Двери за ними так же «сами» закрылись. Адди стало немного не по себе. Он побаивался невесту, однозначно побаивался. Что она задумала? Или, может, телохранительницы зря застращали его? Теперь он, кажется, любого чиха испугался бы…
— Император должен знать историю своей страны, Аддиан, — Эльгаана, даже не глядя на него, неспешно направилась к большому окну, выводившему на балкон с чёрными резными перилами. — И сначала узнать тебе будет полезно историю этого края.
Эльгаана снова замолчала — подождала, пока жених подойдёт ближе… Она лишь хотела рассказать ему немного об империи? Маттина всё-таки ошиблась? Тиранка в самом деле задумала сделать его хорошим мужем?
— Когда-то тут жили дикие и агрессивные племена. Жили небольшими общинами, деревнями, как бы мы сказали. Уклад их сильно отличался от того, к чему мы привыкли, воспринимая как должное. Они издавна презрели естественный закон мира и гармонии — главные в семьях дикарок были мужчины, а главные в общине — старейшие мужчины. От этого и рождались все их беды. Общество гнило, но всё никак не могло умереть, — неспешно говорила монархиня своим резким тембром. — Здесь, на этих самых землях, царили мрак и разложение, непрерывно лилась кровь, почиталась сила и жестокость.
Она взяла паузу и окинула его придирчивым взглядом.
— Общины, возглавляемые потерявшими своё место и предназначение мужчинами, постоянно воевали между собой. В голодные годы дрались из-за провизии, в сытые — просто так, ради нечестивого увеселения, из-за рабов и рабынь. Да, Аддиан, скорбь простирала когда-то свои руки от Белых холмов и до моря. Насилие, в том числе и над священным сосудом — женщиной, было повсеместным и нормальным. Поклонялись дикарки выдуманным богиням и богиням-мужчинам, а в жертву им приносили, то есть убивали, — снисходительно глянула на него императрица, — невинных юношей.
— Какой ужас, — отозвался Аддиан.
Но на самом деле он не очень-то поверил невесте. Что это за глупое странное общество? Кому могло прийти в голову жить так? Как оно вообще существовало, если было настолько несуразно? Порочные общества отмирают сами… Наверное, Эльгаана просто решила припугнуть.
— Грамотности там не знали, магии тоже, — продолжила она. — Жизнь не ценилась, как и семья. Отупевшие, ставшие хуже скота, совершенно неуправляемые мужчины, движимые собственными страстями, не умели контролировать ничего. Даже собственную похоть. А дамы не успевали развиться и раскрыться — поджену им давали супругов очень рано. Девушки были почти детьми. От этого рождались и другие беды — сильный пол, не возвысившись духом, не мог подчинить себе взбунтовавшуюся материю, данную им в мужья. Не учился самым простым наукам, даже не понимал, как планировать деторождение… А рожали тут каждый год. Женщины, не знавшие, как беречь здоровье, нередко умирали при родах. Болезни донимали всех без исключения. В том числе и сильных воительниц-юношей. И это лишь немногий список всех бед, на столетия покаравших нечестивые земли отступниц от Матери-Богини.
— Не может быть, чтобы на столетия! — удивился Аддиан. — Мёртвые общества не живут столько.
— Так никто и не говорит о жизни. Существование. Жалкое подобие государственности. Но моя династия смогла положить конец царившему беспределу. Более двух тысячелетий назад, когда Империя Солнца ещё только расцветала, войска моих праматерей пришли сюда и мгновенно поработили дёргающийся труп. Дикарки-мужчины выступили под знамёнами своих преступных вождиц-стариков, которые лишь перед общей врагиней смогли забыть распри. Но всё оказалось тщетно. Боевые магессы, пусть куда менее могущественные, чем в наше время, разбили их «армию». Точнее, сброд, толпу, состоящую из нечестивых, богинепротивных мужчин-насильниц.
Эльгаана замолчала, устремив невидящий взор куда-то вдаль.
