По пути офицер невольно анализировал всё произошедшее с ним за последние пару дней, и пытался расставить основные факты, полученные в ходе недавней «битвы» с монструозной девицей в порядке убывания по шкале от одного до пяти, где пять – «абсолютное дерьмо», а один – «в целом, все могло закончиться гораздо хуже».
Итак, вот несколько выводов, к которым он пришёл. Первое: сёстры Кроу живы и действительно обладают какими-то паранормальными способностями, следовательно, разобраться с ними и привезти их в Вэлридж будет не так-то просто. Второе: Ромирез готов был биться об заклад, что половина жителей города, если не все – в принципе людьми, как таковыми, не являлись. Вопрос – чем же, в таком случае, они были? Если честно, Дону не очень-то хотелось в это вникать. Однако – и тут он невольно потрогал свою шею – свидетельства их явной опасности (для нормального человеческого общества) были налицо. Отсюда третье: по-хорошему, этот городишко следовало бы опечатать раз и навсегда, сделать тут что-то вроде «Базы-51», и не допускать присутствия здесь гражданских. Черт знает, что готовит в таких условиях обычным людям эта сумеречная зона…
Ромирез вспомнил и о том, насколько все осложнялось его внезапно вспыхнувшей тягой к средней из Кроу – Минни. Да, они когда-то работали вместе и даже пытались начать роман – но тогда она была совсем другой (и у них ничего не получилось), а теперь другим был он сам. Пока офицер задавался вопросом – нужны ли ему возможные в теперешних обстоятельствах отношения, в поле его видимости появилось Полицейское Управление Дарквилля.
Доналд сразу же отметил необычную тишину, царившую в этой части городка – как будто здесь недавно прошел тайфун и люди, все ещё потрясенные случившимся, таятся в своих домах точно змеи в норах – не решаясь выползти на поверхность и проверить – осталось ли еще на небосводе тёплое солнце. Дон подёргал ручку двери, ведущей внутрь здания, однако та оказалась закрыта. Это было странно – закрытый полицейский участок посреди бела дня. Будучи так же, как и по документам, по природе своей «копом» - Дон сразу почувствовал, что дело пахнет чем-то тухлым. Оглядевшись по сторонам, мужчина не увидел никого, кто бы мог помочь ему сориентироваться в данной ситуации, а потому пошел ва-банк: обойдя здание, нашёл единственное не зарешёченное окно на первом этаже – и разбил его.
Внутри было столь же ожидаемо пусто, как и снаружи – ни сотрудников, ни посетителей. Подойдя к кабинету шерифа, Ромирез почувствовал, как вокруг него сгустилась плотная пелена холодного воздуха. Присев на корточки, он потрогал серебристую кромку инея, выступающую из-под порога кабинета шерифа. На его пальцах растаяла пара крупных, но самых, что ни на есть, настоящих снежинок. «Ничего себе!», - пробормотал полицейский, и попытался открыть дверь. Конечно же, та оказалась закрыта.
Тогда Дон не придумал ничего лучше, как просто-напросто высадить старенький офисный ДСП одним мощным ударом с плеча, и эта техника оказалась весьма эффективна. Слетев с петель, дверь рухнула внутрь комнаты, и взору детектива Ромиреза представилась одна из самых завораживающих и одновременно жутких картин, какие ему довелось когда-либо видеть: почти вся разбросанная по пространству кабинета мебель была покрыта свежим белым снегом. С потолка, там, где обычно располагалась большая старая лампа, сейчас свисало три дымчато-голубоватых сталагмита, но это было ещё не самое странное. Чуть поодаль, аккурат над письменным столом хозяина кабинета, висело небольшое свинцово-серое облако, из которого плавно шёл снег. Взгляд Дона переместился чуть ниже: прямо под облаком, осыпаемая серебристыми снежинками, в воздухе парила Синайя Кроу.
