«Уходи! Это ловушка!» — ожидание наказания сменилось ужасом. Если возьмут Атахена, черного мага и верного слугу Повелителя — достанется всем. Будут обыски и облавы! И все-таки бунт...
«Раскомандовался! — во всегда бесстрастной мыслеречи почти слышался смешок. — Я буду с тобой, и только пикни! Своими руками убью, скотину. Ловушку пусть знаешь куда себе засунут? Не взяли там, не возьмут и здесь!»
Удар обрушился на спину, вышибив воздух из лёгких, по телу разлилась боль, заставив сжаться, рвануться в сторону, уходя.
«Держись! Я попробую помочь...»
«Госпожа моя!» — он вцепился взглядом в темную фигурку, вздрагивая от ударов, приноравливаясь к волнам боли. Но на пятом ударе чародейка призвала:
«Иди ко мне, солдат!»
Агли мысленно потянулся к ней и очутился рядом, не ощущая себя. Тело рвалось под ударами, дергалось в безуспешной попытке увернуться, но он уже был не на помосте, он был там, с той, кому отдал сердце и душу на полях Умелина. В бою.
«Моя госпожа! Мой командир».
Они стояли среди толпы, незримые для окружающих. Госпожа и раб, командир и солдат, маг и человек. Некромант, прозванный Пауком, и тот, кто выжил после его магии.
«Я использую тебя ради нас. Ради победы!»
«Твой раб, госпожа моя! — обычное обращение низшего к высшему прозвучало странно и чуждо. Отвык. Но хотелось поделиться, рассказать и Агли рискнул: — Он лгал! Уверял, что видел тебя мертвой! Я не поверил».
«Не так трудно было найти подходящего человека и надеть на него доспех».
«Будь осторожна, он сильный колдун».
Агли не назвал мага по имени, веря, что этим можно привлечь его внимание. Атахен скривилась, но развеивать суеверие не стала. Ответила:
«Я знаю. Я пришла сказать,что не только Владыка здесь, мы рядом — охраняем Воплощенного. И готовы сражаться за него и умереть. Вы не одни! Сейчас мы расстанемся. Но помни, я рядом. Я не бросила своих воинов. Я люблю вас всех!»
Тело на помосте с последним ударом обвисло, но Агли этого не заметил.
«Скажи, что мне делать, госпожа?! Что делать остальным?»
«Жди. Сейчас тебя приведут в чувство и мы расстанемся. Но помни, я рядом. Я охраняю и тебя, и их! Здесь, под взглядом врага, мы с вами. Мы пришли, не спрятались. Будь верен, как верны мы. Служи, как служим мы! Помни и жди! Не сомневайся! Ступай, тебе пора!»
Палач опрокинул на голову парня ведро воды, приводя его в сознание. Агли подавил стон, стиснув зубы. А колдунья повернулась и пошла, без малейших усилий рассекая толпу. Люди расступались, не замечая ее, не понимая, что заставило их сделать шаг в сторону, прижаться к соседям... Никто не заметил и не ощутил присутствие одного из сильнейших колдунов и верных слуг Поверженного.
Агли передали на руки страже, парень висел тряпкой, не в силах удержать голову. Теперь его должны были доставить туда, где он проживал. Но трое южан, переглянувшись, выбрались из толпы. Один приблизился к помосту, кланяясь, произнес:
— Храбрые господа, прошу вас! Позвольте нам самим отвезти друга.
— Как твое имя, косоглазый, надо же знать, кому доверяем такого героя! Ни звука не издал! — неловко пошутил один из воинов. Было видно, что им и самим ни ситуация, ни приговор не понравились.
— Зертан, мы... воевали вместе, — ответил южанин, стараясь не показать своих страхов: и за себя, что схватят; и за друга, получившего жестокое наказание. Но долг перед товарищем заставлял говорить с врагами.
— Ты знаешь, где он живет? — спросил стражник, наклоняясь с помоста.
— Да, у госпожи Вереи, если она его не прогонит после этого...
— Я тебе прогоню, ах ты, олень безрогий! — Зертан испуганно оглянулся на яростный вопль. Упомянутая госпожа оказалась за спиной, готовая забрать парня, как только стража выпустит его из цепких рук. И даже телегу наняла — возница ждал поодаль, не мешая остальным наслаждаться зрелищем. Ему было отлично видно и оттуда.
