— Кэди, ты не... — Энтони поймал его за руку, не позволяя обвить ремнем запястье, но принц раздражённо его оттолкнул.
— Могу, всё могу! — Щёлкнуло последнее крепление, тихо скрипнули перепонки крыльев, повинуясь движению рук творца. Кэди тряхнул чёрными кудрями, убирая их со лба, затем пошарил за плотным кожаным кошелом.
— Тебе нельзя! Ты наследник! А если шею свернёшь?! — Энтони беспомощно огляделся, никого поблизости, кричать бесполезно, пока кто-то прибежит, принц уже кинется в пропасть.
— Я-то? Не смеши меня! Не трусь, Тихоня, за мной!
Кэди решительно направился к обрыву. Перепонки крыльев за его спиной надувались ветром, хвост волочился по земле, прокладывая в пожелтевшей сухой траве борозду.
— Неееет, ну пожалуйста! — Энтони обогнал Кэдогана и попытался остановить, упершись руками ему в грудь. — Я передумал! Давай я, а? Я уже и крепить их умею...
— Мой черёд летать, а ну цыц! — Принц отстранил его, отцепил от пояса верёвку. — На, держи, будешь следить, чтобы я не упал.
Свободный конец верёвки он закрепил между лопаток летуна, у самого основания крыльев, другой же обернул вокруг дерева рядом с обрывом и вручил Энтони. Тот охнул, такой тяжёлый моток, Кэди же обращался с ним играючи. Верёвка была невероятно длинной, при падении Энтони она не размоталась и наполовину. Она вовсе не уберегала от падения, только не давала улететь слишком далеко, как воздушному змею, которого безголовики запускали в небо в детстве. Летун должен поймать поток воздуха и парить, но тогда Энтони этого не довелось.
— Держи крепко! — Кэди достал из кармана ворох перьев и подбросил вверх. Порыв ветра унёс их от ущелья. — Летим!
Принц наклонился вперёд и помчался к обрыву. Энтони только и успел сжать дернувшуюся, загудевшую от трения верёвку. Моток, ожив в руках, начал бешено разматываться. Только бы дерево выдержало, иначе Энтони не удержать верёвки.
— Кэди!!!
Принц скрылся за обрывом. Сердце бешено ухнуло. Энтони подбежал к краю. Туман! Верёвка туго натягивалась, скрываясь в сером мареве, разматывалась дальше и дальше. Если бы Кэди упал, верёвка бы уже прекратила свой бег. Неужели?...
Верёвку потянуло вверх, Энтони затаил дыхание. Из тумана всё отчётливее проступала фигура. Он моргнул. Дракон! Крылья и хвост! Кэди парил не птицей — драконом! Не хватало лишь выстрела пламенем… Ожившая миниатюра из стареньких книжек? Нет, то оживали легенды!
Кэдоган вынырнул из тумана, поток воздуха тянул его вверх. Энтони ещё крепче перехватил изрядно полегчавший моток верёвки, он разматывался всё быстрее, норовя отхлестать по рукам и лицу. Прямо из неба донёсся восторженный крик, переходящий в смех. Аддерли привстал на носочки, его самого захлестнул неистовый восторг. Кэди парил на высоте не меньше трёхсот триттов, устремлялся всё дальше от обрыва, и тут верёвка натянуто загудела. Энтони обернулся к дереву, через которое она перематывалась. Вдруг натяжение исчезло. От неожиданности Аддерли повалился вперёд, верёвка от дерева больше не тянулась! Она оборвалась.
Не помня себя, Энтони побежал к обрыву, но заметил лишь как пропала в тумане фигурка. Не раздумывая, он почти скатился вниз по крутому склону, обдирая ладони. Его охватил небывалый страх, ноги подкашивались, голова горела огнём. Вперёд, бежать, но Кэди нигде не видно! По земле стелился слабый туман, сгущаясь вихрами над макушкой. Дыхание сбилось, глаза защипало.
— Кэдоган! Кэди!!! Где ты?! — голос почти сорвался. Тони бешено вертел головой. Кругом были только кустарники и холмы, вдалеке виднелась верхушка леса.
Впереди на земле, между кустами дрока, проступила неясная фигура. Энтони подбежал ближе. Крылья! Обломки крыльев, одно крыло вздымалось вверх. Под ними угадывался Кэди.
— Кэдоган!!!
