Тот хлопал не в меру участливую подданную по необъятной спине и вымученно улыбался. Он ещё не дошёл и до половины жизни, ему было тридцать три или тридцать четыре, но пески порезали его морщинами вокруг глаз и резкой складкой у губ. По хихиканью сзади Райнеро понял, что девицы находят короля красивым. Пожалуй, так оно и было, но то красота Яльте. Она не ослепляла. Холодноватая, ровная, она заставляла изучать её долгим, внимательным взглядом.
— Маленькая она да неразумная, Хенни наша! Ой, возвращайте девоньку, пока белый свет для неё чёрным не сделался!
На последних словах лицо короля посуровело, обострилось, улыбка приблизилась к оскалу, а усы и бородка вспыхнули злым жаром мироканских песков — подыграло солнце, взошедшее над нагромождением облаков. Райнеро с удвоенной решимостью двинулся к дядюшке, пока того окончательно не лишили доброго расположения духа. Не заклеймит же тот племянника самозванцем при всех, верно? Скажет, чтобы шёл с ним, или хотя бы назначит аудиенцию. Высвобождаясь из объятий купчихи, Лауритс Яльте снова дружелюбно улыбался, и это было последним, чему Райнеро придал значение.
Свет сверкнул, и на него поглядел ангел. Темнокудрый ангел с карими глазами лани. Девушка дарила его мягкой, немного робкой улыбкой гранатовых губ, из её глаз светило южное солнышко, и она тянула ему навстречу руку. Что она делает? Чего она хочет? Так ли это важно? Райнеро не слышал даже вздохов своего сердца, не видел ничего вокруг. Он просто хотел подхватить эту женщину на руки и унести с собой. А ещё бесконечно глядеть на неё, потому что от этого ему делалось необычайно тепло.
Её пальцы взяли его руку и повернули ладонью вверх. Райнеро успел коснуться их другой рукой, но видение уже пропало, а его всосала в себя суматошная толпа.
— Ларс-победитель!
— Слава Яноре!
— Святой король! Покоритель Песка!
— Хозяин сельдей сраженья!
Выкрики северян едва доносились до слуха. Райнеро прислушивался к обезумевшему сердцу, что забыло родича-короля, забыло потерянный трон Эскарлоты. Незнакомка, ангел с ланьими глазами, только она имела смысл. Он посмотрел себе на ладонь. Прикосновение её пальчиков истаяло, но вместо него лежала медная монета с выгравированным профилем гарпии. Гарпия плохо вязалась с образом ангела, и Райнеро перевернул медяк обратной стороной, после чего поцеловал с тем же трепетом, что солнышко Пречистой.
Блицард
Хильма
Что, если он не забыл «слизня»? Конечно, он не забыл...
Свет в окне слишком яркий, спинка стула до крайности неудобная, скатерть на столе опасно белая, закусок расставлено подозрительно много. Берни в очередной раз вгляделся в мордочку пряничного медведя, в этих обстоятельствах такого привычного, родного. Пряник вручила нагулявшаяся по Хильме Альда. Похихикав над собственным рассказом о прогулке, жена упорхнула с новой подружкой осматривать Сегне. Вот смеху-то было бы, узнай она, что гуляет с бывшей, мимолётной любовницей мужа… А ныне — любовницей короля? Что крошка Юльхе могла нашептать Лари о Рыжем Дьяволёнке, чтобы прибавилось причин прямо здесь снести тому голову, а не покровительствовать?
Белая глазурь на прянике начала таять под пальцами. Берни отложил сладость на сервированный по случаю встречи с королём стол и утянул с блюда первую попавшуюся закуску. Розоватый бутон с красными крупицами напоминал паштет и лежал на очень тонкой лепёшке, норовившей разломиться прямо в пальцах. Кухню Восточной Петли Берни не знал. Что же, попробуем. Деликатес быстро перестал радовать, вспыхнув на языке огнём. Едва не опрокинув бокал, Берни плеснул себе вина, налитого почему-то в бутыль, не кувшин, и залпом выпил, надеясь, что хоть оно не окажется сродни перцу. А вот и первая шутка от короля: назвался огненным линдвормом — дыши огнём. Огонь жёг желудок, Оссори обречённо кусал пряничного медведя за голову. Недолго бедняга красовался белой сахарной шубкой и чёрными глазками бусинками.
