Аланис усмехнулась:
- Для чего? Она давно хотела моей смерти. Я смотрю, целая очередь выстроилась из желающих в последнее время. - Она насмешливо взглянула на Котиллиона и он, сложив руки на груди, закатил глаза в ответ. Женщина продолжила. - С самого Северного Клыка она мечтала избавиться от меня. Я была слишком своевольная для ее ковена. К тому же подавала надежды: у меня с самого начала были несомненные таланты к некоторым формам искусства. К самым темным. Старуха больше всего в жизни боится, что придет кто-нибудь моложе, кто-то осыпанный дарами Нергала и сделает то же, что сделала она полвека назад: займет ее место пройдя по ее костям.
Аланис подробно рассказала им все, начиная с того, как она попала в северный Совет Теней. По мере красочного повествования их лица становились все напряжённее, а она не скупилась на описания членов северного совета и того, что они делали. Рассказала она и про сиротский приют, и про своего маленького друга Рела.
Во время описания того, что делали с детьми старухи лицо Феликса побелело, хоть он и так был по природе своей очень бледен. Котт же, привычный к насилию, просто мрачно смотрел на Аланис. При всех своих пороках он никогда не трогал детей, хоть их и не любил. После того, как она закончила рассказ, повисло гнетущее молчание.
Наконец она сама прервала его:
- Феликс, скажи, а там, где вы держите пленников, каменные стены? Это же внизу, под особняком?
- Да, я могу показать. А почему ты спрашиваешь?
- Имя Археи - Горсть Пепла. Угадай, почему? Когда я нападу на нее, она попытается меня сжечь. Уберите пленников и все, что может гореть и приведите ее вниз. Остальное сделаю я сама. И да поможет мне Нергал.
Котиллион встал и стал задумчиво прохаживаться по комнате.
- Я могу попробовать напасть на нее со спины, если там будут темные углы. Но мне нужно сначала увидеть это ваше подземелье. Или могу попытаться убить ее до приема.
Аланис возразила:
- Она такая же как я, а значит почувствует, что ты рядом.
- Ну к тебе же я смог подобраться. - Не отступал полукровка.
- Мне стоит напомнить, чем это закончилось? - Аланис покачала головой и поймала взгляд Феликса, который слушал их перебранку во все уши. Кажется, сегодня он наберет тем для обсуждения в семейном кругу на неделю вперед. - Нет, никому из вас лучше не появляться там. Никому. Даже Сальватору.
Тут подал голос Феликс:
- Ты сказала, что она попросила тебя усыпить, может просто усыпим ее саму, дадим вино с зельем? А потом… - Он выразительно провел пальцем по горлу.
- Ты не знаешь Архею, она скорее удавится, чем выпьет с вампиром. Для нее мы все отбросы. Я - девка без роду и племени, ты - поганая полукровка, а ты - третьесортная нежить.
- Да-а, я как ее увидел, с первых минут понял, что она крайне очаровательная старушка! - Феликс широко улыбнулся, являя миру свои острые клыки, а Котиллион бросил на них быстрый взгляд полный любопытства. Он поверил, когда Аланис представила своего друга, но услышать это одно, а видеть клыки воочию - совершенно другое.
- Но что, если ты не справишься?
- Тогда вашей семье придётся бежать из города. Но, я думаю, Сальватор понимал это, когда обещал Архее меня сдать. В любом случае мы еще обсудим с ним варианты.
Феликс кивнул и стал собираться домой, ему было что рассказать отцу до рассвета.
Провожая вампира за дверь, Аланис вынудила его наклониться и тихо сказала ему на ухо:
- Понесешь сплетни за порог - и я тебя прокляну так, что всю оставшуюся вечность будешь ходить лысым, как колено.
Тот закатил глаза и нехотя дал обещание, что ничего лишнего дома рассказывать не будет.
Вскоре Аланис закрыла за ним дверь и развернулась к Котиллиону:
- Ну, а ты сам зачем пришел в такой час?
