– Гвен! Как ты? Всё нормально? Не поранилась?
Она покачала головой, всё ещё не в силах говорить. Перевела взгляд на лес... и вскочила, несмотря на слабость. За деревьями мелькнул силуэт мага.
– Он был там! – Воскликнула она. – Только что!
Эверетт нахмурился, наклонился вперёд, вглядываясь в лес, и покачал головой.
– Извини, я никого не вижу. Но я тебе верю. Иди-ка в карету, тебе нужно отдохнуть. А я довезу нас до Мирнавена.
Ключ к загадке исчезновений Гертруде абсолютно неожиданно подкинул один из званых обедов, на которых часто приглашали Аланию. Поначалу она даже не хотела на него идти – Гертруда редко присоединялась к мисс Стерлинг и её дочери на таких мероприятиях. Но Авиана умоляла её передумать и, в конце концов, Гертруда сдалась.
– Там будет столько скучных личностей! Я пытаюсь найти хоть кого-то интересного каждый раз и каждый раз не нахожу! Ты можешь в это поверить?
Гертруда усмехнулась. Не было мага, которого, если он не был хоть немножечко странноватым или эксцентричным, Авиана считала бы интересным. Гертруда подозревала, что, будь обстоятельства их более близкого знакомства иными, её тоже записали бы в скучные личности, от чьих разговоров тянет зевать.
Однако в этот раз Гертруде пришлось согласиться с Авианой. Обедали у известного (очевидно, благодаря своим деньгам) поэта, который вкус к дорогим напиткам, изящество одежды и претенциозность поведения ставил куда выше таланта. Именно поэтому маг, устроившийся в углу, игнорирующий все попытки втянуть его в разговор и строчащий что-то в блокноте, тут же привлёк её внимание.
Он не вписывался. Одет, может, и изящно, но довольно неряшливо. От дорогущего вина, которое расхваливал хозяин, отказался, чем, похоже, сильно его обидел, но не заметил этого. Волосы его были растрёпаны, ногти обкусаны, под глазами залегли тени. И если его, вот так выглядящего и так себя ведущего, пригласили, значит, на то должна была быть веская причина.
Гертрудой овладела невыносимая скука, так что решилась на следующий шаг она легко. Взяв Авиану под руку, она подошла к странному гостю. При ближайшем рассмотрении Гертруда решила, что он вампир. Тот не поднял головы даже когда они подошли вплотную.
– Прошу прощения, вы не против, если я вас немного отвлеку? – С улыбкой спросила Гертруда. – Всё-таки это званый обед, а вы сидите тут в уголке, совсем один…
– Обед уже закончился, – перебил её мужчина, взъерошив волосы и приведя их в ещё больший беспорядок. Гертруда заметила, что пальцы у него все в чернильных пятнах.
– Да, но, – заметила Авиана, – после обеда и начинается всё самое интересное. Вам стоит представиться остальным. Сидеть здесь просто невежливо.
Вампир, наконец, поднял усталый взгляд.
– Если я представлюсь вам, – со вздохом сказал он, – вы оставите меня в покое?
– Возможно, – с кокетливой улыбкой ответила Авиана.
– Вольфрам Кастель, писатель.
Он не спросил их имён, но Гертруда этого от него и не ждала. Они всё равно представились.
– Итак, – Авиана, к лёгкому неудовольствию Гертруды, не оставила свой кокетливый тон, – что за книгу вы написали? Она популярна?
Вольфрам холодно взглянул на неё.
– «Холодные земли». Весьма популярна.
Повисла неловкая тишина. Гертруде пришлось прервать её, потому что никто больше не собирался это делать, а она явно затягивалась.
– Кажется, вы этим недовольны. Почему?
Вампир замер, явно разрываясь между грубостью и желанием излить кому-нибудь свою душу.
– Потому что художественная литература не то, чем я хочу заниматься, – наконец проговорил Вольфрам, словно через силу выталкивая из себя слова. – Я проводил исследование. Серьёзное историческое исследование. И важное. Если бы только мне позволили его закончить…
Гертруда узнала взгляд, с которым он говорил. Обращённый в прошлое, отнюдь не счастливое.
