— Именно так.
Если загадочный владелец протоколов разослал их копии не только Дэниелу, повышенный интерес к этой лекции был легко объясним. Софи подхватила мужчину под правую руку, я пошла следом в музей Анны Гельди. Та дама, что продавала билеты в музей в день моего первого визита встречала нас в дверях, она принарядилась в черный костюм, седые волосы были уложены в аккуратную прическу. На вид ей было лет пятьдесят, но могло быть и больше. Я подумала о том, испытывает ли она радость от своей работы или ей уже давно надоела эта история? Впрочем, женщина выглядела воодушевленно, раздавая входящим программки. На меня она бросила быстрый, недовольный взгляд, очевидно, она меня запомнила. Никогда в своей жизни мне не случалось встретиться с проявлениями русофобии, но, казалось, даме не нравится именно то, что я иностранка.
Я мельком прочитала свою программку, как только присела в середину небольшого зала, по левую руку от Дэниэла. Софи копалась в телефоне, больше заинтересованная своей интернет жизнью. Историк задерживался, так что у меня было время рассмотреть собравшихся гостей.
В первом ряду напротив сидела пожилая пара, довольно респектабельная, судя по поведению муж и жена. Они смотрели в программки и тихо переговаривались, похоже этот поход был для них своеобразным свиданием. Чуть дальше от них расположился сухой, невысокий мужчина в очках в роговой оправе. Очевидно, конкурент Дэниэла. Его неопределенного цвета глаза замечали каждую деталь, меня он оглядел быстро, сделал какие-то выводы, улыбнулся узкими губами и кивнул. Не зная, какой реакции он от меня ждал, я улыбнулась в ответ. Позади на села троица одетых в яркие платья женщин, у каждой на пальцах сверкали кольца, они выглядели преисполненные чувством собственной важности. Встречала я уже подобных дам и могу биться об заклад, что, как минимум, у одной из них в сумочке лежит колода карт Таро. Я думала, что мода на сверхъестественное захлестнула лишь нашу необъятную родину, но скучающие домохозяйки есть везде. Последним, кого я приметила был широкий как шкаф мужчина с высокой блондинкой рядом. Женщина была одета в вызывающее красное платье и льнула к своему компаньону. Я бы приметила их первыми, уж очень колоритно лысеющий, стареющий мужчина смотрелся с этой красоткой, но они сели прямо за нашим трио.
Женщина, что встречала нас, поднялась на сцену. Она поправила седые волосы и заговорила на немецком, без примеси диалекта, так что я смогла понять каждое слово:
— Сегодня здесь много иностранных гостей, поэтому перейду на письменный немецкий, - сказала она, окинув взглядом наше небольшое сборище: - Мы рады приветствовать вас в музее Анны Гельди. Как вы знаете, сегодня Матиас Штукке презентует свою новую книгу и поделится удивительными, обнаруженными им находками. Книга эта посвящена охоте на ведьм в Европе и нескольким известным личностям, в частности, Анне Гельди. Итак, встречайте, - раздались искренние, но тихие аплодисменты, и на сцену поднялся седовласый, высокий человек с тростью. У высокого роста есть свои недостатки, редко кто из очень высоких мужчин доживает до по-настоящему дряхлого возраста. Старичку на вид было лет семьдесят, восемьдесят. Он двигался тяжело, но выглядел окрыленным и неимоверно довольным собой:
— Я не ожидал, что здесь соберется столько народу, - сказал он с гордой улыбкой, словно нас в зале сидела не жалкая десятка, а как минимум тысяча человек. Впрочем, я могла его понять. Специализация у Матиаса была довольно узкой и здесь важно было не количество, а качество заинтересованных лиц. Один одержимый историей бизнесмен с тугим кошельком и желанием помочь в исследовании стоил гораздо больше чем сотни восторженных, но бедных студентов. Мужчина меж тем присел на стул и начал свое выступление.
