Темное

Как только последний всадник оказался за крепостной стеной, ворота закрыли, а Адам окончательно убедился что их окружили. Со всех сторон стояли стражники с щитами и копьями, не давая продвинуться дальше, за ними стояли лучники, а в центре всей конструкции между лучниками стоял бургомистр с охраной. За солдатами около нескольких домов столпились женщины, наблюдая за происходящим. Адам вздохнул и спрыгнул с коня, внутри было не так грязно, его солдаты откинули плащи, показав заряженные арбалеты, лучники Кирхенвальда положили стрелы на тетиву, но не стали пока натягивать. Мольнар зашагал в сторону бургомистра.
       -Значит так тут встречают знакомцев вашего графа?
       -До зубов вооруженных - да, - ответил бледный и дерганный бургомистр, выходя навстречу.
       Копейщики и лучники отошли, образовав проход для градоначальника и его охраны. Адам подошел к бургомистру и вручил грамоту. Тот прочел, и оглянулся на женщин стоящих позади. Ему кивнули, и бургомистр отошел в сторону, указав бледной пухлой ручонкой в сторону женщин. Солдаты расступились, и Мольнар подошел к красивой женщине в богатом зеленом платье из бархата с золотым шитьем. Платье отлично сочеталось с ее яркими зелеными глазами. У остальных женщин одетых скромней глаза были того же цвета. Впрочем как и у Адама.
       -Адам Мольнар. В Тавосе барон. Здесь нетерпеливый гость и искатель вашего таланта, - сказал мужчина без тени улыбки.
       -Добро пожаловать в Кирхенвальд, брат. Считаю своим долгом довести до твоего сведения, что мы тут не обижаем простых людей и не даем другим. Меня зовут Сабина, я третья по старшинству в нашем ковене. Зайдешь представиться сестрам?
       -Может быть. А пока отзови своих, пока мои случайно ни в кого не выстрелили.
       Девушка снова кивнула бургомистру, и тот дал команду страже. Они вернули стрелы в колчаны, опустили копья с щитами и зашагали на свои места.
       -Не устраивай тут шум и следи за своими людьми. Здесь не все сестры чтут ковен и время от времени у нас здесь случаются плохие вещи с чужаками. Мы не за всеми присматриваем.
       -От чего это зависит?
       -От того, что за чужаки. За своими сам присмотришь.
       На этом Сабина развернулась и пошла прочь, остальные женщины разошлись кто куда. Видимо она собрала их по пути случайным образом. Будь он только бароном, с Сабиной он бы не поговорил, пришлось бы довольствоваться бургомистром. А если бы ему отказали в проходе несмотря на документ, и он принялся бы настаивать, то мог кончить вместе со своей охраной в соседнем лесу. Если бы был только бароном. Адам вернулся к своим людям.
       -Можете спешиться, арбалеты не разряжать, не испортятся. Держите так, чтобы не попасть ни в себя, ни в других, если вдруг сработают. Ни с кем кроме стражи не говорить, никуда не ходить, тут опасно. На провокации не вестись. Я скоро вернусь.
       -Будет сделано господин, - сказал Людек и спешился, подав пример остальным.