– О чём было ваше исследование? – Поспешила она вернуть его в настоящее, в переполненную магами, душную гостиную.
– О Мейджхолле, – растерянно произнёс Вольфрам, словно удивляясь, что ей это интересно, – оно было связано с происходящими там исчезновениями. Вы ведь о них знаете?
Гертруда переглянулась с Авианой. Подарок судьбы, не иначе! Но она подозревала, что разговорить его будет непросто.
– Конечно, мы слышали об исчезновениях! – Воскликнула Авиана. – И о том, которое произошло в этом году тоже. Мы учимся в Мейджхолле.
В ничего не выражающих до этого глазах Вольфрама мелькнул интерес.
– А вы знаете что-нибудь об Обществе исследователей Мейджхолла?
Авиана бросила на Гертруду вопросительный взгляд. Но прежде, чем та решила, что сказать, их прервал Поэт. С большой буквы, потому что его имени она не знала. Поэт бесцеремонно вклинился в их беседу, слишком уж явно радуясь, что кому-то удалось разговорить его гостя. Больше о Мейджхолле не было сказано ни слова.
Гертруда не собиралась так легко сдаваться. Она не была уверена, почему вообще предпринимает так много усилий. Но Общество – вернее, Сайлас и его идеи – помогали ей отвлечься от всего остального, что происходило в её жизни. От того, что её разрушило.
В горячке прощаний, круговерти пальто и плащей – лето на Гильдуре прохладное – Гертруда потеряла Авиану, но времени искать её не оставалось. Она увидела, как Вольфрам уходит. У него ни пальто, ни плаща, ни другой верхней одежды не было.
Ходил Вольфрам быстрым шагом мага, погружённого в свои мысли и не замечающего ничего вокруг. Когда они свернули в какой-то сквер, Гертруда попыталась его окликнуть, но тот её не услышал. Или сделал вид, что не услышал. От раздражения у неё открылось второе дыхание. Прибавив шагу, она, наконец, догнала Вольфрама у выхода из сквера.
– Мистер Кастель!
Боясь, что он снова уйдёт или проигнорирует её, и она так и не сможет ничего у него спросить, Гертруда схватила его за плечо. Ей тут же стало стыдно, но она не отпустила Вольфрама, пока тот не повернулся к ней.
– Мисс Андрос, – он даже не пытался скрыть неприязни в своём голосе, – чем обязан?
– Прошу прощения за… – Она сделала беспомощный жест рукой, обводя и себя и его, пытаясь подобрать слова, – своё поведение. Но мне очень нужно поговорить с вами о вашем исследовании. О Мейджхолле.
В глазах Вольфрама снова мелькнул интерес. Гертруда подумала, что он только сейчас на самом деле вспомнил кто она такая. Удивительно, что он не забыл её фамилию.
– Вы спрашивали, знаю ли я об Обществе исследователей Мейджхолла. Так уж вышло, что я хорошо знаю его основателя – Сайласа Гарнета. И он очень заинтересован в происходящих в академии исчезновениях. Так что я подумала, что ваше появление на обеде у Поэта, – она смутилась, когда поняла, что назвала их сегодняшнего хозяина так вслух, но продолжала, – это подарок судьбы. Не могли бы вы рассказать мне побольше?
Вольфрам долго смотрел на неё. Что-то происходило в его душе, и Гертруда стояла и ждала, когда он разберётся в себе. Наконец, вампир вздохнул и, словно очнувшись, полез в свою сумку и достал из неё тонкую книжку в алой обложке. «Сердце Мейджхолла», – гласили золотые буквы. Имени автора не было.
– Здесь всё, что я смог узнать, – сказал Вольфрам, – пользуйся на здоровье. Книга в единственном экземпляре, заказал для себя, как напоминание о том, что делал, но… Больше я к этому не вернусь, так что возьми её себе.
Он развернулся, едва Гертруда успела его поблагодарить, и быстрым шагом пошёл прочь из сквера.
Как бы ни хотелось Гертруде прочитать книгу как можно быстрее, она поспешила домой. Уже начинало темнеть, а магов в сквере почти не было. Не по себе становилось от звенящей тишины, даже птица, кажется, не пролетит и не зашуршат листья. Прочитает, когда окажется в тепле и безопасности дома Стерлингов.
