- Ярр погиб?!
Эя всхлипнула:
- Мы с Зуром так плакали… Он ведь был нашим другом.
Паучиха мрачно молчала. Я нарушила паузу:
- А в кого превратился Зур?
- Он еще долго оставался со мной. Мне было как-то… страшно вдруг оказаться одной в голове. Мы ведь не знали, кто явится следующим.
Луна подбиралась все ближе к черте горизонта, медленно двигаясь по небосклону. А ведь притворялась стоящей на месте… Наверно, так же двигалась Баба Шу во время диверсионно-освободительных миссий в тылу врага. Чем ниже спускался серебряный диск луны, тем темнее казалось небо. Снежно-белое море листвы зарябило тенями, то пуская неяркие блики в трепете ветерка, то вдруг проявляя детали отдельных объектов внезапно застывшими контурами.
Рассвет приближался…
- Устала, малышка? – ласково произнесла паучиха.
- Я не малышка, - слабо запротестовала Эя. – И я не устала. Ну, если только немножко…
Мне очень хотелось спросить, что же случилось дальше, но паучиха молчала, и Эя молчала, и было как-то неловко нарушать тишину в голове.
Эя заговорила сама:
- Папа мечтал создавать тела, похожие на родные тела попаданцев. Но было неясно, из чего же их делать: миры так отличаются друг от друга… Не каждое сознание можно было перенести, например, в тело животного, как Элиаса и Ярра: двое следующих добровольцев погибли. Док считал, что в моем теле чужие сознания защищает от нарушений функционирования притянувшая их магия. Раз она смогла их притянуть, значит, и «нейронная связь» уже установилась. А с телами животных большинству иномирян эту связь не наладить, очень уж они разные. Тогда и возникла идея кристаллов. С ними устанавливать связи не требовалось.
- А почему вы не изготовили роботов? – удивилась я.
- Роботы? Что это?
- Ммм…
Вот опять не хватает знаний по физике. У нас на Земле уже и клонирование, и искусственный интеллект, и пылесосы самостоятельно по дому бегают, а я тут сижу в чужой голове и мечтаю о том, чтобы превратиться в мартышку. Подбирая слова, принялась описывать механизмы с мозгами, но тут Эя меня перебила:
- А, понимаю! Папа сделал для Зура тело из гибкого пластика. Туда поместили его кристалл. Только… это уже был не совсем Зур. Он перестал смеяться. И магия его не работала, хотя он по-прежнему любил возиться на кухне. Начнет резать овощи – и режет, режет… - Эя стала совсем несчастной. – Зря мы послушали Трандерскунцию, не стоило его отпускать из моей головы.
- Трандер… это еще кто такая?!
- Третья из попаданцев, которые появились в тот год. Очень умная. Обитательница планеты из жидкого радия, маг-иллюзионист. Так давила на мозг, у меня голова раскалывалась! Папа ее поскорей перекинул в кристалл, и ей очень понравилось. У нее получалось общаться при помощи голограмм, даже из тела кристалла. Представляете, как-то дядя вошел в кабинет, а там, в кресле, его двойник. Поднимает голову и кричит: вон отсюда, ничтожество, не мешай работать! Дядя так растерялся. Было очень смешно.
«Да только не дяде», - хотела я покачать головой, но тело сейчас подчинялось Эе.
- Трандерскунция говорила, что я уже взрослая девочка. Мне исполнялось пятнадцать, понимаете? Мол, неловко делить свое тело с мужчиной… Ну, в смысле… - Эя совсем смутилась.
- Мы понимаем, - успокоила девушку Баба Шу.
- Вот Зур и решился пойти в тело из пластика. Папа считал, что это научный прорыв, но я была с ним не согласна. Просила вернуть Зура ко мне, но все были против, особенно мама, она говорила: «Пора становиться хозяйкой в своей голове!» И все мечтала отыскать способ заблокировать мою магию. Но тут даже дядюшка ее не поддерживал. Они не понимали…
- Ты почувствовала себя одиноко?
- Меня будто лишили половинки души! – Эя дернулась так отчаянно. – Зур… он… я…
- Ты его полюбила.
