Скорость – просто невероятная, каких то три секунды и ты на месте. Но с практической точки зрения, она непоправимо устарела. Поле возмущения – будь здоров. Современная техника легко засекает и «вход» и «выход». Вот, кстати, и конечный пункт!
Вся компания прильнула к экрану. Три удивленных вздоха прозвучали в лучших традициях а капелла.
- Что-то слишком много совпадений. – Выразил общее мнение Афанас. – Охота на гувернера, похищение Голубой Жабы, а теперь кто-то незаконно отправляется в район, где по легендам, находится один из затерянных храмов…
- Книги Мира? – Уух боязливо прижал уши, но никто и не думал смеяться. – Народ, кажется, я начинаю верить в сказки.
Сармин подбросил монетку, поймав ее на кончик указательного пальца, и хитро улыбнулся, заставив зайца и доктора, уже хорошо знающих, чем грозят подобные улыбки капраля, насторожиться.
- А что нам мешает проверить?
Только во сне небо из синего может в одно мгновение сделаться блекло-желтым, снежные сугробы смениться песчаными барханами, легкий морозец превратиться в удушающий зной, а дремучий лес сократиться до чахлого травяного кустика. Я ущипнула себя за локоть, но пустыня, раскинувшаяся самого горизонта, и не подумала никуда исчезать. Проверенный способ от морока – надавливание на правый глаз только привел к частичной потере зрения, а потом вообще возымел прямо противоположный эффект: в мареве дрожащего раскаленного воздуха возникли очертания пирамиды. Величественная в своем одиночестве, как корона фараона, как последний клык престарелого упыря…как указующий перст судьбы (лишь бы не средний).
Поблизости не было больше СОВСЕМ НИЧЕГО, а солнце припекало все злее, и я, подчинившись судьбе, зашагала к сомнительному ориентиру.
По дороге пришлось расстаться почти со всем гардеробом, оставшись только в спортивном ансамбле майка-шорты. Плечи, руки, и главное (спасибо тебе святой Афанас) ноги спасал толстый слой бинтов, а самое больное место (голову) – завязанный на манер тюрбана белый шарф.
Скоро я уже наслаждалась приятным холодком в тени каменной громадины, раздумывая о будущем, неизвестность которого смущали меня в последнюю очередь. Ведь, неспроста же меня сюда занесло. Тут явно зарыта какая-то тайна, которую мне, Аномалии, тьфу, Сармин - зараза! Амалии Редькиной предстоит разгадать. Возможно, там, в глубинах этой пирамиды меня дожидается сама Книга Мира!
Коварное строение не торопилось впускать в свои таинственные глубины кого попало. Я обошла вокруг, так и не обнаружив ничего похожего на вход. Отсутствие каких либо следов, кроме моих собственных, говорило о том, что данное место не пользовалось популярностью у туристов, зато вызывало жгучий интерес у черных скорпионов, которых я насчитала уже аж десять штук. Но видно с туристами, я поспешила, потому что на втором заходе нос к носу столкнулась со старичком, судя по отрешенно-умиротворенному выражению морщинистого лица, совершавшим оздоровительный моцион на свежем воздухе.
Я многое слышала о культурном шоке, имеющим место при столкновении представителей разных культур, увидеть воочию довелось в первый раз. Редкие белые волоски на трясущемся подбородке, являющие собой единственную растительность на голове, встали дыбом. Старичок несколько мгновений рассматривал меня, неистово вращая вытаращенными глазами, а потом разразился хриплым воплем, развернулся, и с удивительной для его преклонных лет проворностью, бросился наутек.
Беспокойное оглядывание не выявило никого страшнее меня. Но память еще хранила отчетливые воспоминания о невидимых монстрах, посему я на всякий случай припустила следом, надеясь заодно как-нибудь уладить неприятные последствия первого знакомства. Дед отбежал на несколько метров от пирамиды и внезапно исчез. Как сквозь песок провалился.
