– И чего мне теперь, закрываться, что ли? – в своём негодовании он нелепо растопырил руки.
– Не стоит. Тебя застрелят прежде, чем до тебя дойдёт, как всё это серьёзно. Такая дырочка во лбу будет – загляденье.
Признаться честно, меня впечатлил этот душеспасительный разговор с молодёжью, и, когда все уползли обратно в свою нору, я подлетела к Эрскину.
– Слушай, ну круто ты их. Я тебя даже зауважала. А что за мужик их пристрелит, если они снова будут шуметь? Хочу знать, от кого из соседей лучше держаться подальше.
Он самодовольно ухмыльнулся.
– Купилась? Да придумал я этого мужика.
– А?
Притянув меня за волосы, он обхватил рукой мою талию.
– А остальное – нет, – выдохнул он мне уже в ухо.
Да уж. Придури у него больше, чем я думала.
Колокольчик больше не звенел.
Я видела Дельму. С закрытыми глазами, в белом погребальном платье она танцевала под слышимую только ей музыку. Босые ступни бесшумно касались зелёной травы. То и дело она наступала то на острые камешки, то на разбросанные кости. Её раны кровоточили, но девушка не обращала внимания на боль. Самозабвенно она порхала, как мотылёк, взмахивала юбкой, оголяя бледные ноги.
Она замерла, словно ощутила на себе чей-то пристальный взгляд, и широко открыла глаза.
Я проснулась и, перевернувшись на живот, уткнулась лицом в подушку. Так ведь хорошо спала, и под утро опять всякая ересь стала лезть в голову. У меня была непростая неделя, я устала, мне нужен отдых.
С кухни доносится какой-то бубнёж. Наверное, Слава мультики за завтраком смотрит.
Да чёрт! Слава же ушёл от меня!
А что ещё хуже, у меня дома снова хозяйничает кто-то из Игроков. И я даже знаю, кто именно.
Нашарив тапки, я пошлёпала на кухню. Так и есть. Сидит, в планшете ковыряется. И Люська с ним!
– Ну так что? – сестрица как бы невзначай прижималась к своему кумиру. – Таблетки или презервативы? Какой способ контрацепции лучше?
– Воздержание, – ответил он, не отрываясь от планшета.
Я сделала шаг вперёд.
– Поддерживаю. А лучше ремня кому-то дать.
– Кстати, у меня ещё вопрос про БДСМ, – оживилась Люся.
– В четырнадцать лет?
– Лиз, не нуди. Это мне для книги надо.
Ах да. «Кровь прекрасной Джессики» или как там назывался её мастерпис?
Оставив при себе ехидные комментарии, я включила электрический чайник и открыла холодильник. Кусочек сыра, «попка» колбасы, десяток яиц… Стоило жениху бросить меня, и я вконец разленилась. Скоро совсем разучусь готовить.
– Народ, омлет кто-нибудь будет?
Люся откликнулась первой:
– Два яйца.
– Ох ты ж, ребёнок из голодного племени. Эрскин?
– Давай что есть.
Демонстративно фыркнув, я принялась замешивать нехитрое блюдо.
– Слушай, а тебе разве нужно питаться? – я вылила в миску остатки молока из коробки.
– Нет, не нужно.
– Здрасте. А меня зачем объедаешь?
– А тебе жалко?
– Обжора. На халяву и уксус сладкий.
Люся захихикала, как будто говоря «Какие же вы милые, голубки». Я сунула ей миску с венчиком и принялась крошить остатки колбасы, чтобы омлет получился более сытным. Хм, а ведь каков паразит! И на свадьбе у Таньки ел, не стесняясь, и у меня выпендривается.
Я вздрогнула, когда красное пёрышко описало у меня перед носом мёртвую петлю.
– Угомони своё перо, а то его кто-нибудь вдохнёт!
– Оно работает, а не бездельничает, в отличие от тебя, – попытался пристыдить меня Эрскин.
– Я тебе вообще-то еду готовлю.
– Заботиться о мужчине – прямая обязанность женщины. Не мешай.
Закрыв глаза, я представила, как выхватываю у Люськи миску и выливаю её содержимое на рыжую голову нахала, и мне стало чуточку легче.
Сырое месиво я всё-таки вылила. На сковородку.
– Чем ты так занят, раз планшет у дитя отобрал?
– Работаю, – невозмутимо сообщил Эрскин и надел наушники.
