воодушевлением прощебетала хозяйка, припадая к своему питомцу, а её пальцы забегали по ошейнику — Ну-ка, скажи тётушке Ларисе, как мы продвигаем наши чудо-батончики? Ну же, кто у нас тут самый смышлёный мальчик?
Лора с трудом сглотнула ком раздражения, который, казалось, вырос до размеров грейпфрута. Её губы растянулись в улыбке столь неестественной, что, вероятно, даже у резиновой куклы получилось бы лучше.
— Кажется, наш красноречивый друг сегодня не в настроении, — её голос лился мёдом, приторным до тошноты. — Но мы верим, что в следующий раз хозяйка обязательно… — она бросила взгляд на женщину, которая с видом деревенского шамана тыкала пальцем в собачий нос, — …покажет, как её преданный компаньон голосом нашего любимого директора благословляет нас покупать «Браун Тикс» — лучшие энергетические батончики во Вселенной! Вкус — космос, польза — термоядерный заряд!
Рука совершила замысловатый па пальцами, от которого, казалось, ещё немного — и суставы захрустят как несвежие сухари. Лора продолжала улыбаться, чувствуя, как лицевые мышцы и скулы сводит, от такого усердия и притворства.
— А теперь бегите за новостями! Местный фермер обнаружил следы пришельцев в своей теплице и клянётся, что знает тайну происхождения Ходунов. Вы смотрите — мы развлекаем!
Она застыла в финальной позе, пока красная лампочка камеры не погасла.
— Готово! — радостно прокричал оператор Костик.
Лора, играла свою роль отлично, но, когда лампочка тухла её улыбка-маска, сползла обнажив под собой холодную, равнодушную гримасу. Эта гримаса, всё чаще заглядывала в её лицо, и спрятать её за притворной улыбкой становилось всё сложнее, как спрятать слона в чемодане. Взгляд её упал на хозяйку, которая, словно наседка, прижимала к груди несчастного шпица. Собака, бедная, отчаянно пыталась вырваться, но хозяйка, причмокивая, продолжала целовать её в макушку.
— Едем? — оператор Костик уже собирал оборудование.
— Ой, послушайте! — внезапно взвизгнула дама, её голос дрожал от возбуждения.
Лора медленно приблизилась. Её слух уловил странное бульканье — звук, который никак не вязался с привычным собачьим скулежом либо ворчаньем. Он доносился не из пасти несчастного шпица, а откуда-то снизу, словно собака вдруг научилась чревовещанию
Пальцы Лоры погрузились в густую шерсть, которая, к удивлению, оказалась мягкой и шелковистой. Под ошейником, пальцами почти сразу обнаружился странный выступ. Щелчок — и в ладони оказался миниатюрный динамик, хитроумно вплетённый в нейлоновую ленту ошейника.
— Поздравляю, — Лора демонстративно покрутила устройство перед носом ошарашенной хозяйки, которая теперь напоминала рыбу, с огромными не моргающими глазами и отрытым ртом. — Ваш пёс — ходячий радиоприёмник! Наверняка, он ещё и прогноз погоды передаёт и новости спорта, да?
Не желая больше слушать нелепые объяснения хозяйки говорящего шпица, Лора резко развернулась на и стремительным шагом направилась к фургону. Машина, красовалась посреди улице, щеголяя вычурными надписями их телеканала «13» и названием шоу «Загадочные и непостижимые истории с Ларисой». Буквы, будто выписанные рукой безумного художника, кричали о сенсациях и чудесах.
— Господи, какой же бред… — выдохнула Лора, закатывая глаза, и с громким хлопком опустилась на тёплое сиденье.
— Да ладно тебе, — возразил Костик, её оператор и вечный спутник в этих безумных приключениях выдумках. — Это же весело! Каждый день — просто невероятные новости. Людям это нравится, между прочим!
— Ну да, хлеба и зрелищ. И как у них хватает воображения и смекалки выдумывать такую ерунду?
— Кстати о хлебе, — Костик посмотрел на неё с надеждой — Может, заедем, перекусим? А то я уже готов съесть даже говорящего шпица, если честно.