- Решил зайти после концерта. Давно тебя не видел, к тому же завтра день платы. - Он улыбнулся. - Или ты уже забыла, что находишься под моей защитой.
Чернокнижница ласково спросила:
- А кто защитит тебя от твоей протеже?
Котиллион укоризненно посмотрел на нее, а Аланис рассмеялась:
- Не стоит так переживать, тебе ничего не грозит. Ты голоден? У меня осталось немного жаркого с ужина.
Котт кивнул, он не успел поесть из-за концерта, и теперь для него даже само слово “жаркое” прозвучало крайне аппетитно. Он улыбнулся садясь за стол. За последние недели он начал привыкать к хорошему: питаться нормальной горячей едой и проводить ночи не в своей жалкой каморке, а в настоящем доме, хоть и небольшом.
Через пару дней Эмилия со своей подругой Таисой навестила “Острое Перо”. Она позвала Аланис прогуляться. Выдался неплохой теплый день и юная наследница дома де Латур хотела провести его в парке. В нем как раз начали распускаться кусты жасмина. После прогулки она позвала всех домой на чай, и Аланис не стала отказываться, она как раз хотела увидеть Сальватора, чтобы отговорить его от их первоначальной идеи.
После чаепития Аланис сказалась больной и попросилась в одну из гостевых комнат полежать с полотенцем на голове. Эмилия засуетилась, позвала экономку с микстурами и проводила подругу в гостевую. Наконец все слуги вышли и Аланис осталась одна. Она отложила полотенце в сторону, встала и выглянула в коридор. Там было пусто и она поспешила наверх.
Добравшись, она постучала в двери верхнего этажа. Сначала они долго не открывались, но затем из них выглянул порядком озадаченный Феликс в шелковом домашнем халате. Он удивленно посмотрел на часы, показывавшие всего четверть пятого, но отказываться позвать Сальватора не стал. Он проводил женщину в кабинет, зажег свечи и отправился звать отца.
Аланис просидела в кресле с найденной на одной из полок книгой около часа, прежде чем появился хозяин кабинета. В отличие от Феликса он не позволял себе появиться при гостях неодетым.
Он сел за стол напротив чернокнижницы и сказал:
- Вы застали меня врасплох, я как раз сегодня решил немного подремать. Обычно я не сплю месяцами. Что-то случилось?
- Я пришла поговорить насчет пятницы.
- Да, Феликс поделился вашей идеей, в центре нижнего этажа, как я его называю, есть саркофаг со статуей на нем. Если накрыть его простыней или покрывалом, то можно подумать, что там кто-то лежит. Это может сработать. Пока старуха сообразит что к чему - я успею уйти и закрыть двери.
Аланис тяжело вздохнула и твердо посмотрела на собеседника:
- Сальватор, я думаю нам не стоит этого делать. Скажите ей, что я что-то заподозрила, что я не пришла. Давайте скажем, что вы вывезли меня, не знаю, в горы… в лес, куда угодно.
Высший вампир мрачно смотрел на Лаэнис:
- Считаете, что встретиться с ней лицом к лицу в любом другом месте будет безопаснее для моей семьи? Бросьте, я думал об этом. Она уже была здесь. Если она выберется из этого поединка живой, то захочет стереть нас в порошок, но мы успеем уйти. Она в конце концов лишь старуха, и быстрая езда - не ее конек. Нет, решено. Раз, по-видимому, вашей встречи не избежать, то пусть она будет в этот раз на наших условиях.
Аланис вздохнула:
- Вы совершенно не обязаны были мне помогать, а теперь ваша семья может пострадать из-за моих давних счетов с этой кошмарной старухой. Зачем вы это делаете?
Сальватор улыбнулся:
- Вы совсем другая. Даже сейчас вы пытаетесь оградить нас, а старуха облила нас всех помоями, еще до того как переступила порог этого дома. Даже без оглядки на титулы. А вы уже столько сделали для нас. Я чувствую, что просто обязан отплатить вам тем же, особенно после этой неприятной истории с Лленор. - Он поморщился.
