…Палата роддома. Врач держит на руках мерзко икающий комочек. Девочка. А нужен мальчик.
…Лёша, долгожданный сынок, тянет ручки к старшей сестре. Настьку он любит больше. И Валерка с ней носится, как курица с яйцом. Джинсовое платьице ей достал, а о жене не подумал.
…Страсти улеглись. Все верят, что маленькая девочка, играя с куклами в доктора, проглотила смертельную дозу лекарств.
…Первое мая. Какая красивая семья. Нарядные родители и маленький сыночек, счастливый от того, что ему разрешили целиком съесть эскимо.
…Валерки больше нет. Рак. Надо памятник на могилку поставить вместо деревянного креста.
…Лёша привёл в гости расфуфыренную стерву. Тоненькая, как тростиночка, а сиськи под кофточкой, как два мячика.
…Отдать ей Лёшу? Своего мальчика? Память о Валерке?
Насильно оборвав поток информации, я вынырнула из чужих воспоминаний. Еле выровняла сбившееся дыхание.
Вот уж действительно, меньше знаешь о других – лучше спишь.
– Лизбет. Лизбет!
Окончательно придя в себя, я увидела, как со всех сторон стекается грязно-серый туман. Видимо, убийце не понравилось, что кто-то проник в её сокровенные воспоминания.
– Сейчас, сейчас она появится, – Эрскин аж подпрыгивал от нетерпения.
Мне бы так радоваться, а то потряхивать от страха начинает.
– Погоди, – я тронула его за плечо. – А теперь-то мне что делать?
– Ловить! – азартно воскликнул он, забыв о ворчании и нравоучениях. – Когда призрак материализуется, пожелай, чтобы он не смог перемещаться. Представь, что он заключён в ловушку.
Практически, как в тот раз. Только я этого не осознавала в полной мере.
Из тумана стремительно соткалась массивная фигура. Вглядываясь в проявляющиеся знакомые черты, мне всё больше и больше хотелось со всем этим покончить. А если конкретней, вцепиться в Эрскина руками и ногами и горестно выть. А что, вдруг поможет?
Хорошо хоть, этот экземпляр не «благоухает» так, как другие, а то я бы рассталась и с мясом, и с салатиком.
Призрак двинулся на нас.
– Ну! Давай!!! – заорал Эрскин как футбольный болельщик.
Машинально я в защитном жесте выставила вперёд ладони.
– СТОЙ!
К счастью, мой чудовищный голос ударил точно в цель, больше никого не потревожив. Призрак замер и пошёл рябью, как облитый водой акварельный рисунок.
– Давай, добивай!
Да и так вижу, что не добила.
– Сделай так, чтобы она больше никого не убила! Давай, Лизбет, давай!
Подсказка пришлась как нельзя кстати.
– ТЫ БОЛЬШЕ НИКОГО НЕ УБЬЁШЬ!
Пронзительно застонав, призрак стал рассыпаться на части и складываться в невнятный комок, и вскоре на пол упал долгожданный чёрный кристаллик.
Тут бы хлопать в ладоши и ликовать, но я лишь брезгливо повела плечами. Подумать не могла, что Танькина свекровь на самом деле монстр, и уж точно не могла себе представить, что заключу её тёмную душу в кристалл. Интересно, что мой непутёвый хозяин будет дальше с ней делать? Игроки же, наверное, куда-то сдают добычу?
Фу. Я уже тоже начинаю цинично мыслить, как эта рыжая чума.
Из-за моей спины вдруг вышел высокий мужчина в длинном чёрном пальто. Чёрные, малость курчавые, волосы почти касались его плеч.
– Прекрасный призрак. Гонора!
Вылетевшая, как чёртик из табакерки, баньши в зелёном платье мигом сцапала наш трофей.
Неужели ситуация повторяется?!
– Эй! – я сжала кулаки от досады.
У разъярённого Эрскина появился меч. Бесполезная вещь в его руках, если честно, поэтому надежды мне это не прибавило.
– Улик, только попробуй забрать ещё одного моего призрака!
– Не то что? – его злостный враг повернулся к нам. Странно, но усы с бородкой ему удивительно шли, а не придавали клоунский вид. – Ткнёшь в меня этой булавкой? Натравишь свою хилую баньши?
