Босые ноги коснулись керамических плит пола, а показалось, что я погрузила их в снег. Но холодно стало не только подошвам: ноги по щиколотки окунулись во что-то ледяное, словно в лужу талой воды.
Так. Спокойно. Это просто сквозняк. Где-то открылось окно, и ночной ветер гулял по полу, а у меня нервишки шалят, и я воспринимаю все слишком утрированно.
Сделала шаг к плите, выключила конфорку, заткнув вопящий чайник, и снова потянулась за чашкой. В этот миг светильник на потолке вдруг погас, смолкло размеренное урчание холодильника. В квартире стало тихо и темно.
Я метнулась к выключателю - свет не зажегся, а опутавший ноги холод стал подниматься выше, скользя по коже ледяной змеей. Вся в мурашками от страха, я поспешила в гостиную, на ходу хлопнула по выключателю в коридоре, и убедилась, что света нет и там.
Заскочила в гостиную, словно нырнула в бассейн с чернилами.
Квартира выходила окнами на освещенную фонарями улицу. Но сейчас темнота черным дымом заполняла помещение, поглощая проникавший снаружи свет. Я видела окно и горящие за ним фонари, но они никак не влияли на уровень освещенности в квартире, словно стекло и пейзаж за ним были лишь декорацией.
Липкий комок страха заворочался в животе. Темнота и страх парализовали меня, отключили способность ориентироваться в знакомом помещении. В этот самый миг за спиной что-то проскользнуло, неспешно, плавно, как змея в воде, задев распущенные волосы, еще влажные после душа. И я, подавившись застрявшим в горле криком, услышала:
- «Найди меня…»
Как дуновение ветра, как выдох.
Звуки с улицы? Слуховая галлюцинация или просто игра не в меру разыгравшегося воображения? Вместе с призрачными словами снова, как накануне, лица коснулось легкое движение воздуха, донесшего запахи травы, леса, земли и чего-то еще, тревожного, грубого, опасного. Так, наверное, пахнет раскаленный в битве, покрытый кровью металл. Я не могла знать наверняка, но ассоциация возникла именно такая.
В ужасе метнувшись вперед, я наткнулась на диван, запрыгнула на него, сжалась и замерла, подобрав колени и обхватив голову руками. Я схожу с ума?
Свернувшись в тугой комок, трясущийся от страха в кромешной тьме, я не вспомнила ни одной молитвы. От запредельного ужаса все повылетало из затуманенной головы. Спроси кто-нибудь, как меня зовут, я бы, скорее всего, не ответила.
Галлюцинации, навязчивые состояния. Я не справляюсь с реальностью. Пора освобождать в шкафчике полку для баночек с антидепрессантами и прочими снадобьями.
Не знаю, сколько просидела, вжавшись в диван. Меня едва не подбрасывало от мощных толчков собственного сердца, стук которого набатом отдавался в ушах.
Из оцепенения вывел телефон. Дисплей ожил, засветился растворившимся во тьме голубоватым сиянием. Очередное смс от Брайана – «Позвони утром».
Дожить бы до утра! И не свихнуться. Психика у меня хоть и ранимая, но достаточно крепкая и среди родственников не было никого с психическими отклонениями. Хотя, может, это ничего и не значит. Буду первая.
До утра я со звонком Брайану ждать не собираюсь, позвоню сейчас. Будто в ответ на мое решение телефон издевательски пискнул и вырубился. Аккумулятор почти разрядился еще днем, но я, конечно же, забыла поставить телефон на подзарядку.
Стиснув зубы, спустила одеревеневшие ноги на пол и медленно двинулась к коробке у стены, на которой стояла плетеная корзинка, куда я складывала разные нужные мелочи. Нашла зарядное устройство, потянула за шнур. В полной темноте нащупала разъем в телефоне и розетку в стене, но полезный прибор никоим образом не отозвался на произведенные с ним манипуляции.
Я оказалась в своей квартире, как в ловушке. Ситуация уже не пугала, а скорее нервировала, побуждая бороться с абсурдом разумными методами.