- Ладно. Что вы будете делать, если я не справлюсь?
Вампир поджал губы - обсуждать такой исход не хотелось, но было разумным.
- Завтра мы заменим дверь в подземельях на металлическую. Если все пройдет, - он замялся, - не так как нам бы всем хотелось, то дверь попросту не откроется. Голод и жажда ведь убьют старуху также как и любого другого человека?
Аланис кивнула:
- Я надеюсь, что в худшем случае, у вас будет два трупа под домом. В лучшем, - она хищно оскалилась, предвкушая, - один. Но как вы определите, кто из нас победил?
- Вы, кажется, забыли. У меня прекрасный слух. Да и у Феликса теперь тоже.
Сальватор открыл большим ключом массивную металлическую дверь, и провел Архею по коридору, с обеих сторон которого располагались камеры. Все они были пусты. По каменным стенам резво плясали отблески от жаровен, и было тихо, как на кладбище. Впрочем это и было кладбище - здесь погибло бессчетное количество пленников дома де Латур и Архея, ощутив себя в родной стихии, усмехнулась, следуя за упырем.
В конце обнаружился большой круглый зал десяти метров в диаметре. Старуха осмотрелась. В нишах, примыкающих к стенам зала тоже были оборудованы камеры, но в них было темно. И пусто. Подозрительно. В центре зала находился большой закрытый каменный саркофаг. Он был освещен железным светильником со множеством свечей, свисающим с потолка. Под ним лежало тело, закрытое с головой покрывалом.
Сальватор жестом пригласил гостью к могиле. Когда Архея взялась за покрывало, то внезапно обнаружила, что вампир за ее спиной исчез. Став невидимым, он стремительно покинул подземелья, с грохотом захлопнув за собой дверь и заперев ее на ключ. За дверью стоял Феликс и они напряженно переглянулись - теперь им оставалось только ждать.
Архея закатила глаза. Ну что еще можно ждать от живого мертвеца с насквозь прогнившими мозгами и огрызком души? Она резко сдернула покрывало и увидела лишь каменную деву, украшавшую крышку гробницы. И вовсе не удивилась.
Она отступила на шаг и громко сказала:
- Покажись, трусливая шлюха. Спуталась с вампирами… - Она внимательно огляделась кругом и заметила в одной камер фигуру. - Как низко ты пала.
Аланис ступила из камеры на свет. В ее руках был черный посох, на голове - серебристый венец, а фигуру облачали черные шелка.
Она молча мрачно взирала на старуху.
Та внимательно посмотрела на Аланис, да, девчонка и вправду прибавила сил с их последней встречи в Северном Клыке. Архея Релан явственно ощутила множество смертей, принесенных в этот мир ее послушницей. Руки молодой чернокнижницы были по локоть в крови, и от нее веяло чистым дыханием Нергала. Старуха заметила эльфийские узоры на ее одеяниях и с презрением выплюнула:
- Так ты еще и с остороухими якшаешься? Боги, ты сбежала от Григора и теперь кувыркаешься вообще со всеми отбросами империи? Хотя это-то и не удивительно, с твоим собственным помойным происхождением.
Аланис проигнорировала ядовитые слова. Поединки чернокнижников выигрываются не ими. Архея сотворила жертвенное пламя в руках и направила его в соперницу, но оно разбилось о невидимый щит.
В ту же секунду разум старухи подвергся чудовищному удару. Она отступила назад на полшага, но выстояла и не позволила Аланис проникнуть в ее разум. Тени в зале резко сгустились и освещенным остался лишь саркофаг. Молодая чернокнижница снова отступила в тени и неслышно перебежала на новое место. Она опустилась на корточки, приложила руку к каменному полу и сотворила проклятие тихой мглы. Белесый туман пополз к Архее, но она выставила руки ладонями вниз и выпустила из них адское пламя, выжегшее проклятие. Туман рассеялся, а Аланис уже была в другом месте. Она снова ступила в свет и сказала:
- Я здесь.
