-- Ты так быстро решила всё за своих сестёр, милочка. Любишь во всём быть главной, да? – Мужчина медленно вытащил из нагрудного кармана рубашки кожаный бумажник и распахнул, демонстративно поднося служебный жетон в форме звезды почти вплотную к лицу блондинки. Стальная поверхность неудачно отразила свет, поймав отблеск светодиодной лампы над их головами, и тот больно резанул по воспаленным глазам Гро.
Девушка невольно зажмурилась и отвела взгляд, услышав тихий рокочущий голос:
-- Всё-таки шериф здесь пока ещё я.
Гро нашла в себе силы посмотреть ему прямо в глаза:
-- Это не даёт тебе права вести себя как последняя скотина. Повторю в последний раз – мы не станем подопытными крысами в вашей чертовой лаборатории!
Хаммер лениво облокотился плечом на хлипкую стену, но жетон-таки засунул обратно.
-- Очень скоро ты поймёшь, что быть крысой здесь – не самый плохой вариант, - хмыкнул он и демонстративно посмотрел куда-то поверх головы светловолосой девушки.
-- Твоя младшая сестра вот-вот обнаружит в себе способности, которые, при должном раскладе, вполне могут разрушить весь мой город. Лучше бы тебе быть рядом с ней в этот момент. Ты можешь сколь угодно долго продолжать отрицать это, повторять самой себе, что всё в порядке, и всё это – лишь лёгкое переутомление. Но в глубине души ты уже понимаешь, что начала меняться, причем гораздо раньше своих сестёр и, судя по всему, гораздо сильнее. Сейчас вам всем стоит держаться вместе, а потому для всех нас будет лучше – если вы перестанете упрямиться и заглянете ко мне в участок в ближайшее время.
Грослин удивленно обернулась, желая увидеть то, что так заинтересовало высокого шерифа-оборотня. У дверей палаты Ромиреза растерянно топталась Син, очевидно размышляя над вопросом – стоит ли ей входить внутрь и нарушать то хрупкое «что-то», что, по-видимому, только-только стало по-настоящему зарождаться между Минервой и детективом из Вэлриджа. Однако старшую сестру больше привлекло странное поведение синеглазой брюнетки: хотя рукава у истрёпанного в ходе «ночной операции» платья были достаточно длинными и закрывали руки девушки по самые запястья, та, как обычно наплевав на все возможные правила, закатала их до самых локтей – и глазам Гро предстало просто ужасающее зрелище! Все руки Синайи были покрыты красными волдырями, которые та не переставала расчёсывать, словно не замечая, что в некоторых местах кожа была уже практически содрана до крови. Вдобавок девушка всё время выстукивала кроссовками только ей одной ведомый ритм, тем самым невольно заставляя оглядываться на неё вездесущих медсестёр и пациентов.
-- Господи, что с ней такое?! – задала вопрос скорее самой себе Гро.
-- Твоя сестра начинает трансформироваться, - будничным тоном произнес Хаммер. – Изменение кожных покровов, как правило, является одним из первых признаков начавшихся в организме посмертных изменений.
-- Посмертных?? – Гро уставилась на шерифа, поражённая одной лишь возможностью реальности сказанного им. – Ты уже видел нечто подобное раньше?
-- Каждый из нас сталкивается с этим, в той или иной форме. Всё зависит лишь от времени, прошедшего с момента «точки выхода», - уклончиво ответил громила.
-- Что ещё за «точка выхода»? – не сдавалась Грослин.
-- Мне пора. До встречи в участке. Скоро рассвет, а значит, ваш родственник вот-вот приедет – нужно подготовить вас хотя бы на треть. К тому же, «святоша и его парень» идут в комплекте – а мне совсем не улыбается одному отдуваться перед этими столичными упырями.
Хаммер невесело ухмыльнулся, заставив сердце Грослин случайно пропустить один или два удара.
-- Какого хрена ты творишь?? – задыхаясь от внезапного чувства, возмущенно прошипела девушка, хватая здоровяка за руку. Однако на этот раз шериф не стал проявлять терпение, и одним спокойным, но уверенным движением отвёл ладонь блондинки в сторону.