- Он просто резал, и резал овощи…
Ох… Похоже, я понимаю, почему Эя решилась с нами бежать. Бедная девочка.
Лунный закат разлился над лесом бесформенной полосой серебра, которая лишь подчеркивала темноту неба. Где-то в этом серебристом сиянии растворила свои очертания луна. Спряталась. Крадется за горизонт под покровом наведенной иллюзии. Мне уже не хотелось, чтобы Эя продолжала рассказ, слушать ее было больно. Но девушка снова заговорила:
- В тот день все казалось обычным. Папа измерил потенциал моей магии и сказал, что до следующего прорыва остается недели две. Они с Доком придумали какую-то штуку и мечтали опробовать. Говорили, чтобы я не боялась встречать нового гостя, потому что в момент выплеска моей энергии смогут перенаправить ее часть по отводному каналу и распахнуть папино сознание, чтобы перевести попаданца из моей головы в его. Мама, конечно же, была против, поэтому детали эксперимента держали в секрете. Но чем чаще мне повторяли «не беспокоиться», тем больше я волновалась.
Голос Эи звучал все глуше.
- Милая, ты не обязана нам рассказывать, - мягко произнесла паучиха. Неужели ей тоже страшно?
- Я расскажу, - встрепенулась Эя. – Вы имеете право знать. В общем, мы сидели в саду и обедали. Втроем: папа, мама и я. Док не любил сидеть за столом, называл это тратой времени. Схватит что-нибудь в руку – и умчится в лабораторию, жуя на ходу. Зуру и Трандерскунции пища не требовалась. Помню, что голова начала кружиться, я даже сказала об этом папе. «Выпей свежего сока, - посоветовал он. – Это просто жара».
Руки Эи дрожали; она стиснула пальцы, переплетя их между собой. Ох, не хочу я больше ничего знать, мне достаточно…
- День и правда был жарким, - в голосе Эи почти не осталось жизни. - Я взяла со стола графин и направилась к клумбе, неприлично ведь наливать сок только себе. Чаши тюльпанов как раз наполнились. Я выбрала самый розовый, отогнула один лепесток… А дальше… Дальше я ничего не помню!
Наше тело сотрясалось в ознобе; нить Бабы Шу, которой паучиха нас привязала к стволу, глубоко впивалась в живот. Голова взорвалась пронзительной болью, перед глазами кружились разноцветные пятна. Красное… на белом… на белой траве… красное… «Это кровь!» - поняла я вдруг с ужасом. У зеленых – красная кровь. Совсем, как у нас. Она расплескалась по белому… далеко…
- Диана, играй! – рявкнул в голове голос Бабы Шу.
- Что?! Я не могу, тут…
- Диана, отставить истерику! Где твоя музыка? – первый раз в голосе Бабы Шу зазвучал металл. Да о чем она говорит, как же можно сейчас… хорошо. Я ее поняла. Надо представить рояль. Белые клавиши… а над ними черные, черные, ничего тут красного нет!
Та-да-да – БАМ! – бухнуло в голове симфонией Бетховена.
- Диана, ты что творишь?!
Та-да-да – БАМ! – отчаянно повторил рояль и заторопился, захлебываясь: та-да-да-да, та-да-да-да, та-да-да-дааааааа… - последнее «да» растянулось стоном.
- Где твой Шопен?! Зови Шопена!
- Шопен не потянет…
Я не могу играть!
Полоса лунного заката вдруг взорвалась, рассыпав серебро всполохами аврор, будто полярное сияние. Диск луны казался огромным, он уже придавил своим краем линию горизонта на западе. А с другой стороны, восточной - точно напротив! - широким потоком в небо полилось золото. Солнечный диск поднимался стремительно, и вот два гигантских светящихся глаза – серебряный и золотой – уставились друг на друга в упор с противоположных краев небосвода.
Небо будто взбесилось. На него было больно смотреть. Яркие всполохи кидались навстречу друг другу – чтобы мгновенно сгореть. Лунный диск потерял опору, начав проседать; золотой солнечный, наоборот, почти смог оторваться от горизонта. И тут оба выстрелили напрямую, друг в друга, впиваясь в противника остриями лучей. Золотые и серебряные струны соединили на миг два светила. Напряжение зашкаливало. Эта энергия могла бы смести мир с орбиты… И вдруг все погасло. Разом. Глаза будто ослепли, а когда проморгались – луны уже не было. Небо скучно желтело. И желтое солнце вплывало в него мутноватым пятном.
