Темное
…Есть в мире мечи, что режут камень и железо аки масло,
луки и стрелы, что бьют завсегда далеко и без промаха,
доспехи, дающие носящему силу невиданную,
а такоже защиту от обычной стали.
Все это дары Диавола и его демонов,
кои могут быть токмо у слуг его.
Доброму человеку, чтущему Мать Церковь,
а такоже заветы Великой книги
такими вещами владеть - страшный грех,
а праведно о таком доносить священникам
и на владельцев предметов оных указывать.
Трактат Великой Фарнадской Церкви о вреде
зачарованных предметов и о пользе исповеди
По тракту, пролегающему сквозь темный и дремучий лес, превратившийся из-за ливня в болото, медленно ехал всадник в черном плаще с низко опущенным капюшоном. Копыта чавкали каждый раз, когда погружались в месиво из грязи, камней и навоза, оставленного другими прошедшими лошадьми. Дождь лил сплошной стеной, обильно стекая с плаща всадника, словно он был статуей на вершине какого-нибудь собора. Плащ прилипал к коже и волосам, а под ним все было сырым от влаги, но это было лучше, чем ехать и вовсе без него. Деревья обступали тракт с обеих сторон так плотно, что среди стволов ничего невозможно было разглядеть. Там, в беспроглядной тьме могло таиться что угодно. И оно там скрывалось. Только путники убеждались в этом слишком поздно, умерев через несколько мгновений после опрометчиво зажженного факела или лампы. Никогда не зажигай свет в таком темном месте, если ты не готов встретиться с тем, что может на него выйти. Всадник уже встречал растерзанные останки тех, кто не вняли этому совету, и не собирался к ним присоединяться. Особенно такой ночью, ночью, когда нет ни луны, ни звезд, а лишь обступающая тебя со всех сторон тьма, которая поглотит любого, дай только повод. В такую ночь только безумец выедет на тракт, а за тех, кого она застала в пути, можно только помолиться своим богам, если они увидят хоть кого-нибудь в такой тьме.
Всадник резко остановил лошадь, не дав ей встать на дыбы, и посмотрел из тьмы капюшона прямо перед собой. Затем двинул палец вперед на несколько дюймов от своей шеи, и тот уперся в нечто тонкое и сильно натянутое между двух деревьев. Когда он отнял палец, на нем появился надрез, хотя он коснулся этой нити лишь слегка. Он сунул палец под капюшон, пока дождь продолжал обрушиваться ему на голову и плечи, облизал кровь и, нагнувшись, сжал бока лошади, чтобы та проехала ловушку. Вот почему в таких лесах никогда нельзя пускать лошадь галопом, даже если торопишься укрыться от опасностей ночи, порой ты идешь к ним навстречу. Всадник решил, что если оставить все как есть, то эта нить может вскрыть следующему путнику на лошади горло, а если перерезать ее, то может запустить ловушку, которая убьет его самого, а не следующего. Потому пусть это проверяет тот, кто более умен… или глуп.
