Дихук

Вокруг уже деловито гудели голоса, тянуло костром, стучали топоры: мужчины ставили временный лагерь, женщины готовили ужин. Нужно кормить детей, нужно обживаться в новом доме.
       Проморгавшись, Ярмег вытер слезящиеся глаза и огляделся. Народу вышло уже прилично и всё прибавлялось. Немного оглушённые люди приходили в себя, рассредоточившись по большой поляне. Кто-то сидел прямо на земле или среди разнотравья, кто-то наворачивал круги или застыл в неподвижной задумчивости, даже дети, настороженно примолкнув, жались к родителям или друг другу. Ярмег метнулся по поляне, высматривая мать.
        - Мама! Вы видели Эниен? – спрашивал он всех подряд. Никто не мог с уверенностью ответить, проходила ли мать в волчьи земли. Пришлось возвращаться и проталкиваться теперь уже против общего течения, вглядываясь в каждого встречного, чтобы не пропустить. Масса народа напирала, не желая пропускать обратно, поэтому продвинуться удалось всего шагов на тридцать.
       А дальше случилось нечто непредвиденное.
       Всё загудело, затряслось, на какие-то мгновения ослепило близким огнём, и люди в панике и вновь опустившейся тьме беспорядочно метались, дико кричали в уверенности, что гнев богов настиг их. Перспектива быть заживо погребёнными породила животный ужас, завладевший каждым от мала до велика, от илэла до старейшины. Под ногами хлюпало, летели брызги непонятно откуда взявшейся воды.
       Ярмега сшибли с ног, чудом не раздавив при этом бубен, он вскочил, прижался к стене, нашарил колотушку, стук которой единственный мог призвать людей к порядку, и ударил по тугой коже главного шаманского инструмента…
       Восстанавливая позже картину событий, Ярмег пытался вспомнить, что было раньше – грохот, вспышка огня, или струящаяся по стенам вода. Ему казалось, что вначале глаза ослепило совсем рядом зажёгшимся факелом, выхватившим неровности стен и пола, отбросившим гротескные тени от людей и животных. Реакция Владычицы тьмы не заставила себя ждать. Огонь будто всосало в разверзшуюся воронку, вместе с тем затряслись стены, с потолка посыпалась пыльная крошка вперемешку с первыми каплями влаги, и грохот наполнил каменные своды, заметавшись по подземным коридорам и залам. Окружающие, наоборот, утверждали, что огонь зажгли паникующие в ответ на пугающие в темноте звуки. Кому-то послышался шум обвала, те, кто были ближе к выходу, говорили о драке, затеянной соседями снаружи, кто-то перед самой неразберихой отчётливо видел Верховного Вагу. Как бы оно не случилось, в результате далеко не весь клан оказался в Волчьем урочище.
       Ярмег не мог сказать, где очутились остальные, потому что сам он с группой мужчин, в поднявшейся панике сохранивших остатки разума и пытающихся наладить порядок среди родичей, до заветного выхода так и не добрался.
       - Хватай детей, бегом к проходу! – зычно кричали рядом. Благо, часть проводников ещё оставались на своих местах, и поредевшие огоньки по-прежнему указывали направление.
        - Скорее, помогите старикам.
        - Где эти шаманы, когда они нужны?
        - Здесь, - отозвался Ярмег одновременно с двумя голосами.
        - Что происходит? – ухватился за него малознакомый Старейшина. – Успокойте людей, объясните, что всё в порядке. Это ведь не духи, так? Я бы почуял, они пахнут так… по-особому.
        - Ничего не в порядке. Все в проход! - выкрикнул молодой Видящий, отстукивая рваный ритм и пытаясь подстроить под него ускользающие нити. Если схлопнутся, им конец.
        Вокруг топотали, орали, плакали, куда-то стремясь, а он чувствовал, что потоки меняются, смешиваются с изначальным хаосом, и он торопил людей, а сам, обливаясь потом от напряжения, из последних сил держал выход открытым.