— После моя династия возвела здесь замок, фундамент которого послужил основой для Ониксового шпиля. Империя принесла мир и процветание, голоду и болезням был положен конец. Женщина возвысилась, а мужчина занял своё законное место. Почти сразу прекратились бесконечные войны, жестокость и преступления. Мои праматери построили первые школы и научили местных жительниц магии, целительству и наукам. И земля снова расцвела, как на заре времён, когда Богиня ещё только создала из звёздного света первых женщин. Выпустила их в свободную жизнь порадоваться вместе с Ней красоте Её мира. А потом и сотворила им помощников из обезьян…
Адди кашлянул. Эльгаана подняла бровь.
— Ваше императорское величество, у нас всегда говорили, что Богиня творила мальчиков из прекрасных разноцветных певчих птиц. Поэтому юноши очаровательны как птицы, их называют прекрасным полом, а их пение так нравится дамам.
— В твоём королевстве, Аддиан, немногие помнят истину, — снисходительно изрекла она. — И немногие же умеют обращаться к логике. Подумай сам — твори Богиня мальчиков из птиц, какими бы они стали? Правильно, пернатыми! А мужчины волосатые как обезьяны! Даже на их лицах растёт уродливая шерсть… Да, я знаю, что растёт, Аддиан, — вдруг совершенно искренне засмеялась она.
Принц покраснел. Об этом же неприлично говорить! Естественные процессы в организме мужчины позорно обсуждать, тем более в обществе дам! Они должны оставаться тайной! Об этом отец рассказывает взрослеющему сыну-подростку, у которого начинает расти борода и волосы на ногах. Отец или старший брат объясняет, как надо бриться, держать тело в чистоте после таких деликатных процедур. И ни в коем случае нельзя посвящать женщин в тонкости мужского организма, даже намекать на своё состояние! А когда тело зарастает, и его вновь пора брить, накануне ночью можно лишь расплывчато говорить жене, что сегодня её драгоценный «не может». И утром бриться самому, либо с помощью слуг или родственников. И, безусловно, надо тщательно убирать за собой последствия процедур. Ведь дама будет потрясена, если увидит забытый в уборной кусок ткани с остатками волос из подмышек… А Эльгаана так просто говорит об этом!
— Пусть юноши тщательно скрывают своё несовершенство, но мы ведь всё равно о нём знаем, — с улыбкой продолжила Эльгаана.
Нет, она просто невыносима! Совершенно некультурная, несдержанная женщина! Как о таком можно говорить с целомудренным женихом? Она не догадывается, что ему неловко обсуждать подобные темы?
— Так что, Аддиан, мужчины были, разумеется, созданы из обезьян, а не из птиц. И только уход за собой помогает всем нам притворяться, будто мы этого не помним… Надеюсь, отец приучил тебя ухаживать за собой, — как-то уж совсем нескромно добавила она.
Принц не знал, что ответить.
— Мы остановились на том времени, когда мои праматери принесли этим землям долгожданный мир и процветание, — отвлеклась от деликатной темы монархиня. — Сложно и представить, но не все были готовы принять истину и полюбить её. Не все семьи исправились, некоторые объединились в тайные общества. Они продолжили поклоняться ложным жестоким богиням, которые требовали крови невинных юношей, и богиням-мужчинам, которым хотелось, чтобы супругов живьём хоронили вместе с умершими жёнами.
— Вы меня просто пугаете, ваше величество, — отозвался Адди недоверчиво. — Я только не знаю, зачем.
— Нет, Аддиан, это история. Жестокая и кровавая, но история. Мать не рассказывала тебе о мире многого, хотела оградить тебя, защитить, как нежный цветок, который погибнет от мороза. Но скоро ты станешь императором, и ты не так уж мал. И можешь узнать, как жили здесь до моей династии — твоей новой семьи… — Эльгаана посмотрела на него тяжёлым, насквозь пронизывающим взглядом. — Так вот, отступницы были разоблачены и уничтожены. Но память о тёмных временах до сих пор преследует эти земли. На ночь мальчикам повторяют сказки о злых богинях, а в реках рыбачки порой находят обломки древних идолов… Это неспокойные земли, Аддиан, — императрица продолжила давить на него взглядом. — И я хочу, чтобы ты сообщал мне о любых упоминаниях различной ереси.