У бабушки всегда хранился запас свеч, надеюсь, их не выбросили.
Свечи нашлись в первом же выдвижном ящике неразличимого во мраке буфета. Целых шесть штук! Радости моей не было предела. На кухне я зажгла конфорку плиты и уже от нее – все шесть свечей, и на стенах заплясали теплые отблески пламени.
Как Прометей, несший огонь, я отправилась проверять электрощиток. С пробками в квартире все оказалось в порядке, насколько я могла понять.
Общий щиток находился на лестничной площадке и оказался закрыт на маленький навесной замок. А ключ, скорее всего, был у управляющего домом или у представителя энергоснабжающей компании.
Так или иначе, все придется выяснять только утром.
Потоптавшись на освещенной, лестничной площадке, я неохотно вернулась в наполненное мраком нутро квартиры. В дверях комнаты пламя свечей трепыхнулось, отклонилось в сторону, словно откуда-то налетел легкий порыв ветерка и пахнуло дождем.
Отыскав в бездонном шкафу старый бабушкин подсвечник, установила в нем пять свечей. Оставшуюся свечку затушила после короткого колебания. Казалось, что малейшее уменьшение количества света снова позволит «чему-то» подобраться ко мне.
Волшебный огонь разогнал тьму, и комната, освещенная золотистым сиянием свечей, стала снова уютной и безопасной. Установив подсвечник на пол, подальше от свисающих с дивана простыней, я с облегчением выдохнула, улеглась и натянула плед до самого подбородка.
Почти успокоилась, но лежала без сна пока прозрачно-акварельный рассвет не окрасил проем окна. Бледные оттенки занимавшегося утра проникли внутрь и растворили тьму в квартире. Больше не было непроглядного мрака, переплетающихся на стене черных, корявых теней от веток деревьев, странных шорохов, запахов, голосов, и дуновений невесть откуда взявшегося ветра.
Звуки пробуждающегося города показались райской музыкой. Я и почувствовала несравнимое ни с чем облегчение.
Задула свечи и мгновенно заснула, крепко и без сновидений.
… Когда сквозь сон в мой мозг стало прорываться какое-то навязчивое бормотание, подсознание уже тихонько ликовало – телевизор. Он включился, значит электричество есть. Стряхнув остатки сна, я резво вскочила и бросилась проверять работоспособность остальных приборов. Свет горел, телефон заряжался. Я поспешила включить мобильник, и посыпались оповещения о принятых смс и пропущенных звонках. Звонки и сообщения от Брайана, пара звонков от Пэтти.
Нажимая кнопку быстрого вызова, решила, что Брайан будет первым и единственным, с кем я поговорю.
Он ответил сразу же.
- Хейз! Кто так делает?! Я звонил, сообщений накидал. Неужели трудно написать хоть слово в ответ? С тобой все в порядке?
Я с улыбкой выслушала тираду, звучавшую с искренним возмущением и беспокойством за меня. Потом рассказала вкратце свои ночные похождения, опустив пару деталей. Не хотелось, чтобы у друга крепло мнение, что Хейз Макмэй – начинающий, но весьма перспективный шизофреник. Я поспешила заверить, что прекрасно выспалась и чувствую себя превосходно, в ответ услышала пожелание Брайана немедленно приехать и самолично убедиться в моих словах.
Затем я сделала то, что делает каждый нормальный человек по утрам - пошла в ванную.
Взгляд мой скользнул по стенам, опустился вниз, и я застыла на месте, словно на невидимую стену натолкнулась.
На благородном, слегка потертом дубовом паркете растеклась прозрачная лужа. На поверхности ее налипли черные перья и какие-то маленькие сгустки, вокруг которых жидкость окрасилась в бледно розовый цвет.
Чувства мои заметались между испугом и замешательством, я оторопело пятилась в комнату, пока не уперлась в диван и не уселась на него с размаху.
И замерла, уставившись в одну точку на полу.
Кейран затащил Шону в номер и, не выпуская из кольца своих рук, пинком ноги закрыл дверь лоджии.
