А пацанов-желторотиков угробить, даже ради Арьки… нет... не имеет права. Когда немного остыл и головой соображать начал, по старым связям прошёлся: где-то надавил, где-то подмаслил, а где-то по дружбе вышло… Нашлись и у мэра щекотливые грешки, за которые с него как с золотой рыбки выгоду спросить можно. В коем веке проверяющие инстанции зашевелились, и казалось, что дело пошло… Комиссия по правам человека… да они в храмовую тюрьму даже нос сунуть боялись. Видимо, не слабо им глава хвосты накрутил, раз по-настоящему за работу взялись… и обломались, вторая категория мирским не по зубам. Тюрьма второй категории – это ад…
- Майор, стой! – Вардан сбавил ход, вглядываясь в чуть сгорбленную фигуру, размахивающую руками возле следующего поворота.
Прилив бешенства прокатился по телу ударной волной, а педаль газа медленно, но верно пошла в пол. Танкист… один… на пустой дороге… Сразу его переехать или поймать, и чтоб помучился?
- Майор! Не дури! Меня Зет-Анна прислала…
Гроза разразилась знатная, Огап даже в сомнениях терялся, где во время разговора страшнее было: в машине нос к носу с разъярённым майором или снаружи, под оглушительными световыми вспышками, то и дело рвущими чёрное небо в клочья. Одна радость: тут их никто сейчас не увидит и «серым мантиям» не донесёт. Повезло ещё, что Арькин приятель давить его передумал, хотя по физиономии в салоне съездил от души. Но это можно пережить и как-то даже понять… Зато Зет-Анна грех отпустит, уж больно тяжёл… да и в самом деле своих подставлять не думал. Единый видит, как оно всё погано вышло. Послание слово в слово передал, но майор отнёсся с явным недоверием. Сначала взглядом сверлил, кажись, над допросом с пристрастием размышлял. От такого расклада пробрало не на шутку. При всей глубине раскаяния ещё пожить хотелось. Но, похоже, Овал-Мурт по-другому решил, стал о подружке спрашивать: когда видел, где, в каком состоянии, что ещё говорила? Как смог ему картинку обрисовал, даже кое-что из допросных материалов выдал… Если храмовники узнают и так и так кранты… Но их, палачей, прощение сержанту перед Единым без надобности, а вот прощение жертвы позарез. Потому и смолчал, ведь Арька как наказывала? Два адреса, два послания – и каждому своё, адресатам друг про друга не рассказывать…
Огап плотнее завернулся в тонкую тряпочную куртку и, на ходу натягивая бесполезный капюшон, рванул к селу. Впереди, сквозь мутную пелену дождя ещё несколько десятков секунд маячили габаритные огни микроавтобуса. Выбросил майор, не захотел и до конца поля довести. Да и чёрт с ним! Главное – сержант волю подрасстрельной выполнил, душу свою спас, а за остальное Единый, авось, не так строго спросит.
Неделя после приезда комиссии оказалась одной из самых нервных за всё проведённое здесь Арианой время. Необъяснимое движение «наверху» продолжалось, и арестанты с удивлением пережили аж два медосмотра, субботнюю прогулку во дворе, пятидесяти граммовое увеличение порций и раздачу казённых роб самым злостным оборванцам.
- Так, гляди того, и до помывки дело дойдёт, - размалёвывая стену трофейным белым камушком, хмыкнул Захар. – Хорошо бы сейчас в парилку с ядрёным квасом да с веничком… А, лейтенант?
- Я б не отказалась, - вздохнула девушка, сразу до мелочей вспомнив начало отпуска, как тогда считала, незыблемые планы на жизнь и предвкушение свежесрубленной баньки, которую так нахваливал дядька Дамир. – Мне сильно кажется или у тебя настроение хорошее? – с подозрением покосилась она в сторону что-то насвистывающего себе под нос художника.