Поравнявшись с местом чудесного исчезновения, я увидела ряд ступенек, уходящий куда-то вниз, и, не раздумывая ни секунды, нырнула в черноту открывшегося лаза. Меня встретил длинный, как кишка, коридор, освещаемый тускло-горящими факелами. В самом конце призывно мелькнул, и исчез за поворотом, краюшек белой туники, заставив еще раз подивиться подвижности местных пенсионеров.
После долгих мытарств по темным коридорам я оказалась в просторном зале, заслуживающем отдельного описания. В самом центре на небольшом возвышении был установлен внушительных размеров саркофаг. Вокруг него сплошной стеной плясали языки огня, отбрасывающие кровавые блики на иероглифы и замысловатые рисунки, покрывающие все стены и даже потолок.
Самый большой рисунок изображал человека с головой птицы ибиса. Бог мудрости Тот, если не ошибаюсь? Сундуки, кувшины, и баночки и кособокие горшки, в большом количестве наблюдавшиеся вокруг создавали уютный, хотя и несколько захламленный вид. В каждом углу доблестно несла стражу статуя бабуина, многозначительно посверкивая резными лезвиями на длинном древке, скалясь на меня в ехидной клыкастой усмешке.
Я устало прислонилась к холодной стене. Да, небольшая передышка в приятной компании мне не помешает.
Главный жрец храма, наплевав на приличия и хронический радикулит, встал на четвереньки и прильнул к смотровому отверстию, уподобившись троим воспитанникам, которые вели упорное молчаливое сражение за обладание вторым окошком.
Девчонка, стояла, привалившись к стене, с самым несчастным видом баюкая перебинтованную руку. Какой срам, и это ее он принял за восставшего привратника! Хвала богам, никто, кроме них, не видел его позора. Старик пошамкал беззубым ртом. Пророчество исполняется. Сияние небесного камня в ее ладонях нельзя ни с чем перепутать. Вот он ожил и воспарил, отражаясь в ее удивленно распахнутых глазах, синим пламенем. Без сомнений, она – избранная. Свершилось.
Ему выпало увидеть то, чего ждали многие поколения служителей храма в течение стольких столетий, то о чем он даже не осмеливался мечтать. И что? Жрец был глубоко разочарован, он представлял себе избранного из старинного предания совсем иначе - могучим воином, мудрым ученым, неведомым существом из других миров, да кем угодно, но только не слабой недостойной женщиной.
- Хотя, богам, кончено, виднее. – Поспешно закончил про себя старик, сотворив охранный знак, и прищурил подслеповатые глаза, чтобы ничего не пропустить.
Голубая Жаба выбрала самый подходящий момент для окончательной расправы с душевным равновесием своей хозяйки, и без посторонней помощи вовсю предававшейся мрачным мыслям. Буквально выпрыгнув из рук, беглянка медленно и независимо, не обращая внимания на мои возмущенные призывы, полетела куда-то к противоположной стене, для того, чтобы удобно устроиться в круглой выемке между камнями. Тут же раздался неприятный скрежет, сменившийся мерным перестуком, словно включился какой-то старый механизм. Пламя полыхнуло чуть ли не до потолка.
Откуда-то сверху, как нож гильотины, быстро опустилась огромная плита, подняв облако пыли и полностью отрезав единственный путь отступления. Колени предательски подогнулись, и я начала медленно сползать по стеночке. Впрочем, громкое шипение, в рекордные сроки вернуло меня в вертикальное положение.
Это была никакая не змея… Странный звук раздавался сразу отовсюду, и в мерном гуле, я с содроганием сердца, различила человеческие голоса, говорящие на разных языках. И более того, один из этих языков я понимала.
