- Что я, враг себе? На такси, и сразу отпущу.
Рита приехала первая и бросилась в ванную. Потом смотрела в зеркало, и щеки ее горели, и губы, и внутри все полыхало.
Еще один счастливый момент в ее жизни...Ну, и что, что никто не знает об этом, так даже лучше, не надо отвлекаться ни на что постороннее, а можно каждую минутку отдать в любимые руки. И чувствовать рядом каждую минуту ЕГО!
************************
Три счастливейших дня пролетели. Они были полны ласк и смеха, воды и солнца. На этот раз добрались и до речки, плавали и ныряли, порознь и в обнимку. Ели не в положенное время, а когда голод давал о себе знать, даже если была середина ночи. Ни разу не пили, чтоб не разбавить потока счастья..
В последнюю ночь Рита то уговаривала Виктора не спешить, а что-то иное придумать, то умоляла его открыться сыну, то смеялась, то плакала. Виктор тоже нервничал, замыкался все больше. Однажды Рита даже укорила его:
- Ты не любишь меня. А то бы сделал, как прошу.
Он склонился над ней, и она испугалась, такой хищный был у него взгляд.
- Не люблю, да? Почему же меня так пугает сегодняшний день? Не могу представить, как жить без тебя. Но я должен...
Он со стоном закрыл лицо руками:
- О, черт! Лучше бы нам никогда не встречаться.
Рита со страхом услышала, как скрипнули его зубы. И все ее нутро бросилось на помощь. Она забыла о своей боли, стала гладить его по лицу, плечам, приговаривать ласковые словечки. Наконец догадалась:
- Но мы же не расстанемся!
- Это как?
Он отвел руки, лицо его было сухим, глаза сужены.
- Ты напишешь мне, сразу, как приедешь, чтоб я знала адрес. И письма станут нашими прикосновениями друг к другу.
- Само собой, - со вздохом кивнул Маркин. - Скажи твой адрес-то, пока не забыли.
- Главпочтамт, до востребования, Шаховой Маргарите Михайловне.
- Ты не доверяешь родителям?
- Не им, а злым случайностям, из-за которых они могут попасть в предатели. Мы не можем рисковать. И не только из-за себя.
- Чтоб не ранить Валерия. Ты моя умница. Спасибо!
- Когда ты решил ехать? - дрогнувшим голосом спросила Рита, спрятав лицо на его груди.
- То-то и оно. Очень быстро после его выписки. Не смогу в глаза ему смотреть.
Рита заревела в голос, распустив губы, как в детстве. Виктор гладил ее и говорил:
- Ух, завидую бабам! Как бы мне тоже вот так, может, на душе стало бы полегче...Но нет, у нас только одно.
Он вылез из постели, налил себе водки и опрокинул в рот. Потряс головой
- Легче стало? - сердито спросила Рита, сморкаясь в салфетку, попавшуюся под руку.
- Да ни черта. Ладно, перед смертью не надышишься. Помнишь, как говорили нам это перед любым экзаменом в школе, в институте?
- Конечно. Ты какой заканчивал?
- Думаешь, неужели с высшим в экскаваторщики? - усмехнулся он.
Рита виновато кивнула.
- Радиотехнический в Томске. Работал там на радиозаводе. Встретил Катю, а она из вашего города, туда попала по распределению. Женились, и она решила жить на родине. А мне что, жалко, что ли? Новые места посмотреть. И переехали. Ну, сразу работу нашел временную, на экскаваторе. Да так и осталось.
- Значит, ты из Томска?
- Из деревни под ним.
- Остался кто у тебя там?
- Спасибо, что спросила, - усмехнулся Маркин, одеваясь. - Нет, уже никого. Родители прибрались, а сестры-братья разъехались по белу-свету. Домик, даже не знаю, кто загнал. Может, никто, и стоит бедолага с заколоченными окнами.
- Что, неужели туда? - Рита привстала на постели.
