- Я плохо понимаю этот современный мир. Мне нужно место поспокойнее, чем столица. Например Уленас. Мне требуется, чтобы кто-то меня туда сопроводил. Не уверен, что сам смогу быстро со всем этим разобраться. Покупка билетов, дорога. Общение с людьми...
Раздался звонок переговорника. Уна взглянула на экран.
- Это Айрис. Я сейчас.Она вышла на кухню, приняла звонок. Айрис была не пьяна, не под пылью, адекватна и не рыдала. Уже хорошо.
- Я к тебе с прожектом, - усмехнулась она. - Думаю, не отправиться ли мне на твою малую родину. Кажется твой отец содержит там небольшую гостиницу.
И если так дело пойдет дальше, подумала Уна, у него будет скоро на два постояльца больше, чем обычно в это время года.
- И что ты забыла в этой дыре? - проворчала Уна, прекрасно зная, что она забыла там.- Море холодное, из развлечений - только поездки на ослике в город.
- Ты не справедлива к своей малой родине, - возразила Айрис, с сожалением откладывая в сторону короткое красное платье. Учитывая, насколько стеснителен и неопытен ее кхм... возлюбленный, очень не зря.
Айрис продолжила:
- Там чудесные скалы. Все модные режиссеры синематиков что-нибудь там снимали. Например, знаменитую битву из "Войны звезд". Битва темной леди Дэйдре с ее наставником
- Ветер там ужасный сейчас. - заметила Уна. - Надышишься, и будешь хрипеть не хуже леди Дейдре.
Айрис сморщила нос, и засипела, подражая знаменитой кинематографической героине.
- Уна... Я твоя мать!
- Упаси Бездна! Когда ты собираешься совершить сей безумный вояж?
Айрис развернула глазок переговорника. Она была в своей мастерской, и работа кипела.
- Как только разберусь с делами. После того как статуя займет свое место на площади Справедливости.
Уна пожала плечами. И эти люди ещё что-то говорят о том, что не связаны самой судьбой?
- Хорошо. Что от меня надо? Поехать с тобой? Я не знаю, смогу ли...
Айрис фыркнула.
-Я не маленькая. Сама разберусь. Просто делюсь идеей. Ладно. Спокойной ночи.
- Спокойной.
Бывший магистр приподнялся на локте. Смотрел на Уну жадно и с затаенной надеждой.
- Слышали, - спросила Уна, садясь на кровать, сложив ноги по-камайнски.
- Да.
Впервые в его серых глазах мелькнуло чтото. Отсвет того колдовского аметистового цвета, к которому уна привыкла за годы любования работами Айрис.- Какого цвета у вас были глаза раньше?
Тень удивления скользнула по его лицу.
- Не помню..
- Вы не видели портретов Айрис? Ваших портретов? Она только вас и рисовала
- Я почти ничего не видел.
Ах да....
- Простите.
- Вам не за что извиняться.
- А хотите посмотреть?
- Как? У вас есть репродукции?
- Куча светописок в переговорнике.
Уна зашла в галерею переговорника, открыла папку со светописками от Айрис.Протянула переговорник лорду Алистеру.
- Листайте вправо.
Он погрузился в изучение.
- Действительно странно. Я плохо помнил свою внешность. Цвет глаз тоже не помнил. Помнил только, что матушка называла меня красивым. Вплетала мне в волосы чёрную бусинку от сглаза. Не помогло.
- Как сказать. Далеко не каждый смог бы пережить все, что вы пережили. И сейчас вы вполне ничего.
Особенно если наберёт килограмм десять и научится каким-нибудь еще выражениям лица кроме отсутствующего, как у выключенного голема. Бывший магистр благодарно кивнул.
- Необычный цвет глаз - это же отличительная черта небесных всадников, разве нет? Я видела всего двоих вблизи, но...
- Да, один из священных признаков, выделенных казгийскими жрицами.
- А еще у Небесных всадников почти нет белого жира, только бурый - продолжила делиться знаниями Уна. - Им трудно поправиться. Что еще... Кости тоньше и легче, но при этом крепче.
- Насколько я знаю, да.