- Приветствуем тебя, избранный. - Слова рождались из хаоса звуков на самой грани восприятия. – Ты выбрал этот мир для поисков. Это твой выбор. Осталось узнать каков выбор судьбы, каков выбор Книги. Чтобы найти путь к Книге, нужна жертва. Нужна душа, которая откроет путь. Ты, верно, знаешь правила. Ты – есть дух и живая материя. Привратник – есть дух и материя мертвая. Если ты одержишь победу – дух привратника откроет врата, и ты обретешь искомое. Если победит привратник – твой дух откроет врата. А в награду за мучения и годы ожидания привратник заберет твое тело и честь выполнить предначертанное. Предназначение должно исполниться в любом случае…
Мне что-то резко поплохело. И скрежет отодвигающейся крышки саркофага, отчетливо различимый в воцарившейся тишине, не поспособствовал улучшению самочувствия. Для начала показались две руки со скрюченными пальцами, за ними поднялось перебинтованное туловище; Существо немного посидело, «на дорожку», а потом медленно, очень медленно, в лучших традициях фильмов ужасов, повернуло голову в мою сторону. В провалах глаз зловеще загорелись желтые точки. Мумия раззявила пасть и резко взвилась в высоком прыжке, одним махом оказавшись по другую сторону огненного кольца.
Пламя снова взметнулось ввысь и погасло, оставив только тусклый свет чадящих факелов и оранжевые пятна, плывущие перед глазами.
Чудовище стояло на расстоянии вытянутой руки (вытягивать, оную, надо сказать, совсем не хотелось), не предпринимая никаких агрессивных действий, только озадаченно переводило взгляд со своего отражения на серебряном подносе на меня. Я тоже взглянула на свой милый облик в импровизированном зеркале.
Да-а… Мумия и я здорово походили если не на близнецов, то, по меньшей мере, на очень близких родственников: обе страшные, как теща фараона, грязные и перебинтованные до самых ушей.
Мы переглянулись, пожали плечами, и без обиняков вернулись к заранее намеченным действиям. Чудовище кровожадно взвыло и вцепилось в мою шею. А я перехватила длинную ручку сковордкообразной посудины и припечатала агрессора меж пустых глазниц. Ударчик вышел что надо! Посудина завибрировала. Мумия разжала пальцы и шарахнулась в сторону. Я попятилась. На правой руке, сквозь бинт, начало проступать красное пятно. Взгляд судорожно метался из стороны в сторону, в надежде найти хоть какое-то спасение, и внезапно упал на открытый саркофаг.
Дурацкие идеи – всегда находили во мне достойную последовательницу. Подбодрив себя серией душераздирающих криков, я метнула свое орудие в деморализованного монстра, с удивлением констатировав попадание. Забраться в каменный ящик и накрыться сверху крышкой – было делом нескольких секунд.
Когда чудовище, утробно рыча, попыталось вернуть себе законную жилплощадь – его ожидало глубокое разочарование. Снаружи поверхность крышки плотно прилегала к пазам по краям саркофага и была абсолютно гладкой, зато внутри предусматривались удобные ручки, за которые было очень даже хорошо держаться. Обманутый собственник бесновался около часа, за которые я, по-моему, успела поседеть, почти не сфальшивив, отбить зубами скерцо Шопена, и покаяться во всех уже совершенных и еще планируемых в будущем грехах. Наконец, рычание, царапанье, глухие удары и другие потусторонние звуки стихли. Мумия решила брать меня измором.
Но на жизнь нужно смотреть позитивно, как и на смерть. Я поерзала, устраиваясь. А что? Очень даже ничего. Прохладно, просторно, можно свободно ноги протянуть, то есть вытянуть. Вот полежу, отдохну… А через пару деньков можно будет прямо так и закопать.
В процесс обустройства вмешался адский грохот и сильный толчок, заставивший меня перевернуться в гробу. Оставленная без присмотра крышка сдвинулась в сторону на добрых пол метра. Я вся сжалась, внутренне приготовившись к мучительной кончине. Но прошла секунда, другая, третья…а чудовище все не торопилось. В гробовой тишине было слышно, как с потолка осыпается песок и кусочки краски.