Кое-что из его мыслей было знакомыми мне аксиомами, кое-что казалось ноу-хау. Как, например, заверения Матиаса, что группа его студентов на самом деле изготовила мазь, следуя средневековому рецепту. Оказывается, рецепт средневековой мази для путешествия ведьмы на шабаш состоял из сильнейших галлюциногенов и действительно вызывал ощущение полета и жжение в тех местах, на которые она наносилась. По-мальчишески усмехнувшись, он пояснил, что мазь, согласно рецепту должна была втираться в интимные зоны:
— Одна из моих студенток до сих пор уверена в том, что испытывала близость с дьяволом.
Зал сдержанно засмеялся. Доклад Матиаса закончился на том, что он уверял, будто раскрыл по-настоящему удивительные факты о протоколах дела Анны Гельди и обещал, что может объявить их возможного владельца прямо во время второй части выступления. При этом он посмотрел вдаль и подмигнул кому-то из зала. Я оглянулась, но абсолютно все присутствующие выглядели так же растеряно как и я. Дэниел оборачиваться не стал, он не проявлял ни капли любопытства, но как только Матиас закончил выступление, а музейная работница объявила о перерыве, сорвался к нему, будто гончая за кроликом.
— Терпение, молодой человек, - произнес старик на швейцарском диалекте, и я поняла его слова лишь благодаря интонации и покровительственному похлопыванию по плечу. Дэниэл надел деловитую улыбку, словно хорошо подогнанный костюм, и вернулся к нам с Софи:
— Предлагаю выпить шампанского, после того, как профессор расскажет о владельце, здесь начнется настоящий бой.
Словно предвестник бури, к нам направился тот самый невыразительный серый мужчина в очках, которого я заприметила ранее. Я встречала подобных людей раньше, готова поспорить, у него хорошее историческое образование, деловая хватка как у бульдога и безупречная выдержка. Именно так обычно выглядели владельцы любого бизнеса, связанного с торговлей историческими ценностями. Дэниел был первым моим знакомым бизнесменом, выглядящим как модель от Армани.
— Дэниэл, я рад тебя видеть. Как твои дела? Все также охотишься за мифическими протоколами?
— Мои дела идут прекрасно. И уверен, ты здесь тоже не из-за интереса к личности Гельди, - мужчины смотрели друг на друга глазами извечных конкурентов, но готова была поспорить, они друг другу нравились: - Познакомься - Софи.
Девушка протянула и пожала руку мужчины.
— Меня зовут Марк.
Дэниел представил и меня:
— Дина, коллега из России.
Я тоже пожала сухую, прохладную ладонь, сказав:
— Приятно познакомиться, Марк.
— В какой области вы специализируетесь? - глаза у Марка оказались темно серые, очерченные неглубокими морщинами. На вид ему было лет сорок, но я никогда не была сильна в определении возраста.
— Обычно я ищу информацию. Это генеалогия или сбор информации для исторического исследования.
— То есть вы пишите диссертации за других людей? - Марк выглядел так, будто я в чем-то ужасном призналась. Я поторопилась его разубедить:
— Вы ошибаетесь. Я нахожу и копирую нужные документы, выполняю переводы, иногда подчеркиваю ту информацию, что кажется мне важной. Работу исследователь выполняет сам, просто не у всех есть время сидеть в архивах.
Он покачал головой, словно говоря “И все же, я с вами не согласен, каждый должен сам выполнять свою работу”.
— И что привело вас в Швейцарию? Кстати, у вас прекрасный немецкий.
— Спасибо, но я так не считаю. Выполняю работу погибшего коллеги. Знаменитая в России писательница создает очередной шедевр о ведьмах.
— Судя по вашему тону, вы не большая поклонница ее творчества, - Марк усмехнулся, оставив фразу про коллегу без внимания. Его поведение в этом вопросе тоже было типично для историка, незнакомые мертвые не вызывают в нас скорби. Когда занимаешься историей, приходится много писать о мертвых, со временем мы черствеем, воспринимая смерть скорее как событие, чем как трагедию. Один мой знакомый исследователь сказал «Если бы я оплакивал каждую смерть, о которой пишу, у меня бы не хватило слез». Я сама придерживалась подобного мнения.