Всадник проехал несколько поворотов и развилок по виляющему, словно змея тракту, держа перед лицом древко факела с насквозь пропитавшейся водой масляной тряпкой на нем. Он все равно был бесполезен, так пусть хоть спасет от следующей такой шутки, если она встретится. Но он не переставал наблюдать за всем, что способен был разглядеть, а особенно слушать, потому что именно едва различимое дрожание стальной нити от ударяющихся об нее капель, заставило его насторожиться. Спустя некоторое время после того, как тракт вывел всадника на основную дорогу, лошадь что-то перешагнула. Всадник остановил ее, огляделся на всякий случай и медленно слез в жидкую грязь. Он достал из под плаща что-то одной рукой и приоткрыл заслонку другой рукой. Бледный и маленький лучик скользнул по растерзанному трупу лошади, а рядом с ней поймал слабый блеск доспехов ее мертвого хозяина. Мужчина держал этот странный предмет под наклоном, чтобы лучик было видно лишь если смотреть сверху вниз. Заслонка скрипнула вновь, и мужчина убрал свой необычный фонарь, а затем вновь оказался верхом. Правая рука мужчины скрылась под плащом, а левая вложила древко факела в кармашек при седле и крепко взялась за поводья. Он медленно продвинулся вперед, находя с каждым мгновением все больше и больше трупов, валяющихся прямо посреди тракта. Все чувства всадника были на пределе, а рука крепко сжала звякнувший в ножнах меч, готовая нанести удар в любом направлении, едва ему что-нибудь покажется. Он насчитал около дюжины трупов людей или их частей и примерно столько же лошадей, которых наспех разорвали и распотрошили. Но кто бы ни сделал это, на тракте доедать он не остался, а почему-то утащил вглубь леса. Этот всадник ни с чем не спутал бы звук, с которым пожирают плоть. Ведь до нападения кого-то может быть и не слышно, но после слышно всегда. Он слышал такой звук достаточно часто, чтобы верить в эту простую истину, а также достаточно далеко, чтобы все еще быть в живых. Большинство людей от тревоги начинают бояться и делать ошибки, но этот человек наоборот становился внимательней. Он тихо слез с лошади в одном месте и, насколько позволял вновь извлеченный фонарь, обследовал следы на обочинах, еще окончательно не утонувших в воде. Он ни на секунду не упускал из виду темноту леса, потому что даже темнота меняется, но меняется лишь тогда, когда есть виновник перемен. Различил кое-где следы копыт, сапог, каких-то лап, размером с медвежьи, но напоминающих человеческие длиной пальцев, но что более важно колею от колес. Следы лошадей и людей есть, трупы лежат, следы колес имеются, а кареты или повозки нет.
Чтобы тут не произошло, оно уже произошло, хотя часть событий, судя по следам колес, еще впереди. В любом случае задерживаться в этом гиблом месте было бы слишком опрометчиво, потому всадник пустил лошадь рысью, ни на секунду не расслабляясь. Через некоторое время он встретил еще несколько мертвых всадников и до костей обглоданных лошадей. Видимо, твари, убившие всю эту процессию, поели позади лишь наспех, а здесь более основательно, словно забыли про оставленных позади. Эту мысль подтверждало еще то, что позади броня всадников была почти не тронута, а здесь каждый доспех был распорот, а его содержимое съедено. Легкость, с которой были вскрыты доспехи, наталкивала на мысли об остроте когтей или зубов этих тварей. Оставалось надеяться, что они не многочисленные и сполна наелись, так как подобные им никогда не бросают еду просто так. Проехав чуть дальше он, наконец, услышал звук трапезы где-то слева в лесу, звук ломающихся костей и рвущейся плоти. А затем как два существа выясняют отношения. Это могло означать, что того, что у них есть им мало на двоих. А затем он услышал тишину, что могло означать лишь одно. Они поняли, как решить вопрос мирно. Всадник крикнул: «Но!»,- и послал лошадь галопом вперед, ударив ее по бокам и наплевав на то, что впереди могут быть ловушки. Если он не будет достаточно быстр сейчас, то умрет все равно. Мгновение спустя он услышал, как в грязь с шумом приземлилось что-то тяжелое и рычащее, а затем как оно бросилось за ним вдогонку.
