Видимо, так ее организм давал понять, что его хрупкий водный баланс безжалостно нарушается ее истериками, и пора срочно его восстанавливать. Выплеснув со слезами почти все эмоции, девушка почувствовала себя достаточно опустошенной, чтобы попробовать уснуть. И после прошедшего невообразимо-безумного дня она проспала на продавленной скрипучей кровати почти сутки. Кошмар выдернул ее из цепких лап сна уже после обеда. Карина так резко подскочила на кровати, что смела рукой раскиданные по тумбочке купленные накануне лекарства. Пришлось вставать и собирать их с пола. А заодно еще и пить, чтобы не свалиться с простудой.
После сна, душа и обеда ее тело чувствовало себя вполне отдохнувшим. Но разум по-прежнему оставался смятенным, а интуиция нашептывала, что предстоящей ночью она теперь не сможет уснуть. Поэтому девушка решила остаток дня и вечер провести как можно более активно. И не только для того, чтобы к предстоящей ночи себя измотать, но и чтобы отвлечься от зацикленных размышлений.
И ладно бы, если проблема была только в настырных жутких воспоминаниях. Как-никак, это теперь, вроде, дело прошлое и минувшее. Кончилось благополучно хотя бы для нее, и слава Богу. Но ей не давал покоя выбор, который она сама же поставила перед собой своими фото. Лучше бы она все-таки содрала с себя этот проклятый фотоаппарат, и теперь не размышляла бы мучительно, какие действия предпринять. Кому показать отснятые кадры? Кто из ее коллег не окажется таким скептиком, чтобы сразу обвинить ее в помешательстве? Когда показать фото? Потом, при личной встрече? Или выслать е-мэйлом уже сейчас? Ведь флэшка со скопированными снимками мирно покоилась здесь же в гостиничном номере. А готовы ли люди вообще узнать такую шокирующую правду о новых населяющих Землю существах? Или опять же им будет проще решить, что она съехала с катушек? И самый страшный вопрос: а вдруг такие существа есть еще? Не только в Вояджерсе. Как их отличить, если они способны принимать человеческий облик? И если они живут среди людей, то не лучше ли скрывать тот факт, что Карина об этом догадывается и даже имеет некий компромат на них?
Вопросы толкались в голове, как покупатели в супермаркетах во время новогодних распродаж. Только покупатели хотя бы получали свои заветные телевизоры и шмотки и уходили домой. А вопросы зоолога нагло решили обосноваться в ее черепе надолго и даже начали отпочковывать от себя новые вопросы, превращая ее мозг в какую-то перенаселенную шумную общагу.
А еще этот Эдвин Варгас, чтоб ему икалось всякий раз, когда она его вспоминала… А вспоминала она его постоянно. Карина неубедительно лгала самой себе, что это вовсе не из-за его мужской привлекательности. А потому что он оказался засранцем, вытянувшим из нее все жилы вместе с остатками нервов. Но потом неохотно признавала, что он все-таки привлекательный засранец. А еще минуту спустя давала себе зарок даже не смотреть в его сторону без раздутой от собственной важности на то причины. И не от вредности, а из опасения перед ним. Ведь только этот агент ФБР, похоже, не поверил ни одному ее слову, кроме ошеломляющих признаний о дате ее рождения и успехах на трудовом поприще. Всё же остальное сказанное ею он разбирал по косточкам, анализировал в своей курчавой голове и делал вывод, подобно незабвенному Станиславскому, «Не верю!». Выискался Шерлок Холмс с пледом…
Утомившись от своих навязчивых мыслей, Карина решила погулять по Сент-Полу. Посещение научных выставок и архитектурных достопримечательностей она отмела сразу же. Ее мозг в настоящий момент никак не мог совладать с уже имеющейся информацией. Поэтому подселить в себя новых жильцов в виде лекций гидов и экскурсоводов он отказывался категорически. Так что Карина остановила свой выбор на парке Комо. Если верить описаниям в интернете, ее там ждали зоопарк, оранжерея, парк развлечений, лягушачий пруд, водопад и прочие увеселения. Разнообразно и интеллектуально не обременительно. А что самое важное, парк Комо вместил в себя целых сто пятьдесят пять гектаров зеленого оазиса посреди шпилей небоскребов. Вполне достаточно, чтобы отдалиться от суеты цивилизации и меланхолично побродить по прогулочным тропинкам.