Я не заметила, как мы отделились от Софи с Дэниелом. В зале было подано шампанское и легкие закуски. Я взяла кусочек сыра и бокал, с наслаждением смакуя вкус. Дома не часто удается попробовать подобные деликатесы, а здесь они за таковые даже не считались. Икра минтая бы произвела здесь больший фурор, чем самый изумительный сыр. Я усмехнулась своим мыслям. Мы еще немного поговорили с Марком, он был заинтересован в торговле антиквариатом и выходе на русский рынок. Он попросил мои контакты, на случай, если его планы увенчаются успехом:
— Я смогу предложить вам куда более интересную работу, чем та, который вы занимаетесь сейчас, - он также протянул мне свою визитку, и я убрала ее в сумочку.
Никогда не знаешь, какое знакомство может пригодиться в дальнейшем. Я решила отыскать Дэниэла и Софи, но застала мужчину одного.
— Софи вышла покурить. - Сообщил он мне.
Судя по его позе, скрещенным на груди рукам, он был не очень доволен поведением своей девушки. Я принесла ему бокал, предварительно осведомившись, допустимо ли здесь везти машину не совсем трезвым. У меня было спокойное отношение к небольшому количеству алкоголя в крови, сама я даже трезвая вожу как сумасшедшая мартышка, но встречала людей, которые с трудом связывали три предложения от количества выпитого, но потом садились за руль и просто поражали великолепным управлением машиной. Вольф кивнул:
— Здесь можно. Но лучше ограничиться одним бокалом. - Он сделал глоток, сморщился, не оценив напитка. Мне же шампанское нравилось. Правда пить его на пустой желудок оказалось не самой умной идеей. Алкоголь вечно играет со мной дурную шутку и я становлюсь через чур болтливой.
— Когда свадьба? - задала я до ужаса нетактичный вопрос, и поняв это, постаралась смягчить его улыбкой. Дэниел сделал еще один глоток, удивленно уставился на меня:
— Наши отношения временны. Я не собираюсь жениться на Софи.
Он не пытался ко мне приставать или намекать на возможность свидания, значит его слова были просто констатацией факта. Он был уверен в том, что прав. Я хихикнула, но поспешно поднесла кулак ко рту, делая вид, будто закашлялась:
— Вы точно сообщили ей об этом? Потому что, судя по ее поведению, у нее на вас совсем другие планы.
Я смаковала напиток, глядя из окна на спокойную улочку. Нужно будет внести это описание для Ромашковой. Что-то наподобие “Незаметно было, как по этим улицам проносится время. Дух их остается неизменным”. Вольф же искренне не понимал моего веселья:
— По моему плану, я женюсь в тридцать пять лет. Сейчас мне тридцать три, так что время есть. Пока я не встретил подходящей женщины, поэтому встречаюсь с Софи. Она знает. Я ей тоже не подхожу в качестве партнера на всю жизнь.
Мой смех уже невозможно было замаскировать под кашель. У него был ПЛАН, екарный бабай, у Дэниэла был ПЛАН! Жизнь не всегда идет по плану, порой она устраивает необыкновенные кульбиты. Этот человек выглядел как мачо из журнала мод, но мыслил как сумасшедший историк в драных трениках, которых превеликое множество в наших архивах.
— Если не собираетесь жениться, дайте ей это ясно понять, расскажите о своем плане Софи, так как сказали мне.
— Но это же очевидно, я никогда не говорил с ней о браке и семье. Мы не живем вместе, я не знакомил ее со своими родителями… - его брови сошлись на переносице. - Думаете, она может считать по другому?
Я кивнула, сказав:
— Женщины обычно слышат то, что хотят слышать и видят то, что хотят.
Мысленно я добавила “Эту горькую истину я узнала из своего опыта”.