Ага, конечно. С музыкой работать веселее.
– Лиз, не отвлекай его, – строго сказала Люся, хотя сама только что консультировалась с ним по поводу своего романа.
Все такие деловые, одна я лентяйка. Даже с пером считаются, а я так, служанка.
Я попробовала приподнять лопаточкой уплотнившийся омлет, и в этот момент меня снова дёрнули.
– Лизбет!
– Скоро готово будет.
– Лизбет, я нашёл его! Смотри-смотри!
Выдернув наушники из «гнезда», Эрскин сунул мне под нос планшет, на мониторе которого ухмылялся парень лет двадцати с пирсингом в брови.
– Значит так, котаны, если не будет новых лайков, я оч расстроюсь. А расстраивать меня нельзя...
– Что за бред, – рассердилась я. – Ещё один малолетний дебил. Тебе тех обкуренных придурков было мало?
– Надо быть слепой, чтобы не понять. Это наш призрак!
– Совсем умом тронулся? Он живой!
Выключила плиту, не проверив готовность омлета. Достал уже, охотник за привидениями.
Эрскин убрал вкладку с видео и азартно потыкал сенсорный экран.
– Тело-то живое, а что сидит внутри – нет. Ты что, не узнала его? Это призрак с железной дороги.
Тут я вообще перестала что-либо понимать.
– Ты же говорил, что не хочешь его искать.
– Я его и не искал. Но его выходка на первом месте в списке новостей. Видишь? «Студент технологического университета взял в заложники родителей, сестру и соседку с малолетним ребёнком. Из квартиры доносится стрельба, несколько раз молодой человек палил из окна и ранил прохожего. У дома дежурят все экстренные службы. Свои действия злоумышленник транслирует в интернет…». Ух, какой вредный призрак! Мы обязаны его поймать. Чего глазами хлопаешь? Быстро туда!
Гоняться с утра за злыми сущностями не входило в мои планы, однако в беде были реальные люди, и они нуждались в помощи даже таких чудиков как мы.
Только успела превратиться, как Эрскин сграбастал мою руку.
– Люся, не забудь о моём поручении.
Сестрица отдала честь.
– Есть, сэр!
Э-э-эй, что ещё за поручение?!
Но мы уже перенеслись в другое место.
Продвинутый призрак вёл трансляцию своих злодеяний из кухни, поэтому мне сразу бросился в глаза контраст. Ремонт тут не делали с девяностых, у одного из шкафчиков отсутствовала ручка. Мойка была полна посуды – до начала драмы семейство успело позавтракать. На этом мои женские наблюдения пришлось закончить.
Эрскин прицельно ткнул палец в кнопку «Пуск» и захлопнул крышку ноутбука.
– Конец фильма. Сам покинешь это тело или тебе помочь?
Одержимый смотрел на нас с таким отвращением, будто мы были дурно пахнущими бомжами. Я сама чуточку поморщилась, вспомнив, как «благоухали» его следы у вагона.
– Вы ещё кто? – его голос был противным и неестественным, словно человек пытался изменить тембр.
– Мы – твоё наказание, – пафосно возвестил Эрскин. – Лизбет, гони его.
С удовольствием.
Для большего эффекта я установила с одержимым зрительный контакт и, сосредоточившись, рявкнула: «Изыди!». Парень пошатнулся, как под порывом ветра, и от него отделилась человекоподобная тень. И тут же всосалась обратно.
– Не-е-е-ет, – он пакостно погрозил пальцем. – Я так просто не уйду.
Скотина! Если я попробую ещё раз, не факт, что моя сила не выйдет из-под контроля, разнесу тут всё нафиг.
С улицы ожил громкоговоритель:
– Ласточкин, это снова майор Щербаков! Ещё раз предлагаю сдаться, иначе мы пойдём на штурм!
Призрак схватил со стола охотничье ружьё, и в следующий момент Эрскин, как герой боевика, вырвал у него из рук оружие.
– Наигрался? Хватит уже дурить, тебе всё равно некуда деваться. Долго в этом теле ты всё равно не продержишься.
Скривившись как от боли, призрак помотал головой.
– Я не уйду, пока не отомщу.
– Кому ты мстить собрался? – одёрнула я его. – Женщинам, которые плачут за стенкой? Малышу, который просит маму отвести его домой?
Его лицо снова скривилось в брезгливой гримасе.