- Почему бы нет? – отойдя от живописи на пару шагов, оценивающе прищурился сокамерник. – Народ говорит, что таких поблажек здесь отродясь не было. И никто в дела храмовников не лез... Как думаешь, может, и правда, поменялось что-то… как-то иначе жизнь пойдёт? Пусть даже и без нас…
Ариана пожала плечами. Очень хотелось думать, что интересы государства и её собственные лежат сейчас в одной плоскости, но… в кардинальные перемены верилось слабо. Да, поблажки и оживление в массах, бить на допросах стали аккуратнее, пару дел, которые раньше за милую душу бы в суд ушли, вернули обратно на доследование… И всё бы это хорошо… Только, судя по возмущению Рунтора, вся эта волна гуманизма от местных властей. Смело, но масштабы не те… и силы не те, чтоб без оглядки радоваться.
- Как с руками-то у тебя? А то замотали по самые запястья… - выводя на стене очередную линию, поинтересовался сокамерник.
- Плохо, - вздохнула девушка, лениво слоняясь по замкнутому пространству.
- Не заживает, что ли? Новые язвы пошли? – настороженно замер старлей, судя по решимости взгляда, готовый сию секунду содрать бинты и убедиться в своих подозрениях.
- Заживает, - хмуро выдала она. – Так замечательно заживает, что Рунтор в восторге… Сказал, скоро показания подписывать будем. – Ариана сжала зубы и не сильно, но с чувством впечатала ботинок в стену. – А там такая *опа… Хоть сама себе пальцы ломай.
- Ну… вообще-то, неплохой вариант, - серьёзно кивнул художник. – Как раз пару недель выиграешь, с уколами закончат. Правда, «серый» может конкретно обозлиться и лазарет устроить в карцере, а там и здоровому загнуться не мудрено.
- Отлично…
- Можно ещё припадочную сыграть. Только надо красиво: с судорогами, закатывающимися глазами, обмороками.
- Это что типа осложнение реактивной формы сифилиса? – без особого энтузиазма уточнила Ариана. – Всего-то вторая неделя после заражения, да ещё и с лечением… А прокатит ли?
- Ты ж у них тестовый образец: что покажешь, то и будет! Вот только лаборатория эта… если по анализам спалят, то за симуляцию отделают «мама, не горюй»… Но на пару уколов опять-таки время выиграешь…
Девушка добрела до окна и решила, что послеобеденный променад на этом окончен. Как бы здорово сейчас ещё на улицу высунуться, голову проветрить… Собраться и уже что-нибудь решить. Ломать или не ломать? Это даже не вопрос… не тот… не главный. Это отсрочка…
- Лучше все одним махом, по одному больнее, - Ариана оторвала взгляд от своих перебинтованных, но пока ещё целых пальцев, и обернулась к продолжающему рассуждать сокамернику. – Если у самой духу не хватит, я помочь могу…
- Какой ты добрый! – не выдержав, съязвила лейтенант. – То придушить пытаешься, то что-нибудь по-дружески сломать. Тебе дознаватель случайно за камерный террор не приплачивает?
Сказала и прикусила язык. Это от страха она сейчас грубит и такую дичь несёт, от которой самой же и противно. Парень ведь дело говорит и не по злобе…
- Приплачивает, - сложив руки на груди, необычайно спокойно выдал Захар, заставив поперхнуться извинениями. – Вернее как… воскресить меня обещал, как героя, домой отпустить… если ты артачиться не будешь и бумаги подпишешь.
- А ты…
- А я своих не продаю: ни тогда, ни сейчас, – зло закусил губу старлей. – Ну, давай, скажи, что я «крыса», что не веришь…
- Раз уж ты действительно Рэм-Орен с Жёлтого Кутька… Куда деваться… Верю… - тяжело вздохнула Ариана, присаживаясь на корточки и выкладывая на пол правую кисть. – На, ломай…
Как ни страшно было калечить рабочую руку, а звук отпираемой двери оказался страшнее во сто крат.
- Зет-Анна, на выход, - равнодушно-будничный голос конвойного прошиб до озноба.
Не успели! Лейтенант шагала по болезненно-яркому после мешка на голове коридору и её ощутимо трясло. Мялась, тянула до последнего, вот… прав Захар… дура! Не ожидала, что прямо сегодня подписывать придётся, прямо сейчас. Ведь утром уже была на допросе, и хоть Рунтор и сказал «скоро», но ведь речь шла о нескольких днях, а не часах!
