Но как ни привык Бриг считать родителей опустившимися на самое дно и чужими, смерть отчима потрясла его. В душе будто что-то лопнуло и обильно кровоточило. Мать вызывала уже не просто презрение, все последние дни она внушала парню ужас.
Идя по улице, он вдруг понял, что не может вернуться домой, к Рони. Не сейчас, когда сильны впечатления от похорон, и он пропитался запахами квартиры, из которой только что вышел, смердящей ненавистью и безобразной смертью.
Рождественские гирлянды раскачивал ветер, с них разлетались капли недавнего закончившегося дождя. Наверное, память свяжет уход Сэга с мокрой рождественской иллюминацией. Украшенным огнями Аэродромом.
Как возвращаться со всем этим к Солнечной девочке?
Парень полез в карманы и понял, что опрометчиво остался без денег.
Неподалеку находился дом Клайда. Красавчик, у которого, кроме подслеповатой бабушки, из родственников никого не было, жил на Аэродроме. Район их несчастливого детства потихоньку менялся к лучшему, и нежелание друга искать где-либо более дорогую квартиру, было понятным.
Бригу открыла смазливая девушка с длинными, по пояс, темными волосами.
Обычно Клайд выбирал себе женщин постарше и в соответствии не с внешностью, а платежеспособностью. К себе домой он приводил их, только если мог выгадать на жалости. Но чаще всего принадлежность к Аэродрому не соответствовала образу безжалостного сердцееда и держалась от любовниц в секрете.
Красавица, строившая глазки случайному гостю, выдавала, что Клайд делает иногда исключения из собственных правил.
– А его нет, – сообщила она сквозь комок жвачки.
– Тогда дай мне денег. Скажешь потом, что заходил Дарт.
– Ну… – запела девушка. – Я не знаю.
Бриг нетерпеливо перебил:
– Я знаю. На кухне в ящике стола под салфетками всегда лежит десятка или больше. Неси все, что найдешь.
Настойчивость гостя возымела действие, и девушка исчезла в глубине квартиры, быстро вернувшись.
– Не считала, – отдала она Бригу несколько бумажек. – Передать Клайду, что Дарт его ограбил или принудил меня к сотрудничеству? – томно улыбнулась она.
– Что хочешь, то и говори.
Бриг уже сбегал по ступенькам.
Два часа спустя он заливал горечь последних дней у Сары – а где еще, если не в сердце Аэродрома? Дартон редко выпивал последние годы, но этим вечером не мог остановиться. Ему хотелось хоть на время забыть все, что случилось между тем, как он открыл дверь квартиры, увидев мать на пороге, и как оказался у барной стойки в клубе Диня.
На самом деле лечить душевные раны следовало совсем в другом месте: дома, рядом с Рони, своей Солнечной девочкой, которая любит и которую любит он. Стонать от горечи и боли надо на её плече. Выть от обиды, обнимая жену, а не под громкую музыку, в окружении чужих людей. Бриг понимал это и все равно не мог еще вернуться домой.
Тогда Солнечная девочка увидит его раздавленным и растерянным. Придется объяснять свое состояние, и значит, признаться в очередном обмане.
Ненавидя ложь, Рони может не простить. Оскорбится, что Бриг не разделил с ней своей беды. Увидит в этом знак недоверия, тогда как он старался уберечь её от мерзости и грязи.
Бригу очень хотелось быть сильным для нее. Решать проблемы, а не взваливать на девичьи плечи ворох своих.
Нет уж. Лучше он напьется до благостной потери памяти, а завтра возьмет себя в руки и вернется домой «из командировки». Это будет ложью во благо.
Благо Солнечной девочки.
Погруженный в свои мысли, Бриг не сразу понял, что кто-то трясет его за рукав и пытается переорать громкую музыку.
– Кит, откуда? – недовольно проворчал он.
– Видел Саймона? Отмечаешь встречу?
Парень залез на высокий барный стул, беспокойно оглядываясь.
– Никого я не видел. И не твое дело, что я отмечаю.
Бриг был непривычно резок. Но он не хотел никого видеть. Особенно Малыша, от которого разило проблемами. Чаша неприятностей Дартона и так была переполнена на этот вечер.