– Плевать на них. Они не мучились так, как я, и никогда этого не поймут.
– Тогда кому ты мстишь? За что?
– Это Стас во всё виноват, – у него прорезались слезливые нотки. – Этот ублюдок всегда дразнил меня и выставлял на посмешище. Обзывал маменькиным сынком и хвалился всякими глупостями. Он прыгал в сугроб с девятого этажа, поджигал себя, увлекался зацепингом…
– Чем-чем? – проявил интерес рыжий, всё ещё не выпуская ружья.
– Это когда молодёжь катается, зацепившись за вагоны, – пояснила я. – А ты тут при чём?
Последовал тяжёлый, задыхающийся вздох.
– Мы с друзьями пришли на станцию… Мне было жуть как страшно, но я так хотел, чтобы меня наконец стали уважать.
По перекошенному лицу потекли слёзы. От их вида в моей душе зашевелилась жалость.
– Меня ударило током. Было больно… Я слышал, как Стас ругался… И они меня там бросили.
Он сел на пол, прислонившись спиной к стене, и с подвываниями зарыдал.
Я оторвала от рулона бумажных полотенец приличный кусок и подсунула ему. Слёзы ещё туда-сюда, а вот вида чужих соплей я не переношу.
– И я сам не мог уйти оттуда, – он шумно высморкался. – Моё тело давно забрали, наступила осень, а я всё оставался на этой долбанной станции.
Эрскин прищёлкнул языком.
– Неудивительно. Умершие не своей смертью часто становятся привязанными к месту гибели. Наверное, ты сильно разозлился, раз смог оттуда удрать.
Призрак нервно кивнул.
– Я увидел его с друзьями. Они снова пришли кататься, будто ничего и не было. Я хотел убить их, но только напугал их электрическими искрами. Убегая, они всё равно продолжали надо мной издеваться. Ржали и орали «Спасайтесь, это призрак Жареного Витька!». Я очень, очень хотел их догнать и вдруг обнаружил, что всё-таки покинул станцию, – он облизнул губы. – Можно водички?
Я налила ему воды из графина, и он жадно припал к стакану.
Вновь дал о себе знать майор Щербаков.
– Ласточкин, мы готовимся к штурму! Прекрати делать глупости, и ты не пострадаешь.
– Отстаньте, не до вас сейчас! – гаркнул Эрскин из-за шторы.
Дурдом. Надеюсь, если откроют огонь, пули мне не повредят.
– Я пошёл домой, – жалостливо проскрипел призрак, – а там мама… вся седая…
Не удержавшись, я погладила его по жёстким от геля волосам. Дурак, раскрутили его на слабо, и теперь всем плохо от этого.
– Что с ним делать? – спросила я у начальника.
Тот положил ружьё обратно на стол.
– Как что? Забирать.
– А что с ним будет?
– Это уже не твоё дело.
– Делайте со мной что хотите, – проревел призрак в сложенные на коленях руки. – Не могу больше так… не могу так мучиться.
Эрскин хмыкнул.
– Видишь, он не возражает.
Из притихшего парня вылетел тёмный, источающий запах затхлой воды, сгусток.
– Иди сюда, – вздохнула я и выставила ладони.
Призрак подлетел ко мне, медленно, боязливо.
– Не бойся.
В мгновение ока сгусток превратился в чёрный кристаллик и упал мне в руки. В груди тут же защемило от нахлынувшей грусти.
– Есть! – хлопнул в ладоши Эрскин. – Мы его поймали! Давай мне!
Я собиралась сказать ему, чтобы вёл себя с запутавшейся душой поласковей, но вдруг заметила странную метаморфозу: кристаллик посветлел, изнутри пульсировал мягкий белый свет.
– Блин! – воскликнул рыжий. – Теперь он негодный! Лизбет, зачем ты его очистила?!
Офигев, я лишь смотрела, как кристаллик тает, и искрящиеся крошки исчезают где-то под потолком.
Мы не дали этому человеку совершить ещё одну ошибку. Разве это не правильно?
– Чума английская, ты его отпустила.
– Не стони, мы доброе дело сделали, – я покосилась на хлопающего глазами Стаса. – Теперь надо с этим товарищем разобраться.
Глухо зарычав, как рассерженный пёс, Эрскин помотал головой.
– Какое тебе до него дело?
Стас икнул и вжался в угол.
– Вы… вы кто такие?
