Он предугадывал то, что мне нужно. Вот и с костюмом угадал. Вчера я сбежал с праздника, и мне пришлось отправиться в путь в официальном наряде: дурацких обтягивающих шоссах, рубашке, накидке.
Новая одежда была более подходящей для путешествия. Особенно мне понравились штаны из оленьей кожи тонкой выделки – очень удобные, не сковывающие движения. Такой же была и куртка с металлическими накладками и застёжками. Под курткой белая рубаха, куда же без неё. Вокруг талии я обмотал широкий пояс. В него очень удобно прятать разные небольшие предметы и оружие. Вот, кстати, вспомнил про оружие… Я полез в карман вчерашнего костюма и выудил из него небольшой шёлковый мешочек с тремя шариками, которые мне подарила баронесса Дрингольда. Она уверяла, что это старинное оружие боевых магов. Оно, конечно, может уже и не работает, но… даже если таким тяжёлым шариком попасть в лоб врагу, это его отвлечёт и поможет выиграть для меня время. Если это не сработает, есть мой любимый кинжал.
Я натянул на ноги сапоги, и мы прошли в смежную комнату, где Киро провёл ночь. Тут вместо кровати была широкая лавка. Сейчас на ней спала Монстрология, которая прямо-таки блестела всей своей обложкой. Видимо, шут успел натереть её розовым маслом, и сейчас она просто млела, довольно причмокивая во сне губами. Я был рад, что не пришлось слушать с утра ворчливый голос господина Монти. Утро обещало быть прекрасным. Киро подхватил свой дурацкий колпак, натянул его на голову, и мы тихо выбрались в коридор. Вот странно, почему бубенцы на его головном уборе звенят, только когда ему этого хочется?
Мы шли по коридору мимо каких-то дверей. Я пытался вспомнить, где располагается комната, куда я вчера отнёс Этали. Интересно, она уже пришла в себя от сонного порошка? Мне почему-то очень захотелось её увидеть. Может, просто было интересно, зачем она притворялась торговцем Никто? Нет… зачем я себя обманываю. Гораздо важнее для меня было увидеть, каким цветом у неё глаза.
Мы спустились по лестнице на первый этаж. Тут уже вовсю пахло едой. Киро, словно охотничий пёс, безошибочно вёл нас на запах. У входа в трапезную, прижавшись к стене стояла хозяйская дочка Никса. Она тихо всхлипывала, вытирала слёзы рукавом, и не сразу заметила наше приближение. Но, видимо, шаги её вспугнули, девушка вздрогнула, виновато посмотрела на нас сквозь слёзы и убежала по коридору на улицу.
Мы с Киро вошли в трапезную и застали хозяев за накрытием стола. Сегодня Ивен и Талла принарядились: он оделся в белую стёганую рубаху с поясом, серые штаны и короткие сапоги, она – в светло-зелёное длинное платье, неизменный фартук и чепец. Хозяйка была на две головы ниже мужа, полноватая и шустрая, а он худощавый, угрюмый и размеренный, но каким-то непостижимым образом они очень подходили друг другу. Ивен держал большой поднос с горшками и тарелками и поворачивал его так, чтобы жене было удобно сгружать с него еду. Они всё делали сообща, без слов понимая друг друга, словно одно целое.
Увидев нас, хозяева поклонились. Талла поправила белоснежную скатерть на столе и сразу принялась болтать:
– Как хорошо, что вы спустились, ваше высочество. Я боялась, что каша остынет и кура. Послала к вам Никсу, всё равно от неё сегодня на кухне проку никакого…
– Мы встретили её в коридоре, – признался я, присаживаясь за стол. – Она была вся в слезах. Что-то случилось?
– Глупость с ней случилась, – проворчал вполголоса Ивен и недовольно посмотрел на жену. – Кто-то забивает девчонке голову всякими россказнями про богиню, вот ей потом и снится всю ночь чепуха.
– Ну, какие же это глупости? – всплеснула руками Талла. – Я только говорила, что надо молиться богине Альяс, тогда наш Найвен вернётся. В Храм надо ходить…
– В Храм ходят раз в неделю, каждый день не бегают! – ещё больше насупился хозяин. – Надоели вы уже, видно, богине… не вернётся Найвен, пора уже понять это…
Он сжал поднос так, что побелели костяшки пальцев, повернулся и быстро вышел из комнаты.