- Может, натянем сеточку?
Голос Бабы Шу звучал буднично.
- Зачем? – не поняла я. Паучиха вздохнула мечтательно:
- Поймаем птичку себе на завтрак…
Есть и правда хотелось, живот подтвердил этот факт голодным урчанием.
- А костер разведем прямо на дереве? – уточнила я.
- Зачем? – не поняла уже паучиха.
- Жарить птичку, не есть же ее сырой!
- Птичку жалко, – вмешалась Эя. – Мы могли бы собрать на поляне семейку грибов, чтобы они принесли нам ягод.
- Эээ… хитрая схема. А просто грибы съесть нельзя?
- Диана, да кто же ест грибы, они разумны и живут по законам! Наша империя старается наладить с Грибницей симбиоз.
Чувствую, останемся мы без завтрака.
Как и профессор Гран: скоро он проснется и обнаружит наше отсутствие…
Я размышляла о том, что теперь и не знаю, как относится к профессору. Да и к себе в качестве попаданки. То, что рассказала нам Эя… Да, Баба Шу все же заставила ее досказать, а меня – дослушать. Недаром паучиха столько лет руководила освободительными миссиями: вытащила наши сознания из паники, провела «спасательную операцию», вскрыв психологическую травму Эи и дав выход ее боли через слова – и правда, прооперировала. Наверно, реабилитацию бывших рабов ей тоже доводилось курировать.
Память девушки зацепила лишь ту картинку, которая так меня напугала. Остальное ей рассказал дядюшка, позже. Он входил в дом брата как раз в тот момент, когда случилась трагедия. Магия Эи пробудилась двумя неделями раньше, чем ожидалось, и ее всплеск привлек в этот раз настоящего монстра. Менталиста, мгновенно подчинившего сознание девушки. Попаданец схватил в руки первое, что ему подвернулось: аппарат для обрезки деревьев в саду, работающий на магии воздуха. Тонкую, спрессованную струю обычно направляли на высокие кроны, чтобы отсечь засохшие ветки или придать дереву задуманную форму. Но менталист, подчинивший сознание Эи, направил воздушное лезвие на ее родителей.
К счастью, он не заметил приближения дяди, и тот атаковал чудовище со спины, оглушив и парализовав заклятиями. Тело Эи подняли в лабораторию, и сознание попаданца оперативно переместили в кристалл, который тут же развеяли в пыль. Девушка долго не приходила в себя. Дядя перевез осиротевшую племянницу в собственное имение, обеспечив ей лучший уход, какой только можно было представить. Целители опасались, что ее сознание повреждено чужеродным вмешательством, но главной причиной, мешающей Эе вернуться к жизни, было горе утраты и изводящее душу чувство вины.
Указ императора пришел незамедлительно: сознания всех попаданцев требовалось изолировать в непроницаемом для магии кристаллохранилище; предоставлять им какие-либо тела категорически воспрещалось. Включая тело несчастной девушки, которая, вопреки собственной воле, с той поры начала их притягивать чаще и чаще. Ответственность за защиту мира от попаданцев возлагалась на профессора Грана. Ему же было поручено разработать систему изучения иномирной магии – разумеется, при полном соблюдении условий предыдущего пункта. Главное – безопасность.
Профессор смиренно принял на плечи тяжелую ношу. В лаборатории появился молодой ассистент Кир. Док Элиас, Зиту Зур и Трандерскунция заняли свои ячейки в клетке Парадея, куда с тех пор помещались все притянутые Эей попаданцы. Недавнее исключение для Бабы Шу было сделано по настоянию целителей: горе девушки лишало ее сил, полностью блокируя все попытки написать ее магией жизни.
- Удивительно, что мы до сих пор на свободе, - пробормотала в голове паучиха. – И – кстати, милая: сейчас ты полна жизненных сил!