— Чего встали?! — прикрикнула хозяйка. — Забирайте, грузите и везем.
Южане послушно отнесли товарища на телегу, уложили лицом вниз на сено.
— Матти, со мной, — приказал Зертан, запрыгивая и устраиваясь рядом с другом. — Нам его еще на кровать надо перенести, не добив.
Второй южанин послушно устроился на сене, готовый страховать избитого товарища на колдобинах и ямах.
Возница, простимулированный десятью медяками, вез по самым ровным улицам шагом. Несмотря на все его старания, и то, что раненого придерживали, трясло изрядно. Агли молчал, то ли пребывая без сознания, то ли из того же упрямства, что заставляло его не издать ни звука во время порки.
— Горячка бы не началась... — пробормотал Зертан, когда они уложили друга на чистую постель и занялись его спиной.
— Вот, — Верея принесла отвар, — промойте раны. Они не до костей! Выглядит страшно, но могло быть хуже! Ольгер может и позвоночник повредить, был случай.
Матти мокрой тряпкой смыл кровь. Кнут прорезал мышцы, превратив их в кровавую кашу, но обнаженных костей на месте вырванных ошметков не было. Он вздохнул с облегчением, спросил осторожно:
— Госпожа так хорошо разбирается в наказаниях?
— Госпожа хорошо разбирается в мужьях своих подруг. Мы с его Мирисой всю войну вместе в госпитале отработали! Посменно выхаживали, когда ваши его чуть не убили! — прошипела хозяйка. — Посмел бы он меня обидеть! Получил бы от обеих!
— А взятку не взял... — обиженно протянул Зертан. — Мы же три золотых предлагали! Все скинулись!
— Деньги... деньгами его не соблазнишь, а вот маленький домашний ад, это страшно даже для Ольгера. — Верея сердито одернула фартук. — Домывайте, сейчас мазь принесу. Никогда с мужиками не поймешь, герой или идиот. Или все вместе!
— Ох, госпожа, как же вы правы! — новая гостья вошла, прижимая к себе узелок. Девушка-южанка, невысокая, не полная, но очень крепкая, сильная, это виделось в каждом ее движение. Она кланялась на каждой фразе, демонстрируя неуверенность: — Меня зовут Хетана. Я так испугалась за него! Я сбегала домой и принесла лекарство! Это очень хорошая мазь!
— Ах, проходи, милая! Ему сейчас нужна любая помощь! — госпожа Верея скользнула по открытому юному лицу девушки, гостья выглядела испуганной, смущенной. Очевидно, что парень ей нравился, но традиции и стыдливость не позволяли проявить инициативу. Женщина решила потом попенять парню, что упускает хорошую девушку, да и самой Верее лишняя работница не повредит. С первого взгляда видно, что девушка хозяйственная: волосы чистые, тщательно заплетены в толстую косу; одежда и обувь не новые, но чистые; платье кое-где заштопано весьма искусно. И сама — красавица, одни только глаза чего стоят! Огромные, темные, с длинными ресницами. Нет, девушка вполне достойная...
Верея забрала у гостьи узелок, развязала. Там оказался глиняный горшочек, завязанный тряпицей, и деревянная лопаточка. От горшочка исходил запах трав и меда.
— Я сама ее сделала, — тихо сказала Хетана, — смешала с медом отвар синелистника, лисий корень, тертые семена каменного розника и аспазу.
— А отвар копытня не добавляла?
— Добавила, шестьдесят капель на ложку меда, как положено! — подхватила Хетана, — а еще ложку нижнего листа бархотника малого!
— А я, когда в госпитале работала, добавляла еще арфинник желтый... — подхватила благодатную тему Верея.
Мужчины переглянулись, разом утрачивая понимание и интерес. Женщины вручили им лекарство, инструкции и принялись обсуждать мази, примочки, лечение каких-то неприятных болезней, плавно переходя от лечебных трав к приправам, готовке и обмену рецептами.