Если насчёт меча я думала так же, то за «хилую баньши» стало обидно.
– На себя посмотрите, благородный сэр! Рыскаете, как гиена, чужую добычу подбираете. Или ваши слуги на большее не способны?
Тут же объявились остальные – блондинка Бри и рыжая со шрамом на шее.
Так захотелось взять свои слова обратно…
С деланным равнодушием Улик достал карманные часы и, щёлкнув, открыл крышку.
– У меня есть пять свободных минут, девочка. Можешь попробовать вернуть своего призрака. Хотя я ошибаюсь. Пять минут слишком много – через две ты будешь уже мертва. Гонора, Бри, Талулла!
Вот же сволочь! Как я смогу победить, если их трое, а я к тому же толком ничему не научилась?
Не успела я обдумать случившееся, как Эрскин, свирепо рыча, накинулся на Улика. Тот увернулся, да неудачно: кончик меча порезал ему плечо. От запаха крови у меня во рту появился металлический привкус.
– Ты ответишь за дерзость своего хозяина, – прошипела Бри, повиснув надо мной.
– Девчонки, может, хватит? – я выдавила из себя беззаботную усмешку. – Бросьте уже это. У нас же с вами не такие же цели, как у Игроков? Мы же обычные, уверена, что все русские, женщины. Нам-то зачем мутузить друг друга, ради чего? Пусть они сами разбираются со своими проблемами, – продолжая вести себя якобы непринуждённо, я попятилась к ближайшему столу и подцепила с мясной тарелки кусочек ветчины. Другой рукой схватила нераспечатанную бутылку красного вина. – Давайте мирно посидим, м? И мальчики пускай подсаживаются, по-человечески поговорим. Чего железками зря махать?
Талулла с кривой ухмылкой наклонила голову. Гонора и Бри переглянулись.
– Эта убогая заговаривает нам зубы! – оскалилась блондинистая баньши.
– Пусть и дальше кривляется, легче пришибить будет, – зыркнула на меня её товарка.
Едва она договорила, как в воздух взмыли ножи с вилками и направились на меня! Естественная человеческая реакция меня спасла – от моего, вырванного из груди страхом вопля, снаряды полетели назад. Судя по звякающим звукам позади, я таким образом отбила и те столовые приборы, что грозились воткнуться мне в спину. Сучка, чуть не нашпиговала меня металлом!
– И всё равно я предлагаю выпить, – с расстановкой произнесла я и, закинув в рот несчастную ветчину, продолжила чуть менее внятно. – Не люблю драки, я пацифист. Я за мир во всём мире, короче. К тому же, что нам делить? Вы и так нашего призрака забрали, ко мне какие могут быть претензии?
Отросшая прядь волос Гоноры щупальцем вырвала у меня из рук вино.
Я почувствовала, как мои волосы буквально зашевелились: пробудившаяся во мне баньши была готова защищаться на случай, если на голову обрушиться перешедшая на вражескую сторону бутылка.
Но нет.
Хлоп! Стекло не выдержало напора, и практически половина бутылки осколками упала на пол. Вино в тот момент как никогда напоминало кровь. Вот это силища! Я чуть было не схватилась за шею, вспомнив, как такая же прядь чуть не раздавила мне гортань.
Волосы Гоноры верёвкой обвились вокруг меня, болезненно прижав руки к бокам. Перед моим лицом опасно всплыла «розочка».
– Можно я выколю ей глаза? – возбуждённо взвизгнула Бри.
– Нет, – отрезала Гонора. – Пусть видит, как я снимаю кожу с её хорошенького личика.
Стекло вонзилось в лоб, от пронзительной боли я булькнула что-то нечленораздельное.
– А потом я вырежу ей язык. И тогда, может быть, я дам тебе с ней поиграть.
– Хозяин не приказывал её убивать, – вмешалась Талулла.
Никогда не любила рыжих, особенно после знакомства с Эрскином, но эту баньши я была готова обожать, ведь не в первый раз она за меня заступается!
– Я и не буду. Сама сдохнет.
От пореза мне в глаза потекла кровь.
– Отпусти её!
– Не мешай!
– Ты хуже всякого призрака!
– Будешь мне морали читать?!
Воспользовавшись их перепалкой, я, почти ничего не видя, схватила своей прядью нож со стола и рубанула им по чёрным волосам врагини.