       Надо было бежать скорее к Владычице с просьбой о помощи и помиловании. Не уследил, не сдержал слово, допустил огонь в святая святых. Но бежать он не мог, даже если бы не было столпотворения, чувствовал – шагни он в сторону и выход схлопнется. Оставалось прикрывать беспомощных во тьме людей и стоять до конца, до последнего соплеменника. Мимо мчались волки, отчаянно орали олени, ломая ноги на камнях, где-то среди этого хаоса мелькали головы людей. И уже появилась надежда, что все успеют, как рухнула часть скалы, подняв тучу пыли и обрубив нити, которые он без того удерживал из последних сил. Отдачей Ярмега швырнуло навзничь на острые камни, и тьма милостиво поглотила его сознание…
       Он пришёл в себя от очередной ямы, в которую провалилось его бесчувственное тело. Кто-то ругнулся над самым ухом, и мягкое под спиной выправилось.
        - Надо было бросить их там, всё равно помрут.
        - Помолчи, Тигун, ты видел, как парень до последнего держался? Сколько людей благодаря ему успели уйти!
        - Нам-то от этого не легче. Наверное, утро уже, а мы по-прежнему в этой Харгиевой норе.
        - Не хочешь, давай я понесу, весу в нём как в собачонке, а он мою семью спас.
        - Мои тоже успели.
        - И мои.
        - И наши.
       Голоса вокруг двоились и троились, и Ярмег мучительно пытался сообразить, где он, с кем, и почему глаза никак не раскрываются. Сильно мутило, и отчаянно хотелось вдохнуть полной грудью, но сверху давило, и жажда движения была нестерпимой. Издав глухое мычание, он вызвал явление над собой бледного огонька, висящего, казалось, прямо в воздухе. Оказывается, глаза были открыты, но смотреть до того было не на что по причине кромешной тьмы.
        - Живой! – обрадовались из темноты.
        - Хвала богам, очухался.
        - Привал!
       Шаги вокруг стихли, процессия остановилась у крутого изгиба коридора. Носилки с юным шаманом опустились. С помощью чужих рук Ярмег сумел приподняться и сесть.
        - На вот, попей.
       В губы ткнулся холодный металлический край, и Ярмег жадно ухватился за него, будто сто лет не пил. Было душно и давило толщей камня над головой. Пещера. Вспомнилась паника и взбесившиеся потоки, и рухнувший потолок.
        - Где мы? Где остальные? – трясясь от слабости, спросил он. Подняться на ноги оказалось подвигом, но смутное предчувствие уже расползалось в груди, проясняя голову, отодвигая телесную немощь, как нечто несущественное, требуя действий.
        - Большая часть успела уйти в Волчьи земли. Когда случился обвал, нас отрезало от обоих выходов – что обратно, что вперёд. Собрались те, кто уцелел, пробовали разобрать, да без толку. Покричали-покричали, но больше никто не откликнулся, на тебя случайно наткнулись, везучий ты, рядом такие каменные глыбы валялись, в лепёшку могло раздавить, а тебя лишь вскользь задело. Ещё Гидара откопали, ему повезло меньше, переломанный весь.
        - Маму… мою маму кто-нибудь видел?
       Воцарилось молчание. Окружающие переглядывались, пожимали плечами.
        - Прости, Ярмег, никто из нас не знает о ней.
        - Понятно, - сжал он зубы.
       Как легко и быстро жизнь лишает человека всего! Два дня назад он был счастливым человеком, но понял это только сейчас. Позавчера молодой одарённый шаман готовился пройти первое посвящение, и ничего не предвещало беды. Им гордились родные, учитель души не чаял, уважали соседи и соседи соседей. Сейчас он даже Ока не чувствовал, словно отбило все сверхчеловеческие чувства, тело ломит, о близких ничего не известно. Вокруг малознакомые люди, находятся они где-то в недрах горы, и выберутся ли – неизвестно.
        - Вы далеко ушли от завала?
        - Прилично. Побоялись, что остальное тоже рухнет, да и воды там было чуть не по колено.
       Оглядевшись, Ярмег вынужденно признал, что эта часть пещеры ему не знакома. Непонятно, как теперь выбираться без посторонней помощи.
        - Жаль. Там был шанс призвать Владычицу тьмы, попросить вывести нас. Теперь я совсем не чувствую её.
        - А Волчьи земли открыть? Может, попробуешь?
        - Попробую, но даже не знаю… Где мой бубен? Он цел?