— Я приду, проверю, — сказала Верея, уводя новую знакомую в трактир; Хетана живо, чуть ли не в лицах, изображала рецепт пирога с потрохами, рыбой, фруктами и пряными травами. Последнее, что донеслось до южан, прежде чем дверь отсекла их от улицы, были слова Хетаны:
— Если рыба с ярким вкусом, то брать надо крупу, а вот если вкус обычный, нейтральный, то прослаивать лучше яблоками...
— И что это было? — Матти бережно, деревянной лопаточкой, нанес мазь на спину Агли. — Кто это вообще?
— Не знаю, — Зертан бросил короткий взгляд на дверь. — Но, кажется, мы увидели причину хорошего поведения нашего приятеля. Какая война рядом с такой красоткой? Я бы на его месте точно никуда не пошел…
Они тщательно намазали спину друга, закрыли его чистой плотной тканью и только после этого — одеялом. Парня начало знобить. Зертан ушел, а Матти остался следить за состоянием Агли. Хозяйка — человек хороший, но не ее дело выхаживать бывшего врага. Они сами все сделают. Зертан вернется к вечеру и отпустит друга отдыхать. Так и вылечат...
За окном давно воцарилась ночь, когда в комнатку, разбудив задремавшего на стуле Зертана, проскользнула Хетана.
— Иди, отдыхай, — произнесла она, — я посижу...
Дождалась, когда мужчина уйдет. Огляделась.
— Ну и каморка... Но лучше сарая военнопленных, знаешь ли! Скотина ты... нашел время! Или действительно нашел? Что произошло на самом деле?
Агли ожидаемо молчал. Хетана посидела на стуле, поерзала, потом махнула рукой и улеглась рядом с больным на краю кровати, закрыв глаза. Но не успела она задремать, как раздалось пыхтение, негромкая брань, прозвучавшая женским голосом, дверь распахнулась и показался обширный зад. Следом протиснулась и сама Верея, втащив в комнату тяжелый, набитый сеном тюфяк и одеяло для гостьи.
— Так и думала, что ты с ним останешься, — проворчала она, пока Хетана, ахнув, забирала ношу. — А твой этот пирог успехом у клиентов пользуется, первую порцию уже разобрали и добавки хотят!
— Может, еще суп из потрохов им предложить? Или похлебку из мяса и рыбы?
— Рыба — удовольствие дорогое, ее везут от моря... — Верея задумалась, опустилась на стул, перебирая руками оборки белого фартука: — А если взять соленую?
— Можно и соленую, тогда можно налить больше воды и не солить сам суп! Получается даже выгоднее, — подхватила благодатную тему Хетана, — а если копченую по-Риндорски сварить, то еще очень приятный запах добавится! Необычный. Но овощей надо побольше и крупы не жалеть. Сытно, вкусно и экономно!..
Женщины с удовольствием обсудили рецепты и договорились, что Хетана будет приходить и учить повариху тонкостям южной кухни.
Агли чуть слышно застонал и Верея, всплеснув руками, убежала в трактир — принести теплого питья. Хетана наклонилась к нему, коснулась лба и услышала прерывистый, насмешливый шепот:
— А я не знал, что ты умеешь готовить...
— Благодари палача за расписанную спину, а то сама бы тебя отходила! — прорычала южанка, вздрогнув. — Ты... самодовольный мерзавец! Авантюрист!
Агли рывком приподнялся, на лбу выступил пот, он закусил губу до крови и повернулся к ней лицом. Задержал дыхание, пережидая волну боли и произнес:
— Никаких авантюр, дорогая. Я никогда не пускаюсь в авантюры. Все учтено, кроме твоего решения явиться и за мной ухаживать. Неожиданно и пугающе. Утром — уходи, здесь слишком опасно.
— Тебе надо выздороветь. Скоро станет жарко, все наши постараются отвлечь внимание врага от Избранного.
— Всем «вашим» лучше свалить в сторону и не мешать Ему. — Агли осторожно опустился на кровать. — Есть какая-нибудь мазь? Мне надо выздороветь очень быстро.
— Быстро — только магией. — Хетана села на тюфяк рядом с ним: — Но колдовать нельзя. Они ждут, что мы ошибемся и выведем их к Избранному.
— Для того, чтобы вывести, надо знать кто он. Если я правильно понял, маг скрывается и от наших, и от врагов.