Шона часто дышала, дрожа всем телом. Оказавшись в стенах номера, выскользнула из объятий и лихорадочно принялась стаскивать с себя забрызганное грязной водой и кровью платье. Отшвырнула его ногой и бросилась в ванную. Послышался шум льющейся воды.
Кейран позвонил на ресепшен и рассказал, что случилось. Вскоре явился менеджер, а с ним еще горничная и мужчина в рабочем комбинезоне. Они принялись ликвидировать отвратительные следы происшествия, а менеджер рассыпался в сочувственных выражениях и предложил переселиться в другой номер.
Кейран менеджера почти не слушал, с нетерпением ожидая, когда все уберутся. Он думал о том, что вся эта чертовщина абсолютно ни к месту. Завтра у него напряженный день, нужно снова посетить издательство, обговорить контракт и детали предстоящей работы. Он еще не успел толком обдумать предложенные условия, навести справки и проконсультироваться со знающими людьми. Отложив часть важных дел на завтра, хотел расслабиться этим вечером, провести его с Шоной в тишине и покое, и на тебе...
Шона, выйдя из ванной, забралась на диван и поджала ноги. Стакан с виски в ее руке ходил ходуном, зубы стучали о стекло, когда она пыталась сделать глоток.
- Мистер Уолш, так вы желаете переехать в другой номер?
Шона запротестовала, и фотограф с удивлением услышал в ее голосе визгливые истерические нотки. Раньше подобного за ней не замечал. Не желая ни с кем спорить, твердо попросил менеджера подыскать для них другой отель, желательно поближе к издательству, и вызвать такси.
Менеджер удалился, пообещав быстро все устроить.
- Какой кошмар, Кей... какая гадость, - бормотала Шона, сжимая стакан в трясущихся руках. - Мне и целая бутылка виски не поможет забыть мерзкий звук, с которым птица...
Она содрогнулась, залпом допила янтарную жидкость, задохнулась, закашлялась. Кейран присел рядом с ней, взял пустой стакан из ее ледяных рук, поставил на столик и притянул Шону к себе. Она обвила его шею руками, подняла бледное лицо и посмотрела с каким-то особым ожиданием. Напряженным и трогательным одновременно.
Он поцеловал ее, тронув губами побледневшие губы. Она ответила на поцелуй, скользнув язычком в его рот. Терпкий привкус алкоголя смешивался с мятной свежестью ее дыхания, и это отозвалось возбуждением, острым, внезапным, болезненным, как сердечный приступ. Кейран потянулся к пуговкам ее блузки, но Шона перехватила его руку, сжала холодными пальцами.
- Только не здесь... давай уедем отсюда скорее.
Через час они вселились в номер отеля поскромнее, зато расположенного всего в трех кварталах от издательства ТВТ. Номер оказался меньше предыдущего, но с очевидным преимуществом: в нем не было лоджии.
Уставшие, изможденные, они уселись на диван. Шона привалилась к плечу Кейрана и притихла, время от времени вздрагивая и вздыхая.
- Кей... - она нащупала его руку и крепко сжала пальцы. - так мерзко и жутко... Не могу выбросить из головы.
Словно в противовес внутреннему состоянию новых постояльцев в номере было тихо и уютно. Кейран, потирая усталые глаза, снял очки.
- Понимаю, милая, - отозвался, чувствуя, как тяжелеют веки, и наплывает усталость. Волна желания отступила, оставив лишь опустошение. - Попытайся переключиться на что-нибудь, не думай об одном и том же. Хочешь, включим ящик? Пусть бубнит. Нет? Тогда давай ляжем спать. Верно же говорят, сон - лучшее лекарство.
- Я жутко устала, но не уверена, что смогу заснуть. Не после такого...
Кейран ругнулся про себя, крепко обнял подругу и притянул к себе.
- Расслабься, Ши. Подумай сама, ну что особенно ужасного произошло, что ты так задергалась? - говорил он, касаясь губами ее волос. - Мерзко, да. Но не казнь ведь это египетская, в самом деле.