Дэниэл кивнул и, кажется, сиюминутно решил поговорить со своей подружкой. Но вдруг раздался крик. Мы бросились в зал с экспонатами, откуда он доносился.
И не мы одни. Все присутствующие уже были здесь. Кричала пожилая женщина, что работала в музее, ее руки мелко тряслись. Толпа загораживала собой чье-то тело. С трудом протиснувшись я разглядела Матиаса Штукке. Историк лежал изломанной куклой на паркетном полу, судя по всему, старик каким-то образом умудрился упасть с крутой лестницы, что вела вверх к остальным экспонатам.
— Нужно срочно вызвать полицию, - бормотала я.
— Уже сделано, - сообщил Марк. Люди шептали. Блондинка, что составляла пару приземистому лысому мужчине упала в обморок. “Ведьмы” отступили по дальше, бормоча какие-то слова. Держу пари, одна из них сказала “Это дело рук призрака Анны Гельди”. Марк испарился, как только вызвал полицию. Не удивлюсь, если он уже осматривает вещи со стола покойного на предмет записей о владельце протоколами. Дэниел дернулся в намерении сделать тоже самое, но я удержала его на месте.
— Странно, - сказала по-английски пожилая женщина, которая присутствовала на лекции со своим мужем: - У Матиаса был остеопороз, он всегда бывал очень осторожен на лестницах.
Она говорила тихо, но я запомнила ее слова. Не могло же произошедшее быть убийством? Я потянула Дэниэла за рукав, уставившись на него с тревогой во взгляде. Он кивнул, будто в его голове были такие же мысли.
Протокол дела Анны Гельди. Четвертый акт.
После взятия под стражу обвиняемой Анны Гельди разрешается прибегнуть к защите по ее просьбе. Ей назначен допрос в застенке, но без применения пыток. Поскольку у женщины не было близких друзей, которые могли за нее вступиться, допрос свидетелей невиновности не производится.
Обвиняемая говорит, что она невиновна и донос на неё ложен и что она хочет увидеть и услышать обвинителей. Йоханнес Чуди согласился встретиться с обвиняемой, несмотря на угрозу собственной жизни в общении с ведьмой и то, что суд не рекомендовал ему выходить с этой злой женщиной на контакт. Однако суд позволил обвинителю увидеться с обвиняемой. Запрещено сообщать вслух об этой встрече, а также об ее итогах: женщина клялась, что ее Господин покарает Йоханнеса Чуди за подобное отношение к ней, что род его прервется, а безумие поселиться в крови его потомков. После таких слов, ни один из свидетелей обвинения больше не зашел в камеру, а все имена их были скрыты из протоколов.
Руедли бы выступил в мою защиту. Но они осудили и его, а мои вчерашние подруги пропали, как только узнали, что меня обвиняют в колдовстве. Я потребовала увидеть своего обвинителя. В начале, я хотела броситься Йоханнесу в ноги и умолять отпустить меня и мужа его сестры, но как только я увидела его самодовольное лицо, то не сдержалась. Я плюнула в него и прокляла, полная чувства бессилия и усталости. Даже сейчас я пишу эти строки и понимаю, что сама вручила обвинителям моток веревки, на которой меня в итоге повесят. Но это все стены. Серые, холодные стены и отсутствие света сводят меня с ума. Порой я сама начинаю верить в колдовство и сглаз. Ведь должно же быть у слабых средство защититься от обидчиков? Ведь Господь не мог оставить нас, женщин, беззащитными против мужчин и их сильных и злых рук. Может быть, если я буду молиться, буду молиться, как никогда ранее, он простит меня, он избавит меня от заключения и увидит, кто именно творит безнаказанное зло. Ведь Йоханнес давно мечтал подобраться к богатству Руедли, что заставляет меня начать думать, уж не затеял ли он все это специально, чтобы избавиться от него?
Я проклинала Йоханнеса, я обещала ему кару Господню, но он исковеркал мои слова и сообщил, что я упоминала Дьявола. Но если Дьявол и реален, он смотрит на меня с лиц моих обвинителей.