— Ты прав, он укрылся тенями во время призыва верных. Мы все... А почему тебя там не было? Ты что, не услышал? — пораженная открытием, Хетана попыталась заглянуть ему в глаза. — Агли, как ты мог не услышать Избранного? Это было... словно ментальный гром или ураган, нас буквально притянуло в Орисель! Мы рыдали от счастья, валялись на земле, умоляя его не замолкать! Звать и приказывать! Распоряжаться нами!
Агли молчал так долго, что Хетана решила, что он все-таки отключился.
— Я ничего не слышал, — признался парень. — Но мой вам совет, исполняйте приказы и никакой инициативы. Она наказуема.
— Но почему он не позвал тебя?
— Возможно, у него на меня другие планы?
К вечеру началась горячка. Агли метался в бреду, расплачиваясь за неумное геройство. Хетана сидела рядом с ним, вытирая со лба пот и пытаясь разобрать отрывистый, несвязный бред. Парень то порывался куда-то бежать и его приходилось удерживать на кровати, то обессиленно затихал, неразборчиво шепча. Хетана склонялась, ловя эти звуки, пытаясь найти смысл. Ей все время казалось, что он вот-вот скажет что-то важное. Не может верный слуга Господина не слышать приказ. Только если Повелитель сам его не позвал. Выделив из всех.
Наконец она не выдержала. Перебралась на тюфяк, закуталась в одеяло и устроилась поудобнее, твердо зная, что любой шорох, любое движение поднимет ее. Любой человек разбудит, кроме одного... Мысленно пообещав превратить этого одного во что получится, Хетана заснула.
Хроники лист 32
Ночь укрывает меня, словно мать одеялом любимое дитя. И не хочется отрываться от ее заботы, ее покровов. Но надо. Пришлось. Взять себя в руки, покинуть дом. Пробежать по ночному городу, радуясь свободе и наполняющей тело магии. Звать. Знать, что слышат и идут. Чувствовать ответное биение сердец. Жаль, я пока слабо управляю всем этим, ничего, научусь. Господин не оставит верного. Покажет путь. Теперь прыгнуть через стену. И ждать моих верных Ласок. Слышащие зов — откликнутся.
Прибежали. Замерли, опустившись на колено. Лица закрыты тканью, руки — перчатками. За спиной у каждого — меч. Головы склоняются в приветствии. Мои люди. Мои верные глаза и руки. Живое оружие. Смерть моих врагов.
— Вы знаете о Тахате?
— Да, господин. — Не меняя позы они склоняются ниже, почти стелясь по земле.
— Он должен исчезнуть. И... я хочу, чтобы он страдал!
Указываю на троих. Этим исполнять. Они ловят мой взгляд и в глазах вспыхивает гордость. Жажда действия. Ожидание боя... Они скучают по службе — тайные воины и шпионы, мирная жизнь тесна им, как младенческие пеленки.
— Пусть это будет уроком остальным.
Я тоже умею наказывать. Враг забыл, что, затравив вожака, не стоит оставлять за спиной стаю — всегда найдется новый вожак. Возглавит, поведет волков на новую охоту.
— Да, господин! — избранные переглядываются. — Как мы сообщим тебе, что исполнили приказ?
— Мне сообщат.
Ласки растворяются в ночи. Только что были, и уже пусто. Медленно распрямляется примятая трава. Твой ход, враг.
Хетана просидела до полудня, перебирая слипшиеся волосы парня и шепча проклятия в адрес «упрямого кретина». Кретин не реагировал и это бесило южанку еще больше. Несколько раз забегала госпожа Верея, убеждалась, что парень в себя не пришел, и принималась ругать Ил-Рана с его глупыми идеями и судом. Она приносила лечебные отвары, вместе с Хетаной мазала раненому спину, вытирала пот и меняла мокрое белье.
— Ох, не к добру это, — рассуждала добрая женщина, благо собеседница была и внимательной, и согласной со всем. — Не тот путь выбрал господин маг. Он сейчас невиновных наказывает, а виновным только того и надо!
— Думаете, госпожа, запугать Одержимого не выйдет? — спросила Хетана.
— Какое там! — Верея вытерла руки фартуком и вздохнула: — Я ведь ваших видела. Их смерти только злят. За каждого убитого сотню в бою положат. Город в поле боя превратят. Был у нас один ненормальный, а станет много, и все будут думать, что вправе мстить!