— Что за мерзкая чёлочка.
— Хью, это просто такая стрижка...
— Джон, это просто такое отсутствие вкуса. У-у-уши, ты посмотри, так и хочется дёрнуть за мясистые мочки.
— Ты сумасшедший.
— Ещё передеритесь!
— Не мешай старшим спорить, Оссори!
— Кэдоган, они...
— Молчать всем! Хью, Джон, Яноре хотя и плохо знает блаутурский, но не глухой. И хватит зубоскалить. Берни, с кем ты связался? Нарываешься на новую схватку с Хьюго, чтобы он опять проиграл и неделю плевался ядом?
— Я тогда не проиграл! Я споткнулся, а у Оссори дьявольское везение!
Увернувшись от дружеской оплеухи Хью, Берни успел ущипнуть того за предплечье. Вишенка задорно заржала, умница, вильнула в сторону! Злобно фыркающий в усы Хьюго надвигался неумолимо, но Кэдоган усмирил всех одним взглядом. Джон одобрительно кивнул принцу и тщательно расправил на круглом животе складки колета. Берни весело взглянул на Кэди, но тот видел только на всадника, что подъезжал к их компании. Для всех принц Тимрийский был недоволен поведением друзей, но только Берни знал истинную причину этого напряжения...
— Интересно, он всегда так улыбается, или он просто выспался этим утром... — Энтони вырос по левую руку Берни, прицокнув, посмотрел поверх его головы на Кэди. — Яноре выспался, а вот наш принц глаз не сомкнул.
С досады Берни пихнул наблюдательного друга локтём в бок. Тони недовольно зашипел, но сдачи не дал. Да, Айрон-Кэдоган действительно не спал этой ночью. Берни слушал опасения побратима, как мог старался разуверить, но незаметно для него самого Берни сморило. Проснулся он под плащом принца, а Кэди так и сидел у окна гостиницы, вглядываясь в сереющий рассвет. Этим утром они встретят Лауритса Яноре, который проводит их до самой Хильмы, до дворцового крыльца, где Кэдогана будет ждать невеста, его любимая Хенрика. Этим утром они встретят кузена Хенрики слизня Лари, которого Кэдоган считал серьёзным претендентом на её руку, а значит, своим соперником. Чушь, невероятная глупость, прекрасная Хэнни и этот жалкий домашний слизень! Берни смеялся, но Кэдогану было не до смеха. Он твердил: пусть жалкий, пусть слизень, но Лауритс любит Хенрику, об этом знали все, об их союзе мечтает знать и чернь. А вот блаутурского линдворма блицардцы не жаловали, хоть и боялись.
— Добрррого утра, — ударило по ушам. — Я Лауритс Яльте, принц Яноре.
Берни переглянулся с Энтони. Недоразумение выучило блаутурский? Лари, называть его на блицардский манер «Ларсом» Неистовые драгуны отказывались, остановил серого в яблоках коня напротив кобылы Кэди. Беатриче попятилась, выдавая охватившее принца неудовольствие. Нет, омерзение, кивнул себе Берни и невольно сморщил нос. Лари счастливо улыбался драгунам, эта тусклая, но очень широкая улыбка бесила всех и каждого, особенно Хьюго, который сам частенько скалился. Берни сощурился на провожатого. Короткая стрижка, рыжеватая чёлка чуть вьётся на лбу. Ясные глаза глядят доверчиво. Руки стискивают поводья, никак нервничает. Чистенькая одежда так аккуратно сидела на Лари, что казалось, он в седле не двигался. Так ладно расправлено кружево на воротничке сорочки, так ровно блестят пуговки на тканой нарядной курточке. К такому даже дорожная пыль приставать побрезговала.
— Приветствую, Лауритс. Ты без свиты? Надеюсь, ничего не случилось? — Кэдоган кивнул Лари, тот неуверенно склонил голову в ответ, явно пытаясь перевести последнюю часть фразы.
— Случилось, свита от него сбежала, и я их понимаю! — оскалился в улыбке Хью, глядя прямо Лари в глаза.