-- Не стоит злоупотреблять моим дружелюбием, мисс. То, что ты видишь – это только начало, и у меня нет ни времени, ни уж тем более желания нянчиться с вами дольше, чем это нужно.
-- Кому нужно? Нужно для чего? – продолжала свой упрямый допрос Гро, совершенно уверенная в том, что на глазах у всех этот монстр просто не посмеет причинить ей вред.
-- Ради безопасности Дарквилля, упрямая ты девчонка! Всё, что я делаю – это только ради местных, ради «наших» - поняла? – Теперь уже глаза Хаммера горели огнём гнева и плохо скрываемого отвращения.
Грослин не нашлась с ответом. Нутром она понимала, что ни она, ни её сёстры по определению не подходят под категорию «своих» в этом городе. А это означало, что грозившая им опасность (откуда бы та ни исходила) носила, как минимум, двойной по своей масштабности эффект.
-- Хорошо, - процедила, наконец, Гро. – Мы придём. Но ты обещаешь ответить на все наши вопросы.
-- Я отвечу на всё, что сочту нужным именно для вашего случая, - согласился шериф уже более спокойным голосом. А сейчас мне действительно пора идти. Присмотри за сестрой, - напомнил полицейский, кивнув в сторону Син.
Однако это уже было лишнее – Грослин спешила к сестре изо всех сил, стараясь не обращать внимания на какую-то поистине смертельную усталость – коридор казался просто бесконечным!
«Только не говори, что позволишь какому-то псу собой командовать!», - пронеслось в голове Грослин в тот момент, когда она уже почти было открыла рот, чтобы спросить у Син, что же случилось с её руками. Внезапный вопрос, причем явно принадлежавший не её, Грослин Кроу, мозгу, на мгновение застал девушку врасплох. «Да-да, я всё ещё здесь! А ты что, правда подумала, что тебе в тот раз всё привиделось?». Тоненький голосок явно издевался над ней. «Заткнись! Заткнись немедленно!», - прокричала Гро своему новоявленному Альтер эго. Видимо, при этом она сильно зажмурилась, пытаясь отогнать чужачку от своих потайных мыслей, потому что, когда открыла глаза – оказалось, что уже Син осторожно встряхивает её за плечи, недоуменно взирая на старшую сестру.
-- Эй! Синайя вызывает Гро, приём! Ты что – кофе перепила?
-- Я? Нет… то есть да… Син, что у тебя с руками?
Синайя отпустила сестру и смущенно потупила глаза, что для синеглазой брюнетки являлось отнюдь не свойственным.
-- Э-э-э, - неуверенно помялась та. – Думаю, всё дело в местной воде. Мало того, что она дико вонючая, так еще, похоже, у меня на неё аллергия. Забавно, учитывая, что раньше я вообще не страдала ни от каких видов аллергии.
-- Когда это началось? – тоном профессионального медика спросила сестра.
-- Да пару часов назад. Слушай, всё это ерунда, но увлажняющая мазь мне и вправду бы не помешала, - улыбнулась Син. – Я вот хотела попробовать добыть её через Минни, но только ей, видно, некогда – у неё в самом разгаре очередная «любовь»!
Обе девушки почти одновременно посмотрели через дверной проём, ведущий в палату. Там, опустившись на широкую, мерно вздымающуюся во сне грудь полицейского, мирно дремала их средняя сестра.
-- Честно говоря, меня беспокоит скорость, с которой Минерва находит себе новых поклонников в последнее время, - вполне серьезно произнесла Син. – Ты не думаешь, что это может плохо для неё кончится? Особенно здесь?
-- Ну, Ромиреза мы хотя бы хорошо знаем, - усмехнулась блондинка. - Относительно.
Сёстры прыснули от смеха, и, хотя постарались максимально сдержать эмоции, этого хватило, чтобы разбудить Минни.
-- Тсс! Вы что творите?! – прошипела возмущённая темноволосая Кроу. – Совсем ошалели, Дона разбудите!