Талла стояла, растерянно теребя в руках край передника.
– Я же ничего плохого не сделала. Все знают, что если усердно просить о чём-то богов, то они помогут. Дочка каждый день молится о брате… только вслух говорить не может, но ведь Альяс и так всё поймёт, она же мудрая и всемогущая… Только вот последнее время Никса стала сны страшные видеть. Почти каждую ночь ей Найвен снится… то в камень он превращается будто, то под землю проваливается… и зовет её, просит помочь. Сегодня опять такое видение было, только он уже, вроде как, из-под земли кричал ей и совсем слабым голосом…
Киро даже жевать перестал, так и застыл с ложкой, занесённой над кашей. Мне тоже было не по себе, по спине пробежали мурашки.
– Наверное, Ивен прав, – вздохнула Талла, – совсем я дочку задурила этими молитвами… и боги не любят, когда их часто тревожат.
– Это вот, точно, – заговорил вдруг Киро. – Слышал я про одного водовоза. Ему каждый день приходилось бочки с водой в гору возить, где деревня была. Так ему тяжело было, что ноги к вечеру опухали. Каждую ночь этот страдалец молился богу Морлоду, жаловался на боли и мучения. Бог его услышал. И вот просыпается этот водовоз как-то утром, а ноги у него покрылись язвами, отвалились и… сами из дома ушли…
…Не знаю, как я сдержался, чтобы не надеть горшок с кашей ему на голову. Талла оказалась более сдержанной. Она просто пожала плечами и молча стала разливать в кружки парное молоко. Я решил как-то разрядить обстановку и спросил:
– Как там девушка, которую мы привезли с собой? Она не просыпалась?
– Просыпаться – не просыпалась, но ворочалась и что-то бормотала, когда я утром к ней заглядывала, – сообщила хозяйка. – Думаю, ваша красавица скоро очнётся. Будете ждать её пробуждения?
– К сожалению, мы не можем ждать. Пора отправляться в путь. Когда очнётся, скажите, чтобы дождалась нашего возвращения. Мне нужно многое у неё узнать. Она говорила о моём отце…
…После завтрака Киро забрал наши вещи из комнаты и положил спящую Монстрологию в дорожную сумку. Ивен помог дотащить тюки, а потом вывел наших животных из стойла. Никса провожать нас не вышла, наверное, всё ещё не могла успокоиться после ночных кошмаров. Бедная девушка и так испытывает вину потому, что в детстве из-за её шалости брат сбежал на войну, а тут ещё мать постоянно напоминает об этом и заставляет просить помощи у богов.
Когда мы выходили с постоялого двора, мои мысли крутились вокруг Никсы и её брата. Даже не знаю почему. Наверное, у всех бывает такое – в голове появляется какая-то мысль и никак не уходит. Талла рассказывала, что, возможно, её сын нанялся служить в Шаншальвен. Я знаю, что это королевство находится на восточной границе Стаземелья, дальше уже расположена Пустошь, потом скалистые горы, в которых живут племена злобных дроу. Чтобы уберечься от нападения этих племён, Шаншальвен содержит огромную армию, в которой, по слухам, служат не только люди, но и другие необычные существа: горгульи, големы и огры. Понятное дело, что солдаты, бывает, гибнут от рук врага. И горгульи гибнут, и големы. Если уж эти существа из камня и глины уязвимы для дроу, то люди – и подавно. Видимо, сын Таллы тоже погиб, иначе давно бы вернулся. Зачем всё время бередить рану?..
Пока я думал об этом, мы с хозяйкой подошли к приоткрытым воротам. Я хотел распахнуть покосившуюся створку шире, чтобы пропустить женщину вперёд, как того требуют приличия, но воротина натужно заскрипела, сорвалась с петель и повалилась на землю.
Мда, неудобно как-то вышло. Люди предоставили мне ночлег, а я им за это ворота поломал. Талла не сдержалась и фыркнула от смеха.