Принц не отзывался. Энтони пробрался к нему через растения, едва не падая. Кэдоган лежал на спине не шевелясь. Глаза распахнуты в небо, лицо сплошь покрыто ссадинами. Ноги Энтони вдруг ослабли, и он упал на колени около принца. Погиб? Нет, невозможно!
Вдруг лицо принца исказилось, рот скривился... Кэдоган захохотал.
— Ты живой! — Энтони схватил Кэди за руку, тот закрыл глаза ладонью и, охая от боли, засмеялся ещё сильнее. — Не шевелись, я сейчас приведу помощь!
— Живо-ой... — Кэди обхватил себя за грудь, пытаясь отдышаться. — Наверное, сломано ребро. И нога. Энтони! Это было великолепно! Это... Я летел, Энтони!
Глаза Кэдогана заблестели. Энтони терялся, слёзы это радости или боли. Надо скорее бежать в лагерь, но как оставить принца одного?
— На помощь! Эээээй! Помогите!!!
— Сами выберемся, не тревожь воздух. — Кэдоган приподнял голову. — Отцепи ремни.
Руки не слушались. Энтони боролся с креплениями, боясь навредить принцу. Кэди терпел, разве что иногда шипел от боли.
— На что это было похоже? — вдруг выдохнул он, поймав Энтони за запястье. — Огромная птица?
— Нет. Дракон, — улыбнулся Энтони.
— Дракон... — Кэди опёрся о его руку, поднялся. — Дракон. Линдворм Нейдреборнов! Только крылатый!
Кэдоган вдруг обнял Энтони и хлопнул у него за спиной в ладоши. Он не мог наступить на левую ногу, с трудом дышал, но это не мешало ему едва не прыгать от упоения. Энтони неуверенно хохотнул, сейчас его больше заботило, как поднять хромого принца наверх, а не крылатые линдвормы. Но Кэдоган, казалось, забыл о боли. Он бешено улыбался, сиял, в тёмных глазах плясали чертенята.
— С этой минуты ты капитан эскадрона в моем драконьем полку! — Кэдоган схватил Энтони за плечи, снова расхохотался, на это раз от его реакции.
— Я... что? Драконий полк? Кэдоган, о чём ты...
— Да! Драконята! Летучие драгуны! Неистовые, как драконий рык, быстрые, как взмах драконьих крыл! Жесткие, не сломляемые, как чешуя дракона!
Энтони не знал, что сказать, и смотрел на своего друга, забыв закрыть рот. А если Кэди слишком сильно ударился головой?
— Да, да, да, Тихоня, да, капитан Аддерли, это будет мое лучшее, мое безотказнейшее изобретение! — Кэдоган обернулся к оставленным обломкам крыльев, без сожаления плюнул в их сторону, тряхнул кудрями. — Я сам соберу себе дракона и подарю ему крылья из прыти, славы и непременных побед! — Всмотревшись в небо, он с вызовом махнул ему рукой. — Мой неистовый полк, Аддерли. Мой крылатый полк.
Эскарлота
Айруэла
За неимением фехтовального зала эскарлотский принц обучался фехтованию в Оружейной, туда тётушка и заявилась. Вместе со своим северным графом, потому что эскарлотская школа Хенрику Яльте совсем не устраивала. В любовнике незамедлительно воспрянул офицер, истосковавшийся по серьёзным мужским забавам. Мариус позабыл о госпоже и направился к стойке с оружием. В свете солнца бликовали полуторные мечи и боевые шпаги, поблескивали высеченные на кулачных щитах вороны Рекенья, мерцали доспехи. Блицардский воин был чудо как хорош среди этого великолепия, с благоговением взвешивая в руке одну из шпаг. Да и эскарлотские штаны на нём сидели отменно. Хенрика куснула губу и подкралась к кавалеру, собираясь хлопнуть по охваченному чёрным бархатом заду, как вдруг в одном из нагрудников застала своё отражение.
— Они смотрят на меня, как на призрак. — Двойник в металлической поверхности проступал неявен и бледен, но такой же блицардскую гостью видели придворные короля Эскарлоты. — Тень Дианы. Жалкая, но возмутительная.
— Полагаю, это действительно из-за сходства с ней, твоей сестрой… — забыв вернуть в стойку шпагу, Непперг потянулся к Хенрике.