-- А, так теперь он, значит, у нас уже просто «Дон»? – иронично заметила Син. – Мин, я, честно, искренне восхищаюсь твоей тягой к полноценной половой жизни, но тебе не кажется, что это уже перебор?
-- Тихо! Не хватало ему ещё услышать твои бредни, Син! – быстро проговорила Минерва. – Между нами ничего нет, и – по понятным причинам, быть не может. – Минни выразительно посмотрела на младшую сестру. – Но, так как он, всё же, не совсем чужой нам человек…
-- Не совсем чужой?? – поразилась Грослин. – Нет, Минни, как раз-таки только потому, что вы с ним когда-то пару раз сходили на свидание, и ты сегодня спасла ему жизнь – мы еще не сидим, скованные наручниками, в его полицейской машине! Но, вообще-то, он в последний раз не постеснялся наставить на нас целую мини-армию! Так что, прости сестра, но всё-таки он нам чужой.
Минни нервно заправила за ухо гладкую прядь своих каштановых волос, но получилось неудачно, так как атласная лента, до того момента плотно сидевшая на голове девушки, окончательно сбилась в нечто невразумительное. Разозлившись, Минни сорвала её. «Проклятье!» - гневно выдохнула девушка.
-- Расслабься, - посоветовала ей Син. – Насколько я поняла, нам снова нужно будет вытерпеть поток нравоучений от мистера «пожалуйста-сожги-меня-заживо». Говоря последнюю часть фразы, Син картинно закатила глаза, в своей любимой, напыщенно-театральной манере.
-- Ты это про шерифа, что ли? Похоже, сестрица, большой и злой мистер Хаммер не оставил тебя равнодушной, - попыталась пошутить над ней Минни.
-- Знаешь, лучше замолчи немедленно, иначе…, - угрожающе начала Син, однако Грослин прервала её:
-- Успокойтесь обе. Сейчас действительно не время и не место для привлечения к себе излишнего внимания. Хватит и того, что Дон знает, что мы здесь. Лучше нам сейчас его не провоцировать, и – как бы мне этого не хотелось – но снова пойти к Хаммеру. Хотя бы для того, чтобы узнать ответы на оставшиеся вопросы. «Которые, скорее всего, тебя сильно удивят», - прошелестел холодный голос в сознании блондинки.
Гро попыталась сделать вид, что ничего не услышала. Спустя полчаса, раздобыв мазь для Синайи и выслушав при этом целую гору охов от Минни, убежденной в том, что Син подхватила какую-то местную разновидность дерматита, вся троица вновь направлялась через пустынные и серые от грязи улицы Дарквилля - в полицейский участок.
Балтимор Кроу и одна малюсенькая проблемка
В нержавеющем морозильном шкафу дарквилльского морга было холодно, одиноко и темно. Останки мужского тела, накрытые лёгкой одноразовой простыней, уже начали разлагаться. Хорошо, что шкаф имел бесшовное вакуумное соединение с общей «морозилкой» - иначе вонища бы стояла в помещении просто «спаси господи». Примерно так думал пожилой патологоанатом Кристофер Генри, заполняя последние документы для выдачи искомого тела родственникам.
Когда его к ним привезли, это было в буквальном смысле «мокрое место». От внешних кожных покровов практически ничего не осталось, а то, что было – больше напоминало брусничный соус недельной давности из ресторана «Икеа». Жуки сожрали абсолютно всё. Даже большую часть костей и зубы. И хотя мистер Генри на своем веку повидал всякое, такого ему видеть еще не приходилось. Для удобства доктора, уцелевшие (более-менее) части тела переложили в два длинных узких таза – так доктор хотя бы знал, где находятся верх и низ трупа. Кроме того, подобный способ хранения исключал возможность протекания, так что состояние, в котором сейчас находилось тело офицера Ли Медичи из Вэлриджа, смело можно было охарактеризовать как «мармелад средней степени загустения». И этот вариант вполне можно было похоронить в закрытом гробу, о чем патологоанатом настойчиво собирался попросить родственницу покойного – сразу же, как только та приедет за телом.