– Я – фея смерти, – ответила я, рассудив, что слово «баньши» покажется ему незнакомым.
– А я – её хозяин, – подхватил Эрскин.
Весь авторитет мой на корню убил, вредитель.
– Я не виноват в смерти Вити, – проскулил Стас. – Так получилось. Ему не повезло.
Меня передёрнуло от отвращения – всё это время он понимал, что происходит! Мрак.
Я вглядывалась в его донельзя унылую физиономию и почти не узнавала его. Ранее сидевший в нём призрак сильно искажал его обычные черты.
– Слушай, Стас, ты виноват. И в один прекрасный день может не повезти тебе.
– Никогда!
– Да ладно! – рыжий закинул в рот крекер из вазочки и шумно похрустел им. – В следующем году помрёшь, это я тебе точно говорю.
Парень снова издал икающий звук.
– Нет!
– Не нет, а да. Из-за дурости своей, если интересно.
С улицы ожил громкоговоритель:
– Ласточкин, мы начинаем штурм!
– Лизбет, пойдём отсюда, – пробубнил с полным ртом Эрскин, отряхивая над опустевшей вазочкой ладони от крошек. – Здесь мы ничем не поможем.
– Так же нельзя! Он, конечно, натворил бед, но заложников-то не брал. Его посадят за чужое преступление.
– Пусть. Это продлит ему жизнь. В тюрьме ему не дадут топиться и поджигаться ради развлечения. Или ты хочешь, чтобы моё предсказание сбылось?
Стас вскочил с пола как ошпаренный.
– Я не хочу в тюрьму, помогите! Я сделаю всё, что угодно!
Как всё непросто. И надо думать быстрее, пока на пороге не объявился майор Щербаков со своими коллегами.
– Ребята, у меня есть план.
Я поделилась с ними своими соображениями, и энтузиазм проявил только Стас.
– Пойдёт! Но вы ещё скажите, отчего я могу погибнуть. Я же должен знать.
– Чума английская! – Эрскин разозлился по-настоящему. – Если скажу, что разобьёшься, упав с высоты, ты будешь нырять с камнем на шее. Скажу, что утонешь, змею на спор поцелуешь. Ты же отмороженный придурок!
– Это мой стиль жизни, я не могу без адреналина, – начал спорить Стас, и я, не стерпев, дала ему подзатыльник.
– Найди более мирное русло для своей энергии. Вот что ты ещё в этой жизни любишь? Рыбалку, книги, музыку?
Он по-детски шмыгнул носом.
– Животных люблю. Собаки меня обожают, и ещё кота хочу. Но родители против.
– Отлично. Устройся в приют волонтёром, там всегда нужны помощники. А я тебя проконтролирую.
Из подъезда доносился суетливый топот. Блин, Эрскин, не подведи.
– Твой выход, – я пнула его взглядом.
– Разве они поверят в то, что я псих?
– Я же верю!
Что-то еле слышно проворчав, он подхватил со стола ружьё и со скоростью звука вылетел в коридор. Щёлкнул замок во входной двери, раздался дикий рёв, прозвучала пара выстрелов, сочный мат, и Щербаков завопил «Держите террориста!».
Я скорчила рожу и, погрозив Стасу пальцем, перенеслась домой.
Надеюсь, Эрскин не забудет про вторую часть моего плана.
Утреннее приключение так меня эмоционально вымотало, что я с лёгкостью слопала не только свою порцию подогретого в микроволновке омлета, но и то, что причиталось Эрскину. Люська всё скакала вокруг, выпытывая подробности, а мне было непросто говорить не только из-за набитого рта, но и из-за злости на нынешнюю молодёжь. Я старше этих парней всего на несколько лет, но такое впечатление, будто у меня мудрости, как у столетней бабки. Так что я больше не пересказывала события, а читала сестре морали. Заодно приплела недавний пример с кальянной. Естественно, Люся пофыркала, мол, «я не такая, я жду трамвая» и снова уткнулась в планшет.
– Видюха пропала, – вдруг сказала она.
– Что? А, запись трансляции. Это хорошо. Хоть на что-то сгодились фокусы Эрскина.
Я встала из-за стола и без охоты начала мыть посуду.
– Свежак в новостях! – воскликнула Люська, перекрыв шум воды. – «Как выяснилось, заложников на улице Розы Люксембург взял не старший сын, а неизвестный мужчина, возможно, сумасшедший или наркоман.