А, так вот к чему был этот разговор… Даже от сердца отлегло. Тиранка лишь опасалась, что до него доберутся всякие развращённые проповедницы? О таких он сразу расскажет! Ему-то зачем их слушать?
— Конечно, ваше императорское величество… Скажите, а Орден Чёрного Пламени тоже поклоняется ложным богиням?
Эльгаана нахмурилась.
— Нет, он, наоборот, почитает «новую мораль», бросает вызов правилам, насмехается над Матерью-Богиней. Орден не менее опасен, чем народные верования. Но юноши-то скорее увлекутся не его идеями, а загадочными сказками, обещающими конкретику, а не какую-то абстрактную «свободу» — от совести, добра и чистоты.
— Орден ужасно отвратителен, — согласился принц. — Я рад, что вы помогаете моей матери бороться с ним.
Но Эльгаана лишь рассмеялась, вновь отвернувшись к окну.
— Ты так мало знаешь, Аддиан. Будь Орден в самом деле «ужасно отвратительным», поддерживала его бы разве что маленькая группа магесс. А не целая армия. Нет, они не так просты. Но забыли о главном — о вере, Богине, Её воле.
— Да, совершенно забыли, — Адди не знал наверняка, чего именно там забыли, но был уверен в одном — волю Богини они и не думали почитать, раз укрывали у себя насильниц.
— Ты помнишь, чтобы твой народ голодал, Аддиан? — внезапно спросила государыня.
— Нет, не помню.
Мать никогда не говорила о голоде! На что Эльгаана намекала? Они жили благополучно.
— А когда последний раз воевал?
— Я плохо знаю историю, ваше величество, — признался принц, украдкой глянув на невесту. Настоящая императрица! Даже просто стояла, заложив руки за спину, и смотрела в даль она уверенно и властно.
— Двести семьдесят два года назад, — ответила монархиня. — И как раз с молодым Орденом Чёрного Пламени. Мы в ту пору помогали твоей стране, как и всем северо-западным. Проиграв, Орден отступил и затих. Догонять его и разбить окончательно никто не рискнула — тот скрылся за Серебряными горами. Магия там нестабильна, а земли таят много опасностей. С той поры и до сегодняшнего года твоя династия дарила народу благополучие. Здесь мир царит более пятисот лет. И знаешь, Аддиан, почему наши страны процветают?
— Потому что живут благочестиво? — предположил он.
— Верно. Когда народ чтит волю Богини, когда юноши и мужчины хранят себя в чистоте, когда они смиренны и покорны, а девушки и женщины думают о всеобщем благе и совершенствовании мира, а не о сиюминутных желаниях, цветёт вся страна. Но если народ богинехульствует, забывает о естественных нормах, живёт развратно — страдают все, — Эльгаана замолчала.
— Это я знаю, ваше величество.
— Мы все единый организм, Аддиан. И я хочу, чтобы ты понимал, какая на тебе лежит ответственность. Император — пример подданным.
Адди кивнул.
— Если юноша должен оставаться чистым, то монарх — чистейшим! — заговорила она твёрдым голосом. Принц насторожился. — Если простолюдин — послушным, то император должен угадывать пожелания своей госпожи раньше, чем они появятся. И показывать тем самым пример удивительной любви.
Но теперь Адди озадачился. Что невеста от него хотела? Что значит «угадывать пожелания»? Она хоть сама понимала, что требует невозможного? Как он мог угадывать? Это сложно даже после многих лет брака, что уж говорить о нескольких днях знакомства!
— Но ваше величество, я же совсем ничего о вас не знаю… — неуверенно ответил он.
Она добродушно засмеялась.