Всё это вызвало в памяти офицера красочные воспоминания из детства, в которых он сидел на полу в небольшой гостиной в доме своих родителей – и смотрел по телеку заранее записанные для него отцом шоу Дэвида Копперфилда. Правда, в отличие от парящих красавиц таинственного американского фокусника, эта девушка под потолком полицейского управления Дарквилля не могла рассчитывать на надёжно спрятанную в недрах студии страховку. В любой момент, как только её транс закончится – она неминуемо рухнет с полутораметровой высоты прямо на твёрдый деревянный стол. Ей повезёт, если она отделается лишь лёгким ушибом крестца. С другой стороны, Ромирез не был уверен в том, безопасно ли к ней подходить вообще в этот момент. Вместо этого, он прошептал одними губами, искренне восхищаясь увиденным: «Матерь Божья…».
-- Думаю, до неё нам ещё далеко…
Офицер обернулся, и тут же инстинктивно отпрянул назад, попутно перекрестившись: в пустом дверном проёме стояла та самая белобрысая девчонка, не так давно изрядно отпробовавшая его зрелой и сочной плоти. Дон замешкался лишь на мгновение – в следующую секунду в его руках был крепко зажат ставший уже таким родным полуавтоматический пистолет. Единственная разница заключалась только в том, что на сей раз он не собирался разговаривать с ней прежде, чем выпустит пару-тройку пуль.
Вспышки выстрелов осветили полутёмную комнату словно маленькие фейерверки. Однако ничего существенного не изменилось – разве что в стене напротив прибавилось несколько новых отверстий для гвоздей «под картины». Тела нигде не было, но и её тоже. Не в силах вымолвить ни слова, Ромирез повернулся корпусом во все стороны, пытаясь предугадать – откуда последует следующее нападение. Развернувшись на сто восемьдесят градусов, он, наконец, увидел её – целая и невредимая, она стояла прямо перед застывшей в воздухе Син, подставив ладонь, на которую медленно опускались и не таяли красивые остроконечные снежинки.
-- Отойди от неё, тварь!
Андреа грустно вздохнула:
-- Если бы вы только знали, как же мне надоело слышать в свой адрес этот мерзкий эпитет. Я искренне сожалею о том, что произошло на набережной, но это не значит, что я буду терпеть от вас любые оскорбления. Что за дискриминация в конце концов? По факту я – проклятая, тварями мы называем нечеловекоподобных существ низшей мозговой активности.
Она медленно повернулась и подняла руки вверх, давая понять Ромирезу, что безоружна и не собирается причинять ему никакого вреда. В то же время, стёкла её шестиугольных очков зловеще блеснули в снежном свете свисающих сверху кристаллов. Только сейчас Дон заметил, что надетое на ней пальто было изрядно потрёпано и распахнуто настежь, под ним виднелась чёрная шёлковая блузка и совершенно бестолковые линялые джинсы. Всё вместе выглядело так, словно она собиралась второпях, или ей было совершенно наплевать на то, как она выглядит. Но что поразило полицейского больше всего – так это её босые ноги: длинные узкие ступни на белом снегу выглядели неестественно серыми, а костлявые пальцы как бы невзначай напоминали о её хищной природе.
-- А ты не так проста, как хочешь казаться – верно? – Ромирез не выпустил из рук пистолета и не опустил его. Ствол продолжал смотреть девушке точно между глаз.
-- Если вы хотите узнать, что здесь происходит, и увидеть свою девушку снова – живой (настолько, насколько это возможно в её теперешнем положении), тогда вам придётся выслушать меня и пойти со мной туда – куда я скажу.
Дон ни на секунду не сомневался, что стоит ему опустить пушку, как она мгновенно может превратиться обратно в зловещее адское насекомое – и задушить его тут же своими длинными пальцами на ногах. Но и другой альтернативы, кроме как выпустить в неё всю оставшуюся обойму и остаться без пуль, которые, похоже, не в силах причинить ей какого-либо существенного урона – у офицера Вэлриджской полиции, увы, не было. Поэтому он рассудил так: если она попытается напасть на него с близкого расстояния, он всадит ей в башку столько заряда, сколько успеет – даже если она к тому моменту уже откусит его же собственную голову. Но во всяком случае, опираясь на свой опыт в борьбе с компьютерными зомби, Ромирез решил – выстрел в глаз именно с близкого расстояния может быть наиболее эффективен.