- Ну и пылища! – Восхищенно произнес знакомый скрипучий голос.
- Ты хоть попал? – Это уже Афанас.
- Черт его знает, не видно ничего. – Отозвался заяц. – Вот жуткая морда! Это что мумия была?
- Тихо. – Голос Сармина звучал насторожено. – По легенде Книга охраняется привратником. А древних простым оружием даже не огорчишь, нужно железо или серебро.
Я рискнула, высунув голову из своего пристанища. Пыль уже почти осела, явив моему взору чудесную картину. Сармин со зверским лицом подкрадывался к застывшему от ужаса ржавому кувшину. Зеленый механик и доктор Мехов задумчиво разглядывали тонкую ленточку, тянущуюся от пола к…
Я увидела первой, но предупредить не успела. Они не успели вообще ничего, даже поднять головы. Мумия, непонятным образом сидевшая под самым потолком, зашипела и прыгнула. Мощный удар отправил Ууха и Афанаса в долгий полет, качественно приложив обоих о каменную кладку. Сармин в одно мгновение оказался рядом, загородив собой друзей. Откуда у него мог взяться меч, в наш прогрессивный век, непонятно. Но тонкий клинок, недвусмысленно заявляя о своем существовании, застыл перед впалым носом чудища.
Последнее легко отскочило на несколько метров и, по-собачьи склонив голову набок, оценивающе осмотрело изящную крепкую фигуру, затянутую в черную одежду, струившиеся по плечам волосы, сосредоточенное лицо: затем перевело взгляд на меня… На забинтованной морде отразилась презрительная гримаса, как у модницы, которой в магазине вместо норковой шубы попытались всучить дранный тулуп. Я почувствовала себя оскорбленной и несправедливо обиженной.
Тем временем мумия наплевала на все приличия и начала обходить новую жертву по широкой дуге, примериваясь, как бы заполучить Сармина с минимальными повреждениями. Противники закружили, не спуская друг с друга, точнее, враг с врага глаз. Жертвы горькой иронии судьбы, бездушный человек и душевный монстр.
Чудовище напало первым. Ленты затрепетали за его спиной, словно щупальца спрута, стремительным броском рванулись вперед. Несколько обвились вокруг рукояти меча, остальные – ухватились за левую ногу капраля. Резкий рывок. Меч полетел в дальний угол, застряв в обезьяньей пасти. Юнг потерял равновесие и стал падать назад, но в последний момент крутанулся веретеном в воздухе и уперся руками в пол, тут же сделав подсечку. Монстр взвился к самому потолку. Сармин оттолкнулся, сделав сальто назад, подпрыгнул следом и встретил противника ударом ноги. Мумия ушла в сторону. Она на пару секунд зависла на стене, словно большой белый паук, раздосадовано зашипела и снова ринулась в бой.
Я смотрела, открыв рот. Такого не показывали даже в самых фантастических фильмах. У чудовища не было шансов. Сармин не сражался, он танцевал. Легко. Неправдоподобно красиво. Каждое движение было выверено и отточено до совершенства.
Темп увеличивался. Мои глаза уже едва различали в призрачном мелькании контуры фигур. Казалось, если бросить в центр сражения камень, он разлетится на тысячи песчинок.
Внезапно все прекратилось. Монстр, вжавшись в угол, затравленно озирался по сторонам. Собственная шкура, в какой-то момент, стала интересовать его куда больше, чем чужая.
С одной стороны, опустив голову, застыл Сармин - воплощение неминуемого возмездия – от растрепанной макушки до кончика меча, которым он касался пола. С другой медленно поднимались Афанас и Уух, и их грязные поцарапанные физиономии не обещали ничего хорошего. Мумия сгорбилась, вытянув шею вперед, и издала пронзительный вой, от которого задрожали стены. Облака пыли пошли на рецидив, снова заклубившись в воздухе.