Придавленная ощущением полного провала Ариана не сразу осознала, что конвойный направил её в другой коридор, и идут они не к кабинету дознавателя, а в комнату со стеклянной клеткой.
За дверью ждали двое: как и всю последнюю неделю хмурый Рунтор Дарм-Тель и… Девушка застыла на пороге, получив чувствительный толчок в спину и по инерции едва не врезавшись в стол.
- Ариана Зет-Анна – старший лейтенант третьего отдела миграции… Она вам нужна? – стараясь соблюсти показную вежливость, поинтересовался храмовник у гостя.
Военный в штатском окинул девушку равнодушно-скучающим взглядом, сверился с бумагами в своей папке и кивнул:
- Да, она самая. Проходит у нас по одному делу, очень ценный свидетель… Разрешите допросить?
- Пожалуйста, - сделав над собой усилие, пригласил к столу Рунтор, приказал конвойному поместить обвиняемую в стеклянный бокс и подвинул ближе ещё один стул для гостя.
- Господин Дарм-Тель, я благодарен за содействие, но лейтенанта мне поручено допросить лично. Не смею вас отвлекать от священной службы Храму.
- Ну, что вы, - сжав зубы, тепло улыбнулся дознаватель. – Пара часов на благо общества – это тоже мой долг…
- Это служебное расследование, возможно будет затронута закрытая госинформация. При всём моём уважении, это требование согласовано с вашим начальством, - напомнил гость.
- Хорошо, если помощь не нужна… - поглаживая край полированного дерева и словно не в силах оторваться, пожал плечами Рунтор, - как знаете.
Когда дверь за дознавателем закрылась, сотрудник главной военной прокуратуры капитан Нур Солен-Ас неторопливо прошёлся по комнате, тщательно проверяя поверхности с помощью невзрачной безделушки, смахивающей на брелок для ключей. Удовлетворившись результатами и убрав детектор радиосигналов, второй раз за всё это время посмотрел на арестантку и извлёк из кармана диктофон.
- Уважаемая, вы знаете, кто я, или нужно представиться?
- Знаю, - Ариана кивнула, чуть склонив голову набок.
- И, вероятно, догадываетесь, по какой причине?
Девушка снова кивнула, внимательно следя за действиями мужчины.
- Тогда перейдём сразу к делу. Для начала прослушайте, показания небезызвестной вам коллеги по оперативной работе Надии Лофм-Лин…
Ровный, но достаточно сильный голос бывшей напарницы заполнил собой комнату, монотонно и практически без пауз рассказывая что-то… что-то путанное и малоинтересное. Гость поставил диктофон на стол, отошёл к двери, вернулся, отрегулировал громкость, а потом взял один из стульев и присел вплотную к прозрачной стене клетки.
- Ариана Зет-Анна… старший лейтенант миграционного отдела… ответственный сотрудник… организация секты, падение в вере, падение в боге, подрыв устоев… И как вам только не стыдно? – вздохнул он, выдержав паузу и буравя «сектантку» суровым взглядом. – Как только не стыдно было сбегать из тёплой постельки… ночью… в отпуск… в какое-то село… И ни звонка, ни весточки…
- Ну, не правда… - сморщив нос, улыбнулась девушка. – Весточку я тебе отправила.
- Знаешь, любовникам обычно отправляют вдохновенные записки с белыми голубями, а не обгоревших танкистов в три часа ночи на служебную квартиру.
- А это уж кто как умеет, - развела руками Ариана. – Тем более что Огап гораздо полезнее голубя, он просьбу мою передал?
- Ага, - кивнул мужчина, - и я сперва решил, что это деза, а потом, что у тебя крыша поехала. Я-то всё лето считал, что ты меня бросила, видеть не хочешь… И вдруг появляется человечек и говорит, что Зет-Анна в храмовой тюрьме и просит против самой себя дело сфабриковать! Да ещё по такой статье, чтоб точно под расстрел!
- Ты сделал? – потерев затылок, подняла глаза лейтенант.
