышлению, зубы маду Хольмквисту еще понадобятся. В конце концов, визит незапланированный – хватит и чая.
- Вы чудовищно гостеприимны, мэдда Дэго. – Мои манипуляции от зоркого взора Княжьего ока не укрылись, изрядно его повеселив. - С вашего позволения, я дождусь прибытия прикрепленных к вам охранников. А вы пока поведаете мне, каков наш план действий.
План действий… В свете рассказанного Князем я не уверена, что мой план даст нужные результаты. Север, загадочный Север – маяк для любителей сказок, приключений и легкой наживы. Впрочем, последние быстро меняли свое мнение. Противоречивая натура этого края с детства поражала меня – и после утренней беседы это противоречие стало еще более явным.
Оплот прогресса, технических новинок и науки в прикладном ее применении, «машинное сердце» Империи… Разве могла я предположить, что угроза, нависшая над бывшим королевством Бельфенроз, окажется настолько похожей на чудо? Правда, чудо это оказалось недобрым по отношению к людям.
Глава 8. О сказках Севера
В детстве меня завораживала сказка про Нойля и Стужу – богов Жизни и Смерти, в которых верили когда-то на Севере. Хотя почему когда-то – некоторые народы, обитающие на землях Князя, по-прежнему поклоняются этим двоим. По легенде, молодой ангу – одаренный, по-нашему – лунной ночью ехал по заснеженному склону, как вдруг налетел на него буран. Опрокинул сани, запорошил снегом верных маутов*, в панике жмущихся к человеку, колючим ветром хлестнул юношу по щекам. А молодой ангу вдруг разглядел в этом буране девушку – с белоснежной кожей и синими, как горный лед, волосами. Девушка рыдала, сидя на краю обрыва, а буран метался вокруг нее, круша все, что было поблизости. Ангу пожалел бедняжку и, прорвавшись сквозь неистовый ветер, спросил, может ли он унять ее печаль. Та от изумления, что кто-то ее увидел, рыдать перестала – и буран мигом стих. Понравился странной девушке добрый юноша, рассказала она ему, что в эту самую ночь мир поворачивает к весне, начиная новый год – а значит, совсем скоро она снова заснет, всеми проклятая и никому не нужная. Не любят люди Хозяйку Ледяных чертогов, ругают, не замечая творимых ею добрых дел. Ни укрытых снежным одеялом посевов, которые именно она хранит до весны, ни прекрасных инеистых кружев, которые она оставляет людям в подарок на склонах скал, ни ровных удобных дорог, проложенных для людей великанами-ледниками по ее просьбе. А раз не ценят ее даров те, о ком она заботится – может, и жить ей совсем не стоит? Об этом сокрушалась зимняя дева, и на склон пришла, чтобы в воды Черного озера окунуться, дна которому нет – и больше никогда не выходить на берег.
Стыдно стало юноше за других людей, да и девушка ему страсть как понравилась. Вот и предложил он темную ночь вдвоем переждать, превратив в праздник. По его словам, Стужа (так девушка представилась) после этой ночи отдохнет, наконец, от трудов тяжелых. И сон долгий – не проклятье, а награда за работу непосильную. Обрадовалась Стужа, заулыбалась – а следом за ней по небу сияние чудное разлилось, зимней радугой названное. Целую ночь ангу развлекал девушку – сказки рассказывал, танцам учил, чудеса показывал. А наутро, когда Стужа в чертоги свои отправилась, упал замертво. Не выдержало сердце человеческое холода хозяйки Ледяных чертогов. Разбудили ветра северные свою Хозяйку, рассказали о беде, с ангу приключившейся. Вскочила Стужа со своего ложа, метелью на склон взлетела, кружевом ледяным юношу укутала и с единственным принявшим ее человеком в Черное озеро нырнула. Никому не ведомо, что в глубинах водных произошло – только с первым проклюнувшимся на земле весенним ростком вышел на берег мужчина, золотым сиянием окутанный. И спала на руках его крепким сном Стужа.