Доктора и зайца опять отшвырнуло к стене.
Вся компания прильнула к экрану. Три удивленных вздоха прозвучали в лучших традициях а капелла.
- Что-то слишком много совпадений. – Выразил общее мнение Афанас. – Охота на гувернера, похищение Голубой Жабы, а теперь кто-то незаконно отправляется в район, где по легендам, находится один из затерянных храмов…
- Книги Мира? – Уух боязливо прижал уши, но никто и не думал смеяться. – Народ, кажется, я начинаю верить в сказки.
Сармин подбросил монетку, поймав ее на кончик указательного пальца, и хитро улыбнулся, заставив зайца и доктора, уже хорошо знающих, чем грозят подобные улыбки капраля, насторожиться.
- А что нам мешает проверить?
Глава №9
Только во сне небо из синего может в одно мгновение сделаться блекло-желтым, снежные сугробы смениться песчаными барханами, легкий морозец превратиться в удушающий зной, а дремучий лес сократиться до чахлого травяного кустика. Я ущипнула себя за локоть, но пустыня, раскинувшаяся самого горизонта, и не подумала никуда исчезать. Проверенный способ от морока – надавливание на правый глаз только привел к частичной потере зрения, а потом вообще возымел прямо противоположный эффект: в мареве дрожащего раскаленного воздуха возникли очертания пирамиды. Величественная в своем одиночестве, как корона фараона, как последний клык престарелого упыря…как указующий перст судьбы (лишь бы не средний).
Поблизости не было больше СОВСЕМ НИЧЕГО, а солнце припекало все злее, и я, подчинившись судьбе, зашагала к сомнительному ориентиру.
По дороге пришлось расстаться почти со всем гардеробом, оставшись только в спортивном ансамбле майка-шорты. Плечи, руки, и главное (спасибо тебе святой Афанас) ноги спасал толстый слой бинтов, а самое больное место (голову) – завязанный на манер тюрбана белый шарф.
Скоро я уже наслаждалась приятным холодком в тени каменной громадины, раздумывая о будущем, неизвестность которого смущали меня в последнюю очередь. Ведь, неспроста же меня сюда занесло. Тут явно зарыта какая-то тайна, которую мне, Аномалии, тьфу, Сармин - зараза! Амалии Редькиной предстоит разгадать. Возможно, там, в глубинах этой пирамиды меня дожидается сама Книга Мира!
Коварное строение не торопилось впускать в свои таинственные глубины кого попало. Я обошла вокруг, так и не обнаружив ничего похожего на вход. Отсутствие каких либо следов, кроме моих собственных, говорило о том, что данное место не пользовалось популярностью у туристов, зато вызывало жгучий интерес у черных скорпионов, которых я насчитала уже аж десять штук. Но видно с туристами, я поспешила, потому что на втором заходе нос к носу столкнулась со старичком, судя по отрешенно-умиротворенному выражению морщинистого лица, совершавшим оздоровительный моцион на свежем воздухе.
Я многое слышала о культурном шоке, имеющим место при столкновении представителей разных культур, увидеть воочию довелось в первый раз. Редкие белые волоски на трясущемся подбородке, являющие собой единственную растительность на голове, встали дыбом. Старичок несколько мгновений рассматривал меня, неистово вращая вытаращенными глазами, а потом разразился хриплым воплем, развернулся, и с удивительной для его преклонных лет проворностью, бросился наутек.
Беспокойное оглядывание не выявило никого страшнее меня. Но память еще хранила отчетливые воспоминания о невидимых монстрах, посему я на всякий случай припустила следом, надеясь заодно как-нибудь уладить неприятные последствия первого знакомства. Дед отбежал на несколько метров от пирамиды и внезапно исчез. Как сквозь песок провалился.