Архея быстро оглянулась. Их глаза встретились, и Аланис снова обрушилась на ее разум сокрушительной волной.
Старуха оскалилась, но выстояла и на этот раз. Она выкрикнула заклятие и выпустила направленный сгусток инфернального огня прямо в грудь соперницы. Красные сполохи его перемежались с ярко зелеными. Завораживающее зрелище, но Аланис некогда было любоваться и она едва успела отпрыгнуть. Пламя зацепило оголенную руку, задело самым краем, но в секунду сожгло кожу и мясо до кости. Зал наполнился запахом паленой плоти, а Аланис зашипела от боли и снова скрылась в тенях. Старуха же жадно и довольно втянула носом воздух: давненько она не чувствовала, как горит живая плоть. Жаль, что девка пока не визжит, ну ничего… Еще будет.
Снова переместившись, Аланис сотворила проклятие и послала эту черную стрелу в старуху, но та успела сотворить щит. Если годы и ослабили ее, то не сильно.
Пока старая чернокнижница прищурившись озиралась и готовила новый заряд пламени в руках, молодая подобралась к ней в тенях совсем близко. Она достала кинжал, который Котиллион в последний момент уговорил ее взять, сотворила заклинание гниения и поцеловала лезвие. Она полоснула старуху сзади по ноге, и та упала на одно колено, жертвенный огонь в ее руках угас.
Аланис схватила ее за волосы и впилась взглядом в эти темно-серые ненавистные ей глаза.
На сей раз Архея, выбитая прямо из чтения заклинания адского пламени, не успела закрыть свой разум и Аланис ворвалась в него, сея кошмарные видения.
Она показала Архее лицо умирающего Рела и рассмеялась. Отпустив старуху, она с силой толкнула ее и снова ушла в тень, не спуская с той взгляда. Рука адски болела, но Аланис хищно улыбалась. Боль для нее давно стала ласковым поцелуем Нергала.
Архея поднялась с пола с перекошенным от гнева лицом. Еще никто в ее долгой, очень долгой жизни, не смел толкать ее и смеяться. Все, кто пытался это сделать, превращались в кучки пепла у ее ног. Наглая деревенская девка не станет исключением. Она громко приказала:
- Покажись и не смей прятаться, трусливая тварь!
- Как скажешь, Архея Горсть Пепла. - Аланис стукнула посохом по полу и во всех камерах факелы зажглись мертвенным зеленым светом, а тени рассеялись. Силы ее выросли настолько, что тянущаяся к ней тьма теперь поддавалась как влажная глина и чернокнижница могла, кажется, сотворить из нее все, что угодно. И она сотворила не словами, но самым сердцем и своей ненавистью и болью. Архея в ужасе оглянулась: в каждой камере стояла Аланис, держащая за руку мальчика девяти лет, который был одет в окровавленную сорочку. Из сердца у него торчал ритуальный кинжал, а мертвые слепые глаза устремлены на старуху.
- Это ты его убила, девчонка!
Голос Аланис прошелестел будто бы отовсюду:
- Ты сделала это специально. Ты хотела, чтобы я мучилась!
- Нет! Это было для твоего же блага, упрямая ты девка! - Архея лихорадочно сотворила огонь в руках и запустила в одну из Аланис. Сгусток пламени пролетел сквозь образы и не причинил им никакого вреда. Архея запаниковала. Она, сильно хромая, стала отступать ко входу, сотворив защитное кольцо пламени вокруг себя. Она не понимала, что за заклинания использовала Аланис. Григор не мог обучить ее такому.
- Нет, ты мучила нас всех, потому что тебе это нравилось. Нравилось быть королевой на черном троне. - Голос Аланис Безмолвной теперь раздавался прямо в голове Археи. Бесплотный и мертвенный. - Ты провалилась. Ковен разрушен, а ты бежала из города как старая крыса. Ты ничтожество, Архея. Ничтожество.
