Эльгаана дослушала, но ничего не сказала. Лишь окинула его тяжёлым, давящим взглядом. А после, ничуть не стесняясь, перешла к баронетам! Государыня всё больше хмурилась. Почему это? Что было у неё на уме? Аддиан смотрел ей прямо в глаза, но Эльгаана всё не могла оторваться от слуг. И принцу почему-то стало неприятно.
Нет, не то что бы он хотел понравиться будущей жене. У него не возникало осознанного желания. Адди был уверен, именно уверен, что старой даме хочется побаловаться свежим телом, что она заочно восторгается сыновьями Иользы. Что предвкушает встречу с избранником! Любит его? Нет, конечно, не любит. Столетняя тиранка не может полюбить. Но королевич был уверен, что она ценит жениха, восхищается им! А он, оказывается, для неё… Нет, не картина, на которую хочется смотреть снова и снова, не скульптура. Подушечка, на которую можно изредка класть ноги. И которая настолько неважна и незаметна, что её, можно сказать, не существует…
Эльгаана пожирала глазами баронетов, а её взгляд стал злым и хищным. Адди даже обернулся — что с его слугами не так? Те неподвижно стояли с совершенно белыми лицами и смотрели на императрицу. Принц глянул на телохранительниц. Те недоумевали. Потом на южных магесс — на их лицах застыло каменное и ничего не означающее выражение. Только Альтрина испытующе смотрела на монархиню. Не время, мол, матушка, чаровниками любоваться.
Вдруг один из камердинеров, самый бесстыжий, ойкнул. После пошатнулся второй. Казалось, что-то его толкнуло, но у него получилось устоять на ногах. Адди уставился на странно ведущих себя слуг. Оба не отводили полные ужаса глаза от императрицы. Что она с ними делала? Допрашивала мысленно? Пихала магией? Зачем? Почему они такие перепуганные?
— Что происходит? — растерянно спросил принц.
Эльгаана окинула его хмурым взглядом.
— Ничего особенного, Аддиан. Рядовая проверка, — губы монархини передёрнула коварная усмешка, — которую твои служки не прошли, — раздражённо добавила она.
Кажется, теперь Адди всё понял… Да как она посмела! Как посмела трогать его слуг прямо у него на глазах! Но… почему они не прошли? Как?.. Аддиан гневно вздёрнул бровь — пусть деспотка знает, что для северного королевича дикие обычаи неприемлемы! Но, кажется, ей только доставляло удовольствие делать с птичками, попавшими в её клетку, всё что вздумается.
— Альтрина, душа моя, у меня к тебе ещё одно поручение, — наигранно мягким голосом заговорила властительница. — Отправь блудливых кобелей с позором отцам, — голос становился всё более резким. — Я не потерплю, чтобы такие грязные юноши находились в одних помещениях с моим женихом!
Один из слуг ойкнул, но сразу зажал рот рукой.
— Ваше императорское величество, позвольте сказать… — начал другой.
— Не позволяю! — зло одёрнула его Эльгаана.
Адди обернулся. Как же жалко выглядели сплетники! Широко раскрытые глазищи, перекошенные от страха лица! Один явно еле держался, чтобы не зарыдать… Нет, принц должен заботиться о подданных!
— Позвольте мне сказать, ваше величество, — пролепетал Аддиан. Ещё не хватало такого унижения! Его свита будет отправлена отцам! Северные баронеты уедут из империи как преступники!
— Позволяю, — снисходительно оглядела его Эльгаана.
— В этом доме больше нет мужчин, — робко заговорил Адди. — Кто будет помогать мне переоблачиться? Спать они могут в коридоре… Далеко друг от друга, — боязливо посмотрел на невесту он. — А потом, в честь нашей свадьбы, вы могли бы миловать недостойных… Дать им какое-то место при дворе — чистить навоз, мыть полы в безлюдных хранилищах.