Он еще что-то шептал, успокаивая, поглаживая по плечу, просил забыть все, как страшный сон, подумать о приятном.
- О приятном? - попыталась улыбнуться Шона. - Тогда о тебе и о нас. Кей, я домой хочу.
Она поерзала рядом, поцеловала его в плечо, словно прося извинения.
«Домой? Ах, да. Дом».
Кейран поморщился от досады, борясь с желанием прямо сейчас забраться в какую-нибудь берлогу, прячась на время ото всех.
Он жил в лофте на окраине города, в здании бывшего склада, отремонтированного и переделанного в жилой комплекс. Купленное на первые крупные гонорары жилье, несколько лет назад казалось пределом мечтаний для молодого фотографа. Функциональное помещение тогда полностью соответствовало образу жизни и потребностям Кейрана.
Теперь просторный лофт превратился больше в студию и офис, где постоянно толклись люди, а сам хозяин толком не мог расслабиться, пребывая в тонусе даже после того, как заканчивал работу. Во всяком случае, спать и отдыхать там, где он часто проводил переговоры, съемки, и везде оставались следы присутствия посторонних людей, стало проблематично. Сама собой возникла острая необходимость искать уединения в месте, которое можно действительно считать только домом и ничем больше.
Та небольшая квартира в центре очень бы подошла для тихого убежища. Кейран уже решил, что объединит кухню с гостиной. Сделает отличный ремонт, поставит современные стеклопакеты, не нарушив внешний вид окон.
«Надо позвонить хозяйке. Напомнить о себе. Может с ценой немного поиграть...»
Будь он владельцем квартиры в таком доме, ни за что не расстался бы с собственностью, в каком бы состоянии она ни была. И уж тем более не стал бы из нее переезжать в домишко, подобный тому, который он предлагал по сделке.
Мысли потекли, цепляясь одна за другую. Кейран выстраивал планы на ближайшие дни и не сразу услышал, как Шона окликнула его.
- Кей? Ты что, заснул?
- Почти. Прости, милая, - отозвался он, едва ворочая языком. - Завтра сложный день, ты же знаешь. Давай ляжем, а то уже почти рассвет.
Они разделись в молчании и улеглись на чистые прохладные простыни гостиничной кровати.
Уплывая в сон, Кейран слышал, как тихонько вздыхает и ворочается Шона, чувствовал, как она напряжена и ощутил легкое чувство вины. Под простыней нашел ее руку и накрыл своей, тихонько пожимая прохладные пальцы подруги: на большее его уже просто не хватало. Сон навалился тяжелой глыбой и утащил на дно.
- Ты спишь? - прошептала Шона через несколько минут. Вздохнула, когда Кейран не ответил, стараясь не тревожить, но и не отдаляться, развернулась к нему спиной и закрыла глаза.
Сон долго не шел, усилием воли она отгоняла навязчивые мысли и воспоминания о сегодняшнем вечере и, наконец, заснула.
...Ей снилась бесконечная, бесцветная пустошь, над которой распростерлось серое небо с низкими, стремительно плывущими облаками. Облака клубились, причудливо меняя форму, и уносились вдаль, на их место являлись другие, более густые и темные. Шона почувствовала холод, он коснулся лица, рук, вызвал дрожь. На фоне свинцовых туч вдруг замелькали тени, и их становилось все больше и больше, пока они не превратились в тысячи беспорядочно мечущихся черных птиц. Вороны не кричали, а были пугающе молчаливы. Шона слышала лишь неестественно приглушенное хлопанье крыльев.
Черных тварей за считанные мгновения налетело столько, что они закрыли собой небосвод, превратившись в одну плотную, шевелящуюся тучу. Шона чувствовала, как холод и страх пробирает до самого сердца, как замирает в груди дыхание. Она не могла пошевелиться, скованная сном, страстно желала вырваться из кошмара, но продолжала наблюдать за картинкой, порожденной ее растревоженным воображением и усталым сознанием.