Поравнявшись с местом чудесного исчезновения, я увидела ряд ступенек, уходящий куда-то вниз, и, не раздумывая ни секунды, нырнула в черноту открывшегося лаза. Меня встретил длинный, как кишка, коридор, освещаемый тускло-горящими факелами. В самом конце призывно мелькнул, и исчез за поворотом, краюшек белой туники, заставив еще раз подивиться подвижности местных пенсионеров.
После долгих мытарств по темным коридорам я оказалась в просторном зале, заслуживающем отдельного описания. В самом центре на небольшом возвышении был установлен внушительных размеров саркофаг. Вокруг него сплошной стеной плясали языки огня, отбрасывающие кровавые блики на иероглифы и замысловатые рисунки, покрывающие все стены и даже потолок.
Самый большой рисунок изображал человека с головой птицы ибиса. Бог мудрости Тот, если не ошибаюсь? Сундуки, кувшины, и баночки и кособокие горшки, в большом количестве наблюдавшиеся вокруг создавали уютный, хотя и несколько захламленный вид. В каждом углу доблестно несла стражу статуя бабуина, многозначительно посверкивая резными лезвиями на длинном древке, скалясь на меня в ехидной клыкастой усмешке.
Я устало прислонилась к холодной стене. Да, небольшая передышка в приятной компании мне не помешает.
Главный жрец храма, наплевав на приличия и хронический радикулит, встал на четвереньки и прильнул к смотровому отверстию, уподобившись троим воспитанникам, которые вели упорное молчаливое сражение за обладание вторым окошком.
Девчонка, стояла, привалившись к стене, с самым несчастным видом баюкая перебинтованную руку. Какой срам, и это ее он принял за восставшего привратника! Хвала богам, никто, кроме них, не видел его позора. Старик пошамкал беззубым ртом. Пророчество исполняется. Сияние небесного камня в ее ладонях нельзя ни с чем перепутать. Вот он ожил и воспарил, отражаясь в ее удивленно распахнутых глазах, синим пламенем. Без сомнений, она – избранная. Свершилось.
Ему выпало увидеть то, чего ждали многие поколения служителей храма в течение стольких столетий, то о чем он даже не осмеливался мечтать. И что? Жрец был глубоко разочарован, он представлял себе избранного из старинного предания совсем иначе - могучим воином, мудрым ученым, неведомым существом из других миров, да кем угодно, но только не слабой недостойной женщиной.
- Хотя, богам, кончено, виднее. – Поспешно закончил про себя старик, сотворив охранный знак, и прищурил подслеповатые глаза, чтобы ничего не пропустить.
Голубая Жаба выбрала самый подходящий момент для окончательной расправы с душевным равновесием своей хозяйки, и без посторонней помощи вовсю предававшейся мрачным мыслям. Буквально выпрыгнув из рук, беглянка медленно и независимо, не обращая внимания на мои возмущенные призывы, полетела куда-то к противоположной стене, для того, чтобы удобно устроиться в круглой выемке между камнями. Тут же раздался неприятный скрежет, сменившийся мерным перестуком, словно включился какой-то старый механизм. Пламя полыхнуло чуть ли не до потолка.
Откуда-то сверху, как нож гильотины, быстро опустилась огромная плита, подняв облако пыли и полностью отрезав единственный путь отступления. Колени предательски подогнулись, и я начала медленно сползать по стеночке. Впрочем, громкое шипение, в рекордные сроки вернуло меня в вертикальное положение.
Это была никакая не змея… Странный звук раздавался сразу отовсюду, и в мерном гуле, я с содроганием сердца, различила человеческие голоса, говорящие на разных языках. И более того, один из этих языков я понимала.