«Раскомандовался! — во всегда бесстрастной мыслеречи почти слышался смешок. — Я буду с тобой, и только пикни! Своими руками убью, скотину. Ловушку пусть знаешь куда себе засунут? Не взяли там, не возьмут и здесь!»
Удар обрушился на спину, вышибив воздух из лёгких, по телу разлилась боль, заставив сжаться, рвануться в сторону, уходя.
«Держись! Я попробую помочь...»
«Госпожа моя!» — он вцепился взглядом в темную фигурку, вздрагивая от ударов, приноравливаясь к волнам боли. Но на пятом ударе чародейка призвала:
«Иди ко мне, солдат!»
Агли мысленно потянулся к ней и очутился рядом, не ощущая себя. Тело рвалось под ударами, дергалось в безуспешной попытке увернуться, но он уже был не на помосте, он был там, с той, кому отдал сердце и душу на полях Умелина. В бою.
«Моя госпожа! Мой командир».
Они стояли среди толпы, незримые для окружающих. Госпожа и раб, командир и солдат, маг и человек. Некромант, прозванный Пауком, и тот, кто выжил после его магии.
«Я использую тебя ради нас. Ради победы!»
«Твой раб, госпожа моя! — обычное обращение низшего к высшему прозвучало странно и чуждо. Отвык. Но хотелось поделиться, рассказать и Агли рискнул: — Он лгал! Уверял, что видел тебя мертвой! Я не поверил».
«Не так трудно было найти подходящего человека и надеть на него доспех».
«Будь осторожна, он сильный колдун».
Агли не назвал мага по имени, веря, что этим можно привлечь его внимание. Атахен скривилась, но развеивать суеверие не стала. Ответила:
«Я знаю. Я пришла сказать,что не только Владыка здесь, мы рядом — охраняем Воплощенного. И готовы сражаться за него и умереть. Вы не одни! Сейчас мы расстанемся. Но помни, я рядом. Я не бросила своих воинов. Я люблю вас всех!»
Тело на помосте с последним ударом обвисло, но Агли этого не заметил.
«Скажи, что мне делать, госпожа?! Что делать остальным?»
«Жди. Сейчас тебя приведут в чувство и мы расстанемся. Но помни, я рядом. Я охраняю и тебя, и их! Здесь, под взглядом врага, мы с вами. Мы пришли, не спрятались. Будь верен, как верны мы. Служи, как служим мы! Помни и жди! Не сомневайся! Ступай, тебе пора!»
Палач опрокинул на голову парня ведро воды, приводя его в сознание. Агли подавил стон, стиснув зубы. А колдунья повернулась и пошла, без малейших усилий рассекая толпу. Люди расступались, не замечая ее, не понимая, что заставило их сделать шаг в сторону, прижаться к соседям... Никто не заметил и не ощутил присутствие одного из сильнейших колдунов и верных слуг Поверженного.
Агли передали на руки страже, парень висел тряпкой, не в силах удержать голову. Теперь его должны были доставить туда, где он проживал. Но трое южан, переглянувшись, выбрались из толпы. Один приблизился к помосту, кланяясь, произнес:
— Храбрые господа, прошу вас! Позвольте нам самим отвезти друга.
— Как твое имя, косоглазый, надо же знать, кому доверяем такого героя! Ни звука не издал! — неловко пошутил один из воинов. Было видно, что им и самим ни ситуация, ни приговор не понравились.
— Зертан, мы... воевали вместе, — ответил южанин, стараясь не показать своих страхов: и за себя, что схватят; и за друга, получившего жестокое наказание. Но долг перед товарищем заставлял говорить с врагами.
— Ты знаешь, где он живет? — спросил стражник, наклоняясь с помоста.
— Да, у госпожи Вереи, если она его не прогонит после этого...
— Я тебе прогоню, ах ты, олень безрогий! — Зертан испуганно оглянулся на яростный вопль. Упомянутая госпожа оказалась за спиной, готовая забрать парня, как только стража выпустит его из цепких рук. И даже телегу наняла — возница ждал поодаль, не мешая остальным наслаждаться зрелищем. Ему было отлично видно и оттуда.