Всадник стиснул рукоять меча, расположенную у правого бедра, в то время как его клинок, пока скрытый в ножнах, указывал в левую лопатку. Удары тяжелых лап по грязи приближались, всадник, смотревший через плечо во тьму, стал различать более темное пятно, которое стремительно приближалось и слышать все громче и громче удары лап по земле. Пальцы левой руки отвязали от пояса сумку с деньгами. Когда дистанция между ним и преследующей его тварью стала такой короткой, что он услышал сопение и рычание монстра, всадник спрыгнул с лошади в грязь, швырнув в сторону сумку и развернувшись к опасности лицом. Чудом устоял на полусогнутых ногах при падении и, проделав в грязи две борозды от сапог в сторону удаляющегося животного, остановился и приготовился нанести удар. Тут же из тьмы на него вылетело что-то гигантское волосатое и рычащее. Ужи заложило от жуткого воя, который ворвался в голову, пробирая до нутра, вызывая первобытный ужас. Мужчина молниеносно выхватил меч и нанес горизонтальный удар, надеясь, что рука не подведет, а монстр не окажется слишком проворным. Потому что у него был всего один удар, способный разрубить что угодно, а затем меч придется вновь вернуть в ножны для следующего такого, если ты не убил первым. Подарок демона не был универсальным. Подобной роскоши та тварь ему не позволит. Мечник нырнул под огромную руку монстра, которая пронеслась над головой с такой скоростью, что сдула капюшон, и ударил тварь в живот. Рука оказалась тверда, монстр не готов, а «Жаждущий», окутанный черным дымом, который в такой темноте полностью скрыл блеск металла, разрубил шкуру, мышцы и кости монстра, словно тот был полый, а шкура была не прочнее бумаги. Верхняя часть твари пролетела над головой всадника, разматывая кишки и заливая его своей кровью, причем мужчина укрыл лицо и ладонь плащом словно летучая мышь, потому что кровь монстра могла быть какой угодно. А нижняя часть твари должна была сбить его по инерции своим весом, но Жаждущий, вкусив крови, окутался багровым дымом вместо черного, что мечник знал, но видеть не мог, и не утратил своей остроты. Это позволило мечнику в самый последний момент разрубить ноги и поясницу чудища вдоль, они двумя кусками пролетели справа и слева, не задев его. Часто дышащий мечник какое-то время стоял в грязи под проливным дождем, держа меч наготове, но второе существо видимо наелось сполна, потому позволило сородичу съесть новую добычу самому. Когда дым развеялся, и стал виден изогнутый тонкий меч, мужчина стряхнул густую кровь монстра, вытер ее остатки плащом и вернул его в ножны за спиной. Затем он свистнул своей лошади и подождал какое-то время. Испуганное животное либо убежало слишком далеко, либо просто лишилось рассудка от страха. Лошадь не вернулась. Второй раз свистеть мужчина отказался, только беду накличешь. Выудил свою сумку с золотыми из канавы и побрел пешком по следам колес.
Пришлось идти по колено в грязи, надеясь, что лошадь отыщется впереди. Также имелся шанс наткнуться на карету, что и произошло через час, когда мужчине уже показалось, что лошадь не найти, а транспортному средству все же удалось добраться до пункта назначения, несмотря на атаку тех тварей. Карета стояла наискось вместе с четверкой лошадей. Какие-то люди стояли посреди тракта и напряженно вглядывались в темноту леса. От острого взора мечника не ускользнуло тело человека, лежащее под ступенькой кареты. Двое людей поигрывали оружием, а третий тушил лампы, болтавшиеся позади покачивающейся кареты. Видимо пассажиры надеялись на то, что эскорт латников защитит их от всех, кто выйдет на свет. Судя по всему, они ошиблись. Разбойник потушил последнюю лампу и присоединился к товарищам, которых скрыла тьма. Мечник взялся за рукоять Жаждущего и медленно пошел прямо к ним, так как посчитал что заходить со спины будет долго. Пассажиры кареты ушли от одних тварей, но пострадали от рук других. В том, что стоящие перед мечником люди – бандиты сомнений не было, а с такими на тракте разговор короткий. Жизни этого сброда он не считал, да и стоили они недорого, во время рейдов в заброшенные города, деревни или строения он убивал посторонних без разговоров, часто со спины или расстояния, так как в тех местах не бывает неопасных людей.
