Ему явно не мешали распущенные волосы. Он хмурился, читая бумаги. Аккуратно ел мясо, запивая его молоком. Изредка он злился. Один раз почти полностью поменял черты лица на волчьи, но тут же справился, возвращая нормальные черты лица.
— Я привык вечером не сдерживаться, — сказал Влад. — Когда домой прихожу, то хочется расслабиться. К тому же зверь к тебе тянется.
— Понимаю. А... ты вроде говорил, что был женат. Как она к этому относилась?
— Никак, — ответил Влад, продолжая читать бумаги.
— Можно вопрос?
— Задавай.
— Что с ней стало?
— Собирает вещи.
— Получается, что вы были женаты. Ты с ней.
— Она знала на что шла, — сказал Влад таким видом, что стал походить на чиновника из канцелярии.
— На что?
— Ты хочешь это знать? Я тебе объясню, но тогда не надо нос хмурить, что я тебя тут уговариваю.
— Хочу.
— Девушки и женщины из других областей, которые не являются под контрольными волхам, получают предложение стать женой одного из волха. Это не истинная пара, но вполне нормальная возможность пополнить род. Дети в таких браках являются полукровками. Не во всех проявляется зверь, но опять же это лучше, чем ничего. Если волх встречает судьбу, то сразу дается развод. Ей теперь называют денькой, дают ежемесячные выплаты. Она вольна делать со своей судьбой как хочет. Некоторые остаются в доме и помогают воспитывать детей, другие переезжают к родственникам, снимают комнаты.
— Это несправедливо.
— Это честно. Брак дает каждой из стороны своеобразные плюсы. Это продлевает жизнь. Ритуал уравнивает их возраст.
— Если девушка молодая, то ей это не выгодно.
— Она будет выглядеть взрослее, но на число прожитых лет это не отразиться. Все равно жизнь удлиниться. Из-за этого женщина и может вырастить до трех поколений. Дальше, это положение, деньги, уровень жизни. Довольно часто он неплохо повышается.
— Но все это может исчезнуть в любой момент.
— Может. Но никто никого не неволит. Там все проще в отличие от нас с тобой. Тут выбора нет, — ответил Влад. Он наконец посмотрел на меня. — Не злись.
— Я не злюсь, — ответила я. Помимо моей воли рука смахнула тарелку с остатками еды. Она долетела до стены и разбилась. Я почти перекинулась. Почти слетела со стула на пол.
— Заметно, — спокойно сказал Влад. Не спеша поднялся. Подошел ко мне. Положил ладонь мне на затылок. — Зря боишься.
— Отпусти меня.
— Здесь вроде три комнаты. Можешь спать, где угодно. Но советую кровать. Тут иногда кто-нибудь заходит голову положить. Тебя не обидят, но могут напугать.
— Я уже хочу вернуться в общежитие.
— Прям так пойдешь? — спросил он.
— Нет.
— Перекидываться тебе нельзя. Поэтому до утра останешься со мной. Завтра решим, как быть дальше. Для тебя же лучше оставаться одной. Наташ, я тебя сильно не держу, но прошу думать, а не поддаваться эмоциям. Хорошо?
— Хорошо, — согласилась я. Посмотрела на него. — Спорить бесполезно?
— Сейчас тебе надо отступить.
Отступить. В его словах было что-то правильное. Сейчас ночь. Я чувствовала нервозность. Волчица недовольно порыкивала, а я не знала, как ее успокоить.
— Можно и завтра поспорить, — отступая, сказала я.
— Конечно, нам с тобой спешить некуда, — ответил Влад. — Я буду в спальне.
Он забрал бумаги, оставив посуду после ужина на столе. Мне все равно нечего было делать, поэтому я решила ее убрать, перемыть. Заодно и собрать осколки от разбитой посуды. Волчица рвалась наружу. Я не стала ее сдерживать и отпустила погулять. Она пошла исследовать квартиру, а я старалась одновременно видеть ее глазами и мыть посуду. Это было сложно. Она тянула мысли на себя, что мешало и отвлекало.
