Дом Лжи

Маги всех четырёх орденов зафиксировали странное волнение в Бездне. Возможны многочисленные прорывы. Соблюдайте спокойствие и выдержку. Сообщайте о всем странном и непривычном в службу чрезвычайных магических ситуаций. Подготовьте личные документы, предметы первой необходимости. Сделайте запас воды и продуктов питания. В случае объявления эвакуации будьте готовы к укрытию в ближайших защитных сооружениях и направлению в безопасные районы.
       Алан приподнялся. Попытался сесть.
       - Я должен идти.
       Готлиб надавил на его плечо.
       - Куда? Ты потерял магию, забыл?
       Айрис обернулась к Готлибу, её лицо выражало тревогу и непонимание. Она знала, что сейчас не время для споров, но сердце её колотилось от страха за Алана.
       - Мы не можем просто сидеть здесь, - произнесла она, её голос дрожал от напряжения. - Если то, что он говорит, правда, нам нужно узнать больше.
       Готлиб, всё еще сжимая плечо Алана, посмотрел на Айрис с недоверием.
       - Ты не понимаешь, девочка. На улице бушует буря, а Алан на грани. Мы должны позаботиться о нём в первую очередь.
       - Уна, вероятно, была в Бездне в момент взрыва. Вместе с Хагалом и Шейдом, я полагаю.
       - Я мог позвонить Дэну, - сказала Айрис.
       И, видя непонимание в глазах Алана, добавила:
       - Лорду-магистру ордена Разума Дэниэлу.
       - В ордене азума сменился магистр? - удивлённо спросил Алан.
       - Ну да... как раз перед моим отъездом. Мы с ним какое-то время вроде как встречались.
       - Угу, - ответил Алан, листая записную книжку.
       - Он вроде самый молодой маг, ставший магистром, - сказал Готлиб.
       - После Алистера, - ревниво уточнила Айрис.
       Алан, наконец, собрался с силами и, сквозь боль, произнёс:
       - Я знаю, где искать информацию. У меня есть связи.
       Айрис кивнула, понимая, что они не могут оставаться в гостинице в таком состоянии. Внезапно в комнате послышался странный треск, и все взглянули к окну, где молнии разрывали небо, словно предостерегая их о грядущей опасности.
       
       Утро началось с ужасных новостей. Казалось, мир сошел с ума за одну ночь — на заводах Оринды произошла катастрофа. Айрис узнала об этом от своего адвоката: Барды сделали немалые инвестиции в компанию, производившую самоходные машины и частные самолеты.
       Были и другие страшные события. В одном из небольших городков големы вышли из-под контроля и убили своих хозяев. И это лишь то, что удалось узнать — службы безопасности не смогли скрыть всё.
       Дэн не отвечал на звонки. В такие моменты это было вполне нормально: работа големов зависела от магов разума, и после трагедии ему не до общения. Уна тоже молчала, и это пугало Айрис гораздо больше.
       Сеть бурлила, но довольно сдержанно, с оттенком сарказма. Айрис заглянула в несколько менее известных бесед, желая услышать мнение опытных магов, которые, повидав многое, не боятся ничего и не верят во что-то конкретное. Их мнение отличалось от мнения большинства, которое сводилось к простому: ни магия, ни разум не в силах справиться с идиотами.
       Не то чтобы Айрис была выдающимся аналитиком, но новости действительно потрясали. Это нельзя было отнести к истерии, раздуваемой медиа и общественным мнением — в последний год произошло больше несчастных случаев, чем за десять предыдущих. Всё началось после смерти Алистера, его жертва изменила количество насильственных смертей на некоторое время: граждане и гости Астурии потеряли возможность сознательно причинять вред, стали меньше убивать, маньяки исчезли, но... увеличилось число аварий, падений самолетов, обвалов шахт. Половина инцидентов произошла за последние два месяца, из которых девяносто процентов — в последний месяц. Это не могло быть случайностью. Впервые за долгое время Айрис ощутила страх.
       Алан сидел в её комнате, устроившись в кресле как раз там, где она прикрепила к стене портрет Алистера. Он смотрел на море.