Худощавый паренёк с самого начала совместной работы проявлял к Лоре явный интерес. Он постоянно пытался завязать разговор, приглашал на кофе, предлагал совместные обеды, но она неизменно отвечала отказом. Однако это не останавливало Костика — он продолжал свои попытки, каждый раз находя новые предлоги.
— Нет, спасибо. Просто забрось меня домой, — отрезала Лора, отворачиваясь к окну.
— Кстати, в восемь вечера у нас вызов к инопланетянам. Заснимем пришельца среди зарослей кукурузы. Вот сюжет-то будет!
— Ты это серьёзно? — Лора скептически подняла бровь.
— Я просто хотел, чтобы ты улыбнулась, — признался Костик, немного смутившись.
— Извини, но у меня как-то мало поводов для улыбок.
Костик молча тронулся с места, и машина плавно выехала на улицу. В салоне повисла тяжёлая тишина, нарушаемая только мерным урчанием двигателя. Лора рассеянно смотрела в окно, её взгляд зацепился за информационный щит с картой города.
На нём были обозначены зоны опасности — разноцветные сектора, разделяющие некогда единый город на отдельные фрагменты. Серые зоны, самые большие части города после зелёных, теперь неумолимо сокращались. Красные зоны, обозначающие места активного заражения, напротив, расползались, словно вирусные баги в системе.
Знакомые улицы, где она когда-то беззаботно гуляла, теперь были обведены красными контурами — зоны карантина, закрытые для свободного посещения. Некоторые районы уже полностью окрасились в красный, превратившись в мёртвые зоны, откуда увели жителей.
Лора отстранённо наблюдала за мельканием пейзажа за окном. Рекламные щиты, прежде украшенные яркими вывесками, теперь пестрели лишь предупреждениями и схемами эвакуации.
За чуть больше, чем двадцать лет десять процентов мегаполиса оказались навсегда закрыты для людей. Половина этого времени ушла на изнурительную борьбу за выживание и создание нового порядка в отрезанном от мира пространстве. Серые здания стояли молчаливыми свидетелями перемен. Окна безжизненно смотрели на пустеющие улицы.
Но стоило отдалиться от серой зоны, к центру, как картина резко менялась. Здесь, казалось, время остановилось в том прошлом, где не было мертвецов. Яркие рекламные вывески переливались всеми цветами радуги, весёлая музыка доносилась из открытых кафе, а по улицам сновали беззаботные прохожие. Жизнь текла своим чередом, словно никаких бед и не существовало.
Лора, попадая в эту часть города, невольно поддавалась обманчивому ощущению безопасности. Атмосфера места действовала как целебный бальзам — мягко приглушала воспоминания об ужасах и смертях, обещая вечную беззаботность и защиту.
В центре этого искусственного рая возвышалась ТВ-башня — мрачная громадина, которую Лора считала источником многих бед. Именно отсюда, под предлогом минимизации паники среди населения, запустили целую сеть развлекательных программ, превращающих трагедию в рядовое событие. Сначала это выглядело как попытка отвлечь людей от тревожных новостей, от осознания что они остались одни, но постепенно ситуация вышла из-под контроля. Катастрофа превратилась в шоу, а человеческие страдания стали материалом для рейтинговых передач. И одну из таких вела сейчас и Лора.
Лора переступила порог квартиры, и её окатила волна отчуждённости. Она почти физически ощутила, как пространство вокруг пропитано горечью – прежней жизни больше нет. Дверь в комнату Антона была приоткрыта, и то место, что прежде являлось самым оживлённым в доме, некогда дышавшее неутомимой энергией брата, теперь напоминало мрачный склеп.
Лора осторожно заглянула в комнату. Антон лежал на кровати, отвернувшись к стене, его спина едва заметно двигалась. Она сделала глубокий вдох и вошла, стараясь придать своему голосу лёгкость:
– Привет! Ты не представляешь, какой сегодня день! Одна тётка сказала, что у неё говорит собака, а оказалось, что к ошейнику подключён маленький динамик. Когда мы записывали, он вдруг отвалился, ну сломался, и она, делая вид, что гладит пса, пыталась его наладить. А вечером поедем искать инопланетян! С ума сойти, правда? И чего только не придумают лишь бы в экран попасть.