— Чего встали?! — прикрикнула хозяйка. — Забирайте, грузите и везем.
Южане послушно отнесли товарища на телегу, уложили лицом вниз на сено.
— Матти, со мной, — приказал Зертан, запрыгивая и устраиваясь рядом с другом. — Нам его еще на кровать надо перенести, не добив.
Второй южанин послушно устроился на сене, готовый страховать избитого товарища на колдобинах и ямах.
Возница, простимулированный десятью медяками, вез по самым ровным улицам шагом. Несмотря на все его старания, и то, что раненого придерживали, трясло изрядно. Агли молчал, то ли пребывая без сознания, то ли из того же упрямства, что заставляло его не издать ни звука во время порки.
— Горячка бы не началась... — пробормотал Зертан, когда они уложили друга на чистую постель и занялись его спиной.
— Вот, — Верея принесла отвар, — промойте раны. Они не до костей! Выглядит страшно, но могло быть хуже! Ольгер может и позвоночник повредить, был случай.
Матти мокрой тряпкой смыл кровь. Кнут прорезал мышцы, превратив их в кровавую кашу, но обнаженных костей на месте вырванных ошметков не было. Он вздохнул с облегчением, спросил осторожно:
— Госпожа так хорошо разбирается в наказаниях?
— Госпожа хорошо разбирается в мужьях своих подруг. Мы с его Мирисой всю войну вместе в госпитале отработали! Посменно выхаживали, когда ваши его чуть не убили! — прошипела хозяйка. — Посмел бы он меня обидеть! Получил бы от обеих!
— А взятку не взял... — обиженно протянул Зертан. — Мы же три золотых предлагали! Все скинулись!
— Деньги... деньгами его не соблазнишь, а вот маленький домашний ад, это страшно даже для Ольгера. — Верея сердито одернула фартук. — Домывайте, сейчас мазь принесу. Никогда с мужиками не поймешь, герой или идиот. Или все вместе!
— Ох, госпожа, как же вы правы! — новая гостья вошла, прижимая к себе узелок. Девушка-южанка, невысокая, не полная, но очень крепкая, сильная, это виделось в каждом ее движение. Она кланялась на каждой фразе, демонстрируя неуверенность: — Меня зовут Хетана. Я так испугалась за него! Я сбегала домой и принесла лекарство! Это очень хорошая мазь!
— Ах, проходи, милая! Ему сейчас нужна любая помощь! — госпожа Верея скользнула по открытому юному лицу девушки, гостья выглядела испуганной, смущенной. Очевидно, что парень ей нравился, но традиции и стыдливость не позволяли проявить инициативу. Женщина решила потом попенять парню, что упускает хорошую девушку, да и самой Верее лишняя работница не повредит. С первого взгляда видно, что девушка хозяйственная: волосы чистые, тщательно заплетены в толстую косу; одежда и обувь не новые, но чистые; платье кое-где заштопано весьма искусно. И сама — красавица, одни только глаза чего стоят! Огромные, темные, с длинными ресницами. Нет, девушка вполне достойная...
Верея забрала у гостьи узелок, развязала. Там оказался глиняный горшочек, завязанный тряпицей, и деревянная лопаточка. От горшочка исходил запах трав и меда.
— Я сама ее сделала, — тихо сказала Хетана, — смешала с медом отвар синелистника, лисий корень, тертые семена каменного розника и аспазу.
— А отвар копытня не добавляла?
— Добавила, шестьдесят капель на ложку меда, как положено! — подхватила Хетана, — а еще ложку нижнего листа бархотника малого!
— А я, когда в госпитале работала, добавляла еще арфинник желтый... — подхватила благодатную тему Верея.
Мужчины переглянулись, разом утрачивая понимание и интерес. Женщины вручили им лекарство, инструкции и принялись обсуждать мази, примочки, лечение каких-то неприятных болезней, плавно переходя от лечебных трав к приправам, готовке и обмену рецептами.
— Я приду, проверю, — сказала Верея, уводя новую знакомую в трактир; Хетана живо, чуть ли не в лицах, изображала рецепт пирога с потрохами, рыбой, фруктами и пряными травами. Последнее, что донеслось до южан, прежде чем дверь отсекла их от улицы, были слова Хетаны:
— Если рыба с ярким вкусом, то брать надо крупу, а вот если вкус обычный, нейтральный, то прослаивать лучше яблоками...