– Не стоит. Тебя застрелят прежде, чем до тебя дойдёт, как всё это серьёзно. Такая дырочка во лбу будет – загляденье.
Признаться честно, меня впечатлил этот душеспасительный разговор с молодёжью, и, когда все уползли обратно в свою нору, я подлетела к Эрскину.
– Слушай, ну круто ты их. Я тебя даже зауважала. А что за мужик их пристрелит, если они снова будут шуметь? Хочу знать, от кого из соседей лучше держаться подальше.
Он самодовольно ухмыльнулся.
– Купилась? Да придумал я этого мужика.
– А?
Притянув меня за волосы, он обхватил рукой мою талию.
– А остальное – нет, – выдохнул он мне уже в ухо.
Да уж. Придури у него больше, чем я думала.
Глава 9
Колокольчик больше не звенел.
Я видела Дельму. С закрытыми глазами, в белом погребальном платье она танцевала под слышимую только ей музыку. Босые ступни бесшумно касались зелёной травы. То и дело она наступала то на острые камешки, то на разбросанные кости. Её раны кровоточили, но девушка не обращала внимания на боль. Самозабвенно она порхала, как мотылёк, взмахивала юбкой, оголяя бледные ноги.
Она замерла, словно ощутила на себе чей-то пристальный взгляд, и широко открыла глаза.
Я проснулась и, перевернувшись на живот, уткнулась лицом в подушку. Так ведь хорошо спала, и под утро опять всякая ересь стала лезть в голову. У меня была непростая неделя, я устала, мне нужен отдых.
С кухни доносится какой-то бубнёж. Наверное, Слава мультики за завтраком смотрит.
Да чёрт! Слава же ушёл от меня!
А что ещё хуже, у меня дома снова хозяйничает кто-то из Игроков. И я даже знаю, кто именно.
Нашарив тапки, я пошлёпала на кухню. Так и есть. Сидит, в планшете ковыряется. И Люська с ним!
– Ну так что? – сестрица как бы невзначай прижималась к своему кумиру. – Таблетки или презервативы? Какой способ контрацепции лучше?
– Воздержание, – ответил он, не отрываясь от планшета.
Я сделала шаг вперёд.
– Поддерживаю. А лучше ремня кому-то дать.
– Кстати, у меня ещё вопрос про БДСМ, – оживилась Люся.
– В четырнадцать лет?
– Лиз, не нуди. Это мне для книги надо.
Ах да. «Кровь прекрасной Джессики» или как там назывался её мастерпис?
Оставив при себе ехидные комментарии, я включила электрический чайник и открыла холодильник. Кусочек сыра, «попка» колбасы, десяток яиц… Стоило жениху бросить меня, и я вконец разленилась. Скоро совсем разучусь готовить.
– Народ, омлет кто-нибудь будет?
Люся откликнулась первой:
– Два яйца.
– Ох ты ж, ребёнок из голодного племени. Эрскин?
– Давай что есть.
Демонстративно фыркнув, я принялась замешивать нехитрое блюдо.
– Слушай, а тебе разве нужно питаться? – я вылила в миску остатки молока из коробки.
– Нет, не нужно.
– Здрасте. А меня зачем объедаешь?
– А тебе жалко?
– Обжора. На халяву и уксус сладкий.
Люся захихикала, как будто говоря «Какие же вы милые, голубки». Я сунула ей миску с венчиком и принялась крошить остатки колбасы, чтобы омлет получился более сытным. Хм, а ведь каков паразит! И на свадьбе у Таньки ел, не стесняясь, и у меня выпендривается.
Я вздрогнула, когда красное пёрышко описало у меня перед носом мёртвую петлю.
– Угомони своё перо, а то его кто-нибудь вдохнёт!
– Оно работает, а не бездельничает, в отличие от тебя, – попытался пристыдить меня Эрскин.
– Я тебе вообще-то еду готовлю.
– Заботиться о мужчине – прямая обязанность женщины. Не мешай.
Закрыв глаза, я представила, как выхватываю у Люськи миску и выливаю её содержимое на рыжую голову нахала, и мне стало чуточку легче.
Сырое месиво я всё-таки вылила. На сковородку.
– Чем ты так занят, раз планшет у дитя отобрал?
– Работаю, – невозмутимо сообщил Эрскин и надел наушники.