Эя всхлипнула еще горше:
- Это неправильно, я не должна жить после того, что совершила…
- Ты – жертва, малышка. А преступник давно наказан. Подумай, хотели бы папа с мамой видеть тебя счастливой? Или они бы сказали, что нужно тебя казнить?
Баба Шу говорила, и говорила, мелодично и рассудительно, как-то строго и ласково одновременно. И я чувствовала, как сознание девушки освобождается от тяжелого груза вины. Ну, а я в это время просто тихонько трогала клавиши, не сильна я в словах.
- Если вас у меня заберут, я не выдержу, - грустно сказала Эя. – Но теперь вы поймете, что надолго сбежать от надзора дяди я не имею права. Скоро снова появится кто-нибудь… - она беспомощно посмотрела на почти что разряженный амулет.
- Лапушка, удалось ли мне тебя убедить, что я чувствую проявления магии и с большой точностью определяю ее количество? – задала вопрос Баба Шу.
- О, ты великолепна! – откликнулась Эя.
- В таком случае, ты поверишь, что за ночь, проведенную без амулета, твой магический фон не повысился?
- Но… это странно. - Эя растеряно помолчала. – И это временно.
- Возможно. Подвергать риску тебя, а заодно целый мир мы не станем, так что я вижу сейчас три варианта решения: новая лаборатория, старая лаборатория – или вернуться к профессору Грану. Еще успеем до назначенного времени, он даже не станет тебя ругать за побег, потому что ни о чем не узнает.
- Старая лаборатория – это в доме родителей Эи? – уточнила я диспозицию. – Разве ее не вывезли?
- Дядя забрал большую часть оборудования, но аккумуляторы магической энергии обустраиваются стационарно. Скважина, проложенная магами земли к грунтовым водам, несущим эманации жизни; менгир-накопитель энергии солнца; ветряная мельница…
- Мельница? – удивилась я. – Вы мололи муку?
- Мы мололи воздух, очищая и концентрируя магические частицы, - терпеливо объяснила мне Эя. – Все это продолжает функционировать, даже если имение заброшено. А главное, папа оборудовал в лаборатории комнату, делающую появление пришельцев безопасным: ее стены не пропускают магию.
- Как дядюшкин купол, внутри которого оказалась я? – тут же вспомнились испытания, которые мне устроил профессор, и настойчивый голос: «Признавайся, какой магией ты владеешь?»
- Не хочу возвращаться к дядюшке, - прошептала Эя. – Не сейчас. Мне с вами так хорошо… До нового всплеска еще три недели. Может быть… мы могли бы…
- Провести их вместе? – закончила за нее Баба Шу. – Диана, я думаю, ты не против?
- Конечно, я за!
Три недели почти человеческой жизни. Нет, не так: еще три недели с Эей и Бабой Шу. А потом… А потом я сама заставлю Эю вернуться к профессору, не хотела бы я оказать в теле с неуправляемым монстром и смотреть, как мои руки убивают невинных.
- Тогда вариантов осталось два, - подвела итог паучиха. – Мальчик зачем-то решил создать видимость, будто мы не покидали имения. Если нас примутся разыскивать там, можно будет спокойно направиться к старому дому Эи. Ну, а если погоня все же бросится по оставленным нами следам к оврагу, и маги начнут обыскивать лес, а потом и окрестности, самым удобным будет вернуться туда, где нас точно не станут искать.
- Обратно, - кивнула я, признав, наконец, правоту диверсантки.
- В любом случае, у нас будет крыша над головой и множество необходимых ресурсов.
В животе опять заурчало.
- А все-таки, стоило бы поймать птичку, - мечтательно протянула Баба Шу.
Мы продолжали сидеть на дереве, приглядывая за имением. После буйства рассвета мир вокруг выглядел тускло. Я с подозрением посматривала на желтое небо. Интересно, какие у них тут закаты? Почему я еще их не видела?
А бывает ли в этом мире радуга?
Вообще, с удовольствием бы осталась в лесу, но без магии Бабы Шу долго мы не продержимся. Найдем способ заражать амулет, а потом… может, еще прогуляемся. За три-то недели.