– Ну ты же здесь... – растерялся Кит. – Вот я и подумал...
Захотелось врезать ему в челюсть, лишь бы замолчал. Наверняка скажет сейчас то, что Бриг боится услышать.
– Да что с тобой, Дарт?
– Мои проблемы, – огрызнулся он.
Пучок фиолетового света обрисовал лицо Малыша, обезображенное сильными эмоциями. Кому-то было не лучше, чем Дартону.
Бриг поморщился и подозвал бармена.
– Выпьем, – предложил он, – сегодня угощает Клайд. Правда, сам еще об этом не знает. Рассказывай...
Кит подтвердил слухи от Романа. Новые друзья Саймона попытались отобрать часть каналов сбыта контрабанды и наркотиков Аэродрома, предлагая более дешевый товар, но кость оказалась собаке не по зубам, и старые хозяева натравили на свежих конкурентов полицию. Отсюда аресты.
– Я боюсь, Бриг, я так его боюсь, – заныл Кит. – Это не тот парень, что спас нас два года назад. Даже не тот Саймон, что вышел из тюрьмы. Он похож на загнанного волка. Помнишь кудрявого Дана с соседней улицы? Он работал здесь, у Сары. Саймон тоже привлек его к перевозке товара. Так вот, когда Кудрявый понял, что возит совсем не то, что думает, он прибежал к нему разбираться, а через день попал в больницу с переломанными ребрами и сотрясением мозга.
Кит жаловался, почему не решился на такое же? Зачем делал вид, что не догадывается, во что ввязался? Вот если бы у него хватило смелости отказать или же разозлить Саймона, лежал бы сейчас на больничной койке и вместе с Кудрявым глотал таблетки, а не захлебывался от страха перед скорым арестом.
Бриг молчал. У него не было слов. Только очень простые желания.
Поесть. Не считая горсти орехов в баре, он не ел ничего с самого утра. Выпить. Потому что желанное забвение не наступало. Врезать-таки Малышу, чтобы замолчал и оказался в больнице, о которой мечтал. Спать…
Но какой бы сильной ни была усталость, пока не выключится память и способность мыслить, все равно не заснешь.
Сбоку грохнул фужер. Бриг посмотрел на рыжую девицу, тихо сидевшую рядом уже почти весь вечер. Симпатичная. Конопушки, как у девушки Малыша, Софи.
Сам Малыш убежал в уборную – разнервничался до рвотных позывов. А Бригу было наплевать. Он осушил стакан, порылся в кармане, пересчитывая мелочь. Еще на одну порцию виски хватит, но потом? Что, собственно, делать потом, Бриг не задумывался, начиная забег за алкогольным забвением. Переночевать у Клайда?
Рыжая подсела поближе. Назвалась Соньей. Послать её куда подальше?
Дартон собирался нагрубить, но вдруг натолкнулся на ласковый взгляд. Девчонка не строила глазки, не заигрывала, в её интересе было сочувствие, и улыбка казалась нежной.
– Как тебя приложило-то, бедненький, – прошептала она. – Поезд, что ли, раздавил?
Бриг качнул головой и вдруг выдал все наболевшее: о родителях, смерти отчима, о жене, которой он, парнишка с Аэродрома, считал себя недостойным.
Такого вороха ругательств Дарт не использовал за всю жизнь. Монолог свернул бы уши даже грузчику в порту, но рыжая лишь опустила голову на ладони и участливо слушала. Не перебивала.
– Пойдем ко мне? – предложила она, когда парень закончил.
Бриг уже был чертовски пьян, но еще не забыл, кто такой, и помнил Солнечную девочку, которая ждала дома, верила ему – Бриг любил её больше всех на свете. Он кивнул рыжей и поднялся на нетвердые ноги. Опираясь на плечо девчонки, вышел на улицу.
В ночном автобусе было пусто.
Рыжая щебетала на ухо, повиснув у Брига на плече. Вертела головой. Щекотно.
Он пытался заснуть.