– Герти! – Воскликнула Алания, едва заметив её, выходящую из-за угла. – Где ты была? Мы за тебя волновались.
– Со мной всё в порядке, – убедила её Гертруда, – просто хотела кое с кем попрощаться.
Вечером они, сидя рядом на кровати в одних ночных сорочках, прочитала «Сердце Мейджхолла» от корки до корки, благо в книге едва ли набралась бы сотня страниц и шрифт был крупным.
На следующий день Авиана не утерпела и засела за огромное письмо для Сайласа о том, что они узнали. Гертруда сомневалась, что она так уж предана их делу. Скорее той просто хотелось написать Сайласу, а тут подвернулся такой замечательный повод!
Больше всего на свете Гвендолин хотелось принять горячую ванну, лечь в кровать и проспать несколько часов. К её огромному облегчению, Эверетт вызвался рассказать о произошедшем учителям и самому со всем разобраться.
Ру, видя в каком состоянии подруга, тоже не стала забрасывать её вопросами, а только принесла горячего пряного чая в постель. Гвендолин подозревала, что во многом именно ему обязана тем, что на следующее утро встала бодрой и отдохнувшей, несмотря на вечерние приключения.
Проснулась Гвендолин слишком поздно, чтобы идти на занятия. Поначалу она запаниковала, но, поспешно выбравшись из кровати, увидела на столике рядом письмо, запечатанное печатью Мейджхолла. Вскрыв его и быстро пробежав глазами по кривоватым строчкам, она узнала, что после вчерашнего происшествия ей выделили день отдыха.
В животе заурчало, но завтрак уже закончился, а до обеда оставалась пара часов. Приняв горячую ванную, Гвендолин приняла решение сходить поесть в Мирнавен. А потом она постарается поймать Эверетта и узнать, не прояснилось ли чего в их приключение.
Выглянув в окно, Гвендолин с облегчением обнаружила, что идёт совсем лёгкий, едва заметный дождь, а верхушки деревьев только слегка качаются. Для середины ноября погода просто отличная.
После большого куска пирога с яблоками и чашки горячего пряного чая она снова почувствовала себя по-настоящему живой. Гвендолин грела руки о кружку с кофе, который заказала после завтрака, и разглядывала улицу, находясь в уютном тепле кофейни.
Хорошая погода как магнитом притянула в Мирнавен учеников Мейджхолла, а горожан вытянула на улицу. Она уже давненько не видела здесь сразу столько человек. По рассказам Эверетта Гвендолин знала, что стоит наступить холодам и пойти снегу, и в Мирнавене начинается затяжное празднование Нового Года, длящееся чуть ли не до весны. Так что она очень ждала второго триместра.
Кольца, которые Гвендолин собиралась подарить мисс Сильверуотер, были готовы. Допив кофе, она зашла в магазин и купила красивую бархатную коробочку для них. А заодно плотный серый конверт, переливающийся перламутром, и самую дорогую плотную бумагу, которую смогла найти. Вернувшись в замок, она упаковала кольца, написала благодарственное письмо и отправилась к комнате мисс Сильверуотер.
Просто отдать ей всё это было бы слишком неловко. Так что Гвендолин положила конверт на каменный пол у её двери, сверху разместила коробочку, и, постучав, быстро скрылась за поворотом коридора. И уже оттуда принялась наблюдать за развитием событий. Если мисс Сильверуотер не в комнате, то она предпримет ещё одну попытку позже.
Но вот дверь открылась и через секунду мисс Сильверуотер с лёгким удивлением осматривала пустой коридор. Сделав шаг вперёд, она случайно пнула коробочку. Гвендолин подобное развитие событий предполагала и упаковала кольца с особой тщательностью.
Взглянув вниз, мисс Сильверуотер нахмурилась и подняла сначала коробочку, потом конверт, на котором было написано её имя. Снова внимательно осмотрела коридор (Гвендолин пришлось спрятаться за угол) и вернулась к себе в комнату. А Гвендолин, с чувством выполненного долга, отправилась проведать Бафомета, который не видел её целых два дня.