Эя всхлипнула:
- Мы с Зуром так плакали… Он ведь был нашим другом.
Паучиха мрачно молчала. Я нарушила паузу:
- А в кого превратился Зур?
- Он еще долго оставался со мной. Мне было как-то… страшно вдруг оказаться одной в голове. Мы ведь не знали, кто явится следующим.
Глава 12. Рассвет
Луна подбиралась все ближе к черте горизонта, медленно двигаясь по небосклону. А ведь притворялась стоящей на месте… Наверно, так же двигалась Баба Шу во время диверсионно-освободительных миссий в тылу врага. Чем ниже спускался серебряный диск луны, тем темнее казалось небо. Снежно-белое море листвы зарябило тенями, то пуская неяркие блики в трепете ветерка, то вдруг проявляя детали отдельных объектов внезапно застывшими контурами.
Рассвет приближался…
- Устала, малышка? – ласково произнесла паучиха.
- Я не малышка, - слабо запротестовала Эя. – И я не устала. Ну, если только немножко…
Мне очень хотелось спросить, что же случилось дальше, но паучиха молчала, и Эя молчала, и было как-то неловко нарушать тишину в голове.
Эя заговорила сама:
- Папа мечтал создавать тела, похожие на родные тела попаданцев. Но было неясно, из чего же их делать: миры так отличаются друг от друга… Не каждое сознание можно было перенести, например, в тело животного, как Элиаса и Ярра: двое следующих добровольцев погибли. Док считал, что в моем теле чужие сознания защищает от нарушений функционирования притянувшая их магия. Раз она смогла их притянуть, значит, и «нейронная связь» уже установилась. А с телами животных большинству иномирян эту связь не наладить, очень уж они разные. Тогда и возникла идея кристаллов. С ними устанавливать связи не требовалось.
- А почему вы не изготовили роботов? – удивилась я.
- Роботы? Что это?
- Ммм…
Вот опять не хватает знаний по физике. У нас на Земле уже и клонирование, и искусственный интеллект, и пылесосы самостоятельно по дому бегают, а я тут сижу в чужой голове и мечтаю о том, чтобы превратиться в мартышку. Подбирая слова, принялась описывать механизмы с мозгами, но тут Эя меня перебила:
- А, понимаю! Папа сделал для Зура тело из гибкого пластика. Туда поместили его кристалл. Только… это уже был не совсем Зур. Он перестал смеяться. И магия его не работала, хотя он по-прежнему любил возиться на кухне. Начнет резать овощи – и режет, режет… - Эя стала совсем несчастной. – Зря мы послушали Трандерскунцию, не стоило его отпускать из моей головы.
- Трандер… это еще кто такая?!
- Третья из попаданцев, которые появились в тот год. Очень умная. Обитательница планеты из жидкого радия, маг-иллюзионист. Так давила на мозг, у меня голова раскалывалась! Папа ее поскорей перекинул в кристалл, и ей очень понравилось. У нее получалось общаться при помощи голограмм, даже из тела кристалла. Представляете, как-то дядя вошел в кабинет, а там, в кресле, его двойник. Поднимает голову и кричит: вон отсюда, ничтожество, не мешай работать! Дядя так растерялся. Было очень смешно.
«Да только не дяде», - хотела я покачать головой, но тело сейчас подчинялось Эе.
- Трандерскунция говорила, что я уже взрослая девочка. Мне исполнялось пятнадцать, понимаете? Мол, неловко делить свое тело с мужчиной… Ну, в смысле… - Эя совсем смутилась.
- Мы понимаем, - успокоила девушку Баба Шу.
- Вот Зур и решился пойти в тело из пластика. Папа считал, что это научный прорыв, но я была с ним не согласна. Просила вернуть Зура ко мне, но все были против, особенно мама, она говорила: «Пора становиться хозяйкой в своей голове!» И все мечтала отыскать способ заблокировать мою магию. Но тут даже дядюшка ее не поддерживал. Они не понимали…
- Ты почувствовала себя одиноко?
- Меня будто лишили половинки души! – Эя дернулась так отчаянно. – Зур… он… я…
- Ты его полюбила.