Автобус резко затормозил, заставив пассажиров дернуться. Дартон посмотрел на свою спутницу и в свете уличной иллюминации, что проникала в салон, увидел зеленые глаза. Как у жены.
– Рони...
– Сонья, – поправила рыжая, – но тоже сойдет.
– Мне надо домой, – испуганно пробормотал парень, поднимаясь.
Автобус как раз подъезжал к остановке.
Дартон вывалился на улицу, с трудом удерживая равновесие. Как же он все-таки по-свински напился. Куда теперь идти? К Клайду? В квартире Красавчика плавала голодная сирена. Где живет Клиф, Бриг не вспомнил. Кит остался у Сары, Джоша нет в городе... Вот это Дарт сглупил.
Девчонка преданно поддерживала неустойчивого кавалера, пока тот хлопал по грудному карману в поисках сигареты. В последний месяц Бриг изредка покуривал втайне от тренера.
– Отведи меня домой, – попросил он, и рыжая преданно закивала головой.
– Да, да, домой.
– К Рони.
– Сонье, – рассмеялась она, широко улыбаясь и закатывая глаза, – сейчас только поймаю такси. А то мы так с тобой никуда не дойдем.
Мимо прогромыхал трамвай.
И откуда было Бригу знать, что в нем ехала его жена?
В комнате зазвонил телефон.
Рони выскочила из ванной и, прихватив с собой полотенце, побежала, оставляя на полу мокрые пятна.
– Алло?
В трубке зашипело, затрещало.
– Бриг! – Неприятный шум непременно должен был скрывать голос мужа – не иначе! Но трубка в ответ зарычала и выпустила короткие гудки.
Рони терпеливо подождала нового звонка, покрываясь гусиной кожей от холода, пока на полу у ее ног собиралась небольшая лужица воды. Тишина.
Расстроенная, девушка поплелась обратно в ванную. Горячая вода успокаивала, но когда взбилась новая пена, снова затрещал телефон.
Все повторилось, с той лишь разницей, что на голове и плечах Рони лежали маленькие айсберги, а когда трубка замяукала разорванной связью, в налитой раньше лужице расползалась горка мыльной пены. Рони чувствовала себя обманутой. Захотелось разбить телефон об стену, но он равнодушно молчал, безучастный к угрозе, и зазвонил вновь, стоило вернуться в ванную. Ругаясь не хуже тренера Брига, девушка поскакала обратно в комнату.
– Рони! – оглушил ее восторженный вопль Клэма?. – Который раз пытаюсь тебе дозвониться.
– Синти, дура, – выпалила Рони от досады и обиды, – я купаюсь.
Нехорошо было вот так срываться на ни в чем неповинную болтушку, но обманутые надежды перепенились в раздражение и злость.
– Перезвоню, – торопливо добавила Рони и отключила телефон.
Она выполнила обещание, когда заметно успокоилась и согрелась после беготни по коридорам. Подруга звала ее к себе на день рождения.
– Вечеринка через неделю, а у себя я собираю самых близких.
Рони ответила с сомнением, сославшись на то, что не знает, когда вернется Бриг.
– Может, к лучшему, если ты будешь одна...
– Это еще почему?
– Да подожди ты обижаться, – остановила Клема?, – помнишь моего кузена Роберта? Он немного ухаживал за тобой год назад. Увольняется его секретарша, вот я и вспомнила о тебе. С грамматикой ты дружишь, печатаешь быстро. Работать секретарем лучше, чем разбрасывать сосиски по тарелкам.
– Ничего я не разбрасываю, а тарелки разношу, – все-таки обиделась Рони. – Но спасибо.
– Вот я и подумала... Ты же помнишь, что Роберт не может разговаривать с девушками, немного при этом не заигрывая, а твой Бриг – собственник. Вздумает еще ревновать.
Рони усмехнулась. Ревнивой из двоих супругов оказалась она.
Из длинного зеркала на нее смотрела раскрасневшаяся после ванны девушка в длинном домашнем халате. Рони примерила на нее деловой костюм, должность секретаря. Соблазн был велик. Роберт Клема? в свои двадцать восемь владел небольшой фабрикой по производству косметики, и место его секретаря сулило более высокую зарплату, чем у официантки, и более приличный статус. Как к такой перемене отнесется Бриг?