Гонора отпрянула, зарычав, словно раненый зверь. Отрезанные волосы мерзко шевелились, вызывая самые неприятные ассоциации, от змей до бацилл под микроскопом.
– Дрянь! – заверещала Бри.
Тыльной стороной ладони я более или менее стёрла кровь с глаз.
Раз не получилось по-хорошему, сделаю по-плохому!
От злости я так шибанула накинувшуюся на меня блондинку, что она, отлетев на порядочное расстояние, ударилась об стену. Ух ты, с каждым разом я становлюсь всё круче!
Совесть не позволяет бить Талуллу, а надо бы, иначе мне снова застигнут врасплох… Лучше снова переключусь на Гонору. Возьму-ка ещё ножей, в этом заведении их точат на высший балл.
– Подожди! – баньши вытянула вперёд руку, крепко зажимая пальцами чёрный кристаллик. – Я отдам тебе призрака, только не тронь меня.
С самого детства терпеть не могу таких. Как других обижать, так с радостью, а как самим получить за всё хорошее, так сразу лапки кверху и ещё бегут мамочке жаловаться.
Вырвать бы у неё свою законную добычу, да держит намертво.
– Сначала брось призрака, – не теряя бдительности, я приблизила ножи.
– Как скажешь, деточка.
И бросила, но не мне под ноги!
С открытым от удивления ртом я проследила за полётом кристалла. Он угодил в спину Эрскину и в мгновении ока окутал его чёрным дымом. Мой хозяин сдавленно вскрикнул, меч бесславно выпал из его руки. Вместо того чтобы добить противника, Улик отскочил в сторону.
Бри захохотала на высокой ноте.
Так, не надо щёлкать клювом. Нужно сосредоточиться и опять скукожить призрака, пока на него никто не покусился.
Эрскин выгнулся и протяжно застонал. Со всхлипом сделал вдох. Призрак клубился над ним грязным дымом.
– Нельзя подпускать призраков к хозяину, – сокрушённо проговорила Талулла.
Как будто обращалась ко мне.
– Эрскин!
Только я приблизилась к нему, и нематериализовавшийся призрак снова оказался заключён в гранённый камешек. Однако это было не моей заслугой.
С ядовитой улыбкой Гонора подхватила кристалл.
– Прощай, Проказа.
Я думала, что он встанет, отряхнётся и снова кинется в драку.
Он уже мёртвый. Что ему будет?
Но Эрскин не шевелился и, казалось, не слышал меня. Я трясла его, звала по имени, и в ответ получила лишь слабый стон.
Оклемается. Вот сейчас. Осталось совсем чуть-чуть подождать…
Или не стоит на это надеяться, раз никто не торопиться нанести нам последний, сокрушающий удар?
– Ну давай же… Ну что же ты… Хватит меня пугать, дурак.
Он хрипло кашлянул. Вены на лице и шее потемнели, на посеревших губах выступила кровь.
В порыве защитить я прижала его к себе как ребёнка и пожелала попасть в безопасное место. И у меня получилось – мы с ним перенеслись домой, но освоение нового трюка не обрадовало. Эрскину было плохо, и я не знала, как ему помочь.
Практически без усилий я перенесла его на диван.
– Потерпи, потерпи, мой хороший, я сейчас.
Я включила свет и чуть не издала ликующий вопль, заметив свой смартфон на столе у косметички. Какое счастье, что я забыла забросить его в клатч, который остался где-то там в ресторане с ключами и блеском для губ!
Кэт ответила на звонок после третьего гудка, а через несколько секунд уже вошла в комнату, словно до этого стояла в коридоре и ждала команды войти. В этот раз она была без уличной одежды, в бежевой блузке с брошью в виде кисти рябины и красной юбке-шотландке. В правой руке сжимала телефон.
– Ох, – она остановилась посреди комнаты. – Лиза, на него напал призрак?
От этого «ох» у меня упало сердце. Что, неужели всё настолько ужасно?
– Не материализованный
– Неважно, – Кэт взглянула на Эрскина, но не стала подходить ближе. – Любое прикосновение призрака к Игроку смертельно, поэтому и используют баньши.