- Он просто резал, и резал овощи…
Ох… Похоже, я понимаю, почему Эя решилась с нами бежать. Бедная девочка.
Лунный закат разлился над лесом бесформенной полосой серебра, которая лишь подчеркивала темноту неба. Где-то в этом серебристом сиянии растворила свои очертания луна. Спряталась. Крадется за горизонт под покровом наведенной иллюзии. Мне уже не хотелось, чтобы Эя продолжала рассказ, слушать ее было больно. Но девушка снова заговорила:
- В тот день все казалось обычным. Папа измерил потенциал моей магии и сказал, что до следующего прорыва остается недели две. Они с Доком придумали какую-то штуку и мечтали опробовать. Говорили, чтобы я не боялась встречать нового гостя, потому что в момент выплеска моей энергии смогут перенаправить ее часть по отводному каналу и распахнуть папино сознание, чтобы перевести попаданца из моей головы в его. Мама, конечно же, была против, поэтому детали эксперимента держали в секрете. Но чем чаще мне повторяли «не беспокоиться», тем больше я волновалась.
Голос Эи звучал все глуше.
- Милая, ты не обязана нам рассказывать, - мягко произнесла паучиха. Неужели ей тоже страшно?
- Я расскажу, - встрепенулась Эя. – Вы имеете право знать. В общем, мы сидели в саду и обедали. Втроем: папа, мама и я. Док не любил сидеть за столом, называл это тратой времени. Схватит что-нибудь в руку – и умчится в лабораторию, жуя на ходу. Зуру и Трандерскунции пища не требовалась. Помню, что голова начала кружиться, я даже сказала об этом папе. «Выпей свежего сока, - посоветовал он. – Это просто жара».
Руки Эи дрожали; она стиснула пальцы, переплетя их между собой. Ох, не хочу я больше ничего знать, мне достаточно…
- День и правда был жарким, - в голосе Эи почти не осталось жизни. - Я взяла со стола графин и направилась к клумбе, неприлично ведь наливать сок только себе. Чаши тюльпанов как раз наполнились. Я выбрала самый розовый, отогнула один лепесток… А дальше… Дальше я ничего не помню!
Наше тело сотрясалось в ознобе; нить Бабы Шу, которой паучиха нас привязала к стволу, глубоко впивалась в живот. Голова взорвалась пронзительной болью, перед глазами кружились разноцветные пятна. Красное… на белом… на белой траве… красное… «Это кровь!» - поняла я вдруг с ужасом. У зеленых – красная кровь. Совсем, как у нас. Она расплескалась по белому… далеко…
- Диана, играй! – рявкнул в голове голос Бабы Шу.
- Что?! Я не могу, тут…
- Диана, отставить истерику! Где твоя музыка? – первый раз в голосе Бабы Шу зазвучал металл. Да о чем она говорит, как же можно сейчас… хорошо. Я ее поняла. Надо представить рояль. Белые клавиши… а над ними черные, черные, ничего тут красного нет!
Та-да-да – БАМ! – бухнуло в голове симфонией Бетховена.
- Диана, ты что творишь?!
Та-да-да – БАМ! – отчаянно повторил рояль и заторопился, захлебываясь: та-да-да-да, та-да-да-да, та-да-да-дааааааа… - последнее «да» растянулось стоном.
- Где твой Шопен?! Зови Шопена!
- Шопен не потянет…
Я не могу играть!
Полоса лунного заката вдруг взорвалась, рассыпав серебро всполохами аврор, будто полярное сияние. Диск луны казался огромным, он уже придавил своим краем линию горизонта на западе. А с другой стороны, восточной - точно напротив! - широким потоком в небо полилось золото. Солнечный диск поднимался стремительно, и вот два гигантских светящихся глаза – серебряный и золотой – уставились друг на друга в упор с противоположных краев небосвода.
Небо будто взбесилось. На него было больно смотреть. Яркие всполохи кидались навстречу друг другу – чтобы мгновенно сгореть. Лунный диск потерял опору, начав проседать; золотой солнечный, наоборот, почти смог оторваться от горизонта. И тут оба выстрелили напрямую, друг в друга, впиваясь в противника остриями лучей. Золотые и серебряные струны соединили на миг два светила. Напряжение зашкаливало. Эта энергия могла бы смести мир с орбиты… И вдруг все погасло. Разом. Глаза будто ослепли, а когда проморгались – луны уже не было. Небо скучно желтело. И желтое солнце вплывало в него мутноватым пятном.