Дартонам нужны были деньги.
– Не знаю, – призналась Рони. – Но у меня же есть на раздумье два дня?
– На твоем месте я не теряла бы такой возможности. В любом случае, жду. У меня есть что показать. Я была на встрече фанатов Хорта и...
Рони опустилась в кресло и закатила глаза.
На следующий день, проведя нескольких часов в магазинах, она возвращалась домой с красиво упакованной белой мужской рубашкой. На душе скреблись кошки, что рождественский подарок мужу получился слишком дорогим.
– Зато и человек дорогой, – успокаивала себя девушка.
Сколько раз Бриг приходил к Таймерам в одежде, взятой напрокат у Алекса, парня из давней баскетбольной команды. Алекс не вписывался в обычную компанию Дартона, потому что принадлежал миру достатка и благосостояния, где неуютно чувствовал себя Бриг. Поэтому друзья встречались только на играх. Алекс нравился Рони манерой общаться и готовностью помочь, поддержать, здоровой долей восхищения, с которой он сопровождал спортивные успехи Дарта. Но её раздражало, что он отдавал другу поношенную одежду. Одно дело взять на раз – за обноски с чужого плеча Рони испытывала стыд и неловкость, которые не решалась выговорить вслух.
Рубашка Брига от свадебного костюма безнадежно испорчена, и чтобы на Рождество из шкафа не появилась старая Алекса, мужу нужна новая. Вот.
Все верно.
Правда, ничего не осталось на подарок Синти.
Придется занять у Мирей. Не у родителей же, которые хоть и не вмешивались в жизнь дочери, но пристально наблюдали за молодым семейным предприятием, ожидая, когда оно прогорит.
Ошибались. Как же они ошибались!
Да, порой Рони хотелось выть от унижения, потому что бедность, с которой она столкнулась, казалась прежде всего унизительной. Но стоило представить себя в просторном, богато обставленном родительском доме без Брига, и все становилось на свои места.
Вместо того чтобы бежать за помощью к родителям, Малышка Таймер быстро взрослела и училась обращаться с деньгами. А их как раз осталось совсем немного.
Тех самых, отложенных как начальный капитал после свадьбы.
Когда утром Рони проверила потайное место, оказалось, что перед отъездом Бриг тоже открывал его и почти опустошил. Без объяснений.
Ну да ладно. Все выяснится, когда он вернется.
Поскорее бы.
Так, переключаясь между грустными и приятными мыслями – например, как обрадуется муж подарку, и о том, что их ждет несколько свободных дней после Рождества, – Рони ехала домой на трамвае.
Темнело. На улице горели фонари, и яркая иллюминация наполняла душу ожиданием чуда. Даже моросящий дождь не портил настроение и предвкушение праздника.
Неожиданно взгляд выхватил людей на остановке, и Рони прилипла к холодному стеклу, затаив дыхание. Списать бы увиденное на игру разноцветных огней, темноту, резко упавшее зрение, но, как назло, парочка красовалась на островке яркого света, и ошибки быть не могло. Трамвай затормозил, предоставив пассажирке еще больше времени насладиться зрелищем.
Бриг пускал густой сигаретный дым и стоял, да разве стоял? Висел на рыжей девчонке, примостившейся у него под рукой и пытавшейся голосовать. Рони не разглядела её лица, но запомнила пламя кудрявых волос.
Таймер едва не проехала свою остановку, потому что, увидев мужа в обнимку с незнакомой девушкой, онемела телом и душой и совсем ничего не чувствовала. Особенно времени.
Боль ожила под привычные запахи и вид квартиры. Воспаленный мозг искал объяснения случившемуся. Бриг был помят, растерзан, без сомнения, пьян, дымил без остановки… С ним что-то случилось?
Что-то очень плохое?! Рони не знала его таким.
Может, рыжая – это девчонка Кита, и она везет напившегося Брига домой?
Все разъяснится совсем скоро? Уже сейчас раздастся звонок в дверь?