Если загадочный владелец протоколов разослал их копии не только Дэниелу, повышенный интерес к этой лекции был легко объясним. Софи подхватила мужчину под правую руку, я пошла следом в музей Анны Гельди. Та дама, что продавала билеты в музей в день моего первого визита встречала нас в дверях, она принарядилась в черный костюм, седые волосы были уложены в аккуратную прическу. На вид ей было лет пятьдесят, но могло быть и больше. Я подумала о том, испытывает ли она радость от своей работы или ей уже давно надоела эта история? Впрочем, женщина выглядела воодушевленно, раздавая входящим программки. На меня она бросила быстрый, недовольный взгляд, очевидно, она меня запомнила. Никогда в своей жизни мне не случалось встретиться с проявлениями русофобии, но, казалось, даме не нравится именно то, что я иностранка.
Я мельком прочитала свою программку, как только присела в середину небольшого зала, по левую руку от Дэниэла. Софи копалась в телефоне, больше заинтересованная своей интернет жизнью. Историк задерживался, так что у меня было время рассмотреть собравшихся гостей.
В первом ряду напротив сидела пожилая пара, довольно респектабельная, судя по поведению муж и жена. Они смотрели в программки и тихо переговаривались, похоже этот поход был для них своеобразным свиданием. Чуть дальше от них расположился сухой, невысокий мужчина в очках в роговой оправе. Очевидно, конкурент Дэниэла. Его неопределенного цвета глаза замечали каждую деталь, меня он оглядел быстро, сделал какие-то выводы, улыбнулся узкими губами и кивнул. Не зная, какой реакции он от меня ждал, я улыбнулась в ответ. Позади на села троица одетых в яркие платья женщин, у каждой на пальцах сверкали кольца, они выглядели преисполненные чувством собственной важности. Встречала я уже подобных дам и могу биться об заклад, что, как минимум, у одной из них в сумочке лежит колода карт Таро. Я думала, что мода на сверхъестественное захлестнула лишь нашу необъятную родину, но скучающие домохозяйки есть везде. Последним, кого я приметила был широкий как шкаф мужчина с высокой блондинкой рядом. Женщина была одета в вызывающее красное платье и льнула к своему компаньону. Я бы приметила их первыми, уж очень колоритно лысеющий, стареющий мужчина смотрелся с этой красоткой, но они сели прямо за нашим трио.
Женщина, что встречала нас, поднялась на сцену. Она поправила седые волосы и заговорила на немецком, без примеси диалекта, так что я смогла понять каждое слово:
— Сегодня здесь много иностранных гостей, поэтому перейду на письменный немецкий, - сказала она, окинув взглядом наше небольшое сборище: - Мы рады приветствовать вас в музее Анны Гельди. Как вы знаете, сегодня Матиас Штукке презентует свою новую книгу и поделится удивительными, обнаруженными им находками. Книга эта посвящена охоте на ведьм в Европе и нескольким известным личностям, в частности, Анне Гельди. Итак, встречайте, - раздались искренние, но тихие аплодисменты, и на сцену поднялся седовласый, высокий человек с тростью. У высокого роста есть свои недостатки, редко кто из очень высоких мужчин доживает до по-настоящему дряхлого возраста. Старичку на вид было лет семьдесят, восемьдесят. Он двигался тяжело, но выглядел окрыленным и неимоверно довольным собой:
— Я не ожидал, что здесь соберется столько народу, - сказал он с гордой улыбкой, словно нас в зале сидела не жалкая десятка, а как минимум тысяча человек. Впрочем, я могла его понять. Специализация у Матиаса была довольно узкой и здесь важно было не количество, а качество заинтересованных лиц. Один одержимый историей бизнесмен с тугим кошельком и желанием помочь в исследовании стоил гораздо больше чем сотни восторженных, но бедных студентов. Мужчина меж тем присел на стул и начал свое выступление.