— И что это было? — Матти бережно, деревянной лопаточкой, нанес мазь на спину Агли. — Кто это вообще?
— Не знаю, — Зертан бросил короткий взгляд на дверь. — Но, кажется, мы увидели причину хорошего поведения нашего приятеля. Какая война рядом с такой красоткой? Я бы на его месте точно никуда не пошел…
Они тщательно намазали спину друга, закрыли его чистой плотной тканью и только после этого — одеялом. Парня начало знобить. Зертан ушел, а Матти остался следить за состоянием Агли. Хозяйка — человек хороший, но не ее дело выхаживать бывшего врага. Они сами все сделают. Зертан вернется к вечеру и отпустит друга отдыхать. Так и вылечат...
За окном давно воцарилась ночь, когда в комнатку, разбудив задремавшего на стуле Зертана, проскользнула Хетана.
— Иди, отдыхай, — произнесла она, — я посижу...
Дождалась, когда мужчина уйдет. Огляделась.
— Ну и каморка... Но лучше сарая военнопленных, знаешь ли! Скотина ты... нашел время! Или действительно нашел? Что произошло на самом деле?
Агли ожидаемо молчал. Хетана посидела на стуле, поерзала, потом махнула рукой и улеглась рядом с больным на краю кровати, закрыв глаза. Но не успела она задремать, как раздалось пыхтение, негромкая брань, прозвучавшая женским голосом, дверь распахнулась и показался обширный зад. Следом протиснулась и сама Верея, втащив в комнату тяжелый, набитый сеном тюфяк и одеяло для гостьи.
— Так и думала, что ты с ним останешься, — проворчала она, пока Хетана, ахнув, забирала ношу. — А твой этот пирог успехом у клиентов пользуется, первую порцию уже разобрали и добавки хотят!
— Может, еще суп из потрохов им предложить? Или похлебку из мяса и рыбы?
— Рыба — удовольствие дорогое, ее везут от моря... — Верея задумалась, опустилась на стул, перебирая руками оборки белого фартука: — А если взять соленую?
— Можно и соленую, тогда можно налить больше воды и не солить сам суп! Получается даже выгоднее, — подхватила благодатную тему Хетана, — а если копченую по-Риндорски сварить, то еще очень приятный запах добавится! Необычный. Но овощей надо побольше и крупы не жалеть. Сытно, вкусно и экономно!..
Женщины с удовольствием обсудили рецепты и договорились, что Хетана будет приходить и учить повариху тонкостям южной кухни.
Агли чуть слышно застонал и Верея, всплеснув руками, убежала в трактир — принести теплого питья. Хетана наклонилась к нему, коснулась лба и услышала прерывистый, насмешливый шепот:
— А я не знал, что ты умеешь готовить...
— Благодари палача за расписанную спину, а то сама бы тебя отходила! — прорычала южанка, вздрогнув. — Ты... самодовольный мерзавец! Авантюрист!
Агли рывком приподнялся, на лбу выступил пот, он закусил губу до крови и повернулся к ней лицом. Задержал дыхание, пережидая волну боли и произнес:
— Никаких авантюр, дорогая. Я никогда не пускаюсь в авантюры. Все учтено, кроме твоего решения явиться и за мной ухаживать. Неожиданно и пугающе. Утром — уходи, здесь слишком опасно.
— Тебе надо выздороветь. Скоро станет жарко, все наши постараются отвлечь внимание врага от Избранного.
— Всем «вашим» лучше свалить в сторону и не мешать Ему. — Агли осторожно опустился на кровать. — Есть какая-нибудь мазь? Мне надо выздороветь очень быстро.
— Быстро — только магией. — Хетана села на тюфяк рядом с ним: — Но колдовать нельзя. Они ждут, что мы ошибемся и выведем их к Избранному.
— Для того, чтобы вывести, надо знать кто он. Если я правильно понял, маг скрывается и от наших, и от врагов.