Квартира хранила молчание. Только сердце оглушающе лупилось в груди и с каждой минутой становилось все более очевидным, что с этой тишиной и болью придется остаться наедине. Здравствуй, взрослый мир.
Идя по улице, он вдруг понял, что не может вернуться домой, к Рони. Не сейчас, когда сильны впечатления от похорон, и он пропитался запахами квартиры, из которой только что вышел, смердящей ненавистью и безобразной смертью.
Рождественские гирлянды раскачивал ветер, с них разлетались капли недавнего закончившегося дождя. Наверное, память свяжет уход Сэга с мокрой рождественской иллюминацией. Украшенным огнями Аэродромом.
Как возвращаться со всем этим к Солнечной девочке?
Парень полез в карманы и понял, что опрометчиво остался без денег.
Неподалеку находился дом Клайда. Красавчик, у которого, кроме подслеповатой бабушки, из родственников никого не было, жил на Аэродроме. Район их несчастливого детства потихоньку менялся к лучшему, и нежелание друга искать где-либо более дорогую квартиру, было понятным.
Бригу открыла смазливая девушка с длинными, по пояс, темными волосами.
Обычно Клайд выбирал себе женщин постарше и в соответствии не с внешностью, а платежеспособностью. К себе домой он приводил их, только если мог выгадать на жалости. Но чаще всего принадлежность к Аэродрому не соответствовала образу безжалостного сердцееда и держалась от любовниц в секрете.
Красавица, строившая глазки случайному гостю, выдавала, что Клайд делает иногда исключения из собственных правил.
– А его нет, – сообщила она сквозь комок жвачки.
– Тогда дай мне денег. Скажешь потом, что заходил Дарт.
– Ну… – запела девушка. – Я не знаю.
Бриг нетерпеливо перебил:
– Я знаю. На кухне в ящике стола под салфетками всегда лежит десятка или больше. Неси все, что найдешь.
Настойчивость гостя возымела действие, и девушка исчезла в глубине квартиры, быстро вернувшись.
– Не считала, – отдала она Бригу несколько бумажек. – Передать Клайду, что Дарт его ограбил или принудил меня к сотрудничеству? – томно улыбнулась она.
– Что хочешь, то и говори.
Бриг уже сбегал по ступенькам.
Два часа спустя он заливал горечь последних дней у Сары – а где еще, если не в сердце Аэродрома? Дартон редко выпивал последние годы, но этим вечером не мог остановиться. Ему хотелось хоть на время забыть все, что случилось между тем, как он открыл дверь квартиры, увидев мать на пороге, и как оказался у барной стойки в клубе Диня.
На самом деле лечить душевные раны следовало совсем в другом месте: дома, рядом с Рони, своей Солнечной девочкой, которая любит и которую любит он. Стонать от горечи и боли надо на её плече. Выть от обиды, обнимая жену, а не под громкую музыку, в окружении чужих людей. Бриг понимал это и все равно не мог еще вернуться домой.
Тогда Солнечная девочка увидит его раздавленным и растерянным. Придется объяснять свое состояние, и значит, признаться в очередном обмане.
Ненавидя ложь, Рони может не простить. Оскорбится, что Бриг не разделил с ней своей беды. Увидит в этом знак недоверия, тогда как он старался уберечь её от мерзости и грязи.
Бригу очень хотелось быть сильным для нее. Решать проблемы, а не взваливать на девичьи плечи ворох своих.
Нет уж. Лучше он напьется до благостной потери памяти, а завтра возьмет себя в руки и вернется домой «из командировки». Это будет ложью во благо.
Благо Солнечной девочки.
Погруженный в свои мысли, Бриг не сразу понял, что кто-то трясет его за рукав и пытается переорать громкую музыку.
– Кит, откуда? – недовольно проворчал он.
– Видел Саймона? Отмечаешь встречу?
Парень залез на высокий барный стул, беспокойно оглядываясь.
– Никого я не видел. И не твое дело, что я отмечаю.
Бриг был непривычно резок. Но он не хотел никого видеть. Особенно Малыша, от которого разило проблемами. Чаша неприятностей Дартона и так была переполнена на этот вечер.
– Ну ты же здесь... – растерялся Кит. – Вот я и подумал...