Бафомет встретил её с вполне ожидаемой радостью, которая стала ещё более бурной, когда Гвендолин достала припасённые для него вкусняшки. Она ждала, прогуливаясь под сенью почти полностью облетевших деревьев и играя в принеси палку с Бафометом. И действительно, стоило занятиям закончиться, и спустя минут двадцать Эверетт уже стоял перед ней.
– Между прочим, я собирался зайти за тобой в комнату и отправиться вместе на обед, – полушутливым недовольным тоном заметил он, – а потом уже рассказать всё, что узнал. А ты заставила меня тащиться сюда… Я, между прочим, голодный.
Эверетт окинул её пристальным взглядом.
– Как ты себя чувствуешь? Всё в порядке?
Гвендолин кивнула.
– Мне просто нужно было отдохнуть. И, как оказалось, большая кружка пряного чая. Идём, по пути мне всё расскажешь.
Они закрыли Бафомета в домике, в специально оборудованном для него загоне, и отправились в замок. Влажные опавшие листья, уже подгнившие, скользили под ногами. Кое-где их последние оставшиеся собратья изо всех сил держались за ветки, но большинство деревьев стояли абсолютно нагими.
Гвендолин первой нарушила затянувшееся молчание.
– Кучера нашли?
Эверетт с мрачным видом покачал головой.
– Нет. И следов того мага, что ты видела, тоже.
Она посмотрела прямо ему в глаза.
– Он там был. Клянусь.
– Я тебе верю, – успокоил её Эверетт, – тем больше меня волнует то, что не нашли ни его, ни кучера. И, ну...
Он бросил на неё настороженный взгляд, прежде чем продолжить.
– Невольно задумываешься, были ли мы случайными жертвами или нас ждали.
В голове у Гвендолин тут же всплыло письмо. Но тридцать дней ещё не прошли. Тридцатый как раз приходился на их последний день в Мейджхолле перед зимними каникулами. С тех пор, как произошло убийство, Гвендолин слишком часто вспоминала это несчастное письмо и не могла их не связывать. Она отказывалась признаваться в этом даже самой себе, но глубоко в ней, где-то за сердцем, поселился страх. Что должно произойти на тридцатый день?
Как оказалось, волновалась она напрасно. На тридцатый день, утром, Гвендолин нашла ещё один конверт на столике рядом с кроватью. И, хотя ей было не по себе от мысли что кто-то, желающий ей зла, пробрался в комнату и находился так близко, пока она спала, Гвендолин почувствовала облегчение. Значит, убивать её пока никто не собирается.
С предосторожностями вскрыв конверт (кто знает, что туда могли положить), она прочитала очередное послание: «Не возвращайся в Мейджхолл после каникул, если тебе дорога жизнь». Прямо, просто и отдаёт дешевизной романов-однодневок, популярность которых никогда не держалась дольше пары недель. Гвендолин вздохнула и отправила письмо вместе с конвертом в мусорную корзину. По крайней мере, у неё есть целых две недели, чтобы подумать над этим.
Помня о своём обещании Эверетту, Гвендолин объявила потрясённым сёстрам, что собирается провести каникулы в Лаксэльме. Для чернокрылых и, особенно, бескрылых альвов столица была недружелюбным местом. Луна с дочерьми перебралась в глубинку как можно дальше от неё и Гвендолин жила с ними с трёхлетнего возраста. И никогда у неё не возникало желания увидеть Лаксэльм. Так что она была готова к тому, что семью её решение удивит.
С Кассией и Линней всё прошло так, как Гвендолин и предполагала. А вот к чему она не оказалась готова, так это к серьёзному одобрению со стороны Луны.
«Это хорошее решение, – писала приёмная мать в ответном письме, – я напишу тебе рекомендательное письмо к лучшему ювелиру в городе. Если ты не собираешься покидать Альвариэль, а я очень надеюсь, что не собираешься, нужно зарекомендовать себя в столице. Наша элита должна понять, что темнокрылые (и бескрылые тоже, дорогая моя) альвы больше не позволят сбрасывать себя со счетов».