– Простите, ваше высочество, – улыбнулась она. – Мы слышали о вашем проклятье, и всё думали, когда же оно сработает. Не беспокойтесь, ворота давно нужно было починить.
Я вынул из-за пояса несколько золотых монет, которые приготовил заранее и протянул хозяйке.
– Спасибо вам за гостеприимство и за трапезу. Надеюсь, это покроет расходы за поломку и за то, что девушка у вас пробудет ещё несколько дней?
— Этого даже много! - всплеснула руками Талла. – Тут вдвое больше, чем нужно.
Она хотела вернуть лишнее, но я отказался, убедив, что это на случай, если Этали пожелает остаться подольше.
Наш разговор прервали крики Киро и Ивена. Они бегали с тюками за ослом Лютиком, пытаясь взвалить на него поклажу, но хитрое животное брыкалось и убегало. Наконец-то им удалось поймать ишака, который хотел спрятаться в зарослях крапивы. Киро остался привязывать наши пожитки на своего строптивого скакуна, а Ивен вернулся к нам. Хорошо, что моя дракониха ведёт себя сегодня прилично, стоит себе у огромной кучи глины и облизывает морду раздвоенным языком. Глаза у неё какие-то подозрительно пустые, взгляд равнодушный. Ага, ясно, моя рептилия просто переела – вон живот-то какой. Перестарались хозяева.
Я переместил взгляд на глиняную статую. У неё явно когда-то было лицо. Даже выпуклость сохранилась там, где должен быть нос. Если присмотреться, то и рот можно заметить. Почему бы не доделать скульптуру? Это привлекало бы внимание проезжающих. Я представил, как бы мог выглядеть этот глиняный исполин. Ему совсем не подходит прозвище – Грязный Великан, это даже оскорбительно и обидно для настоящего воина. Видно, что он отважный и закалённый. Ему в пору пришлось бы имя… Тай-воин… Тайвен… Найвен!!!
У меня перехватило дыхание. Я стоял, словно громом поражённый. Страшная догадка появилась в моей голове. Мысль ещё не до конца сформировалась, но я уже знал, что…
– О, боги! – послышался голос Таллы. – Что с этой бедняжкой?
Я посмотрел в ту сторону, куда показывала хозяйка постоялого двора. По дороге, ведущей из Лэгэнда к нам приближалась всадница. Это была молодая девушка в голубом платье и переднике. Я сразу заметил, что и сама всадница, и её лошадь были очень странными. Я вспомнил механическую игрушку-лошадку, с которой играл в детстве. Её нужно было заводить ключиком, и она смешно шагала по полу, высоко задирая ноги. Эта коняга, точно так же, словно механическая, ритмично шествовала к нам, странно сгибая колени.
Девушка тоже была явно не в себе: лицо слишком бледное с синяками под глазами, сами глаза широко открыты, с застывшим бессмысленным взглядом, тёмные волосы спутанные и растрёпанные, развеваются на ветру, одежда мятая и грязная. Я не сразу узнал её. Это была Зветла – горничная из моего замка. Может, её послали ко мне со срочным сообщением? Но почему именно её? Разумнее было бы прислать кого-то из стражи.
Лошадь приблизилась к нам и замерла без движения с приподнятой ногой. Зветла тоже не двигалась. Зато большая корзина, привязанная к седлу, заколыхалась, и из неё показалась голова отвратительного существа.
Я невольно вздрогнул. Талла вскрикнула и спряталась за мужа, тот выругался и засучил рукава.
Невозможно было сообразить, на какое животное похожа эта тварь – вроде морда, как у собаки, но приплюснутая, без кожи и со змеиными газами. Они светились желтоватым внутренним светом, а чёрные вертикальные зрачки пульсировали, приковывая к себе внимание.
Я почувствовал, как у меня начинает кружиться голова. Все вокруг стало заволакивать мутной пеленой. До моего слуха донеслось шипение и слова, которые отдавались в голове эхом:
– Наконец-то ты мне попался, Эндориан ди Лэгэнд! Заставил меня побегать… Сколько раз я представлял, как убью тебя! Моя фантазия такая изобретательная… Жаль, что не смогу воплотить всё задуманное одновременно. Скажи, как бы ты хотел умереть?