- Приветствуем тебя, избранный. - Слова рождались из хаоса звуков на самой грани восприятия. – Ты выбрал этот мир для поисков. Это твой выбор. Осталось узнать каков выбор судьбы, каков выбор Книги. Чтобы найти путь к Книге, нужна жертва. Нужна душа, которая откроет путь. Ты, верно, знаешь правила. Ты – есть дух и живая материя. Привратник – есть дух и материя мертвая. Если ты одержишь победу – дух привратника откроет врата, и ты обретешь искомое. Если победит привратник – твой дух откроет врата. А в награду за мучения и годы ожидания привратник заберет твое тело и честь выполнить предначертанное. Предназначение должно исполниться в любом случае…
Мне что-то резко поплохело. И скрежет отодвигающейся крышки саркофага, отчетливо различимый в воцарившейся тишине, не поспособствовал улучшению самочувствия. Для начала показались две руки со скрюченными пальцами, за ними поднялось перебинтованное туловище; Существо немного посидело, «на дорожку», а потом медленно, очень медленно, в лучших традициях фильмов ужасов, повернуло голову в мою сторону. В провалах глаз зловеще загорелись желтые точки. Мумия раззявила пасть и резко взвилась в высоком прыжке, одним махом оказавшись по другую сторону огненного кольца.
Пламя снова взметнулось ввысь и погасло, оставив только тусклый свет чадящих факелов и оранжевые пятна, плывущие перед глазами.
Чудовище стояло на расстоянии вытянутой руки (вытягивать, оную, надо сказать, совсем не хотелось), не предпринимая никаких агрессивных действий, только озадаченно переводило взгляд со своего отражения на серебряном подносе на меня. Я тоже взглянула на свой милый облик в импровизированном зеркале.
Да-а… Мумия и я здорово походили если не на близнецов, то, по меньшей мере, на очень близких родственников: обе страшные, как теща фараона, грязные и перебинтованные до самых ушей.
Мы переглянулись, пожали плечами, и без обиняков вернулись к заранее намеченным действиям. Чудовище кровожадно взвыло и вцепилось в мою шею. А я перехватила длинную ручку сковордкообразной посудины и припечатала агрессора меж пустых глазниц. Ударчик вышел что надо! Посудина завибрировала. Мумия разжала пальцы и шарахнулась в сторону. Я попятилась. На правой руке, сквозь бинт, начало проступать красное пятно. Взгляд судорожно метался из стороны в сторону, в надежде найти хоть какое-то спасение, и внезапно упал на открытый саркофаг.
Дурацкие идеи – всегда находили во мне достойную последовательницу. Подбодрив себя серией душераздирающих криков, я метнула свое орудие в деморализованного монстра, с удивлением констатировав попадание. Забраться в каменный ящик и накрыться сверху крышкой – было делом нескольких секунд.
Когда чудовище, утробно рыча, попыталось вернуть себе законную жилплощадь – его ожидало глубокое разочарование. Снаружи поверхность крышки плотно прилегала к пазам по краям саркофага и была абсолютно гладкой, зато внутри предусматривались удобные ручки, за которые было очень даже хорошо держаться. Обманутый собственник бесновался около часа, за которые я, по-моему, успела поседеть, почти не сфальшивив, отбить зубами скерцо Шопена, и покаяться во всех уже совершенных и еще планируемых в будущем грехах. Наконец, рычание, царапанье, глухие удары и другие потусторонние звуки стихли. Мумия решила брать меня измором.
Но на жизнь нужно смотреть позитивно, как и на смерть. Я поерзала, устраиваясь. А что? Очень даже ничего. Прохладно, просторно, можно свободно ноги протянуть, то есть вытянуть. Вот полежу, отдохну… А через пару деньков можно будет прямо так и закопать.
В процесс обустройства вмешался адский грохот и сильный толчок, заставивший меня перевернуться в гробу. Оставленная без присмотра крышка сдвинулась в сторону на добрых пол метра. Я вся сжалась, внутренне приготовившись к мучительной кончине. Но прошла секунда, другая, третья…а чудовище все не торопилось. В гробовой тишине было слышно, как с потолка осыпается песок и кусочки краски.