Ноябрьская погода, да еще ближе к вечеру, не радовала своим теплом. За окном было не выше пяти градусов по Цельсию. Карина надела свою любимые синие джинсы, теплый вязаный свитер, кожаные ботинки на шнуровке с рифленой толстой подошвой и завершила свой гардероб длинной курткой цвета хаки – с меховым капюшоном, кокеткой и большими декоративными коричневыми пуговицами. Уже стоя в обуви в прихожей, девушка поняла, что ее беспокоило на протяжении нехитрых сборов. Ей почему-то страшно было покидать гостиничный номер без всех имеющихся в запасе денег, банковских карт и документов. Уезжать ей пока нельзя, но интуиция вопила, что после вчерашнего может случиться всякое, и надо быть готовой рвать когти в любой момент. Карина вернулась в комнату, достала небольшой рюкзак из натуральной коричневой кожи и быстро покидала туда все деньги, две банковские карты, паспорт, свое удостоверение, миниатюрный ноутбук и флэшку со скопированными снимками.
Новый сотовый телефон она покупать не стала, решив, что слушать от знакомых соболезнования, лживо прикрывающие их праздное любопытство, сейчас будет свыше ее сил. Поэтому изъятие ее сотового дотошным спецагентом нисколько Карину не опечалило. Вот только она теперь должна отчитываться о своих перемещениях дежурному офицеру ФБР. Позвонив по записанному на бумажке номеру и передав в телефонную трубку маршрут своей прогулки, Карина с облегчением покинула гостиницу.
Оранжерея в парке Комо почему-то называлась консерваторией и представляла собой большое, но очень изящное здание, построенное в далеком 1915 году. От отделанного белым мрамором фундамента в небо устремлялись белые же опоры, плавно переходящие в крышу необычной формы, напомнившую девушке пышный торт. Никаких кирпичных стен и кровельной черепицы не было. Все промежутки между частыми опорами как на стенах, так и на крыше были застеклены. В итоге основным строительным материалом этого здания от фундамента до кончика крыши являлось прозрачное стекло.
Оранжерея внутри консерватории неожиданно оказалась даже больше, чем выглядела снаружи. Утопающие в многокрасочных пестрых цветах мощеные дорожки, высокий стрельчатый потолок, протекающие в каждом зале каналы в обрамлении водяных лилий вместе складывались в очаровательное зрелище. Карина неторопливо посетила все разнообразные зоны оранжереи, не в силах вырваться из плена совершенной красоты и благоухающего запаха.
Когда она покинула это цветочное царство, на улице уже стемнело. Мягкий сумрак затопил парк Комо, отступая лишь перед ярким желтым светом фонарей. Зоопарк уже прекратил свою работу. Идти в парк развлечений и глазеть на визжащих на каруселях людей совсем не хотелось.
Девушка направилась по прогулочной тропинке вглубь парка, уходя всё дальше от праздно шатающейся публики. Довольно долго бесцельно блуждая по территории парка, она вышла к одному из двух милых исторических мостиков. Уже более века он соединял два берега весело журчащего канала. Окаймлявшие берега крупные серые камни влажно поблескивали под светом фонарей. Ветви высоких деревьев местами низко склонялись к воде. Место было уютное и уединенное. Карина облокотилась о деревянные перила мостика и заворожено уставилась на бегущий под ее ногами поток воды, позволив своим мыслям так же спокойно и неторопливо течь.
Эдвин не раз за свою наполненную приключениями жизнь следил за кем-либо. Иногда это были рабочие задания, иногда – дела Союзных Кланов. Но всегда неизменным спутником оказывалось чувство скуки, рожденное от необходимости неотступно следовать за объектом наблюдения и глазеть на его жизнь вместо того, чтобы жить в этот момент своей собственной.