- Может вы родились Небесным Всадником?
- Исари тоже так считает. А я не знаю. Мне многое нужно обдумать, разобраться себе...
За окном очень темно и очень тихо - час быка. Им обоим не спалось. Самое время говорить о странном.
Лорд Алистер лежал неподвижно, и Уна несколько раз подходила, проверить - дышит ли. Хотя, конечно, развёрнутая целительская диагностическая сеть давала исчерпывающие данные о его состоянии. Дышит. Не спит. Пульс ровный, давление в норме, все органы в порядке. Наконец он открыл глаза, облизнул пересохшие губы
Уна сказала:
- Хотите пить?
- Да. Странно не чувствовать магии. Будто я ослеп и оглох. Что вы сейчас использовали?
- Диагностическую сеть.
- Так и подумал. Я ее уже нутром чую.
- Она вернется... Господин Исари...
- Да, знаю. После аналогичного опыта провалился в Бездну на семнадцать лет... А прежде терял силу после потрясения.
Он приподнял изможденную руку, сделал простейший магический пасс. Ничего.
- Это меньшее, чтем я был готов заплатить. Да, я чувствую, что все это недалеко. Магия, бездна... Как за стеклом, но рядом.
Очень близко. Шепчет мне странное.
В семинарии еще играют в "Шепот бездны" ?
Ни одна вечеринка не проходит без этой игры, - отозвалась Уна.
Шёпот бездны слышат и обычные люди. Кто-то, обладающий творческим началом делает этот шепот частью картин или стихов, кто-то просто видит яркие подробные и невозможные сны...игру в шепот Уне особо не любила. Должно быть, запертые в подсознании воспоминания Маргариты не давали ей получить удовольствие от этой сомнительной забавы.
- А как наставники? Следят, чтобы послушники не увлекались?
- А как же. Пару самых ретивых на сутки в браслеты безмагии заковывали на моей памяти. А вы и сейчас слышите шепот бездны?
- Сейчас вертяться, в голове стихи. Стояли звери... Около двери... В них стреляли... Они умирали.( 1)
Чувствую себя этим зверем.
Не потому-он засмеялся, - что в меня стреляли. А просто я чувствую за этими стихами неясные, темные образы
И у Уны от этих странных слов возникли перед глазами какие-то смутные картинки... какие-то страшные и несчастные чудовища... трагически одинокие и никому не нужные.
- И еще вот... Как некогда в разросшихся хвощах ревела от сознания бессилья тварь скользкая, почуяв на плечах еще не появившиеся крылья. ( 2)
- Знаете, продолжил он.- В былые времена, когда существование становилось для меня совсем невыносимым, я уходил в бездну очень далеко. И Бездна говорила со мной. Хотите узнать, как появились Небесные Всадники?
Зов господ рыцарей вытряхнул Верлита из мутного сна, отозвался эхом в голове, пустой и гудящей после вчерашней дегустации пшеничного вина. "Верлит," — услышал он тихий шепот, от которого зашевелились волоски на руках. Неприятное, но давно привычное ощущение. — "Верлит."
Он с кряхтением поднялся с узкой скамьи у очага, на которой вчера уснул, пригладил волосы и бороду, почесал живот и пошел на зов. В бесконечных галереях замка было холодно и жутковато. Господа рыцари — все семеро - столпились в центральном дворике замка. Семь высоких фигур, с белыми неподвижными лицами, похожими на маски с пустыми глазами.
Он спустился по лестнице и ступил на плиты двора.
— Я это... — сказал Верлит, на мгновение сбиваясь, и поскреб в затылке. — Пришел вот. Чего звали-то, господа рыцари? Завтрак, того... через час будет.
Длинные тощие фигуры встали клином, положили руки на плечи друг друга. Впереди стоящего они выбрали "говоруном". Чем больше времени господа рыцари проводят в Бездне, тем меньше в них остается человеческого. Вот и говорить на человеческий лад, словами через рот, им уже тяжело. Если бы было у них время отдыхать, жить среди людей, сохранили бы и человеческий разум, и внешность, но времени на отдых нет. Бездна не спит, и господа рыцари начеку.