— Безусловно, я не жду, что ты будешь читать мои мысли. Ты же не высшая магесса, Аддиан… Но главное — захотеть, стремиться к этому. Если будут труд и желание, появится и результат. Желание движет нами, как двигало нашими праматерями, которые вознамерились не просто жить подобно животным, а познавать мир. Желание основало цивилизации. На тебе лежит задача куда меньшая, никто тут не взвалит трудных миссий на хрупкие мужские плечи, не переживай. Тебе надо лишь выполнять то, что я велю, — императрица усмехнулась. — А теперь можно и покушать.
Она резко развернулась и направилась к дверям. Адди пошёл за ней. Он так и не понял, зачем она устроила этот разговор. Хотела, чтобы он знал историю страны? Решила предупредить, что в замке можно встретить еретичек? Или просто поболтала с ним о морали с утра пораньше?
Когда они с Эльгааной дошли до зала, их уже все ждали. За столом Адди увидел нескольких знакомых по скачке южанок, телохранительниц, а также много новых лиц. Сидела за столом и Альтрина. Рядом с ней трапезничали две дамы. Одна выглядела чуть младше цесаревны. Ей, казалось, лет двадцать шесть. Второй — и того меньше. Рядом с презрительной физиономией ковырял тарелку юноша лет двадцати, единственный мужчина за столом. Жутко красивый, хоть и обвешанный безвкусными, на взгляд Адди, бусами.
Аддиан не сомневался, что это его новые «дети» — все трое были очень похожи и на мать, и подруга на подругу. Юноша так и вообще казался близнецом младшей дочери Эльгааны. Но вот Альтрина была не их «породы» — её кожа была темнее, почти шоколадной, а черты — более утончёнными. Отличал Альтрину от сестёр ещё и большой шрам на щеке. Он придавал цесаревне женственности, и казалась она куда опытнее младших.
За столом Адди вновь ни на кого старался не смотреть, хоть и не мог избавиться от мысли, что все его разглядывают. Изредка он, когда поднимал голову, убеждался, что ему не кажется. Особенное внимание обращали на него «дети» — троица прямо-таки не отрывала взглядов, наполненных брезгливым недовольством. За что они успели его невзлюбить? Может, думали, что мать захочет ещё наследниц и забудет про них? Но это уж точно маловероятно. Особенно учитывая годы Эльгааны.
А вот Альтрина на него совсем не смотрела. И Адди, несколько раз украдкой поглядев на её отстранённое лицо, вновь засомневался. Может, конечно, он был ей совершенно неинтересен. Но куда больше похоже было, что цесаревна лишь изображала равнодушие… Адди постарался отогнать от себя эти размышления. Эльгаана только что сказала — могущественные магессы, дескать, умеют читать мысли. Как узнать, не ковыряется ли кто-нибудь за столом ещё и у него в голове? Может, сама Альтрина и ковыряется! Вот и отстранённая — сосредоточена на заклинании. А потом всё расскажет матери. Нет, пора прекращать об этом думать… Адди с увлечением принялся за еду.
На этот раз южанки за столом не задерживались. Уже скоро поднялись и Эльгаана, и Альтрина, да и почти все. Адди тоже было собрался уходить, но невеста его остановила, после чего сказала детям «познакомиться с их новым отчимом», которого им полагается «любить и жаловать». Те тут же натянули лицемерные улыбки. Неспроста, ох, неспроста. Видать, задумали что-то, демонессы.
Так и получилось. «Детки», дождавшись пока матушка с отрядом выйдут, скинули лучезарные маски. Телохранительниц и ещё пары южанок они, видимо, не стеснялись.
— Выходит, это и есть знаменитый принц Аддиан? — надменно оглядел его смуглолицый нахал. — Признаюсь честно, мы ожидали большего.
— А я ожидал более тёплого приёма. Это же Империя Солнца, — прищурившись, ответил Аддиан.
— Не обманывайтесь, ваше высочество, — продолжил наглец. — Подобный приём здесь оказывают только достойным. А не тем, кого наша императрица вынуждена брать поджену от безысходности.