- Нет, - подумав, качнул он головой. - Поближе. Так легче, знать, что мы недалеко друг от друга. Вставай, любимая, солнышко высоко... Надо еще позавтракать, и к Валерке - до работы.
- Раньше обхода ничего не будет, - уныло возразила она.
Быстро навели порядок, кофе с бутербродами взяли в машину.
Всю дорогу Рита плакала: "Но ведь мы больше не увидимся! На работе - как? То меня нет на месте, то тебя. Да ты к сыну пойдешь и с ним будешь последние дни. И на вокзал мне нельзя! Только твое письмо будет первой встречей после этой разлуки"...
Перед больницей он остановил, задернул занавески - и они долго не выпускали друг друга из объятий. Потом она вытащила пудреницу, навела красоту, надела темные очки, еще раз поцеловала Виктора. Накрасила губы и кивнула. Он глубоко вздохнул - и отдернул занавески. Она вышла, а он поехал на территорию больницы через грузовые ворота.
**************************
В день выписки Валерия Рита избегала видеться с ним. Это было легко, с ее объемом работы. И еще день-два она старалась соблюдать дистанцию. Но в один из вечеров он сам явился на знакомое место.
- О, привет, - с невольной улыбкой сказала Рита появившемуся перед ней парню. - Поздравляю! Похудел, но это ничего. Ну, как оно, здоровым, лучше?
- Да, спасибо. Только на работу еще не выписали, скука дома сидеть.
- Не сиди, найди занятие. Нетяжелое, имей в виду. Порядок навести, например. Давно ведь не делали, некогда было...
- Да, но отец все отдраил. Ах, да, он, знаешь, что надумал? Уезжать собрался.
- Как? Почему?
- А бог его знает! Говорит, это жилье тебе, а я устроюсь в другом месте.
- Что ж, это благородно. Но может, ему тяжело видеть все, связанное с Катериной Платоновной. Так бывает.
- Ясно, мне и самому не легче, но... - он пожал плечами.
- И что, скоро едет?
- Билет взял на послезавтра. В Кировск, блин. Тьмутаракань какая-то, и чего он там забыл?
- Его дело. Извини, меня ждут.
- Подожди, - он удержал ее за руку. - Я соскучился. Может, погуляем вечером?
- Валера, мы уже обсудили это, - она высвободила руку. - Кстати, как там Сашенька?
- Нормально.
- Не слышу энтузиазма. Смотри у меня!
Рита убежала, делая вид, что торопится. Конечно, сердцу не прикажешь, но он должен знать, что возврата не будет, тогда девчонка сразу станет милее.
Она завернула в закуток, который не был виден ниоткуда, поэтому они договорились с Виктором при возможности забегать туда - на счастье, вдруг это будет в один и тот же момент! И точно, ее встретили родные объятия. На минуты мир перестал существовать для обоих, будто сознание отключилось.
- Как ты догадался? - счастливо спросила она. Ее губы при движении касались его лица.
- Пришел в кадры, уволиться-то надо, - точно также отвечал он. - Послезавтра еду.
Она застонала, потом поцеловала его:
- Так легче. Сын как принял?
- А куда он денется. Не вздумай на вокзал. Я не смогу уехать, если буду видеть тебя, даже издали.
- Ладно. Буду сидеть дома и пить в одиночестве, как ты.
- Гляди у меня! Алкоголичку выгоню.
- Завтра придешь сюда?
- В три, годится? Тихий час, меньше народу шляется.
Она прижалась к нему всем телом. Вдохнула любимый запах. Кивнула с закрытыми глазами и ушла. Мир опять посветлел - впереди еще одно свидание! А потом...Она отталкивала эту мысль.
Время тянулось невыносимо, особенно ночь. Наконец, желанный миг настал. Виктор был невесел, но его объятия были страстными, почти грубыми, поцелуи причиняли боль. Однако Рита не хотела ничего менять, останавливать, ей хотелось быть еще ближе, чем ее прижимали его сильные руки. Она понимала, что это глупая выдумка встречаться здесь, а не в постели, но другого выхода, никому не причинявшего боль, не было.