Несчастный олух улыбнулся.
— Я не знать язык. Знать мало слов, — выцедил он.
— Я вижу, мой хороший, — участливо покивал Хью. — А я-то подумал, утро испорчено. Восхвалим святого Прюмме, слизень так и не удосужился выучить язык!
Принц повернулся к Хьюго, не обратив внимания на беспокойно мнущегося в седле Лари. Берни видел только чернокудрый затылок Кэдогана, но не сомневался, сейчас на Хьюго обрушился один из усмиряющих взглядов из-под бровей. Принц Тимрийский не умел лгать мимикой. Если он улыбался, то белозубая улыбка озаряло всё его лицо, и те, кто были рядом, невольно заражались этим жизнелюбием. Если принц смеялся, то с запрокинутой головой, а хохот лился песней. Если же он сердился, то одним сдвиганием бровей к переносице заставлял любого отводить глаза, а то и опускать голову.
— Хьюго, если ты изволишь доставлять нашему гостю неудовольствие своими неизгладимо колкими замечаниями, делай это как можно более изощрёнными словами, какие он точно ещё не успел выучить.
Кэдоган никогда не говорил так быстро и в такой скользящей манере. Берни переглянулся с не менее удивлённым Тони. Хью же довольно кивнул, разглаживая усы большим пальцем.
Несчастный Лауритс напряжённо вглядывался куда-то в рот Кэдогану, будто силясь выловить перевод слов оттуда.
— Я понять, вы просить мессира....
— Аргойла, — подсказал довольный Хьюго.
— Мессира Аргойла попросить говорить слова, что я знаю?
— Верно, — Кэдоган жестом пригласил Лауритса присоединиться к ним и продолжить путь. — Но расскажите же о нашей дороге. Что случилось с Эмерикским трактом?
Лауритс тяжко вздохнул, подбирая слова. Берни было почти жаль слизня. Тот бы не имел ничего против, предложи Кэди перейти на блицард, но в планы принца это не входило. Не оскорбляя слизня так явно, как Хью, Кэди всё же не мог спустить ему отсиживание зада во время Девятнадцатилетней войны и любовь к Хэнни. Кэдоган ехал на собственную помолвку, но это не мешало ему ревновать! Берни хмыкнул, поправил колет, за петлицу которого ещё утром заткнул цветок сирени. Любимый цветок Альды. Он не отстанет от своего побратима, следом за Кэди придет его черёд. Когда Рональд Оссори, граф Уэйкшор, просил руки Альды Уайлс под зорким глазом своей матушки, его грызли сомнения — это больше походило на пленение, чем на добровольный союз. Но сейчас, сейчас! Если вместо лопаток когда-то были крылья, то Берни чувствовал, как они расправляются, стоит ему лишь подумать о своей невесте, их общем будущем! Вчера, проезжая заросли сирени, он сорвал сладко пахнущее соцветие и, не выдержав, рассказал о предстоящей помолвке с Альдой друзьям, ведь раньше о ней знал только Айрон-Кэдоган. Со вчерашнего же дня Энтони стал ещё молчаливее обычного. Кэди тогда шепнул, что Тони тоже мог надеяться на сердечко Альды, но Берни покатился со смеху. О том, что Оссори и Уайлс поженятся, все знали едва ли не с того дня, когда маленькие Альда и Берни познакомились, так смел ли Энтони думать о подобном? И предположить смешно!
— Эммер... Эмримммстк... — мучительно замычали над ухом. Лари вклинил коня между Кэди и Хью, так что Берни иногда удавалось разглядеть профиль несчастного слизня. Ничего особенного, разве что щёки румянятся, будто только что побрили и умыли. Лари жестикулировал у самого лица, щёлкал пальцами правой руки, подбирая нужное слово. Язык рвался подсказать, но вместо этого Берни потрепал Вишенку по гриве. — Тракт размыт, — выдохнул Яноре, изображая рукой волну. — Наводнение. Мы ехать другой дорогой. — Он указал вперёд, туда, где дорога сужалась и уходила в темнеющую низину, в лес. — Через... мммм... город, где болезнь. Умирать. Карлат. Я сказать понятно?