– Как же так? Он же при мне как-то подбирал кусочек призрака…
– Наверное, это был след, они безвредные. А тут…
Она прервалась на полуслове, потому что Эрскин вдруг заскулил, как побитая собака, и жалобно выкрикнул какую-то абракадабру.
Я опустилась перед ним на колени. Его кожа ещё сильнее побелела, вены вконец почернели, делая искажённое мукой лицо похожим на мрамор.
– Что? Что ты хочешь сказать? – я погладила его по голове. – Какой холодный, я тебя сейчас чем-нибудь укрою.
– Он только что сказал «Будьте вы все прокляты». Это старый ирландский диалект. Лиза подожди, – Кэт схватила меня за запястье. – Ты ничего не сможешь сделать. Его тело разрушается. Видишь, у него агония.
– Он что, умирает?
– Если так тебе понятней, то да. Не печалься, он давно уже мертвец. А если Мэб проявит к нему милосердие, возможно, она когда-нибудь одарит его новой оболочкой и вновь примет в Игру.
Я вырвалась.
– А если нет? Мне что, стоять и смотреть, как он… умирает?
Рыжий закричал и заметался как в бреду. Что-то забормотал на своём староирландском.
Да, я боялась этого психа и давно мечтала от него избавиться, но не таким же образом!
– Кэт! Кэт, что мне сделать? Может, есть какое-нибудь средство, лекарство, ну хоть что-нибудь!
Она скрестила руки на груди и отвела от меня глаза. Поводила носком миниатюрного сапожка по полу.
– Нет, нет от этого лекарства. Не терзай себе душу напрасно, рано или поздно это бы произошло. Проказа никогда не был осторожным Игроком. Лучше сбрось облик баньши и иди, отдохни. Тебе тоже досталось. Не волнуйся, на лице даже царапины не останется…
– Плевать!
– Я серьёзно, успокойся. Ты же не хочешь разрушить весь дом своим криком?
Чувствуя, как глаза горят от слёз, я сдержала более крепкие ругательства. Всё же Кэт права, криками тут не поможешь, а в моём случае это и вовсе опасно для окружающих.
– Он сильно мучается? – тихо спросила я. Первая слеза стремительно побежала по щеке.
Женщина тяжело вздохнула и отошла к окну.
– Он заново переживает те мгновения. Вот ты сама как считаешь, лёгкая была смерть у человека, которого все зовут Проказой?
Это было очевидно, а я до этого как будто не хотела верить в то, что рыжий баламут страдал от страшного недуга. Проказа, это же болезнь? Лепра или что-то вроде?
Вторая щека тоже намокла от слёз.
Не понимая, что делаю, я опять подошла к Эрскину и, уже не сдерживая рыданий, склонилась над ним.
Какая у судьбы злая ирония. Мы встретились, когда я была вся в слезах, и так же расстанемся.
Ненавижу. Ненавижу эту тварь. За то, что столько крови мне испортил. За то, что обращался со мной как с игрушкой.
Ненавижу за то, что мне так больно!
Почему, ну почему так тяжело его отпустить? Ушёл бы, оставив меня в покое, я бы и слова не сказала, скатертью дорога, вот почему ему понадобилось помереть у меня на руках?! Козёл бессовестный! Нечисть поганая! Чума ирландская!!!
– Лиза, – тихонько окликнула меня Кэт.
Я всхлипнула, позволяя слезам катиться дальше. Нечего меня отгонять. И в утешении я тоже не нуждаюсь.
– Лиза, – повторила она настойчивей и, приблизившись, коснулась моего плеча. – Смотри, он меняется.
Мазнув белым рукавом по лицу, я разлепила опухшие веки и послушно уставилась на умирающего. Потом моргнула. Ещё раз.
Вместо черепа с оголёнными зубами и отваливающейся ссохшейся кожей, я увидела целого и вполне себе невредимого Эрскина. Он был бледнее, чем обычно, но уже не дёргался и дышал гораздо спокойней. Обалдев от такой метаморфозы, я потрогала его. Теплее, почти как нормальный человек.
Я снова промокнула рукавом глаза.
– Что? Это как? Он же… Это всё? Он в порядке?
Кэт повертела в руках свой телефон.
– Ты вытащила его. Слёзы баньши обладают целебными свойствами.
Как хорошо, какое облегчение. Но осадок неприятный.