Он застонал и отодвинулся, тяжело дыша:
- Все, дорогая! Мы идиоты, решили-таки надышаться перед... Все, пошел.
- Нет! Еще секунду. Мы просто так постоим, - она ничего не видела, цепляясь за него.
- Я буду писать тебе каждый день! - он оторвал ее от себя и пошел неверными шагами, но быстро.
Рита стояла, оглушенная, задыхаясь от беззвучного плача. Не знала, сколько так простояла. Пока не крикнул где-то рядом ребенок. Она вернулась в мир. Поняла, что кончился тихий час. Поспешно вытерла лицо, спряталась за темными очками и вышла из своего укрытия.
Но страшный день, оказывается, еще не кончился. Вечером ее встретил Валерий. Поздоровались, он спросил:
- Что это ты теперь постоянно в черных очках? Понты?
- Солнце.
- Оно всегда было. Ладно, пойдем погуляем, пожалуйста.
- Я не хочу. И не захочу. Прошу тебя...
- А если я подожду? Сколько хочешь. Пока лежал, было много времени подумать. Не нужен мне никто, кроме тебя.
- Глупости, это пройдет.
- А если нет?
- Ничем не могу помочь. Ты мужчина, держи себя в руках. Прикажи себе забыть меня.
- Много раз пробовал, честно.
- Бесполезный разговор, я пошла.
- Ну, хоть поцеловать можно?
- Нет. Никогда! Уходи.
- Ладно, - угрожающе произнес он, словно не ей. И ушел.
*****************************
Назавтра она взяла отгул и весь день провела дома, в постели, с книгой, но глаза ее смотрели сквозь листы, видели проклятый вокзал, отнимающий у нее дорогого человека.
Потом несколько дней она работала ожесточенно, подолгу задерживаясь, чтоб не дай бог не встретить Валерия, боялась убить его.
Когда же наступила апатия, он вдруг явился. Был навеселе и как-то раздражен. Раскланялся, доложил, что отец отбыл.
- Поздравляю, теперь ты полностью сам отвечаешь за свою жизнь.
- А ты сняла очки?
- А ты мой визажист?
- Ладно, проехали. Скорей бы на работу.
- А действительно, скоро? Когда больничный заканчивается?
- Неделю еще. Хочешь избавиться?
- Безделье всегда убивает, особенно мужчин. Женщины всегда найдут занятие.
- Ага! То-то Сашка ноет, что бы еще сделать в доме.
- Она?...
- Ну, - самодовольно сказал он. - Как ты меня отшила, я с горя переспал с ней. И она теперь ни на шаг от меня, благо, есть, где жить. Это ты виновата!
Рита дала ему яростную пощечину. Он заморгал:
- За что?
- Это от нас обеих! Пошел прочь от меня!
Круто повернулась и ушла. За спиной было озадаченное молчание.
***************************
Самый счастливый день был тот, когда Рита протянула в окошко почтамта паспорт, и ей выдали конверт. Виктор! Она прочла тут же, присев в немноголюдном зале. Он писал, что городок небольшой, но славный, что сразу нашел работу по специальности на молочном комбинате, там давно хотели радиофицировать предприятие, да все не удавалось заманить специалистов, денег не хватало. Ему дали комнату в общежитии, небольшую, зато отдельную, и с удобствами, только кухня общая. Но он купил плитку и тайно пронес, можно чай или кофе, даже яичницу сделать. В конце письма прорвались нотки тоски, и она с облегчением вздохнула.
Писала ответ, пока уборщица не загремела ключами. Схватила листок, решила дома дописать, а утром бросить в почтовый ящик при больнице, оттуда почту вынимали ежедневно. А вообще-то можно просто писать каждый день, как дышать, и любые листки отправлять сразу!