Захотелось врезать ему в челюсть, лишь бы замолчал. Наверняка скажет сейчас то, что Бриг боится услышать.
– Да что с тобой, Дарт?
– Мои проблемы, – огрызнулся он.
Пучок фиолетового света обрисовал лицо Малыша, обезображенное сильными эмоциями. Кому-то было не лучше, чем Дартону.
Бриг поморщился и подозвал бармена.
– Выпьем, – предложил он, – сегодня угощает Клайд. Правда, сам еще об этом не знает. Рассказывай...
Кит подтвердил слухи от Романа. Новые друзья Саймона попытались отобрать часть каналов сбыта контрабанды и наркотиков Аэродрома, предлагая более дешевый товар, но кость оказалась собаке не по зубам, и старые хозяева натравили на свежих конкурентов полицию. Отсюда аресты.
– Я боюсь, Бриг, я так его боюсь, – заныл Кит. – Это не тот парень, что спас нас два года назад. Даже не тот Саймон, что вышел из тюрьмы. Он похож на загнанного волка. Помнишь кудрявого Дана с соседней улицы? Он работал здесь, у Сары. Саймон тоже привлек его к перевозке товара. Так вот, когда Кудрявый понял, что возит совсем не то, что думает, он прибежал к нему разбираться, а через день попал в больницу с переломанными ребрами и сотрясением мозга.
Кит жаловался, почему не решился на такое же? Зачем делал вид, что не догадывается, во что ввязался? Вот если бы у него хватило смелости отказать или же разозлить Саймона, лежал бы сейчас на больничной койке и вместе с Кудрявым глотал таблетки, а не захлебывался от страха перед скорым арестом.
Бриг молчал. У него не было слов. Только очень простые желания.
Поесть. Не считая горсти орехов в баре, он не ел ничего с самого утра. Выпить. Потому что желанное забвение не наступало. Врезать-таки Малышу, чтобы замолчал и оказался в больнице, о которой мечтал. Спать…
Но какой бы сильной ни была усталость, пока не выключится память и способность мыслить, все равно не заснешь.
Сбоку грохнул фужер. Бриг посмотрел на рыжую девицу, тихо сидевшую рядом уже почти весь вечер. Симпатичная. Конопушки, как у девушки Малыша, Софи.
Сам Малыш убежал в уборную – разнервничался до рвотных позывов. А Бригу было наплевать. Он осушил стакан, порылся в кармане, пересчитывая мелочь. Еще на одну порцию виски хватит, но потом? Что, собственно, делать потом, Бриг не задумывался, начиная забег за алкогольным забвением. Переночевать у Клайда?
Рыжая подсела поближе. Назвалась Соньей. Послать её куда подальше?
Дартон собирался нагрубить, но вдруг натолкнулся на ласковый взгляд. Девчонка не строила глазки, не заигрывала, в её интересе было сочувствие, и улыбка казалась нежной.
– Как тебя приложило-то, бедненький, – прошептала она. – Поезд, что ли, раздавил?
Бриг качнул головой и вдруг выдал все наболевшее: о родителях, смерти отчима, о жене, которой он, парнишка с Аэродрома, считал себя недостойным.
Такого вороха ругательств Дарт не использовал за всю жизнь. Монолог свернул бы уши даже грузчику в порту, но рыжая лишь опустила голову на ладони и участливо слушала. Не перебивала.
– Пойдем ко мне? – предложила она, когда парень закончил.
Бриг уже был чертовски пьян, но еще не забыл, кто такой, и помнил Солнечную девочку, которая ждала дома, верила ему – Бриг любил её больше всех на свете. Он кивнул рыжей и поднялся на нетвердые ноги. Опираясь на плечо девчонки, вышел на улицу.
В ночном автобусе было пусто.
Рыжая щебетала на ухо, повиснув у Брига на плече. Вертела головой. Щекотно.
Он пытался заснуть.
Автобус резко затормозил, заставив пассажиров дернуться. Дартон посмотрел на свою спутницу и в свете уличной иллюминации, что проникала в салон, увидел зеленые глаза. Как у жены.
– Рони...