Была уже половина десятого, и серые солнечные лучи неохотно начинали пробиваться сквозь пыльные закрытые жалюзи в кабинете доктора Генри. Доктор не любил заполнять бумаги в «комнате хранения», как он сам называл холодильник. Напротив, гораздо приятнее было работать с бумагами в нормальном, человеческом кабинете – пусть и с закрытыми жалюзи – как того требовали здешние правила приличия. Однако сам факт наличия в помещении окна уже сам по себе делал рабочий день доктора чуточку приятнее. А потому сейчас, он планировал пройтись до автомата с едой, и выкупить тот симпатичный сэндвич с курицей, который присмотрел накануне, аккурат еще с вечерней смены. Энди должна была появиться только через три часа, она помогала Кристоферу разбираться с бесконечной вереницей запросов и заполнением протоколов вскрытия. Взглянув на часы и убедившись, что времени на завершение «упаковки» бедного парня у него ещё хоть отбавляй, доктор Генри ловко выпорхнул своим полным телом из маленького уютного кресла, и, не торопясь, направился в сторону главного холла.
Тем временем, в «личной камере» офицера Медичи происходили очень интересные вещи.
Несмотря на то, что в его индивидуальном морозильнике должен был царить полный штиль, тонкая хлопковая простыня, прикрывавшая останки некогда красивого полицейского, начала легонько подергиваться, словно от невидимого ветерка. Стальные стенки камеры тихо завибрировали, создавая в замкнутом пространстве ненавязчивый эффект «белого шума». В абсолютной тишине дарквилльского морга этот звук казался более, чем неуместным. Он как будто нарушал веками установившийся для здешних мертвецов порядок, пускай последние и не всегда были мертвы в естественном, первозданном смысле этого слова.
Нельзя сказать, чтобы в тот момент Медичи ничего не почувствовал. Всё-таки, он был родом из Дарквилля, и, хотя прожил большую часть своей жизни в крупных городах, наподобие того же Вэлриджа, корнями своими, так сказать, всегда тяготел к малой Родине. С тех пор, как его физическое тело было полностью уничтожено, Ли был вынужден снова и снова бродить по бесконечному кругу сожаления, злобы, жалости к себе и чувства вины. Последняя для него стала особенно интересной, ведь вину как таковую, он испытывал отнюдь не из-за чуть было не погубленных жизней сестёр и псевдо-убийства (это он понял уже позже) кладбищенской смотрительницы. Вину и сожаление Ли Медичи испытывал оттого, что, имей он возможность отыграть все события последних дней заново – никогда не допустил бы тех глупых ошибок, что в конечном итоге привели его к столь бесславной и откровенно глупой смерти. Даже теперь, будучи запертым в ловушке собственных незавершенных дел, Медичи не мог переключиться ни на одну мысль, кроме сестёр Кроу.
«Неужели на этом всё? Неужели ради этого, я столько лет отнимал чужие жизни? Ради этого пренебрегал правилами Совета, чтобы теперь лежать здесь - куском готового вот-вот протухнуть мяса?? Как же я мог быть настолько тупым, чтобы проявить слабость к бабам? О, Великий Господин – где же Справедливость, что ты обещал каждому из своих рабов? Где обещанное тобой бессмертие, что ты клялся даровать за вверенную тебе душу?! Если бы, о, если бы у меня только был лишь один шанс, самый крохотный, чтобы всё исправить, чтобы завершить дарованную Тобой миссию…».
-- Госпожа, - уточнил вдруг раздавшийся среди мёртвой пустоты голос.
-- Что? – сознание Медичи не сразу сообразило, что в камере, кроме него, есть кто-то ещё.
-- Я сказала, называй меня Госпожой, - повторил тонкий женский голос, чей холод был сильнее мрачного хлада мертвецкой.
-- Не понимаю…, - Всё существо бывшего офицера растерянно заметалось вокруг остатков собственной черепной коробки, отчаянно жаждущее узнать – откуда поступает незнакомый ментальный сигнал.