— Я не дура, Мариус! — Она подалась в сторону, но тотчас шагнула обратно и обвила руками шею любовника, из её прихоти подпёртую высоким атласным воротником. — Прости. Этот двор измучил меня.
Лязгнула попавшая назад в стойку шпага, Мариус приобнял Хенрику за талию, щекоча усом, поцеловал пряди, спущенные вдоль щек.
— Но невзирая на здешний тексис, ты идёшь в совершенно не женское место, в запретный час…
Хенрика со смешком оттолкнула его руки, закатила глаза:
— Ты говоришь так, что, можно подумать, я намерена ворваться в мужские бани! Что бы они подумали, узнай, что я и сама немного владею шпагой…
— Попадали бы в обморок от негодования. — Братец Юльхе и сам поглядывал на бывшую королеву по-особенному. Но его внимание было иным, приятным, правильным. Оно доказывало, что эскарлотская мода прежде всего украсила «тиктийскую переселенку». Герцог ви Ита в первый же, такой бесконечный день пребывания гостьи в Айруэлском замке подарил ей ткани и услуги портных. Оказалось, с лёгкой руки Розамунды Морено в местную моду приходило послабление, её клонило в философское веяние с герцогства Вольпефорре: человек — мера всех вещей. Ещё никогда Хенрика не выражала своё согласие с сей гармоничной концепцией так явно. Портные справились в три дня, вчера Хенрика надела первую из обновок.
Самая сладость платьев состояла в том, что менять было возможно не только рукава, но и лифы, которые подцеплялись к юбкам крючочками или завязками. Так, сегодня Хенрика выбрала белый, в жемчужинках, лиф, и юбку цвета осотового мёда, притом в шёлке поблескивали нити золота. Между прочим, сочетание этих цветов было излюбленным у художников, пишущих Пресвятую Деву.
— Говоришь, в обморок бы попадали? Дивное зрелище, друг мой. — Хенрика опёрлась на руку Мариуса и направилась во второй зал, где зазвенели шпаги. Единственный недочёт в устройстве нарядов — необходимость корсета даже поверх сорочки — она обратила достоинством. И любовник, и всякий кабальеро нет-нет да и забывали взгляд в её вырезе, откуда мягко выступали полукружья грудей. — Но всё же я здесь за чем-то другим.
Учитель, высокий эскарлотец с собранными в хвост кудрями, отрабатывал с его высочеством защиту. Принц вяло отбивал, почти не тревожа под ногами песка. Рапира в стрункой вытянутой руке то слишком опускалась, то взлетала. Быть может, в этой усталости виновато недосыпание? Гарсиласо дурно спал по ночам. Хенрике приходилось прокрадываться к нему в покои и сидеть у его изголовья до утра. Старший брат страшил младшего. Но прошлой ночью племянник забылся сладким сном — в отличие от тётушки. Не далее как час назад Мариус разминал ей шею и плечи, одеревеневшие после ночи в кресле. Жертва была напрасной. Бодрый и полный сил принц не спешил применить их по назначению. Учитель явно поддавался, бессовестный! Ученик без видимых усилий раз за разом отражал его выпады. Хенрика даже ужаснулась: принц попросту скучал. Сорочка на нём светилась белизной, хотя должна бы намокнуть от пота. Гарсиласо лениво сдувал со лба кудряшки. Выпад, отбив, стойка. Ноги расслаблены, какие уж тут пружинки. Он будто танец разучивал.
Вдруг племянник оглянулся на тётку — и пропустил удар. Его легонько ткнули в предплечье. Казалось, принца это совершенно не озаботило. Гарсиласо с удивлением смотрел на тётушку. Хенрика раздвинула губы в улыбке и помахала ему рукой. Где тот запал, с которым он колотил Лоренсо? Или для того, чтобы тень обратилась задиристым мальчишкой, в чьих руках рапира запляшет, его нужно смертельно оскорбить? Учитель кивнул, сказал что-то. Гарсиласо бросил рапиру в песок. Передышка? Но он даже не начал уставать! Хенрика притопнула туфелькой. Как жаль, что на ней платье. Уж она бы вымотала мальчишку так, чтоб ноженьки не держали. Впрочем, это поправимо. Королевы не водят армии сами, королевы умело подбирают людей.