Она немного ожила, хоть погода была неважной, холодные дожди, иногда срывались снежинки. В один из таких вечеров, когда она даже не пошла на почтамт, что-то неважно себя чувствовала, ее опять остановил Валерий. Он был в теплой служебной форме, подтянут, приветлив. Она настороженно ответила на приветствие.
- Как живешь? - спросил он.
- Спасибо, не жалуюсь. А ты?
- На работу, видишь, вышел. Экипировку новую дали, по сезону. Отец пишет, тоже устроился, даже место в малосемейке получил.
- Очень рада.
- Прости меня за хамство!
- Хорошо. Это все?
- И вот еще, - он подал ей бланк. Там было написано, что приняты документы на регистрацию брака у Маркина и Волковой, и назначена дата. Рита выдохнула, улыбнулась:
- Вот теперь поступок не мальчика, но мужа. Беру свою пощечину обратно! И поздравляю.
- Рано еще, - он тоже улыбнулся. - Но ты первый гость. Сашка тоже согласна, ведь если б не ты, я бы не встал после травмы.
- Не преувеличивай, врачи там и другие были.
- Они мне доверия не внушали. И охоту жить тоже.
- Ладно, я приду в ЗАГС, спасибо за приглашение, - поспешно сказала Рита.
Придя с работы домой, Валерий рассеянно рассказывал, как день прошел, и что он отдал приглашение Шаховой. Саша чмокнула его, проходя на кухню:
- У нас сегодня сюрприз, я первый раз сама пельмени сделала.
За едой она оживленно рассказывала про свой день на работе, учеников, потом без всякого перехода деловито сказала:
- Знаю, почему фата белая. Вишня весной вся бела, только потом эти цветы превращаются в детей, никак иначе.
- Логично, - фыркнул он. - Только не сразу, ладно? Сначала надо на ноги встать, а уж потом...
- Ладно, ладно! - но ее личико опустилось к тарелке, чтоб он не видел ее огорчения.
************************
Зима уже полностью вступила в свои права. Рита Шахова была почти счастлива. Она свыклась с постоянной легкой тоской. Внушала себе. что пока рано что-либо попробовать изменить, это может вызвать подозрение, и тогда все насмарку, все их усилия, их жертва. Но в письмах Виктора не было этого, мало того, они стали реже, рассеяннее, словно в его жизни появилось нечто более важное, чем любовь к Рите. Конечно, он начал работать, как мечтал, возможно, это отнимает все силы и время, но...Как же тогда быть ей? Ответа не было.
На Новый год пришло бурное поздравление - открытки, пестрый бланк телеграммы, нежное письмо. Рита тоже послала ему свои дары, не хуже этих. Но ей было горьковато. И это чувство постепенно усиливалось. Она понимала, что все чаще отодвигалась им на край его теперешней жизни. Начались опять слезы по ночам. Правда, сны, как обычно, радовали ее. Вот и сегодня приснилось - она идет по блестящему универмагу, где есть все, что душе угодно, и - она может все это купить, потому что сказочно богата!
Умывалась в ванной комнате, рассматривала себя в зеркале, чистила зубы - и вдруг почувствовала дегчайшую тошноту. Удивилась, стала припоминать, что ела вчера на ужин. Да нет, все, как всегда. И вдруг ее пронзила ослепительная мысль. Она зажмурилась, опять взглянула в зеркале в свои засиявшие глаза. Нет-нет, надо сначала посетить врача, чтоб знать точно! Но застучавшее сердце сказало - ДА!
Вечером она ехала домой на троллейбусе уже именинницей. Слухи разлетались мгновенно, особенно из гинекологического кабинета. Уже Станислав спросил ее прямо, а вся больница лишь гадала - кто этот человек? Пока доехала, решила - нет, больница пусть жужжит, но дома пусть не знают. Мама, конечно, все равно обрадуется, а вот отец...И как же они сохранят от него все в тайне, ведь через месяц будет заметно. Через месяц? А потом? Что ей делать потом?
Впервые Рита почувствовала растерянность и - обиду. И в следующем письме задала вопрос - что дальше и когда? Ответа долго не было.