Тут из за туч выглянула полная луна, чей бледный свет мягко опустился на мечника, карету и бандитов. Темнота перестала скрывать его, а дождь наконец-то обнажил звуки шагов, так как мечник уже был слишком близко к противникам. Разбойник с бородой спохватился и стиснул меч в правой руке, а левую увел за спину, скорее всего, за кинжалом. Быстро сообразил, но все равно это ему не поможет. Между ножнами и рукоятью Жаждущего заструился черный дым, но бандитам его было не видно, а даже если бы было, то они бы не поняли, чем им это грозит. Бородатый стоял ближе всех, потому мечник, оскалив зубы, сперва прыгнул к нему. В один миг мечник оказался около противника, который только успел только широко раскрыть глаза и выдернуть кинжал из за спины. Он ударил противника наискосок, держа Жаждущего обратным хватом, словно нож, и развалил бородатого пополам от левого бедра до правого плеча. Изогнутый меч окутало алым дымом, бандит справа от мечника замахнулся топором, но ударить не успел, так как мечник врезался в него спиной, и Жаждущий вошел по самую рукоять в его грудь, выйдя между лопаток. Едва топор упал в грязь, а изо рта пронзенного грабителя ручьем потекла кровь, как мечник, все еще не сменив хват, выдернул меч уже из трупа и горизонтально рубанул оставшегося противника с булавой, которая уже неслась навстречу его лицу. Металлический шар шмякнулся в грязь, оставив в руке бандита лишь черенок, а Жаждущий срезал несчастному пол черепа. Тело, оставшееся лишь с болтающейся нижней челюстью, рухнуло сначала на колени, а потом в грязь. Мечник дождался пока Жаждущий впитает человеческую кровь и вернул оружие в ножны. Он думал тихо отцепить лошадь и ускакать, но решил довести начатое до конца и подошел к задней дверце кареты, около которой лежал труп без брони, но в богатой одежде и с мечом, возможно телохранитель. Мечник прислонил к дверце ухо и расслышал приглушенные женские вопли и всхлипы, словно женщине, пытающейся кричать, зажимали рот, а также не очень громкий, но раздраженный голос:
-Заткнись сучка! На очереди еще трое, так что привыкай! А орать нет смысла, никто тебе не поможет, а вот тварей из леса ты приманишь и тогда точно умрешь! Ты хочешь жить? Тогда заткнись нахер!
После затрещины и этих слов женщина притихла, и стали слышны лишь женские всхлипы и торопливые мужские выдохи. Шум дождя приглушил все звуки, да и убил мечник всех очень быстро, не было драки, только убийства, а оставшийся бандит в закрытой карете, очевидно, был слишком занят, чтобы оставаться внимательным. Потому, когда задняя дверца вдруг распахнулась, а его в самый неожиданный момент схватили за воротник стальными пальцами и вышвырнули со спущенным штанами из кареты в грязь под проливной дождь, его удивлению и злости не было предела. А когда он увидел трупы товарищей, утопающие в грязи в паре шагов от него, злость исчезла, а к удивлению примешался страх. У девушки в карете началась истерика. Не успел неудавшийся насильник толком снова перевести взгляд с тел товарищей на человека в плаще, как тот оказался слишком близко и одним ударом сломал ему нос, уложив его на его же арбалет, покоящийся за спиной. Мечник вогнал каблук сапога бандиту между ног так, что тот от боли выпучил глаза, мгновенно поднялся с грязи и открыл рот, чтобы завопить, но лишился головы, которая шлепнулась в жижу чуть раньше тела с раскрытым в немом крике ртом. Когда мечник вновь убрал меч под плащ и обернулся, на него со ступенек кареты смотрела трясущаяся девушка в белом платье, заляпанном грязью и кровью. Губа была разбита, щеки мокры от слез, а на скуле и лбу назревали синяки, но даже сейчас она была весьма недурна. Растрепанные, но явно ухоженные светлые волосы, правильные черты лица, высокая грудь. В голове мелькнула безумная мысль воспользоваться ею, но это была именно что мысль, продиктованная долгим отсутствием секса. Это стало бы категорическим нарушением правил, которые мечник всю ночь соблюдал, а также он никогда никого не насиловал, что не мешало виселице в некоторых странах по нему плакать, а палачам терпеливо ждать.