Пока я мыла посуду, то заметила, что дом явно находится в дорогом районе, где подавали горячую воду прямо в квартиры. В рабочих общежитиях вода была лишь холодной. Чтоб ее нагреть надо было кинуть монеты в нагревательный бак. Тогда вода нагревалась. А с Артуром мы жили в частном доме. Там нужно было воду из колодца носить. Я до сих пор помнила тот маленький домик с двумя комнатами и кухней. Печка, дрова, вьюга за окном. И пусть мы жили с ним в городской черте, но мне все время казалось, что наш домик находился на краю мира, куда никто не придет.
Волчица ткнула меня носом. Я опустила ладонь, чтоб погладить ее между ушами, но в ответ она лизнула пальцы.
— Да знаю, что теперь ты рядом. Но все равно страшно.
Неожиданно она пропала. Испарилась, словно ее тут и не было. Потом появилась около входа на кухню. С любопытством посмотрела на меня.
— Я не буду спрашивать как ты это делаешь, — ответила я на ее немой вопрос. Сама же закончила с посудой. Нашла веник и тряпку, чтоб прибрать пол.
Пока я убиралась, волчица кружилась вокруг меня, то пропадая, то появляясь. По ее довольной морде было видно, что она развлекается. В итоге от ее дурачеств у меня закружилась голова. Я закончила уборку и поймала волчицу за шиворот.
— Хватит!
Стоило мне это сказать, как пол под ногами перестал существовать. Все вокруг поплыло. Превратилось в мягкую вязкую жижу, сквозь которую меня вела волчица. Другая комната. Ноги подкосились. Я упала на мягкую шкуру. Дыхание сбилось. Волчица лизнула меня в щеку. А потом повторила фокус, переведя нас в следующую комнату.
— Слушай, у меня сейчас сердце из груди выскочит из-за тебя, — тихо прошептала я, уткнувшись ей в загривок. Она терпеливо ждала, пока я приду в себя и восстановлю дыхание. — Ты хочешь сказать, что мы всегда можем убежать. Так?
В ответ она повернулась, чтоб лизнуть щеку. Я попыталась увернуться, но волчица решила, что последнее слово останется за мной. Попыталась повалить меня на шкуру. Я сдаваться не хотела. К тому же кому сдаваться? Существу, которое было частью меня? У нас завязалась возня. И при этом я не чувствовала злости или страха. Мне было просто весело. Наверное, это можно было бы сравнить с погоней за хвостом: бесполезное занятие, но при этом забавное.
Волчица все же повалила меня на спину. Еще и надавила мне на грудь сильными лапами. Я недовольно смотрела на нее, а вот по ее морде было видно, что она собой гордиться.
— Ты надо мной издеваешься? — спросила я. Попыталась пошевелиться, но в ответ она лишь зарычала. — Ты на меня еще будешь пасть раскрывать?
Нет, она явно упивалась властью, которую получила. В душе закралась тень страха. Волчица его почуяла. Рыкнула. В этот момент волк решил вмешаться. Он прыгнул на нее с боку. Она не ожидала нападения. Упала на пол. Тут же вскочила на ноги. Я же постаралась отползти от них в сторону. Волк не давал подняться волчице. Постоянно валил ее на пол. Она рычала на него, пыталась укусить, но он уворачивался, скаля морду. Мне показалось, что он ее может в любой момент загрызть. Я бы этому даже обрадовалась. Тогда бы все проблемы ушли. К волчице я не успела привыкнуть...
Волк ее не трогал. Он валял ее, но делал это осторожно. Рычал, чтоб позлить, а она велась. При этом он ни разу не сделал ей больно, позволяя нападать на него.
— Как можно поругаться самой с собой? — заходя в комнату, спросил Влад. — В первый раз вижу, чтоб человек не мог договориться сам с собой.
Он взмахнул рукой. Драки прекратилась. Волки отошли друг от друга. Через миг и вовсе исчезли. Влад недовольно поморщился. Посмотрел в мою сторону. Чем он недоволен? Мной? Инстинктивно захотелось отползти от него подальше. Он же медленно подходил ко мне. Точно сейчас попадет за эту драку, в которой я не была виновата. Внутри все сжалось. Он же наклонился ко мне и протянул руку. Просто протянул руку ладонью вверх.
— И? — спросила я, не понимая, чего ему от меня надо.