Однако сегодня всё было иначе. Как только дежурный офицер ФБР сообщил, что Карина Тёрнер отправилась на прогулку в парк Комо, Эдвин, пораньше освободившись с работы, тут же помчался вслед за ней. А заодно отозвал Джейкоба, который воспринял новость о досрочном окончании его смены с непонятным облегчением.
Чутье по невидимому для людей следу привело Эдвина к оранжерее. Но войти внутрь он не отважился. Даже совсем слабая концентрация запаха Карины, щедро разбавленная множеством других ароматов, опять пошатнула его самоконтроль. Его, как магнитом, тянуло к девушке. Ноги сами несли его в оранжерею, как безвольного пассажира. И при этом он совсем не был уверен, что, оказавшись близко от нее, вновь не поведет себя, как взбесившийся оборотень и не начнет трансформацию. Карина будила в нем настолько древние инстинкты, о которых современные оборотни, похоже, совсем забыли. Ведь Эдвин никогда не слышал о подобных проблемах у его собратьев. Да, они дичали, но обретая звериный облик, желали убивать людей, а не заботиться о них. Что же тогда происходит с ним? Что за странный ключ подобрала девушка к его обычно уравновешенной звериной ипостаси?
Ответов не было. Были только опасения разоблачения. Поэтому мужчина решил остаться снаружи оранжереи, чтобы привыкнуть к запаху Карины и привести в норму свои инстинкты. Но его острое зрение позволяло наблюдать за ней издали даже сквозь стеклянные стены консерватории. Она неспешно бродила по оранжерее, погруженная в невеселые раздумья, иногда надолго замирая без видимой на то причины. Один раз к ней подошел какой-то расфуфыренный щеголь, который до ее появления увековечивал на фотопленке цветочки и кустики. Но как только в поле его зрения попала одинокая красивая девушка, он тут же утратил интерес к взлелеянным клумбам и подошел к Карине. Эдвин с такого расстояния не мог слышать их разговора, но и так по выражению лица этого хлыща было ясно, что он пытается с ней флиртовать. Агент ФБР глухо заворчал, как потревоженный зверь. И лишь спохватившись, резко прекратил и воровато огляделся по сторонам. К счастью, свидетелей его странного поведения не оказалось. Оставалось лишь в очередной раз поражаться, какое странное влияние на него оказывает загадочная Карина Тёрнер. Ведь он никогда сильно не ревновал даже своих прошлых пассий, а тут у него и права-то морального нет на ревность. Но что-то внутри него явно противилось таким соображениям.
Девушка, к счастью, не заинтересовалась навязываемым ей обществом. Только бросила странный затравленный взгляд на фотоаппарат несостоявшегося ухажера и быстро прекратила общение. А затем и вовсе вышла из консерватории в сгущающийся сумрак вечера. Не было похоже, что она планировала свой маршрут или раздумывала над направлением дальнейшего пути. Скорее, просто шла, куда глаза глядят. По сторонам она не смотрела вовсе, что сильно помогало Эдвину оставаться незамеченным. Ее волнующий запах вел его за ней даже вернее, чем зрение. Он мог следовать за Кариной и с закрытыми глазами, совершенно не опасаясь сбиться со следа даже в человеческой ипостаси.
Когда она надолго замерла, облокотившись о перила деревянного мостика над каналом, он решился подойти.
- Добрый вечер, мисс Тёрнер. Вас не так-то легко отыскать, - Эдвин позволил себе маленькую ложь, чтобы она не догадалась о слежке.
Карина вздрогнула от звука его голоса и удивленно обернулась.
- Да, сейчас определенно вечер, - нехотя произнесла она, явно не желая признавать, что он все-таки добрый. По всей видимости, агент ФБР и добрый вечер представлялись ей вещами абсолютно несовместимыми.
- Не поздновато для прогулок?
- Не поздновато для работы?
Эдвин подошел к девушке, оперся о перила рядом с ней и лукаво улыбнулся.
- С чего вы взяли, что я сейчас работаю?
- Потому что возможность случайной встречи в таком уединенном местечке – ноль шансов по теории вероятности.