– Сонья, – поправила рыжая, – но тоже сойдет.
– Мне надо домой, – испуганно пробормотал парень, поднимаясь.
Автобус как раз подъезжал к остановке.
Дартон вывалился на улицу, с трудом удерживая равновесие. Как же он все-таки по-свински напился. Куда теперь идти? К Клайду? В квартире Красавчика плавала голодная сирена. Где живет Клиф, Бриг не вспомнил. Кит остался у Сары, Джоша нет в городе... Вот это Дарт сглупил.
Девчонка преданно поддерживала неустойчивого кавалера, пока тот хлопал по грудному карману в поисках сигареты. В последний месяц Бриг изредка покуривал втайне от тренера.
– Отведи меня домой, – попросил он, и рыжая преданно закивала головой.
– Да, да, домой.
– К Рони.
– Сонье, – рассмеялась она, широко улыбаясь и закатывая глаза, – сейчас только поймаю такси. А то мы так с тобой никуда не дойдем.
Мимо прогромыхал трамвай.
И откуда было Бригу знать, что в нем ехала его жена?
Глава 16
В комнате зазвонил телефон.
Рони выскочила из ванной и, прихватив с собой полотенце, побежала, оставляя на полу мокрые пятна.
– Алло?
В трубке зашипело, затрещало.
– Бриг! – Неприятный шум непременно должен был скрывать голос мужа – не иначе! Но трубка в ответ зарычала и выпустила короткие гудки.
Рони терпеливо подождала нового звонка, покрываясь гусиной кожей от холода, пока на полу у ее ног собиралась небольшая лужица воды. Тишина.
Расстроенная, девушка поплелась обратно в ванную. Горячая вода успокаивала, но когда взбилась новая пена, снова затрещал телефон.
Все повторилось, с той лишь разницей, что на голове и плечах Рони лежали маленькие айсберги, а когда трубка замяукала разорванной связью, в налитой раньше лужице расползалась горка мыльной пены. Рони чувствовала себя обманутой. Захотелось разбить телефон об стену, но он равнодушно молчал, безучастный к угрозе, и зазвонил вновь, стоило вернуться в ванную. Ругаясь не хуже тренера Брига, девушка поскакала обратно в комнату.
– Рони! – оглушил ее восторженный вопль Клэма?. – Который раз пытаюсь тебе дозвониться.
– Синти, дура, – выпалила Рони от досады и обиды, – я купаюсь.
Нехорошо было вот так срываться на ни в чем неповинную болтушку, но обманутые надежды перепенились в раздражение и злость.
– Перезвоню, – торопливо добавила Рони и отключила телефон.
Она выполнила обещание, когда заметно успокоилась и согрелась после беготни по коридорам. Подруга звала ее к себе на день рождения.
– Вечеринка через неделю, а у себя я собираю самых близких.
Рони ответила с сомнением, сославшись на то, что не знает, когда вернется Бриг.
– Может, к лучшему, если ты будешь одна...
– Это еще почему?
– Да подожди ты обижаться, – остановила Клема?, – помнишь моего кузена Роберта? Он немного ухаживал за тобой год назад. Увольняется его секретарша, вот я и вспомнила о тебе. С грамматикой ты дружишь, печатаешь быстро. Работать секретарем лучше, чем разбрасывать сосиски по тарелкам.
– Ничего я не разбрасываю, а тарелки разношу, – все-таки обиделась Рони. – Но спасибо.
– Вот я и подумала... Ты же помнишь, что Роберт не может разговаривать с девушками, немного при этом не заигрывая, а твой Бриг – собственник. Вздумает еще ревновать.
Рони усмехнулась. Ревнивой из двоих супругов оказалась она.
Из длинного зеркала на нее смотрела раскрасневшаяся после ванны девушка в длинном домашнем халате. Рони примерила на нее деловой костюм, должность секретаря. Соблазн был велик. Роберт Клема? в свои двадцать восемь владел небольшой фабрикой по производству косметики, и место его секретаря сулило более высокую зарплату, чем у официантки, и более приличный статус. Как к такой перемене отнесется Бриг?
Дартонам нужны были деньги.