— Предлагаю помощь, — ответил он. Затем решил уточнить. — Помочь подняться. Простая вежливость.
— Как бы и сама могу встать, — ответила я, но руку приняла.
— Она на тебя напала, потому что не хочет уходить от своего волка. А ты хочешь уйти. Вот и возникла ссора, — сказал Влад.
— И теперь она постоянно так будет себя вести?
— Пока вы не решите разногласия, — ответил Влад. — Нужно договориться. Почему ты не смотришь на меня? Глаза прячешь.
Он сказал эти слова мягко. Без претензий.
— Так мы тут тебя побеспокоили. Ты, как я поняла, работал.
— Работал. Но думаешь, что я не могу отложить дела и поинтересоваться что тут происходит?
— Не знаю, — убирая свою руку из его ладони. Ладонь вспотела, выдавая страх и волнение.
Влад коснулся моей щеки. Провел пальцами по ней от носа до виска. Спустился к мочке уха, вызывая щекотку.
— Не надо, — попросила я. Хотела отойти еще на один шаг назад, чтоб увеличить между нами расстояние, но Влад быстро приобнял меня.
— Позади ширма. Упадешь, — улыбнулся Влад.
— А можно без объятий? — попросила я.
— Хорошо, — согласился он, тут же меня отпуская.
Неловкая пауза окончательно меня смутила. Он же не думал нарушать молчание. Быстро на него посмотрев, я заметила, что он просто смотрит на меня. Не пялиться, а наблюдает.
— И что? Так и будем тут стоять? — спросила я. Получилось грубовато.
— А есть предложения?
— Нет. Но и стоять тут глупо.
— Я хочу тебя поцеловать.
— Не нужно. Мы с тобой толком не знакомы.
— Наоборот, знаем друг о друге достаточно. Но раз не хочешь, то настаивать не буду, — ответил Влад. — Ты ведь знаешь языки?
— Штинский. Отец его преподавал.
— Переведешь одно письмо?
— Переведу, — согласилась я, не видя ничего в этом плохого.
— Тогда пойдем.
Влад разложил бумаги на кровати. Некоторые из них были довольно старыми. Часть букв была стерта. Пожелтевшая бумага была со следами пятен.
— Вот этот текст, — сказал Влад, протягивая бумагу.
Я посмотрела на бумагу, исписанную мелким почерком. Взяла чистую бумагу и карандаш. Так как Влад почти полностью занял бумагами кровать, я села на одну из шкур, что лежали около лакированного шкафа. Этот шкаф меня постоянно отвлекал. Все время хотелось провести по гладкой поверхности, которая словно собирала холод из приоткрытого окна. Влад заметил, что я большую часть времени любуюсь шкафом, а не перевожу. Сразу стало стыдно.
И вроде уже не девочка, которая после школы пришла на первый бал, а рядом с Владом меня то и дело пробирало чувству смущения, неловкости и банального стыда. Я словно все время вела себя как-то глупо, несерьезно.
— У мамы в комнате стоял комод, покрытый лаком. Его еще дед привез с Пустошей. Красивый блестящий комод вначале стоял у бабушки в комнате, а потом стал приданным мамы. Они с отцом жили небогато. Он долго не мог получить место в институте. Долго подтверждал, что хорошо разбирается в теме языков. И они так и не продали этот комод, хотя могли за него получить хорошие деньги. А новые наследники быстро от него избавились, как от рухляди.
— Отец тебе его не оставил?
— Он все сбережения потратил на вольную для меня. Еще и в долги влез. У меня не было денег, чтоб их погасить, а родственники на дом позарились и выкупили его за бесценок. Это так, воспоминания.
— Ясно. Наташ, а после выкупа вольной и получение развода ты хоть с кем-то встречалась? — почему-то осторожно спросил он. Боялся обидеть или оскорбить? Или не хотел спугнуть?
— Нет. Даже желания такого не возникало. Не и одной неплохо жилось.