– Говоришь так, будто тебе и правда это интересно.
Лора подошла к окну и распахнула его, впуская в комнату свежий воздух и шум города.
– Ну, это весело, вроде… – обернулась она и застыла, увидев пустоту там, где должна была быть рука брата.
Каждый раз это зрелище било её под дых, как будто кто-то невидимый хватал ее за горло и сжимал с силой отчего в голове начинало шуметь. Сглотнув ком в горле, Лора выдавила улыбку:
– Хочешь лапшу? – спросила она хрипло.
В комнате повисла пауза. Лора подошла ближе к кровати, чувствуя, как где-то в груди щёлкнул выключатель, и всё внутри погрузилось во тьму — как во времена, когда в их квартире отключали электричество за неуплату.
– Антон, – тихо произнесла она, осторожно касаясь его.
Её пальцы дрожали, едва касаясь тёплого плеча брата. Лора набрала в лёгкие воздух, готовясь произнести слова утешения, но… Что сказать человеку, чья жизнь перевернулась с ног на голову? Какие фразы способны унять эту боль?
Она попыталась представить себя на его месте. Хотели бы она сейчас видеть кого-то рядом? Слышать пустые утешения? Скорее всего, нет. Именно поэтому она просто сидела молча, не в силах подобрать нужные слова, чувствуя, как внутри всё сжимается от бессилия.
Мысли, которые она гнала прочь, вновь и вновь возвращались к роковому решению: позволить вирусу остаться в организме близкого человека, переступив через собственные принципы и приняв это чудовищное решение.
Но она сделала это. Согласилась. Потому что жизнь брата была важнее всего остального. И теперь эта ноша лежала на её плечах — знание о том, что в любой момент всё может измениться. И всё же она не жалела о своём выборе. Не жалела, что пошла на эту сделку с судьбой. Ведь он был жив. Дышал. Был рядом. И пока это так — она готова нести свой крест, готова жить с этой болью, с этим знанием. Потому что его жизнь стоила того. Стоила всех её страхов и сомнений.
Дни тянулись от даты к дате — 21 день между инъекциями, ни часом больше, ни секундой меньше. Каждый день Лора отмечала в календаре, словно отсчитывая шаги до края пропасти.
В назначенный час она достала упаковку «Вирус-контроля». Её пальцы, слегка дрожа, разорвали защитную плёнку, обнажая холодный металл автоматического шприца. Лора механически отметила следующую дату.
Мысли крутились вокруг денег. До полной суммы не хватало больше половины. Это была вторая инъекция — та, за которую пришлось продать всё оборудование. Камеры, микрофоны, свет — всё пошло с молотка. К её удивлению, денег хватило не только на препарат, но и на нормальную еду для Антона.
Лора подсчитала: две недели ежедневных выпусков, по два репортажа в день — должно хватить.
Раннее утро едва пробивалось сквозь плотные шторы, рисуя серые узоры на стенах. Антон спал, его дыхание было ровным, но в нём чудилась какая-то обречённость. Лора подошла к кровати, осторожно коснулась плеча брата. Его сонный взгляд блуждал по комнате, не фокусируясь, пока не остановился на шприце. В глазах Антона вспыхнули страх и злость.
Антон молча перевернулся на живот и Лора, затаив дыхание, приложила шприц к основанию черепа. Она слушала, как тикают часы, отсчитывая минуты до неизбежного момента.
Она нажала на кнопку — резкий «пшик» разорвал напряжённую тишину. Антон вздрогнул всем телом, его пальцы судорожно вцепились в простыню, а из горла вырвался приглушённый стон, похожий на предсмертный хрип. Лора почувствовала, как по спине побежал холодный пот, липкий и противный.