Улыбка мужчины стала шире.
- Вы правы, - признал он. – Я специально искал вас, чтобы вернуть вам ваш сотовый. Но если беседа с очаровательной девушкой в красивом парке – это работа, то почему я тогда такой идиот, что до сих пор работаю в ФБР?
- Это риторический вопрос, или мне накидать вам вариантов? – холодно поинтересовалась Карина.
Агент ФБР рассмеялся.
- Нет, не надо вариантов. Для этого я недостаточно смелый… Вот ваш телефон. Возвращаю, как и обещал. Вы не достали сим-карту, и на него постоянно шли звонки и сообщения. В итоге он разрядился.
Карина взяла с ладони мужчины свой современный смартфон. Он был совсем тонким, и чтобы ухватить его корпус понадежнее, она вынужденно коснулась кончиками своих замерзающих пальцев горячей мужской ладони. Ощущения от ее касания оказались очень неожиданными. Его тело восприняло ничего не значащий физический контакт, как ласку, как обещание чего-то большего, как приглашение к близости. На этот раз желание перекинуться в волка не терзало Эдвина. Зато другие желания, как раз невозможные в звериной ипостаси, но доступные в человеческой, отозвались в теле вспышкой яркого вожделения. Ладонь заныла от желания поймать женские пальцы и оставить их в своем плену. Каждая мышца напряглась в готовности толкнуть тело ближе к той, которая дарит невообразимые ощущения одним только своим присутствием. Лишь жестким усилием воли Эдвин удержался от опрометчивых поступков. И выдал себя только тем, что вздрогнул, когда Карина снимала телефон с его ладони. Но в сгустившихся сумерках она, скорее всего, этого не заметила.
- Спасибо, - сухо поблагодарила девушка. – Но вы могли просто передать сообщение через вашего дежурного офицера. У него есть мой гостиничный номер телефона. И я бы завтра сама зашла к вам в отделение. Мне всё равно некуда девать время.
- Ерунда. Вечером приятно прогуляться. Я, кстати, здесь ни разу не был.
- Как так? Вы живете в Сент-Поле, и ни разу не посетили одну их самых известных достопримечательностей?
- Я не так давно здесь живу. До этого работал в отделении ФБР на Аляске. А еще раньше вообще жил в другой стране.
- Судя по фамилии, где-то в Южной Америке?
- Да. В Венесуэле.
- Там обитает очень редкая кустарниковая собака.
- Поверю вам на слово, - с затаенной иронией ответил Эдвин.
- Вряд ли вам это интересно, - спохватилась Карина. – Это от вынужденного безделья меня клинит на работе.
- Не страшно. У меня появился отличный шанс расширить свой кругозор. Я прожил в Венесуэле большую часть жизни, и ничего не знаю о существовании этой собаки. Чем она хоть примечательна?
- Неужели вы серьезно?.. Ну ладно. Она внешне напоминает выдру, на ее лапах есть перепонки, и у нее наименьшее число зубов в семействе псовых.
- А! Тогда знаю. Во всяком случае, видел.
- Вы так уверенно это заявили… - девушка с наигранной подозрительностью прищурилась. – Зубы, что ли, пересчитывали?
Теперь они оба рассмеялись. Эдвин растворился в переливах ее смеха, пропуская их через себя и чувствуя, как они рождают в нем незнакомый, но приятный трепет. Он поймал себя на ощущении, что счастлив, когда счастлива она. Но веселье собеседницы длилось недолго. Ее смех резко оборвался, словно девушка вдруг вспомнила что-то неприятное.
- Хватит зоологии, а то я вас утомлю… Кстати, я была полтора года назад в командировке в Каракасе.
- И как впечатления?
После сна, душа и обеда ее тело чувствовало себя вполне отдохнувшим. Но разум по-прежнему оставался смятенным, а интуиция нашептывала, что предстоящей ночью она теперь не сможет уснуть. Поэтому девушка решила остаток дня и вечер провести как можно более активно. И не только для того, чтобы к предстоящей ночи себя измотать, но и чтобы отвлечься от зацикленных размышлений.