И вдруг черная туча из птиц взорвалась изнутри. Вороны ринулись в стороны, а на освободившемся пространстве, на фоне темно-серого неба возник женский силуэт в темных одеждах.
Так. Спокойно. Это просто сквозняк. Где-то открылось окно, и ночной ветер гулял по полу, а у меня нервишки шалят, и я воспринимаю все слишком утрированно.
Сделала шаг к плите, выключила конфорку, заткнув вопящий чайник, и снова потянулась за чашкой. В этот миг светильник на потолке вдруг погас, смолкло размеренное урчание холодильника. В квартире стало тихо и темно.
Я метнулась к выключателю - свет не зажегся, а опутавший ноги холод стал подниматься выше, скользя по коже ледяной змеей. Вся в мурашками от страха, я поспешила в гостиную, на ходу хлопнула по выключателю в коридоре, и убедилась, что света нет и там.
Заскочила в гостиную, словно нырнула в бассейн с чернилами.
Квартира выходила окнами на освещенную фонарями улицу. Но сейчас темнота черным дымом заполняла помещение, поглощая проникавший снаружи свет. Я видела окно и горящие за ним фонари, но они никак не влияли на уровень освещенности в квартире, словно стекло и пейзаж за ним были лишь декорацией.
Липкий комок страха заворочался в животе. Темнота и страх парализовали меня, отключили способность ориентироваться в знакомом помещении. В этот самый миг за спиной что-то проскользнуло, неспешно, плавно, как змея в воде, задев распущенные волосы, еще влажные после душа. И я, подавившись застрявшим в горле криком, услышала:
- «Найди меня…»
Как дуновение ветра, как выдох.
Звуки с улицы? Слуховая галлюцинация или просто игра не в меру разыгравшегося воображения? Вместе с призрачными словами снова, как накануне, лица коснулось легкое движение воздуха, донесшего запахи травы, леса, земли и чего-то еще, тревожного, грубого, опасного. Так, наверное, пахнет раскаленный в битве, покрытый кровью металл. Я не могла знать наверняка, но ассоциация возникла именно такая.
В ужасе метнувшись вперед, я наткнулась на диван, запрыгнула на него, сжалась и замерла, подобрав колени и обхватив голову руками. Я схожу с ума?
Свернувшись в тугой комок, трясущийся от страха в кромешной тьме, я не вспомнила ни одной молитвы. От запредельного ужаса все повылетало из затуманенной головы. Спроси кто-нибудь, как меня зовут, я бы, скорее всего, не ответила.
Галлюцинации, навязчивые состояния. Я не справляюсь с реальностью. Пора освобождать в шкафчике полку для баночек с антидепрессантами и прочими снадобьями.
Не знаю, сколько просидела, вжавшись в диван. Меня едва не подбрасывало от мощных толчков собственного сердца, стук которого набатом отдавался в ушах.
Из оцепенения вывел телефон. Дисплей ожил, засветился растворившимся во тьме голубоватым сиянием. Очередное смс от Брайана – «Позвони утром».
Дожить бы до утра! И не свихнуться. Психика у меня хоть и ранимая, но достаточно крепкая и среди родственников не было никого с психическими отклонениями. Хотя, может, это ничего и не значит. Буду первая.
До утра я со звонком Брайану ждать не собираюсь, позвоню сейчас. Будто в ответ на мое решение телефон издевательски пискнул и вырубился. Аккумулятор почти разрядился еще днем, но я, конечно же, забыла поставить телефон на подзарядку.
Стиснув зубы, спустила одеревеневшие ноги на пол и медленно двинулась к коробке у стены, на которой стояла плетеная корзинка, куда я складывала разные нужные мелочи. Нашла зарядное устройство, потянула за шнур. В полной темноте нащупала разъем в телефоне и розетку в стене, но полезный прибор никоим образом не отозвался на произведенные с ним манипуляции.
Я оказалась в своей квартире, как в ловушке. Ситуация уже не пугала, а скорее нервировала, побуждая бороться с абсурдом разумными методами.
У бабушки всегда хранился запас свеч, надеюсь, их не выбросили.