В следующую секунду его тело обмякло, глаза закатились, и он провалился в беспамятство. Кожа под её пальцами начала гореть, словно она касалась раскалённого металла. В голове вихрем проносились мысли: «Что, если это подделка? Что если препарат не работает? Что если я только что убила его?»
Время остановилось, превратившись в вязкую патоку. Она вглядывалась в его лицо, выискивая признаки того, чего боялась больше всего — признаки превращения. Его тело содрогалось в конвульсиях, и каждый раз, когда он дёргался, её сердце замирало.
«Пожалуйста, не превращайся… Пожалуйста, не превращайся…» — шептала Лора, сжимая его ладонь так сильно, что, казалось, могла раздавить кости.
Воздух в комнате становился густым и тяжёлым, будто пропитанный свинцовыми парами. Наконец, она почувствовала, как его температура начала медленно снижаться, и Антон, покрывшись испариной, задышал ровно и спокойно, словно просто погрузился в глубокий, безмятежный сон.
Лора осторожно повернула его голову к себе и ждала. Секунды тянулись мучительно долго, прежде чем его глаза открылись — обычные человеческие глаза, без тени безумия или голода, без намёка на то чудовище, которое могло в нём проснуться.
С тихим всхлипом она прижала его к себе, чувствуя, как слёзы облегчения катятся по щекам горячими дорожками. Её плечи дрожали, но это была дрожь не страха, а освобождения — освобождения от кошмара, который только что миновал их.
Ветеран медленно прохаживался вдоль шеренги новобранцев, вглядываясь в каждое лицо. Его взгляд, закалённый годами сражений, безошибочно различал истинных бойцов от тех, кто пришёл сюда ради дешёвой славы.
Среди добровольцев действительно было много молодых – совсем ещё мальчишек, едва вышедших из подросткового возраста. Их глаза горели энтузиазмом, а на лицах читалось неподдельное желание доказать свою крутость. С каждым годом таких становилось всё больше – для них охота на нечисть была не более чем модным развлечением, очередной игрой, где можно покрасоваться перед камерой.
Ветеран окинул их взглядом, проверяя, все ли на месте.
– Добро пожаловать в ад, «Пережившие апокалипсис». Убьём их! – его голос прогремел над площадью, отражаясь от стен заброшенных зданий.
– Снова! – дружно крикнули в ответ и голоса слились в единый мощный рык.
Ветеран повернулся к оператору, который кружил вокруг них с камерой на плече, пытаясь поймать лучший ракурс. Молодой парень в защитной маске и бронежилете кивнул, показывая большой палец вверх – всё идёт по плану.
– Значит, так, – начал Ветеран, надевая шлем, – покажите мне на что вы способны. Ходуны проползли в старый район, и нам нужно зачистить территорию, до того, как они подберут мебель к цвету обоев.
Он достал карту и расстелил её на капоте бронетранспортёра.
– План простой, – хмыкнул Ветеран, – как моя жизнь до этой херни. Первая группа идёт через жилой сектор, вторая – через промзону. Встречаемся у старой школы. Надеюсь, все из вас ходили в школу и смогут прочитать название на табличке.
Бойцы переглянулись, сдерживая улыбки.
– Вопросы? – спросил Ветеран, оглядывая собравшихся.
– А почему именно сегодня? – спросил один из бойцов – А как же тренировка и инструктаж?
– Потому что я вам тут не нянька, – парировал Ветеран. – Или вы думаете, что тут курсы по выживанию для домохозяек? Нет, ребята, это реальная жизнь. И если кто-то хочет вернуться домой к маме – лучше скажите сразу. Я отправлю вас туда на такси, дав дяденьке таксисту денежку, а вам сладкий леденец.
Он оглянул их и увидел, как молодняк пихается и хохочет. К себе в группу он взял самых слабых, пускай сейчас день и они идут в серую зону, но он не намерен отсылать парней на смерть. Хоть посмотрят в живую что такое Ходун и Обморок. И еще днем портки их быстрее сушатся.
– Погнали!