– Почему ты мне ничего не сказала? – прорычала я.
…Лёша, долгожданный сынок, тянет ручки к старшей сестре. Настьку он любит больше. И Валерка с ней носится, как курица с яйцом. Джинсовое платьице ей достал, а о жене не подумал.
…Страсти улеглись. Все верят, что маленькая девочка, играя с куклами в доктора, проглотила смертельную дозу лекарств.
…Первое мая. Какая красивая семья. Нарядные родители и маленький сыночек, счастливый от того, что ему разрешили целиком съесть эскимо.
…Валерки больше нет. Рак. Надо памятник на могилку поставить вместо деревянного креста.
…Лёша привёл в гости расфуфыренную стерву. Тоненькая, как тростиночка, а сиськи под кофточкой, как два мячика.
…Отдать ей Лёшу? Своего мальчика? Память о Валерке?
Насильно оборвав поток информации, я вынырнула из чужих воспоминаний. Еле выровняла сбившееся дыхание.
Вот уж действительно, меньше знаешь о других – лучше спишь.
– Лизбет. Лизбет!
Окончательно придя в себя, я увидела, как со всех сторон стекается грязно-серый туман. Видимо, убийце не понравилось, что кто-то проник в её сокровенные воспоминания.
– Сейчас, сейчас она появится, – Эрскин аж подпрыгивал от нетерпения.
Мне бы так радоваться, а то потряхивать от страха начинает.
– Погоди, – я тронула его за плечо. – А теперь-то мне что делать?
– Ловить! – азартно воскликнул он, забыв о ворчании и нравоучениях. – Когда призрак материализуется, пожелай, чтобы он не смог перемещаться. Представь, что он заключён в ловушку.
Практически, как в тот раз. Только я этого не осознавала в полной мере.
Из тумана стремительно соткалась массивная фигура. Вглядываясь в проявляющиеся знакомые черты, мне всё больше и больше хотелось со всем этим покончить. А если конкретней, вцепиться в Эрскина руками и ногами и горестно выть. А что, вдруг поможет?
Хорошо хоть, этот экземпляр не «благоухает» так, как другие, а то я бы рассталась и с мясом, и с салатиком.
Призрак двинулся на нас.
– Ну! Давай!!! – заорал Эрскин как футбольный болельщик.
Машинально я в защитном жесте выставила вперёд ладони.
– СТОЙ!
К счастью, мой чудовищный голос ударил точно в цель, больше никого не потревожив. Призрак замер и пошёл рябью, как облитый водой акварельный рисунок.
– Давай, добивай!
Да и так вижу, что не добила.
– Сделай так, чтобы она больше никого не убила! Давай, Лизбет, давай!
Подсказка пришлась как нельзя кстати.
– ТЫ БОЛЬШЕ НИКОГО НЕ УБЬЁШЬ!
Пронзительно застонав, призрак стал рассыпаться на части и складываться в невнятный комок, и вскоре на пол упал долгожданный чёрный кристаллик.
Тут бы хлопать в ладоши и ликовать, но я лишь брезгливо повела плечами. Подумать не могла, что Танькина свекровь на самом деле монстр, и уж точно не могла себе представить, что заключу её тёмную душу в кристалл. Интересно, что мой непутёвый хозяин будет дальше с ней делать? Игроки же, наверное, куда-то сдают добычу?
Фу. Я уже тоже начинаю цинично мыслить, как эта рыжая чума.
Из-за моей спины вдруг вышел высокий мужчина в длинном чёрном пальто. Чёрные, малость курчавые, волосы почти касались его плеч.
– Прекрасный призрак. Гонора!
Вылетевшая, как чёртик из табакерки, баньши в зелёном платье мигом сцапала наш трофей.
Неужели ситуация повторяется?!
– Эй! – я сжала кулаки от досады.
У разъярённого Эрскина появился меч. Бесполезная вещь в его руках, если честно, поэтому надежды мне это не прибавило.
– Улик, только попробуй забрать ещё одного моего призрака!
– Не то что? – его злостный враг повернулся к нам. Странно, но усы с бородкой ему удивительно шли, а не придавали клоунский вид. – Ткнёшь в меня этой булавкой? Натравишь свою хилую баньши?
Если насчёт меча я думала так же, то за «хилую баньши» стало обидно.