Она покачала головой, всё ещё не в силах говорить. Перевела взгляд на лес... и вскочила, несмотря на слабость. За деревьями мелькнул силуэт мага.
– Он был там! – Воскликнула она. – Только что!
Эверетт нахмурился, наклонился вперёд, вглядываясь в лес, и покачал головой.
– Извини, я никого не вижу. Но я тебе верю. Иди-ка в карету, тебе нужно отдохнуть. А я довезу нас до Мирнавена.
Часть IV. Гертруда
Ключ к загадке исчезновений Гертруде абсолютно неожиданно подкинул один из званых обедов, на которых часто приглашали Аланию. Поначалу она даже не хотела на него идти – Гертруда редко присоединялась к мисс Стерлинг и её дочери на таких мероприятиях. Но Авиана умоляла её передумать и, в конце концов, Гертруда сдалась.
– Там будет столько скучных личностей! Я пытаюсь найти хоть кого-то интересного каждый раз и каждый раз не нахожу! Ты можешь в это поверить?
Гертруда усмехнулась. Не было мага, которого, если он не был хоть немножечко странноватым или эксцентричным, Авиана считала бы интересным. Гертруда подозревала, что, будь обстоятельства их более близкого знакомства иными, её тоже записали бы в скучные личности, от чьих разговоров тянет зевать.
Однако в этот раз Гертруде пришлось согласиться с Авианой. Обедали у известного (очевидно, благодаря своим деньгам) поэта, который вкус к дорогим напиткам, изящество одежды и претенциозность поведения ставил куда выше таланта. Именно поэтому маг, устроившийся в углу, игнорирующий все попытки втянуть его в разговор и строчащий что-то в блокноте, тут же привлёк её внимание.
Он не вписывался. Одет, может, и изящно, но довольно неряшливо. От дорогущего вина, которое расхваливал хозяин, отказался, чем, похоже, сильно его обидел, но не заметил этого. Волосы его были растрёпаны, ногти обкусаны, под глазами залегли тени. И если его, вот так выглядящего и так себя ведущего, пригласили, значит, на то должна была быть веская причина.
Гертрудой овладела невыносимая скука, так что решилась на следующий шаг она легко. Взяв Авиану под руку, она подошла к странному гостю. При ближайшем рассмотрении Гертруда решила, что он вампир. Тот не поднял головы даже когда они подошли вплотную.
– Прошу прощения, вы не против, если я вас немного отвлеку? – С улыбкой спросила Гертруда. – Всё-таки это званый обед, а вы сидите тут в уголке, совсем один…
– Обед уже закончился, – перебил её мужчина, взъерошив волосы и приведя их в ещё больший беспорядок. Гертруда заметила, что пальцы у него все в чернильных пятнах.
– Да, но, – заметила Авиана, – после обеда и начинается всё самое интересное. Вам стоит представиться остальным. Сидеть здесь просто невежливо.
Вампир, наконец, поднял усталый взгляд.
– Если я представлюсь вам, – со вздохом сказал он, – вы оставите меня в покое?
– Возможно, – с кокетливой улыбкой ответила Авиана.
– Вольфрам Кастель, писатель.
Он не спросил их имён, но Гертруда этого от него и не ждала. Они всё равно представились.
– Итак, – Авиана, к лёгкому неудовольствию Гертруды, не оставила свой кокетливый тон, – что за книгу вы написали? Она популярна?
Вольфрам холодно взглянул на неё.
– «Холодные земли». Весьма популярна.
Повисла неловкая тишина. Гертруде пришлось прервать её, потому что никто больше не собирался это делать, а она явно затягивалась.
– Кажется, вы этим недовольны. Почему?
Вампир замер, явно разрываясь между грубостью и желанием излить кому-нибудь свою душу.
– Потому что художественная литература не то, чем я хочу заниматься, – наконец проговорил Вольфрам, словно через силу выталкивая из себя слова. – Я проводил исследование. Серьёзное историческое исследование. И важное. Если бы только мне позволили его закончить…
Гертруда узнала взгляд, с которым он говорил. Обращённый в прошлое, отнюдь не счастливое.