Я никак не мог прийти в себя и понять, что тут происходит, но неожиданно услышал свой голос:
– Никак… Я не хочу умирать.
– Хе-хе, – мерзкая нечисть явно издевались надо мной. – Никто не хочет, но придётся. Скажи, что тебе кажется смешнее: когда лошадь откусывает человеку голову, или когда человек душит себя своими же руками?
Я всё ещё находился во власти оцепенения, но мой рот словно жил своей жизнью и отвечал на вопросы:
– Ни то, ни другое не смешно, я считаю это отвратительным.
– Ты просто ничего не понимаешь в веселье, глупый щенок, – захихикала нечисть. – Если бы ты прожил, как я, триста лет, тогда узнал бы: чужая смерть – это очень забавно. Впрочем напоследок, я тебе это докажу…
Слова существа раздавались, словно звон огромного колокола, а мои собственные мысли двигались в голове с трудом, преодолевая какое-то сопротивление, но когда существо назвало меня глупым щенком… никто не смеет так называть будущего правителя Лэгэнда!
– Твоя смерть будет очень весёлой, – продолжало страшилище, ухмыляясь. – Вижу у тебя на поясе кинжал. Давай, возьми его в руку и начинай смеяться…
Я услышал свой смех. Я хохотал и никак не мог остановиться. Рука против моей воли вытащила кинжал из ножен, и сколько я не напрягался – разжать пальцы не получалось.
– Вы тоже смейтесь, – прошипел голос монстра, и я услышал, как отозвались на его приказ Ивен и Талла, как едва слышно захихикала бледная Зветла и даже лошадь принялась фыркать, изображая смех.
– Теперь ты должен вспороть себе живот и показать нам свои розовые кишки. Только делай это весело, изобрази какой-нибудь танец, раскидай их веером, по кругу…
Моя рука приблизилась к животу, я изо всех сил пытался остановить её… невозможно… я только немного замедлил движение…
– Давай же, упрямый щенок, - прикрикнул монстр, - не сопротивляйся!
Ну всё! Опять он назвал меня щенком! Да как смеет эта драная нечисть так обращаться к принцу?! Я физически почувствовал, как меня захлестнула злость, даже в глазах потемнело. Моё предназначение быть опорой своему народу. Моя жизнь тоже принадлежит моим подданным. Я не могу просто так выбросить её у придорожной харчевни в угоду какому-то мелкому монстру. Сейчас я покажу тебе, кто из нас щенок! Внутри меня клокотало бешенство, казалось, что даже мысли начинают закипать. А когда эта темнота прошла, то вместе с ней исчезли и скованность, и пелена. Я смог разжать пальцы. Кинжал упал у моих ног…
Смех прекратился. Теперь я четко видел морду этой нечисти. И хоть глаза у неё были нечеловеческие, в них явно читался страх и удивление.
– Как ты это сделал? – взвизгнула тварь. – Немедленно подними кинжал и убей себя!
Я подчинился… наклонился и взял кинжал за рукоять… потом выпрямился и медленно пошел к монстру.
– Твои весёлые игры закончились, теперь мой черёд. Я хочу знать, кто ты и зачем тебе моя смерть. Если не ответишь – тебе больше нечем будет смеяться.
– Держите его! – завизжало существо, пытаясь вылезти из корзины и забраться на спину лошади.
Я тут же почувствовал, как кто-то вцепился в мои руки, а, повернувшись, увидел, что это Ивен и Талла. Глаза их были словно стеклянные, лица не выражали никаких эмоций.
– Так и знал, что в тебе что-то не так, иначе Тьма сама бы справилась, – чудовище опять забралось в корзину и уставилось на меня. – Непонятно, как ты устоял против моего гипноза… но это уже не важно. Придется просто воспользоваться помощью других, чтобы убить принца Эндориана.
Монстр повернулся к горничной, застывшей верхом на лошади, и ударил её по ноге.