Глава 1 Сареф
…Есть в мире мечи, что режут камень и железо аки масло,
луки и стрелы, что бьют завсегда далеко и без промаха,
доспехи, дающие носящему силу невиданную,
а такоже защиту от обычной стали.
Все это дары Диавола и его демонов,
кои могут быть токмо у слуг его.
Доброму человеку, чтущему Мать Церковь,
а такоже заветы Великой книги
такими вещами владеть - страшный грех,
а праведно о таком доносить священникам
и на владельцев предметов оных указывать.
Трактат Великой Фарнадской Церкви о вреде
зачарованных предметов и о пользе исповеди
По тракту, пролегающему сквозь темный и дремучий лес, превратившийся из-за ливня в болото, медленно ехал всадник в черном плаще с низко опущенным капюшоном. Копыта чавкали каждый раз, когда погружались в месиво из грязи, камней и навоза, оставленного другими прошедшими лошадьми. Дождь лил сплошной стеной, обильно стекая с плаща всадника, словно он был статуей на вершине какого-нибудь собора. Плащ прилипал к коже и волосам, а под ним все было сырым от влаги, но это было лучше, чем ехать и вовсе без него. Деревья обступали тракт с обеих сторон так плотно, что среди стволов ничего невозможно было разглядеть. Там, в беспроглядной тьме могло таиться что угодно. И оно там скрывалось. Только путники убеждались в этом слишком поздно, умерев через несколько мгновений после опрометчиво зажженного факела или лампы. Никогда не зажигай свет в таком темном месте, если ты не готов встретиться с тем, что может на него выйти. Всадник уже встречал растерзанные останки тех, кто не вняли этому совету, и не собирался к ним присоединяться. Особенно такой ночью, ночью, когда нет ни луны, ни звезд, а лишь обступающая тебя со всех сторон тьма, которая поглотит любого, дай только повод. В такую ночь только безумец выедет на тракт, а за тех, кого она застала в пути, можно только помолиться своим богам, если они увидят хоть кого-нибудь в такой тьме.
Всадник резко остановил лошадь, не дав ей встать на дыбы, и посмотрел из тьмы капюшона прямо перед собой. Затем двинул палец вперед на несколько дюймов от своей шеи, и тот уперся в нечто тонкое и сильно натянутое между двух деревьев. Когда он отнял палец, на нем появился надрез, хотя он коснулся этой нити лишь слегка. Он сунул палец под капюшон, пока дождь продолжал обрушиваться ему на голову и плечи, облизал кровь и, нагнувшись, сжал бока лошади, чтобы та проехала ловушку. Вот почему в таких лесах никогда нельзя пускать лошадь галопом, даже если торопишься укрыться от опасностей ночи, порой ты идешь к ним навстречу. Всадник решил, что если оставить все как есть, то эта нить может вскрыть следующему путнику на лошади горло, а если перерезать ее, то может запустить ловушку, которая убьет его самого, а не следующего. Потому пусть это проверяет тот, кто более умен… или глуп.