— Мы обнаружили здесь находящуюся без сознания особь женского пола, — прошелестел говорун, то наклоняя, то поднимая голову, будто выталкивая слова из себя.
— Бабу, что ли, нашли? — опешил Верлит. Откуда тут, на самой границе с Бездной, взяться посторонним? Ближайшая захудалая деревушка в дне пути... Ближе к Бездне господа рыцари селиться не разрешают — дети уродами рождаться будут. Эта правда. Верлит тут коз пытался разводить, кур. Такое рождалось-вылуплялось, что и забивать противно.
И не растет тут ничего, не цветет... Господа рыцари говорят, что как начнут растения расти, да нормальные, не кривые, так, значит, и селиться можно будет. А замок, значит, на новое место переносить, к отступившей Бездне. Такое на Верлитовой памяти один раз всего было. А он тут, почитай, уже тридцатый год обретается.
— Особь женского пола, — повторил говорун. — Без сознания. Со следами перемещения через портал. Вероятно, из Старой столицы.
Верлит присвистнул. Это что же такое происходит?
Господа рыцари расступились, и он наконец увидел не бабу... девицу. В платье таком, бархатном, что ли, белом, с ожерельем на шее, вуалью на голове.
— Она умирала, — продолжал говорун. — Мы ее вылечили.
Один из господ рыцарей перевернул девицу на бок, и Верлит с сожалением увидел, что бархатное платье безнадежно испорчено — опалено и окровавлено. Ткань-то дорогая, жалко.
— Особь женского пола следует отмыть и уложить в постель, Верлит, — строго сказал говорун. — Пусть отдыхает.
Отдав распоряжения, господа рыцари тут же потеряли всякий интерес к девице и занялись своими делами, выглядевшими, на сторонний взгляд Верлита, недостойным взрослых мужчин баловством. Вот скажите на милость, зачем раскладывать по кучкам набранные непонятно где камни, ощупывать их, нюхать?
А девицу, весьма рослую, вытянувшуюся, видать, на столичных-то хлебах, тащить пришлось Верлиту в одиночку. Росточек-то высокий, господам рыцарям под стать, а сама тоненькая, как тростиночка. Супротив девушек деревенских, у которых есть за что ухватиться, шибко тощенькая. Лицо милое, это да, и волосы — чистое золото.
Верлит девицу вымыл, переодел и на перину уложил. Перина, конечно, не лебяжьим пухом набита, ну уж что есть. Господа рыцари, те вообще на голых досках спать могут, а перина для гостей лежит. Вдруг регис или иной начальственный человек про рыцарей Разлома вспомнит... ну, на то не велика надежда. Старый-то регис два года как умер, а молодой — дурак. Не думает, на чьих плечах мир держится.
Девица безмятежно спала на огромной кровати, Верлит оставил ее без страха. Господа рыцари за всем следят, проснется — дадут ему знать. А пока стоит заняться завтраком. Господа рыцари, даром что тощие, едят каждый за четверых.
Кипели котлы над очагом. В одном — дюже полезная каша, сладкая до приторности, а в другом — вода для заварки чайного листа. Верлит потом и чайный отвар так засахарит, что гадость получится. Ну так то для него гадость, а господам рыцарям нравится — вкусы они разбирают только самые яркие и по-одному. Сладость — так чтоб все слипалось, горечь или острота — так чтоб желудок жгло и резало, а кислое и соленое — так чтобы зубы сводило.
Могут, конечно, и безвкусное есть, предшественник Верлита им такую бурду варил, какую и собакам да свиньям не предложишь. А Верлиту их жалко. Пусть уж едят, как им нравится. В Бездне-то они и сырым мясом не брезгуют — всякой той гадостью, что там водится. Как-то раз лапу паука оттуда притащили — на изучение. Втроем ее волокли, тяжеленную…
Верлит наполнил миски - большие, жестяные. Погрузил на тележку, повез в трапезную. Господа рыцари уже на местах сидят, ждут. В трапезной тишина такая мрачная, плотная — это господа рыцари болтать изволят так. Молча, не глядя друг на друга.