-- Ладно, Восставшая из Ада, я тебя внимательно слушаю.
Сладкая правда – горькая ложь
В сырой пустоте подземелья глухие удары напоминали далёкий звук работающей кузницы: тяжёлый молот мерно опускался на какое-то чугунное изделие, смиренно принимавшее удары судьбы, один за другим. Вот только этим самым «изделием» были и без того натянутые нервы Балтимора Кроу, запертого в одной камере вместе с Хаммером.
-- Бенджамин, полноте – я не думаю, что ваши попытки разбить головой стену приведут нас к выходу из этой, поистине неприятной, ситуации. Ваша черепная коробка ещё может нам пригодиться – я в этом совершенно уверен.
-- Ага, а кроме того – это ужасно бесит! – сопроводив свои слова выразительным постукиванием по пластиковой перегородке, заявил запертый в соседней клетке Верпетий. Мануэль, находившийся там же, предпочитал не обращать внимания на монотонные звуки, сосредоточившись вместо этого на каких-то документах, заботливо припрятанных во внутренних карманах своего дорогого пальто.
Четверо мужчин были заперты в больших просторных боксах из мрамора и пуленепробиваемого пластика, на глубине более ста двадцати метров под землёй. Когда всю компанию привели на «нижние этажи» Дарквилля, мэр Блэквуд сразу же приказал увести всех девушек в свой кабинет, а вот «парням» пришлось изрядно задержаться, пока их грубо вталкивали в камеры для злостных правонарушителей. Особенностью конструкции этих самых камер являлось полнейшее отсутствие в них возможности применить хоть какие-то сверхспособности, не говоря о том, чтобы провернуть любимый Мануэлем трюк с астральным перемещением. Ещё бы, ведь одним из авторов технологии Полнейшего Паранормального Поглощения в этих камерах (сокращённо «ТриПэ») – был он сам! Разумеется, как только все четверо оказались заперты, некоторые не преминули напомнить ему об этом досадном факте…
-- Захлопни пасть, ученичешко! – Хаммер взревел от отчаяния, словно раненый медведь, и молниеносно переключился со стены на перегородку, по ту сторону которой сидел, прислонившись спиной, Верпетий. Грозный удар по прозрачному пластику заставил молодого колдуна подскочить. Но видя, что противник не сможет нанести ему абсолютно никакого урона, он лишь криво усмехнулся и показал шерифу двойной неприличный жест, состоящий из средних пальцев.
-- Я до тебя еще доберусь! Уррод…, - смачно сплюнув, пообещал парню Хаммер.
-- Господи…, - Балтимор шумно выдохнул, прежде чем снять с лица мягкую фетровую шляпу. – И этим людям я доверил защиту своих драгоценных внучек!
-- Стоп. Вы должны были забрать их и «деактивировать» в каком-то богом забытом, известном только вам месте! – огрызнулся в ответ шериф. – Ни о какой защите речи не шло!
В этот момент, стоявшие по периметру камер двое охранников – спецназовцев из С.С.И., нажали кнопку коммутатора, благодаря которому находившиеся в камере пленники могли их услышать: «Эй, вы! Тихо там! Не то отрубим вам к чертям собачьим всю связь – вообще друг друга слышать не будете! Ясно?!». Мужчины, находившиеся по обе стороны разделявшей их пластиковой стены, и слышавшие речь друг друга действительно – только лишь с помощью включенного динамика, располагавшегося где-то под потолком, угрюмо глянули на дежуривших около них солдат.
«Не слышу ответа!», - нагло уставился на них дылда в чёрной форме и каске, центр которой украшал такой же серебристый символ креста, какой был вышит и на рукаве его куртки. «Я спросил – вам ясно?!», - он подошел к прозрачной преграде почти вплотную.