       Айрис не сразу его заметила, погрузившись в мысли; он умел сидеть очень тихо, почти не шевелясь, почти не дыша.
       Включив свет, она присела на подлокотник и обратила внимание на его усталое лицо. Тени под глазами, морщинка между бровями, печальные складки у губ — он выглядел старше, вероятно, из-за головной боли.
       Алан взял её руку в свои обе ладони, прижал к горлу и глубоко вздохнул.
       — Уленас — хорошее место, чтобы пережить конец света, Айрис Бард. Предыдущий конец света его не затронул... Обещай, что не покинешь это место, пока всё не утихнет.
       Айрис спросила:
       — Пожалуйста, расскажи мне всё, что ты знаешь. Ты догадывался о взрыве в Оринде, о Золотом Тоннеле? Это не случайность? Мне нужно понять: что происходит? Это террористы? Я вижу, что ты что-то знаешь.
       Он только покачал головой.
       — Я не могу. Прости, я сам не понимаю, что происходит. Но это не случайность. Это война. Это месть.
       — Кто же её объявил? — спросила Айрис, уверенная в его словах.
       — Пока никто. Впрочем, официального объявления не будет. Будет ультиматум. Возможно, мне стоит уйти, пока ты не привязалась ко мне слишком сильно. Я должен завершить то, что считал законченным.
       Айрис вскочила, гнев и обида застилали ей глаза.
       — Ты тоже решаешь за меня? Пропади она пропадом, эта любовь, если каждый, к кому я что-то чувствую, так пренебрежительно относится к моим чувствам! Пропади она, ваша магия, пропадите вы со своей ответственностью за судьбы мира. Алан, ты не в состоянии помочь!
       — Айрис, моя светлая... Я должен уйти.
       Она сама не поняла, как это произошло, но ударила Алана по щеке. Сильно, со злостью.
       — Ну и уходи! Конечно! Каждый первый — герой, без вас мир рухнет. И что мы без ваших жертв? Я мотылек, бабочка однодневка; я его не уберегла, и тебя не уберегу, да? И всем плевать, как мне с этим жить потом, с этой грязью, с этим предательством... Ты прав. У нас ничего не получится. Я смотрю на тебя и вижу его. Ненавижу тебя за то, что ты жив, а он — нет. И люблю тебя... нет, люблю свою иллюзию в тебе. И от этого только хуже. Как будто я предала его. Мне не суррогат нужен, понимаешь?
       Он поцеловал руку, только что ударившую его. Айрис выдохнула:
       — Возьми меня, Ал... Будь со мной, будь во мне. Мне так пусто без тебя... Останься со мной.
       — Айрис, я не могу, — тихо произнес он, отводя взгляд. Его голос дрожал, словно он сражался с самим собой. — Ты не понимаешь, что происходит. Я не тот, кто сможет дать тебе то, что ты ищешь. Это опасно, и я не хочу, чтобы ты оказалась снова втянутой в эту борьбу.
       Она почувствовала, как её сердце сжимается от этих слов. Как можно любить и одновременно бояться?
       — Я готова рискнуть, — ответила она, стараясь звучать уверенно. — Всё, что происходит вокруг, лишь добавляет мне сил. Я не знаю, что с Уной. Я не могу просто сидеть и ждать, когда всё закончится. Я хочу быть рядом с тобой, даже если это означает, что я окажусь в опасности.
       Алан вздохнул, его плечи опустились, словно он пытался освободиться от бремени. Он снова посмотрел на море, где волны разбивались о скалы, как будто отражая его внутреннюю борьбу.
       — Ты не понимаешь, — повторил он, и в его голосе звучала боль. — Я не могу позволить тебе быть частью этого. Я не могу позволить, чтобы ты стала жертвой. Тебе нужно остаться здесь, в безопасности.
       — Безопасность? — хрипло спросила она. — Разве это возможно? Разве мы можем быть в безопасности, когда вокруг царит хаос?
       Алан медленно повернулся к ней, его глаза были полны печали. Это была его борьба, но она была готова разделить её.