– На себя посмотрите, благородный сэр! Рыскаете, как гиена, чужую добычу подбираете. Или ваши слуги на большее не способны?
Тут же объявились остальные – блондинка Бри и рыжая со шрамом на шее.
Так захотелось взять свои слова обратно…
С деланным равнодушием Улик достал карманные часы и, щёлкнув, открыл крышку.
– У меня есть пять свободных минут, девочка. Можешь попробовать вернуть своего призрака. Хотя я ошибаюсь. Пять минут слишком много – через две ты будешь уже мертва. Гонора, Бри, Талулла!
Вот же сволочь! Как я смогу победить, если их трое, а я к тому же толком ничему не научилась?
Не успела я обдумать случившееся, как Эрскин, свирепо рыча, накинулся на Улика. Тот увернулся, да неудачно: кончик меча порезал ему плечо. От запаха крови у меня во рту появился металлический привкус.
– Ты ответишь за дерзость своего хозяина, – прошипела Бри, повиснув надо мной.
– Девчонки, может, хватит? – я выдавила из себя беззаботную усмешку. – Бросьте уже это. У нас же с вами не такие же цели, как у Игроков? Мы же обычные, уверена, что все русские, женщины. Нам-то зачем мутузить друг друга, ради чего? Пусть они сами разбираются со своими проблемами, – продолжая вести себя якобы непринуждённо, я попятилась к ближайшему столу и подцепила с мясной тарелки кусочек ветчины. Другой рукой схватила нераспечатанную бутылку красного вина. – Давайте мирно посидим, м? И мальчики пускай подсаживаются, по-человечески поговорим. Чего железками зря махать?
Талулла с кривой ухмылкой наклонила голову. Гонора и Бри переглянулись.
– Эта убогая заговаривает нам зубы! – оскалилась блондинистая баньши.
– Пусть и дальше кривляется, легче пришибить будет, – зыркнула на меня её товарка.
Едва она договорила, как в воздух взмыли ножи с вилками и направились на меня! Естественная человеческая реакция меня спасла – от моего, вырванного из груди страхом вопля, снаряды полетели назад. Судя по звякающим звукам позади, я таким образом отбила и те столовые приборы, что грозились воткнуться мне в спину. Сучка, чуть не нашпиговала меня металлом!
– И всё равно я предлагаю выпить, – с расстановкой произнесла я и, закинув в рот несчастную ветчину, продолжила чуть менее внятно. – Не люблю драки, я пацифист. Я за мир во всём мире, короче. К тому же, что нам делить? Вы и так нашего призрака забрали, ко мне какие могут быть претензии?
Отросшая прядь волос Гоноры щупальцем вырвала у меня из рук вино.
Я почувствовала, как мои волосы буквально зашевелились: пробудившаяся во мне баньши была готова защищаться на случай, если на голову обрушиться перешедшая на вражескую сторону бутылка.
Но нет.
Хлоп! Стекло не выдержало напора, и практически половина бутылки осколками упала на пол. Вино в тот момент как никогда напоминало кровь. Вот это силища! Я чуть было не схватилась за шею, вспомнив, как такая же прядь чуть не раздавила мне гортань.
Волосы Гоноры верёвкой обвились вокруг меня, болезненно прижав руки к бокам. Перед моим лицом опасно всплыла «розочка».
– Можно я выколю ей глаза? – возбуждённо взвизгнула Бри.
– Нет, – отрезала Гонора. – Пусть видит, как я снимаю кожу с её хорошенького личика.
Стекло вонзилось в лоб, от пронзительной боли я булькнула что-то нечленораздельное.
– А потом я вырежу ей язык. И тогда, может быть, я дам тебе с ней поиграть.
– Хозяин не приказывал её убивать, – вмешалась Талулла.
Никогда не любила рыжих, особенно после знакомства с Эрскином, но эту баньши я была готова обожать, ведь не в первый раз она за меня заступается!
– Я и не буду. Сама сдохнет.
От пореза мне в глаза потекла кровь.
– Отпусти её!
– Не мешай!
– Ты хуже всякого призрака!
– Будешь мне морали читать?!
Воспользовавшись их перепалкой, я, почти ничего не видя, схватила своей прядью нож со стола и рубанула им по чёрным волосам врагини.