– О чём было ваше исследование? – Поспешила она вернуть его в настоящее, в переполненную магами, душную гостиную.
– О Мейджхолле, – растерянно произнёс Вольфрам, словно удивляясь, что ей это интересно, – оно было связано с происходящими там исчезновениями. Вы ведь о них знаете?
Гертруда переглянулась с Авианой. Подарок судьбы, не иначе! Но она подозревала, что разговорить его будет непросто.
– Конечно, мы слышали об исчезновениях! – Воскликнула Авиана. – И о том, которое произошло в этом году тоже. Мы учимся в Мейджхолле.
В ничего не выражающих до этого глазах Вольфрама мелькнул интерес.
– А вы знаете что-нибудь об Обществе исследователей Мейджхолла?
Авиана бросила на Гертруду вопросительный взгляд. Но прежде, чем та решила, что сказать, их прервал Поэт. С большой буквы, потому что его имени она не знала. Поэт бесцеремонно вклинился в их беседу, слишком уж явно радуясь, что кому-то удалось разговорить его гостя. Больше о Мейджхолле не было сказано ни слова.
Гертруда не собиралась так легко сдаваться. Она не была уверена, почему вообще предпринимает так много усилий. Но Общество – вернее, Сайлас и его идеи – помогали ей отвлечься от всего остального, что происходило в её жизни. От того, что её разрушило.
В горячке прощаний, круговерти пальто и плащей – лето на Гильдуре прохладное – Гертруда потеряла Авиану, но времени искать её не оставалось. Она увидела, как Вольфрам уходит. У него ни пальто, ни плаща, ни другой верхней одежды не было.
Ходил Вольфрам быстрым шагом мага, погружённого в свои мысли и не замечающего ничего вокруг. Когда они свернули в какой-то сквер, Гертруда попыталась его окликнуть, но тот её не услышал. Или сделал вид, что не услышал. От раздражения у неё открылось второе дыхание. Прибавив шагу, она, наконец, догнала Вольфрама у выхода из сквера.
– Мистер Кастель!
Боясь, что он снова уйдёт или проигнорирует её, и она так и не сможет ничего у него спросить, Гертруда схватила его за плечо. Ей тут же стало стыдно, но она не отпустила Вольфрама, пока тот не повернулся к ней.
– Мисс Андрос, – он даже не пытался скрыть неприязни в своём голосе, – чем обязан?
– Прошу прощения за… – Она сделала беспомощный жест рукой, обводя и себя и его, пытаясь подобрать слова, – своё поведение. Но мне очень нужно поговорить с вами о вашем исследовании. О Мейджхолле.
В глазах Вольфрама снова мелькнул интерес. Гертруда подумала, что он только сейчас на самом деле вспомнил кто она такая. Удивительно, что он не забыл её фамилию.
– Вы спрашивали, знаю ли я об Обществе исследователей Мейджхолла. Так уж вышло, что я хорошо знаю его основателя – Сайласа Гарнета. И он очень заинтересован в происходящих в академии исчезновениях. Так что я подумала, что ваше появление на обеде у Поэта, – она смутилась, когда поняла, что назвала их сегодняшнего хозяина так вслух, но продолжала, – это подарок судьбы. Не могли бы вы рассказать мне побольше?
Вольфрам долго смотрел на неё. Что-то происходило в его душе, и Гертруда стояла и ждала, когда он разберётся в себе. Наконец, вампир вздохнул и, словно очнувшись, полез в свою сумку и достал из неё тонкую книжку в алой обложке. «Сердце Мейджхолла», – гласили золотые буквы. Имени автора не было.
– Здесь всё, что я смог узнать, – сказал Вольфрам, – пользуйся на здоровье. Книга в единственном экземпляре, заказал для себя, как напоминание о том, что делал, но… Больше я к этому не вернусь, так что возьми её себе.
Он развернулся, едва Гертруда успела его поблагодарить, и быстрым шагом пошёл прочь из сквера.
Как бы ни хотелось Гертруде прочитать книгу как можно быстрее, она поспешила домой. Уже начинало темнеть, а магов в сквере почти не было. Не по себе становилось от звенящей тишины, даже птица, кажется, не пролетит и не зашуршат листья. Прочитает, когда окажется в тепле и безопасности дома Стерлингов.