-- Я сейчас нахожусь не в этом мире, но и не в твоём измерении – так что не пытайся меня отследить, это бессмысленное занятие.
Девушка невольно зажмурилась и отвела взгляд, услышав тихий рокочущий голос:
-- Всё-таки шериф здесь пока ещё я.
Гро нашла в себе силы посмотреть ему прямо в глаза:
-- Это не даёт тебе права вести себя как последняя скотина. Повторю в последний раз – мы не станем подопытными крысами в вашей чертовой лаборатории!
Хаммер лениво облокотился плечом на хлипкую стену, но жетон-таки засунул обратно.
-- Очень скоро ты поймёшь, что быть крысой здесь – не самый плохой вариант, - хмыкнул он и демонстративно посмотрел куда-то поверх головы светловолосой девушки.
-- Твоя младшая сестра вот-вот обнаружит в себе способности, которые, при должном раскладе, вполне могут разрушить весь мой город. Лучше бы тебе быть рядом с ней в этот момент. Ты можешь сколь угодно долго продолжать отрицать это, повторять самой себе, что всё в порядке, и всё это – лишь лёгкое переутомление. Но в глубине души ты уже понимаешь, что начала меняться, причем гораздо раньше своих сестёр и, судя по всему, гораздо сильнее. Сейчас вам всем стоит держаться вместе, а потому для всех нас будет лучше – если вы перестанете упрямиться и заглянете ко мне в участок в ближайшее время.
Грослин удивленно обернулась, желая увидеть то, что так заинтересовало высокого шерифа-оборотня. У дверей палаты Ромиреза растерянно топталась Син, очевидно размышляя над вопросом – стоит ли ей входить внутрь и нарушать то хрупкое «что-то», что, по-видимому, только-только стало по-настоящему зарождаться между Минервой и детективом из Вэлриджа. Однако старшую сестру больше привлекло странное поведение синеглазой брюнетки: хотя рукава у истрёпанного в ходе «ночной операции» платья были достаточно длинными и закрывали руки девушки по самые запястья, та, как обычно наплевав на все возможные правила, закатала их до самых локтей – и глазам Гро предстало просто ужасающее зрелище! Все руки Синайи были покрыты красными волдырями, которые та не переставала расчёсывать, словно не замечая, что в некоторых местах кожа была уже практически содрана до крови. Вдобавок девушка всё время выстукивала кроссовками только ей одной ведомый ритм, тем самым невольно заставляя оглядываться на неё вездесущих медсестёр и пациентов.
-- Господи, что с ней такое?! – задала вопрос скорее самой себе Гро.
-- Твоя сестра начинает трансформироваться, - будничным тоном произнес Хаммер. – Изменение кожных покровов, как правило, является одним из первых признаков начавшихся в организме посмертных изменений.
-- Посмертных?? – Гро уставилась на шерифа, поражённая одной лишь возможностью реальности сказанного им. – Ты уже видел нечто подобное раньше?
-- Каждый из нас сталкивается с этим, в той или иной форме. Всё зависит лишь от времени, прошедшего с момента «точки выхода», - уклончиво ответил громила.
-- Что ещё за «точка выхода»? – не сдавалась Грослин.
-- Мне пора. До встречи в участке. Скоро рассвет, а значит, ваш родственник вот-вот приедет – нужно подготовить вас хотя бы на треть. К тому же, «святоша и его парень» идут в комплекте – а мне совсем не улыбается одному отдуваться перед этими столичными упырями.
Хаммер невесело ухмыльнулся, заставив сердце Грослин случайно пропустить один или два удара.
-- Какого хрена ты творишь?? – задыхаясь от внезапного чувства, возмущенно прошипела девушка, хватая здоровяка за руку. Однако на этот раз шериф не стал проявлять терпение, и одним спокойным, но уверенным движением отвёл ладонь блондинки в сторону.
-- Не стоит злоупотреблять моим дружелюбием, мисс. То, что ты видишь – это только начало, и у меня нет ни времени, ни уж тем более желания нянчиться с вами дольше, чем это нужно.