Берни передёрнул плечами, уставился в разом ставшую неприятной даль. Светлые мысли о помолвке исчезли, оставив гнетущее предчувствие беды. Вести наследного принца Блаутура через край, который сгубила зараза и прокляла церковь? Неужели Кэдоган прав, и слизень не так прост, как кажется? Нарочно заведёт их в карлатские земли, где нет подмоги, а там они встретят «запропавшую» блицардскую свиту, и численный перевес будет совсем не на стороне пятерых драгун, уехавших на мили вперёд процессии, полагающейся блаутурскому принцу. Сказать безутешной невесте, что жениха убили разбойники, предложить себя взамен? Берни с силой сжал эфес драгунской сабли, но Лари не чуял угрозы, продолжая смотреть на Кэдогана безобиднейшим из слизней.
— Кэдоган, мы не поедем с ним. Не через эту дорогу.
Утро завладело небом, горизонт светлел, солнце уже поднялось, но будет ли в лесу так же ясно? Они ехали открытой местностью, последнее селение было уже позади, по сторонам песчаной дороги только поля. Из придорожной травы взвилась в небо вспугнутая стая крохотных пташек, беспокойно запищав, унеслась в хлопковое поле. Не в лес, что всё приближался, из единой серой полосы превращаясь в жухлые деревца у границ и низкие кусты. Так бывает у болот.
— Отчего? — Кэди повернулся к Берни. — Вспомнил страшные сказки?
— Вспомнил страшную явь. Вдруг там ловушка? Он без свиты и ведёт нас заброшенным трактом!
— А, догадался, — подмигнул Кэди. — Я думал об этом и просто не могу упустить такой шанс.
Берни едва не открыл рот. Кэди поманил его пальцем, веля наклониться. Их стремена звякнули, встретившись.
— Если у него хватит духа напасть, мы ответим. Неистовые драгуны выстоят впятером против десятерых, сомневаешься? Скажу больше, я хочу, чтобы он напал. Тогда у меня будет возможность раздавить это садовое недоразумение на законных основаниях.
Берни уловил блеск в глазах Кэди, и тут мычание слизня прервало их разговор.
— Королева Хенрика передать через меня свои слова, — Лари пошарил рукой за пазухой, вынул аккуратный, не потрепавшийся по краям листочек. — Я писать их. Я читать на блаутурском. «Любимый жених, молю, чтобы дорога тебя не утомила! Я очень жду тебя и скучаю по нашим ночам, разлука коварна, она изводит и нагоняет дурное. Поторопись же к своей Хенни, родной».
Берни едва успел зажать рукой рот, но Хьюго и Джон так и прыснули. Кэди не мигая вперился во вскинувшего бровки слизня, похоже, уговаривая себя не убивать его здесь, сейчас и вне закона. Беатриче заплясала под принцем, вынуждая коня Яноре посторониться.
— Вы уверены, что моя невеста передала именно это?
— Да. Я писать её слова, — повторил несчастный слизень. — Что-то не хорошо?
— Ничего. Стоило отдать мне записку. Она описала, как будет любить меня при встрече.
Лари залился краской, так что лоб и щёки стали ещё более розово-поросячьими. Берни сочувствующе переглянулся с Кэдоганом, молча увещевая простить друзьям смех, ведь они не со зла...
— Кэди, Кэди, ты бы не тянул со свадьбой, твоя бедная Хенни страдает в разлуке! — задыхаясь от хохота, Хью почти лёг на шею коня. Проехав чуть вперёд, он махнул рукой Берни. — Оссори, ты послушай! Свози Альду перед свадьбой к Хенрике в гости, уж она всему научит!
Заткнуться разошедшемуся другу Берни и Кэди пожелали хором. Альда и Хенрика действительно были очень разными невестами, но чистота и непорочность Альды вселяли в Берни веру в правильность их брака. Милая, наивная, верная Альда, конечно, будет его любить и с замирающим сердечком ждать с войны, а он любить в ответ и кружить в объятиях на пороге... Ведь именно так поступают герои её любимых книжек?
Уязвлённый Хью бурчал что-то о праведниках вокруг, Джон же решил взять слизня на себя. Лари улыбался в ответ, по-простецки ерошил на макушке волосы, но разобрать слов драгуна не мог.