Текст давался с трудом. Слова были вроде понятные, но они совсем не складывались в предложения. Получалась каша, которая напоминала детскую считалку или скороговорку, но не деловой текст. Я пыталась менять слова местами, но все равно текст не сходился. Штинский язык отличался гибкостью. У него не было определенного порядка слов в предложение. Не было понятия предложений. Одно слово могло иметь десятки значений и сотню смыслов. Нужно было всегда смотреть на стоящие рядом слова и вписывать их в общую картину текста. Обычно автор текста изначально оставлял подсказку в виде определенного стиля написания предложения. К примеру художественный текст начинался с витиеватых букв, а потом каждое десятое слово шло с большой буквы. Деловой текст писался столбцами. Хроники можно было различить по датам. Здесь же все было намешано.
— Я сдаюсь. Это какой-то бред сумасшедшего, а не текст, — сказала я, когда наступило время глубокой ночи.
— Не получается? — собирая бумаги, спросил Влад.
— Нет. Я не понимаю написанного.
— И не должна была понять, — ответил он. Прислушался. В коридоре раздались шаги. — Так и думал, что не дадут отдохнуть.
— Дела? — спросила я. Поймала его задумчивый взгляд.
— Да. Подождешь меня здесь?
— Постараюсь, — ответила я и тут же добавила. — Я же не знаю куда захочет волчица переместиться.
И почему я не смогла бы перевести этот текст? Я еще какое-то время просидела над бумагами, пока не услышала, что в соседней комнате кто-то есть. Стало не по себе. Даже не так. Мне стало страшно. Решив, что лучше бояться с волчицей, я позвала ее составить мне компанию. Волчица деловито прошлась по комнате. Она подошла ко мне. Ее взгляд мне совсем не нравился. И морда казалось нахальной.
— И что ты так на меня смотришь?
Естественно, она не ответила. Зато исчезла выяснять, кто там бродит. Двое мужчин разместились в комнате рядом с кухней. Один из них был ранен. И ранен серьезно. Второй поставил кипятиться воду. Достал тряпки.
Увидев волчицу, он к ней обратился. Спросил, где ее хозяйка, но волчица переместилась к раненному. От него пахло неприятно. И сам человек был неприятный. Отталкивающий. Рядом с ним появился волк. Такой же противный, как и его хозяин. С порванным ухом. Без одного клыка и со взглядом убийцы. Этот волк меня напугал, а волчицу так вовсе в ужас привел.
Она тут же появилась рядом со мной. Шерсть дыбом. Клыки обнажены. Она встала ко мне спиной, готовясь защищать. И понятно отчего. Жуткий волк пошел следом за ней. Его хозяин при смерти лежит, а волк знакомиться пошел. Он почти не обращал внимания на рычащую волчицу. Глазел на меня. Еще и решил подойти ко мне чуть не вплотную. Вблизи этот волк казался страшнее, чем он был глазами волчицы. Я вцепилась в шею волчицы. Она правильно решила, что нам тут не место, поэтому решила переместиться. Только переместилась в совсем незнакомую комнату. Какой-то чердак. Света почти нет. За столом сидел Влад с кем-то общаясь через зеркало связи.
Рядом с ним стоял уже знакомый мужчина, с которым Влад заходил в спальню вечером, когда я спала. Он никак не отреагировал на мое появление. А вот Влад покачал головой и улыбнулся при виде меня.
— Я думаю, что мы уже все обсудили. Ближайшие три дня я вне зоны доступа. Потом уже займусь реализацией плана, — сказал Влад. Сам же поманил меня, чтоб я подошла к столу, но я отрицательно покачала головой. — Хорошо.
Он закончил разговор. Я же сидела рядом с волчицей. Голова кружилась. Из-за этого перед глазами мелькали мушки. Но в этот раз перемещение прошло намного легче, чем до этого. В чердачном помещение было жарко и душно. Хотелось отсюда сбежать, но что-то останавливало. Может волчица, которая не поддержала мою инициативу? А может быть взгляд Влада, который задумчиво смотрел на меня, но я не была уверена, что его мысли были не о работе.
— Лев, на три дня меня нет. Завтра во второй половине дня закончим с формальностями, а там посмотрим, — наконец, сказал Влад.
— Не слишком ли мало три дня?
— Хватит. Не первый раз свадьбу играем. Так, Наташ?