Хаммер широко развернул плечи и до хруста дёрнул шеей перед тем, как ответить:
-- Эта ваша форма, да она же смотрится абсолютно по-идиотски, ты в курсе?
Улыбка медленно сползла с лица спецназовца.
-- Ч-чего? Это ещё почему? А ну, десять шагов назад!
Охранник вскинул винтовку, готовый вот-вот выстрелить в плексиглас особыми разрывными пулями – такие могли разнести что угодно – от камня и спецсплава, до головы оборотня.
-- И не подумаю. – Шериф стоял перед ним совершенно спокойно, однако смотрел при этом солдату прямо в глаза. И улыбался.
-- Зебра сто восемьдесят четыре, запрашиваю подкрепление, - передал по нагрудной рации «С.С.И»-совец. – Пришлите ещё пару человек, тут эти мудаки вовсю распоясались. Барри, выруби им весь звук, пусть посидят в тишине – помедитируют… Барри?..
Слишком поздно он увидел бледную тень, отразившуюся от практически невидимой панели – длинные и острые, как десяток кинжалов зубы – обрушились на него сверху, вместе с опутывающими все его тело шёлковыми нитями. Солдат хотел выстрелить, ведь его палец уже плотно лежал на спусковом крючке, но не успел – дикое жжение в области кисти подсказало ему, что правой руки уже нет. Светлый шёлк, от которого он задыхался, оказался волосами – это он тоже понял не сразу, лишь когда в последней попытке заглотнуть воздух ухватился за них уцелевшей конечностью. Почувствовав, как его тело разворачивается на сто восемьдесят градусов, солдат понял, что для него на этом свете служба окончена. Сквозь бледное золото, уже почти угасающим взглядом, он успел выхватить лужу крови и короткие, плотные ноги своего сослуживца. Потом он услышал хруст собственных костей – и на этом всё было кончено…
Вытирая минутой позже окровавленные пальцы о грубую ткань солдатской формы, Энди старалась не смотреть на тела своих жертв, но пристальные взгляды четырёх мужчин невольно заставили её оторваться от собственных, трансформирующихся теперь уже в человеческие, ногтей. В тот момент ей даже представлять себе не хотелось, о чём они могли думать – на сегодня адреналина ей хватило с лихвой. Вытащив из карманов военных две универсальных чёрно-фиолетовых пластиковых карточки, девушка провела ими по узкой щели электронных замков обеих камер. Светло-зелёный значок на дисплее возвестил о том, что ключи сработали правильно – и высокие пластиковые панели с лёгким шипением открылись, освобождая старавшихся держаться уверенно мужчин.
-- Хмм, это было весьма… Впечатляюще, - слегка охрипшим голосом произнёс Мануэль, попутно перешагивая большое красное пятно на мраморном полу. – Никогда раньше не видел, как работает Смотритель в, кхм… скажем так «не мирных» условиях…
-- Как ты сюда попала? – поражённо спросил Верпетий. – Нас вела целая уйма народу, неужели все они…
-- Вообще-то, я здесь работаю. – Отрезала Энди. – Мне не обязательно убивать, чтобы попасть в собственный кабинет.
-- Погоди-ка, что? – не понял Верпетий.
-- Это её вотчина, дубина! – весело хлопнув Верпетия по плечу (правда так, что кость в нём слегка хрустнула), опередил его расспросы Хаммер, решительно протискиваясь вперёд. – Ты что же, всерьез думал, что она только могилы проверяет??
-- Молодой человек, давайте сначала найдём моих девочек, а уж потом будем отвечать на вопросы – обещаю, вы узнаете всё, что только захотите! – Балтимор с надеждой обратился к Энди. – Дорогая, вы ведь поможете нам?
Глядя вслед устремившемуся в недра длинного каменного коридора Хаммеру, Энди лишь поправила на носу свои странные очки:
-- Теперь, когда у нас есть союзник среди людей – да.