       Адам почувствовал, что самые сильные сидят в ратуше, но ему самая сильная и не была нужна. Он вышагивал по улице, идя вдоль кривых домишек, которые жались друг к другу, местами пытались сползти пониже или наползти на соседний дом. Городом Кирхенвальд можно было назвать с натяжкой, он был большой и обнесен каменной стеной. На этом сходства с городом кончались. День близился к концу, оранжевое солнце окрашивало соломенный настил крыш и отражалось от грязных луж, которыми пестрили дорожки между домами. На улицах было очень пусто. Большинство домов стояли запертые, ставни были закрыты. На улицах прохаживались одинокие женщины с зелеными глазами, либо очень старые, либо очень молодые на вид, как Сабина, и редкие стражники-мужчины. Обычных мужчин-крестьян или женщин с другим цветом глаз было не видно. Адам не был удивлен. Хотя он знал, что тут живут простые люди. Только вероятно в определенных районах. Наконец он нашел подходящий домик, такой же кривой и косой как остальные, он был зажат между двумя домами повыше, над дверью на двух веревках болталась неровная плашка с криво нарисованным, но узнаваемым глазом. Адам дал оглядеть себя очередной женщине, идущей куда-то с корзинкой, и вошел под край крыши на гнилое крыльцо. Отодвинул плечом тряпку, заменяющую дверь и вошел в темноту хибары. Внутри было темно везде кроме входа, так как тряпка пропускала немного света, а также дальнего конца хижины. Там на стенах плясал зеленоватый отблеск. Адам медленно направился к нему, стараясь не шуметь. Пахло травами, немного сырым мясом и еще чем-то кислым. Все кривые столики и полочки, которых вокруг имелось очень много, были заставлены банками, склянками, мешочками, брикетами и чем-то не служащим вместилищем для чего-то еще вроде огрызка свечи или давно засохшего недоеденного яблока. Встретились пару черепов, один из которых самовольно упал с полки, но Адам поймал его на середине пути, не дав стукнуться о пол и развалиться, череп был старый. Вернув на место своенравную часть скелета, Мольнар отряхнул перчатку от обычной или костной пыли и прошел дальше. В последней комнате непонятных простому человеку предметов было еще больше. Все поверхности ломились от различный ступок, горшочков, чего-то, что уже встречалось по пути, а также было множество негорящих свечей, стопок с книгами, у некоторых были очень странные обложки, и различных человеческих и звериных костей. Окруженная всем этим добром в углу комнаты стояла согбенная старуха в каком-то тряпье и мешала что-то в котле, зеленые отсветы на стены давал как раз он.
       -Здравствуй юноша. Чего пожаловал? - проскрипела она, не повернувшись.
       -Я такой же юноша, как ты монахиня. Посмотри получше.
       Старуха бросила что-то мешать и обернулась. Прищурила и без того маленькие глазенки на уродливом морщинистом лице и кивнула.
       -Здравствуй брат. Давно вашего племени тут не было. Я уж и не вспомню когда последний раз видела кого-то такого, а живу я долго. Кто-то бы сказал, что слишком.
       -Кому-то лучше следить за своей жизнью и не завидовать.
       -И то правда. Ты по делу?
       -Конечно. Найдешь? - Адам протянул старухе пучок светлых волос.
       Она с необычайным проворством подскочила и чуть подняла волосы, чтобы рассмотреть получше.
       -Маловато будет.
       Адам сжал губы.
       -Но мы что-нибудь придумаем, - улыбнулась старуха и засеменила к какому-то горшочку.
       -Испортишь материал и ничего не узнаешь - пожалеешь, - спокойно сказал молодой человек.
       Старуха что-то бросала в горшочек и толкла содержимое пестиком.
       -Не испорчу, не боись, выдавлю сколько можно из твоих волосин. Мне хотя бы локон, и узнала бы все, - она на секунду оглянулась на мрачного человека и торопливо добавила, - но будем работать с тем, что есть, и это неплохо.
       Старуха вынула из банки пару глаз, причем после первого потратила какое-то время расталкивая в жидкости остальные, словно искала конкретный, прежде чем достала второй. А затем оба глаза отправились к волосам и травам с порошками. Она плеснула туда из какой-то мутной бутылки и снова принялась толочь.
       -Многое вы можете, да не все. Иной раз и к нам приходится идти, за помощью так сказать, - бубнила довольная работой старуха.
       -Помощь как правило бесплатна, тебе же я заплачу.
       -Можно полюбопытствовать чем же? - она улыбнулась, - злато мне не нужно, да и младенца у тебя в мешочке не видать.
       -А вам лишь бы младенца, - нехорошо улыбнулся Адам, - как насчет молодости?
       В перчатке у мужчины появился красноватый стеклянный флакончик, который тот пару раз катнул в ладони. Старуха оживилась и расхохоталась.
       -Это достойная плата. А то силы есть, да не все ими можно сделать. Удружил, братец. Ну и я тебе удружу, сделаю все в лучшем виде. Лучше даже три не сделают.