- Для чего? Она давно хотела моей смерти. Я смотрю, целая очередь выстроилась из желающих в последнее время. - Она насмешливо взглянула на Котиллиона и он, сложив руки на груди, закатил глаза в ответ. Женщина продолжила. - С самого Северного Клыка она мечтала избавиться от меня. Я была слишком своевольная для ее ковена. К тому же подавала надежды: у меня с самого начала были несомненные таланты к некоторым формам искусства. К самым темным. Старуха больше всего в жизни боится, что придет кто-нибудь моложе, кто-то осыпанный дарами Нергала и сделает то же, что сделала она полвека назад: займет ее место пройдя по ее костям.
Аланис подробно рассказала им все, начиная с того, как она попала в северный Совет Теней. По мере красочного повествования их лица становились все напряжённее, а она не скупилась на описания членов северного совета и того, что они делали. Рассказала она и про сиротский приют, и про своего маленького друга Рела.
Во время описания того, что делали с детьми старухи лицо Феликса побелело, хоть он и так был по природе своей очень бледен. Котт же, привычный к насилию, просто мрачно смотрел на Аланис. При всех своих пороках он никогда не трогал детей, хоть их и не любил. После того, как она закончила рассказ, повисло гнетущее молчание.
Наконец она сама прервала его:
- Феликс, скажи, а там, где вы держите пленников, каменные стены? Это же внизу, под особняком?
- Да, я могу показать. А почему ты спрашиваешь?
- Имя Археи - Горсть Пепла. Угадай, почему? Когда я нападу на нее, она попытается меня сжечь. Уберите пленников и все, что может гореть и приведите ее вниз. Остальное сделаю я сама. И да поможет мне Нергал.
Котиллион встал и стал задумчиво прохаживаться по комнате.
- Я могу попробовать напасть на нее со спины, если там будут темные углы. Но мне нужно сначала увидеть это ваше подземелье. Или могу попытаться убить ее до приема.
Аланис возразила:
- Она такая же как я, а значит почувствует, что ты рядом.
- Ну к тебе же я смог подобраться. - Не отступал полукровка.
- Мне стоит напомнить, чем это закончилось? - Аланис покачала головой и поймала взгляд Феликса, который слушал их перебранку во все уши. Кажется, сегодня он наберет тем для обсуждения в семейном кругу на неделю вперед. - Нет, никому из вас лучше не появляться там. Никому. Даже Сальватору.
Тут подал голос Феликс:
- Ты сказала, что она попросила тебя усыпить, может просто усыпим ее саму, дадим вино с зельем? А потом… - Он выразительно провел пальцем по горлу.
- Ты не знаешь Архею, она скорее удавится, чем выпьет с вампиром. Для нее мы все отбросы. Я - девка без роду и племени, ты - поганая полукровка, а ты - третьесортная нежить.
- Да-а, я как ее увидел, с первых минут понял, что она крайне очаровательная старушка! - Феликс широко улыбнулся, являя миру свои острые клыки, а Котиллион бросил на них быстрый взгляд полный любопытства. Он поверил, когда Аланис представила своего друга, но услышать это одно, а видеть клыки воочию - совершенно другое.
- Но что, если ты не справишься?
- Тогда вашей семье придётся бежать из города. Но, я думаю, Сальватор понимал это, когда обещал Архее меня сдать. В любом случае мы еще обсудим с ним варианты.
Феликс кивнул и стал собираться домой, ему было что рассказать отцу до рассвета.
Провожая вампира за дверь, Аланис вынудила его наклониться и тихо сказала ему на ухо:
- Понесешь сплетни за порог - и я тебя прокляну так, что всю оставшуюся вечность будешь ходить лысым, как колено.
Тот закатил глаза и нехотя дал обещание, что ничего лишнего дома рассказывать не будет.
Вскоре Аланис закрыла за ним дверь и развернулась к Котиллиону:
- Ну, а ты сам зачем пришел в такой час?