— Легенды, понимаешь? Страшные истории. В Карлате. Правда? — допытывался Джон у Лари. Друг страдал тем же, чем и слизень — не знал родного языка собеседника, иначе спросил бы о карлатских легендах на блицард.
— Маленькая она да неразумная, Хенни наша! Ой, возвращайте девоньку, пока белый свет для неё чёрным не сделался!
На последних словах лицо короля посуровело, обострилось, улыбка приблизилась к оскалу, а усы и бородка вспыхнули злым жаром мироканских песков — подыграло солнце, взошедшее над нагромождением облаков. Райнеро с удвоенной решимостью двинулся к дядюшке, пока того окончательно не лишили доброго расположения духа. Не заклеймит же тот племянника самозванцем при всех, верно? Скажет, чтобы шёл с ним, или хотя бы назначит аудиенцию. Высвобождаясь из объятий купчихи, Лауритс Яльте снова дружелюбно улыбался, и это было последним, чему Райнеро придал значение.
Свет сверкнул, и на него поглядел ангел. Темнокудрый ангел с карими глазами лани. Девушка дарила его мягкой, немного робкой улыбкой гранатовых губ, из её глаз светило южное солнышко, и она тянула ему навстречу руку. Что она делает? Чего она хочет? Так ли это важно? Райнеро не слышал даже вздохов своего сердца, не видел ничего вокруг. Он просто хотел подхватить эту женщину на руки и унести с собой. А ещё бесконечно глядеть на неё, потому что от этого ему делалось необычайно тепло.
Её пальцы взяли его руку и повернули ладонью вверх. Райнеро успел коснуться их другой рукой, но видение уже пропало, а его всосала в себя суматошная толпа.
— Ларс-победитель!
— Слава Яноре!
— Святой король! Покоритель Песка!
— Хозяин сельдей сраженья!
Выкрики северян едва доносились до слуха. Райнеро прислушивался к обезумевшему сердцу, что забыло родича-короля, забыло потерянный трон Эскарлоты. Незнакомка, ангел с ланьими глазами, только она имела смысл. Он посмотрел себе на ладонь. Прикосновение её пальчиков истаяло, но вместо него лежала медная монета с выгравированным профилем гарпии. Гарпия плохо вязалась с образом ангела, и Райнеро перевернул медяк обратной стороной, после чего поцеловал с тем же трепетом, что солнышко Пречистой.
Глава 30
Блицард
Хильма
Что, если он не забыл «слизня»? Конечно, он не забыл...
Свет в окне слишком яркий, спинка стула до крайности неудобная, скатерть на столе опасно белая, закусок расставлено подозрительно много. Берни в очередной раз вгляделся в мордочку пряничного медведя, в этих обстоятельствах такого привычного, родного. Пряник вручила нагулявшаяся по Хильме Альда. Похихикав над собственным рассказом о прогулке, жена упорхнула с новой подружкой осматривать Сегне. Вот смеху-то было бы, узнай она, что гуляет с бывшей, мимолётной любовницей мужа… А ныне — любовницей короля? Что крошка Юльхе могла нашептать Лари о Рыжем Дьяволёнке, чтобы прибавилось причин прямо здесь снести тому голову, а не покровительствовать?
Белая глазурь на прянике начала таять под пальцами. Берни отложил сладость на сервированный по случаю встречи с королём стол и утянул с блюда первую попавшуюся закуску. Розоватый бутон с красными крупицами напоминал паштет и лежал на очень тонкой лепёшке, норовившей разломиться прямо в пальцах. Кухню Восточной Петли Берни не знал. Что же, попробуем. Деликатес быстро перестал радовать, вспыхнув на языке огнём. Едва не опрокинув бокал, Берни плеснул себе вина, налитого почему-то в бутыль, не кувшин, и залпом выпил, надеясь, что хоть оно не окажется сродни перцу. А вот и первая шутка от короля: назвался огненным линдвормом — дыши огнём. Огонь жёг желудок, Оссори обречённо кусал пряничного медведя за голову. Недолго бедняга красовался белой сахарной шубкой и чёрными глазками бусинками.
— Что за мерзкая чёлочка.
— Хью, это просто такая стрижка...