Рита приехала первая и бросилась в ванную. Потом смотрела в зеркало, и щеки ее горели, и губы, и внутри все полыхало.
Еще один счастливый момент в ее жизни...Ну, и что, что никто не знает об этом, так даже лучше, не надо отвлекаться ни на что постороннее, а можно каждую минутку отдать в любимые руки. И чувствовать рядом каждую минуту ЕГО!
************************
Три счастливейших дня пролетели. Они были полны ласк и смеха, воды и солнца. На этот раз добрались и до речки, плавали и ныряли, порознь и в обнимку. Ели не в положенное время, а когда голод давал о себе знать, даже если была середина ночи. Ни разу не пили, чтоб не разбавить потока счастья..
В последнюю ночь Рита то уговаривала Виктора не спешить, а что-то иное придумать, то умоляла его открыться сыну, то смеялась, то плакала. Виктор тоже нервничал, замыкался все больше. Однажды Рита даже укорила его:
- Ты не любишь меня. А то бы сделал, как прошу.
Он склонился над ней, и она испугалась, такой хищный был у него взгляд.
- Не люблю, да? Почему же меня так пугает сегодняшний день? Не могу представить, как жить без тебя. Но я должен...
Он со стоном закрыл лицо руками:
- О, черт! Лучше бы нам никогда не встречаться.
Рита со страхом услышала, как скрипнули его зубы. И все ее нутро бросилось на помощь. Она забыла о своей боли, стала гладить его по лицу, плечам, приговаривать ласковые словечки. Наконец догадалась:
- Но мы же не расстанемся!
- Это как?
Он отвел руки, лицо его было сухим, глаза сужены.
- Ты напишешь мне, сразу, как приедешь, чтоб я знала адрес. И письма станут нашими прикосновениями друг к другу.
- Само собой, - со вздохом кивнул Маркин. - Скажи твой адрес-то, пока не забыли.
- Главпочтамт, до востребования, Шаховой Маргарите Михайловне.
- Ты не доверяешь родителям?
- Не им, а злым случайностям, из-за которых они могут попасть в предатели. Мы не можем рисковать. И не только из-за себя.
- Чтоб не ранить Валерия. Ты моя умница. Спасибо!
- Когда ты решил ехать? - дрогнувшим голосом спросила Рита, спрятав лицо на его груди.
- То-то и оно. Очень быстро после его выписки. Не смогу в глаза ему смотреть.
Рита заревела в голос, распустив губы, как в детстве. Виктор гладил ее и говорил:
- Ух, завидую бабам! Как бы мне тоже вот так, может, на душе стало бы полегче...Но нет, у нас только одно.
Он вылез из постели, налил себе водки и опрокинул в рот. Потряс головой
- Легче стало? - сердито спросила Рита, сморкаясь в салфетку, попавшуюся под руку.
- Да ни черта. Ладно, перед смертью не надышишься. Помнишь, как говорили нам это перед любым экзаменом в школе, в институте?
- Конечно. Ты какой заканчивал?
- Думаешь, неужели с высшим в экскаваторщики? - усмехнулся он.
Рита виновато кивнула.
- Радиотехнический в Томске. Работал там на радиозаводе. Встретил Катю, а она из вашего города, туда попала по распределению. Женились, и она решила жить на родине. А мне что, жалко, что ли? Новые места посмотреть. И переехали. Ну, сразу работу нашел временную, на экскаваторе. Да так и осталось.
- Значит, ты из Томска?
- Из деревни под ним.
- Остался кто у тебя там?
- Спасибо, что спросила, - усмехнулся Маркин, одеваясь. - Нет, уже никого. Родители прибрались, а сестры-братья разъехались по белу-свету. Домик, даже не знаю, кто загнал. Может, никто, и стоит бедолага с заколоченными окнами.
- Что, неужели туда? - Рита привстала на постели.