Грослин и Минни сидели перед спиной мэра Блэквуда, сосредоточившего всё своё внимание на гигантской стене, усеянной несколькими десятками плоских мониторов высокого разрешения.
Итак, вот несколько выводов, к которым он пришёл. Первое: сёстры Кроу живы и действительно обладают какими-то паранормальными способностями, следовательно, разобраться с ними и привезти их в Вэлридж будет не так-то просто. Второе: Ромирез готов был биться об заклад, что половина жителей города, если не все – в принципе людьми, как таковыми, не являлись. Вопрос – чем же, в таком случае, они были? Если честно, Дону не очень-то хотелось в это вникать. Однако – и тут он невольно потрогал свою шею – свидетельства их явной опасности (для нормального человеческого общества) были налицо. Отсюда третье: по-хорошему, этот городишко следовало бы опечатать раз и навсегда, сделать тут что-то вроде «Базы-51», и не допускать присутствия здесь гражданских. Черт знает, что готовит в таких условиях обычным людям эта сумеречная зона…
Ромирез вспомнил и о том, насколько все осложнялось его внезапно вспыхнувшей тягой к средней из Кроу – Минни. Да, они когда-то работали вместе и даже пытались начать роман – но тогда она была совсем другой (и у них ничего не получилось), а теперь другим был он сам. Пока офицер задавался вопросом – нужны ли ему возможные в теперешних обстоятельствах отношения, в поле его видимости появилось Полицейское Управление Дарквилля.
Доналд сразу же отметил необычную тишину, царившую в этой части городка – как будто здесь недавно прошел тайфун и люди, все ещё потрясенные случившимся, таятся в своих домах точно змеи в норах – не решаясь выползти на поверхность и проверить – осталось ли еще на небосводе тёплое солнце. Дон подёргал ручку двери, ведущей внутрь здания, однако та оказалась закрыта. Это было странно – закрытый полицейский участок посреди бела дня. Будучи так же, как и по документам, по природе своей «копом» - Дон сразу почувствовал, что дело пахнет чем-то тухлым. Оглядевшись по сторонам, мужчина не увидел никого, кто бы мог помочь ему сориентироваться в данной ситуации, а потому пошел ва-банк: обойдя здание, нашёл единственное не зарешёченное окно на первом этаже – и разбил его.
Внутри было столь же ожидаемо пусто, как и снаружи – ни сотрудников, ни посетителей. Подойдя к кабинету шерифа, Ромирез почувствовал, как вокруг него сгустилась плотная пелена холодного воздуха. Присев на корточки, он потрогал серебристую кромку инея, выступающую из-под порога кабинета шерифа. На его пальцах растаяла пара крупных, но самых, что ни на есть, настоящих снежинок. «Ничего себе!», - пробормотал полицейский, и попытался открыть дверь. Конечно же, та оказалась закрыта.
Тогда Дон не придумал ничего лучше, как просто-напросто высадить старенький офисный ДСП одним мощным ударом с плеча, и эта техника оказалась весьма эффективна. Слетев с петель, дверь рухнула внутрь комнаты, и взору детектива Ромиреза представилась одна из самых завораживающих и одновременно жутких картин, какие ему довелось когда-либо видеть: почти вся разбросанная по пространству кабинета мебель была покрыта свежим белым снегом. С потолка, там, где обычно располагалась большая старая лампа, сейчас свисало три дымчато-голубоватых сталагмита, но это было ещё не самое странное. Чуть поодаль, аккурат над письменным столом хозяина кабинета, висело небольшое свинцово-серое облако, из которого плавно шёл снег. Взгляд Дона переместился чуть ниже: прямо под облаком, осыпаемая серебристыми снежинками, в воздухе парила Синайя Кроу.