- Слушай… У храмовников сидеть не сладко, я понимаю, а вторая категория – это вообще ад, вон руки искалеченные вижу, и лицо осунулось… Ты сейчас хоть куда соскочить хочешь, но давай не будем в крайности кидаться. Я людей подключу, найдём свидетелей, доказательства, того же танкиста потрясём… В суде докажем, и выйдешь отсюда малой кровью…
- Нур… Нур, перестань! – вспылила Ариана, хлопнув забинтованными ладонями по стеклу, прерывая поток заботливых увещеваний. – Ты ведь понимаешь, что с храмовых судов не выходят! Скажи, пачкаться не хочешь? Грех на душу брать? Или за карьеру свою переживаешь?
- Я за тебя переживаю, ненормальная! – холодно огрызнулся капитан. – Я тебя спасти хочу, а не самолично под пулю подвести. Что у храмовников, что под трибунал – везде смерть! Дай мне время, уж лучше сейчас немного потерпеть, может…
- Не может! Нет у меня времени, ни сколько! Зато есть сифилис и безотлагательное обстоятельство! К тому же… ты пришёл официально, значит, и дело уже заведено…
- Да, но я хотел провести тебя как свидетеля, чтоб на допросах видеться… - недовольно зыркнул военный. – А чтоб в нашу тюрьму тебя забрать…
- Нужна расстрельная статья, - закончила фразу Ариана, присев на корточки и облокотившись спиной о стену. – Иначе отсюда не переводят. Ты это знаешь, и я знаю.
Капитан Солен-Ас устало прикрыл глаза и долго, беззвучно шевелил губами, видимо, отводя душу и костеря проблемную подругу на все лады. Сухо потрескивал диктофон, мотая бесконечную запись.
- Нур… вытащи меня отсюда… хоть под трибунал… А то я сама...
- Чёрт с тобой! – скрипнул зубами мужчина, поднимаясь со стула и нервно прохаживаясь вдоль клетки, словно сам находился внутри. – И за что же тебя сажать?
- За использование служебного положения, переправку через границу и работорговлю пленными эдайцами. Можно ещё рабовладение до кучи вкупе с жестоким обращением.
Гость замер на полушаге как влитой и медленно развернулся к источнику вдохновенного бреда.
- Арька, ты понимаешь, что такое состряпать на ровном месте – это не два пальца об асфальт?
- Ну, не совсем на ровном, - поковыряла ботинком бетонный пол девушка. – Есть тут один эдаец... Тимуром зовут. Его как раз можно в свидетели… и в потерпевшие. Если толком всё объяснить, то парень понятливый. А у храмовников уже, наверняка, и сведения от него есть… Им-то служебные преступления ни к чему, думаю, информацией с тобой поделятся. Главное – чтоб масштаб не просекли.
- Да уж… Дарм-Тель в тебя акульей хваткой вцепился. Аккуратно надо… но быстро, - задумчиво нахмурился мужчина, заранее прикидывая объём работы. – Если он поймёт, куда ветер дует, я тебя уже не найду. Ладно, про эдайца я понял, твои из отдела, если что подыграют… Тогда всё, - глянул он на часы. – Погнали, чем быстрее начну…
- Подожди, я тебе про сокамерника ещё не рассказала, - торопливо вклинилась Ариана.
- Давай, не всё сразу, - тяжело вздохнул капитан. – Если я сейчас по всем фронтам движение начну, ничего хорошего не выйдет. – Сначала твой перевод в ведомственную тюрьму. Дня три-четыре ещё потерпи. Руки сильно покалечены? Помощь хирургов нужна будет?
- Помощь? Да! – радостно оживилась Ариана. – Сломай мне правую в коридоре, когда выводить будут, а потом полечим.
- Я смотрю, ты тут совсем одичала, - мужчина выразительно покрутил пальцем у виска. – По голове часто бьют?
- С меня подпись требуют, а так хоть отсрочка…
- Не стану я ничего ломать, - косо глянул капитан, одёргивая пиджак. - Лучше дознавателю твоему бумажной волокиты подкину, чтоб в ближайшее время точно не до тебя было. Сойдёт?
- Пожалуй, - подумав, кивнула девушка. – Уходишь?