– Давай, бездельница, спускайся и задуши этого мальчишку, – он опять повернулся ко мне. – Она хоть и ослабла после того, как я пару раз пил её кровь, но, поверь, сломать тебе шею сможет без труда…
Новая одежда была более подходящей для путешествия. Особенно мне понравились штаны из оленьей кожи тонкой выделки – очень удобные, не сковывающие движения. Такой же была и куртка с металлическими накладками и застёжками. Под курткой белая рубаха, куда же без неё. Вокруг талии я обмотал широкий пояс. В него очень удобно прятать разные небольшие предметы и оружие. Вот, кстати, вспомнил про оружие… Я полез в карман вчерашнего костюма и выудил из него небольшой шёлковый мешочек с тремя шариками, которые мне подарила баронесса Дрингольда. Она уверяла, что это старинное оружие боевых магов. Оно, конечно, может уже и не работает, но… даже если таким тяжёлым шариком попасть в лоб врагу, это его отвлечёт и поможет выиграть для меня время. Если это не сработает, есть мой любимый кинжал.
Я натянул на ноги сапоги, и мы прошли в смежную комнату, где Киро провёл ночь. Тут вместо кровати была широкая лавка. Сейчас на ней спала Монстрология, которая прямо-таки блестела всей своей обложкой. Видимо, шут успел натереть её розовым маслом, и сейчас она просто млела, довольно причмокивая во сне губами. Я был рад, что не пришлось слушать с утра ворчливый голос господина Монти. Утро обещало быть прекрасным. Киро подхватил свой дурацкий колпак, натянул его на голову, и мы тихо выбрались в коридор. Вот странно, почему бубенцы на его головном уборе звенят, только когда ему этого хочется?
Мы шли по коридору мимо каких-то дверей. Я пытался вспомнить, где располагается комната, куда я вчера отнёс Этали. Интересно, она уже пришла в себя от сонного порошка? Мне почему-то очень захотелось её увидеть. Может, просто было интересно, зачем она притворялась торговцем Никто? Нет… зачем я себя обманываю. Гораздо важнее для меня было увидеть, каким цветом у неё глаза.
Мы спустились по лестнице на первый этаж. Тут уже вовсю пахло едой. Киро, словно охотничий пёс, безошибочно вёл нас на запах. У входа в трапезную, прижавшись к стене стояла хозяйская дочка Никса. Она тихо всхлипывала, вытирала слёзы рукавом, и не сразу заметила наше приближение. Но, видимо, шаги её вспугнули, девушка вздрогнула, виновато посмотрела на нас сквозь слёзы и убежала по коридору на улицу.
Мы с Киро вошли в трапезную и застали хозяев за накрытием стола. Сегодня Ивен и Талла принарядились: он оделся в белую стёганую рубаху с поясом, серые штаны и короткие сапоги, она – в светло-зелёное длинное платье, неизменный фартук и чепец. Хозяйка была на две головы ниже мужа, полноватая и шустрая, а он худощавый, угрюмый и размеренный, но каким-то непостижимым образом они очень подходили друг другу. Ивен держал большой поднос с горшками и тарелками и поворачивал его так, чтобы жене было удобно сгружать с него еду. Они всё делали сообща, без слов понимая друг друга, словно одно целое.
Увидев нас, хозяева поклонились. Талла поправила белоснежную скатерть на столе и сразу принялась болтать:
– Как хорошо, что вы спустились, ваше высочество. Я боялась, что каша остынет и кура. Послала к вам Никсу, всё равно от неё сегодня на кухне проку никакого…
– Мы встретили её в коридоре, – признался я, присаживаясь за стол. – Она была вся в слезах. Что-то случилось?
– Глупость с ней случилась, – проворчал вполголоса Ивен и недовольно посмотрел на жену. – Кто-то забивает девчонке голову всякими россказнями про богиню, вот ей потом и снится всю ночь чепуха.
– Ну, какие же это глупости? – всплеснула руками Талла. – Я только говорила, что надо молиться богине Альяс, тогда наш Найвен вернётся. В Храм надо ходить…
– В Храм ходят раз в неделю, каждый день не бегают! – ещё больше насупился хозяин. – Надоели вы уже, видно, богине… не вернётся Найвен, пора уже понять это…
Он сжал поднос так, что побелели костяшки пальцев, повернулся и быстро вышел из комнаты.