У ног Мариуса поднимались песчаные вихри, оседая на коротких, по эскарлотской моде, сапогах. На расстоянии выпада подпрыгивал и отступал Гарсиласо. Движения оставались скупыми, но немного ускорились, отрешённость и скука сменились сосредоточенностью. Бровки сдвинуты, взгляд больше не гуляет по Оружейной. Малыш старался, уже похвально.
Мариус успевал делать лёгкие выпады и бросать на Хенрику взгляды, словно бы извиняясь. Он закусывал нижнюю губу, качал головой, при этом прикидывался, что ничуть не отвлекается от поединка. Яльте захлестнула досада. Можно подумать, она сама не видит — фехтование не самая сильная сторона племянника. Гарсиласо старательно держал шпагу в непривычной для себя манере: согнув в локте руку. Силился запомнить, что и как. Пару раз попытался подловить графа форн Непперга и сделать выпад. Но из бывшего боевого офицера был строгий учитель, отбивавший каждую из жалких попыток. Племянничка начинала брать досада. Он щурил глаза, двигался резче и порывистей. Так вот, чего добивается Мариус. Ему придётся помучиться. Чтобы раззадорить этого ребёнка, нужно у него на глазах забрать его корону…
— Ваше высочество, хотите, я обучу вас беспроигрышному трюку, который обратит силу вашего противника против него же? — Мариус дышал ровно, будто не спеша прошёлся по саду.
— Это тоже северная школа? — Гарсиласо, отвлекшись, пропустил удар, фыркнул и сердито глянул на нового учителя. Очарование.
— Конечно же. Будет чем встретить старшего брата. Ручаюсь, так он не умеет.
Лицо племянника приняло заговорщицкое выражение. Роскошно, офицер Непперг.
Рапиры скрестились, Гарсиласо сразу перешёл к защите. Мариус наглядно показывал силу, не давая мальчику шанса. Тот едва доставал макушкой до локтя Непперга.
— Расслабьте руку, бейте!
Принц повиновался, Непперг с нарочитой медленностью показал движение. Его удар снёс рапиру Гарсиласо. Не останавливаясь, уволок её дальше, налево, и заставил клинок его высочества подскочить под клинком Мариуса.
— Удар! Сильнее!
Салисьо, резко подавшись вперёд, подтолкнул рапиру Непперга влево и вынудил пройти мимо себя.
— А теперь разящий удар, пока моя шпага ещё в стороне и я открыт.
Гарсиласо ткнул возлюбленного тётки между ключиц, не сумел скрыть торжествующей улыбки.
— Отлично, — впервые на памяти Хенрики Мариус сверкнул зубами. — Повторим.
От стараний высунув кончик языка, племянник раз за разом пытался увести рапиру противника в сторону и открыть его для удара. Но учитель и не думал поддаваться:
— Поздно, ещё раз!
И принц вновь позволял увлечь клинок влево. Вновь поддевал чужую рапиру снизу. Вновь наносил удар, пытаясь подтолкнуть клинок Мариуса.
Лязг. Влево. Поддеть! Удар! Рапира Непперга уходит дальше. Открыт. Удар!
Хенрика не удержала возгласа. Это твоя победа, племянник, твоя и только твоя.
— Убит! — выдохнул Гарсиласо, не сводя глаз с кончика своей рапиры у шеи Мариуса.
Яльте могла поклясться: в эту секунду принц Рекенья видел перед собой отнюдь не чужого блицардского воина. Он видел страшного, лишавшего его покоя и сна, но переставшего быть непобедимым брата.
Племянничек просил об ещё одном хитром приёме, но граф форн Непперг объявил передышку. Хенрика с одобрением кивнула любовнику, всё верно. Незачем растрачивать с таким трудом зажегшийся огонь. Щёки принца горели, глаза сияли, и весь он был сжатой пружиной. Сейчас это только помешает. Гарсиласо подскочил к тётушке, она честь по чести поздравила его с победой.
— Драться и побеждать намного интереснее, чем бездумно махать шпагой, скажешь нет?
— Бездумно махать? — мальчишка моргнул.
— Пока ты занимался с учителем, я бы сказала ты… скучал. Совсем не старался. Почему?
— Я фехтую, потому что так принято… Это традиция.
— О. — Вот так, госпожа Яльте. Для одних клинок — всё равно что бог, вера, если хотите — средство, для других — всего лишь условность.
— Отец говорит, — свёл бровки Рекенья, — в правителе больше ценят ум и умение править, нежели силу и ловкость. Король может не воевать, главное, чтобы он мудро правил. Я буду таким.