- Да, - виновато отвернулся гость, кашлянул, нахмурился, возвращая лицу непроницаемо-спокойное выражение рабочей рутины. – Прослушки нет, и всё же… я сейчас выключу диктофон, и мы коротко обсудим пару моментов «на публику». Стены толстые и вряд ли из коридора нас слушают, но мне так спокойнее.
- Майор, стой! – Вардан сбавил ход, вглядываясь в чуть сгорбленную фигуру, размахивающую руками возле следующего поворота.
Прилив бешенства прокатился по телу ударной волной, а педаль газа медленно, но верно пошла в пол. Танкист… один… на пустой дороге… Сразу его переехать или поймать, и чтоб помучился?
- Майор! Не дури! Меня Зет-Анна прислала…
Гроза разразилась знатная, Огап даже в сомнениях терялся, где во время разговора страшнее было: в машине нос к носу с разъярённым майором или снаружи, под оглушительными световыми вспышками, то и дело рвущими чёрное небо в клочья. Одна радость: тут их никто сейчас не увидит и «серым мантиям» не донесёт. Повезло ещё, что Арькин приятель давить его передумал, хотя по физиономии в салоне съездил от души. Но это можно пережить и как-то даже понять… Зато Зет-Анна грех отпустит, уж больно тяжёл… да и в самом деле своих подставлять не думал. Единый видит, как оно всё погано вышло. Послание слово в слово передал, но майор отнёсся с явным недоверием. Сначала взглядом сверлил, кажись, над допросом с пристрастием размышлял. От такого расклада пробрало не на шутку. При всей глубине раскаяния ещё пожить хотелось. Но, похоже, Овал-Мурт по-другому решил, стал о подружке спрашивать: когда видел, где, в каком состоянии, что ещё говорила? Как смог ему картинку обрисовал, даже кое-что из допросных материалов выдал… Если храмовники узнают и так и так кранты… Но их, палачей, прощение сержанту перед Единым без надобности, а вот прощение жертвы позарез. Потому и смолчал, ведь Арька как наказывала? Два адреса, два послания – и каждому своё, адресатам друг про друга не рассказывать…
Огап плотнее завернулся в тонкую тряпочную куртку и, на ходу натягивая бесполезный капюшон, рванул к селу. Впереди, сквозь мутную пелену дождя ещё несколько десятков секунд маячили габаритные огни микроавтобуса. Выбросил майор, не захотел и до конца поля довести. Да и чёрт с ним! Главное – сержант волю подрасстрельной выполнил, душу свою спас, а за остальное Единый, авось, не так строго спросит.
Глава 41
Неделя после приезда комиссии оказалась одной из самых нервных за всё проведённое здесь Арианой время. Необъяснимое движение «наверху» продолжалось, и арестанты с удивлением пережили аж два медосмотра, субботнюю прогулку во дворе, пятидесяти граммовое увеличение порций и раздачу казённых роб самым злостным оборванцам.
- Так, гляди того, и до помывки дело дойдёт, - размалёвывая стену трофейным белым камушком, хмыкнул Захар. – Хорошо бы сейчас в парилку с ядрёным квасом да с веничком… А, лейтенант?
- Я б не отказалась, - вздохнула девушка, сразу до мелочей вспомнив начало отпуска, как тогда считала, незыблемые планы на жизнь и предвкушение свежесрубленной баньки, которую так нахваливал дядька Дамир. – Мне сильно кажется или у тебя настроение хорошее? – с подозрением покосилась она в сторону что-то насвистывающего себе под нос художника.
- Почему бы нет? – отойдя от живописи на пару шагов, оценивающе прищурился сокамерник. – Народ говорит, что таких поблажек здесь отродясь не было. И никто в дела храмовников не лез... Как думаешь, может, и правда, поменялось что-то… как-то иначе жизнь пойдёт? Пусть даже и без нас…
Ариана пожала плечами. Очень хотелось думать, что интересы государства и её собственные лежат сейчас в одной плоскости, но… в кардинальные перемены верилось слабо. Да, поблажки и оживление в массах, бить на допросах стали аккуратнее, пару дел, которые раньше за милую душу бы в суд ушли, вернули обратно на доследование… И всё бы это хорошо… Только, судя по возмущению Рунтора, вся эта волна гуманизма от местных властей. Смело, но масштабы не те… и силы не те, чтоб без оглядки радоваться.