- Нет, - подумав, качнул он головой. - Поближе. Так легче, знать, что мы недалеко друг от друга. Вставай, любимая, солнышко высоко... Надо еще позавтракать, и к Валерке - до работы.
- Раньше обхода ничего не будет, - уныло возразила она.
Быстро навели порядок, кофе с бутербродами взяли в машину.
Всю дорогу Рита плакала: "Но ведь мы больше не увидимся! На работе - как? То меня нет на месте, то тебя. Да ты к сыну пойдешь и с ним будешь последние дни. И на вокзал мне нельзя! Только твое письмо будет первой встречей после этой разлуки"...
Перед больницей он остановил, задернул занавески - и они долго не выпускали друг друга из объятий. Потом она вытащила пудреницу, навела красоту, надела темные очки, еще раз поцеловала Виктора. Накрасила губы и кивнула. Он глубоко вздохнул - и отдернул занавески. Она вышла, а он поехал на территорию больницы через грузовые ворота.
**************************
В день выписки Валерия Рита избегала видеться с ним. Это было легко, с ее объемом работы. И еще день-два она старалась соблюдать дистанцию. Но в один из вечеров он сам явился на знакомое место.
- О, привет, - с невольной улыбкой сказала Рита появившемуся перед ней парню. - Поздравляю! Похудел, но это ничего. Ну, как оно, здоровым, лучше?
- Да, спасибо. Только на работу еще не выписали, скука дома сидеть.
- Не сиди, найди занятие. Нетяжелое, имей в виду. Порядок навести, например. Давно ведь не делали, некогда было...
- Да, но отец все отдраил. Ах, да, он, знаешь, что надумал? Уезжать собрался.
- Как? Почему?
- А бог его знает! Говорит, это жилье тебе, а я устроюсь в другом месте.
- Что ж, это благородно. Но может, ему тяжело видеть все, связанное с Катериной Платоновной. Так бывает.
- Ясно, мне и самому не легче, но... - он пожал плечами.
- И что, скоро едет?
- Билет взял на послезавтра. В Кировск, блин. Тьмутаракань какая-то, и чего он там забыл?
- Его дело. Извини, меня ждут.
- Подожди, - он удержал ее за руку. - Я соскучился. Может, погуляем вечером?
- Валера, мы уже обсудили это, - она высвободила руку. - Кстати, как там Сашенька?
- Нормально.
- Не слышу энтузиазма. Смотри у меня!
Рита убежала, делая вид, что торопится. Конечно, сердцу не прикажешь, но он должен знать, что возврата не будет, тогда девчонка сразу станет милее.
Она завернула в закуток, который не был виден ниоткуда, поэтому они договорились с Виктором при возможности забегать туда - на счастье, вдруг это будет в один и тот же момент! И точно, ее встретили родные объятия. На минуты мир перестал существовать для обоих, будто сознание отключилось.
- Как ты догадался? - счастливо спросила она. Ее губы при движении касались его лица.
- Пришел в кадры, уволиться-то надо, - точно также отвечал он. - Послезавтра еду.
Она застонала, потом поцеловала его:
- Так легче. Сын как принял?
- А куда он денется. Не вздумай на вокзал. Я не смогу уехать, если буду видеть тебя, даже издали.
- Ладно. Буду сидеть дома и пить в одиночестве, как ты.
- Гляди у меня! Алкоголичку выгоню.
- Завтра придешь сюда?
- В три, годится? Тихий час, меньше народу шляется.
Она прижалась к нему всем телом. Вдохнула любимый запах. Кивнула с закрытыми глазами и ушла. Мир опять посветлел - впереди еще одно свидание! А потом...Она отталкивала эту мысль.
Время тянулось невыносимо, особенно ночь. Наконец, желанный миг настал. Виктор был невесел, но его объятия были страстными, почти грубыми, поцелуи причиняли боль. Однако Рита не хотела ничего менять, останавливать, ей хотелось быть еще ближе, чем ее прижимали его сильные руки. Она понимала, что это глупая выдумка встречаться здесь, а не в постели, но другого выхода, никому не причинявшего боль, не было.