- Ну и пылища! – Восхищенно произнес знакомый скрипучий голос.
- Ты хоть попал? – Это уже Афанас.
- Черт его знает, не видно ничего. – Отозвался заяц. – Вот жуткая морда! Это что мумия была?
- Тихо. – Голос Сармина звучал насторожено. – По легенде Книга охраняется привратником. А древних простым оружием даже не огорчишь, нужно железо или серебро.
Я рискнула, высунув голову из своего пристанища. Пыль уже почти осела, явив моему взору чудесную картину. Сармин со зверским лицом подкрадывался к застывшему от ужаса ржавому кувшину. Зеленый механик и доктор Мехов задумчиво разглядывали тонкую ленточку, тянущуюся от пола к…
Я увидела первой, но предупредить не успела. Они не успели вообще ничего, даже поднять головы. Мумия, непонятным образом сидевшая под самым потолком, зашипела и прыгнула. Мощный удар отправил Ууха и Афанаса в долгий полет, качественно приложив обоих о каменную кладку. Сармин в одно мгновение оказался рядом, загородив собой друзей. Откуда у него мог взяться меч, в наш прогрессивный век, непонятно. Но тонкий клинок, недвусмысленно заявляя о своем существовании, застыл перед впалым носом чудища.
Последнее легко отскочило на несколько метров и, по-собачьи склонив голову набок, оценивающе осмотрело изящную крепкую фигуру, затянутую в черную одежду, струившиеся по плечам волосы, сосредоточенное лицо: затем перевело взгляд на меня… На забинтованной морде отразилась презрительная гримаса, как у модницы, которой в магазине вместо норковой шубы попытались всучить дранный тулуп. Я почувствовала себя оскорбленной и несправедливо обиженной.
Тем временем мумия наплевала на все приличия и начала обходить новую жертву по широкой дуге, примериваясь, как бы заполучить Сармина с минимальными повреждениями. Противники закружили, не спуская друг с друга, точнее, враг с врага глаз. Жертвы горькой иронии судьбы, бездушный человек и душевный монстр.
Чудовище напало первым. Ленты затрепетали за его спиной, словно щупальца спрута, стремительным броском рванулись вперед. Несколько обвились вокруг рукояти меча, остальные – ухватились за левую ногу капраля. Резкий рывок. Меч полетел в дальний угол, застряв в обезьяньей пасти. Юнг потерял равновесие и стал падать назад, но в последний момент крутанулся веретеном в воздухе и уперся руками в пол, тут же сделав подсечку. Монстр взвился к самому потолку. Сармин оттолкнулся, сделав сальто назад, подпрыгнул следом и встретил противника ударом ноги. Мумия ушла в сторону. Она на пару секунд зависла на стене, словно большой белый паук, раздосадовано зашипела и снова ринулась в бой.
Я смотрела, открыв рот. Такого не показывали даже в самых фантастических фильмах. У чудовища не было шансов. Сармин не сражался, он танцевал. Легко. Неправдоподобно красиво. Каждое движение было выверено и отточено до совершенства.
Темп увеличивался. Мои глаза уже едва различали в призрачном мелькании контуры фигур. Казалось, если бросить в центр сражения камень, он разлетится на тысячи песчинок.
Внезапно все прекратилось. Монстр, вжавшись в угол, затравленно озирался по сторонам. Собственная шкура, в какой-то момент, стала интересовать его куда больше, чем чужая.
С одной стороны, опустив голову, застыл Сармин - воплощение неминуемого возмездия – от растрепанной макушки до кончика меча, которым он касался пола. С другой медленно поднимались Афанас и Уух, и их грязные поцарапанные физиономии не обещали ничего хорошего. Мумия сгорбилась, вытянув шею вперед, и издала пронзительный вой, от которого задрожали стены. Облака пыли пошли на рецидив, снова заклубившись в воздухе.
Доктора и зайца опять отшвырнуло к стене.