— Могу, всё могу! — Щёлкнуло последнее крепление, тихо скрипнули перепонки крыльев, повинуясь движению рук творца. Кэди тряхнул чёрными кудрями, убирая их со лба, затем пошарил за плотным кожаным кошелом.
— Тебе нельзя! Ты наследник! А если шею свернёшь?! — Энтони беспомощно огляделся, никого поблизости, кричать бесполезно, пока кто-то прибежит, принц уже кинется в пропасть.
— Я-то? Не смеши меня! Не трусь, Тихоня, за мной!
Кэди решительно направился к обрыву. Перепонки крыльев за его спиной надувались ветром, хвост волочился по земле, прокладывая в пожелтевшей сухой траве борозду.
— Неееет, ну пожалуйста! — Энтони обогнал Кэдогана и попытался остановить, упершись руками ему в грудь. — Я передумал! Давай я, а? Я уже и крепить их умею...
— Мой черёд летать, а ну цыц! — Принц отстранил его, отцепил от пояса верёвку. — На, держи, будешь следить, чтобы я не упал.
Свободный конец верёвки он закрепил между лопаток летуна, у самого основания крыльев, другой же обернул вокруг дерева рядом с обрывом и вручил Энтони. Тот охнул, такой тяжёлый моток, Кэди же обращался с ним играючи. Верёвка была невероятно длинной, при падении Энтони она не размоталась и наполовину. Она вовсе не уберегала от падения, только не давала улететь слишком далеко, как воздушному змею, которого безголовики запускали в небо в детстве. Летун должен поймать поток воздуха и парить, но тогда Энтони этого не довелось.
— Держи крепко! — Кэди достал из кармана ворох перьев и подбросил вверх. Порыв ветра унёс их от ущелья. — Летим!
Принц наклонился вперёд и помчался к обрыву. Энтони только и успел сжать дернувшуюся, загудевшую от трения верёвку. Моток, ожив в руках, начал бешено разматываться. Только бы дерево выдержало, иначе Энтони не удержать верёвки.
— Кэди!!!
Принц скрылся за обрывом. Сердце бешено ухнуло. Энтони подбежал к краю. Туман! Верёвка туго натягивалась, скрываясь в сером мареве, разматывалась дальше и дальше. Если бы Кэди упал, верёвка бы уже прекратила свой бег. Неужели?...
Верёвку потянуло вверх, Энтони затаил дыхание. Из тумана всё отчётливее проступала фигура. Он моргнул. Дракон! Крылья и хвост! Кэди парил не птицей — драконом! Не хватало лишь выстрела пламенем… Ожившая миниатюра из стареньких книжек? Нет, то оживали легенды!
Кэдоган вынырнул из тумана, поток воздуха тянул его вверх. Энтони ещё крепче перехватил изрядно полегчавший моток верёвки, он разматывался всё быстрее, норовя отхлестать по рукам и лицу. Прямо из неба донёсся восторженный крик, переходящий в смех. Аддерли привстал на носочки, его самого захлестнул неистовый восторг. Кэди парил на высоте не меньше трёхсот триттов, устремлялся всё дальше от обрыва, и тут верёвка натянуто загудела. Энтони обернулся к дереву, через которое она перематывалась. Вдруг натяжение исчезло. От неожиданности Аддерли повалился вперёд, верёвка от дерева больше не тянулась! Она оборвалась.
Не помня себя, Энтони побежал к обрыву, но заметил лишь как пропала в тумане фигурка. Не раздумывая, он почти скатился вниз по крутому склону, обдирая ладони. Его охватил небывалый страх, ноги подкашивались, голова горела огнём. Вперёд, бежать, но Кэди нигде не видно! По земле стелился слабый туман, сгущаясь вихрами над макушкой. Дыхание сбилось, глаза защипало.
— Кэдоган! Кэди!!! Где ты?! — голос почти сорвался. Тони бешено вертел головой. Кругом были только кустарники и холмы, вдалеке виднелась верхушка леса.
Впереди на земле, между кустами дрока, проступила неясная фигура. Энтони подбежал ближе. Крылья! Обломки крыльев, одно крыло вздымалось вверх. Под ними угадывался Кэди.
— Кэдоган!!!