Ага, конечно. С музыкой работать веселее.
– Лиз, не отвлекай его, – строго сказала Люся, хотя сама только что консультировалась с ним по поводу своего романа.
Все такие деловые, одна я лентяйка. Даже с пером считаются, а я так, служанка.
Я попробовала приподнять лопаточкой уплотнившийся омлет, и в этот момент меня снова дёрнули.
– Лизбет!
– Скоро готово будет.
– Лизбет, я нашёл его! Смотри-смотри!
Выдернув наушники из «гнезда», Эрскин сунул мне под нос планшет, на мониторе которого ухмылялся парень лет двадцати с пирсингом в брови.
– Значит так, котаны, если не будет новых лайков, я оч расстроюсь. А расстраивать меня нельзя...
– Что за бред, – рассердилась я. – Ещё один малолетний дебил. Тебе тех обкуренных придурков было мало?
– Надо быть слепой, чтобы не понять. Это наш призрак!
– Совсем умом тронулся? Он живой!
Выключила плиту, не проверив готовность омлета. Достал уже, охотник за привидениями.
Эрскин убрал вкладку с видео и азартно потыкал сенсорный экран.
– Тело-то живое, а что сидит внутри – нет. Ты что, не узнала его? Это призрак с железной дороги.
Тут я вообще перестала что-либо понимать.
– Ты же говорил, что не хочешь его искать.
– Я его и не искал. Но его выходка на первом месте в списке новостей. Видишь? «Студент технологического университета взял в заложники родителей, сестру и соседку с малолетним ребёнком. Из квартиры доносится стрельба, несколько раз молодой человек палил из окна и ранил прохожего. У дома дежурят все экстренные службы. Свои действия злоумышленник транслирует в интернет…». Ух, какой вредный призрак! Мы обязаны его поймать. Чего глазами хлопаешь? Быстро туда!
Гоняться с утра за злыми сущностями не входило в мои планы, однако в беде были реальные люди, и они нуждались в помощи даже таких чудиков как мы.
Только успела превратиться, как Эрскин сграбастал мою руку.
– Люся, не забудь о моём поручении.
Сестрица отдала честь.
– Есть, сэр!
Э-э-эй, что ещё за поручение?!
Но мы уже перенеслись в другое место.
Продвинутый призрак вёл трансляцию своих злодеяний из кухни, поэтому мне сразу бросился в глаза контраст. Ремонт тут не делали с девяностых, у одного из шкафчиков отсутствовала ручка. Мойка была полна посуды – до начала драмы семейство успело позавтракать. На этом мои женские наблюдения пришлось закончить.
Эрскин прицельно ткнул палец в кнопку «Пуск» и захлопнул крышку ноутбука.
– Конец фильма. Сам покинешь это тело или тебе помочь?
Одержимый смотрел на нас с таким отвращением, будто мы были дурно пахнущими бомжами. Я сама чуточку поморщилась, вспомнив, как «благоухали» его следы у вагона.
– Вы ещё кто? – его голос был противным и неестественным, словно человек пытался изменить тембр.
– Мы – твоё наказание, – пафосно возвестил Эрскин. – Лизбет, гони его.
С удовольствием.
Для большего эффекта я установила с одержимым зрительный контакт и, сосредоточившись, рявкнула: «Изыди!». Парень пошатнулся, как под порывом ветра, и от него отделилась человекоподобная тень. И тут же всосалась обратно.
– Не-е-е-ет, – он пакостно погрозил пальцем. – Я так просто не уйду.
Скотина! Если я попробую ещё раз, не факт, что моя сила не выйдет из-под контроля, разнесу тут всё нафиг.
С улицы ожил громкоговоритель:
– Ласточкин, это снова майор Щербаков! Ещё раз предлагаю сдаться, иначе мы пойдём на штурм!
Призрак схватил со стола охотничье ружьё, и в следующий момент Эрскин, как герой боевика, вырвал у него из рук оружие.
– Наигрался? Хватит уже дурить, тебе всё равно некуда деваться. Долго в этом теле ты всё равно не продержишься.
Скривившись как от боли, призрак помотал головой.
– Я не уйду, пока не отомщу.
– Кому ты мстить собрался? – одёрнула я его. – Женщинам, которые плачут за стенкой? Малышу, который просит маму отвести его домой?
Его лицо снова скривилось в брезгливой гримасе.
– Плевать на них. Они не мучились так, как я, и никогда этого не поймут.