Стол длинный, каменный, скамьи тоже каменные. На сотню, а может, и больше людей рассчитан стол, а никак не на семерых. Восьмерых. Верлит тоже здесь ест. Только на скамью дерюжку подстилает. Холодно, а Верлит еще жениться хочет. На мельниковой дочке, между прочим.
Вот господа рыцари взялись за ложки, Верлит тоже уселся есть. Себе он готовил отдельно — нормальное на вкус. А сегодня и на девицу спящую рассчитал.
Рыцари молча жевали, и Верлит от них не отставал, рассеянно поглядывая вокруг.
На стену напротив интересно посмотреть, например. Там карта висит. Ну как карта — светлым граница отмечена. Темным — Бездна. Очертания материков, океаны, иные страны — все черное, нет там больше ничего. Только Бездна. Одно их государство осталось. Растет, конечно, понемножку —
его господа рыцари с Бездной бой ведут. Наносят на карту освобожденные земли, отмечают горы и реки, озера и моря. Земли становится больше, людишек нарождается сколько-то, заселяют новые места.
Нынче две столицы зеленым отмечены — старая и новая. Однажды один господин рыцарь изволил вслух заметить, что напоминает ему это наличие двух столиц деление клетки. А второй сказал, что деление — это жизнь. А третий, что старые клетки имеют свойство отмирать.
Что такое клетки Верлит знал. Все живые существа состоят из них. А самая большая клетка — яйцо куриное. Это ему господа рыцари объяснили, еще когда он пятнадцатилетним глупцом к ним заявился. Они его тогда и взялись учить. Много чего интересного рассказывали, да и сейчас иногда это… уста разверзают. Про електричество слушать очень интересно и про всякие штуки железные — одни по небу, как птицы, летали, другие по земле бегали быстрее ветра. А внутри люди. Это все до прихода Бездны было. Теперь таких чудес не найдешь.
Задумался Верлит, не сразу и заметил, что все господа рыцари ложки опустили, смотрят на него. Не моргают.
— Что случилось, милостивые господа? — всполошился Верлит. — Али невкусно что?
— Особь женского пола проснулась, — прошелестел давешний говорун.
И Верлит пошел проведать гостью.
Вначале постучал, вежество он разумеет — у семи рыцарей оруженосцем ходит как-никак. Дождался тихого «войдите».
Девица сидела на постели, прижав к тощей груди стеганое одеяло.
— Добро пожаловать в Усталое Пламя, госпожа, — сказал Верлит и поклонился. Девица вздрогнула. Сказала еще тише:
— Я не госпожа. Служанка. А за гостеприимство благодарю.
— Служанка? — удивился Верлит. — В бархатном платье?
Она вскинулась.
— Любимая комнатная девушка регины Аккористы!
— Жены регисовой, что ли? Не слышал, чтобы он женился.
Она отвернулась.
— Дурак. Старого региса дочки. Наследницы престола.
— А что же случилось? — спросил Верлит, спиной чувствуя, что ввязались они во что-то нехорошее.
— Регину Аккористу убили. Люди молодого региса.
— Очень жаль, — ответил Верлит, отгоняя образ тела одного из господ рыцарей. Когда он только появился, в Усталом Пламени их было восемь. Восьмой — самый молодой, еще не лишившийся человеческих черт, часто над Верлитом подтрунивал, а иногда и пугал. А теперь спит горемычный в том самом месте, где деревня сейчас ближайшая. Остальные провели над телом обряды, он теперь жителей деревни защитит в случае чего. Во всем-то господа рыцари пользу для людей ищут. Даже в собственной смерти. — Любила госпожу-то свою?
Девица уткнулась лицом в одеяло. Всхлипнула.
— Любила. Хорошая была, добрая… А они вчетвером. Да с магом. Как было устоять?
Верлит сел на край постели, погладил девицу по закутанной в одеяло ноге.
— А как ты попала сюда, милая?
Со служанкой всяко проще общий язык найти, чем с девицей благородной.
— Меня регина спасла… Портал у нее был, отцом… старым регисом подаренный. Никто про него не знал, даже регина не знала, куда он ведет… чтобы маги-мыслеслухи не прознали.