— Джон, это просто такое отсутствие вкуса. У-у-уши, ты посмотри, так и хочется дёрнуть за мясистые мочки.
— Ты сумасшедший.
— Ещё передеритесь!
— Не мешай старшим спорить, Оссори!
— Кэдоган, они...
— Молчать всем! Хью, Джон, Яноре хотя и плохо знает блаутурский, но не глухой. И хватит зубоскалить. Берни, с кем ты связался? Нарываешься на новую схватку с Хьюго, чтобы он опять проиграл и неделю плевался ядом?
— Я тогда не проиграл! Я споткнулся, а у Оссори дьявольское везение!
Увернувшись от дружеской оплеухи Хью, Берни успел ущипнуть того за предплечье. Вишенка задорно заржала, умница, вильнула в сторону! Злобно фыркающий в усы Хьюго надвигался неумолимо, но Кэдоган усмирил всех одним взглядом. Джон одобрительно кивнул принцу и тщательно расправил на круглом животе складки колета. Берни весело взглянул на Кэди, но тот видел только на всадника, что подъезжал к их компании. Для всех принц Тимрийский был недоволен поведением друзей, но только Берни знал истинную причину этого напряжения...
— Интересно, он всегда так улыбается, или он просто выспался этим утром... — Энтони вырос по левую руку Берни, прицокнув, посмотрел поверх его головы на Кэди. — Яноре выспался, а вот наш принц глаз не сомкнул.
С досады Берни пихнул наблюдательного друга локтём в бок. Тони недовольно зашипел, но сдачи не дал. Да, Айрон-Кэдоган действительно не спал этой ночью. Берни слушал опасения побратима, как мог старался разуверить, но незаметно для него самого Берни сморило. Проснулся он под плащом принца, а Кэди так и сидел у окна гостиницы, вглядываясь в сереющий рассвет. Этим утром они встретят Лауритса Яноре, который проводит их до самой Хильмы, до дворцового крыльца, где Кэдогана будет ждать невеста, его любимая Хенрика. Этим утром они встретят кузена Хенрики слизня Лари, которого Кэдоган считал серьёзным претендентом на её руку, а значит, своим соперником. Чушь, невероятная глупость, прекрасная Хэнни и этот жалкий домашний слизень! Берни смеялся, но Кэдогану было не до смеха. Он твердил: пусть жалкий, пусть слизень, но Лауритс любит Хенрику, об этом знали все, об их союзе мечтает знать и чернь. А вот блаутурского линдворма блицардцы не жаловали, хоть и боялись.
— Добрррого утра, — ударило по ушам. — Я Лауритс Яльте, принц Яноре.
Берни переглянулся с Энтони. Недоразумение выучило блаутурский? Лари, называть его на блицардский манер «Ларсом» Неистовые драгуны отказывались, остановил серого в яблоках коня напротив кобылы Кэди. Беатриче попятилась, выдавая охватившее принца неудовольствие. Нет, омерзение, кивнул себе Берни и невольно сморщил нос. Лари счастливо улыбался драгунам, эта тусклая, но очень широкая улыбка бесила всех и каждого, особенно Хьюго, который сам частенько скалился. Берни сощурился на провожатого. Короткая стрижка, рыжеватая чёлка чуть вьётся на лбу. Ясные глаза глядят доверчиво. Руки стискивают поводья, никак нервничает. Чистенькая одежда так аккуратно сидела на Лари, что казалось, он в седле не двигался. Так ладно расправлено кружево на воротничке сорочки, так ровно блестят пуговки на тканой нарядной курточке. К такому даже дорожная пыль приставать побрезговала.
— Приветствую, Лауритс. Ты без свиты? Надеюсь, ничего не случилось? — Кэдоган кивнул Лари, тот неуверенно склонил голову в ответ, явно пытаясь перевести последнюю часть фразы.
— Случилось, свита от него сбежала, и я их понимаю! — оскалился в улыбке Хью, глядя прямо Лари в глаза.
Несчастный олух улыбнулся.
— Я не знать язык. Знать мало слов, — выцедил он.
— Я вижу, мой хороший, — участливо покивал Хью. — А я-то подумал, утро испорчено. Восхвалим святого Прюмме, слизень так и не удосужился выучить язык!