И ладно бы, если проблема была только в настырных жутких воспоминаниях. Как-никак, это теперь, вроде, дело прошлое и минувшее. Кончилось благополучно хотя бы для нее, и слава Богу. Но ей не давал покоя выбор, который она сама же поставила перед собой своими фото. Лучше бы она все-таки содрала с себя этот проклятый фотоаппарат, и теперь не размышляла бы мучительно, какие действия предпринять. Кому показать отснятые кадры? Кто из ее коллег не окажется таким скептиком, чтобы сразу обвинить ее в помешательстве? Когда показать фото? Потом, при личной встрече? Или выслать е-мэйлом уже сейчас? Ведь флэшка со скопированными снимками мирно покоилась здесь же в гостиничном номере. А готовы ли люди вообще узнать такую шокирующую правду о новых населяющих Землю существах? Или опять же им будет проще решить, что она съехала с катушек? И самый страшный вопрос: а вдруг такие существа есть еще? Не только в Вояджерсе. Как их отличить, если они способны принимать человеческий облик? И если они живут среди людей, то не лучше ли скрывать тот факт, что Карина об этом догадывается и даже имеет некий компромат на них?
Вопросы толкались в голове, как покупатели в супермаркетах во время новогодних распродаж. Только покупатели хотя бы получали свои заветные телевизоры и шмотки и уходили домой. А вопросы зоолога нагло решили обосноваться в ее черепе надолго и даже начали отпочковывать от себя новые вопросы, превращая ее мозг в какую-то перенаселенную шумную общагу.
А еще этот Эдвин Варгас, чтоб ему икалось всякий раз, когда она его вспоминала… А вспоминала она его постоянно. Карина неубедительно лгала самой себе, что это вовсе не из-за его мужской привлекательности. А потому что он оказался засранцем, вытянувшим из нее все жилы вместе с остатками нервов. Но потом неохотно признавала, что он все-таки привлекательный засранец. А еще минуту спустя давала себе зарок даже не смотреть в его сторону без раздутой от собственной важности на то причины. И не от вредности, а из опасения перед ним. Ведь только этот агент ФБР, похоже, не поверил ни одному ее слову, кроме ошеломляющих признаний о дате ее рождения и успехах на трудовом поприще. Всё же остальное сказанное ею он разбирал по косточкам, анализировал в своей курчавой голове и делал вывод, подобно незабвенному Станиславскому, «Не верю!». Выискался Шерлок Холмс с пледом…
Утомившись от своих навязчивых мыслей, Карина решила погулять по Сент-Полу. Посещение научных выставок и архитектурных достопримечательностей она отмела сразу же. Ее мозг в настоящий момент никак не мог совладать с уже имеющейся информацией. Поэтому подселить в себя новых жильцов в виде лекций гидов и экскурсоводов он отказывался категорически. Так что Карина остановила свой выбор на парке Комо. Если верить описаниям в интернете, ее там ждали зоопарк, оранжерея, парк развлечений, лягушачий пруд, водопад и прочие увеселения. Разнообразно и интеллектуально не обременительно. А что самое важное, парк Комо вместил в себя целых сто пятьдесят пять гектаров зеленого оазиса посреди шпилей небоскребов. Вполне достаточно, чтобы отдалиться от суеты цивилизации и меланхолично побродить по прогулочным тропинкам.
Ноябрьская погода, да еще ближе к вечеру, не радовала своим теплом. За окном было не выше пяти градусов по Цельсию. Карина надела свою любимые синие джинсы, теплый вязаный свитер, кожаные ботинки на шнуровке с рифленой толстой подошвой и завершила свой гардероб длинной курткой цвета хаки – с меховым капюшоном, кокеткой и большими декоративными коричневыми пуговицами. Уже стоя в обуви в прихожей, девушка поняла, что ее беспокоило на протяжении нехитрых сборов. Ей почему-то страшно было покидать гостиничный номер без всех имеющихся в запасе денег, банковских карт и документов. Уезжать ей пока нельзя, но интуиция вопила, что после вчерашнего может случиться всякое, и надо быть готовой рвать когти в любой момент. Карина вернулась в комнату, достала небольшой рюкзак из натуральной коричневой кожи и быстро покидала туда все деньги, две банковские карты, паспорт, свое удостоверение, миниатюрный ноутбук и флэшку со скопированными снимками.