- Как с руками-то у тебя? А то замотали по самые запястья… - выводя на стене очередную линию, поинтересовался сокамерник.
- Плохо, - вздохнула девушка, лениво слоняясь по замкнутому пространству.
- Не заживает, что ли? Новые язвы пошли? – настороженно замер старлей, судя по решимости взгляда, готовый сию секунду содрать бинты и убедиться в своих подозрениях.
- Заживает, - хмуро выдала она. – Так замечательно заживает, что Рунтор в восторге… Сказал, скоро показания подписывать будем. – Ариана сжала зубы и не сильно, но с чувством впечатала ботинок в стену. – А там такая *опа… Хоть сама себе пальцы ломай.
- Ну… вообще-то, неплохой вариант, - серьёзно кивнул художник. – Как раз пару недель выиграешь, с уколами закончат. Правда, «серый» может конкретно обозлиться и лазарет устроить в карцере, а там и здоровому загнуться не мудрено.
- Отлично…
- Можно ещё припадочную сыграть. Только надо красиво: с судорогами, закатывающимися глазами, обмороками.
- Это что типа осложнение реактивной формы сифилиса? – без особого энтузиазма уточнила Ариана. – Всего-то вторая неделя после заражения, да ещё и с лечением… А прокатит ли?
- Ты ж у них тестовый образец: что покажешь, то и будет! Вот только лаборатория эта… если по анализам спалят, то за симуляцию отделают «мама, не горюй»… Но на пару уколов опять-таки время выиграешь…
Девушка добрела до окна и решила, что послеобеденный променад на этом окончен. Как бы здорово сейчас ещё на улицу высунуться, голову проветрить… Собраться и уже что-нибудь решить. Ломать или не ломать? Это даже не вопрос… не тот… не главный. Это отсрочка…
- Лучше все одним махом, по одному больнее, - Ариана оторвала взгляд от своих перебинтованных, но пока ещё целых пальцев, и обернулась к продолжающему рассуждать сокамернику. – Если у самой духу не хватит, я помочь могу…
- Какой ты добрый! – не выдержав, съязвила лейтенант. – То придушить пытаешься, то что-нибудь по-дружески сломать. Тебе дознаватель случайно за камерный террор не приплачивает?
Сказала и прикусила язык. Это от страха она сейчас грубит и такую дичь несёт, от которой самой же и противно. Парень ведь дело говорит и не по злобе…
- Приплачивает, - сложив руки на груди, необычайно спокойно выдал Захар, заставив поперхнуться извинениями. – Вернее как… воскресить меня обещал, как героя, домой отпустить… если ты артачиться не будешь и бумаги подпишешь.
- А ты…
- А я своих не продаю: ни тогда, ни сейчас, – зло закусил губу старлей. – Ну, давай, скажи, что я «крыса», что не веришь…
- Раз уж ты действительно Рэм-Орен с Жёлтого Кутька… Куда деваться… Верю… - тяжело вздохнула Ариана, присаживаясь на корточки и выкладывая на пол правую кисть. – На, ломай…
Как ни страшно было калечить рабочую руку, а звук отпираемой двери оказался страшнее во сто крат.
- Зет-Анна, на выход, - равнодушно-будничный голос конвойного прошиб до озноба.
Не успели! Лейтенант шагала по болезненно-яркому после мешка на голове коридору и её ощутимо трясло. Мялась, тянула до последнего, вот… прав Захар… дура! Не ожидала, что прямо сегодня подписывать придётся, прямо сейчас. Ведь утром уже была на допросе, и хоть Рунтор и сказал «скоро», но ведь речь шла о нескольких днях, а не часах!
Придавленная ощущением полного провала Ариана не сразу осознала, что конвойный направил её в другой коридор, и идут они не к кабинету дознавателя, а в комнату со стеклянной клеткой.