- Решил зайти после концерта. Давно тебя не видел, к тому же завтра день платы. - Он улыбнулся. - Или ты уже забыла, что находишься под моей защитой.
Чернокнижница ласково спросила:
- А кто защитит тебя от твоей протеже?
Котиллион укоризненно посмотрел на нее, а Аланис рассмеялась:
- Не стоит так переживать, тебе ничего не грозит. Ты голоден? У меня осталось немного жаркого с ужина.
Котт кивнул, он не успел поесть из-за концерта, и теперь для него даже само слово “жаркое” прозвучало крайне аппетитно. Он улыбнулся садясь за стол. За последние недели он начал привыкать к хорошему: питаться нормальной горячей едой и проводить ночи не в своей жалкой каморке, а в настоящем доме, хоть и небольшом.
***
Через пару дней Эмилия со своей подругой Таисой навестила “Острое Перо”. Она позвала Аланис прогуляться. Выдался неплохой теплый день и юная наследница дома де Латур хотела провести его в парке. В нем как раз начали распускаться кусты жасмина. После прогулки она позвала всех домой на чай, и Аланис не стала отказываться, она как раз хотела увидеть Сальватора, чтобы отговорить его от их первоначальной идеи.
После чаепития Аланис сказалась больной и попросилась в одну из гостевых комнат полежать с полотенцем на голове. Эмилия засуетилась, позвала экономку с микстурами и проводила подругу в гостевую. Наконец все слуги вышли и Аланис осталась одна. Она отложила полотенце в сторону, встала и выглянула в коридор. Там было пусто и она поспешила наверх.
Добравшись, она постучала в двери верхнего этажа. Сначала они долго не открывались, но затем из них выглянул порядком озадаченный Феликс в шелковом домашнем халате. Он удивленно посмотрел на часы, показывавшие всего четверть пятого, но отказываться позвать Сальватора не стал. Он проводил женщину в кабинет, зажег свечи и отправился звать отца.
Аланис просидела в кресле с найденной на одной из полок книгой около часа, прежде чем появился хозяин кабинета. В отличие от Феликса он не позволял себе появиться при гостях неодетым.
Он сел за стол напротив чернокнижницы и сказал:
- Вы застали меня врасплох, я как раз сегодня решил немного подремать. Обычно я не сплю месяцами. Что-то случилось?
- Я пришла поговорить насчет пятницы.
- Да, Феликс поделился вашей идеей, в центре нижнего этажа, как я его называю, есть саркофаг со статуей на нем. Если накрыть его простыней или покрывалом, то можно подумать, что там кто-то лежит. Это может сработать. Пока старуха сообразит что к чему - я успею уйти и закрыть двери.
Аланис тяжело вздохнула и твердо посмотрела на собеседника:
- Сальватор, я думаю нам не стоит этого делать. Скажите ей, что я что-то заподозрила, что я не пришла. Давайте скажем, что вы вывезли меня, не знаю, в горы… в лес, куда угодно.
Высший вампир мрачно смотрел на Лаэнис:
- Считаете, что встретиться с ней лицом к лицу в любом другом месте будет безопаснее для моей семьи? Бросьте, я думал об этом. Она уже была здесь. Если она выберется из этого поединка живой, то захочет стереть нас в порошок, но мы успеем уйти. Она в конце концов лишь старуха, и быстрая езда - не ее конек. Нет, решено. Раз, по-видимому, вашей встречи не избежать, то пусть она будет в этот раз на наших условиях.
Аланис вздохнула:
- Вы совершенно не обязаны были мне помогать, а теперь ваша семья может пострадать из-за моих давних счетов с этой кошмарной старухой. Зачем вы это делаете?
Сальватор улыбнулся:
- Вы совсем другая. Даже сейчас вы пытаетесь оградить нас, а старуха облила нас всех помоями, еще до того как переступила порог этого дома. Даже без оглядки на титулы. А вы уже столько сделали для нас. Я чувствую, что просто обязан отплатить вам тем же, особенно после этой неприятной истории с Лленор. - Он поморщился.