Он застонал и отодвинулся, тяжело дыша:
- Все, дорогая! Мы идиоты, решили-таки надышаться перед... Все, пошел.
- Нет! Еще секунду. Мы просто так постоим, - она ничего не видела, цепляясь за него.
- Я буду писать тебе каждый день! - он оторвал ее от себя и пошел неверными шагами, но быстро.
Рита стояла, оглушенная, задыхаясь от беззвучного плача. Не знала, сколько так простояла. Пока не крикнул где-то рядом ребенок. Она вернулась в мир. Поняла, что кончился тихий час. Поспешно вытерла лицо, спряталась за темными очками и вышла из своего укрытия.
Но страшный день, оказывается, еще не кончился. Вечером ее встретил Валерий. Поздоровались, он спросил:
- Что это ты теперь постоянно в черных очках? Понты?
- Солнце.
- Оно всегда было. Ладно, пойдем погуляем, пожалуйста.
- Я не хочу. И не захочу. Прошу тебя...
- А если я подожду? Сколько хочешь. Пока лежал, было много времени подумать. Не нужен мне никто, кроме тебя.
- Глупости, это пройдет.
- А если нет?
- Ничем не могу помочь. Ты мужчина, держи себя в руках. Прикажи себе забыть меня.
- Много раз пробовал, честно.
- Бесполезный разговор, я пошла.
- Ну, хоть поцеловать можно?
- Нет. Никогда! Уходи.
- Ладно, - угрожающе произнес он, словно не ей. И ушел.
*****************************
Назавтра она взяла отгул и весь день провела дома, в постели, с книгой, но глаза ее смотрели сквозь листы, видели проклятый вокзал, отнимающий у нее дорогого человека.
Потом несколько дней она работала ожесточенно, подолгу задерживаясь, чтоб не дай бог не встретить Валерия, боялась убить его.
Когда же наступила апатия, он вдруг явился. Был навеселе и как-то раздражен. Раскланялся, доложил, что отец отбыл.
- Поздравляю, теперь ты полностью сам отвечаешь за свою жизнь.
- А ты сняла очки?
- А ты мой визажист?
- Ладно, проехали. Скорей бы на работу.
- А действительно, скоро? Когда больничный заканчивается?
- Неделю еще. Хочешь избавиться?
- Безделье всегда убивает, особенно мужчин. Женщины всегда найдут занятие.
- Ага! То-то Сашка ноет, что бы еще сделать в доме.
- Она?...
- Ну, - самодовольно сказал он. - Как ты меня отшила, я с горя переспал с ней. И она теперь ни на шаг от меня, благо, есть, где жить. Это ты виновата!
Рита дала ему яростную пощечину. Он заморгал:
- За что?
- Это от нас обеих! Пошел прочь от меня!
Круто повернулась и ушла. За спиной было озадаченное молчание.
***************************
Самый счастливый день был тот, когда Рита протянула в окошко почтамта паспорт, и ей выдали конверт. Виктор! Она прочла тут же, присев в немноголюдном зале. Он писал, что городок небольшой, но славный, что сразу нашел работу по специальности на молочном комбинате, там давно хотели радиофицировать предприятие, да все не удавалось заманить специалистов, денег не хватало. Ему дали комнату в общежитии, небольшую, зато отдельную, и с удобствами, только кухня общая. Но он купил плитку и тайно пронес, можно чай или кофе, даже яичницу сделать. В конце письма прорвались нотки тоски, и она с облегчением вздохнула.
Писала ответ, пока уборщица не загремела ключами. Схватила листок, решила дома дописать, а утром бросить в почтовый ящик при больнице, оттуда почту вынимали ежедневно. А вообще-то можно просто писать каждый день, как дышать, и любые листки отправлять сразу!
Она немного ожила, хоть погода была неважной, холодные дожди, иногда срывались снежинки. В один из таких вечеров, когда она даже не пошла на почтамт, что-то неважно себя чувствовала, ее опять остановил Валерий. Он был в теплой служебной форме, подтянут, приветлив. Она настороженно ответила на приветствие.