Парни загрузились в бронетранспортеры. Ветеран подтрунивал над новобранцами, шутил и конечно же не забывал о том, что сегодня для многих день станет определением того с каким именем, они отправятся на тот свет.
Лора с трудом сглотнула ком раздражения, который, казалось, вырос до размеров грейпфрута. Её губы растянулись в улыбке столь неестественной, что, вероятно, даже у резиновой куклы получилось бы лучше.
— Кажется, наш красноречивый друг сегодня не в настроении, — её голос лился мёдом, приторным до тошноты. — Но мы верим, что в следующий раз хозяйка обязательно… — она бросила взгляд на женщину, которая с видом деревенского шамана тыкала пальцем в собачий нос, — …покажет, как её преданный компаньон голосом нашего любимого директора благословляет нас покупать «Браун Тикс» — лучшие энергетические батончики во Вселенной! Вкус — космос, польза — термоядерный заряд!
Рука совершила замысловатый па пальцами, от которого, казалось, ещё немного — и суставы захрустят как несвежие сухари. Лора продолжала улыбаться, чувствуя, как лицевые мышцы и скулы сводит, от такого усердия и притворства.
— А теперь бегите за новостями! Местный фермер обнаружил следы пришельцев в своей теплице и клянётся, что знает тайну происхождения Ходунов. Вы смотрите — мы развлекаем!
Она застыла в финальной позе, пока красная лампочка камеры не погасла.
— Готово! — радостно прокричал оператор Костик.
Лора, играла свою роль отлично, но, когда лампочка тухла её улыбка-маска, сползла обнажив под собой холодную, равнодушную гримасу. Эта гримаса, всё чаще заглядывала в её лицо, и спрятать её за притворной улыбкой становилось всё сложнее, как спрятать слона в чемодане. Взгляд её упал на хозяйку, которая, словно наседка, прижимала к груди несчастного шпица. Собака, бедная, отчаянно пыталась вырваться, но хозяйка, причмокивая, продолжала целовать её в макушку.
— Едем? — оператор Костик уже собирал оборудование.
— Ой, послушайте! — внезапно взвизгнула дама, её голос дрожал от возбуждения.
Лора медленно приблизилась. Её слух уловил странное бульканье — звук, который никак не вязался с привычным собачьим скулежом либо ворчаньем. Он доносился не из пасти несчастного шпица, а откуда-то снизу, словно собака вдруг научилась чревовещанию
Пальцы Лоры погрузились в густую шерсть, которая, к удивлению, оказалась мягкой и шелковистой. Под ошейником, пальцами почти сразу обнаружился странный выступ. Щелчок — и в ладони оказался миниатюрный динамик, хитроумно вплетённый в нейлоновую ленту ошейника.
— Поздравляю, — Лора демонстративно покрутила устройство перед носом ошарашенной хозяйки, которая теперь напоминала рыбу, с огромными не моргающими глазами и отрытым ртом. — Ваш пёс — ходячий радиоприёмник! Наверняка, он ещё и прогноз погоды передаёт и новости спорта, да?
Не желая больше слушать нелепые объяснения хозяйки говорящего шпица, Лора резко развернулась на и стремительным шагом направилась к фургону. Машина, красовалась посреди улице, щеголяя вычурными надписями их телеканала «13» и названием шоу «Загадочные и непостижимые истории с Ларисой». Буквы, будто выписанные рукой безумного художника, кричали о сенсациях и чудесах.
— Господи, какой же бред… — выдохнула Лора, закатывая глаза, и с громким хлопком опустилась на тёплое сиденье.
— Да ладно тебе, — возразил Костик, её оператор и вечный спутник в этих безумных приключениях выдумках. — Это же весело! Каждый день — просто невероятные новости. Людям это нравится, между прочим!
— Ну да, хлеба и зрелищ. И как у них хватает воображения и смекалки выдумывать такую ерунду?
— Кстати о хлебе, — Костик посмотрел на неё с надеждой — Может, заедем, перекусим? А то я уже готов съесть даже говорящего шпица, если честно.