Всадник проехал несколько поворотов и развилок по виляющему, словно змея тракту, держа перед лицом древко факела с насквозь пропитавшейся водой масляной тряпкой на нем. Он все равно был бесполезен, так пусть хоть спасет от следующей такой шутки, если она встретится. Но он не переставал наблюдать за всем, что способен был разглядеть, а особенно слушать, потому что именно едва различимое дрожание стальной нити от ударяющихся об нее капель, заставило его насторожиться. Спустя некоторое время после того, как тракт вывел всадника на основную дорогу, лошадь что-то перешагнула. Всадник остановил ее, огляделся на всякий случай и медленно слез в жидкую грязь. Он достал из под плаща что-то одной рукой и приоткрыл заслонку другой рукой. Бледный и маленький лучик скользнул по растерзанному трупу лошади, а рядом с ней поймал слабый блеск доспехов ее мертвого хозяина. Мужчина держал этот странный предмет под наклоном, чтобы лучик было видно лишь если смотреть сверху вниз. Заслонка скрипнула вновь, и мужчина убрал свой необычный фонарь, а затем вновь оказался верхом. Правая рука мужчины скрылась под плащом, а левая вложила древко факела в кармашек при седле и крепко взялась за поводья. Он медленно продвинулся вперед, находя с каждым мгновением все больше и больше трупов, валяющихся прямо посреди тракта. Все чувства всадника были на пределе, а рука крепко сжала звякнувший в ножнах меч, готовая нанести удар в любом направлении, едва ему что-нибудь покажется. Он насчитал около дюжины трупов людей или их частей и примерно столько же лошадей, которых наспех разорвали и распотрошили. Но кто бы ни сделал это, на тракте доедать он не остался, а почему-то утащил вглубь леса. Этот всадник ни с чем не спутал бы звук, с которым пожирают плоть. Ведь до нападения кого-то может быть и не слышно, но после слышно всегда. Он слышал такой звук достаточно часто, чтобы верить в эту простую истину, а также достаточно далеко, чтобы все еще быть в живых. Большинство людей от тревоги начинают бояться и делать ошибки, но этот человек наоборот становился внимательней. Он тихо слез с лошади в одном месте и, насколько позволял вновь извлеченный фонарь, обследовал следы на обочинах, еще окончательно не утонувших в воде. Он ни на секунду не упускал из виду темноту леса, потому что даже темнота меняется, но меняется лишь тогда, когда есть виновник перемен. Различил кое-где следы копыт, сапог, каких-то лап, размером с медвежьи, но напоминающих человеческие длиной пальцев, но что более важно колею от колес. Следы лошадей и людей есть, трупы лежат, следы колес имеются, а кареты или повозки нет.
Чтобы тут не произошло, оно уже произошло, хотя часть событий, судя по следам колес, еще впереди. В любом случае задерживаться в этом гиблом месте было бы слишком опрометчиво, потому всадник пустил лошадь рысью, ни на секунду не расслабляясь. Через некоторое время он встретил еще несколько мертвых всадников и до костей обглоданных лошадей. Видимо, твари, убившие всю эту процессию, поели позади лишь наспех, а здесь более основательно, словно забыли про оставленных позади. Эту мысль подтверждало еще то, что позади броня всадников была почти не тронута, а здесь каждый доспех был распорот, а его содержимое съедено. Легкость, с которой были вскрыты доспехи, наталкивала на мысли об остроте когтей или зубов этих тварей. Оставалось надеяться, что они не многочисленные и сполна наелись, так как подобные им никогда не бросают еду просто так. Проехав чуть дальше он, наконец, услышал звук трапезы где-то слева в лесу, звук ломающихся костей и рвущейся плоти. А затем как два существа выясняют отношения. Это могло означать, что того, что у них есть им мало на двоих. А затем он услышал тишину, что могло означать лишь одно. Они поняли, как решить вопрос мирно. Всадник крикнул: «Но!»,- и послал лошадь галопом вперед, ударив ее по бокам и наплевав на то, что впереди могут быть ловушки. Если он не будет достаточно быстр сейчас, то умрет все равно. Мгновение спустя он услышал, как в грязь с шумом приземлилось что-то тяжелое и рычащее, а затем как оно бросилось за ним вдогонку.