       — Я не знаю, как это остановить, — сказал он, его голос стал мягким. — Но я знаю, что ты заслуживаешь лучшего. Ты заслуживаешь жизни, полной света, а не шлейфа страха, который тянется за мной из прошлого.
       Айрис сделала шаг ближе, её сердце колотилось в груди.
       — Не говори так. Я не хочу, чтобы ты уходил. Я не могу потерять тебя так же, как потеряла его.
       Алан закрыл глаза, и она увидела, как его лицо исказилось от боли.
       — Я должен это сделать, — сказал он, но в его голосе уже не было уверенности. — Но я обещаю, что сделаю всё, чтобы защитить тебя.
       Она коснулась его щеки, её пальцы легли на его кожу, погладили грустно опущенный угол рта, сглаженный шрам. Как будто искали способ достучаться до его сердца.
       — Останься со мной, — прошептала Айрис. — Хотя бы ты будь со мной.
       Он открыл глаза, и в них отразилась борьба, которую он вел сам с собой.
       — Видит небо, быть с тобой — это единственное, чего я всегда хотел...
       Она знала, что они прощаются. Что эти поцелуи последние. Что эти прикосновения последние. Он знал её тело будто наизусть, предугадывал каждое желание, даже тень желания.
       Никогда... Ни с кем... Ей не было так хорошо.
       Потом они ещё полежали немного, не разрывая объятий, стараясь унять грохочущие сердца, а потом Алан скользнул прочь, светлой тенью в тёмной комнате, оставив за собой лишь холод. Он вышел из душа уже одетым; на пороге подхватил небольшую сумку, замер, привалившись плечом к дверному косяку, будто собираясь с силами. Айрис хотела остановить его, но всё уже было сказано между ними, и нечего было прибавить к прохладной тишине опустевшей спальни.
       Дэн позвонил на следующее утро. Айрис дрожащими руками приняла вызов. Дэн выглядел очень уставшим.
       — Я хочу поговорить с тобой, Айрис. Но этот разговор должен происходить с глазу на глаз. Он касается тебя. И... Магистра Рейнхальда.
       

Глава 15

       Айрис сидела с ногами на диване, погруженная в наблюдение за светящимся экраном большого монитора, висящего на стене в гостиной на первом этаже. Звучали разные голоса экспертов, которые обсуждали последние события в мире. Каждый из них пытался подчеркнуть свою значимость, но всё сводилось к одному: эманациям бездны требовалось высвобождение.
       — Из-за жертвы магистра Рейнхальда, — утверждал один из экспертов с испуганным лицом, — бездна не может захватывать тела людей и теперь переключилась на механизмы!
       Другой, успокаивающим тоном, добавлял:
       — Процент одержимости невысок. Вы же не думаете, что именно ваша любимая кофеварка одержима или самоход? Как часто вы раньше встречались с одержимыми?
       Айрис с интересом наблюдала, как мнения расходятся. Некоторые утверждали, что паника беспочвенна, в то время как другие предсказывали конец света. Вскоре спорщики снова переключились на личность покойного магистра.
       — Хотел ли он таких последствий? — раздался вопрос, который повис в воздухе, как туман.
       — Возможно, он просто недооценил силу своего ритуала, — ответил один из них, его голос звучал уверенно. — Или, может быть, это была его последняя жертва, чтобы спасти мир от ещё большего зла.
       Айрис откинулась на спинку дивана, размышляя о том, какие последствия могли быть у его выбора. Она вспомнила, как Ал всегда говорил, что сила — это не только дар, но и бремя. Скорее, бремя, чем дар.
       Конечно, они не обошли вниманием и саму Айрис и её отца. Как можно! Снова переливали из пустого в порожнее, пока в студии не появился Дэн. Магистр ордена Разума был одет в простую полевую форму разумника: синяя укороченная мантия с эмблемой ордена — деревом, кроной которого служил стилизованный человеческий мозг. В удобных брюках и высоких военных ботинках. С правой рукой в гипсе. Растрёпанные волосы и лёгкая небритость придавали ему вид героя кинематографа.
       Его встретили овациями. Как не встречали никогда Ала. Потому что Ал не ходил на популистские передачи.
