– Вряд ли это правда. Просто слышала байку, будто в этом доме живёт привидение. Плачет, там, стонет, какую-то Лизоньку зовёт.
– Хм… Впервые слышу.
Естественно, потому что в народе нет такой байки.
– Я бы не стал на этом заострять внимание, – признался Гена, уворачиваясь от кошачьего хвоста. – В городских легендах, как правило, можно найти крупицу истины, но именно крупицу. Любой факт может обрасти небылицами, да так, что потом не разберёшь, откуда что пошло. Твоей Лизоньки могло вовсе не существовать.
Нет, Лизонька была. Но Гена не знает того, что знаю я.
– Ну а если предположить, что существовала?
– Тогда она могла быть кем угодно. Кем-то из прислуги, например. Или воспитанницей Самохвалова, какой-нибудь дальней родственницей. Да хоть кошкой!
Тоже вариант. Вот Василий, видно, товарищ с характером, и имя у него человеческое.
Бросила тревожный взгляд в угол монитора. Рано или поздно Ефимцеву выпроводят из бухгалтерии, и она припрётся сюда. Надо торопиться.
– Ген, как думаешь, а теоретически чей призрак может там обитать?
– Ничей, – уверенно заявил школьник. – Привидений не бывает, это ежу понятно. Однако если смотреть с точки зрения художественного вымысла, тот тут можно пофантазировать. Так ты точно не писатель?
– Боже упаси! – меня передёрнуло от воспоминаний о прекрасной Джессике.
– Жаль. Я с детства мечтаю встретиться с настоящим писателем. По-моему, это здорово, создавать свои миры и бороться со злом в душах людей, – рассеянную улыбку мальчика стёр кошачий хвост. – Тьфу, Василий! – подождав, когда я отсмеюсь, он продолжил: – Были у Самохваловых, как говорит моя бабушка, нехорошие смерти. Брат Александра, Пётр Степанович, был убит во время ссоры с соседом из-за клочка земли. Якобы упал от удара и об камень головой приложился. Внук от младшего сына, Иван Иванович, тоже жертва убийства. Его забили до смерти во время погрома его продовольственной лавки.
– Ужас какой.
– Времена были тяжёлые, а народ хотел есть. Но ты права, в любой ситуации надо оставаться человеком, – Гена посмотрел в свои бумаги, как в шпаргалку. – Из-за потери архивов, многое о судьбе Самохвалова и его потомков неизвестно. Кого-то ещё расстреляли как врага народа, другой пропал во время войны… Если хочешь, поспрашиваю ещё у отчима.
– Было бы чудесно, – прибодрилась я. – Меня особенно интересуют «нехорошие смерти» женщин и детей. Ой, что-то я села тебе на шею и ножки свесила. Как тебя лучше отблагодарить? Могу денег на телефон кинуть или книжку какую подарить.
Гена в смущении отвёл глаза.
– Ничего не надо. Мне самому любопытно стало, так что простого «спасибо» будет вполне достаточно.
Этот ребёнок выкручивал мне мозг. Воспитанный, любознательный и ещё к тому же бескорыстный. А все кругом ворчат, будто новое поколение – сплошные циники и потребители. Даже как-то неловко стало.
Уставший от нашей болтовни Василий потянулся, зевнул и прицельно сшиб лапой со стола микрофон. Гена вскочил как ужаленный, обозвал кота гремлином и полез куда-то под стол.
– Чего ржёшь? – я вздрогнула, заметив рядом с собой Таню. – Приколы в интернете смотришь? Дай позырить… Эй, это чё за дитё с кошаком?
Сама тактичность.
– Ладно, Лиз, пока, – растерянно пробормотал Гена, сжимая в руке микрофон.
– «Лиз»? – Таня уставилась на меня обличающим взглядом. – Я, конечно, понимаю, что твой Слава не огонь, но зачем малолетку клеить?
К счастью, я успела отключить скайп до конца её тирады. Чужое любопытство невыносимей своего.
Несмотря на не слишком напряжённый день, я чувствовала себя как выжатый лимон. Больше всего на свете мне хотелось не гоняться за призраками, чтобы поскорей откупиться от Эрскина, а лежать на диване и читать дальше чушь про Снежану или бездумно пялиться на монитор ноутбука, наблюдая за перипетиями какого-нибудь сериала.