Свечи нашлись в первом же выдвижном ящике неразличимого во мраке буфета. Целых шесть штук! Радости моей не было предела. На кухне я зажгла конфорку плиты и уже от нее – все шесть свечей, и на стенах заплясали теплые отблески пламени.
Как Прометей, несший огонь, я отправилась проверять электрощиток. С пробками в квартире все оказалось в порядке, насколько я могла понять.
Общий щиток находился на лестничной площадке и оказался закрыт на маленький навесной замок. А ключ, скорее всего, был у управляющего домом или у представителя энергоснабжающей компании.
Так или иначе, все придется выяснять только утром.
Потоптавшись на освещенной, лестничной площадке, я неохотно вернулась в наполненное мраком нутро квартиры. В дверях комнаты пламя свечей трепыхнулось, отклонилось в сторону, словно откуда-то налетел легкий порыв ветерка и пахнуло дождем.
Отыскав в бездонном шкафу старый бабушкин подсвечник, установила в нем пять свечей. Оставшуюся свечку затушила после короткого колебания. Казалось, что малейшее уменьшение количества света снова позволит «чему-то» подобраться ко мне.
Волшебный огонь разогнал тьму, и комната, освещенная золотистым сиянием свечей, стала снова уютной и безопасной. Установив подсвечник на пол, подальше от свисающих с дивана простыней, я с облегчением выдохнула, улеглась и натянула плед до самого подбородка.
Почти успокоилась, но лежала без сна пока прозрачно-акварельный рассвет не окрасил проем окна. Бледные оттенки занимавшегося утра проникли внутрь и растворили тьму в квартире. Больше не было непроглядного мрака, переплетающихся на стене черных, корявых теней от веток деревьев, странных шорохов, запахов, голосов, и дуновений невесть откуда взявшегося ветра.
Звуки пробуждающегося города показались райской музыкой. Я и почувствовала несравнимое ни с чем облегчение.
Задула свечи и мгновенно заснула, крепко и без сновидений.
… Когда сквозь сон в мой мозг стало прорываться какое-то навязчивое бормотание, подсознание уже тихонько ликовало – телевизор. Он включился, значит электричество есть. Стряхнув остатки сна, я резво вскочила и бросилась проверять работоспособность остальных приборов. Свет горел, телефон заряжался. Я поспешила включить мобильник, и посыпались оповещения о принятых смс и пропущенных звонках. Звонки и сообщения от Брайана, пара звонков от Пэтти.
Нажимая кнопку быстрого вызова, решила, что Брайан будет первым и единственным, с кем я поговорю.
Он ответил сразу же.
- Хейз! Кто так делает?! Я звонил, сообщений накидал. Неужели трудно написать хоть слово в ответ? С тобой все в порядке?
Я с улыбкой выслушала тираду, звучавшую с искренним возмущением и беспокойством за меня. Потом рассказала вкратце свои ночные похождения, опустив пару деталей. Не хотелось, чтобы у друга крепло мнение, что Хейз Макмэй – начинающий, но весьма перспективный шизофреник. Я поспешила заверить, что прекрасно выспалась и чувствую себя превосходно, в ответ услышала пожелание Брайана немедленно приехать и самолично убедиться в моих словах.
Затем я сделала то, что делает каждый нормальный человек по утрам - пошла в ванную.
Взгляд мой скользнул по стенам, опустился вниз, и я застыла на месте, словно на невидимую стену натолкнулась.
На благородном, слегка потертом дубовом паркете растеклась прозрачная лужа. На поверхности ее налипли черные перья и какие-то маленькие сгустки, вокруг которых жидкость окрасилась в бледно розовый цвет.
Чувства мои заметались между испугом и замешательством, я оторопело пятилась в комнату, пока не уперлась в диван и не уселась на него с размаху.
И замерла, уставившись в одну точку на полу.
***
Кейран затащил Шону в номер и, не выпуская из кольца своих рук, пинком ноги закрыл дверь лоджии.