Гонора отпрянула, зарычав, словно раненый зверь. Отрезанные волосы мерзко шевелились, вызывая самые неприятные ассоциации, от змей до бацилл под микроскопом.
– Дрянь! – заверещала Бри.
Тыльной стороной ладони я более или менее стёрла кровь с глаз.
Раз не получилось по-хорошему, сделаю по-плохому!
От злости я так шибанула накинувшуюся на меня блондинку, что она, отлетев на порядочное расстояние, ударилась об стену. Ух ты, с каждым разом я становлюсь всё круче!
Совесть не позволяет бить Талуллу, а надо бы, иначе мне снова застигнут врасплох… Лучше снова переключусь на Гонору. Возьму-ка ещё ножей, в этом заведении их точат на высший балл.
– Подожди! – баньши вытянула вперёд руку, крепко зажимая пальцами чёрный кристаллик. – Я отдам тебе призрака, только не тронь меня.
С самого детства терпеть не могу таких. Как других обижать, так с радостью, а как самим получить за всё хорошее, так сразу лапки кверху и ещё бегут мамочке жаловаться.
Вырвать бы у неё свою законную добычу, да держит намертво.
– Сначала брось призрака, – не теряя бдительности, я приблизила ножи.
– Как скажешь, деточка.
И бросила, но не мне под ноги!
С открытым от удивления ртом я проследила за полётом кристалла. Он угодил в спину Эрскину и в мгновении ока окутал его чёрным дымом. Мой хозяин сдавленно вскрикнул, меч бесславно выпал из его руки. Вместо того чтобы добить противника, Улик отскочил в сторону.
Бри захохотала на высокой ноте.
Так, не надо щёлкать клювом. Нужно сосредоточиться и опять скукожить призрака, пока на него никто не покусился.
Эрскин выгнулся и протяжно застонал. Со всхлипом сделал вдох. Призрак клубился над ним грязным дымом.
– Нельзя подпускать призраков к хозяину, – сокрушённо проговорила Талулла.
Как будто обращалась ко мне.
– Эрскин!
Только я приблизилась к нему, и нематериализовавшийся призрак снова оказался заключён в гранённый камешек. Однако это было не моей заслугой.
С ядовитой улыбкой Гонора подхватила кристалл.
– Прощай, Проказа.
Глава 8
Я думала, что он встанет, отряхнётся и снова кинется в драку.
Он уже мёртвый. Что ему будет?
Но Эрскин не шевелился и, казалось, не слышал меня. Я трясла его, звала по имени, и в ответ получила лишь слабый стон.
Оклемается. Вот сейчас. Осталось совсем чуть-чуть подождать…
Или не стоит на это надеяться, раз никто не торопиться нанести нам последний, сокрушающий удар?
– Ну давай же… Ну что же ты… Хватит меня пугать, дурак.
Он хрипло кашлянул. Вены на лице и шее потемнели, на посеревших губах выступила кровь.
В порыве защитить я прижала его к себе как ребёнка и пожелала попасть в безопасное место. И у меня получилось – мы с ним перенеслись домой, но освоение нового трюка не обрадовало. Эрскину было плохо, и я не знала, как ему помочь.
Практически без усилий я перенесла его на диван.
– Потерпи, потерпи, мой хороший, я сейчас.
Я включила свет и чуть не издала ликующий вопль, заметив свой смартфон на столе у косметички. Какое счастье, что я забыла забросить его в клатч, который остался где-то там в ресторане с ключами и блеском для губ!
Кэт ответила на звонок после третьего гудка, а через несколько секунд уже вошла в комнату, словно до этого стояла в коридоре и ждала команды войти. В этот раз она была без уличной одежды, в бежевой блузке с брошью в виде кисти рябины и красной юбке-шотландке. В правой руке сжимала телефон.
– Ох, – она остановилась посреди комнаты. – Лиза, на него напал призрак?
От этого «ох» у меня упало сердце. Что, неужели всё настолько ужасно?
– Не материализованный
– Неважно, – Кэт взглянула на Эрскина, но не стала подходить ближе. – Любое прикосновение призрака к Игроку смертельно, поэтому и используют баньши.