        - Обижаешь, Видящий. Сам же дал его подержать, пока нити ловил. Уж я сберёг.
       Дал подержать? Бубен?! В памяти зиял провал. Что ещё произошло, чего он не запомнил?
       Прохладное дерево и шершавая кожа бубна приятно коснулись рук, придавая сил и уверенности. Привычно зажав край локтем, ударил в центр, прошёлся по кромке. Вибрирующий отклик никак не приходил. В ушах будто мха напихали, через звон крови звуки пробиваются с большим искажением. По спине плеснуло холодным огнём – он лишился дара! Потряс головой, закрыл глаза, судорожно сжав пальцы на деревянном ободе. Прошёлся взад-вперед, напряжённо прислушиваясь к звукам шагов, дыханию спутников, отклику бубна. Дар на месте, сквозь темноту видит. А гармонии в камне нет.
       - Ничего. Пусто, - отчаянно шептал он сам себе, пока волны паники накатывали одна за другой.
       В голове помутилось от напряжённого поиска. Что же это такое? Ни намека на знакомую структуру и рисунок Великой реки. Какая-то непонятная каша из вроде знакомых элементов, и не более того.
        - Не выходит, - чуть не плача уже, сообщил он.
        - Ты посиди, отдохни, мы мешать не будем.
        - Дело не в отдыхе. Тут как-то… странно.
        - Не торопись. Мы пока Гидара перевяжем, - предложили мужики, устраивая шаману сиденье поверх холодных камней.
       Огонёк отдалился, сопровождая спорящих вполголоса лекарей.
        - Где он? Давайте, я посмотрю, - поднялся за ними Ярмег.
        - Там, за поворотом. Не жилец парень.
       Гидара Ярмег знал. Тот дружил с Нагаем, вместе с ним не раз приходил к ним домой. Остальные, сгрудившиеся вокруг, были едва знакомы юному шаману. Тем больше было желание помочь близкому человеку.
        - Великий Волк! Живого места нет, - потрясённо выдохнул Ярмег, разглядев тело на корявых носилках.
       Ему доводилось видеть разные травмы, но столь искалеченный человек был перед ним впервые. Казалось, целых костей в нём не осталось, да и внутри всё смято в кашу. Нить жизни едва билась в некогда сильном теле. Руки невольно протянулись, чтобы набрать из реки Жизни, но вокруг был только камень, а камень жизненной силой не поделится. И тут пришло озарение: река течёт впереди, совсем близко.
       Видящий замер, повел носом, как волк на охоте, пальцы похлопали стену, изломанный край которой уходил в темноту, и заскользили вдоль неё, дальше и дальше. Сделав шаг, другой, он подскочил к узкой щели рядом с основным проходом, вскочил на приступок, одним движением ввинтился меж камней и пропал с глаз своих спутников.
        - Где он? Куда делся? – заволновались те.
        - Смылся, собака! – зло сплюнул Тигун, но остальные, не обратив на него внимания, уже ощупывали щель и всматривались вглубь неё, пытаясь подсветить смятыми кусками грибов.
        - Кажись, проход. Если выдохнуть, протиснуться можно.
        - Лезь, давай. Догнать надо Видящего.
       Суета вокруг узкого лаза прервалась вынырнувшим из тьмы Ярмегом.
        - Все сюда. Выход совсем близко. Надо вытащить Гидара наружу.
        - В эту щель? Тут здоровый едва пройдёт, а он дух испустит, пока тащим.
        - Да, пожалуй. Тогда оставьте воды, а сами идите, только не возвращайтесь, пока не позову.
       Повторять приглашение не понадобилось. Люди, отчаявшиеся уже выбраться на поверхность, спешили покинуть объятия тьмы и вдохнуть свежий воздух. Выход и впрямь был близко, прячась за двумя поворотами и чуть расширяясь наружу. Его закрывал каменный козырёк, насквозь проросший корнями деревьев и травы-камнеломки. Лес показался незнакомым, утренние косые лучи солнца прорезали пышную листву, путались в высоких травах и цветах. Ни сосен, ни папоротника. Даже с поправкой на блуждания в подземелье – ничего похожего в знакомых местах не росло. Склоны и окрестности Священной горы густо поросли хвойным лесом. Справедливо рассудив, что Видящий не скоро ещё появится снаружи, голодные мужчины решили немного передохну?ть, разделили обязанности по устройству лагеря и занялись делами.