Принц повернулся к Хьюго, не обратив внимания на беспокойно мнущегося в седле Лари. Берни видел только чернокудрый затылок Кэдогана, но не сомневался, сейчас на Хьюго обрушился один из усмиряющих взглядов из-под бровей. Принц Тимрийский не умел лгать мимикой. Если он улыбался, то белозубая улыбка озаряло всё его лицо, и те, кто были рядом, невольно заражались этим жизнелюбием. Если принц смеялся, то с запрокинутой головой, а хохот лился песней. Если же он сердился, то одним сдвиганием бровей к переносице заставлял любого отводить глаза, а то и опускать голову.
— Хьюго, если ты изволишь доставлять нашему гостю неудовольствие своими неизгладимо колкими замечаниями, делай это как можно более изощрёнными словами, какие он точно ещё не успел выучить.
Кэдоган никогда не говорил так быстро и в такой скользящей манере. Берни переглянулся с не менее удивлённым Тони. Хью же довольно кивнул, разглаживая усы большим пальцем.
Несчастный Лауритс напряжённо вглядывался куда-то в рот Кэдогану, будто силясь выловить перевод слов оттуда.
— Я понять, вы просить мессира....
— Аргойла, — подсказал довольный Хьюго.
— Мессира Аргойла попросить говорить слова, что я знаю?
— Верно, — Кэдоган жестом пригласил Лауритса присоединиться к ним и продолжить путь. — Но расскажите же о нашей дороге. Что случилось с Эмерикским трактом?
Лауритс тяжко вздохнул, подбирая слова. Берни было почти жаль слизня. Тот бы не имел ничего против, предложи Кэди перейти на блицард, но в планы принца это не входило. Не оскорбляя слизня так явно, как Хью, Кэди всё же не мог спустить ему отсиживание зада во время Девятнадцатилетней войны и любовь к Хэнни. Кэдоган ехал на собственную помолвку, но это не мешало ему ревновать! Берни хмыкнул, поправил колет, за петлицу которого ещё утром заткнул цветок сирени. Любимый цветок Альды. Он не отстанет от своего побратима, следом за Кэди придет его черёд. Когда Рональд Оссори, граф Уэйкшор, просил руки Альды Уайлс под зорким глазом своей матушки, его грызли сомнения — это больше походило на пленение, чем на добровольный союз. Но сейчас, сейчас! Если вместо лопаток когда-то были крылья, то Берни чувствовал, как они расправляются, стоит ему лишь подумать о своей невесте, их общем будущем! Вчера, проезжая заросли сирени, он сорвал сладко пахнущее соцветие и, не выдержав, рассказал о предстоящей помолвке с Альдой друзьям, ведь раньше о ней знал только Айрон-Кэдоган. Со вчерашнего же дня Энтони стал ещё молчаливее обычного. Кэди тогда шепнул, что Тони тоже мог надеяться на сердечко Альды, но Берни покатился со смеху. О том, что Оссори и Уайлс поженятся, все знали едва ли не с того дня, когда маленькие Альда и Берни познакомились, так смел ли Энтони думать о подобном? И предположить смешно!
— Эммер... Эмримммстк... — мучительно замычали над ухом. Лари вклинил коня между Кэди и Хью, так что Берни иногда удавалось разглядеть профиль несчастного слизня. Ничего особенного, разве что щёки румянятся, будто только что побрили и умыли. Лари жестикулировал у самого лица, щёлкал пальцами правой руки, подбирая нужное слово. Язык рвался подсказать, но вместо этого Берни потрепал Вишенку по гриве. — Тракт размыт, — выдохнул Яноре, изображая рукой волну. — Наводнение. Мы ехать другой дорогой. — Он указал вперёд, туда, где дорога сужалась и уходила в темнеющую низину, в лес. — Через... мммм... город, где болезнь. Умирать. Карлат. Я сказать понятно?