Надо отдохнуть. Я от всего устала.
Я остановилась, услышав за спиной девичий визг. Развернулась и заметила несущегося на меня крепкого парня в спортивной куртке, прижимающего к груди дамскую сумку. Под его ногами высокими брызгами разбивались лужи.
– Помогите! – корчась от боли и досады, плаксиво выкрикнула валяющаяся на асфальте девчонка.
Машинально я преградила преступнику путь и попыталась схватить его за одежду, но он отмахнулся от меня. От удара еле удержалась на каблуках.
Сволочь! Здоровый лоб, пошёл бы работать, вместо того чтобы воровать!
– Чтоб ты сдох! – от души рявкнула я ему вслед. – Да держите его, он у девушки сумку украл!
Всего несколько спешных шагов – и я поняла, что мои туфли не приспособлены для погони.
Группка привлечённых суматохой старшеклассников погналась за ним. Мимо проковыляла на шпильках жертва ограбления с длинной «стрелкой» на испорченных колготках. Без толку, он уже далеко.
Кипя от негодования, я крепче вцепилась в свою сумку, и пошла дальше. Издевательски стучали каблуки, напоминая о проявленной слабости и распаляя мою злость.
Вот как раз чего-то такого не хватало, чтобы вконец испортить настроение!
Только свернула у цветочного магазина на углу и тут же заметила новую напасть. Теперь авария…
– Да так ему и надо! – воскликнул кто-то из собравшихся на дороге людей.
Перед серой иномаркой лежал без движения тот самый бугай. Рядом валялась злополучная сумочка под «Луи Виттон».
Всё поплыло перед глазами. Это что, я? Я его убила, пожелав смерти в приступе гнева?
Нет. Он сам виноват. Бежал сломя голову и под машину попал, моей вины тут нет.
И как же сложно в это поверить, когда ты баньши. Фея смерти, приносящая несчастья.
Начал накрапывать дождик, а я всё стояла и смотрела на творящуюся суету. «Скорая» примчалась достаточно быстро и забрала жертву то ли собственной глупости, то ли моих слов. Я уже хотела уйти, но заплаканная девчонка в порванных колготках указала на меня пальцем. Ко мне приблизился полицейский с уставшим, по-отцовски добрым лицом.
– Говорят, вы свидетель ограбления.
Я заторможенно кивнула.
– Задавайте ваши вопросы.
Более или менее я успокоилась лишь на следующий день, когда нашла в новостной ленте заметку о том происшествии. Парень оказался любителем спайсов, и ему требовались деньги на новую дозу отравы, поэтому вырвал из рук незнакомой девушки сумку, в которую она на его глазах положила айфон. Нечего такого жалеть, тем более, его травмы не смертельны, и скоро им вплотную займётся полиция.
Значит, я всё-таки не навожу на людей порчу. Зря только накрутила себя.
Повеселевшая, я собиралась на свадьбу к Ефимцевой. В ЗАГС, к счастью, не позвали, так как, по мнению Лёшиной мамы, при сакральном обряде бракосочетания должны присутствовать только родственники. Поеду сразу в ресторан, мне как раз нужно развлечься. Вкусно поем, выпью шампанского, потанцую…
Скрипя сердце положила в конвертик с сердечками, который остался с одного из праздников, красно-оранжевую купюру. Да, многовато, а куда деваться, если не нашла другого подарка? Закружилась и забыла.
Утешила себя тем, что капризной коллеге было бы не так-то просто угодить. Она не такой человек, который будет радоваться сертификату на покупку кухонной утвари.
Я надела чёрное облегающее платье с длинными рукавами и чуть не застонала. Молния, эта дурацкая молния!
И в следующий момент чьи-то тёплые руки её застегнули.
– Куда собираешься?
– На свадьбу, – выплюнула я, поворачиваясь к Эрскину.
– А там будет призрак?
– Не знаю. И вообще я не в настроении за кем-либо гоняться. У меня сегодня выходной, ты понял?
Промолчал. Даже стало страшно. Особенно от того, что недавно узнала, с кем имею дело.
С мертвецом.
С психом, не жалеющим своих баньши.
С тем, кого ненавидят остальные Игроки.