Всадник стиснул рукоять меча, расположенную у правого бедра, в то время как его клинок, пока скрытый в ножнах, указывал в левую лопатку. Удары тяжелых лап по грязи приближались, всадник, смотревший через плечо во тьму, стал различать более темное пятно, которое стремительно приближалось и слышать все громче и громче удары лап по земле. Пальцы левой руки отвязали от пояса сумку с деньгами. Когда дистанция между ним и преследующей его тварью стала такой короткой, что он услышал сопение и рычание монстра, всадник спрыгнул с лошади в грязь, швырнув в сторону сумку и развернувшись к опасности лицом. Чудом устоял на полусогнутых ногах при падении и, проделав в грязи две борозды от сапог в сторону удаляющегося животного, остановился и приготовился нанести удар. Тут же из тьмы на него вылетело что-то гигантское волосатое и рычащее. Ужи заложило от жуткого воя, который ворвался в голову, пробирая до нутра, вызывая первобытный ужас. Мужчина молниеносно выхватил меч и нанес горизонтальный удар, надеясь, что рука не подведет, а монстр не окажется слишком проворным. Потому что у него был всего один удар, способный разрубить что угодно, а затем меч придется вновь вернуть в ножны для следующего такого, если ты не убил первым. Подарок демона не был универсальным. Подобной роскоши та тварь ему не позволит. Мечник нырнул под огромную руку монстра, которая пронеслась над головой с такой скоростью, что сдула капюшон, и ударил тварь в живот. Рука оказалась тверда, монстр не готов, а «Жаждущий», окутанный черным дымом, который в такой темноте полностью скрыл блеск металла, разрубил шкуру, мышцы и кости монстра, словно тот был полый, а шкура была не прочнее бумаги. Верхняя часть твари пролетела над головой всадника, разматывая кишки и заливая его своей кровью, причем мужчина укрыл лицо и ладонь плащом словно летучая мышь, потому что кровь монстра могла быть какой угодно. А нижняя часть твари должна была сбить его по инерции своим весом, но Жаждущий, вкусив крови, окутался багровым дымом вместо черного, что мечник знал, но видеть не мог, и не утратил своей остроты. Это позволило мечнику в самый последний момент разрубить ноги и поясницу чудища вдоль, они двумя кусками пролетели справа и слева, не задев его. Часто дышащий мечник какое-то время стоял в грязи под проливным дождем, держа меч наготове, но второе существо видимо наелось сполна, потому позволило сородичу съесть новую добычу самому. Когда дым развеялся, и стал виден изогнутый тонкий меч, мужчина стряхнул густую кровь монстра, вытер ее остатки плащом и вернул его в ножны за спиной. Затем он свистнул своей лошади и подождал какое-то время. Испуганное животное либо убежало слишком далеко, либо просто лишилось рассудка от страха. Лошадь не вернулась. Второй раз свистеть мужчина отказался, только беду накличешь. Выудил свою сумку с золотыми из канавы и побрел пешком по следам колес.
Пришлось идти по колено в грязи, надеясь, что лошадь отыщется впереди. Также имелся шанс наткнуться на карету, что и произошло через час, когда мужчине уже показалось, что лошадь не найти, а транспортному средству все же удалось добраться до пункта назначения, несмотря на атаку тех тварей. Карета стояла наискось вместе с четверкой лошадей. Какие-то люди стояли посреди тракта и напряженно вглядывались в темноту леса. От острого взора мечника не ускользнуло тело человека, лежащее под ступенькой кареты. Двое людей поигрывали оружием, а третий тушил лампы, болтавшиеся позади покачивающейся кареты. Видимо пассажиры надеялись на то, что эскорт латников защитит их от всех, кто выйдет на свет. Судя по всему, они ошиблись. Разбойник потушил последнюю лампу и присоединился к товарищам, которых скрыла тьма. Мечник взялся за рукоять Жаждущего и медленно пошел прямо к ним, так как посчитал что заходить со спины будет долго. Пассажиры кареты ушли от одних тварей, но пострадали от рук других. В том, что стоящие перед мечником люди – бандиты сомнений не было, а с такими на тракте разговор короткий. Жизни этого сброда он не считал, да и стоили они недорого, во время рейдов в заброшенные города, деревни или строения он убивал посторонних без разговоров, часто со спины или расстояния, так как в тех местах не бывает неопасных людей.