За дверью ждали двое: как и всю последнюю неделю хмурый Рунтор Дарм-Тель и… Девушка застыла на пороге, получив чувствительный толчок в спину и по инерции едва не врезавшись в стол.
- Ариана Зет-Анна – старший лейтенант третьего отдела миграции… Она вам нужна? – стараясь соблюсти показную вежливость, поинтересовался храмовник у гостя.
Военный в штатском окинул девушку равнодушно-скучающим взглядом, сверился с бумагами в своей папке и кивнул:
- Да, она самая. Проходит у нас по одному делу, очень ценный свидетель… Разрешите допросить?
- Пожалуйста, - сделав над собой усилие, пригласил к столу Рунтор, приказал конвойному поместить обвиняемую в стеклянный бокс и подвинул ближе ещё один стул для гостя.
- Господин Дарм-Тель, я благодарен за содействие, но лейтенанта мне поручено допросить лично. Не смею вас отвлекать от священной службы Храму.
- Ну, что вы, - сжав зубы, тепло улыбнулся дознаватель. – Пара часов на благо общества – это тоже мой долг…
- Это служебное расследование, возможно будет затронута закрытая госинформация. При всём моём уважении, это требование согласовано с вашим начальством, - напомнил гость.
- Хорошо, если помощь не нужна… - поглаживая край полированного дерева и словно не в силах оторваться, пожал плечами Рунтор, - как знаете.
Когда дверь за дознавателем закрылась, сотрудник главной военной прокуратуры капитан Нур Солен-Ас неторопливо прошёлся по комнате, тщательно проверяя поверхности с помощью невзрачной безделушки, смахивающей на брелок для ключей. Удовлетворившись результатами и убрав детектор радиосигналов, второй раз за всё это время посмотрел на арестантку и извлёк из кармана диктофон.
- Уважаемая, вы знаете, кто я, или нужно представиться?
- Знаю, - Ариана кивнула, чуть склонив голову набок.
- И, вероятно, догадываетесь, по какой причине?
Девушка снова кивнула, внимательно следя за действиями мужчины.
- Тогда перейдём сразу к делу. Для начала прослушайте, показания небезызвестной вам коллеги по оперативной работе Надии Лофм-Лин…
Ровный, но достаточно сильный голос бывшей напарницы заполнил собой комнату, монотонно и практически без пауз рассказывая что-то… что-то путанное и малоинтересное. Гость поставил диктофон на стол, отошёл к двери, вернулся, отрегулировал громкость, а потом взял один из стульев и присел вплотную к прозрачной стене клетки.
- Ариана Зет-Анна… старший лейтенант миграционного отдела… ответственный сотрудник… организация секты, падение в вере, падение в боге, подрыв устоев… И как вам только не стыдно? – вздохнул он, выдержав паузу и буравя «сектантку» суровым взглядом. – Как только не стыдно было сбегать из тёплой постельки… ночью… в отпуск… в какое-то село… И ни звонка, ни весточки…
- Ну, не правда… - сморщив нос, улыбнулась девушка. – Весточку я тебе отправила.
- Знаешь, любовникам обычно отправляют вдохновенные записки с белыми голубями, а не обгоревших танкистов в три часа ночи на служебную квартиру.
- А это уж кто как умеет, - развела руками Ариана. – Тем более что Огап гораздо полезнее голубя, он просьбу мою передал?
- Ага, - кивнул мужчина, - и я сперва решил, что это деза, а потом, что у тебя крыша поехала. Я-то всё лето считал, что ты меня бросила, видеть не хочешь… И вдруг появляется человечек и говорит, что Зет-Анна в храмовой тюрьме и просит против самой себя дело сфабриковать! Да ещё по такой статье, чтоб точно под расстрел!
- Ты сделал? – потерев затылок, подняла глаза лейтенант.
- Слушай… У храмовников сидеть не сладко, я понимаю, а вторая категория – это вообще ад, вон руки искалеченные вижу, и лицо осунулось… Ты сейчас хоть куда соскочить хочешь, но давай не будем в крайности кидаться. Я людей подключу, найдём свидетелей, доказательства, того же танкиста потрясём… В суде докажем, и выйдешь отсюда малой кровью…
- Нур… Нур, перестань! – вспылила Ариана, хлопнув забинтованными ладонями по стеклу, прерывая поток заботливых увещеваний. – Ты ведь понимаешь, что с храмовых судов не выходят! Скажи, пачкаться не хочешь? Грех на душу брать? Или за карьеру свою переживаешь?