– Лизбет, ты совсем отбилась от рук, – проговорил он глухо, как актёр, изображающий преданного страдальца.
– Ладно тебе, – я с показной беспечностью отошла и взяла шкатулку с украшениями. – Можно ведь хоть иногда уделять время себе любимой.
– Что ж, будь по-твоему.
Что? Ушам своим не верю – он мне уступает!
Чувствуя нереальное облегчение, я вдела в ухо пусету с большой жемчужиной и щёлкнула застёжкой.
– Пойдём с тобой на свадьбу, раз ты так хочешь.
Моё сердце чуть не пробило грудную клетку.
– Не-не-не, погоди! Ты никуда не идёшь.
– Почему? – простодушно спросил Эрскин.
И ведь правда, почему? Меня всё равно ждут с кавалером, одет он прилично, чужих людей и без него будет хватать… Блин, как же ему отказать?
Несколько секунд наши взгляды вели ожесточённую борьбу. Я сдалась первой.
– Эрскин, пожалуйста, не обижайся. Я просто не уверена, что ты будешь вести себя в соответствии с нашими нормами этикета.
– Я когда-нибудь давал тебе повод усомниться в своих манерах?
– Бывало. Ну послушай, зачем тебе туда? Ты что, так любишь свадьбы?
– Терпеть не могу.
– Вот видишь.
Я надела вторую серёжку.
– Я хочу пойти с тобой, в чём проблема? Почему прямо не скажешь?
– Как ты разговариваешь со мной, так и я с тобой, – раздражённо выпалила я.
– И всё же? – он подошёл ближе ко мне.
– Сказала «нет», значит, «нет».
Эрскин схватил меня за горло и дёрнул на себя. Невольно я поддалась вперёд и услышала странный шорох.
– Не надо мне указывать, – мягко, полушёпотом сказал рыжий. – Собака не может управлять охотником, и тебе придётся с этим смириться.
Он повернул мою голову, заставляя смотреть вниз, и я чуть не завопила: на полу лежало моё тело.
Так вот откуда эта лёгкость. Вот почему его пальцы потеряли тепло.
– Хватит. Отпусти.
– Без плоти люди ещё более жалкие.
Пакостно ухмыльнувшись, он оставил на моих губах невесомый поцелуй.
Потом грубо оттолкнул, и меня затянуло во тьму.
Колючий холодок противно щипал меня за ступни. Поджав оледеневшие пальцы ног, я слегка вытянула отчего-то плохо гнущуюся руку в поисках одеяла.
Жёстко. Слишком жёстко.
Недавние воспоминания устроили взрыв в моём сознании, и я, широко открыв глаза, подскочила.
Сидевший на столе Эрскин как бы с неохотой оторвался от чтения полюбившегося Пехова.
– Ты так долго в себя не приходила. Минуты три.
– А я не просила душу из меня вытряхивать, – огрызнулась я. – Вот поэтому я не хочу брать тебя с собой. Ты людей распугаешь своими фокусами!
– Будешь хорошо себя вести – не будет фокусов.
Это прозвучало настолько серьёзно и осмысленно для него, что желание пререкаться вмиг испарилось.
– Давай, шевелись! Я уже дочитал, – Эрскин захлопнул книгу и, как прилежный мальчик, поставил её обратно на полку.
Сдерживая вздох и сопутствующие нелицеприятные слова, я взяла зеркальце, чтобы посмотреть, не пострадал ли макияж. Да что же это, серёжки перепутала, а всё из-за него!
Ну ладно, ничего. Оказывается, тонкая золотая цепочка с жемчугом составляют идеальную пару.
В ресторане уже с порога чувствовалось оживление. Небольшая группка людей возраста моих родителей фотографировалась у помпезных белых ваз с цветами. По лестнице с визгом носились выряженные в костюмчики дети, я чудом не слетела со ступенек, пока поднималась на второй этаж, где должно было проходить торжество.
– Лизка, здорово! – ко мне подлетела Гуля Пак из нашего отдела кадров.
Её круглая мордашка светилась от радости, тени на веках сверкали, составляя конкуренцию блёсткам с платья.
У меня даже на сердце полегчало при виде жизнерадостной девушки.
– Привет, Гуль.