- Ладно. Что вы будете делать, если я не справлюсь?
Вампир поджал губы - обсуждать такой исход не хотелось, но было разумным.
- Завтра мы заменим дверь в подземельях на металлическую. Если все пройдет, - он замялся, - не так как нам бы всем хотелось, то дверь попросту не откроется. Голод и жажда ведь убьют старуху также как и любого другого человека?
Аланис кивнула:
- Я надеюсь, что в худшем случае, у вас будет два трупа под домом. В лучшем, - она хищно оскалилась, предвкушая, - один. Но как вы определите, кто из нас победил?
- Вы, кажется, забыли. У меня прекрасный слух. Да и у Феликса теперь тоже.
***
Сальватор открыл большим ключом массивную металлическую дверь, и провел Архею по коридору, с обеих сторон которого располагались камеры. Все они были пусты. По каменным стенам резво плясали отблески от жаровен, и было тихо, как на кладбище. Впрочем это и было кладбище - здесь погибло бессчетное количество пленников дома де Латур и Архея, ощутив себя в родной стихии, усмехнулась, следуя за упырем.
В конце обнаружился большой круглый зал десяти метров в диаметре. Старуха осмотрелась. В нишах, примыкающих к стенам зала тоже были оборудованы камеры, но в них было темно. И пусто. Подозрительно. В центре зала находился большой закрытый каменный саркофаг. Он был освещен железным светильником со множеством свечей, свисающим с потолка. Под ним лежало тело, закрытое с головой покрывалом.
Сальватор жестом пригласил гостью к могиле. Когда Архея взялась за покрывало, то внезапно обнаружила, что вампир за ее спиной исчез. Став невидимым, он стремительно покинул подземелья, с грохотом захлопнув за собой дверь и заперев ее на ключ. За дверью стоял Феликс и они напряженно переглянулись - теперь им оставалось только ждать.
Архея закатила глаза. Ну что еще можно ждать от живого мертвеца с насквозь прогнившими мозгами и огрызком души? Она резко сдернула покрывало и увидела лишь каменную деву, украшавшую крышку гробницы. И вовсе не удивилась.
Она отступила на шаг и громко сказала:
- Покажись, трусливая шлюха. Спуталась с вампирами… - Она внимательно огляделась кругом и заметила в одной камер фигуру. - Как низко ты пала.
Аланис ступила из камеры на свет. В ее руках был черный посох, на голове - серебристый венец, а фигуру облачали черные шелка.
Она молча мрачно взирала на старуху.
Та внимательно посмотрела на Аланис, да, девчонка и вправду прибавила сил с их последней встречи в Северном Клыке. Архея Релан явственно ощутила множество смертей, принесенных в этот мир ее послушницей. Руки молодой чернокнижницы были по локоть в крови, и от нее веяло чистым дыханием Нергала. Старуха заметила эльфийские узоры на ее одеяниях и с презрением выплюнула:
- Так ты еще и с остороухими якшаешься? Боги, ты сбежала от Григора и теперь кувыркаешься вообще со всеми отбросами империи? Хотя это-то и не удивительно, с твоим собственным помойным происхождением.
Аланис проигнорировала ядовитые слова. Поединки чернокнижников выигрываются не ими. Архея сотворила жертвенное пламя в руках и направила его в соперницу, но оно разбилось о невидимый щит.
В ту же секунду разум старухи подвергся чудовищному удару. Она отступила назад на полшага, но выстояла и не позволила Аланис проникнуть в ее разум. Тени в зале резко сгустились и освещенным остался лишь саркофаг. Молодая чернокнижница снова отступила в тени и неслышно перебежала на новое место. Она опустилась на корточки, приложила руку к каменному полу и сотворила проклятие тихой мглы. Белесый туман пополз к Архее, но она выставила руки ладонями вниз и выпустила из них адское пламя, выжегшее проклятие. Туман рассеялся, а Аланис уже была в другом месте. Она снова ступила в свет и сказала:
- Я здесь.