– Герти! – Воскликнула Алания, едва заметив её, выходящую из-за угла. – Где ты была? Мы за тебя волновались.
– Со мной всё в порядке, – убедила её Гертруда, – просто хотела кое с кем попрощаться.
Вечером они, сидя рядом на кровати в одних ночных сорочках, прочитала «Сердце Мейджхолла» от корки до корки, благо в книге едва ли набралась бы сотня страниц и шрифт был крупным.
На следующий день Авиана не утерпела и засела за огромное письмо для Сайласа о том, что они узнали. Гертруда сомневалась, что она так уж предана их делу. Скорее той просто хотелось написать Сайласу, а тут подвернулся такой замечательный повод!
Глава III. Часы с жёлтыми бриллиантами. Часть первая
Больше всего на свете Гвендолин хотелось принять горячую ванну, лечь в кровать и проспать несколько часов. К её огромному облегчению, Эверетт вызвался рассказать о произошедшем учителям и самому со всем разобраться.
Ру, видя в каком состоянии подруга, тоже не стала забрасывать её вопросами, а только принесла горячего пряного чая в постель. Гвендолин подозревала, что во многом именно ему обязана тем, что на следующее утро встала бодрой и отдохнувшей, несмотря на вечерние приключения.
Проснулась Гвендолин слишком поздно, чтобы идти на занятия. Поначалу она запаниковала, но, поспешно выбравшись из кровати, увидела на столике рядом письмо, запечатанное печатью Мейджхолла. Вскрыв его и быстро пробежав глазами по кривоватым строчкам, она узнала, что после вчерашнего происшествия ей выделили день отдыха.
В животе заурчало, но завтрак уже закончился, а до обеда оставалась пара часов. Приняв горячую ванную, Гвендолин приняла решение сходить поесть в Мирнавен. А потом она постарается поймать Эверетта и узнать, не прояснилось ли чего в их приключение.
Выглянув в окно, Гвендолин с облегчением обнаружила, что идёт совсем лёгкий, едва заметный дождь, а верхушки деревьев только слегка качаются. Для середины ноября погода просто отличная.
После большого куска пирога с яблоками и чашки горячего пряного чая она снова почувствовала себя по-настоящему живой. Гвендолин грела руки о кружку с кофе, который заказала после завтрака, и разглядывала улицу, находясь в уютном тепле кофейни.
Хорошая погода как магнитом притянула в Мирнавен учеников Мейджхолла, а горожан вытянула на улицу. Она уже давненько не видела здесь сразу столько человек. По рассказам Эверетта Гвендолин знала, что стоит наступить холодам и пойти снегу, и в Мирнавене начинается затяжное празднование Нового Года, длящееся чуть ли не до весны. Так что она очень ждала второго триместра.
Кольца, которые Гвендолин собиралась подарить мисс Сильверуотер, были готовы. Допив кофе, она зашла в магазин и купила красивую бархатную коробочку для них. А заодно плотный серый конверт, переливающийся перламутром, и самую дорогую плотную бумагу, которую смогла найти. Вернувшись в замок, она упаковала кольца, написала благодарственное письмо и отправилась к комнате мисс Сильверуотер.
Просто отдать ей всё это было бы слишком неловко. Так что Гвендолин положила конверт на каменный пол у её двери, сверху разместила коробочку, и, постучав, быстро скрылась за поворотом коридора. И уже оттуда принялась наблюдать за развитием событий. Если мисс Сильверуотер не в комнате, то она предпримет ещё одну попытку позже.
Но вот дверь открылась и через секунду мисс Сильверуотер с лёгким удивлением осматривала пустой коридор. Сделав шаг вперёд, она случайно пнула коробочку. Гвендолин подобное развитие событий предполагала и упаковала кольца с особой тщательностью.
Взглянув вниз, мисс Сильверуотер нахмурилась и подняла сначала коробочку, потом конверт, на котором было написано её имя. Снова внимательно осмотрела коридор (Гвендолин пришлось спрятаться за угол) и вернулась к себе в комнату. А Гвендолин, с чувством выполненного долга, отправилась проведать Бафомета, который не видел её целых два дня.