       Ярмег, не дожидаясь, пока шаги товарищей затихнут за стеной, приступил к священнодейству, которое должно было помочь раненому. Первым делом он позаботился о том, чтобы удержать Гидара на грани жизни: зажевал вязкую лиственничную смолу с истолчёнными листьями мать-и-мачехи, разделил массу на пять частей – две наложил на глаза, двумя заткнул ему уши, одной большой залепил ноздри. Поверх губ, через затылок перекинул тонкую верёвку, закрепил узлом, второй конец зажал своими зубами. Надо поддержать изломанное тело силой, пока своей, потом и от природы потянется. Опять же, если собственная нить изувеченного лопнет, шаман удержит душу в теле, не даст ей вылететь из головы. Теперь остальной инвентарь: в чашку для воскуривания трав отсыпать свежего багульника, горький дым от которого поднимается до самого Верхнего мира и привлекает добрых верхних духов. Прислонил бубен к стене рядом – его вибрация необходима для погружения в транс.
        Себе он также плотно завязал глаза и заткнул уши, чтобы никакие помехи из внешнего мира не прервали контакт. Состояние раненого без того критическое, любой раздражитель может стоить ему жизни.
       Потом Ярмег сел, скрестив ноги и положив бубен на колени. И начал выводить древнюю вибрирующую мелодию без слов, которая должна была пробить канал для жизненной силы шамана через связующую его с болящим верёвку. Сознание, погружённое в себя, постепенно проваливалось всё глубже, глубже, и наконец, рвануло по подготовленной дорожке в чужое изломанное тело. За ним устремился поток энергии, который залечивал страшные повреждения – разорванные ткани, сосуды, кости. Исцелять болящих Ярмегу доводилось, хоть поначалу страшно и неприятно бывало «касаться» человеческих внутренностей, но ощущение гармонично звучащих струн в здоровом теле оказалось настолько восхитительным, что с лихвой воздавало шаману за труды. Будто прибавляло что-то неуловимое, но очень нужное, и чем тяжелее была болезнь, тем больше получал он после. Вот и сейчас чужая боль завладела сознанием лекаря, внутреннее кровоизлияние требовало приложения громадных усилий. Впервые Ярмег усомнился, хватит ли ему сил на исправление повреждений, нарушающих гармонию молодого крепкого тела. Ох, ускользает! Верёвка натянулась, дёрнув сведённые зубы, шаман заскрёб ногтями по бубну, притягивая извне потоки природных сил. Пройдя до выхода и обратно, он оставил свои следы, и теперь через них брал недостающие нити, цеплял крючочками и гарпунами душу к телу, пришивал к земле. Шутишь, друг, некуда тебе бежать от земной тяжести. Смертельно больных Ярмегу ещё не приходилось держать, но видеть, как это делают другие шаманы, доводилось. Не у каждого получалось победить смерть, но Вага утверждал, что сила шамана играет главную роль. Сам он исцелял даже безнадёжных и ученика уверял, что тот не слабее. Что против Видящего одна душа обычного человека?
       Я сильнее, - напомнил себе Ярмег, когда в какой-то момент показалось, что не удержит. И впрямь, душа перестала рваться как бешеный волк, присмирела и больше не пыталась уйти. Убедившись, что кризис миновал, юный Видящий ещё поработал над заживлением разорванной селезёнки, проверил, все ли смещённые кости встали на свои места и абсолютно счастливый от пошедшей отдачи, провалился во тьму.
       

       
       Глава 9.

       Подходящее место удалось найти почти сразу. Светлый сосновый бор, река под взгорком. Здесь и перезимовать можно будет, если не удастся уйти за Биру. Леса на жилище хватит, с охотой и рыбалкой тоже повезло. Куропатки вспархивали прямо из-под ног, неподалёку от берега в у?лове стояли косяки хариуса. Чем не жизнь?
       Временный шалаш между стволов они построили в первый же вечер, связав жердины корнями кедра и застелив их поверху лапником, а у земли утеплив мхом, но уже ночью пришлось вставать и латать крышу, потому что пошёл дождь.