— От безысходности, ваше высочество? — сквозь зубы процедил Адди.
— Император должен знать историю своей страны, Аддиан, — Эльгаана, даже не глядя на него, неспешно направилась к большому окну, выводившему на балкон с чёрными резными перилами. — И сначала узнать тебе будет полезно историю этого края.
Эльгаана снова замолчала — подождала, пока жених подойдёт ближе… Она лишь хотела рассказать ему немного об империи? Маттина всё-таки ошиблась? Тиранка в самом деле задумала сделать его хорошим мужем?
— Когда-то тут жили дикие и агрессивные племена. Жили небольшими общинами, деревнями, как бы мы сказали. Уклад их сильно отличался от того, к чему мы привыкли, воспринимая как должное. Они издавна презрели естественный закон мира и гармонии — главные в семьях дикарок были мужчины, а главные в общине — старейшие мужчины. От этого и рождались все их беды. Общество гнило, но всё никак не могло умереть, — неспешно говорила монархиня своим резким тембром. — Здесь, на этих самых землях, царили мрак и разложение, непрерывно лилась кровь, почиталась сила и жестокость.
Она взяла паузу и окинула его придирчивым взглядом.
— Общины, возглавляемые потерявшими своё место и предназначение мужчинами, постоянно воевали между собой. В голодные годы дрались из-за провизии, в сытые — просто так, ради нечестивого увеселения, из-за рабов и рабынь. Да, Аддиан, скорбь простирала когда-то свои руки от Белых холмов и до моря. Насилие, в том числе и над священным сосудом — женщиной, было повсеместным и нормальным. Поклонялись дикарки выдуманным богиням и богиням-мужчинам, а в жертву им приносили, то есть убивали, — снисходительно глянула на него императрица, — невинных юношей.
— Какой ужас, — отозвался Аддиан.
Но на самом деле он не очень-то поверил невесте. Что это за глупое странное общество? Кому могло прийти в голову жить так? Как оно вообще существовало, если было настолько несуразно? Порочные общества отмирают сами… Наверное, Эльгаана просто решила припугнуть.
— Грамотности там не знали, магии тоже, — продолжила она. — Жизнь не ценилась, как и семья. Отупевшие, ставшие хуже скота, совершенно неуправляемые мужчины, движимые собственными страстями, не умели контролировать ничего. Даже собственную похоть. А дамы не успевали развиться и раскрыться — поджену им давали супругов очень рано. Девушки были почти детьми. От этого рождались и другие беды — сильный пол, не возвысившись духом, не мог подчинить себе взбунтовавшуюся материю, данную им в мужья. Не учился самым простым наукам, даже не понимал, как планировать деторождение… А рожали тут каждый год. Женщины, не знавшие, как беречь здоровье, нередко умирали при родах. Болезни донимали всех без исключения. В том числе и сильных воительниц-юношей. И это лишь немногий список всех бед, на столетия покаравших нечестивые земли отступниц от Матери-Богини.
— Не может быть, чтобы на столетия! — удивился Аддиан. — Мёртвые общества не живут столько.
— Так никто и не говорит о жизни. Существование. Жалкое подобие государственности. Но моя династия смогла положить конец царившему беспределу. Более двух тысячелетий назад, когда Империя Солнца ещё только расцветала, войска моих праматерей пришли сюда и мгновенно поработили дёргающийся труп. Дикарки-мужчины выступили под знамёнами своих преступных вождиц-стариков, которые лишь перед общей врагиней смогли забыть распри. Но всё оказалось тщетно. Боевые магессы, пусть куда менее могущественные, чем в наше время, разбили их «армию». Точнее, сброд, толпу, состоящую из нечестивых, богинепротивных мужчин-насильниц.
Эльгаана замолчала, устремив невидящий взор куда-то вдаль.