Бафомет встретил её с вполне ожидаемой радостью, которая стала ещё более бурной, когда Гвендолин достала припасённые для него вкусняшки. Она ждала, прогуливаясь под сенью почти полностью облетевших деревьев и играя в принеси палку с Бафометом. И действительно, стоило занятиям закончиться, и спустя минут двадцать Эверетт уже стоял перед ней.
– Между прочим, я собирался зайти за тобой в комнату и отправиться вместе на обед, – полушутливым недовольным тоном заметил он, – а потом уже рассказать всё, что узнал. А ты заставила меня тащиться сюда… Я, между прочим, голодный.
Эверетт окинул её пристальным взглядом.
– Как ты себя чувствуешь? Всё в порядке?
Гвендолин кивнула.
– Мне просто нужно было отдохнуть. И, как оказалось, большая кружка пряного чая. Идём, по пути мне всё расскажешь.
Они закрыли Бафомета в домике, в специально оборудованном для него загоне, и отправились в замок. Влажные опавшие листья, уже подгнившие, скользили под ногами. Кое-где их последние оставшиеся собратья изо всех сил держались за ветки, но большинство деревьев стояли абсолютно нагими.
Гвендолин первой нарушила затянувшееся молчание.
– Кучера нашли?
Эверетт с мрачным видом покачал головой.
– Нет. И следов того мага, что ты видела, тоже.
Она посмотрела прямо ему в глаза.
– Он там был. Клянусь.
– Я тебе верю, – успокоил её Эверетт, – тем больше меня волнует то, что не нашли ни его, ни кучера. И, ну...
Он бросил на неё настороженный взгляд, прежде чем продолжить.
– Невольно задумываешься, были ли мы случайными жертвами или нас ждали.
В голове у Гвендолин тут же всплыло письмо. Но тридцать дней ещё не прошли. Тридцатый как раз приходился на их последний день в Мейджхолле перед зимними каникулами. С тех пор, как произошло убийство, Гвендолин слишком часто вспоминала это несчастное письмо и не могла их не связывать. Она отказывалась признаваться в этом даже самой себе, но глубоко в ней, где-то за сердцем, поселился страх. Что должно произойти на тридцатый день?
Как оказалось, волновалась она напрасно. На тридцатый день, утром, Гвендолин нашла ещё один конверт на столике рядом с кроватью. И, хотя ей было не по себе от мысли что кто-то, желающий ей зла, пробрался в комнату и находился так близко, пока она спала, Гвендолин почувствовала облегчение. Значит, убивать её пока никто не собирается.
С предосторожностями вскрыв конверт (кто знает, что туда могли положить), она прочитала очередное послание: «Не возвращайся в Мейджхолл после каникул, если тебе дорога жизнь». Прямо, просто и отдаёт дешевизной романов-однодневок, популярность которых никогда не держалась дольше пары недель. Гвендолин вздохнула и отправила письмо вместе с конвертом в мусорную корзину. По крайней мере, у неё есть целых две недели, чтобы подумать над этим.
Помня о своём обещании Эверетту, Гвендолин объявила потрясённым сёстрам, что собирается провести каникулы в Лаксэльме. Для чернокрылых и, особенно, бескрылых альвов столица была недружелюбным местом. Луна с дочерьми перебралась в глубинку как можно дальше от неё и Гвендолин жила с ними с трёхлетнего возраста. И никогда у неё не возникало желания увидеть Лаксэльм. Так что она была готова к тому, что семью её решение удивит.
С Кассией и Линней всё прошло так, как Гвендолин и предполагала. А вот к чему она не оказалась готова, так это к серьёзному одобрению со стороны Луны.
«Это хорошее решение, – писала приёмная мать в ответном письме, – я напишу тебе рекомендательное письмо к лучшему ювелиру в городе. Если ты не собираешься покидать Альвариэль, а я очень надеюсь, что не собираешься, нужно зарекомендовать себя в столице. Наша элита должна понять, что темнокрылые (и бескрылые тоже, дорогая моя) альвы больше не позволят сбрасывать себя со счетов».