Кое-что из его мыслей было знакомыми мне аксиомами, кое-что казалось ноу-хау. Как, например, заверения Матиаса, что группа его студентов на самом деле изготовила мазь, следуя средневековому рецепту. Оказывается, рецепт средневековой мази для путешествия ведьмы на шабаш состоял из сильнейших галлюциногенов и действительно вызывал ощущение полета и жжение в тех местах, на которые она наносилась. По-мальчишески усмехнувшись, он пояснил, что мазь, согласно рецепту должна была втираться в интимные зоны:
— Одна из моих студенток до сих пор уверена в том, что испытывала близость с дьяволом.
Зал сдержанно засмеялся. Доклад Матиаса закончился на том, что он уверял, будто раскрыл по-настоящему удивительные факты о протоколах дела Анны Гельди и обещал, что может объявить их возможного владельца прямо во время второй части выступления. При этом он посмотрел вдаль и подмигнул кому-то из зала. Я оглянулась, но абсолютно все присутствующие выглядели так же растеряно как и я. Дэниел оборачиваться не стал, он не проявлял ни капли любопытства, но как только Матиас закончил выступление, а музейная работница объявила о перерыве, сорвался к нему, будто гончая за кроликом.
— Терпение, молодой человек, - произнес старик на швейцарском диалекте, и я поняла его слова лишь благодаря интонации и покровительственному похлопыванию по плечу. Дэниэл надел деловитую улыбку, словно хорошо подогнанный костюм, и вернулся к нам с Софи:
— Предлагаю выпить шампанского, после того, как профессор расскажет о владельце, здесь начнется настоящий бой.
Словно предвестник бури, к нам направился тот самый невыразительный серый мужчина в очках, которого я заприметила ранее. Я встречала подобных людей раньше, готова поспорить, у него хорошее историческое образование, деловая хватка как у бульдога и безупречная выдержка. Именно так обычно выглядели владельцы любого бизнеса, связанного с торговлей историческими ценностями. Дэниел был первым моим знакомым бизнесменом, выглядящим как модель от Армани.
— Дэниэл, я рад тебя видеть. Как твои дела? Все также охотишься за мифическими протоколами?
— Мои дела идут прекрасно. И уверен, ты здесь тоже не из-за интереса к личности Гельди, - мужчины смотрели друг на друга глазами извечных конкурентов, но готова была поспорить, они друг другу нравились: - Познакомься - Софи.
Девушка протянула и пожала руку мужчины.
— Меня зовут Марк.
Дэниел представил и меня:
— Дина, коллега из России.
Я тоже пожала сухую, прохладную ладонь, сказав:
— Приятно познакомиться, Марк.
— В какой области вы специализируетесь? - глаза у Марка оказались темно серые, очерченные неглубокими морщинами. На вид ему было лет сорок, но я никогда не была сильна в определении возраста.
— Обычно я ищу информацию. Это генеалогия или сбор информации для исторического исследования.
— То есть вы пишите диссертации за других людей? - Марк выглядел так, будто я в чем-то ужасном призналась. Я поторопилась его разубедить:
— Вы ошибаетесь. Я нахожу и копирую нужные документы, выполняю переводы, иногда подчеркиваю ту информацию, что кажется мне важной. Работу исследователь выполняет сам, просто не у всех есть время сидеть в архивах.
Он покачал головой, словно говоря “И все же, я с вами не согласен, каждый должен сам выполнять свою работу”.
— И что привело вас в Швейцарию? Кстати, у вас прекрасный немецкий.
— Спасибо, но я так не считаю. Выполняю работу погибшего коллеги. Знаменитая в России писательница создает очередной шедевр о ведьмах.
— Судя по вашему тону, вы не большая поклонница ее творчества, - Марк усмехнулся, оставив фразу про коллегу без внимания. Его поведение в этом вопросе тоже было типично для историка, незнакомые мертвые не вызывают в нас скорби. Когда занимаешься историей, приходится много писать о мертвых, со временем мы черствеем, воспринимая смерть скорее как событие, чем как трагедию. Один мой знакомый исследователь сказал «Если бы я оплакивал каждую смерть, о которой пишу, у меня бы не хватило слез». Я сама придерживалась подобного мнения.