Тут из за туч выглянула полная луна, чей бледный свет мягко опустился на мечника, карету и бандитов. Темнота перестала скрывать его, а дождь наконец-то обнажил звуки шагов, так как мечник уже был слишком близко к противникам. Разбойник с бородой спохватился и стиснул меч в правой руке, а левую увел за спину, скорее всего, за кинжалом. Быстро сообразил, но все равно это ему не поможет. Между ножнами и рукоятью Жаждущего заструился черный дым, но бандитам его было не видно, а даже если бы было, то они бы не поняли, чем им это грозит. Бородатый стоял ближе всех, потому мечник, оскалив зубы, сперва прыгнул к нему. В один миг мечник оказался около противника, который только успел только широко раскрыть глаза и выдернуть кинжал из за спины. Он ударил противника наискосок, держа Жаждущего обратным хватом, словно нож, и развалил бородатого пополам от левого бедра до правого плеча. Изогнутый меч окутало алым дымом, бандит справа от мечника замахнулся топором, но ударить не успел, так как мечник врезался в него спиной, и Жаждущий вошел по самую рукоять в его грудь, выйдя между лопаток. Едва топор упал в грязь, а изо рта пронзенного грабителя ручьем потекла кровь, как мечник, все еще не сменив хват, выдернул меч уже из трупа и горизонтально рубанул оставшегося противника с булавой, которая уже неслась навстречу его лицу. Металлический шар шмякнулся в грязь, оставив в руке бандита лишь черенок, а Жаждущий срезал несчастному пол черепа. Тело, оставшееся лишь с болтающейся нижней челюстью, рухнуло сначала на колени, а потом в грязь. Мечник дождался пока Жаждущий впитает человеческую кровь и вернул оружие в ножны. Он думал тихо отцепить лошадь и ускакать, но решил довести начатое до конца и подошел к задней дверце кареты, около которой лежал труп без брони, но в богатой одежде и с мечом, возможно телохранитель. Мечник прислонил к дверце ухо и расслышал приглушенные женские вопли и всхлипы, словно женщине, пытающейся кричать, зажимали рот, а также не очень громкий, но раздраженный голос:
-Заткнись сучка! На очереди еще трое, так что привыкай! А орать нет смысла, никто тебе не поможет, а вот тварей из леса ты приманишь и тогда точно умрешь! Ты хочешь жить? Тогда заткнись нахер!
После затрещины и этих слов женщина притихла, и стали слышны лишь женские всхлипы и торопливые мужские выдохи. Шум дождя приглушил все звуки, да и убил мечник всех очень быстро, не было драки, только убийства, а оставшийся бандит в закрытой карете, очевидно, был слишком занят, чтобы оставаться внимательным. Потому, когда задняя дверца вдруг распахнулась, а его в самый неожиданный момент схватили за воротник стальными пальцами и вышвырнули со спущенным штанами из кареты в грязь под проливной дождь, его удивлению и злости не было предела. А когда он увидел трупы товарищей, утопающие в грязи в паре шагов от него, злость исчезла, а к удивлению примешался страх. У девушки в карете началась истерика. Не успел неудавшийся насильник толком снова перевести взгляд с тел товарищей на человека в плаще, как тот оказался слишком близко и одним ударом сломал ему нос, уложив его на его же арбалет, покоящийся за спиной. Мечник вогнал каблук сапога бандиту между ног так, что тот от боли выпучил глаза, мгновенно поднялся с грязи и открыл рот, чтобы завопить, но лишился головы, которая шлепнулась в жижу чуть раньше тела с раскрытым в немом крике ртом. Когда мечник вновь убрал меч под плащ и обернулся, на него со ступенек кареты смотрела трясущаяся девушка в белом платье, заляпанном грязью и кровью. Губа была разбита, щеки мокры от слез, а на скуле и лбу назревали синяки, но даже сейчас она была весьма недурна. Растрепанные, но явно ухоженные светлые волосы, правильные черты лица, высокая грудь. В голове мелькнула безумная мысль воспользоваться ею, но это была именно что мысль, продиктованная долгим отсутствием секса. Это стало бы категорическим нарушением правил, которые мечник всю ночь соблюдал, а также он никогда никого не насиловал, что не мешало виселице в некоторых странах по нему плакать, а палачам терпеливо ждать.