Талла стояла, растерянно теребя в руках край передника.
– Я же ничего плохого не сделала. Все знают, что если усердно просить о чём-то богов, то они помогут. Дочка каждый день молится о брате… только вслух говорить не может, но ведь Альяс и так всё поймёт, она же мудрая и всемогущая… Только вот последнее время Никса стала сны страшные видеть. Почти каждую ночь ей Найвен снится… то в камень он превращается будто, то под землю проваливается… и зовет её, просит помочь. Сегодня опять такое видение было, только он уже, вроде как, из-под земли кричал ей и совсем слабым голосом…
Киро даже жевать перестал, так и застыл с ложкой, занесённой над кашей. Мне тоже было не по себе, по спине пробежали мурашки.
– Наверное, Ивен прав, – вздохнула Талла, – совсем я дочку задурила этими молитвами… и боги не любят, когда их часто тревожат.
– Это вот, точно, – заговорил вдруг Киро. – Слышал я про одного водовоза. Ему каждый день приходилось бочки с водой в гору возить, где деревня была. Так ему тяжело было, что ноги к вечеру опухали. Каждую ночь этот страдалец молился богу Морлоду, жаловался на боли и мучения. Бог его услышал. И вот просыпается этот водовоз как-то утром, а ноги у него покрылись язвами, отвалились и… сами из дома ушли…
…Не знаю, как я сдержался, чтобы не надеть горшок с кашей ему на голову. Талла оказалась более сдержанной. Она просто пожала плечами и молча стала разливать в кружки парное молоко. Я решил как-то разрядить обстановку и спросил:
– Как там девушка, которую мы привезли с собой? Она не просыпалась?
– Просыпаться – не просыпалась, но ворочалась и что-то бормотала, когда я утром к ней заглядывала, – сообщила хозяйка. – Думаю, ваша красавица скоро очнётся. Будете ждать её пробуждения?
– К сожалению, мы не можем ждать. Пора отправляться в путь. Когда очнётся, скажите, чтобы дождалась нашего возвращения. Мне нужно многое у неё узнать. Она говорила о моём отце…
…После завтрака Киро забрал наши вещи из комнаты и положил спящую Монстрологию в дорожную сумку. Ивен помог дотащить тюки, а потом вывел наших животных из стойла. Никса провожать нас не вышла, наверное, всё ещё не могла успокоиться после ночных кошмаров. Бедная девушка и так испытывает вину потому, что в детстве из-за её шалости брат сбежал на войну, а тут ещё мать постоянно напоминает об этом и заставляет просить помощи у богов.
Когда мы выходили с постоялого двора, мои мысли крутились вокруг Никсы и её брата. Даже не знаю почему. Наверное, у всех бывает такое – в голове появляется какая-то мысль и никак не уходит. Талла рассказывала, что, возможно, её сын нанялся служить в Шаншальвен. Я знаю, что это королевство находится на восточной границе Стаземелья, дальше уже расположена Пустошь, потом скалистые горы, в которых живут племена злобных дроу. Чтобы уберечься от нападения этих племён, Шаншальвен содержит огромную армию, в которой, по слухам, служат не только люди, но и другие необычные существа: горгульи, големы и огры. Понятное дело, что солдаты, бывает, гибнут от рук врага. И горгульи гибнут, и големы. Если уж эти существа из камня и глины уязвимы для дроу, то люди – и подавно. Видимо, сын Таллы тоже погиб, иначе давно бы вернулся. Зачем всё время бередить рану?..
Пока я думал об этом, мы с хозяйкой подошли к приоткрытым воротам. Я хотел распахнуть покосившуюся створку шире, чтобы пропустить женщину вперёд, как того требуют приличия, но воротина натужно заскрипела, сорвалась с петель и повалилась на землю.
Мда, неудобно как-то вышло. Люди предоставили мне ночлег, а я им за это ворота поломал. Талла не сдержалась и фыркнула от смеха.