Худощавый паренёк с самого начала совместной работы проявлял к Лоре явный интерес. Он постоянно пытался завязать разговор, приглашал на кофе, предлагал совместные обеды, но она неизменно отвечала отказом. Однако это не останавливало Костика — он продолжал свои попытки, каждый раз находя новые предлоги.
— Нет, спасибо. Просто забрось меня домой, — отрезала Лора, отворачиваясь к окну.
— Кстати, в восемь вечера у нас вызов к инопланетянам. Заснимем пришельца среди зарослей кукурузы. Вот сюжет-то будет!
— Ты это серьёзно? — Лора скептически подняла бровь.
— Я просто хотел, чтобы ты улыбнулась, — признался Костик, немного смутившись.
— Извини, но у меня как-то мало поводов для улыбок.
Костик молча тронулся с места, и машина плавно выехала на улицу. В салоне повисла тяжёлая тишина, нарушаемая только мерным урчанием двигателя. Лора рассеянно смотрела в окно, её взгляд зацепился за информационный щит с картой города.
На нём были обозначены зоны опасности — разноцветные сектора, разделяющие некогда единый город на отдельные фрагменты. Серые зоны, самые большие части города после зелёных, теперь неумолимо сокращались. Красные зоны, обозначающие места активного заражения, напротив, расползались, словно вирусные баги в системе.
Знакомые улицы, где она когда-то беззаботно гуляла, теперь были обведены красными контурами — зоны карантина, закрытые для свободного посещения. Некоторые районы уже полностью окрасились в красный, превратившись в мёртвые зоны, откуда увели жителей.
Лора отстранённо наблюдала за мельканием пейзажа за окном. Рекламные щиты, прежде украшенные яркими вывесками, теперь пестрели лишь предупреждениями и схемами эвакуации.
За чуть больше, чем двадцать лет десять процентов мегаполиса оказались навсегда закрыты для людей. Половина этого времени ушла на изнурительную борьбу за выживание и создание нового порядка в отрезанном от мира пространстве. Серые здания стояли молчаливыми свидетелями перемен. Окна безжизненно смотрели на пустеющие улицы.
Но стоило отдалиться от серой зоны, к центру, как картина резко менялась. Здесь, казалось, время остановилось в том прошлом, где не было мертвецов. Яркие рекламные вывески переливались всеми цветами радуги, весёлая музыка доносилась из открытых кафе, а по улицам сновали беззаботные прохожие. Жизнь текла своим чередом, словно никаких бед и не существовало.
Лора, попадая в эту часть города, невольно поддавалась обманчивому ощущению безопасности. Атмосфера места действовала как целебный бальзам — мягко приглушала воспоминания об ужасах и смертях, обещая вечную беззаботность и защиту.
В центре этого искусственного рая возвышалась ТВ-башня — мрачная громадина, которую Лора считала источником многих бед. Именно отсюда, под предлогом минимизации паники среди населения, запустили целую сеть развлекательных программ, превращающих трагедию в рядовое событие. Сначала это выглядело как попытка отвлечь людей от тревожных новостей, от осознания что они остались одни, но постепенно ситуация вышла из-под контроля. Катастрофа превратилась в шоу, а человеческие страдания стали материалом для рейтинговых передач. И одну из таких вела сейчас и Лора.
Лора переступила порог квартиры, и её окатила волна отчуждённости. Она почти физически ощутила, как пространство вокруг пропитано горечью – прежней жизни больше нет. Дверь в комнату Антона была приоткрыта, и то место, что прежде являлось самым оживлённым в доме, некогда дышавшее неутомимой энергией брата, теперь напоминало мрачный склеп.
Лора осторожно заглянула в комнату. Антон лежал на кровати, отвернувшись к стене, его спина едва заметно двигалась. Она сделала глубокий вдох и вошла, стараясь придать своему голосу лёгкость:
– Привет! Ты не представляешь, какой сегодня день! Одна тётка сказала, что у неё говорит собака, а оказалось, что к ошейнику подключён маленький динамик. Когда мы записывали, он вдруг отвалился, ну сломался, и она, делая вид, что гладит пса, пыталась его наладить. А вечером поедем искать инопланетян! С ума сойти, правда? И чего только не придумают лишь бы в экран попасть.