Шона часто дышала, дрожа всем телом. Оказавшись в стенах номера, выскользнула из объятий и лихорадочно принялась стаскивать с себя забрызганное грязной водой и кровью платье. Отшвырнула его ногой и бросилась в ванную. Послышался шум льющейся воды.
Кейран позвонил на ресепшен и рассказал, что случилось. Вскоре явился менеджер, а с ним еще горничная и мужчина в рабочем комбинезоне. Они принялись ликвидировать отвратительные следы происшествия, а менеджер рассыпался в сочувственных выражениях и предложил переселиться в другой номер.
Кейран менеджера почти не слушал, с нетерпением ожидая, когда все уберутся. Он думал о том, что вся эта чертовщина абсолютно ни к месту. Завтра у него напряженный день, нужно снова посетить издательство, обговорить контракт и детали предстоящей работы. Он еще не успел толком обдумать предложенные условия, навести справки и проконсультироваться со знающими людьми. Отложив часть важных дел на завтра, хотел расслабиться этим вечером, провести его с Шоной в тишине и покое, и на тебе...
Шона, выйдя из ванной, забралась на диван и поджала ноги. Стакан с виски в ее руке ходил ходуном, зубы стучали о стекло, когда она пыталась сделать глоток.
- Мистер Уолш, так вы желаете переехать в другой номер?
Шона запротестовала, и фотограф с удивлением услышал в ее голосе визгливые истерические нотки. Раньше подобного за ней не замечал. Не желая ни с кем спорить, твердо попросил менеджера подыскать для них другой отель, желательно поближе к издательству, и вызвать такси.
Менеджер удалился, пообещав быстро все устроить.
- Какой кошмар, Кей... какая гадость, - бормотала Шона, сжимая стакан в трясущихся руках. - Мне и целая бутылка виски не поможет забыть мерзкий звук, с которым птица...
Она содрогнулась, залпом допила янтарную жидкость, задохнулась, закашлялась. Кейран присел рядом с ней, взял пустой стакан из ее ледяных рук, поставил на столик и притянул Шону к себе. Она обвила его шею руками, подняла бледное лицо и посмотрела с каким-то особым ожиданием. Напряженным и трогательным одновременно.
Он поцеловал ее, тронув губами побледневшие губы. Она ответила на поцелуй, скользнув язычком в его рот. Терпкий привкус алкоголя смешивался с мятной свежестью ее дыхания, и это отозвалось возбуждением, острым, внезапным, болезненным, как сердечный приступ. Кейран потянулся к пуговкам ее блузки, но Шона перехватила его руку, сжала холодными пальцами.
- Только не здесь... давай уедем отсюда скорее.
Через час они вселились в номер отеля поскромнее, зато расположенного всего в трех кварталах от издательства ТВТ. Номер оказался меньше предыдущего, но с очевидным преимуществом: в нем не было лоджии.
Уставшие, изможденные, они уселись на диван. Шона привалилась к плечу Кейрана и притихла, время от времени вздрагивая и вздыхая.
- Кей... - она нащупала его руку и крепко сжала пальцы. - так мерзко и жутко... Не могу выбросить из головы.
Словно в противовес внутреннему состоянию новых постояльцев в номере было тихо и уютно. Кейран, потирая усталые глаза, снял очки.
- Понимаю, милая, - отозвался, чувствуя, как тяжелеют веки, и наплывает усталость. Волна желания отступила, оставив лишь опустошение. - Попытайся переключиться на что-нибудь, не думай об одном и том же. Хочешь, включим ящик? Пусть бубнит. Нет? Тогда давай ляжем спать. Верно же говорят, сон - лучшее лекарство.
- Я жутко устала, но не уверена, что смогу заснуть. Не после такого...
Кейран ругнулся про себя, крепко обнял подругу и притянул к себе.
- Расслабься, Ши. Подумай сама, ну что особенно ужасного произошло, что ты так задергалась? - говорил он, касаясь губами ее волос. - Мерзко, да. Но не казнь ведь это египетская, в самом деле.
Он еще что-то шептал, успокаивая, поглаживая по плечу, просил забыть все, как страшный сон, подумать о приятном.