       Она вылила содержимое горшочка на сковороду и щелкнула пальцами в сторону печи. Там что-то заискрило, но больше ничего не произошло. После второго раза, который вышел не лучше первого, старуха грязно ругнулась и посетовала на отсутствие практики. Адам щелкнул пальцами левой руки и в печи вспыхнул голубой огонь.
       -Спасибо, дорогой, - проскрипела она и сунула сковороду в печь, - я силы обычно зря не трачу, все что можно ручками делаю ручками, а тут захотелось блеснуть, да опростоволосилась. Но ты не переживай, свое дело я знаю, людей искать - не дрова жечь.
       Адам лишь скрестил руки на груди. Когда сковорода достаточно нагрелась по мнению старухи, она вынула ее и водрузила на постамент. От кипящей жидкости валил пар. Старуха сделала несколько замысловатых движений и воздух искривился от жара сильней, а затем сложился в размытую картинку. На ней куда-то скакал светловолосый юноша, а с ним скакали какие-то темные фигуры и ехала огромная темная карета или высокая повозка.
       -Карту! - крикнула старуха.
       Мольнар одним рывком оказался рядом и развернул карту Фарнадии, натянув ее между руками. Старуха с закатившимися глазами и приоткрытым ртом водила по ней грязным длинным ногтем, а затем проткнула в одном месте прошептав “здесь” и в другом прошептав “туда”. “Здесь” было деревней Трорд во внутреннем кольце Фарнадии, а “туда” было Раденой, столицей королевства. Адам поспешно свернул карту и спрятал под плащом. Ведьма не должна была запомнить увиденное, так как делала это частично в трансе, а знать об этом никому не желательно. Глаза старухи вернулись к нормальному виду. Она похлопала ими, озираясь, словно только что тут появилась, посмотрела на корку льда в сковородке, а затем на визитера.
       -Получил что хотел?
       Вопрос звучал так, словно она сама не знала ответ. Как и должно было быть.
       -Да, талант не стареет.
       Она расплылась в ужасной улыбке.
       -Теперь мой черед.
       Адам аккуратно отдал флакон в ее дряблые сухие ладони. Она приняла его словно сокровище, боясь сомкнуть пальцы и влюбленно глядя на алую жидкость внутри.
       -Не обидишься, если я сразу? Не дотерплю до твоего ухода.
       -Как угодно, - бросил Адам и пошел было на улицу, но из любопытства решил немного задержаться.
       Он остановился на пороге комнаты, а старуха уже давно опрокинула содержимое, даже не нюхая, что для ведьмы было дурным тоном, учитывая сколько ядов вокруг. Согнулась в крике, сначала от боли, а затем от наслаждения. Разогнулась перед Адамом уже юная девушка с каштановыми волосами, широкие и короткие старушечьи тряпки упали на пол, обнажив пухлую теперь грудь и красивые полные бедра. По хижине разлился мелодичный девичий смех. Девушка оглядела себя, улыбаясь, убрала волосы с лица в разные стороны, чтобы ей стало видно Адама, и перекинула их за плечи.
       -Отличное зелье, не обманул, - красивым голосом промурылкала она, - а ты не хочешь теперь остаться?
       Девушка самодовольно ухмыльнулась и уперла в левый бок нежную руку, даже не думая прикрывать наготу. Зеленые лукавые глаза смотрели в его, зеленые отсветы котла плясали теперь на ее обнаженном теле.
       -Найди себе свободного стражника. У меня дела.
       Улыбка сошла с лица, но Адаму было все равно Оне не стал дожидаться никаких реплик, а просто отвернулся и размеренно зашагал к выходу в своих мыслях. Чего же задумал в столице этот ублюдок? Что бы он не задумал, Адам ему этого сделать не даст. Характер и стремления его хозяйки колдуну известны, и они не сходятся с его собственными как сад и пожар.