Я не заметила, как мы отделились от Софи с Дэниелом. В зале было подано шампанское и легкие закуски. Я взяла кусочек сыра и бокал, с наслаждением смакуя вкус. Дома не часто удается попробовать подобные деликатесы, а здесь они за таковые даже не считались. Икра минтая бы произвела здесь больший фурор, чем самый изумительный сыр. Я усмехнулась своим мыслям. Мы еще немного поговорили с Марком, он был заинтересован в торговле антиквариатом и выходе на русский рынок. Он попросил мои контакты, на случай, если его планы увенчаются успехом:
— Я смогу предложить вам куда более интересную работу, чем та, который вы занимаетесь сейчас, - он также протянул мне свою визитку, и я убрала ее в сумочку.
Никогда не знаешь, какое знакомство может пригодиться в дальнейшем. Я решила отыскать Дэниэла и Софи, но застала мужчину одного.
— Софи вышла покурить. - Сообщил он мне.
Судя по его позе, скрещенным на груди рукам, он был не очень доволен поведением своей девушки. Я принесла ему бокал, предварительно осведомившись, допустимо ли здесь везти машину не совсем трезвым. У меня было спокойное отношение к небольшому количеству алкоголя в крови, сама я даже трезвая вожу как сумасшедшая мартышка, но встречала людей, которые с трудом связывали три предложения от количества выпитого, но потом садились за руль и просто поражали великолепным управлением машиной. Вольф кивнул:
— Здесь можно. Но лучше ограничиться одним бокалом. - Он сделал глоток, сморщился, не оценив напитка. Мне же шампанское нравилось. Правда пить его на пустой желудок оказалось не самой умной идеей. Алкоголь вечно играет со мной дурную шутку и я становлюсь через чур болтливой.
— Когда свадьба? - задала я до ужаса нетактичный вопрос, и поняв это, постаралась смягчить его улыбкой. Дэниел сделал еще один глоток, удивленно уставился на меня:
— Наши отношения временны. Я не собираюсь жениться на Софи.
Он не пытался ко мне приставать или намекать на возможность свидания, значит его слова были просто констатацией факта. Он был уверен в том, что прав. Я хихикнула, но поспешно поднесла кулак ко рту, делая вид, будто закашлялась:
— Вы точно сообщили ей об этом? Потому что, судя по ее поведению, у нее на вас совсем другие планы.
Я смаковала напиток, глядя из окна на спокойную улочку. Нужно будет внести это описание для Ромашковой. Что-то наподобие “Незаметно было, как по этим улицам проносится время. Дух их остается неизменным”. Вольф же искренне не понимал моего веселья:
— По моему плану, я женюсь в тридцать пять лет. Сейчас мне тридцать три, так что время есть. Пока я не встретил подходящей женщины, поэтому встречаюсь с Софи. Она знает. Я ей тоже не подхожу в качестве партнера на всю жизнь.
Мой смех уже невозможно было замаскировать под кашель. У него был ПЛАН, екарный бабай, у Дэниэла был ПЛАН! Жизнь не всегда идет по плану, порой она устраивает необыкновенные кульбиты. Этот человек выглядел как мачо из журнала мод, но мыслил как сумасшедший историк в драных трениках, которых превеликое множество в наших архивах.
— Если не собираетесь жениться, дайте ей это ясно понять, расскажите о своем плане Софи, так как сказали мне.
— Но это же очевидно, я никогда не говорил с ней о браке и семье. Мы не живем вместе, я не знакомил ее со своими родителями… - его брови сошлись на переносице. - Думаете, она может считать по другому?
Я кивнула, сказав:
— Женщины обычно слышат то, что хотят слышать и видят то, что хотят.
Мысленно я добавила “Эту горькую истину я узнала из своего опыта”.