Всё это вызвало в памяти офицера красочные воспоминания из детства, в которых он сидел на полу в небольшой гостиной в доме своих родителей – и смотрел по телеку заранее записанные для него отцом шоу Дэвида Копперфилда. Правда, в отличие от парящих красавиц таинственного американского фокусника, эта девушка под потолком полицейского управления Дарквилля не могла рассчитывать на надёжно спрятанную в недрах студии страховку. В любой момент, как только её транс закончится – она неминуемо рухнет с полутораметровой высоты прямо на твёрдый деревянный стол. Ей повезёт, если она отделается лишь лёгким ушибом крестца. С другой стороны, Ромирез не был уверен в том, безопасно ли к ней подходить вообще в этот момент. Вместо этого, он прошептал одними губами, искренне восхищаясь увиденным: «Матерь Божья…».
-- Думаю, до неё нам ещё далеко…
Офицер обернулся, и тут же инстинктивно отпрянул назад, попутно перекрестившись: в пустом дверном проёме стояла та самая белобрысая девчонка, не так давно изрядно отпробовавшая его зрелой и сочной плоти. Дон замешкался лишь на мгновение – в следующую секунду в его руках был крепко зажат ставший уже таким родным полуавтоматический пистолет. Единственная разница заключалась только в том, что на сей раз он не собирался разговаривать с ней прежде, чем выпустит пару-тройку пуль.
Вспышки выстрелов осветили полутёмную комнату словно маленькие фейерверки. Однако ничего существенного не изменилось – разве что в стене напротив прибавилось несколько новых отверстий для гвоздей «под картины». Тела нигде не было, но и её тоже. Не в силах вымолвить ни слова, Ромирез повернулся корпусом во все стороны, пытаясь предугадать – откуда последует следующее нападение. Развернувшись на сто восемьдесят градусов, он, наконец, увидел её – целая и невредимая, она стояла прямо перед застывшей в воздухе Син, подставив ладонь, на которую медленно опускались и не таяли красивые остроконечные снежинки.
-- Отойди от неё, тварь!
Андреа грустно вздохнула:
-- Если бы вы только знали, как же мне надоело слышать в свой адрес этот мерзкий эпитет. Я искренне сожалею о том, что произошло на набережной, но это не значит, что я буду терпеть от вас любые оскорбления. Что за дискриминация в конце концов? По факту я – проклятая, тварями мы называем нечеловекоподобных существ низшей мозговой активности.
Она медленно повернулась и подняла руки вверх, давая понять Ромирезу, что безоружна и не собирается причинять ему никакого вреда. В то же время, стёкла её шестиугольных очков зловеще блеснули в снежном свете свисающих сверху кристаллов. Только сейчас Дон заметил, что надетое на ней пальто было изрядно потрёпано и распахнуто настежь, под ним виднелась чёрная шёлковая блузка и совершенно бестолковые линялые джинсы. Всё вместе выглядело так, словно она собиралась второпях, или ей было совершенно наплевать на то, как она выглядит. Но что поразило полицейского больше всего – так это её босые ноги: длинные узкие ступни на белом снегу выглядели неестественно серыми, а костлявые пальцы как бы невзначай напоминали о её хищной природе.
-- А ты не так проста, как хочешь казаться – верно? – Ромирез не выпустил из рук пистолета и не опустил его. Ствол продолжал смотреть девушке точно между глаз.
-- Если вы хотите узнать, что здесь происходит, и увидеть свою девушку снова – живой (настолько, насколько это возможно в её теперешнем положении), тогда вам придётся выслушать меня и пойти со мной туда – куда я скажу.
Дон ни на секунду не сомневался, что стоит ему опустить пушку, как она мгновенно может превратиться обратно в зловещее адское насекомое – и задушить его тут же своими длинными пальцами на ногах. Но и другой альтернативы, кроме как выпустить в неё всю оставшуюся обойму и остаться без пуль, которые, похоже, не в силах причинить ей какого-либо существенного урона – у офицера Вэлриджской полиции, увы, не было. Поэтому он рассудил так: если она попытается напасть на него с близкого расстояния, он всадит ей в башку столько заряда, сколько успеет – даже если она к тому моменту уже откусит его же собственную голову. Но во всяком случае, опираясь на свой опыт в борьбе с компьютерными зомби, Ромирез решил – выстрел в глаз именно с близкого расстояния может быть наиболее эффективен.