-- Кому нужно? Нужно для чего? – продолжала свой упрямый допрос Гро, совершенно уверенная в том, что на глазах у всех этот монстр просто не посмеет причинить ей вред.
-- Ради безопасности Дарквилля, упрямая ты девчонка! Всё, что я делаю – это только ради местных, ради «наших» - поняла? – Теперь уже глаза Хаммера горели огнём гнева и плохо скрываемого отвращения.
Грослин не нашлась с ответом. Нутром она понимала, что ни она, ни её сёстры по определению не подходят под категорию «своих» в этом городе. А это означало, что грозившая им опасность (откуда бы та ни исходила) носила, как минимум, двойной по своей масштабности эффект.
-- Хорошо, - процедила, наконец, Гро. – Мы придём. Но ты обещаешь ответить на все наши вопросы.
-- Я отвечу на всё, что сочту нужным именно для вашего случая, - согласился шериф уже более спокойным голосом. А сейчас мне действительно пора идти. Присмотри за сестрой, - напомнил полицейский, кивнув в сторону Син.
Однако это уже было лишнее – Грослин спешила к сестре изо всех сил, стараясь не обращать внимания на какую-то поистине смертельную усталость – коридор казался просто бесконечным!
Глава 9. Часть 3
***
«Только не говори, что позволишь какому-то псу собой командовать!», - пронеслось в голове Грослин в тот момент, когда она уже почти было открыла рот, чтобы спросить у Син, что же случилось с её руками. Внезапный вопрос, причем явно принадлежавший не её, Грослин Кроу, мозгу, на мгновение застал девушку врасплох. «Да-да, я всё ещё здесь! А ты что, правда подумала, что тебе в тот раз всё привиделось?». Тоненький голосок явно издевался над ней. «Заткнись! Заткнись немедленно!», - прокричала Гро своему новоявленному Альтер эго. Видимо, при этом она сильно зажмурилась, пытаясь отогнать чужачку от своих потайных мыслей, потому что, когда открыла глаза – оказалось, что уже Син осторожно встряхивает её за плечи, недоуменно взирая на старшую сестру.
-- Эй! Синайя вызывает Гро, приём! Ты что – кофе перепила?
-- Я? Нет… то есть да… Син, что у тебя с руками?
Синайя отпустила сестру и смущенно потупила глаза, что для синеглазой брюнетки являлось отнюдь не свойственным.
-- Э-э-э, - неуверенно помялась та. – Думаю, всё дело в местной воде. Мало того, что она дико вонючая, так еще, похоже, у меня на неё аллергия. Забавно, учитывая, что раньше я вообще не страдала ни от каких видов аллергии.
-- Когда это началось? – тоном профессионального медика спросила сестра.
-- Да пару часов назад. Слушай, всё это ерунда, но увлажняющая мазь мне и вправду бы не помешала, - улыбнулась Син. – Я вот хотела попробовать добыть её через Минни, но только ей, видно, некогда – у неё в самом разгаре очередная «любовь»!
Обе девушки почти одновременно посмотрели через дверной проём, ведущий в палату. Там, опустившись на широкую, мерно вздымающуюся во сне грудь полицейского, мирно дремала их средняя сестра.
-- Честно говоря, меня беспокоит скорость, с которой Минерва находит себе новых поклонников в последнее время, - вполне серьезно произнесла Син. – Ты не думаешь, что это может плохо для неё кончится? Особенно здесь?
-- Ну, Ромиреза мы хотя бы хорошо знаем, - усмехнулась блондинка. - Относительно.
Сёстры прыснули от смеха, и, хотя постарались максимально сдержать эмоции, этого хватило, чтобы разбудить Минни.
-- Тсс! Вы что творите?! – прошипела возмущённая темноволосая Кроу. – Совсем ошалели, Дона разбудите!
-- А, так теперь он, значит, у нас уже просто «Дон»? – иронично заметила Син. – Мин, я, честно, искренне восхищаюсь твоей тягой к полноценной половой жизни, но тебе не кажется, что это уже перебор?