– Народу-то, народу! Как будто звёзды мирового масштаба женятся, – захихикала она своим непередаваемым смешком, от которого у меня обычно поднимается настроение. – Я тут потолкалась среди людей и поняла, почему меня и Анютку из бухгалтерии сюда так усердно звали.
– Почему же? – я посторонилась, давая проход несущимся сломя голову мальчишкам лет шести-семи. – Ой, прямо детский сад!
– И ясли, – Гуля опять захихикала. – Невеста так ругалась из-за этого! Я слышала, как она своей маме выговаривала: «Зачем ты позвала этих со своими выводками?!». Прикинь, какое гостеприимство? А тут ещё её троюродная сестра вообще с грудничком приехала.
Словно в подтверждение её слов, откуда-то послышался надрывный крик младенца, запросто перекрывавший играющую фоном музыку.
– Ну так почему нас позвали?
– Чтобы добиться золотой середины, а то ровесников молодожёнов здесь не хватает катастрофически.
Я огляделась. Что верно, то верно. Таня наверняка мечтала, чтобы на её свадьбе были красивые, не обременённые семьями, девчонки в одинаковых платьях подружек невесты, а тут престарелые тётушки и мамочки с дошколятами.
– А вообще мне Танюху жалко, – Гуля резко погрустнела. – Ну как это, в таком возрасте и без подруг? Я бы с ума сошла.
Чтобы совсем не портить обстановку, я промолчала. Да, жаль, что у неё не нашлось друзей, «омолодивших» бы мероприятие, но вот как дружить с Ефимцевой, если она постоянно говорит о других гадости, хотя сама из себя ничего не представляет? Мы с ней только коллеги, я её терплю и не более.
– На её счастье, я обожаю свадьбы. Люблю застолья с песнями и плясками, – Гуля снова заулыбалась. – А ты что, одна? Я думала, ты со своим парнем придёшь.
Мне аж чуть дурно не стало. Где же он, «мой парень»? Я же точно с ним заходила!
– Если увидишь дрища с рыжим хвостиком, скажи ему, что… Хотя нет. Лучше держись от него подальше.
Новоиспечённая мадам Спиридонова нашлась раньше рыжего паразита. Прежде чем подойти ближе и поздравить, я невольно залюбовалась своей вредной коллегой. Стройную фигурку с округлой грудью и тонкой талией облегало белоснежное платье-русалочка с украшенными кружевом прозрачными рукавами. Блондинистую головку венчала изящная диадема со стразами. И всё это великолепие ей безумно шло.
Принцесса Таня, по-другому и не скажешь.
Её высочество приняла у меня конверт с постной миной, явно не догадываясь, что я перед выходом подменила свои деньги на доллары Эрскина. На всякий случай.
– Дыра из девяностых, а не ресторан, – пожаловалась она. – Говорила же ему, давай поженимся летом, когда тепло и солнышко. Нет! У его мамы в августе юбилей, поэтому будем жениться осенью, в сырость. Ни одной фотки приличной на улице не сделали, всё небо в тучах. И тут ещё стрёмные получатся.
– Зато платье у тебя шик. Гораздо лучше того, что ты на лето приглядела.
– Правда? – она кокетливо покрутилась.
– Правда. А насчёт фоток не переживай. Закажете себе фотосессию в студии.
– Блин, ты такая умная! Как я раньше не догадалась? А Слава твой здесь?
Пришлось быстро перенастроиться.
– Я пришла с другим.
– Молодец. Пусть жаба не кичиться тем, что больше гостей позвала.
Я проследила за её взглядом и увидела высокую, плотную даму с короткой, практически мужской, стрижкой, наряженную ради большого праздника в старомодный комплект из тёмно-малинового пиджака и такой же юбки. Та что-то выговаривала хлопающей глазами официантке.
– Так и передайте на кухню… Пока не приедет Анастасия Яковлевна, не начинать, она важный гость… Это ваши проблемы, если остынет...
Мысленно посочувствовав девушке в переднике, я повертела головой и вдруг наткнулась на свою ходячую чуму. Эрскин сидел у окна на диванчике в компании с малышкой лет пяти. Девчушка болтала ножками в толстых белых колготках и самозабвенно что-то рассказывала новому другу, который слушал её с недовольством на лице. Беспокоясь за неё, я устремилась туда.