— А мне как-то не хочется... — начала я и тут же осеклась. Лев смотрел на меня недовольно с примесью удивления. От Влада была доброта, но я понимала, что говорю чего-то не то, поэтому и прикусила язык.
— Я привык вечером не сдерживаться, — сказал Влад. — Когда домой прихожу, то хочется расслабиться. К тому же зверь к тебе тянется.
— Понимаю. А... ты вроде говорил, что был женат. Как она к этому относилась?
— Никак, — ответил Влад, продолжая читать бумаги.
— Можно вопрос?
— Задавай.
— Что с ней стало?
— Собирает вещи.
— Получается, что вы были женаты. Ты с ней.
— Она знала на что шла, — сказал Влад таким видом, что стал походить на чиновника из канцелярии.
— На что?
— Ты хочешь это знать? Я тебе объясню, но тогда не надо нос хмурить, что я тебя тут уговариваю.
— Хочу.
— Девушки и женщины из других областей, которые не являются под контрольными волхам, получают предложение стать женой одного из волха. Это не истинная пара, но вполне нормальная возможность пополнить род. Дети в таких браках являются полукровками. Не во всех проявляется зверь, но опять же это лучше, чем ничего. Если волх встречает судьбу, то сразу дается развод. Ей теперь называют денькой, дают ежемесячные выплаты. Она вольна делать со своей судьбой как хочет. Некоторые остаются в доме и помогают воспитывать детей, другие переезжают к родственникам, снимают комнаты.
— Это несправедливо.
— Это честно. Брак дает каждой из стороны своеобразные плюсы. Это продлевает жизнь. Ритуал уравнивает их возраст.
— Если девушка молодая, то ей это не выгодно.
— Она будет выглядеть взрослее, но на число прожитых лет это не отразиться. Все равно жизнь удлиниться. Из-за этого женщина и может вырастить до трех поколений. Дальше, это положение, деньги, уровень жизни. Довольно часто он неплохо повышается.
— Но все это может исчезнуть в любой момент.
— Может. Но никто никого не неволит. Там все проще в отличие от нас с тобой. Тут выбора нет, — ответил Влад. Он наконец посмотрел на меня. — Не злись.
— Я не злюсь, — ответила я. Помимо моей воли рука смахнула тарелку с остатками еды. Она долетела до стены и разбилась. Я почти перекинулась. Почти слетела со стула на пол.
— Заметно, — спокойно сказал Влад. Не спеша поднялся. Подошел ко мне. Положил ладонь мне на затылок. — Зря боишься.
— Отпусти меня.
— Здесь вроде три комнаты. Можешь спать, где угодно. Но советую кровать. Тут иногда кто-нибудь заходит голову положить. Тебя не обидят, но могут напугать.
— Я уже хочу вернуться в общежитие.
— Прям так пойдешь? — спросил он.
— Нет.
— Перекидываться тебе нельзя. Поэтому до утра останешься со мной. Завтра решим, как быть дальше. Для тебя же лучше оставаться одной. Наташ, я тебя сильно не держу, но прошу думать, а не поддаваться эмоциям. Хорошо?
— Хорошо, — согласилась я. Посмотрела на него. — Спорить бесполезно?
— Сейчас тебе надо отступить.
Отступить. В его словах было что-то правильное. Сейчас ночь. Я чувствовала нервозность. Волчица недовольно порыкивала, а я не знала, как ее успокоить.
— Можно и завтра поспорить, — отступая, сказала я.
— Конечно, нам с тобой спешить некуда, — ответил Влад. — Я буду в спальне.
Он забрал бумаги, оставив посуду после ужина на столе. Мне все равно нечего было делать, поэтому я решила ее убрать, перемыть. Заодно и собрать осколки от разбитой посуды. Волчица рвалась наружу. Я не стала ее сдерживать и отпустила погулять. Она пошла исследовать квартиру, а я старалась одновременно видеть ее глазами и мыть посуду. Это было сложно. Она тянула мысли на себя, что мешало и отвлекало.