       

Глава 10 Адам

       В принципе можно было отправляться за найденным человеком, но Адам решил почтить визитом трех из здешнего ковена, чтобы не слишком истекали любопытством от его визита, капая на посещенную им ведьму и его дело. Специально зашел еще к двум ведьмам, у одной узнал местоположение торговца, чьи волосы добыл недавно и теперь уже в достаточном количестве, щедро заплатил, но не также как в первый раз, в этот раз одарил дорогими расходниками для колдовства. У другой ведьмы купил жуткую поделку из человеческого сердца, бальзамирующей жидкости и опилок. Артефакт читает помыслы людей, находящихся рядом, если держать его в руках и прочесть заклинание. Он ему был не особо нужен, да и за такой предмет в Фарнадии могли отправить на костер, но Адам пока не решил брать его с собой в дорогу или нет, а вдобавок он слабо верил, что инквизиция способна ему что-либо сделать после замка Плейм. Там он кое-что потерял, но затем вернул с лихвой. Мольнар прошел через район, где уже стали попадаться обычные люди. Они обходили зеленоглазых женщин, но не разглядывали их, не бледнели и не осеняли себя знамениями. Просто жили своими жизнями. Видимо ведьмы действительно не трогали местных, и единственным запретом было доносить на них инквизиции. Адам ставил на то, что доносы в свое время были, но они не добирались до нужных ушей, а с доносчиками жестоко расправлялись. Город был в ужасе, а потом, когда понял, что если не трогаешь ведьм, они не трогают тебя, успокоился. Однозначно преступления среди ведьм случаются, кто-то приворожит чужого мужа, кто-то убьет нагрубившую женщину или мужчину, но судя по всему ковен с такими расправляется не менее быстро и жестоко, чем с доносчиками. На площади стояли окаменевшие ведьмы, которые нарушили правила. Кого-то вероятно убивали в бою да так, что не собрать в статую, а кого-то брали без боя и применяли Лик Медузы, древнюю и традиционную казнь в результате которой все тело, включая кости, мышцы и внутренние органы, превращается в камень. После такого не воскреснуть. Остается лишь попасть на доклад к Люциферу, который предпочитает чтобы его силой пользовались как угодно, и которому в целом безразличны смерти обычных людей или ведьм от рук себе подобных, если что-то не поделили. Благо колдуны на шабашы не ходят и с Ним лично не общаются. У Адама был новый покровитель, который его целиком устраивал. А то, что не отвернулся старый было хорошо, но не столь важно.
       Из какого-то дома вышел, заправляясь, стражник и направился по своим делам, оглянувшись и помахав зеленоглазой девушке на пороге. Она кивнула, а затем бросила оценивающий взгляд на Адама, оперевшись о дверной косяк. Совет колдуна, данный ведьме-искунье, в Кирхенвальде видимо был в ходу. Он не стал отвечать на взгляд, а лишь перешагнул очередную лужу и лавируя между людьми направился к мосту, за которым возвышалась городская ратуша. Мост был каменный, ратуша в отличие от обычных домов тоже как и церковь. Интересно что за службы в ней проходят теперь. Крест гордо темнел в небе, но раз его не спилили, святости в нем не осталось. Церковь наверняка снизу до верху осквернили. От нее веяло чем-то привычным. Обычные люди впрочем тоже это чувствовали. Некоторые косились на ее купол и, быстро отводя взгляд, вздыхали. Мольнар подошел к ратуше, вход в которую охраняли два крепких стражника с алебардами. Адам по их глазам понял, что несчастные утратили себя и теперь являются верными слугами ковена. Ведьмы доверяли бургомистру до определенной степени. Себя они окружили все-таки заколдованными людьми. Наверняка выбрали одиночек без семей, чтобы не раздражать горожан. Они молча поклонились и открыли створки широкой двери. Адам вошел, никак не ответив на поклоны. Все равно это были поклоны тех, кто ждал его чуть дальше. Он проследовал за светловолосым мальчишкой с такими же мутными глазами, который провел его по нескольким коридорам, лестницам и комнатам, чтобы Адам оказался наконец в помещении, которое когда-то видимо было кабинетом бургомистра. Сейчас его куда-то выселили, а его место заняли три женщины на деревянных креслах с высокими спинками, вокруг стояли заколдованные стражники.