Берни передёрнул плечами, уставился в разом ставшую неприятной даль. Светлые мысли о помолвке исчезли, оставив гнетущее предчувствие беды. Вести наследного принца Блаутура через край, который сгубила зараза и прокляла церковь? Неужели Кэдоган прав, и слизень не так прост, как кажется? Нарочно заведёт их в карлатские земли, где нет подмоги, а там они встретят «запропавшую» блицардскую свиту, и численный перевес будет совсем не на стороне пятерых драгун, уехавших на мили вперёд процессии, полагающейся блаутурскому принцу. Сказать безутешной невесте, что жениха убили разбойники, предложить себя взамен? Берни с силой сжал эфес драгунской сабли, но Лари не чуял угрозы, продолжая смотреть на Кэдогана безобиднейшим из слизней.
— Кэдоган, мы не поедем с ним. Не через эту дорогу.
Утро завладело небом, горизонт светлел, солнце уже поднялось, но будет ли в лесу так же ясно? Они ехали открытой местностью, последнее селение было уже позади, по сторонам песчаной дороги только поля. Из придорожной травы взвилась в небо вспугнутая стая крохотных пташек, беспокойно запищав, унеслась в хлопковое поле. Не в лес, что всё приближался, из единой серой полосы превращаясь в жухлые деревца у границ и низкие кусты. Так бывает у болот.
— Отчего? — Кэди повернулся к Берни. — Вспомнил страшные сказки?
— Вспомнил страшную явь. Вдруг там ловушка? Он без свиты и ведёт нас заброшенным трактом!
— А, догадался, — подмигнул Кэди. — Я думал об этом и просто не могу упустить такой шанс.
Берни едва не открыл рот. Кэди поманил его пальцем, веля наклониться. Их стремена звякнули, встретившись.
— Если у него хватит духа напасть, мы ответим. Неистовые драгуны выстоят впятером против десятерых, сомневаешься? Скажу больше, я хочу, чтобы он напал. Тогда у меня будет возможность раздавить это садовое недоразумение на законных основаниях.
Берни уловил блеск в глазах Кэди, и тут мычание слизня прервало их разговор.
— Королева Хенрика передать через меня свои слова, — Лари пошарил рукой за пазухой, вынул аккуратный, не потрепавшийся по краям листочек. — Я писать их. Я читать на блаутурском. «Любимый жених, молю, чтобы дорога тебя не утомила! Я очень жду тебя и скучаю по нашим ночам, разлука коварна, она изводит и нагоняет дурное. Поторопись же к своей Хенни, родной».
Берни едва успел зажать рукой рот, но Хьюго и Джон так и прыснули. Кэди не мигая вперился во вскинувшего бровки слизня, похоже, уговаривая себя не убивать его здесь, сейчас и вне закона. Беатриче заплясала под принцем, вынуждая коня Яноре посторониться.
— Вы уверены, что моя невеста передала именно это?
— Да. Я писать её слова, — повторил несчастный слизень. — Что-то не хорошо?
— Ничего. Стоило отдать мне записку. Она описала, как будет любить меня при встрече.
Лари залился краской, так что лоб и щёки стали ещё более розово-поросячьими. Берни сочувствующе переглянулся с Кэдоганом, молча увещевая простить друзьям смех, ведь они не со зла...
— Кэди, Кэди, ты бы не тянул со свадьбой, твоя бедная Хенни страдает в разлуке! — задыхаясь от хохота, Хью почти лёг на шею коня. Проехав чуть вперёд, он махнул рукой Берни. — Оссори, ты послушай! Свози Альду перед свадьбой к Хенрике в гости, уж она всему научит!
Заткнуться разошедшемуся другу Берни и Кэди пожелали хором. Альда и Хенрика действительно были очень разными невестами, но чистота и непорочность Альды вселяли в Берни веру в правильность их брака. Милая, наивная, верная Альда, конечно, будет его любить и с замирающим сердечком ждать с войны, а он любить в ответ и кружить в объятиях на пороге... Ведь именно так поступают герои её любимых книжек?
Уязвлённый Хью бурчал что-то о праведниках вокруг, Джон же решил взять слизня на себя. Лари улыбался в ответ, по-простецки ерошил на макушке волосы, но разобрать слов драгуна не мог.
— Легенды, понимаешь? Страшные истории. В Карлате. Правда? — допытывался Джон у Лари. Друг страдал тем же, чем и слизень — не знал родного языка собеседника, иначе спросил бы о карлатских легендах на блицард.