-- Тихо! Не хватало ему ещё услышать твои бредни, Син! – быстро проговорила Минерва. – Между нами ничего нет, и – по понятным причинам, быть не может. – Минни выразительно посмотрела на младшую сестру. – Но, так как он, всё же, не совсем чужой нам человек…
-- Не совсем чужой?? – поразилась Грослин. – Нет, Минни, как раз-таки только потому, что вы с ним когда-то пару раз сходили на свидание, и ты сегодня спасла ему жизнь – мы еще не сидим, скованные наручниками, в его полицейской машине! Но, вообще-то, он в последний раз не постеснялся наставить на нас целую мини-армию! Так что, прости сестра, но всё-таки он нам чужой.
Минни нервно заправила за ухо гладкую прядь своих каштановых волос, но получилось неудачно, так как атласная лента, до того момента плотно сидевшая на голове девушки, окончательно сбилась в нечто невразумительное. Разозлившись, Минни сорвала её. «Проклятье!» - гневно выдохнула девушка.
-- Расслабься, - посоветовала ей Син. – Насколько я поняла, нам снова нужно будет вытерпеть поток нравоучений от мистера «пожалуйста-сожги-меня-заживо». Говоря последнюю часть фразы, Син картинно закатила глаза, в своей любимой, напыщенно-театральной манере.
-- Ты это про шерифа, что ли? Похоже, сестрица, большой и злой мистер Хаммер не оставил тебя равнодушной, - попыталась пошутить над ней Минни.
-- Знаешь, лучше замолчи немедленно, иначе…, - угрожающе начала Син, однако Грослин прервала её:
-- Успокойтесь обе. Сейчас действительно не время и не место для привлечения к себе излишнего внимания. Хватит и того, что Дон знает, что мы здесь. Лучше нам сейчас его не провоцировать, и – как бы мне этого не хотелось – но снова пойти к Хаммеру. Хотя бы для того, чтобы узнать ответы на оставшиеся вопросы. «Которые, скорее всего, тебя сильно удивят», - прошелестел холодный голос в сознании блондинки.
Гро попыталась сделать вид, что ничего не услышала. Спустя полчаса, раздобыв мазь для Синайи и выслушав при этом целую гору охов от Минни, убежденной в том, что Син подхватила какую-то местную разновидность дерматита, вся троица вновь направлялась через пустынные и серые от грязи улицы Дарквилля - в полицейский участок.
Глава 10. Часть 1
Балтимор Кроу и одна малюсенькая проблемка
В нержавеющем морозильном шкафу дарквилльского морга было холодно, одиноко и темно. Останки мужского тела, накрытые лёгкой одноразовой простыней, уже начали разлагаться. Хорошо, что шкаф имел бесшовное вакуумное соединение с общей «морозилкой» - иначе вонища бы стояла в помещении просто «спаси господи». Примерно так думал пожилой патологоанатом Кристофер Генри, заполняя последние документы для выдачи искомого тела родственникам.
Когда его к ним привезли, это было в буквальном смысле «мокрое место». От внешних кожных покровов практически ничего не осталось, а то, что было – больше напоминало брусничный соус недельной давности из ресторана «Икеа». Жуки сожрали абсолютно всё. Даже большую часть костей и зубы. И хотя мистер Генри на своем веку повидал всякое, такого ему видеть еще не приходилось. Для удобства доктора, уцелевшие (более-менее) части тела переложили в два длинных узких таза – так доктор хотя бы знал, где находятся верх и низ трупа. Кроме того, подобный способ хранения исключал возможность протекания, так что состояние, в котором сейчас находилось тело офицера Ли Медичи из Вэлриджа, смело можно было охарактеризовать как «мармелад средней степени загустения». И этот вариант вполне можно было похоронить в закрытом гробу, о чем патологоанатом настойчиво собирался попросить родственницу покойного – сразу же, как только та приедет за телом.