– Хм… Впервые слышу.
Естественно, потому что в народе нет такой байки.
– Я бы не стал на этом заострять внимание, – признался Гена, уворачиваясь от кошачьего хвоста. – В городских легендах, как правило, можно найти крупицу истины, но именно крупицу. Любой факт может обрасти небылицами, да так, что потом не разберёшь, откуда что пошло. Твоей Лизоньки могло вовсе не существовать.
Нет, Лизонька была. Но Гена не знает того, что знаю я.
– Ну а если предположить, что существовала?
– Тогда она могла быть кем угодно. Кем-то из прислуги, например. Или воспитанницей Самохвалова, какой-нибудь дальней родственницей. Да хоть кошкой!
Тоже вариант. Вот Василий, видно, товарищ с характером, и имя у него человеческое.
Бросила тревожный взгляд в угол монитора. Рано или поздно Ефимцеву выпроводят из бухгалтерии, и она припрётся сюда. Надо торопиться.
– Ген, как думаешь, а теоретически чей призрак может там обитать?
– Ничей, – уверенно заявил школьник. – Привидений не бывает, это ежу понятно. Однако если смотреть с точки зрения художественного вымысла, тот тут можно пофантазировать. Так ты точно не писатель?
– Боже упаси! – меня передёрнуло от воспоминаний о прекрасной Джессике.
– Жаль. Я с детства мечтаю встретиться с настоящим писателем. По-моему, это здорово, создавать свои миры и бороться со злом в душах людей, – рассеянную улыбку мальчика стёр кошачий хвост. – Тьфу, Василий! – подождав, когда я отсмеюсь, он продолжил: – Были у Самохваловых, как говорит моя бабушка, нехорошие смерти. Брат Александра, Пётр Степанович, был убит во время ссоры с соседом из-за клочка земли. Якобы упал от удара и об камень головой приложился. Внук от младшего сына, Иван Иванович, тоже жертва убийства. Его забили до смерти во время погрома его продовольственной лавки.
– Ужас какой.
– Времена были тяжёлые, а народ хотел есть. Но ты права, в любой ситуации надо оставаться человеком, – Гена посмотрел в свои бумаги, как в шпаргалку. – Из-за потери архивов, многое о судьбе Самохвалова и его потомков неизвестно. Кого-то ещё расстреляли как врага народа, другой пропал во время войны… Если хочешь, поспрашиваю ещё у отчима.
– Было бы чудесно, – прибодрилась я. – Меня особенно интересуют «нехорошие смерти» женщин и детей. Ой, что-то я села тебе на шею и ножки свесила. Как тебя лучше отблагодарить? Могу денег на телефон кинуть или книжку какую подарить.
Гена в смущении отвёл глаза.
– Ничего не надо. Мне самому любопытно стало, так что простого «спасибо» будет вполне достаточно.
Этот ребёнок выкручивал мне мозг. Воспитанный, любознательный и ещё к тому же бескорыстный. А все кругом ворчат, будто новое поколение – сплошные циники и потребители. Даже как-то неловко стало.
Уставший от нашей болтовни Василий потянулся, зевнул и прицельно сшиб лапой со стола микрофон. Гена вскочил как ужаленный, обозвал кота гремлином и полез куда-то под стол.
– Чего ржёшь? – я вздрогнула, заметив рядом с собой Таню. – Приколы в интернете смотришь? Дай позырить… Эй, это чё за дитё с кошаком?
Сама тактичность.
– Ладно, Лиз, пока, – растерянно пробормотал Гена, сжимая в руке микрофон.
– «Лиз»? – Таня уставилась на меня обличающим взглядом. – Я, конечно, понимаю, что твой Слава не огонь, но зачем малолетку клеить?
К счастью, я успела отключить скайп до конца её тирады. Чужое любопытство невыносимей своего.
Несмотря на не слишком напряжённый день, я чувствовала себя как выжатый лимон. Больше всего на свете мне хотелось не гоняться за призраками, чтобы поскорей откупиться от Эрскина, а лежать на диване и читать дальше чушь про Снежану или бездумно пялиться на монитор ноутбука, наблюдая за перипетиями какого-нибудь сериала.