Пока я мыла посуду, то заметила, что дом явно находится в дорогом районе, где подавали горячую воду прямо в квартиры. В рабочих общежитиях вода была лишь холодной. Чтоб ее нагреть надо было кинуть монеты в нагревательный бак. Тогда вода нагревалась. А с Артуром мы жили в частном доме. Там нужно было воду из колодца носить. Я до сих пор помнила тот маленький домик с двумя комнатами и кухней. Печка, дрова, вьюга за окном. И пусть мы жили с ним в городской черте, но мне все время казалось, что наш домик находился на краю мира, куда никто не придет.
Волчица ткнула меня носом. Я опустила ладонь, чтоб погладить ее между ушами, но в ответ она лизнула пальцы.
— Да знаю, что теперь ты рядом. Но все равно страшно.
Неожиданно она пропала. Испарилась, словно ее тут и не было. Потом появилась около входа на кухню. С любопытством посмотрела на меня.
— Я не буду спрашивать как ты это делаешь, — ответила я на ее немой вопрос. Сама же закончила с посудой. Нашла веник и тряпку, чтоб прибрать пол.
Пока я убиралась, волчица кружилась вокруг меня, то пропадая, то появляясь. По ее довольной морде было видно, что она развлекается. В итоге от ее дурачеств у меня закружилась голова. Я закончила уборку и поймала волчицу за шиворот.
— Хватит!
Стоило мне это сказать, как пол под ногами перестал существовать. Все вокруг поплыло. Превратилось в мягкую вязкую жижу, сквозь которую меня вела волчица. Другая комната. Ноги подкосились. Я упала на мягкую шкуру. Дыхание сбилось. Волчица лизнула меня в щеку. А потом повторила фокус, переведя нас в следующую комнату.
— Слушай, у меня сейчас сердце из груди выскочит из-за тебя, — тихо прошептала я, уткнувшись ей в загривок. Она терпеливо ждала, пока я приду в себя и восстановлю дыхание. — Ты хочешь сказать, что мы всегда можем убежать. Так?
В ответ она повернулась, чтоб лизнуть щеку. Я попыталась увернуться, но волчица решила, что последнее слово останется за мной. Попыталась повалить меня на шкуру. Я сдаваться не хотела. К тому же кому сдаваться? Существу, которое было частью меня? У нас завязалась возня. И при этом я не чувствовала злости или страха. Мне было просто весело. Наверное, это можно было бы сравнить с погоней за хвостом: бесполезное занятие, но при этом забавное.
Волчица все же повалила меня на спину. Еще и надавила мне на грудь сильными лапами. Я недовольно смотрела на нее, а вот по ее морде было видно, что она собой гордиться.
— Ты надо мной издеваешься? — спросила я. Попыталась пошевелиться, но в ответ она лишь зарычала. — Ты на меня еще будешь пасть раскрывать?
Нет, она явно упивалась властью, которую получила. В душе закралась тень страха. Волчица его почуяла. Рыкнула. В этот момент волк решил вмешаться. Он прыгнул на нее с боку. Она не ожидала нападения. Упала на пол. Тут же вскочила на ноги. Я же постаралась отползти от них в сторону. Волк не давал подняться волчице. Постоянно валил ее на пол. Она рычала на него, пыталась укусить, но он уворачивался, скаля морду. Мне показалось, что он ее может в любой момент загрызть. Я бы этому даже обрадовалась. Тогда бы все проблемы ушли. К волчице я не успела привыкнуть...
Волк ее не трогал. Он валял ее, но делал это осторожно. Рычал, чтоб позлить, а она велась. При этом он ни разу не сделал ей больно, позволяя нападать на него.
— Как можно поругаться самой с собой? — заходя в комнату, спросил Влад. — В первый раз вижу, чтоб человек не мог договориться сам с собой.
Он взмахнул рукой. Драки прекратилась. Волки отошли друг от друга. Через миг и вовсе исчезли. Влад недовольно поморщился. Посмотрел в мою сторону. Чем он недоволен? Мной? Инстинктивно захотелось отползти от него подальше. Он же медленно подходил ко мне. Точно сейчас попадет за эту драку, в которой я не была виновата. Внутри все сжалось. Он же наклонился ко мне и протянул руку. Просто протянул руку ладонью вверх.
— И? — спросила я, не понимая, чего ему от меня надо.
— Предлагаю помощь, — ответил он. Затем решил уточнить. — Помочь подняться. Простая вежливость.