- О приятном? - попыталась улыбнуться Шона. - Тогда о тебе и о нас. Кей, я домой хочу.
Она поерзала рядом, поцеловала его в плечо, словно прося извинения.
«Домой? Ах, да. Дом».
Кейран поморщился от досады, борясь с желанием прямо сейчас забраться в какую-нибудь берлогу, прячась на время ото всех.
Он жил в лофте на окраине города, в здании бывшего склада, отремонтированного и переделанного в жилой комплекс. Купленное на первые крупные гонорары жилье, несколько лет назад казалось пределом мечтаний для молодого фотографа. Функциональное помещение тогда полностью соответствовало образу жизни и потребностям Кейрана.
Теперь просторный лофт превратился больше в студию и офис, где постоянно толклись люди, а сам хозяин толком не мог расслабиться, пребывая в тонусе даже после того, как заканчивал работу. Во всяком случае, спать и отдыхать там, где он часто проводил переговоры, съемки, и везде оставались следы присутствия посторонних людей, стало проблематично. Сама собой возникла острая необходимость искать уединения в месте, которое можно действительно считать только домом и ничем больше.
Та небольшая квартира в центре очень бы подошла для тихого убежища. Кейран уже решил, что объединит кухню с гостиной. Сделает отличный ремонт, поставит современные стеклопакеты, не нарушив внешний вид окон.
«Надо позвонить хозяйке. Напомнить о себе. Может с ценой немного поиграть...»
Будь он владельцем квартиры в таком доме, ни за что не расстался бы с собственностью, в каком бы состоянии она ни была. И уж тем более не стал бы из нее переезжать в домишко, подобный тому, который он предлагал по сделке.
Мысли потекли, цепляясь одна за другую. Кейран выстраивал планы на ближайшие дни и не сразу услышал, как Шона окликнула его.
- Кей? Ты что, заснул?
- Почти. Прости, милая, - отозвался он, едва ворочая языком. - Завтра сложный день, ты же знаешь. Давай ляжем, а то уже почти рассвет.
Они разделись в молчании и улеглись на чистые прохладные простыни гостиничной кровати.
Уплывая в сон, Кейран слышал, как тихонько вздыхает и ворочается Шона, чувствовал, как она напряжена и ощутил легкое чувство вины. Под простыней нашел ее руку и накрыл своей, тихонько пожимая прохладные пальцы подруги: на большее его уже просто не хватало. Сон навалился тяжелой глыбой и утащил на дно.
- Ты спишь? - прошептала Шона через несколько минут. Вздохнула, когда Кейран не ответил, стараясь не тревожить, но и не отдаляться, развернулась к нему спиной и закрыла глаза.
Сон долго не шел, усилием воли она отгоняла навязчивые мысли и воспоминания о сегодняшнем вечере и, наконец, заснула.
...Ей снилась бесконечная, бесцветная пустошь, над которой распростерлось серое небо с низкими, стремительно плывущими облаками. Облака клубились, причудливо меняя форму, и уносились вдаль, на их место являлись другие, более густые и темные. Шона почувствовала холод, он коснулся лица, рук, вызвал дрожь. На фоне свинцовых туч вдруг замелькали тени, и их становилось все больше и больше, пока они не превратились в тысячи беспорядочно мечущихся черных птиц. Вороны не кричали, а были пугающе молчаливы. Шона слышала лишь неестественно приглушенное хлопанье крыльев.
Черных тварей за считанные мгновения налетело столько, что они закрыли собой небосвод, превратившись в одну плотную, шевелящуюся тучу. Шона чувствовала, как холод и страх пробирает до самого сердца, как замирает в груди дыхание. Она не могла пошевелиться, скованная сном, страстно желала вырваться из кошмара, но продолжала наблюдать за картинкой, порожденной ее растревоженным воображением и усталым сознанием.
И вдруг черная туча из птиц взорвалась изнутри. Вороны ринулись в стороны, а на освободившемся пространстве, на фоне темно-серого неба возник женский силуэт в темных одеждах.