— После моя династия возвела здесь замок, фундамент которого послужил основой для Ониксового шпиля. Империя принесла мир и процветание, голоду и болезням был положен конец. Женщина возвысилась, а мужчина занял своё законное место. Почти сразу прекратились бесконечные войны, жестокость и преступления. Мои праматери построили первые школы и научили местных жительниц магии, целительству и наукам. И земля снова расцвела, как на заре времён, когда Богиня ещё только создала из звёздного света первых женщин. Выпустила их в свободную жизнь порадоваться вместе с Ней красоте Её мира. А потом и сотворила им помощников из обезьян…
Адди кашлянул. Эльгаана подняла бровь.
— Ваше императорское величество, у нас всегда говорили, что Богиня творила мальчиков из прекрасных разноцветных певчих птиц. Поэтому юноши очаровательны как птицы, их называют прекрасным полом, а их пение так нравится дамам.
— В твоём королевстве, Аддиан, немногие помнят истину, — снисходительно изрекла она. — И немногие же умеют обращаться к логике. Подумай сам — твори Богиня мальчиков из птиц, какими бы они стали? Правильно, пернатыми! А мужчины волосатые как обезьяны! Даже на их лицах растёт уродливая шерсть… Да, я знаю, что растёт, Аддиан, — вдруг совершенно искренне засмеялась она.
Принц покраснел. Об этом же неприлично говорить! Естественные процессы в организме мужчины позорно обсуждать, тем более в обществе дам! Они должны оставаться тайной! Об этом отец рассказывает взрослеющему сыну-подростку, у которого начинает расти борода и волосы на ногах. Отец или старший брат объясняет, как надо бриться, держать тело в чистоте после таких деликатных процедур. И ни в коем случае нельзя посвящать женщин в тонкости мужского организма, даже намекать на своё состояние! А когда тело зарастает, и его вновь пора брить, накануне ночью можно лишь расплывчато говорить жене, что сегодня её драгоценный «не может». И утром бриться самому, либо с помощью слуг или родственников. И, безусловно, надо тщательно убирать за собой последствия процедур. Ведь дама будет потрясена, если увидит забытый в уборной кусок ткани с остатками волос из подмышек… А Эльгаана так просто говорит об этом!
— Пусть юноши тщательно скрывают своё несовершенство, но мы ведь всё равно о нём знаем, — с улыбкой продолжила Эльгаана.
Нет, она просто невыносима! Совершенно некультурная, несдержанная женщина! Как о таком можно говорить с целомудренным женихом? Она не догадывается, что ему неловко обсуждать подобные темы?
— Так что, Аддиан, мужчины были, разумеется, созданы из обезьян, а не из птиц. И только уход за собой помогает всем нам притворяться, будто мы этого не помним… Надеюсь, отец приучил тебя ухаживать за собой, — как-то уж совсем нескромно добавила она.
Принц не знал, что ответить.
— Мы остановились на том времени, когда мои праматери принесли этим землям долгожданный мир и процветание, — отвлеклась от деликатной темы монархиня. — Сложно и представить, но не все были готовы принять истину и полюбить её. Не все семьи исправились, некоторые объединились в тайные общества. Они продолжили поклоняться ложным жестоким богиням, которые требовали крови невинных юношей, и богиням-мужчинам, которым хотелось, чтобы супругов живьём хоронили вместе с умершими жёнами.
— Вы меня просто пугаете, ваше величество, — отозвался Адди недоверчиво. — Я только не знаю, зачем.
— Нет, Аддиан, это история. Жестокая и кровавая, но история. Мать не рассказывала тебе о мире многого, хотела оградить тебя, защитить, как нежный цветок, который погибнет от мороза. Но скоро ты станешь императором, и ты не так уж мал. И можешь узнать, как жили здесь до моей династии — твоей новой семьи… — Эльгаана посмотрела на него тяжёлым, насквозь пронизывающим взглядом. — Так вот, отступницы были разоблачены и уничтожены. Но память о тёмных временах до сих пор преследует эти земли. На ночь мальчикам повторяют сказки о злых богинях, а в реках рыбачки порой находят обломки древних идолов… Это неспокойные земли, Аддиан, — императрица продолжила давить на него взглядом. — И я хочу, чтобы ты сообщал мне о любых упоминаниях различной ереси.