Глава 13. Назначенный час приближается
- Может, натянем сеточку?
Голос Бабы Шу звучал буднично.
- Зачем? – не поняла я. Паучиха вздохнула мечтательно:
- Поймаем птичку себе на завтрак…
Есть и правда хотелось, живот подтвердил этот факт голодным урчанием.
- А костер разведем прямо на дереве? – уточнила я.
- Зачем? – не поняла уже паучиха.
- Жарить птичку, не есть же ее сырой!
- Птичку жалко, – вмешалась Эя. – Мы могли бы собрать на поляне семейку грибов, чтобы они принесли нам ягод.
- Эээ… хитрая схема. А просто грибы съесть нельзя?
- Диана, да кто же ест грибы, они разумны и живут по законам! Наша империя старается наладить с Грибницей симбиоз.
Чувствую, останемся мы без завтрака.
Как и профессор Гран: скоро он проснется и обнаружит наше отсутствие…
Я размышляла о том, что теперь и не знаю, как относится к профессору. Да и к себе в качестве попаданки. То, что рассказала нам Эя… Да, Баба Шу все же заставила ее досказать, а меня – дослушать. Недаром паучиха столько лет руководила освободительными миссиями: вытащила наши сознания из паники, провела «спасательную операцию», вскрыв психологическую травму Эи и дав выход ее боли через слова – и правда, прооперировала. Наверно, реабилитацию бывших рабов ей тоже доводилось курировать.
Память девушки зацепила лишь ту картинку, которая так меня напугала. Остальное ей рассказал дядюшка, позже. Он входил в дом брата как раз в тот момент, когда случилась трагедия. Магия Эи пробудилась двумя неделями раньше, чем ожидалось, и ее всплеск привлек в этот раз настоящего монстра. Менталиста, мгновенно подчинившего сознание девушки. Попаданец схватил в руки первое, что ему подвернулось: аппарат для обрезки деревьев в саду, работающий на магии воздуха. Тонкую, спрессованную струю обычно направляли на высокие кроны, чтобы отсечь засохшие ветки или придать дереву задуманную форму. Но менталист, подчинивший сознание Эи, направил воздушное лезвие на ее родителей.
К счастью, он не заметил приближения дяди, и тот атаковал чудовище со спины, оглушив и парализовав заклятиями. Тело Эи подняли в лабораторию, и сознание попаданца оперативно переместили в кристалл, который тут же развеяли в пыль. Девушка долго не приходила в себя. Дядя перевез осиротевшую племянницу в собственное имение, обеспечив ей лучший уход, какой только можно было представить. Целители опасались, что ее сознание повреждено чужеродным вмешательством, но главной причиной, мешающей Эе вернуться к жизни, было горе утраты и изводящее душу чувство вины.
Указ императора пришел незамедлительно: сознания всех попаданцев требовалось изолировать в непроницаемом для магии кристаллохранилище; предоставлять им какие-либо тела категорически воспрещалось. Включая тело несчастной девушки, которая, вопреки собственной воле, с той поры начала их притягивать чаще и чаще. Ответственность за защиту мира от попаданцев возлагалась на профессора Грана. Ему же было поручено разработать систему изучения иномирной магии – разумеется, при полном соблюдении условий предыдущего пункта. Главное – безопасность.
Профессор смиренно принял на плечи тяжелую ношу. В лаборатории появился молодой ассистент Кир. Док Элиас, Зиту Зур и Трандерскунция заняли свои ячейки в клетке Парадея, куда с тех пор помещались все притянутые Эей попаданцы. Недавнее исключение для Бабы Шу было сделано по настоянию целителей: горе девушки лишало ее сил, полностью блокируя все попытки написать ее магией жизни.
- Удивительно, что мы до сих пор на свободе, - пробормотала в голове паучиха. – И – кстати, милая: сейчас ты полна жизненных сил!