Девица шмыгнула носом и добавила:
— Она меня в портал толкнула, хотела следом. И не успела.
Раздался звонок переговорника. Уна взглянула на экран.
- Это Айрис. Я сейчас.Она вышла на кухню, приняла звонок. Айрис была не пьяна, не под пылью, адекватна и не рыдала. Уже хорошо.
- Я к тебе с прожектом, - усмехнулась она. - Думаю, не отправиться ли мне на твою малую родину. Кажется твой отец содержит там небольшую гостиницу.
И если так дело пойдет дальше, подумала Уна, у него будет скоро на два постояльца больше, чем обычно в это время года.
- И что ты забыла в этой дыре? - проворчала Уна, прекрасно зная, что она забыла там.- Море холодное, из развлечений - только поездки на ослике в город.
- Ты не справедлива к своей малой родине, - возразила Айрис, с сожалением откладывая в сторону короткое красное платье. Учитывая, насколько стеснителен и неопытен ее кхм... возлюбленный, очень не зря.
Айрис продолжила:
- Там чудесные скалы. Все модные режиссеры синематиков что-нибудь там снимали. Например, знаменитую битву из "Войны звезд". Битва темной леди Дэйдре с ее наставником
- Ветер там ужасный сейчас. - заметила Уна. - Надышишься, и будешь хрипеть не хуже леди Дейдре.
Айрис сморщила нос, и засипела, подражая знаменитой кинематографической героине.
- Уна... Я твоя мать!
- Упаси Бездна! Когда ты собираешься совершить сей безумный вояж?
Айрис развернула глазок переговорника. Она была в своей мастерской, и работа кипела.
- Как только разберусь с делами. После того как статуя займет свое место на площади Справедливости.
Уна пожала плечами. И эти люди ещё что-то говорят о том, что не связаны самой судьбой?
- Хорошо. Что от меня надо? Поехать с тобой? Я не знаю, смогу ли...
Айрис фыркнула.
-Я не маленькая. Сама разберусь. Просто делюсь идеей. Ладно. Спокойной ночи.
- Спокойной.
Бывший магистр приподнялся на локте. Смотрел на Уну жадно и с затаенной надеждой.
- Слышали, - спросила Уна, садясь на кровать, сложив ноги по-камайнски.
- Да.
Впервые в его серых глазах мелькнуло чтото. Отсвет того колдовского аметистового цвета, к которому уна привыкла за годы любования работами Айрис.- Какого цвета у вас были глаза раньше?
Тень удивления скользнула по его лицу.
- Не помню..
- Вы не видели портретов Айрис? Ваших портретов? Она только вас и рисовала
- Я почти ничего не видел.
Ах да....
- Простите.
- Вам не за что извиняться.
- А хотите посмотреть?
- Как? У вас есть репродукции?
- Куча светописок в переговорнике.
Уна зашла в галерею переговорника, открыла папку со светописками от Айрис.Протянула переговорник лорду Алистеру.
- Листайте вправо.
Он погрузился в изучение.
- Действительно странно. Я плохо помнил свою внешность. Цвет глаз тоже не помнил. Помнил только, что матушка называла меня красивым. Вплетала мне в волосы чёрную бусинку от сглаза. Не помогло.
- Как сказать. Далеко не каждый смог бы пережить все, что вы пережили. И сейчас вы вполне ничего.
Особенно если наберёт килограмм десять и научится каким-нибудь еще выражениям лица кроме отсутствующего, как у выключенного голема. Бывший магистр благодарно кивнул.
- Необычный цвет глаз - это же отличительная черта небесных всадников, разве нет? Я видела всего двоих вблизи, но...
- Да, один из священных признаков, выделенных казгийскими жрицами.
- А еще у Небесных всадников почти нет белого жира, только бурый - продолжила делиться знаниями Уна. - Им трудно поправиться. Что еще... Кости тоньше и легче, но при этом крепче.
- Насколько я знаю, да.
- Может вы родились Небесным Всадником?
- Исари тоже так считает. А я не знаю. Мне многое нужно обдумать, разобраться себе...