Дэниэл кивнул и, кажется, сиюминутно решил поговорить со своей подружкой. Но вдруг раздался крик. Мы бросились в зал с экспонатами, откуда он доносился.
И не мы одни. Все присутствующие уже были здесь. Кричала пожилая женщина, что работала в музее, ее руки мелко тряслись. Толпа загораживала собой чье-то тело. С трудом протиснувшись я разглядела Матиаса Штукке. Историк лежал изломанной куклой на паркетном полу, судя по всему, старик каким-то образом умудрился упасть с крутой лестницы, что вела вверх к остальным экспонатам.
— Нужно срочно вызвать полицию, - бормотала я.
— Уже сделано, - сообщил Марк. Люди шептали. Блондинка, что составляла пару приземистому лысому мужчине упала в обморок. “Ведьмы” отступили по дальше, бормоча какие-то слова. Держу пари, одна из них сказала “Это дело рук призрака Анны Гельди”. Марк испарился, как только вызвал полицию. Не удивлюсь, если он уже осматривает вещи со стола покойного на предмет записей о владельце протоколами. Дэниел дернулся в намерении сделать тоже самое, но я удержала его на месте.
— Странно, - сказала по-английски пожилая женщина, которая присутствовала на лекции со своим мужем: - У Матиаса был остеопороз, он всегда бывал очень осторожен на лестницах.
Она говорила тихо, но я запомнила ее слова. Не могло же произошедшее быть убийством? Я потянула Дэниэла за рукав, уставившись на него с тревогой во взгляде. Он кивнул, будто в его голове были такие же мысли.
Протокол дела Анны Гельди. Четвертый акт.
После взятия под стражу обвиняемой Анны Гельди разрешается прибегнуть к защите по ее просьбе. Ей назначен допрос в застенке, но без применения пыток. Поскольку у женщины не было близких друзей, которые могли за нее вступиться, допрос свидетелей невиновности не производится.
Обвиняемая говорит, что она невиновна и донос на неё ложен и что она хочет увидеть и услышать обвинителей. Йоханнес Чуди согласился встретиться с обвиняемой, несмотря на угрозу собственной жизни в общении с ведьмой и то, что суд не рекомендовал ему выходить с этой злой женщиной на контакт. Однако суд позволил обвинителю увидеться с обвиняемой. Запрещено сообщать вслух об этой встрече, а также об ее итогах: женщина клялась, что ее Господин покарает Йоханнеса Чуди за подобное отношение к ней, что род его прервется, а безумие поселиться в крови его потомков. После таких слов, ни один из свидетелей обвинения больше не зашел в камеру, а все имена их были скрыты из протоколов.
Руедли бы выступил в мою защиту. Но они осудили и его, а мои вчерашние подруги пропали, как только узнали, что меня обвиняют в колдовстве. Я потребовала увидеть своего обвинителя. В начале, я хотела броситься Йоханнесу в ноги и умолять отпустить меня и мужа его сестры, но как только я увидела его самодовольное лицо, то не сдержалась. Я плюнула в него и прокляла, полная чувства бессилия и усталости. Даже сейчас я пишу эти строки и понимаю, что сама вручила обвинителям моток веревки, на которой меня в итоге повесят. Но это все стены. Серые, холодные стены и отсутствие света сводят меня с ума. Порой я сама начинаю верить в колдовство и сглаз. Ведь должно же быть у слабых средство защититься от обидчиков? Ведь Господь не мог оставить нас, женщин, беззащитными против мужчин и их сильных и злых рук. Может быть, если я буду молиться, буду молиться, как никогда ранее, он простит меня, он избавит меня от заключения и увидит, кто именно творит безнаказанное зло. Ведь Йоханнес давно мечтал подобраться к богатству Руедли, что заставляет меня начать думать, уж не затеял ли он все это специально, чтобы избавиться от него?
Я проклинала Йоханнеса, я обещала ему кару Господню, но он исковеркал мои слова и сообщил, что я упоминала Дьявола. Но если Дьявол и реален, он смотрит на меня с лиц моих обвинителей.