– Как же так? Он же при мне как-то подбирал кусочек призрака…
– Наверное, это был след, они безвредные. А тут…
Она прервалась на полуслове, потому что Эрскин вдруг заскулил, как побитая собака, и жалобно выкрикнул какую-то абракадабру.
Я опустилась перед ним на колени. Его кожа ещё сильнее побелела, вены вконец почернели, делая искажённое мукой лицо похожим на мрамор.
– Что? Что ты хочешь сказать? – я погладила его по голове. – Какой холодный, я тебя сейчас чем-нибудь укрою.
– Он только что сказал «Будьте вы все прокляты». Это старый ирландский диалект. Лиза подожди, – Кэт схватила меня за запястье. – Ты ничего не сможешь сделать. Его тело разрушается. Видишь, у него агония.
– Он что, умирает?
– Если так тебе понятней, то да. Не печалься, он давно уже мертвец. А если Мэб проявит к нему милосердие, возможно, она когда-нибудь одарит его новой оболочкой и вновь примет в Игру.
Я вырвалась.
– А если нет? Мне что, стоять и смотреть, как он… умирает?
Рыжий закричал и заметался как в бреду. Что-то забормотал на своём староирландском.
Да, я боялась этого психа и давно мечтала от него избавиться, но не таким же образом!
– Кэт! Кэт, что мне сделать? Может, есть какое-нибудь средство, лекарство, ну хоть что-нибудь!
Она скрестила руки на груди и отвела от меня глаза. Поводила носком миниатюрного сапожка по полу.
– Нет, нет от этого лекарства. Не терзай себе душу напрасно, рано или поздно это бы произошло. Проказа никогда не был осторожным Игроком. Лучше сбрось облик баньши и иди, отдохни. Тебе тоже досталось. Не волнуйся, на лице даже царапины не останется…
– Плевать!
– Я серьёзно, успокойся. Ты же не хочешь разрушить весь дом своим криком?
Чувствуя, как глаза горят от слёз, я сдержала более крепкие ругательства. Всё же Кэт права, криками тут не поможешь, а в моём случае это и вовсе опасно для окружающих.
– Он сильно мучается? – тихо спросила я. Первая слеза стремительно побежала по щеке.
Женщина тяжело вздохнула и отошла к окну.
– Он заново переживает те мгновения. Вот ты сама как считаешь, лёгкая была смерть у человека, которого все зовут Проказой?
Это было очевидно, а я до этого как будто не хотела верить в то, что рыжий баламут страдал от страшного недуга. Проказа, это же болезнь? Лепра или что-то вроде?
Вторая щека тоже намокла от слёз.
Не понимая, что делаю, я опять подошла к Эрскину и, уже не сдерживая рыданий, склонилась над ним.
Какая у судьбы злая ирония. Мы встретились, когда я была вся в слезах, и так же расстанемся.
Ненавижу. Ненавижу эту тварь. За то, что столько крови мне испортил. За то, что обращался со мной как с игрушкой.
Ненавижу за то, что мне так больно!
Почему, ну почему так тяжело его отпустить? Ушёл бы, оставив меня в покое, я бы и слова не сказала, скатертью дорога, вот почему ему понадобилось помереть у меня на руках?! Козёл бессовестный! Нечисть поганая! Чума ирландская!!!
– Лиза, – тихонько окликнула меня Кэт.
Я всхлипнула, позволяя слезам катиться дальше. Нечего меня отгонять. И в утешении я тоже не нуждаюсь.
– Лиза, – повторила она настойчивей и, приблизившись, коснулась моего плеча. – Смотри, он меняется.
Мазнув белым рукавом по лицу, я разлепила опухшие веки и послушно уставилась на умирающего. Потом моргнула. Ещё раз.
Вместо черепа с оголёнными зубами и отваливающейся ссохшейся кожей, я увидела целого и вполне себе невредимого Эрскина. Он был бледнее, чем обычно, но уже не дёргался и дышал гораздо спокойней. Обалдев от такой метаморфозы, я потрогала его. Теплее, почти как нормальный человек.
Я снова промокнула рукавом глаза.
– Что? Это как? Он же… Это всё? Он в порядке?
Кэт повертела в руках свой телефон.
– Ты вытащила его. Слёзы баньши обладают целебными свойствами.
Как хорошо, какое облегчение. Но осадок неприятный.
– Почему ты мне ничего не сказала? – прорычала я.