– Не знаю, – призналась Рони. – Но у меня же есть на раздумье два дня?
– На твоем месте я не теряла бы такой возможности. В любом случае, жду. У меня есть что показать. Я была на встрече фанатов Хорта и...
Рони опустилась в кресло и закатила глаза.
На следующий день, проведя нескольких часов в магазинах, она возвращалась домой с красиво упакованной белой мужской рубашкой. На душе скреблись кошки, что рождественский подарок мужу получился слишком дорогим.
– Зато и человек дорогой, – успокаивала себя девушка.
Сколько раз Бриг приходил к Таймерам в одежде, взятой напрокат у Алекса, парня из давней баскетбольной команды. Алекс не вписывался в обычную компанию Дартона, потому что принадлежал миру достатка и благосостояния, где неуютно чувствовал себя Бриг. Поэтому друзья встречались только на играх. Алекс нравился Рони манерой общаться и готовностью помочь, поддержать, здоровой долей восхищения, с которой он сопровождал спортивные успехи Дарта. Но её раздражало, что он отдавал другу поношенную одежду. Одно дело взять на раз – за обноски с чужого плеча Рони испытывала стыд и неловкость, которые не решалась выговорить вслух.
Рубашка Брига от свадебного костюма безнадежно испорчена, и чтобы на Рождество из шкафа не появилась старая Алекса, мужу нужна новая. Вот.
Все верно.
Правда, ничего не осталось на подарок Синти.
Придется занять у Мирей. Не у родителей же, которые хоть и не вмешивались в жизнь дочери, но пристально наблюдали за молодым семейным предприятием, ожидая, когда оно прогорит.
Ошибались. Как же они ошибались!
Да, порой Рони хотелось выть от унижения, потому что бедность, с которой она столкнулась, казалась прежде всего унизительной. Но стоило представить себя в просторном, богато обставленном родительском доме без Брига, и все становилось на свои места.
Вместо того чтобы бежать за помощью к родителям, Малышка Таймер быстро взрослела и училась обращаться с деньгами. А их как раз осталось совсем немного.
Тех самых, отложенных как начальный капитал после свадьбы.
Когда утром Рони проверила потайное место, оказалось, что перед отъездом Бриг тоже открывал его и почти опустошил. Без объяснений.
Ну да ладно. Все выяснится, когда он вернется.
Поскорее бы.
Так, переключаясь между грустными и приятными мыслями – например, как обрадуется муж подарку, и о том, что их ждет несколько свободных дней после Рождества, – Рони ехала домой на трамвае.
Темнело. На улице горели фонари, и яркая иллюминация наполняла душу ожиданием чуда. Даже моросящий дождь не портил настроение и предвкушение праздника.
Неожиданно взгляд выхватил людей на остановке, и Рони прилипла к холодному стеклу, затаив дыхание. Списать бы увиденное на игру разноцветных огней, темноту, резко упавшее зрение, но, как назло, парочка красовалась на островке яркого света, и ошибки быть не могло. Трамвай затормозил, предоставив пассажирке еще больше времени насладиться зрелищем.
Бриг пускал густой сигаретный дым и стоял, да разве стоял? Висел на рыжей девчонке, примостившейся у него под рукой и пытавшейся голосовать. Рони не разглядела её лица, но запомнила пламя кудрявых волос.
Таймер едва не проехала свою остановку, потому что, увидев мужа в обнимку с незнакомой девушкой, онемела телом и душой и совсем ничего не чувствовала. Особенно времени.
Боль ожила под привычные запахи и вид квартиры. Воспаленный мозг искал объяснения случившемуся. Бриг был помят, растерзан, без сомнения, пьян, дымил без остановки… С ним что-то случилось?
Что-то очень плохое?! Рони не знала его таким.
Может, рыжая – это девчонка Кита, и она везет напившегося Брига домой?
Все разъяснится совсем скоро? Уже сейчас раздастся звонок в дверь?
Квартира хранила молчание. Только сердце оглушающе лупилось в груди и с каждой минутой становилось все более очевидным, что с этой тишиной и болью придется остаться наедине. Здравствуй, взрослый мир.