Архея быстро оглянулась. Их глаза встретились, и Аланис снова обрушилась на ее разум сокрушительной волной.
Старуха оскалилась, но выстояла и на этот раз. Она выкрикнула заклятие и выпустила направленный сгусток инфернального огня прямо в грудь соперницы. Красные сполохи его перемежались с ярко зелеными. Завораживающее зрелище, но Аланис некогда было любоваться и она едва успела отпрыгнуть. Пламя зацепило оголенную руку, задело самым краем, но в секунду сожгло кожу и мясо до кости. Зал наполнился запахом паленой плоти, а Аланис зашипела от боли и снова скрылась в тенях. Старуха же жадно и довольно втянула носом воздух: давненько она не чувствовала, как горит живая плоть. Жаль, что девка пока не визжит, ну ничего… Еще будет.
Снова переместившись, Аланис сотворила проклятие и послала эту черную стрелу в старуху, но та успела сотворить щит. Если годы и ослабили ее, то не сильно.
Пока старая чернокнижница прищурившись озиралась и готовила новый заряд пламени в руках, молодая подобралась к ней в тенях совсем близко. Она достала кинжал, который Котиллион в последний момент уговорил ее взять, сотворила заклинание гниения и поцеловала лезвие. Она полоснула старуху сзади по ноге, и та упала на одно колено, жертвенный огонь в ее руках угас.
Аланис схватила ее за волосы и впилась взглядом в эти темно-серые ненавистные ей глаза.
На сей раз Архея, выбитая прямо из чтения заклинания адского пламени, не успела закрыть свой разум и Аланис ворвалась в него, сея кошмарные видения.
Она показала Архее лицо умирающего Рела и рассмеялась. Отпустив старуху, она с силой толкнула ее и снова ушла в тень, не спуская с той взгляда. Рука адски болела, но Аланис хищно улыбалась. Боль для нее давно стала ласковым поцелуем Нергала.
Архея поднялась с пола с перекошенным от гнева лицом. Еще никто в ее долгой, очень долгой жизни, не смел толкать ее и смеяться. Все, кто пытался это сделать, превращались в кучки пепла у ее ног. Наглая деревенская девка не станет исключением. Она громко приказала:
- Покажись и не смей прятаться, трусливая тварь!
- Как скажешь, Архея Горсть Пепла. - Аланис стукнула посохом по полу и во всех камерах факелы зажглись мертвенным зеленым светом, а тени рассеялись. Силы ее выросли настолько, что тянущаяся к ней тьма теперь поддавалась как влажная глина и чернокнижница могла, кажется, сотворить из нее все, что угодно. И она сотворила не словами, но самым сердцем и своей ненавистью и болью. Архея в ужасе оглянулась: в каждой камере стояла Аланис, держащая за руку мальчика девяти лет, который был одет в окровавленную сорочку. Из сердца у него торчал ритуальный кинжал, а мертвые слепые глаза устремлены на старуху.
- Это ты его убила, девчонка!
Голос Аланис прошелестел будто бы отовсюду:
- Ты сделала это специально. Ты хотела, чтобы я мучилась!
- Нет! Это было для твоего же блага, упрямая ты девка! - Архея лихорадочно сотворила огонь в руках и запустила в одну из Аланис. Сгусток пламени пролетел сквозь образы и не причинил им никакого вреда. Архея запаниковала. Она, сильно хромая, стала отступать ко входу, сотворив защитное кольцо пламени вокруг себя. Она не понимала, что за заклинания использовала Аланис. Григор не мог обучить ее такому.
- Нет, ты мучила нас всех, потому что тебе это нравилось. Нравилось быть королевой на черном троне. - Голос Аланис Безмолвной теперь раздавался прямо в голове Археи. Бесплотный и мертвенный. - Ты провалилась. Ковен разрушен, а ты бежала из города как старая крыса. Ты ничтожество, Архея. Ничтожество.