Надо отдохнуть. Я от всего устала.
Я остановилась, услышав за спиной девичий визг. Развернулась и заметила несущегося на меня крепкого парня в спортивной куртке, прижимающего к груди дамскую сумку. Под его ногами высокими брызгами разбивались лужи.
– Помогите! – корчась от боли и досады, плаксиво выкрикнула валяющаяся на асфальте девчонка.
Машинально я преградила преступнику путь и попыталась схватить его за одежду, но он отмахнулся от меня. От удара еле удержалась на каблуках.
Сволочь! Здоровый лоб, пошёл бы работать, вместо того чтобы воровать!
– Чтоб ты сдох! – от души рявкнула я ему вслед. – Да держите его, он у девушки сумку украл!
Всего несколько спешных шагов – и я поняла, что мои туфли не приспособлены для погони.
Группка привлечённых суматохой старшеклассников погналась за ним. Мимо проковыляла на шпильках жертва ограбления с длинной «стрелкой» на испорченных колготках. Без толку, он уже далеко.
Кипя от негодования, я крепче вцепилась в свою сумку, и пошла дальше. Издевательски стучали каблуки, напоминая о проявленной слабости и распаляя мою злость.
Вот как раз чего-то такого не хватало, чтобы вконец испортить настроение!
Только свернула у цветочного магазина на углу и тут же заметила новую напасть. Теперь авария…
– Да так ему и надо! – воскликнул кто-то из собравшихся на дороге людей.
Перед серой иномаркой лежал без движения тот самый бугай. Рядом валялась злополучная сумочка под «Луи Виттон».
Всё поплыло перед глазами. Это что, я? Я его убила, пожелав смерти в приступе гнева?
Нет. Он сам виноват. Бежал сломя голову и под машину попал, моей вины тут нет.
И как же сложно в это поверить, когда ты баньши. Фея смерти, приносящая несчастья.
Начал накрапывать дождик, а я всё стояла и смотрела на творящуюся суету. «Скорая» примчалась достаточно быстро и забрала жертву то ли собственной глупости, то ли моих слов. Я уже хотела уйти, но заплаканная девчонка в порванных колготках указала на меня пальцем. Ко мне приблизился полицейский с уставшим, по-отцовски добрым лицом.
– Говорят, вы свидетель ограбления.
Я заторможенно кивнула.
– Задавайте ваши вопросы.
Более или менее я успокоилась лишь на следующий день, когда нашла в новостной ленте заметку о том происшествии. Парень оказался любителем спайсов, и ему требовались деньги на новую дозу отравы, поэтому вырвал из рук незнакомой девушки сумку, в которую она на его глазах положила айфон. Нечего такого жалеть, тем более, его травмы не смертельны, и скоро им вплотную займётся полиция.
Значит, я всё-таки не навожу на людей порчу. Зря только накрутила себя.
Повеселевшая, я собиралась на свадьбу к Ефимцевой. В ЗАГС, к счастью, не позвали, так как, по мнению Лёшиной мамы, при сакральном обряде бракосочетания должны присутствовать только родственники. Поеду сразу в ресторан, мне как раз нужно развлечься. Вкусно поем, выпью шампанского, потанцую…
Скрипя сердце положила в конвертик с сердечками, который остался с одного из праздников, красно-оранжевую купюру. Да, многовато, а куда деваться, если не нашла другого подарка? Закружилась и забыла.
Утешила себя тем, что капризной коллеге было бы не так-то просто угодить. Она не такой человек, который будет радоваться сертификату на покупку кухонной утвари.
Я надела чёрное облегающее платье с длинными рукавами и чуть не застонала. Молния, эта дурацкая молния!
И в следующий момент чьи-то тёплые руки её застегнули.
– Куда собираешься?
– На свадьбу, – выплюнула я, поворачиваясь к Эрскину.
– А там будет призрак?
– Не знаю. И вообще я не в настроении за кем-либо гоняться. У меня сегодня выходной, ты понял?
Промолчал. Даже стало страшно. Особенно от того, что недавно узнала, с кем имею дело.
С мертвецом.
С психом, не жалеющим своих баньши.
С тем, кого ненавидят остальные Игроки.
– Лизбет, ты совсем отбилась от рук, – проговорил он глухо, как актёр, изображающий преданного страдальца.