Адди глянул на слуг — те умоляюще смотрели то на грозную властительницу, то на него. Ну, конечно, дома им житья не дадут! Для начала от похотливых мест ничего не останется — так высечет мать, что месяц не то, что сидеть, лежать не смогут. А потом такой позор — не выйти из дома! Уж лучше навоз…
— Никак невозможно, Аддиан! — резко ответила монархиня. — В моём государстве полы достойны мыть, тем более те полы, по которым проходят сапоги её светлейшего императорского величества и её… чистейшего супруга, — сделала тиранка многозначительную паузу, — достойны мыть лишь невинные юноши и целомудренные мужчины. А этим кобелям грязь нести в мои владения не позволю!
Бесстыдник зарыдал.
— Ваша милость, разрешите уйти! — упал на колени он.
— Поднимитесь, благородный баронет! — с ужасом воскликнул Аддиан.
Слуга вскочил, весь белый, с дёргающейся губой.
— Альтрина, душа моя, отправь блудников к отцам. С позором! — гневно сверкнула глазами она. — Проследи, чтобы их семьи не смогли замять дело. Я не допущу, чтобы такое забылось! Иольза посмела отправить с моим женихом развращённых слуг! — разошлась императрица. — Держала рядом с королевичами блудливых щенков! Неужели она не знала, что те могут заразить грязью её сыновей?! Что те могут развратить Аддиана в дороге!
— Мы ехали в другой карете, — пропищал второй камердинер.
— Я не позволяла говорить, слуга! — разъярилась императрица. — Вы могли развратить моего жениха нескромным взглядом, дерзкой ухмылкой. А за несдержанный язык и нарушение придворного этикета, — люто глянула Эльгаана на поднявшегося плаксу, — оба будут выпороты уже здесь! Сегодня же! Чтобы остальным юношам неповадно было допускать непристойные мысли и давать им волю!
— Моя императрица, — пролепетал Адди, — законы нашей страны не так строги, пороть баронетов может только мать или её ближайшие прислужницы. Проявите снисхождение…
— Не проявлю! Здесь другая страна, принц Аддиан! И другие законы! Отвести блудников во двор!
Резко развернувшись, Эльгаана быстро направилась к двери. Боевые магессы подхватили рыдающих «юношей» под руки. Но тут монархиня обернулась.
— Дамы, — обратилась она к северянкам, — проводите королевича до спальни, а после сразу уходите в помещения для женщин. Сегодня нам придётся пренебречь правилами. А всё по вине твоих «верных» подданных, Аддиан, которые и поставили тебя в такое неловкое положение, — Эльгаана выдохнула. — Его высочеству придётся в одиночестве спать в мужской половине дома… Но не расстраивайся, принц, — нескромно глянула на него императрица, — уже скоро всё поменяется.
Аддиан стоял как вкопанный. Он ни о чём не мог осмысленно думать. Он наивно решил, будто пережил потрясение, когда Орден проскользнул в его купальню. Но нет! Потрясение — это сама Эльгаана! Её манера себя вести, её грубость!
— Теперь хотя бы понятно, почему мне прислали четвёртого сына, а не третьего! — донёсся до Адди отдаляющийся голос императрицы из коридора вперемешку со всхлипываниями и воем баронетов. Она всё ещё говорила на вьюжном. Явно, чтобы жених слышал. — Посмотрим, каков четвёртый! Раз уж за третьим отец уследить не смог. Иольза запустила страну, запустила и семью!
Ледяным тоном Эльгаана приказала что-то на незнакомом языке уже, похоже, с лестниц. Процессия отдалялась.
Глава 6. Предложение телохранительниц
В купальне с Адди остались только северные магессы. Вадани прикрыла дверь и с заговорщическим видом посмотрела на Маттину. Та выглядела очень серьёзной. Обе молчали. Как и принц.
О чём они могли поговорить? Что там у них был за разговор? О чём им троим оставалось беседовать? Мать продала его жестокой деспотке, кровожадному чудовищу! Молва не преувеличивала! Даже наоборот. Говорила, будто Эльгаана великодушна, мудра, снисходительна. Где же снисходительность, если тиранка не выполнила ни одной просьбы жениха? Судила иностранцев по своим законам! Пренебрегла элементарными правилами приличия. Оскорбила его!
Да, оскорбила постыдными проверками. Кто она — целительница? Да откуда у неё вообще взялось право проверять его слуг? Они присягали королеве Иользе, а не ей! И отчитываются перед королевой. Эльгаана не могла, не имела права! Грубая, злая, бессовестная, бесстыжая, отвратительная старуха!