-- Ладно, Восставшая из Ада, я тебя внимательно слушаю.
Глава 13. Часть 1
Сладкая правда – горькая ложь
В сырой пустоте подземелья глухие удары напоминали далёкий звук работающей кузницы: тяжёлый молот мерно опускался на какое-то чугунное изделие, смиренно принимавшее удары судьбы, один за другим. Вот только этим самым «изделием» были и без того натянутые нервы Балтимора Кроу, запертого в одной камере вместе с Хаммером.
-- Бенджамин, полноте – я не думаю, что ваши попытки разбить головой стену приведут нас к выходу из этой, поистине неприятной, ситуации. Ваша черепная коробка ещё может нам пригодиться – я в этом совершенно уверен.
-- Ага, а кроме того – это ужасно бесит! – сопроводив свои слова выразительным постукиванием по пластиковой перегородке, заявил запертый в соседней клетке Верпетий. Мануэль, находившийся там же, предпочитал не обращать внимания на монотонные звуки, сосредоточившись вместо этого на каких-то документах, заботливо припрятанных во внутренних карманах своего дорогого пальто.
Четверо мужчин были заперты в больших просторных боксах из мрамора и пуленепробиваемого пластика, на глубине более ста двадцати метров под землёй. Когда всю компанию привели на «нижние этажи» Дарквилля, мэр Блэквуд сразу же приказал увести всех девушек в свой кабинет, а вот «парням» пришлось изрядно задержаться, пока их грубо вталкивали в камеры для злостных правонарушителей. Особенностью конструкции этих самых камер являлось полнейшее отсутствие в них возможности применить хоть какие-то сверхспособности, не говоря о том, чтобы провернуть любимый Мануэлем трюк с астральным перемещением. Ещё бы, ведь одним из авторов технологии Полнейшего Паранормального Поглощения в этих камерах (сокращённо «ТриПэ») – был он сам! Разумеется, как только все четверо оказались заперты, некоторые не преминули напомнить ему об этом досадном факте…
-- Захлопни пасть, ученичешко! – Хаммер взревел от отчаяния, словно раненый медведь, и молниеносно переключился со стены на перегородку, по ту сторону которой сидел, прислонившись спиной, Верпетий. Грозный удар по прозрачному пластику заставил молодого колдуна подскочить. Но видя, что противник не сможет нанести ему абсолютно никакого урона, он лишь криво усмехнулся и показал шерифу двойной неприличный жест, состоящий из средних пальцев.
-- Я до тебя еще доберусь! Уррод…, - смачно сплюнув, пообещал парню Хаммер.
-- Господи…, - Балтимор шумно выдохнул, прежде чем снять с лица мягкую фетровую шляпу. – И этим людям я доверил защиту своих драгоценных внучек!
-- Стоп. Вы должны были забрать их и «деактивировать» в каком-то богом забытом, известном только вам месте! – огрызнулся в ответ шериф. – Ни о какой защите речи не шло!
В этот момент, стоявшие по периметру камер двое охранников – спецназовцев из С.С.И., нажали кнопку коммутатора, благодаря которому находившиеся в камере пленники могли их услышать: «Эй, вы! Тихо там! Не то отрубим вам к чертям собачьим всю связь – вообще друг друга слышать не будете! Ясно?!». Мужчины, находившиеся по обе стороны разделявшей их пластиковой стены, и слышавшие речь друг друга действительно – только лишь с помощью включенного динамика, располагавшегося где-то под потолком, угрюмо глянули на дежуривших около них солдат.
«Не слышу ответа!», - нагло уставился на них дылда в чёрной форме и каске, центр которой украшал такой же серебристый символ креста, какой был вышит и на рукаве его куртки. «Я спросил – вам ясно?!», - он подошел к прозрачной преграде почти вплотную.
Хаммер широко развернул плечи и до хруста дёрнул шеей перед тем, как ответить:
-- Эта ваша форма, да она же смотрится абсолютно по-идиотски, ты в курсе?