За окном очень темно и очень тихо - час быка. Им обоим не спалось. Самое время говорить о странном.
Лорд Алистер лежал неподвижно, и Уна несколько раз подходила, проверить - дышит ли. Хотя, конечно, развёрнутая целительская диагностическая сеть давала исчерпывающие данные о его состоянии. Дышит. Не спит. Пульс ровный, давление в норме, все органы в порядке. Наконец он открыл глаза, облизнул пересохшие губы
Уна сказала:
- Хотите пить?
- Да. Странно не чувствовать магии. Будто я ослеп и оглох. Что вы сейчас использовали?
- Диагностическую сеть.
- Так и подумал. Я ее уже нутром чую.
- Она вернется... Господин Исари...
- Да, знаю. После аналогичного опыта провалился в Бездну на семнадцать лет... А прежде терял силу после потрясения.
Он приподнял изможденную руку, сделал простейший магический пасс. Ничего.
- Это меньшее, чтем я был готов заплатить. Да, я чувствую, что все это недалеко. Магия, бездна... Как за стеклом, но рядом.
Очень близко. Шепчет мне странное.
В семинарии еще играют в "Шепот бездны" ?
Ни одна вечеринка не проходит без этой игры, - отозвалась Уна.
Шёпот бездны слышат и обычные люди. Кто-то, обладающий творческим началом делает этот шепот частью картин или стихов, кто-то просто видит яркие подробные и невозможные сны...игру в шепот Уне особо не любила. Должно быть, запертые в подсознании воспоминания Маргариты не давали ей получить удовольствие от этой сомнительной забавы.
- А как наставники? Следят, чтобы послушники не увлекались?
- А как же. Пару самых ретивых на сутки в браслеты безмагии заковывали на моей памяти. А вы и сейчас слышите шепот бездны?
- Сейчас вертяться, в голове стихи. Стояли звери... Около двери... В них стреляли... Они умирали.( 1)
Чувствую себя этим зверем.
Не потому-он засмеялся, - что в меня стреляли. А просто я чувствую за этими стихами неясные, темные образы
И у Уны от этих странных слов возникли перед глазами какие-то смутные картинки... какие-то страшные и несчастные чудовища... трагически одинокие и никому не нужные.
- И еще вот... Как некогда в разросшихся хвощах ревела от сознания бессилья тварь скользкая, почуяв на плечах еще не появившиеся крылья. ( 2)
- Знаете, продолжил он.- В былые времена, когда существование становилось для меня совсем невыносимым, я уходил в бездну очень далеко. И Бездна говорила со мной. Хотите узнать, как появились Небесные Всадники?
Глава 10
Зов господ рыцарей вытряхнул Верлита из мутного сна, отозвался эхом в голове, пустой и гудящей после вчерашней дегустации пшеничного вина. "Верлит," — услышал он тихий шепот, от которого зашевелились волоски на руках. Неприятное, но давно привычное ощущение. — "Верлит."
Он с кряхтением поднялся с узкой скамьи у очага, на которой вчера уснул, пригладил волосы и бороду, почесал живот и пошел на зов. В бесконечных галереях замка было холодно и жутковато. Господа рыцари — все семеро - столпились в центральном дворике замка. Семь высоких фигур, с белыми неподвижными лицами, похожими на маски с пустыми глазами.
Он спустился по лестнице и ступил на плиты двора.
— Я это... — сказал Верлит, на мгновение сбиваясь, и поскреб в затылке. — Пришел вот. Чего звали-то, господа рыцари? Завтрак, того... через час будет.
Длинные тощие фигуры встали клином, положили руки на плечи друг друга. Впереди стоящего они выбрали "говоруном". Чем больше времени господа рыцари проводят в Бездне, тем меньше в них остается человеческого. Вот и говорить на человеческий лад, словами через рот, им уже тяжело. Если бы было у них время отдыхать, жить среди людей, сохранили бы и человеческий разум, и внешность, но времени на отдых нет. Бездна не спит, и господа рыцари начеку.
— Мы обнаружили здесь находящуюся без сознания особь женского пола, — прошелестел говорун, то наклоняя, то поднимая голову, будто выталкивая слова из себя.