Какой же гнев охватил Аддиана!.. Нет, он никогда не станет её покорным, верным и услужливым мужем. Никогда её не полюбит! Сделает всё, чтобы тиранка пожалела, что связалась с ним. Эльгаана лишила его всего, даже слуг! Пусть нахальных шептунов, но всё равно — его! Оскорбила брата. «Не уследил за сыном…» Да откуда она знала, что произошло с Дарри? А царевна… Она совсем ничего не сказала матери. Не попыталась заступиться за будущего отчима. Кажется, Альтрине было всё равно…
Телохранительницы словно понимали, о чём он размышляет. Так что не торопились начинать беседу… Подумать только! У него не осталось никого ближе этих женщин! Белокурой сантитки и желтолицей полукровки.
Обе они были незнатного происхождения. Но Вадани, дочь купчихи, с детства ни в чём не нуждалась. А вот у Маттины судьба сложилась куда сложнее… Она, сирота, подданная в прошлом соседнего небогатого княжества, зажатого между большим Королевством Вьюги, огромной Империей Солнца и Серебряными горами, за которыми начинались земли Чёрного Пламени, всего добивалась сама. Но как добивалась! Её, дочь простой крестьянки, обучала магии деревенская целительница. Военному искусству — тётка, в прошлом — солдатка.
Потеряв родных, Маттина переехала из неспокойных, граничащих с Орденом земель в Империю Солнца. Немного поучившись здесь в школе для волшебниц, перебралась в Королевство Вьюги. Три года назад она получила воинские звания и попала на службу в личную гвардию Иользы. А сейчас, в двадцать девять, эта удивительно сильная воительница уже охраняла королевскую семью.
При дворе, правда, не очень-то верили в историю Маттины. Поговаривали, что не просто так девушке сопутствует успех. Некоторые называли её шпионкой своей страны. Даже подозревали, что она приходится роднёй той княгине. Другие говорили, что Маттина обзавелась полезными знакомствами во время учёбы в имперском заведении. И теперь поддерживает связь со старыми подругами, которые ей и помогают. Третьи болтали, что она перешла на сторону Чёрного Пламени. Однако Иольза, видимо, не относилась ко всем этим сплетням всерьёз. Иначе почему доверила ей сына?
Впрочем, Адди уже ни в чём не был уверен. Какое, с другой стороны, матери вообще было дело до его судьбы? Королева продала его! Выбросила из дома! С Дарри не разрешила попрощаться! Будто они были вещами, а не братьями! Нет, мать вполне могла попросту отправить полукровку подальше от вьюжной столицы…
— Ваше высочество… — начала Маттина очень тихо. Словно опасалась, что кто-то притаилась за дверью.
— У вас, кажется, был какой-то разговор, — спокойным тоном отозвался Аддиан.
А внутри него бушевала ярость, самая настоящая ярость! Наверное, если бы он обучался магии, то сейчас бы воспламенился и спалил весь проклятый дом. Вместе с собой.
— Простите, мой принц, но у нас должна состояться та беседа. И прямо сейчас — пока ваша невеста занята наказанием баронетов.
— Она будет наказывать их лично? — изумился Адди.
— Эльгаана не сможет отказать себе в таком удовольствии, — криво усмехнулась Вадани.
Да, именно удовольствии. У Аддиана вертелось в голове то же самое слово. Деспотке нравилось смотреть на их мучения, старуха наслаждалась их растерянностью, страхом.
— Что вы хотели сказать? — осведомился он сдержанно. — А вообще знаете, мастерицы, это не лучшее время. Если я долго буду находиться с вами наедине…
— То ничего хорошего не получится, — бесцеремонно перебила Вадани. — Мы понимаем. Но другого времени может не быть.
Аддиан снова удивился — на родине эта волшебница не позволяла себе таких дерзостей! Ну правильно — зачем уважать какую-то выброшенную вещь? Теперь он никто…
— Кроме того, поговорить мы должны откровенно, мой принц, — сощурилась Маттина. — Ради вас самих.