Эя всхлипнула еще горше:
- Это неправильно, я не должна жить после того, что совершила…
- Ты – жертва, малышка. А преступник давно наказан. Подумай, хотели бы папа с мамой видеть тебя счастливой? Или они бы сказали, что нужно тебя казнить?
Баба Шу говорила, и говорила, мелодично и рассудительно, как-то строго и ласково одновременно. И я чувствовала, как сознание девушки освобождается от тяжелого груза вины. Ну, а я в это время просто тихонько трогала клавиши, не сильна я в словах.
- Если вас у меня заберут, я не выдержу, - грустно сказала Эя. – Но теперь вы поймете, что надолго сбежать от надзора дяди я не имею права. Скоро снова появится кто-нибудь… - она беспомощно посмотрела на почти что разряженный амулет.
- Лапушка, удалось ли мне тебя убедить, что я чувствую проявления магии и с большой точностью определяю ее количество? – задала вопрос Баба Шу.
- О, ты великолепна! – откликнулась Эя.
- В таком случае, ты поверишь, что за ночь, проведенную без амулета, твой магический фон не повысился?
- Но… это странно. - Эя растеряно помолчала. – И это временно.
- Возможно. Подвергать риску тебя, а заодно целый мир мы не станем, так что я вижу сейчас три варианта решения: новая лаборатория, старая лаборатория – или вернуться к профессору Грану. Еще успеем до назначенного времени, он даже не станет тебя ругать за побег, потому что ни о чем не узнает.
- Старая лаборатория – это в доме родителей Эи? – уточнила я диспозицию. – Разве ее не вывезли?
- Дядя забрал большую часть оборудования, но аккумуляторы магической энергии обустраиваются стационарно. Скважина, проложенная магами земли к грунтовым водам, несущим эманации жизни; менгир-накопитель энергии солнца; ветряная мельница…
- Мельница? – удивилась я. – Вы мололи муку?
- Мы мололи воздух, очищая и концентрируя магические частицы, - терпеливо объяснила мне Эя. – Все это продолжает функционировать, даже если имение заброшено. А главное, папа оборудовал в лаборатории комнату, делающую появление пришельцев безопасным: ее стены не пропускают магию.
- Как дядюшкин купол, внутри которого оказалась я? – тут же вспомнились испытания, которые мне устроил профессор, и настойчивый голос: «Признавайся, какой магией ты владеешь?»
- Не хочу возвращаться к дядюшке, - прошептала Эя. – Не сейчас. Мне с вами так хорошо… До нового всплеска еще три недели. Может быть… мы могли бы…
- Провести их вместе? – закончила за нее Баба Шу. – Диана, я думаю, ты не против?
- Конечно, я за!
Три недели почти человеческой жизни. Нет, не так: еще три недели с Эей и Бабой Шу. А потом… А потом я сама заставлю Эю вернуться к профессору, не хотела бы я оказать в теле с неуправляемым монстром и смотреть, как мои руки убивают невинных.
- Тогда вариантов осталось два, - подвела итог паучиха. – Мальчик зачем-то решил создать видимость, будто мы не покидали имения. Если нас примутся разыскивать там, можно будет спокойно направиться к старому дому Эи. Ну, а если погоня все же бросится по оставленным нами следам к оврагу, и маги начнут обыскивать лес, а потом и окрестности, самым удобным будет вернуться туда, где нас точно не станут искать.
- Обратно, - кивнула я, признав, наконец, правоту диверсантки.
- В любом случае, у нас будет крыша над головой и множество необходимых ресурсов.
В животе опять заурчало.
- А все-таки, стоило бы поймать птичку, - мечтательно протянула Баба Шу.
Мы продолжали сидеть на дереве, приглядывая за имением. После буйства рассвета мир вокруг выглядел тускло. Я с подозрением посматривала на желтое небо. Интересно, какие у них тут закаты? Почему я еще их не видела?
А бывает ли в этом мире радуга?
Вообще, с удовольствием бы осталась в лесу, но без магии Бабы Шу долго мы не продержимся. Найдем способ заражать амулет, а потом… может, еще прогуляемся. За три-то недели.