— Ты прав, он укрылся тенями во время призыва верных. Мы все... А почему тебя там не было? Ты что, не услышал? — пораженная открытием, Хетана попыталась заглянуть ему в глаза. — Агли, как ты мог не услышать Избранного? Это было... словно ментальный гром или ураган, нас буквально притянуло в Орисель! Мы рыдали от счастья, валялись на земле, умоляя его не замолкать! Звать и приказывать! Распоряжаться нами!
Агли молчал так долго, что Хетана решила, что он все-таки отключился.
— Я ничего не слышал, — признался парень. — Но мой вам совет, исполняйте приказы и никакой инициативы. Она наказуема.
— Но почему он не позвал тебя?
— Возможно, у него на меня другие планы?
К вечеру началась горячка. Агли метался в бреду, расплачиваясь за неумное геройство. Хетана сидела рядом с ним, вытирая со лба пот и пытаясь разобрать отрывистый, несвязный бред. Парень то порывался куда-то бежать и его приходилось удерживать на кровати, то обессиленно затихал, неразборчиво шепча. Хетана склонялась, ловя эти звуки, пытаясь найти смысл. Ей все время казалось, что он вот-вот скажет что-то важное. Не может верный слуга Господина не слышать приказ. Только если Повелитель сам его не позвал. Выделив из всех.
Наконец она не выдержала. Перебралась на тюфяк, закуталась в одеяло и устроилась поудобнее, твердо зная, что любой шорох, любое движение поднимет ее. Любой человек разбудит, кроме одного... Мысленно пообещав превратить этого одного во что получится, Хетана заснула.
Хроники лист 32
Ночь укрывает меня, словно мать одеялом любимое дитя. И не хочется отрываться от ее заботы, ее покровов. Но надо. Пришлось. Взять себя в руки, покинуть дом. Пробежать по ночному городу, радуясь свободе и наполняющей тело магии. Звать. Знать, что слышат и идут. Чувствовать ответное биение сердец. Жаль, я пока слабо управляю всем этим, ничего, научусь. Господин не оставит верного. Покажет путь. Теперь прыгнуть через стену. И ждать моих верных Ласок. Слышащие зов — откликнутся.
Прибежали. Замерли, опустившись на колено. Лица закрыты тканью, руки — перчатками. За спиной у каждого — меч. Головы склоняются в приветствии. Мои люди. Мои верные глаза и руки. Живое оружие. Смерть моих врагов.
— Вы знаете о Тахате?
— Да, господин. — Не меняя позы они склоняются ниже, почти стелясь по земле.
— Он должен исчезнуть. И... я хочу, чтобы он страдал!
Указываю на троих. Этим исполнять. Они ловят мой взгляд и в глазах вспыхивает гордость. Жажда действия. Ожидание боя... Они скучают по службе — тайные воины и шпионы, мирная жизнь тесна им, как младенческие пеленки.
— Пусть это будет уроком остальным.
Я тоже умею наказывать. Враг забыл, что, затравив вожака, не стоит оставлять за спиной стаю — всегда найдется новый вожак. Возглавит, поведет волков на новую охоту.
— Да, господин! — избранные переглядываются. — Как мы сообщим тебе, что исполнили приказ?
— Мне сообщат.
Ласки растворяются в ночи. Только что были, и уже пусто. Медленно распрямляется примятая трава. Твой ход, враг.
Хетана просидела до полудня, перебирая слипшиеся волосы парня и шепча проклятия в адрес «упрямого кретина». Кретин не реагировал и это бесило южанку еще больше. Несколько раз забегала госпожа Верея, убеждалась, что парень в себя не пришел, и принималась ругать Ил-Рана с его глупыми идеями и судом. Она приносила лечебные отвары, вместе с Хетаной мазала раненому спину, вытирала пот и меняла мокрое белье.
— Ох, не к добру это, — рассуждала добрая женщина, благо собеседница была и внимательной, и согласной со всем. — Не тот путь выбрал господин маг. Он сейчас невиновных наказывает, а виновным только того и надо!
— Думаете, госпожа, запугать Одержимого не выйдет? — спросила Хетана.
— Какое там! — Верея вытерла руки фартуком и вздохнула: — Я ведь ваших видела. Их смерти только злят. За каждого убитого сотню в бою положат. Город в поле боя превратят. Был у нас один ненормальный, а станет много, и все будут думать, что вправе мстить!