Принц не отзывался. Энтони пробрался к нему через растения, едва не падая. Кэдоган лежал на спине не шевелясь. Глаза распахнуты в небо, лицо сплошь покрыто ссадинами. Ноги Энтони вдруг ослабли, и он упал на колени около принца. Погиб? Нет, невозможно!
Вдруг лицо принца исказилось, рот скривился... Кэдоган захохотал.
— Ты живой! — Энтони схватил Кэди за руку, тот закрыл глаза ладонью и, охая от боли, засмеялся ещё сильнее. — Не шевелись, я сейчас приведу помощь!
— Живо-ой... — Кэди обхватил себя за грудь, пытаясь отдышаться. — Наверное, сломано ребро. И нога. Энтони! Это было великолепно! Это... Я летел, Энтони!
Глаза Кэдогана заблестели. Энтони терялся, слёзы это радости или боли. Надо скорее бежать в лагерь, но как оставить принца одного?
— На помощь! Эээээй! Помогите!!!
— Сами выберемся, не тревожь воздух. — Кэдоган приподнял голову. — Отцепи ремни.
Руки не слушались. Энтони боролся с креплениями, боясь навредить принцу. Кэди терпел, разве что иногда шипел от боли.
— На что это было похоже? — вдруг выдохнул он, поймав Энтони за запястье. — Огромная птица?
— Нет. Дракон, — улыбнулся Энтони.
— Дракон... — Кэди опёрся о его руку, поднялся. — Дракон. Линдворм Нейдреборнов! Только крылатый!
Кэдоган вдруг обнял Энтони и хлопнул у него за спиной в ладоши. Он не мог наступить на левую ногу, с трудом дышал, но это не мешало ему едва не прыгать от упоения. Энтони неуверенно хохотнул, сейчас его больше заботило, как поднять хромого принца наверх, а не крылатые линдвормы. Но Кэдоган, казалось, забыл о боли. Он бешено улыбался, сиял, в тёмных глазах плясали чертенята.
— С этой минуты ты капитан эскадрона в моем драконьем полку! — Кэдоган схватил Энтони за плечи, снова расхохотался, на это раз от его реакции.
— Я... что? Драконий полк? Кэдоган, о чём ты...
— Да! Драконята! Летучие драгуны! Неистовые, как драконий рык, быстрые, как взмах драконьих крыл! Жесткие, не сломляемые, как чешуя дракона!
Энтони не знал, что сказать, и смотрел на своего друга, забыв закрыть рот. А если Кэди слишком сильно ударился головой?
— Да, да, да, Тихоня, да, капитан Аддерли, это будет мое лучшее, мое безотказнейшее изобретение! — Кэдоган обернулся к оставленным обломкам крыльев, без сожаления плюнул в их сторону, тряхнул кудрями. — Я сам соберу себе дракона и подарю ему крылья из прыти, славы и непременных побед! — Всмотревшись в небо, он с вызовом махнул ему рукой. — Мой неистовый полк, Аддерли. Мой крылатый полк.
Глава 20
Эскарлота
Айруэла
За неимением фехтовального зала эскарлотский принц обучался фехтованию в Оружейной, туда тётушка и заявилась. Вместе со своим северным графом, потому что эскарлотская школа Хенрику Яльте совсем не устраивала. В любовнике незамедлительно воспрянул офицер, истосковавшийся по серьёзным мужским забавам. Мариус позабыл о госпоже и направился к стойке с оружием. В свете солнца бликовали полуторные мечи и боевые шпаги, поблескивали высеченные на кулачных щитах вороны Рекенья, мерцали доспехи. Блицардский воин был чудо как хорош среди этого великолепия, с благоговением взвешивая в руке одну из шпаг. Да и эскарлотские штаны на нём сидели отменно. Хенрика куснула губу и подкралась к кавалеру, собираясь хлопнуть по охваченному чёрным бархатом заду, как вдруг в одном из нагрудников застала своё отражение.
— Они смотрят на меня, как на призрак. — Двойник в металлической поверхности проступал неявен и бледен, но такой же блицардскую гостью видели придворные короля Эскарлоты. — Тень Дианы. Жалкая, но возмутительная.
— Полагаю, это действительно из-за сходства с ней, твоей сестрой… — забыв вернуть в стойку шпагу, Непперг потянулся к Хенрике.
— Я не дура, Мариус! — Она подалась в сторону, но тотчас шагнула обратно и обвила руками шею любовника, из её прихоти подпёртую высоким атласным воротником. — Прости. Этот двор измучил меня.