– Ладно тебе, – я с показной беспечностью отошла и взяла шкатулку с украшениями. – Можно ведь хоть иногда уделять время себе любимой.
– Что ж, будь по-твоему.
Что? Ушам своим не верю – он мне уступает!
Чувствуя нереальное облегчение, я вдела в ухо пусету с большой жемчужиной и щёлкнула застёжкой.
– Пойдём с тобой на свадьбу, раз ты так хочешь.
Моё сердце чуть не пробило грудную клетку.
– Не-не-не, погоди! Ты никуда не идёшь.
– Почему? – простодушно спросил Эрскин.
И ведь правда, почему? Меня всё равно ждут с кавалером, одет он прилично, чужих людей и без него будет хватать… Блин, как же ему отказать?
Несколько секунд наши взгляды вели ожесточённую борьбу. Я сдалась первой.
– Эрскин, пожалуйста, не обижайся. Я просто не уверена, что ты будешь вести себя в соответствии с нашими нормами этикета.
– Я когда-нибудь давал тебе повод усомниться в своих манерах?
– Бывало. Ну послушай, зачем тебе туда? Ты что, так любишь свадьбы?
– Терпеть не могу.
– Вот видишь.
Я надела вторую серёжку.
– Я хочу пойти с тобой, в чём проблема? Почему прямо не скажешь?
– Как ты разговариваешь со мной, так и я с тобой, – раздражённо выпалила я.
– И всё же? – он подошёл ближе ко мне.
– Сказала «нет», значит, «нет».
Эрскин схватил меня за горло и дёрнул на себя. Невольно я поддалась вперёд и услышала странный шорох.
– Не надо мне указывать, – мягко, полушёпотом сказал рыжий. – Собака не может управлять охотником, и тебе придётся с этим смириться.
Он повернул мою голову, заставляя смотреть вниз, и я чуть не завопила: на полу лежало моё тело.
Так вот откуда эта лёгкость. Вот почему его пальцы потеряли тепло.
– Хватит. Отпусти.
– Без плоти люди ещё более жалкие.
Пакостно ухмыльнувшись, он оставил на моих губах невесомый поцелуй.
Потом грубо оттолкнул, и меня затянуло во тьму.
Колючий холодок противно щипал меня за ступни. Поджав оледеневшие пальцы ног, я слегка вытянула отчего-то плохо гнущуюся руку в поисках одеяла.
Жёстко. Слишком жёстко.
Недавние воспоминания устроили взрыв в моём сознании, и я, широко открыв глаза, подскочила.
Сидевший на столе Эрскин как бы с неохотой оторвался от чтения полюбившегося Пехова.
– Ты так долго в себя не приходила. Минуты три.
– А я не просила душу из меня вытряхивать, – огрызнулась я. – Вот поэтому я не хочу брать тебя с собой. Ты людей распугаешь своими фокусами!
– Будешь хорошо себя вести – не будет фокусов.
Это прозвучало настолько серьёзно и осмысленно для него, что желание пререкаться вмиг испарилось.
– Давай, шевелись! Я уже дочитал, – Эрскин захлопнул книгу и, как прилежный мальчик, поставил её обратно на полку.
Сдерживая вздох и сопутствующие нелицеприятные слова, я взяла зеркальце, чтобы посмотреть, не пострадал ли макияж. Да что же это, серёжки перепутала, а всё из-за него!
Ну ладно, ничего. Оказывается, тонкая золотая цепочка с жемчугом составляют идеальную пару.
Глава 7
В ресторане уже с порога чувствовалось оживление. Небольшая группка людей возраста моих родителей фотографировалась у помпезных белых ваз с цветами. По лестнице с визгом носились выряженные в костюмчики дети, я чудом не слетела со ступенек, пока поднималась на второй этаж, где должно было проходить торжество.
– Лизка, здорово! – ко мне подлетела Гуля Пак из нашего отдела кадров.
Её круглая мордашка светилась от радости, тени на веках сверкали, составляя конкуренцию блёсткам с платья.
У меня даже на сердце полегчало при виде жизнерадостной девушки.
– Привет, Гуль.