– Тогда кому ты мстишь? За что?
– Это Стас во всё виноват, – у него прорезались слезливые нотки. – Этот ублюдок всегда дразнил меня и выставлял на посмешище. Обзывал маменькиным сынком и хвалился всякими глупостями. Он прыгал в сугроб с девятого этажа, поджигал себя, увлекался зацепингом…
– Чем-чем? – проявил интерес рыжий, всё ещё не выпуская ружья.
– Это когда молодёжь катается, зацепившись за вагоны, – пояснила я. – А ты тут при чём?
Последовал тяжёлый, задыхающийся вздох.
– Мы с друзьями пришли на станцию… Мне было жуть как страшно, но я так хотел, чтобы меня наконец стали уважать.
По перекошенному лицу потекли слёзы. От их вида в моей душе зашевелилась жалость.
– Меня ударило током. Было больно… Я слышал, как Стас ругался… И они меня там бросили.
Он сел на пол, прислонившись спиной к стене, и с подвываниями зарыдал.
Я оторвала от рулона бумажных полотенец приличный кусок и подсунула ему. Слёзы ещё туда-сюда, а вот вида чужих соплей я не переношу.
– И я сам не мог уйти оттуда, – он шумно высморкался. – Моё тело давно забрали, наступила осень, а я всё оставался на этой долбанной станции.
Эрскин прищёлкнул языком.
– Неудивительно. Умершие не своей смертью часто становятся привязанными к месту гибели. Наверное, ты сильно разозлился, раз смог оттуда удрать.
Призрак нервно кивнул.
– Я увидел его с друзьями. Они снова пришли кататься, будто ничего и не было. Я хотел убить их, но только напугал их электрическими искрами. Убегая, они всё равно продолжали надо мной издеваться. Ржали и орали «Спасайтесь, это призрак Жареного Витька!». Я очень, очень хотел их догнать и вдруг обнаружил, что всё-таки покинул станцию, – он облизнул губы. – Можно водички?
Я налила ему воды из графина, и он жадно припал к стакану.
Вновь дал о себе знать майор Щербаков.
– Ласточкин, мы готовимся к штурму! Прекрати делать глупости, и ты не пострадаешь.
– Отстаньте, не до вас сейчас! – гаркнул Эрскин из-за шторы.
Дурдом. Надеюсь, если откроют огонь, пули мне не повредят.
– Я пошёл домой, – жалостливо проскрипел призрак, – а там мама… вся седая…
Не удержавшись, я погладила его по жёстким от геля волосам. Дурак, раскрутили его на слабо, и теперь всем плохо от этого.
– Что с ним делать? – спросила я у начальника.
Тот положил ружьё обратно на стол.
– Как что? Забирать.
– А что с ним будет?
– Это уже не твоё дело.
– Делайте со мной что хотите, – проревел призрак в сложенные на коленях руки. – Не могу больше так… не могу так мучиться.
Эрскин хмыкнул.
– Видишь, он не возражает.
Из притихшего парня вылетел тёмный, источающий запах затхлой воды, сгусток.
– Иди сюда, – вздохнула я и выставила ладони.
Призрак подлетел ко мне, медленно, боязливо.
– Не бойся.
В мгновение ока сгусток превратился в чёрный кристаллик и упал мне в руки. В груди тут же защемило от нахлынувшей грусти.
– Есть! – хлопнул в ладоши Эрскин. – Мы его поймали! Давай мне!
Я собиралась сказать ему, чтобы вёл себя с запутавшейся душой поласковей, но вдруг заметила странную метаморфозу: кристаллик посветлел, изнутри пульсировал мягкий белый свет.
– Блин! – воскликнул рыжий. – Теперь он негодный! Лизбет, зачем ты его очистила?!
Офигев, я лишь смотрела, как кристаллик тает, и искрящиеся крошки исчезают где-то под потолком.
Мы не дали этому человеку совершить ещё одну ошибку. Разве это не правильно?
– Чума английская, ты его отпустила.
– Не стони, мы доброе дело сделали, – я покосилась на хлопающего глазами Стаса. – Теперь надо с этим товарищем разобраться.
Глухо зарычав, как рассерженный пёс, Эрскин помотал головой.
– Какое тебе до него дело?
Стас икнул и вжался в угол.
– Вы… вы кто такие?