А, так вот к чему был этот разговор… Даже от сердца отлегло. Тиранка лишь опасалась, что до него доберутся всякие развращённые проповедницы? О таких он сразу расскажет! Ему-то зачем их слушать?
— Конечно, ваше императорское величество… Скажите, а Орден Чёрного Пламени тоже поклоняется ложным богиням?
Эльгаана нахмурилась.
— Нет, он, наоборот, почитает «новую мораль», бросает вызов правилам, насмехается над Матерью-Богиней. Орден не менее опасен, чем народные верования. Но юноши-то скорее увлекутся не его идеями, а загадочными сказками, обещающими конкретику, а не какую-то абстрактную «свободу» — от совести, добра и чистоты.
— Орден ужасно отвратителен, — согласился принц. — Я рад, что вы помогаете моей матери бороться с ним.
Но Эльгаана лишь рассмеялась, вновь отвернувшись к окну.
— Ты так мало знаешь, Аддиан. Будь Орден в самом деле «ужасно отвратительным», поддерживала его бы разве что маленькая группа магесс. А не целая армия. Нет, они не так просты. Но забыли о главном — о вере, Богине, Её воле.
— Да, совершенно забыли, — Адди не знал наверняка, чего именно там забыли, но был уверен в одном — волю Богини они и не думали почитать, раз укрывали у себя насильниц.
— Ты помнишь, чтобы твой народ голодал, Аддиан? — внезапно спросила государыня.
— Нет, не помню.
Мать никогда не говорила о голоде! На что Эльгаана намекала? Они жили благополучно.
— А когда последний раз воевал?
— Я плохо знаю историю, ваше величество, — признался принц, украдкой глянув на невесту. Настоящая императрица! Даже просто стояла, заложив руки за спину, и смотрела в даль она уверенно и властно.
— Двести семьдесят два года назад, — ответила монархиня. — И как раз с молодым Орденом Чёрного Пламени. Мы в ту пору помогали твоей стране, как и всем северо-западным. Проиграв, Орден отступил и затих. Догонять его и разбить окончательно никто не рискнула — тот скрылся за Серебряными горами. Магия там нестабильна, а земли таят много опасностей. С той поры и до сегодняшнего года твоя династия дарила народу благополучие. Здесь мир царит более пятисот лет. И знаешь, Аддиан, почему наши страны процветают?
— Потому что живут благочестиво? — предположил он.
— Верно. Когда народ чтит волю Богини, когда юноши и мужчины хранят себя в чистоте, когда они смиренны и покорны, а девушки и женщины думают о всеобщем благе и совершенствовании мира, а не о сиюминутных желаниях, цветёт вся страна. Но если народ богинехульствует, забывает о естественных нормах, живёт развратно — страдают все, — Эльгаана замолчала.
— Это я знаю, ваше величество.
— Мы все единый организм, Аддиан. И я хочу, чтобы ты понимал, какая на тебе лежит ответственность. Император — пример подданным.
Адди кивнул.
— Если юноша должен оставаться чистым, то монарх — чистейшим! — заговорила она твёрдым голосом. Принц насторожился. — Если простолюдин — послушным, то император должен угадывать пожелания своей госпожи раньше, чем они появятся. И показывать тем самым пример удивительной любви.
Но теперь Адди озадачился. Что невеста от него хотела? Что значит «угадывать пожелания»? Она хоть сама понимала, что требует невозможного? Как он мог угадывать? Это сложно даже после многих лет брака, что уж говорить о нескольких днях знакомства!
— Но ваше величество, я же совсем ничего о вас не знаю… — неуверенно ответил он.
Она добродушно засмеялась.