Улыбка медленно сползла с лица спецназовца.
-- Ч-чего? Это ещё почему? А ну, десять шагов назад!
Охранник вскинул винтовку, готовый вот-вот выстрелить в плексиглас особыми разрывными пулями – такие могли разнести что угодно – от камня и спецсплава, до головы оборотня.
-- И не подумаю. – Шериф стоял перед ним совершенно спокойно, однако смотрел при этом солдату прямо в глаза. И улыбался.
-- Зебра сто восемьдесят четыре, запрашиваю подкрепление, - передал по нагрудной рации «С.С.И»-совец. – Пришлите ещё пару человек, тут эти мудаки вовсю распоясались. Барри, выруби им весь звук, пусть посидят в тишине – помедитируют… Барри?..
Слишком поздно он увидел бледную тень, отразившуюся от практически невидимой панели – длинные и острые, как десяток кинжалов зубы – обрушились на него сверху, вместе с опутывающими все его тело шёлковыми нитями. Солдат хотел выстрелить, ведь его палец уже плотно лежал на спусковом крючке, но не успел – дикое жжение в области кисти подсказало ему, что правой руки уже нет. Светлый шёлк, от которого он задыхался, оказался волосами – это он тоже понял не сразу, лишь когда в последней попытке заглотнуть воздух ухватился за них уцелевшей конечностью. Почувствовав, как его тело разворачивается на сто восемьдесят градусов, солдат понял, что для него на этом свете служба окончена. Сквозь бледное золото, уже почти угасающим взглядом, он успел выхватить лужу крови и короткие, плотные ноги своего сослуживца. Потом он услышал хруст собственных костей – и на этом всё было кончено…
Вытирая минутой позже окровавленные пальцы о грубую ткань солдатской формы, Энди старалась не смотреть на тела своих жертв, но пристальные взгляды четырёх мужчин невольно заставили её оторваться от собственных, трансформирующихся теперь уже в человеческие, ногтей. В тот момент ей даже представлять себе не хотелось, о чём они могли думать – на сегодня адреналина ей хватило с лихвой. Вытащив из карманов военных две универсальных чёрно-фиолетовых пластиковых карточки, девушка провела ими по узкой щели электронных замков обеих камер. Светло-зелёный значок на дисплее возвестил о том, что ключи сработали правильно – и высокие пластиковые панели с лёгким шипением открылись, освобождая старавшихся держаться уверенно мужчин.
-- Хмм, это было весьма… Впечатляюще, - слегка охрипшим голосом произнёс Мануэль, попутно перешагивая большое красное пятно на мраморном полу. – Никогда раньше не видел, как работает Смотритель в, кхм… скажем так «не мирных» условиях…
-- Как ты сюда попала? – поражённо спросил Верпетий. – Нас вела целая уйма народу, неужели все они…
-- Вообще-то, я здесь работаю. – Отрезала Энди. – Мне не обязательно убивать, чтобы попасть в собственный кабинет.
-- Погоди-ка, что? – не понял Верпетий.
-- Это её вотчина, дубина! – весело хлопнув Верпетия по плечу (правда так, что кость в нём слегка хрустнула), опередил его расспросы Хаммер, решительно протискиваясь вперёд. – Ты что же, всерьез думал, что она только могилы проверяет??
-- Молодой человек, давайте сначала найдём моих девочек, а уж потом будем отвечать на вопросы – обещаю, вы узнаете всё, что только захотите! – Балтимор с надеждой обратился к Энди. – Дорогая, вы ведь поможете нам?
Глядя вслед устремившемуся в недра длинного каменного коридора Хаммеру, Энди лишь поправила на носу свои странные очки:
-- Теперь, когда у нас есть союзник среди людей – да.
Глава 13. Часть 2
Грослин и Минни сидели перед спиной мэра Блэквуда, сосредоточившего всё своё внимание на гигантской стене, усеянной несколькими десятками плоских мониторов высокого разрешения.