Адди покорно вздохнул.
— Вы знаете, принц, мы преданы вашей семье всем сердцем, — переглянулась она с Вадани.
Всем ли? Баронеты часто говорили то же самое. Но что скрывали!.. Адди призадумался. Что именно, интересно? С женщиной наедине они не оставались. Эльгаана говорила, что они могли «заразить грязью и его». Как?.. Аддиан покраснел. Нет, такое нехорошо представлять!
— Мы читали договор, — продолжила тем временем Маттина, — заключённый между королевой Иользой и её величеством Эльгааной. Там сказано, что жених должен быть чист, непорочен и невинен как малое дитя.
Магессы впились в него глазами.
— А что вас так смутило? — осведомился Адди настороженно. — Я совершенно невинен.
В чём они его подозревали? Думали, он принимал участие в «развлечениях» слуг? За кого его держали? Поехал бы разве он к деспотке, будучи развращённым?
— Мой принц, там сказано «как малое дитя». А вам уже восемнадцать. Как вы не понимаете… — замялась Маттина. — Вы лет пять назад стали юношей, должны были хранить себя от всего — не только от действий — от помыслов.
— Как они могут проверить мои помыслы? — оторопел Аддиан.
— Вот видите, ваше высочество, вы не такой чистый и непорочный, как оказалось, — продолжила Маттина. — Вы вряд ли пройдёте проверки. Придворные целительницы Эльгааны — высшие магессы. Они просмотрят всё, любую часть вашего тела, каждую сомнительную мысль… Я думаю, её величество всё подстроила специально. Ворвалась, забрала слуг, оставила вас наедине с нами. Возможно, даже «проникновение Чёрного Ордена» — её рук дело. Могущественной волшебнице ничего не стоит изобразить вторжение Огня. И, конечно, именно Эльгаана приказала дочери забрать вас на своего коня.
— Это невозможно! — побледнел Адди.
— Поверьте, мой принц, — с кислой усмешкой отозвалась Вадани, — в магии Воздуха расстояния почти не важны. Только слабым магессам необходим физический контакт. А Альтрина, будьте уверены, во всех семи стихиях далеко не последняя. Зачем же она смутила вас?
Цесаревна обманула? Как они могли такое подумать!
— Да, ваше высочество, — произнесла Маттина, будто читая его мысли. Аддиану порой казалось, что она умеет и это… — Уверена, именно Эльгаана попросила дочь при случае «испытать» вас. Она понимает, что наследница короны относительно молода и… весьма хороша собой.
Адди снова покраснел. Дамы хотели устроить откровенный разговор или неприличный?
— Да, от нас, особенно от меня, повелевающей Воздухом, — переглянулась полукровка с Вадани, — не мог ускользнуть ваш интерес к её высочеству.
Аддиан не знал, куда провалиться от стыда. Остальные это тоже заметили?
— Почему… не мог ускользнуть? — промямлил он.
— Вас выдаёт стук сердца. Все, владеющие Воздухом, могут его различить, — ответила Маттина, а её лицо даже стало сочувственным. — Вашей вины тут немного, мой принц. Альтрина сама настояла, чтобы вы пренебрегли приличиями… Тогда было не до размышлений — подступала враждебная магия. И мы как-то не задумались обо всём этом. Но теперь ясно — императрица лишь хочет уличить вас в порочности, опозорить и сорвать брак.
— Что значит «опозорить»? — возмутился Аддиан. — Я, кажется, уже ответил, что непорочен! А мои мысли — это моё личное дело!
— Только не в Империи Солнца, ваше высочество, — отозвалась она как ни в чём не бывало. — Здесь у благородных юношей проверяют ещё и помыслы.
— Но ведь это совершенно невыполнимые требования! — Аддиан в отчаянии прикусил губу.
— Ну почему же сразу невыполнимые… — лицо Маттины оставалось сочувственным. — Но весьма строгие, вы правы. Именно поэтому в здешних землях благородных мальчиков отдают поджену в пятнадцать-шестнадцать. А в простых семьях, где за сыновьями уследить куда сложнее, так и вообще с тринадцати. Так что вы, мой принц, по здешним меркам уже «несвежий товар».