Лязгнула попавшая назад в стойку шпага, Мариус приобнял Хенрику за талию, щекоча усом, поцеловал пряди, спущенные вдоль щек.
— Но невзирая на здешний тексис, ты идёшь в совершенно не женское место, в запретный час…
Хенрика со смешком оттолкнула его руки, закатила глаза:
— Ты говоришь так, что, можно подумать, я намерена ворваться в мужские бани! Что бы они подумали, узнай, что я и сама немного владею шпагой…
— Попадали бы в обморок от негодования. — Братец Юльхе и сам поглядывал на бывшую королеву по-особенному. Но его внимание было иным, приятным, правильным. Оно доказывало, что эскарлотская мода прежде всего украсила «тиктийскую переселенку». Герцог ви Ита в первый же, такой бесконечный день пребывания гостьи в Айруэлском замке подарил ей ткани и услуги портных. Оказалось, с лёгкой руки Розамунды Морено в местную моду приходило послабление, её клонило в философское веяние с герцогства Вольпефорре: человек — мера всех вещей. Ещё никогда Хенрика не выражала своё согласие с сей гармоничной концепцией так явно. Портные справились в три дня, вчера Хенрика надела первую из обновок.
Самая сладость платьев состояла в том, что менять было возможно не только рукава, но и лифы, которые подцеплялись к юбкам крючочками или завязками. Так, сегодня Хенрика выбрала белый, в жемчужинках, лиф, и юбку цвета осотового мёда, притом в шёлке поблескивали нити золота. Между прочим, сочетание этих цветов было излюбленным у художников, пишущих Пресвятую Деву.
— Говоришь, в обморок бы попадали? Дивное зрелище, друг мой. — Хенрика опёрлась на руку Мариуса и направилась во второй зал, где зазвенели шпаги. Единственный недочёт в устройстве нарядов — необходимость корсета даже поверх сорочки — она обратила достоинством. И любовник, и всякий кабальеро нет-нет да и забывали взгляд в её вырезе, откуда мягко выступали полукружья грудей. — Но всё же я здесь за чем-то другим.
Учитель, высокий эскарлотец с собранными в хвост кудрями, отрабатывал с его высочеством защиту. Принц вяло отбивал, почти не тревожа под ногами песка. Рапира в стрункой вытянутой руке то слишком опускалась, то взлетала. Быть может, в этой усталости виновато недосыпание? Гарсиласо дурно спал по ночам. Хенрике приходилось прокрадываться к нему в покои и сидеть у его изголовья до утра. Старший брат страшил младшего. Но прошлой ночью племянник забылся сладким сном — в отличие от тётушки. Не далее как час назад Мариус разминал ей шею и плечи, одеревеневшие после ночи в кресле. Жертва была напрасной. Бодрый и полный сил принц не спешил применить их по назначению. Учитель явно поддавался, бессовестный! Ученик без видимых усилий раз за разом отражал его выпады. Хенрика даже ужаснулась: принц попросту скучал. Сорочка на нём светилась белизной, хотя должна бы намокнуть от пота. Гарсиласо лениво сдувал со лба кудряшки. Выпад, отбив, стойка. Ноги расслаблены, какие уж тут пружинки. Он будто танец разучивал.
Вдруг племянник оглянулся на тётку — и пропустил удар. Его легонько ткнули в предплечье. Казалось, принца это совершенно не озаботило. Гарсиласо с удивлением смотрел на тётушку. Хенрика раздвинула губы в улыбке и помахала ему рукой. Где тот запал, с которым он колотил Лоренсо? Или для того, чтобы тень обратилась задиристым мальчишкой, в чьих руках рапира запляшет, его нужно смертельно оскорбить? Учитель кивнул, сказал что-то. Гарсиласо бросил рапиру в песок. Передышка? Но он даже не начал уставать! Хенрика притопнула туфелькой. Как жаль, что на ней платье. Уж она бы вымотала мальчишку так, чтоб ноженьки не держали. Впрочем, это поправимо. Королевы не водят армии сами, королевы умело подбирают людей.
У ног Мариуса поднимались песчаные вихри, оседая на коротких, по эскарлотской моде, сапогах. На расстоянии выпада подпрыгивал и отступал Гарсиласо. Движения оставались скупыми, но немного ускорились, отрешённость и скука сменились сосредоточенностью. Бровки сдвинуты, взгляд больше не гуляет по Оружейной. Малыш старался, уже похвально.