— Как бы и сама могу встать, — ответила я, но руку приняла.
— Она на тебя напала, потому что не хочет уходить от своего волка. А ты хочешь уйти. Вот и возникла ссора, — сказал Влад.
— И теперь она постоянно так будет себя вести?
— Пока вы не решите разногласия, — ответил Влад. — Нужно договориться. Почему ты не смотришь на меня? Глаза прячешь.
Он сказал эти слова мягко. Без претензий.
— Так мы тут тебя побеспокоили. Ты, как я поняла, работал.
— Работал. Но думаешь, что я не могу отложить дела и поинтересоваться что тут происходит?
— Не знаю, — убирая свою руку из его ладони. Ладонь вспотела, выдавая страх и волнение.
Влад коснулся моей щеки. Провел пальцами по ней от носа до виска. Спустился к мочке уха, вызывая щекотку.
— Не надо, — попросила я. Хотела отойти еще на один шаг назад, чтоб увеличить между нами расстояние, но Влад быстро приобнял меня.
— Позади ширма. Упадешь, — улыбнулся Влад.
— А можно без объятий? — попросила я.
— Хорошо, — согласился он, тут же меня отпуская.
Неловкая пауза окончательно меня смутила. Он же не думал нарушать молчание. Быстро на него посмотрев, я заметила, что он просто смотрит на меня. Не пялиться, а наблюдает.
— И что? Так и будем тут стоять? — спросила я. Получилось грубовато.
— А есть предложения?
— Нет. Но и стоять тут глупо.
— Я хочу тебя поцеловать.
— Не нужно. Мы с тобой толком не знакомы.
— Наоборот, знаем друг о друге достаточно. Но раз не хочешь, то настаивать не буду, — ответил Влад. — Ты ведь знаешь языки?
— Штинский. Отец его преподавал.
— Переведешь одно письмо?
— Переведу, — согласилась я, не видя ничего в этом плохого.
— Тогда пойдем.
Влад разложил бумаги на кровати. Некоторые из них были довольно старыми. Часть букв была стерта. Пожелтевшая бумага была со следами пятен.
— Вот этот текст, — сказал Влад, протягивая бумагу.
Я посмотрела на бумагу, исписанную мелким почерком. Взяла чистую бумагу и карандаш. Так как Влад почти полностью занял бумагами кровать, я села на одну из шкур, что лежали около лакированного шкафа. Этот шкаф меня постоянно отвлекал. Все время хотелось провести по гладкой поверхности, которая словно собирала холод из приоткрытого окна. Влад заметил, что я большую часть времени любуюсь шкафом, а не перевожу. Сразу стало стыдно.
И вроде уже не девочка, которая после школы пришла на первый бал, а рядом с Владом меня то и дело пробирало чувству смущения, неловкости и банального стыда. Я словно все время вела себя как-то глупо, несерьезно.
— У мамы в комнате стоял комод, покрытый лаком. Его еще дед привез с Пустошей. Красивый блестящий комод вначале стоял у бабушки в комнате, а потом стал приданным мамы. Они с отцом жили небогато. Он долго не мог получить место в институте. Долго подтверждал, что хорошо разбирается в теме языков. И они так и не продали этот комод, хотя могли за него получить хорошие деньги. А новые наследники быстро от него избавились, как от рухляди.
— Отец тебе его не оставил?
— Он все сбережения потратил на вольную для меня. Еще и в долги влез. У меня не было денег, чтоб их погасить, а родственники на дом позарились и выкупили его за бесценок. Это так, воспоминания.
— Ясно. Наташ, а после выкупа вольной и получение развода ты хоть с кем-то встречалась? — почему-то осторожно спросил он. Боялся обидеть или оскорбить? Или не хотел спугнуть?
— Нет. Даже желания такого не возникало. Не и одной неплохо жилось.
Текст давался с трудом. Слова были вроде понятные, но они совсем не складывались в предложения. Получалась каша, которая напоминала детскую считалку или скороговорку, но не деловой текст. Я пыталась менять слова местами, но все равно текст не сходился. Штинский язык отличался гибкостью. У него не было определенного порядка слов в предложение. Не было понятия предложений. Одно слово могло иметь десятки значений и сотню смыслов. Нужно было всегда смотреть на стоящие рядом слова и вписывать их в общую картину текста. Обычно автор текста изначально оставлял подсказку в виде определенного стиля написания предложения. К примеру художественный текст начинался с витиеватых букв, а потом каждое десятое слово шло с большой буквы. Деловой текст писался столбцами. Хроники можно было различить по датам. Здесь же все было намешано.