- Я за тебя переживаю, ненормальная! – холодно огрызнулся капитан. – Я тебя спасти хочу, а не самолично под пулю подвести. Что у храмовников, что под трибунал – везде смерть! Дай мне время, уж лучше сейчас немного потерпеть, может…
- Не может! Нет у меня времени, ни сколько! Зато есть сифилис и безотлагательное обстоятельство! К тому же… ты пришёл официально, значит, и дело уже заведено…
- Да, но я хотел провести тебя как свидетеля, чтоб на допросах видеться… - недовольно зыркнул военный. – А чтоб в нашу тюрьму тебя забрать…
- Нужна расстрельная статья, - закончила фразу Ариана, присев на корточки и облокотившись спиной о стену. – Иначе отсюда не переводят. Ты это знаешь, и я знаю.
Капитан Солен-Ас устало прикрыл глаза и долго, беззвучно шевелил губами, видимо, отводя душу и костеря проблемную подругу на все лады. Сухо потрескивал диктофон, мотая бесконечную запись.
- Нур… вытащи меня отсюда… хоть под трибунал… А то я сама...
- Чёрт с тобой! – скрипнул зубами мужчина, поднимаясь со стула и нервно прохаживаясь вдоль клетки, словно сам находился внутри. – И за что же тебя сажать?
- За использование служебного положения, переправку через границу и работорговлю пленными эдайцами. Можно ещё рабовладение до кучи вкупе с жестоким обращением.
Гость замер на полушаге как влитой и медленно развернулся к источнику вдохновенного бреда.
- Арька, ты понимаешь, что такое состряпать на ровном месте – это не два пальца об асфальт?
- Ну, не совсем на ровном, - поковыряла ботинком бетонный пол девушка. – Есть тут один эдаец... Тимуром зовут. Его как раз можно в свидетели… и в потерпевшие. Если толком всё объяснить, то парень понятливый. А у храмовников уже, наверняка, и сведения от него есть… Им-то служебные преступления ни к чему, думаю, информацией с тобой поделятся. Главное – чтоб масштаб не просекли.
- Да уж… Дарм-Тель в тебя акульей хваткой вцепился. Аккуратно надо… но быстро, - задумчиво нахмурился мужчина, заранее прикидывая объём работы. – Если он поймёт, куда ветер дует, я тебя уже не найду. Ладно, про эдайца я понял, твои из отдела, если что подыграют… Тогда всё, - глянул он на часы. – Погнали, чем быстрее начну…
- Подожди, я тебе про сокамерника ещё не рассказала, - торопливо вклинилась Ариана.
- Давай, не всё сразу, - тяжело вздохнул капитан. – Если я сейчас по всем фронтам движение начну, ничего хорошего не выйдет. – Сначала твой перевод в ведомственную тюрьму. Дня три-четыре ещё потерпи. Руки сильно покалечены? Помощь хирургов нужна будет?
- Помощь? Да! – радостно оживилась Ариана. – Сломай мне правую в коридоре, когда выводить будут, а потом полечим.
- Я смотрю, ты тут совсем одичала, - мужчина выразительно покрутил пальцем у виска. – По голове часто бьют?
- С меня подпись требуют, а так хоть отсрочка…
- Не стану я ничего ломать, - косо глянул капитан, одёргивая пиджак. - Лучше дознавателю твоему бумажной волокиты подкину, чтоб в ближайшее время точно не до тебя было. Сойдёт?
- Пожалуй, - подумав, кивнула девушка. – Уходишь?
- Да, - виновато отвернулся гость, кашлянул, нахмурился, возвращая лицу непроницаемо-спокойное выражение рабочей рутины. – Прослушки нет, и всё же… я сейчас выключу диктофон, и мы коротко обсудим пару моментов «на публику». Стены толстые и вряд ли из коридора нас слушают, но мне так спокойнее.