– Я – фея смерти, – ответила я, рассудив, что слово «баньши» покажется ему незнакомым.
– А я – её хозяин, – подхватил Эрскин.
Весь авторитет мой на корню убил, вредитель.
– Я не виноват в смерти Вити, – проскулил Стас. – Так получилось. Ему не повезло.
Меня передёрнуло от отвращения – всё это время он понимал, что происходит! Мрак.
Я вглядывалась в его донельзя унылую физиономию и почти не узнавала его. Ранее сидевший в нём призрак сильно искажал его обычные черты.
– Слушай, Стас, ты виноват. И в один прекрасный день может не повезти тебе.
– Никогда!
– Да ладно! – рыжий закинул в рот крекер из вазочки и шумно похрустел им. – В следующем году помрёшь, это я тебе точно говорю.
Парень снова издал икающий звук.
– Нет!
– Не нет, а да. Из-за дурости своей, если интересно.
С улицы ожил громкоговоритель:
– Ласточкин, мы начинаем штурм!
– Лизбет, пойдём отсюда, – пробубнил с полным ртом Эрскин, отряхивая над опустевшей вазочкой ладони от крошек. – Здесь мы ничем не поможем.
– Так же нельзя! Он, конечно, натворил бед, но заложников-то не брал. Его посадят за чужое преступление.
– Пусть. Это продлит ему жизнь. В тюрьме ему не дадут топиться и поджигаться ради развлечения. Или ты хочешь, чтобы моё предсказание сбылось?
Стас вскочил с пола как ошпаренный.
– Я не хочу в тюрьму, помогите! Я сделаю всё, что угодно!
Как всё непросто. И надо думать быстрее, пока на пороге не объявился майор Щербаков со своими коллегами.
– Ребята, у меня есть план.
Я поделилась с ними своими соображениями, и энтузиазм проявил только Стас.
– Пойдёт! Но вы ещё скажите, отчего я могу погибнуть. Я же должен знать.
– Чума английская! – Эрскин разозлился по-настоящему. – Если скажу, что разобьёшься, упав с высоты, ты будешь нырять с камнем на шее. Скажу, что утонешь, змею на спор поцелуешь. Ты же отмороженный придурок!
– Это мой стиль жизни, я не могу без адреналина, – начал спорить Стас, и я, не стерпев, дала ему подзатыльник.
– Найди более мирное русло для своей энергии. Вот что ты ещё в этой жизни любишь? Рыбалку, книги, музыку?
Он по-детски шмыгнул носом.
– Животных люблю. Собаки меня обожают, и ещё кота хочу. Но родители против.
– Отлично. Устройся в приют волонтёром, там всегда нужны помощники. А я тебя проконтролирую.
Из подъезда доносился суетливый топот. Блин, Эрскин, не подведи.
– Твой выход, – я пнула его взглядом.
– Разве они поверят в то, что я псих?
– Я же верю!
Что-то еле слышно проворчав, он подхватил со стола ружьё и со скоростью звука вылетел в коридор. Щёлкнул замок во входной двери, раздался дикий рёв, прозвучала пара выстрелов, сочный мат, и Щербаков завопил «Держите террориста!».
Я скорчила рожу и, погрозив Стасу пальцем, перенеслась домой.
Надеюсь, Эрскин не забудет про вторую часть моего плана.
Утреннее приключение так меня эмоционально вымотало, что я с лёгкостью слопала не только свою порцию подогретого в микроволновке омлета, но и то, что причиталось Эрскину. Люська всё скакала вокруг, выпытывая подробности, а мне было непросто говорить не только из-за набитого рта, но и из-за злости на нынешнюю молодёжь. Я старше этих парней всего на несколько лет, но такое впечатление, будто у меня мудрости, как у столетней бабки. Так что я больше не пересказывала события, а читала сестре морали. Заодно приплела недавний пример с кальянной. Естественно, Люся пофыркала, мол, «я не такая, я жду трамвая» и снова уткнулась в планшет.
– Видюха пропала, – вдруг сказала она.
– Что? А, запись трансляции. Это хорошо. Хоть на что-то сгодились фокусы Эрскина.
Я встала из-за стола и без охоты начала мыть посуду.
– Свежак в новостях! – воскликнула Люська, перекрыв шум воды. – «Как выяснилось, заложников на улице Розы Люксембург взял не старший сын, а неизвестный мужчина, возможно, сумасшедший или наркоман.