— Бабу, что ли, нашли? — опешил Верлит. Откуда тут, на самой границе с Бездной, взяться посторонним? Ближайшая захудалая деревушка в дне пути... Ближе к Бездне господа рыцари селиться не разрешают — дети уродами рождаться будут. Эта правда. Верлит тут коз пытался разводить, кур. Такое рождалось-вылуплялось, что и забивать противно.
И не растет тут ничего, не цветет... Господа рыцари говорят, что как начнут растения расти, да нормальные, не кривые, так, значит, и селиться можно будет. А замок, значит, на новое место переносить, к отступившей Бездне. Такое на Верлитовой памяти один раз всего было. А он тут, почитай, уже тридцатый год обретается.
— Особь женского пола, — повторил говорун. — Без сознания. Со следами перемещения через портал. Вероятно, из Старой столицы.
Верлит присвистнул. Это что же такое происходит?
Господа рыцари расступились, и он наконец увидел не бабу... девицу. В платье таком, бархатном, что ли, белом, с ожерельем на шее, вуалью на голове.
— Она умирала, — продолжал говорун. — Мы ее вылечили.
Один из господ рыцарей перевернул девицу на бок, и Верлит с сожалением увидел, что бархатное платье безнадежно испорчено — опалено и окровавлено. Ткань-то дорогая, жалко.
— Особь женского пола следует отмыть и уложить в постель, Верлит, — строго сказал говорун. — Пусть отдыхает.
Отдав распоряжения, господа рыцари тут же потеряли всякий интерес к девице и занялись своими делами, выглядевшими, на сторонний взгляд Верлита, недостойным взрослых мужчин баловством. Вот скажите на милость, зачем раскладывать по кучкам набранные непонятно где камни, ощупывать их, нюхать?
А девицу, весьма рослую, вытянувшуюся, видать, на столичных-то хлебах, тащить пришлось Верлиту в одиночку. Росточек-то высокий, господам рыцарям под стать, а сама тоненькая, как тростиночка. Супротив девушек деревенских, у которых есть за что ухватиться, шибко тощенькая. Лицо милое, это да, и волосы — чистое золото.
Верлит девицу вымыл, переодел и на перину уложил. Перина, конечно, не лебяжьим пухом набита, ну уж что есть. Господа рыцари, те вообще на голых досках спать могут, а перина для гостей лежит. Вдруг регис или иной начальственный человек про рыцарей Разлома вспомнит... ну, на то не велика надежда. Старый-то регис два года как умер, а молодой — дурак. Не думает, на чьих плечах мир держится.
Девица безмятежно спала на огромной кровати, Верлит оставил ее без страха. Господа рыцари за всем следят, проснется — дадут ему знать. А пока стоит заняться завтраком. Господа рыцари, даром что тощие, едят каждый за четверых.
***
Кипели котлы над очагом. В одном — дюже полезная каша, сладкая до приторности, а в другом — вода для заварки чайного листа. Верлит потом и чайный отвар так засахарит, что гадость получится. Ну так то для него гадость, а господам рыцарям нравится — вкусы они разбирают только самые яркие и по-одному. Сладость — так чтоб все слипалось, горечь или острота — так чтоб желудок жгло и резало, а кислое и соленое — так чтобы зубы сводило.
Могут, конечно, и безвкусное есть, предшественник Верлита им такую бурду варил, какую и собакам да свиньям не предложишь. А Верлиту их жалко. Пусть уж едят, как им нравится. В Бездне-то они и сырым мясом не брезгуют — всякой той гадостью, что там водится. Как-то раз лапу паука оттуда притащили — на изучение. Втроем ее волокли, тяжеленную…
Верлит наполнил миски - большие, жестяные. Погрузил на тележку, повез в трапезную. Господа рыцари уже на местах сидят, ждут. В трапезной тишина такая мрачная, плотная — это господа рыцари болтать изволят так. Молча, не глядя друг на друга.
Стол длинный, каменный, скамьи тоже каменные. На сотню, а может, и больше людей рассчитан стол, а никак не на семерых. Восьмерых. Верлит тоже здесь ест. Только на скамью дерюжку подстилает. Холодно, а Верлит еще жениться хочет. На мельниковой дочке, между прочим.