– Народу-то, народу! Как будто звёзды мирового масштаба женятся, – захихикала она своим непередаваемым смешком, от которого у меня обычно поднимается настроение. – Я тут потолкалась среди людей и поняла, почему меня и Анютку из бухгалтерии сюда так усердно звали.
– Почему же? – я посторонилась, давая проход несущимся сломя голову мальчишкам лет шести-семи. – Ой, прямо детский сад!
– И ясли, – Гуля опять захихикала. – Невеста так ругалась из-за этого! Я слышала, как она своей маме выговаривала: «Зачем ты позвала этих со своими выводками?!». Прикинь, какое гостеприимство? А тут ещё её троюродная сестра вообще с грудничком приехала.
Словно в подтверждение её слов, откуда-то послышался надрывный крик младенца, запросто перекрывавший играющую фоном музыку.
– Ну так почему нас позвали?
– Чтобы добиться золотой середины, а то ровесников молодожёнов здесь не хватает катастрофически.
Я огляделась. Что верно, то верно. Таня наверняка мечтала, чтобы на её свадьбе были красивые, не обременённые семьями, девчонки в одинаковых платьях подружек невесты, а тут престарелые тётушки и мамочки с дошколятами.
– А вообще мне Танюху жалко, – Гуля резко погрустнела. – Ну как это, в таком возрасте и без подруг? Я бы с ума сошла.
Чтобы совсем не портить обстановку, я промолчала. Да, жаль, что у неё не нашлось друзей, «омолодивших» бы мероприятие, но вот как дружить с Ефимцевой, если она постоянно говорит о других гадости, хотя сама из себя ничего не представляет? Мы с ней только коллеги, я её терплю и не более.
– На её счастье, я обожаю свадьбы. Люблю застолья с песнями и плясками, – Гуля снова заулыбалась. – А ты что, одна? Я думала, ты со своим парнем придёшь.
Мне аж чуть дурно не стало. Где же он, «мой парень»? Я же точно с ним заходила!
– Если увидишь дрища с рыжим хвостиком, скажи ему, что… Хотя нет. Лучше держись от него подальше.
Новоиспечённая мадам Спиридонова нашлась раньше рыжего паразита. Прежде чем подойти ближе и поздравить, я невольно залюбовалась своей вредной коллегой. Стройную фигурку с округлой грудью и тонкой талией облегало белоснежное платье-русалочка с украшенными кружевом прозрачными рукавами. Блондинистую головку венчала изящная диадема со стразами. И всё это великолепие ей безумно шло.
Принцесса Таня, по-другому и не скажешь.
Её высочество приняла у меня конверт с постной миной, явно не догадываясь, что я перед выходом подменила свои деньги на доллары Эрскина. На всякий случай.
– Дыра из девяностых, а не ресторан, – пожаловалась она. – Говорила же ему, давай поженимся летом, когда тепло и солнышко. Нет! У его мамы в августе юбилей, поэтому будем жениться осенью, в сырость. Ни одной фотки приличной на улице не сделали, всё небо в тучах. И тут ещё стрёмные получатся.
– Зато платье у тебя шик. Гораздо лучше того, что ты на лето приглядела.
– Правда? – она кокетливо покрутилась.
– Правда. А насчёт фоток не переживай. Закажете себе фотосессию в студии.
– Блин, ты такая умная! Как я раньше не догадалась? А Слава твой здесь?
Пришлось быстро перенастроиться.
– Я пришла с другим.
– Молодец. Пусть жаба не кичиться тем, что больше гостей позвала.
Я проследила за её взглядом и увидела высокую, плотную даму с короткой, практически мужской, стрижкой, наряженную ради большого праздника в старомодный комплект из тёмно-малинового пиджака и такой же юбки. Та что-то выговаривала хлопающей глазами официантке.
– Так и передайте на кухню… Пока не приедет Анастасия Яковлевна, не начинать, она важный гость… Это ваши проблемы, если остынет...
Мысленно посочувствовав девушке в переднике, я повертела головой и вдруг наткнулась на свою ходячую чуму. Эрскин сидел у окна на диванчике в компании с малышкой лет пяти. Девчушка болтала ножками в толстых белых колготках и самозабвенно что-то рассказывала новому другу, который слушал её с недовольством на лице. Беспокоясь за неё, я устремилась туда.