– Говоришь так, будто тебе и правда это интересно.
Лора подошла к окну и распахнула его, впуская в комнату свежий воздух и шум города.
– Ну, это весело, вроде… – обернулась она и застыла, увидев пустоту там, где должна была быть рука брата.
Каждый раз это зрелище било её под дых, как будто кто-то невидимый хватал ее за горло и сжимал с силой отчего в голове начинало шуметь. Сглотнув ком в горле, Лора выдавила улыбку:
– Хочешь лапшу? – спросила она хрипло.
В комнате повисла пауза. Лора подошла ближе к кровати, чувствуя, как где-то в груди щёлкнул выключатель, и всё внутри погрузилось во тьму — как во времена, когда в их квартире отключали электричество за неуплату.
– Антон, – тихо произнесла она, осторожно касаясь его.
Её пальцы дрожали, едва касаясь тёплого плеча брата. Лора набрала в лёгкие воздух, готовясь произнести слова утешения, но… Что сказать человеку, чья жизнь перевернулась с ног на голову? Какие фразы способны унять эту боль?
Она попыталась представить себя на его месте. Хотели бы она сейчас видеть кого-то рядом? Слышать пустые утешения? Скорее всего, нет. Именно поэтому она просто сидела молча, не в силах подобрать нужные слова, чувствуя, как внутри всё сжимается от бессилия.
Мысли, которые она гнала прочь, вновь и вновь возвращались к роковому решению: позволить вирусу остаться в организме близкого человека, переступив через собственные принципы и приняв это чудовищное решение.
Но она сделала это. Согласилась. Потому что жизнь брата была важнее всего остального. И теперь эта ноша лежала на её плечах — знание о том, что в любой момент всё может измениться. И всё же она не жалела о своём выборе. Не жалела, что пошла на эту сделку с судьбой. Ведь он был жив. Дышал. Был рядом. И пока это так — она готова нести свой крест, готова жить с этой болью, с этим знанием. Потому что его жизнь стоила того. Стоила всех её страхов и сомнений.
Дни тянулись от даты к дате — 21 день между инъекциями, ни часом больше, ни секундой меньше. Каждый день Лора отмечала в календаре, словно отсчитывая шаги до края пропасти.
В назначенный час она достала упаковку «Вирус-контроля». Её пальцы, слегка дрожа, разорвали защитную плёнку, обнажая холодный металл автоматического шприца. Лора механически отметила следующую дату.
Мысли крутились вокруг денег. До полной суммы не хватало больше половины. Это была вторая инъекция — та, за которую пришлось продать всё оборудование. Камеры, микрофоны, свет — всё пошло с молотка. К её удивлению, денег хватило не только на препарат, но и на нормальную еду для Антона.
Лора подсчитала: две недели ежедневных выпусков, по два репортажа в день — должно хватить.
Раннее утро едва пробивалось сквозь плотные шторы, рисуя серые узоры на стенах. Антон спал, его дыхание было ровным, но в нём чудилась какая-то обречённость. Лора подошла к кровати, осторожно коснулась плеча брата. Его сонный взгляд блуждал по комнате, не фокусируясь, пока не остановился на шприце. В глазах Антона вспыхнули страх и злость.
Антон молча перевернулся на живот и Лора, затаив дыхание, приложила шприц к основанию черепа. Она слушала, как тикают часы, отсчитывая минуты до неизбежного момента.
Она нажала на кнопку — резкий «пшик» разорвал напряжённую тишину. Антон вздрогнул всем телом, его пальцы судорожно вцепились в простыню, а из горла вырвался приглушённый стон, похожий на предсмертный хрип. Лора почувствовала, как по спине побежал холодный пот, липкий и противный.
В следующую секунду его тело обмякло, глаза закатились, и он провалился в беспамятство. Кожа под её пальцами начала гореть, словно она касалась раскалённого металла. В голове вихрем проносились мысли: «Что, если это подделка? Что если препарат не работает? Что если я только что убила его?»