Вот господа рыцари взялись за ложки, Верлит тоже уселся есть. Себе он готовил отдельно — нормальное на вкус. А сегодня и на девицу спящую рассчитал.
Рыцари молча жевали, и Верлит от них не отставал, рассеянно поглядывая вокруг.
На стену напротив интересно посмотреть, например. Там карта висит. Ну как карта — светлым граница отмечена. Темным — Бездна. Очертания материков, океаны, иные страны — все черное, нет там больше ничего. Только Бездна. Одно их государство осталось. Растет, конечно, понемножку —
его господа рыцари с Бездной бой ведут. Наносят на карту освобожденные земли, отмечают горы и реки, озера и моря. Земли становится больше, людишек нарождается сколько-то, заселяют новые места.
Нынче две столицы зеленым отмечены — старая и новая. Однажды один господин рыцарь изволил вслух заметить, что напоминает ему это наличие двух столиц деление клетки. А второй сказал, что деление — это жизнь. А третий, что старые клетки имеют свойство отмирать.
Что такое клетки Верлит знал. Все живые существа состоят из них. А самая большая клетка — яйцо куриное. Это ему господа рыцари объяснили, еще когда он пятнадцатилетним глупцом к ним заявился. Они его тогда и взялись учить. Много чего интересного рассказывали, да и сейчас иногда это… уста разверзают. Про електричество слушать очень интересно и про всякие штуки железные — одни по небу, как птицы, летали, другие по земле бегали быстрее ветра. А внутри люди. Это все до прихода Бездны было. Теперь таких чудес не найдешь.
Задумался Верлит, не сразу и заметил, что все господа рыцари ложки опустили, смотрят на него. Не моргают.
— Что случилось, милостивые господа? — всполошился Верлит. — Али невкусно что?
— Особь женского пола проснулась, — прошелестел давешний говорун.
И Верлит пошел проведать гостью.
Вначале постучал, вежество он разумеет — у семи рыцарей оруженосцем ходит как-никак. Дождался тихого «войдите».
Девица сидела на постели, прижав к тощей груди стеганое одеяло.
— Добро пожаловать в Усталое Пламя, госпожа, — сказал Верлит и поклонился. Девица вздрогнула. Сказала еще тише:
— Я не госпожа. Служанка. А за гостеприимство благодарю.
— Служанка? — удивился Верлит. — В бархатном платье?
Она вскинулась.
— Любимая комнатная девушка регины Аккористы!
— Жены регисовой, что ли? Не слышал, чтобы он женился.
Она отвернулась.
— Дурак. Старого региса дочки. Наследницы престола.
— А что же случилось? — спросил Верлит, спиной чувствуя, что ввязались они во что-то нехорошее.
— Регину Аккористу убили. Люди молодого региса.
— Очень жаль, — ответил Верлит, отгоняя образ тела одного из господ рыцарей. Когда он только появился, в Усталом Пламени их было восемь. Восьмой — самый молодой, еще не лишившийся человеческих черт, часто над Верлитом подтрунивал, а иногда и пугал. А теперь спит горемычный в том самом месте, где деревня сейчас ближайшая. Остальные провели над телом обряды, он теперь жителей деревни защитит в случае чего. Во всем-то господа рыцари пользу для людей ищут. Даже в собственной смерти. — Любила госпожу-то свою?
Девица уткнулась лицом в одеяло. Всхлипнула.
— Любила. Хорошая была, добрая… А они вчетвером. Да с магом. Как было устоять?
Верлит сел на край постели, погладил девицу по закутанной в одеяло ноге.
— А как ты попала сюда, милая?
Со служанкой всяко проще общий язык найти, чем с девицей благородной.
— Меня регина спасла… Портал у нее был, отцом… старым регисом подаренный. Никто про него не знал, даже регина не знала, куда он ведет… чтобы маги-мыслеслухи не прознали.
Девица шмыгнула носом и добавила:
— Она меня в портал толкнула, хотела следом. И не успела.