- Как живешь? - спросил он.
- Спасибо, не жалуюсь. А ты?
- На работу, видишь, вышел. Экипировку новую дали, по сезону. Отец пишет, тоже устроился, даже место в малосемейке получил.
- Очень рада.
- Прости меня за хамство!
- Хорошо. Это все?
- И вот еще, - он подал ей бланк. Там было написано, что приняты документы на регистрацию брака у Маркина и Волковой, и назначена дата. Рита выдохнула, улыбнулась:
- Вот теперь поступок не мальчика, но мужа. Беру свою пощечину обратно! И поздравляю.
- Рано еще, - он тоже улыбнулся. - Но ты первый гость. Сашка тоже согласна, ведь если б не ты, я бы не встал после травмы.
- Не преувеличивай, врачи там и другие были.
- Они мне доверия не внушали. И охоту жить тоже.
- Ладно, я приду в ЗАГС, спасибо за приглашение, - поспешно сказала Рита.
Придя с работы домой, Валерий рассеянно рассказывал, как день прошел, и что он отдал приглашение Шаховой. Саша чмокнула его, проходя на кухню:
- У нас сегодня сюрприз, я первый раз сама пельмени сделала.
За едой она оживленно рассказывала про свой день на работе, учеников, потом без всякого перехода деловито сказала:
- Знаю, почему фата белая. Вишня весной вся бела, только потом эти цветы превращаются в детей, никак иначе.
- Логично, - фыркнул он. - Только не сразу, ладно? Сначала надо на ноги встать, а уж потом...
- Ладно, ладно! - но ее личико опустилось к тарелке, чтоб он не видел ее огорчения.
************************
Зима уже полностью вступила в свои права. Рита Шахова была почти счастлива. Она свыклась с постоянной легкой тоской. Внушала себе. что пока рано что-либо попробовать изменить, это может вызвать подозрение, и тогда все насмарку, все их усилия, их жертва. Но в письмах Виктора не было этого, мало того, они стали реже, рассеяннее, словно в его жизни появилось нечто более важное, чем любовь к Рите. Конечно, он начал работать, как мечтал, возможно, это отнимает все силы и время, но...Как же тогда быть ей? Ответа не было.
На Новый год пришло бурное поздравление - открытки, пестрый бланк телеграммы, нежное письмо. Рита тоже послала ему свои дары, не хуже этих. Но ей было горьковато. И это чувство постепенно усиливалось. Она понимала, что все чаще отодвигалась им на край его теперешней жизни. Начались опять слезы по ночам. Правда, сны, как обычно, радовали ее. Вот и сегодня приснилось - она идет по блестящему универмагу, где есть все, что душе угодно, и - она может все это купить, потому что сказочно богата!
Умывалась в ванной комнате, рассматривала себя в зеркале, чистила зубы - и вдруг почувствовала дегчайшую тошноту. Удивилась, стала припоминать, что ела вчера на ужин. Да нет, все, как всегда. И вдруг ее пронзила ослепительная мысль. Она зажмурилась, опять взглянула в зеркале в свои засиявшие глаза. Нет-нет, надо сначала посетить врача, чтоб знать точно! Но застучавшее сердце сказало - ДА!
Вечером она ехала домой на троллейбусе уже именинницей. Слухи разлетались мгновенно, особенно из гинекологического кабинета. Уже Станислав спросил ее прямо, а вся больница лишь гадала - кто этот человек? Пока доехала, решила - нет, больница пусть жужжит, но дома пусть не знают. Мама, конечно, все равно обрадуется, а вот отец...И как же они сохранят от него все в тайне, ведь через месяц будет заметно. Через месяц? А потом? Что ей делать потом?
Впервые Рита почувствовала растерянность и - обиду. И в следующем письме задала вопрос - что дальше и когда? Ответа долго не было.