– Простите, ваше высочество, – улыбнулась она. – Мы слышали о вашем проклятье, и всё думали, когда же оно сработает. Не беспокойтесь, ворота давно нужно было починить.
Я вынул из-за пояса несколько золотых монет, которые приготовил заранее и протянул хозяйке.
– Спасибо вам за гостеприимство и за трапезу. Надеюсь, это покроет расходы за поломку и за то, что девушка у вас пробудет ещё несколько дней?
— Этого даже много! - всплеснула руками Талла. – Тут вдвое больше, чем нужно.
Она хотела вернуть лишнее, но я отказался, убедив, что это на случай, если Этали пожелает остаться подольше.
Наш разговор прервали крики Киро и Ивена. Они бегали с тюками за ослом Лютиком, пытаясь взвалить на него поклажу, но хитрое животное брыкалось и убегало. Наконец-то им удалось поймать ишака, который хотел спрятаться в зарослях крапивы. Киро остался привязывать наши пожитки на своего строптивого скакуна, а Ивен вернулся к нам. Хорошо, что моя дракониха ведёт себя сегодня прилично, стоит себе у огромной кучи глины и облизывает морду раздвоенным языком. Глаза у неё какие-то подозрительно пустые, взгляд равнодушный. Ага, ясно, моя рептилия просто переела – вон живот-то какой. Перестарались хозяева.
Я переместил взгляд на глиняную статую. У неё явно когда-то было лицо. Даже выпуклость сохранилась там, где должен быть нос. Если присмотреться, то и рот можно заметить. Почему бы не доделать скульптуру? Это привлекало бы внимание проезжающих. Я представил, как бы мог выглядеть этот глиняный исполин. Ему совсем не подходит прозвище – Грязный Великан, это даже оскорбительно и обидно для настоящего воина. Видно, что он отважный и закалённый. Ему в пору пришлось бы имя… Тай-воин… Тайвен… Найвен!!!
У меня перехватило дыхание. Я стоял, словно громом поражённый. Страшная догадка появилась в моей голове. Мысль ещё не до конца сформировалась, но я уже знал, что…
– О, боги! – послышался голос Таллы. – Что с этой бедняжкой?
Я посмотрел в ту сторону, куда показывала хозяйка постоялого двора. По дороге, ведущей из Лэгэнда к нам приближалась всадница. Это была молодая девушка в голубом платье и переднике. Я сразу заметил, что и сама всадница, и её лошадь были очень странными. Я вспомнил механическую игрушку-лошадку, с которой играл в детстве. Её нужно было заводить ключиком, и она смешно шагала по полу, высоко задирая ноги. Эта коняга, точно так же, словно механическая, ритмично шествовала к нам, странно сгибая колени.
Девушка тоже была явно не в себе: лицо слишком бледное с синяками под глазами, сами глаза широко открыты, с застывшим бессмысленным взглядом, тёмные волосы спутанные и растрёпанные, развеваются на ветру, одежда мятая и грязная. Я не сразу узнал её. Это была Зветла – горничная из моего замка. Может, её послали ко мне со срочным сообщением? Но почему именно её? Разумнее было бы прислать кого-то из стражи.
Лошадь приблизилась к нам и замерла без движения с приподнятой ногой. Зветла тоже не двигалась. Зато большая корзина, привязанная к седлу, заколыхалась, и из неё показалась голова отвратительного существа.
Я невольно вздрогнул. Талла вскрикнула и спряталась за мужа, тот выругался и засучил рукава.
Невозможно было сообразить, на какое животное похожа эта тварь – вроде морда, как у собаки, но приплюснутая, без кожи и со змеиными газами. Они светились желтоватым внутренним светом, а чёрные вертикальные зрачки пульсировали, приковывая к себе внимание.
Я почувствовал, как у меня начинает кружиться голова. Все вокруг стало заволакивать мутной пеленой. До моего слуха донеслось шипение и слова, которые отдавались в голове эхом:
– Наконец-то ты мне попался, Эндориан ди Лэгэнд! Заставил меня побегать… Сколько раз я представлял, как убью тебя! Моя фантазия такая изобретательная… Жаль, что не смогу воплотить всё задуманное одновременно. Скажи, как бы ты хотел умереть?