Была уже половина десятого, и серые солнечные лучи неохотно начинали пробиваться сквозь пыльные закрытые жалюзи в кабинете доктора Генри. Доктор не любил заполнять бумаги в «комнате хранения», как он сам называл холодильник. Напротив, гораздо приятнее было работать с бумагами в нормальном, человеческом кабинете – пусть и с закрытыми жалюзи – как того требовали здешние правила приличия. Однако сам факт наличия в помещении окна уже сам по себе делал рабочий день доктора чуточку приятнее. А потому сейчас, он планировал пройтись до автомата с едой, и выкупить тот симпатичный сэндвич с курицей, который присмотрел накануне, аккурат еще с вечерней смены. Энди должна была появиться только через три часа, она помогала Кристоферу разбираться с бесконечной вереницей запросов и заполнением протоколов вскрытия. Взглянув на часы и убедившись, что времени на завершение «упаковки» бедного парня у него ещё хоть отбавляй, доктор Генри ловко выпорхнул своим полным телом из маленького уютного кресла, и, не торопясь, направился в сторону главного холла.
Тем временем, в «личной камере» офицера Медичи происходили очень интересные вещи.
Несмотря на то, что в его индивидуальном морозильнике должен был царить полный штиль, тонкая хлопковая простыня, прикрывавшая останки некогда красивого полицейского, начала легонько подергиваться, словно от невидимого ветерка. Стальные стенки камеры тихо завибрировали, создавая в замкнутом пространстве ненавязчивый эффект «белого шума». В абсолютной тишине дарквилльского морга этот звук казался более, чем неуместным. Он как будто нарушал веками установившийся для здешних мертвецов порядок, пускай последние и не всегда были мертвы в естественном, первозданном смысле этого слова.
Нельзя сказать, чтобы в тот момент Медичи ничего не почувствовал. Всё-таки, он был родом из Дарквилля, и, хотя прожил большую часть своей жизни в крупных городах, наподобие того же Вэлриджа, корнями своими, так сказать, всегда тяготел к малой Родине. С тех пор, как его физическое тело было полностью уничтожено, Ли был вынужден снова и снова бродить по бесконечному кругу сожаления, злобы, жалости к себе и чувства вины. Последняя для него стала особенно интересной, ведь вину как таковую, он испытывал отнюдь не из-за чуть было не погубленных жизней сестёр и псевдо-убийства (это он понял уже позже) кладбищенской смотрительницы. Вину и сожаление Ли Медичи испытывал оттого, что, имей он возможность отыграть все события последних дней заново – никогда не допустил бы тех глупых ошибок, что в конечном итоге привели его к столь бесславной и откровенно глупой смерти. Даже теперь, будучи запертым в ловушке собственных незавершенных дел, Медичи не мог переключиться ни на одну мысль, кроме сестёр Кроу.
«Неужели на этом всё? Неужели ради этого, я столько лет отнимал чужие жизни? Ради этого пренебрегал правилами Совета, чтобы теперь лежать здесь - куском готового вот-вот протухнуть мяса?? Как же я мог быть настолько тупым, чтобы проявить слабость к бабам? О, Великий Господин – где же Справедливость, что ты обещал каждому из своих рабов? Где обещанное тобой бессмертие, что ты клялся даровать за вверенную тебе душу?! Если бы, о, если бы у меня только был лишь один шанс, самый крохотный, чтобы всё исправить, чтобы завершить дарованную Тобой миссию…».
-- Госпожа, - уточнил вдруг раздавшийся среди мёртвой пустоты голос.
-- Что? – сознание Медичи не сразу сообразило, что в камере, кроме него, есть кто-то ещё.
-- Я сказала, называй меня Госпожой, - повторил тонкий женский голос, чей холод был сильнее мрачного хлада мертвецкой.
-- Не понимаю…, - Всё существо бывшего офицера растерянно заметалось вокруг остатков собственной черепной коробки, отчаянно жаждущее узнать – откуда поступает незнакомый ментальный сигнал.
-- Я сейчас нахожусь не в этом мире, но и не в твоём измерении – так что не пытайся меня отследить, это бессмысленное занятие.