       Дэн, слегка прихрамывая, пересёк студию, осторожно, едва заметно морщась, присел в кресло эксперта напротив ведущего.
       Ведущий, казалось, был в предобморочном состоянии. Не ожидал, должно быть, что в его пруд заплывёт такая рыба: целый магистр.
       Но он вовремя вспомнил, что он тоже ничего себе: целый журналист, и у его передачи рейтинги ого-го. Такие, что магистру не зазорно появиться в прямом эфире.
       Он обменялся с Дэном приветствиями, ведущий задал вопрос о здоровье.
       Дэн белозубр улыбнулся:
       — Подрался с одержимыми поездом. Ни один из нас не захотел сойти с пути. Так что я временно выбыл из строя на больничный. Зато, благодаря этому, здесь.
       Журналист, ободренный появлением магистра, начал задавать вопросы с живым интересом.
       — Магист Дэниэл, вы можете рассказать, как именно проявляют себя одержимые механизмы? Какие признаки мы должны искать, чтобы распознать их?
       Дэн, слегка наклонив голову, начал объяснять:
       — Одержимость механизмов может проявляться по-разному. Обычно вы можете заметить нестандартное поведение: например, техника начинает работать без видимой причины или, наоборот, отказывается выполнять команды. Я видел, как одержимые машины могли самостоятельно менять маршруты или даже взаимодействовать друг с другом без человеческого вмешательства.
       Журналист, заметив, как внимание зрителей сосредоточилось на каждом слове Дэна, продолжал:
       — А что насчёт безопасности? Насколько это опасно для людей?
       — Это действительно серьёзно, — подтвердил магистр, его голос стал более серьёзным. — Одержимые механизмы могут представлять угрозу. Мы уже сталкивались с случаями, когда такие устройства начали действовать агрессивно. Например, однажды самоходная машина врезалась в здание, и это было результатом потери контроля.
       Айрис, слушая его слова, почувствовала, как напряжение нарастает. Она знала, что у её устройства есть собственная схема работы, и теперь ей стало не по себе.
       — И что мы можем сделать, чтобы предотвратить такие случаи? — спросил журналист, стараясь сохранить спокойствие.
       — В первую очередь, необходимо провести тщательный анализ всех механизмов, которые могли подвергнуться воздействию. Существует несколько методов диагностики, которые мы можем использовать для выявления аномалий. Но самое главное — это понимание, что мы должны быть готовы к тому, что обычные вещи могут стать потенциальной угрозой.
       Журналист, не оставляя попыток разобраться в сложившейся ситуации, задал следующий вопрос:
       — На что именно похожи эманации бездны? Какой орден им близок по силе?
       Дэн, будто бы случайно, нехотя произнёс:
       — Они схожи с силой ордена Тьмы.
       Он продолжил, его голос стал более низким и сосредоточенным:
       — Магия всегда оставляет отпечаток. Сразу можно определить, где разумники, где природники, тёмные и светлые. Но эта магия совершенно чужда. Она близка по природе к тёмной, но имеет совсем другое применение.
       Слова Дэна вызвали тревогу в сердце Айрис. Значит, тёмная? Это ведь почти её орден. Когда-то она шутила, что ей можно выдавать диплом Дома Снов, ведь она прошла теоретический курс магии. Смотреть и слушать, как учится Ал, было гораздо интереснее, чем слушать собственных учителей.
       — Нет, вы не поняли, — отозвался Дэн, пытаясь разъяснить. — Это как будто я украл у вас фамильный меч и им зарезал человека. Меч ваш, но рука моя...
       Журналист выглядел удивлённым, не сразу схватывая суть:
       — Магия — это не меч и не ружьё. На стену не повесить... И не снять.
       Дэн вздохнул, осознавая, что простыми словами не объяснить:
       — Есть одна теория. Возможно, что со смертью лорда Рейнхальда прошло не всё гладко...
       Журналист, почувствовав сенсацию, воскликнул:
       — Подождите! Не хотите ли вы сказать, что магистр жив? Что он сохранил свою силу и теперь устраивает все эти катаклизмы?
       — Что за бред, — взвился Дэн, его голос стал резким.