Я никак не мог прийти в себя и понять, что тут происходит, но неожиданно услышал свой голос:
– Никак… Я не хочу умирать.
– Хе-хе, – мерзкая нечисть явно издевались надо мной. – Никто не хочет, но придётся. Скажи, что тебе кажется смешнее: когда лошадь откусывает человеку голову, или когда человек душит себя своими же руками?
Я всё ещё находился во власти оцепенения, но мой рот словно жил своей жизнью и отвечал на вопросы:
– Ни то, ни другое не смешно, я считаю это отвратительным.
– Ты просто ничего не понимаешь в веселье, глупый щенок, – захихикала нечисть. – Если бы ты прожил, как я, триста лет, тогда узнал бы: чужая смерть – это очень забавно. Впрочем напоследок, я тебе это докажу…
Слова существа раздавались, словно звон огромного колокола, а мои собственные мысли двигались в голове с трудом, преодолевая какое-то сопротивление, но когда существо назвало меня глупым щенком… никто не смеет так называть будущего правителя Лэгэнда!
– Твоя смерть будет очень весёлой, – продолжало страшилище, ухмыляясь. – Вижу у тебя на поясе кинжал. Давай, возьми его в руку и начинай смеяться…
Я услышал свой смех. Я хохотал и никак не мог остановиться. Рука против моей воли вытащила кинжал из ножен, и сколько я не напрягался – разжать пальцы не получалось.
– Вы тоже смейтесь, – прошипел голос монстра, и я услышал, как отозвались на его приказ Ивен и Талла, как едва слышно захихикала бледная Зветла и даже лошадь принялась фыркать, изображая смех.
– Теперь ты должен вспороть себе живот и показать нам свои розовые кишки. Только делай это весело, изобрази какой-нибудь танец, раскидай их веером, по кругу…
Моя рука приблизилась к животу, я изо всех сил пытался остановить её… невозможно… я только немного замедлил движение…
– Давай же, упрямый щенок, - прикрикнул монстр, - не сопротивляйся!
Ну всё! Опять он назвал меня щенком! Да как смеет эта драная нечисть так обращаться к принцу?! Я физически почувствовал, как меня захлестнула злость, даже в глазах потемнело. Моё предназначение быть опорой своему народу. Моя жизнь тоже принадлежит моим подданным. Я не могу просто так выбросить её у придорожной харчевни в угоду какому-то мелкому монстру. Сейчас я покажу тебе, кто из нас щенок! Внутри меня клокотало бешенство, казалось, что даже мысли начинают закипать. А когда эта темнота прошла, то вместе с ней исчезли и скованность, и пелена. Я смог разжать пальцы. Кинжал упал у моих ног…
Смех прекратился. Теперь я четко видел морду этой нечисти. И хоть глаза у неё были нечеловеческие, в них явно читался страх и удивление.
– Как ты это сделал? – взвизгнула тварь. – Немедленно подними кинжал и убей себя!
Я подчинился… наклонился и взял кинжал за рукоять… потом выпрямился и медленно пошел к монстру.
– Твои весёлые игры закончились, теперь мой черёд. Я хочу знать, кто ты и зачем тебе моя смерть. Если не ответишь – тебе больше нечем будет смеяться.
– Держите его! – завизжало существо, пытаясь вылезти из корзины и забраться на спину лошади.
Я тут же почувствовал, как кто-то вцепился в мои руки, а, повернувшись, увидел, что это Ивен и Талла. Глаза их были словно стеклянные, лица не выражали никаких эмоций.
– Так и знал, что в тебе что-то не так, иначе Тьма сама бы справилась, – чудовище опять забралось в корзину и уставилось на меня. – Непонятно, как ты устоял против моего гипноза… но это уже не важно. Придется просто воспользоваться помощью других, чтобы убить принца Эндориана.
Монстр повернулся к горничной, застывшей верхом на лошади, и ударил её по ноге.
– Давай, бездельница, спускайся и задуши этого мальчишку, – он опять повернулся ко мне. – Она хоть и ослабла после того, как я пару раз пил её кровь, но, поверь, сломать тебе шею сможет без труда…