— Безусловно, я не жду, что ты будешь читать мои мысли. Ты же не высшая магесса, Аддиан… Но главное — захотеть, стремиться к этому. Если будут труд и желание, появится и результат. Желание движет нами, как двигало нашими праматерями, которые вознамерились не просто жить подобно животным, а познавать мир. Желание основало цивилизации. На тебе лежит задача куда меньшая, никто тут не взвалит трудных миссий на хрупкие мужские плечи, не переживай. Тебе надо лишь выполнять то, что я велю, — императрица усмехнулась. — А теперь можно и покушать.
Она резко развернулась и направилась к дверям. Адди пошёл за ней. Он так и не понял, зачем она устроила этот разговор. Хотела, чтобы он знал историю страны? Решила предупредить, что в замке можно встретить еретичек? Или просто поболтала с ним о морали с утра пораньше?
Когда они с Эльгааной дошли до зала, их уже все ждали. За столом Адди увидел нескольких знакомых по скачке южанок, телохранительниц, а также много новых лиц. Сидела за столом и Альтрина. Рядом с ней трапезничали две дамы. Одна выглядела чуть младше цесаревны. Ей, казалось, лет двадцать шесть. Второй — и того меньше. Рядом с презрительной физиономией ковырял тарелку юноша лет двадцати, единственный мужчина за столом. Жутко красивый, хоть и обвешанный безвкусными, на взгляд Адди, бусами.
Аддиан не сомневался, что это его новые «дети» — все трое были очень похожи и на мать, и подруга на подругу. Юноша так и вообще казался близнецом младшей дочери Эльгааны. Но вот Альтрина была не их «породы» — её кожа была темнее, почти шоколадной, а черты — более утончёнными. Отличал Альтрину от сестёр ещё и большой шрам на щеке. Он придавал цесаревне женственности, и казалась она куда опытнее младших.
За столом Адди вновь ни на кого старался не смотреть, хоть и не мог избавиться от мысли, что все его разглядывают. Изредка он, когда поднимал голову, убеждался, что ему не кажется. Особенное внимание обращали на него «дети» — троица прямо-таки не отрывала взглядов, наполненных брезгливым недовольством. За что они успели его невзлюбить? Может, думали, что мать захочет ещё наследниц и забудет про них? Но это уж точно маловероятно. Особенно учитывая годы Эльгааны.
А вот Альтрина на него совсем не смотрела. И Адди, несколько раз украдкой поглядев на её отстранённое лицо, вновь засомневался. Может, конечно, он был ей совершенно неинтересен. Но куда больше похоже было, что цесаревна лишь изображала равнодушие… Адди постарался отогнать от себя эти размышления. Эльгаана только что сказала — могущественные магессы, дескать, умеют читать мысли. Как узнать, не ковыряется ли кто-нибудь за столом ещё и у него в голове? Может, сама Альтрина и ковыряется! Вот и отстранённая — сосредоточена на заклинании. А потом всё расскажет матери. Нет, пора прекращать об этом думать… Адди с увлечением принялся за еду.
Глава 9. «Детки» и прочие сюрпризы дворца
На этот раз южанки за столом не задерживались. Уже скоро поднялись и Эльгаана, и Альтрина, да и почти все. Адди тоже было собрался уходить, но невеста его остановила, после чего сказала детям «познакомиться с их новым отчимом», которого им полагается «любить и жаловать». Те тут же натянули лицемерные улыбки. Неспроста, ох, неспроста. Видать, задумали что-то, демонессы.
Так и получилось. «Детки», дождавшись пока матушка с отрядом выйдут, скинули лучезарные маски. Телохранительниц и ещё пары южанок они, видимо, не стеснялись.
— Выходит, это и есть знаменитый принц Аддиан? — надменно оглядел его смуглолицый нахал. — Признаюсь честно, мы ожидали большего.
— А я ожидал более тёплого приёма. Это же Империя Солнца, — прищурившись, ответил Аддиан.
— Не обманывайтесь, ваше высочество, — продолжил наглец. — Подобный приём здесь оказывают только достойным. А не тем, кого наша императрица вынуждена брать поджену от безысходности.
— От безысходности, ваше высочество? — сквозь зубы процедил Адди.