Мариус успевал делать лёгкие выпады и бросать на Хенрику взгляды, словно бы извиняясь. Он закусывал нижнюю губу, качал головой, при этом прикидывался, что ничуть не отвлекается от поединка. Яльте захлестнула досада. Можно подумать, она сама не видит — фехтование не самая сильная сторона племянника. Гарсиласо старательно держал шпагу в непривычной для себя манере: согнув в локте руку. Силился запомнить, что и как. Пару раз попытался подловить графа форн Непперга и сделать выпад. Но из бывшего боевого офицера был строгий учитель, отбивавший каждую из жалких попыток. Племянничка начинала брать досада. Он щурил глаза, двигался резче и порывистей. Так вот, чего добивается Мариус. Ему придётся помучиться. Чтобы раззадорить этого ребёнка, нужно у него на глазах забрать его корону…
— Ваше высочество, хотите, я обучу вас беспроигрышному трюку, который обратит силу вашего противника против него же? — Мариус дышал ровно, будто не спеша прошёлся по саду.
— Это тоже северная школа? — Гарсиласо, отвлекшись, пропустил удар, фыркнул и сердито глянул на нового учителя. Очарование.
— Конечно же. Будет чем встретить старшего брата. Ручаюсь, так он не умеет.
Лицо племянника приняло заговорщицкое выражение. Роскошно, офицер Непперг.
Рапиры скрестились, Гарсиласо сразу перешёл к защите. Мариус наглядно показывал силу, не давая мальчику шанса. Тот едва доставал макушкой до локтя Непперга.
— Расслабьте руку, бейте!
Принц повиновался, Непперг с нарочитой медленностью показал движение. Его удар снёс рапиру Гарсиласо. Не останавливаясь, уволок её дальше, налево, и заставил клинок его высочества подскочить под клинком Мариуса.
— Удар! Сильнее!
Салисьо, резко подавшись вперёд, подтолкнул рапиру Непперга влево и вынудил пройти мимо себя.
— А теперь разящий удар, пока моя шпага ещё в стороне и я открыт.
Гарсиласо ткнул возлюбленного тётки между ключиц, не сумел скрыть торжествующей улыбки.
— Отлично, — впервые на памяти Хенрики Мариус сверкнул зубами. — Повторим.
От стараний высунув кончик языка, племянник раз за разом пытался увести рапиру противника в сторону и открыть его для удара. Но учитель и не думал поддаваться:
— Поздно, ещё раз!
И принц вновь позволял увлечь клинок влево. Вновь поддевал чужую рапиру снизу. Вновь наносил удар, пытаясь подтолкнуть клинок Мариуса.
Лязг. Влево. Поддеть! Удар! Рапира Непперга уходит дальше. Открыт. Удар!
Хенрика не удержала возгласа. Это твоя победа, племянник, твоя и только твоя.
— Убит! — выдохнул Гарсиласо, не сводя глаз с кончика своей рапиры у шеи Мариуса.
Яльте могла поклясться: в эту секунду принц Рекенья видел перед собой отнюдь не чужого блицардского воина. Он видел страшного, лишавшего его покоя и сна, но переставшего быть непобедимым брата.
Племянничек просил об ещё одном хитром приёме, но граф форн Непперг объявил передышку. Хенрика с одобрением кивнула любовнику, всё верно. Незачем растрачивать с таким трудом зажегшийся огонь. Щёки принца горели, глаза сияли, и весь он был сжатой пружиной. Сейчас это только помешает. Гарсиласо подскочил к тётушке, она честь по чести поздравила его с победой.
— Драться и побеждать намного интереснее, чем бездумно махать шпагой, скажешь нет?
— Бездумно махать? — мальчишка моргнул.
— Пока ты занимался с учителем, я бы сказала ты… скучал. Совсем не старался. Почему?
— Я фехтую, потому что так принято… Это традиция.
— О. — Вот так, госпожа Яльте. Для одних клинок — всё равно что бог, вера, если хотите — средство, для других — всего лишь условность.
— Отец говорит, — свёл бровки Рекенья, — в правителе больше ценят ум и умение править, нежели силу и ловкость. Король может не воевать, главное, чтобы он мудро правил. Я буду таким.