— Я сдаюсь. Это какой-то бред сумасшедшего, а не текст, — сказала я, когда наступило время глубокой ночи.
— Не получается? — собирая бумаги, спросил Влад.
— Нет. Я не понимаю написанного.
— И не должна была понять, — ответил он. Прислушался. В коридоре раздались шаги. — Так и думал, что не дадут отдохнуть.
— Дела? — спросила я. Поймала его задумчивый взгляд.
— Да. Подождешь меня здесь?
— Постараюсь, — ответила я и тут же добавила. — Я же не знаю куда захочет волчица переместиться.
Глава 4
И почему я не смогла бы перевести этот текст? Я еще какое-то время просидела над бумагами, пока не услышала, что в соседней комнате кто-то есть. Стало не по себе. Даже не так. Мне стало страшно. Решив, что лучше бояться с волчицей, я позвала ее составить мне компанию. Волчица деловито прошлась по комнате. Она подошла ко мне. Ее взгляд мне совсем не нравился. И морда казалось нахальной.
— И что ты так на меня смотришь?
Естественно, она не ответила. Зато исчезла выяснять, кто там бродит. Двое мужчин разместились в комнате рядом с кухней. Один из них был ранен. И ранен серьезно. Второй поставил кипятиться воду. Достал тряпки.
Увидев волчицу, он к ней обратился. Спросил, где ее хозяйка, но волчица переместилась к раненному. От него пахло неприятно. И сам человек был неприятный. Отталкивающий. Рядом с ним появился волк. Такой же противный, как и его хозяин. С порванным ухом. Без одного клыка и со взглядом убийцы. Этот волк меня напугал, а волчицу так вовсе в ужас привел.
Она тут же появилась рядом со мной. Шерсть дыбом. Клыки обнажены. Она встала ко мне спиной, готовясь защищать. И понятно отчего. Жуткий волк пошел следом за ней. Его хозяин при смерти лежит, а волк знакомиться пошел. Он почти не обращал внимания на рычащую волчицу. Глазел на меня. Еще и решил подойти ко мне чуть не вплотную. Вблизи этот волк казался страшнее, чем он был глазами волчицы. Я вцепилась в шею волчицы. Она правильно решила, что нам тут не место, поэтому решила переместиться. Только переместилась в совсем незнакомую комнату. Какой-то чердак. Света почти нет. За столом сидел Влад с кем-то общаясь через зеркало связи.
Рядом с ним стоял уже знакомый мужчина, с которым Влад заходил в спальню вечером, когда я спала. Он никак не отреагировал на мое появление. А вот Влад покачал головой и улыбнулся при виде меня.
— Я думаю, что мы уже все обсудили. Ближайшие три дня я вне зоны доступа. Потом уже займусь реализацией плана, — сказал Влад. Сам же поманил меня, чтоб я подошла к столу, но я отрицательно покачала головой. — Хорошо.
Он закончил разговор. Я же сидела рядом с волчицей. Голова кружилась. Из-за этого перед глазами мелькали мушки. Но в этот раз перемещение прошло намного легче, чем до этого. В чердачном помещение было жарко и душно. Хотелось отсюда сбежать, но что-то останавливало. Может волчица, которая не поддержала мою инициативу? А может быть взгляд Влада, который задумчиво смотрел на меня, но я не была уверена, что его мысли были не о работе.
— Лев, на три дня меня нет. Завтра во второй половине дня закончим с формальностями, а там посмотрим, — наконец, сказал Влад.
— Не слишком ли мало три дня?
— Хватит. Не первый раз свадьбу играем. Так, Наташ?
— А мне как-то не хочется... — начала я и тут же осеклась. Лев смотрел на меня недовольно с примесью удивления. От Влада была доброта, но я понимала, что говорю чего-то не то, поэтому и прикусила язык.