Время остановилось, превратившись в вязкую патоку. Она вглядывалась в его лицо, выискивая признаки того, чего боялась больше всего — признаки превращения. Его тело содрогалось в конвульсиях, и каждый раз, когда он дёргался, её сердце замирало.
«Пожалуйста, не превращайся… Пожалуйста, не превращайся…» — шептала Лора, сжимая его ладонь так сильно, что, казалось, могла раздавить кости.
Воздух в комнате становился густым и тяжёлым, будто пропитанный свинцовыми парами. Наконец, она почувствовала, как его температура начала медленно снижаться, и Антон, покрывшись испариной, задышал ровно и спокойно, словно просто погрузился в глубокий, безмятежный сон.
Лора осторожно повернула его голову к себе и ждала. Секунды тянулись мучительно долго, прежде чем его глаза открылись — обычные человеческие глаза, без тени безумия или голода, без намёка на то чудовище, которое могло в нём проснуться.
С тихим всхлипом она прижала его к себе, чувствуя, как слёзы облегчения катятся по щекам горячими дорожками. Её плечи дрожали, но это была дрожь не страха, а освобождения — освобождения от кошмара, который только что миновал их.
Глава 7
Ветеран медленно прохаживался вдоль шеренги новобранцев, вглядываясь в каждое лицо. Его взгляд, закалённый годами сражений, безошибочно различал истинных бойцов от тех, кто пришёл сюда ради дешёвой славы.
Среди добровольцев действительно было много молодых – совсем ещё мальчишек, едва вышедших из подросткового возраста. Их глаза горели энтузиазмом, а на лицах читалось неподдельное желание доказать свою крутость. С каждым годом таких становилось всё больше – для них охота на нечисть была не более чем модным развлечением, очередной игрой, где можно покрасоваться перед камерой.
Ветеран окинул их взглядом, проверяя, все ли на месте.
– Добро пожаловать в ад, «Пережившие апокалипсис». Убьём их! – его голос прогремел над площадью, отражаясь от стен заброшенных зданий.
– Снова! – дружно крикнули в ответ и голоса слились в единый мощный рык.
Ветеран повернулся к оператору, который кружил вокруг них с камерой на плече, пытаясь поймать лучший ракурс. Молодой парень в защитной маске и бронежилете кивнул, показывая большой палец вверх – всё идёт по плану.
– Значит, так, – начал Ветеран, надевая шлем, – покажите мне на что вы способны. Ходуны проползли в старый район, и нам нужно зачистить территорию, до того, как они подберут мебель к цвету обоев.
Он достал карту и расстелил её на капоте бронетранспортёра.
– План простой, – хмыкнул Ветеран, – как моя жизнь до этой херни. Первая группа идёт через жилой сектор, вторая – через промзону. Встречаемся у старой школы. Надеюсь, все из вас ходили в школу и смогут прочитать название на табличке.
Бойцы переглянулись, сдерживая улыбки.
– Вопросы? – спросил Ветеран, оглядывая собравшихся.
– А почему именно сегодня? – спросил один из бойцов – А как же тренировка и инструктаж?
– Потому что я вам тут не нянька, – парировал Ветеран. – Или вы думаете, что тут курсы по выживанию для домохозяек? Нет, ребята, это реальная жизнь. И если кто-то хочет вернуться домой к маме – лучше скажите сразу. Я отправлю вас туда на такси, дав дяденьке таксисту денежку, а вам сладкий леденец.
Он оглянул их и увидел, как молодняк пихается и хохочет. К себе в группу он взял самых слабых, пускай сейчас день и они идут в серую зону, но он не намерен отсылать парней на смерть. Хоть посмотрят в живую что такое Ходун и Обморок. И еще днем портки их быстрее сушатся.
– Погнали!
Парни загрузились в бронетранспортеры. Ветеран подтрунивал над новобранцами, шутил и конечно же не забывал о том, что сегодня для многих день станет определением того с каким именем, они отправятся на тот свет.