Новый сотовый телефон она покупать не стала, решив, что слушать от знакомых соболезнования, лживо прикрывающие их праздное любопытство, сейчас будет свыше ее сил. Поэтому изъятие ее сотового дотошным спецагентом нисколько Карину не опечалило. Вот только она теперь должна отчитываться о своих перемещениях дежурному офицеру ФБР. Позвонив по записанному на бумажке номеру и передав в телефонную трубку маршрут своей прогулки, Карина с облегчением покинула гостиницу.
Оранжерея в парке Комо почему-то называлась консерваторией и представляла собой большое, но очень изящное здание, построенное в далеком 1915 году. От отделанного белым мрамором фундамента в небо устремлялись белые же опоры, плавно переходящие в крышу необычной формы, напомнившую девушке пышный торт. Никаких кирпичных стен и кровельной черепицы не было. Все промежутки между частыми опорами как на стенах, так и на крыше были застеклены. В итоге основным строительным материалом этого здания от фундамента до кончика крыши являлось прозрачное стекло.
Оранжерея внутри консерватории неожиданно оказалась даже больше, чем выглядела снаружи. Утопающие в многокрасочных пестрых цветах мощеные дорожки, высокий стрельчатый потолок, протекающие в каждом зале каналы в обрамлении водяных лилий вместе складывались в очаровательное зрелище. Карина неторопливо посетила все разнообразные зоны оранжереи, не в силах вырваться из плена совершенной красоты и благоухающего запаха.
Когда она покинула это цветочное царство, на улице уже стемнело. Мягкий сумрак затопил парк Комо, отступая лишь перед ярким желтым светом фонарей. Зоопарк уже прекратил свою работу. Идти в парк развлечений и глазеть на визжащих на каруселях людей совсем не хотелось.
Девушка направилась по прогулочной тропинке вглубь парка, уходя всё дальше от праздно шатающейся публики. Довольно долго бесцельно блуждая по территории парка, она вышла к одному из двух милых исторических мостиков. Уже более века он соединял два берега весело журчащего канала. Окаймлявшие берега крупные серые камни влажно поблескивали под светом фонарей. Ветви высоких деревьев местами низко склонялись к воде. Место было уютное и уединенное. Карина облокотилась о деревянные перила мостика и заворожено уставилась на бегущий под ее ногами поток воды, позволив своим мыслям так же спокойно и неторопливо течь.
***
Прода от 07.11.2018, 10:58
Эдвин не раз за свою наполненную приключениями жизнь следил за кем-либо. Иногда это были рабочие задания, иногда – дела Союзных Кланов. Но всегда неизменным спутником оказывалось чувство скуки, рожденное от необходимости неотступно следовать за объектом наблюдения и глазеть на его жизнь вместо того, чтобы жить в этот момент своей собственной.
Однако сегодня всё было иначе. Как только дежурный офицер ФБР сообщил, что Карина Тёрнер отправилась на прогулку в парк Комо, Эдвин, пораньше освободившись с работы, тут же помчался вслед за ней. А заодно отозвал Джейкоба, который воспринял новость о досрочном окончании его смены с непонятным облегчением.
Чутье по невидимому для людей следу привело Эдвина к оранжерее. Но войти внутрь он не отважился. Даже совсем слабая концентрация запаха Карины, щедро разбавленная множеством других ароматов, опять пошатнула его самоконтроль. Его, как магнитом, тянуло к девушке. Ноги сами несли его в оранжерею, как безвольного пассажира. И при этом он совсем не был уверен, что, оказавшись близко от нее, вновь не поведет себя, как взбесившийся оборотень и не начнет трансформацию. Карина будила в нем настолько древние инстинкты, о которых современные оборотни, похоже, совсем забыли. Ведь Эдвин никогда не слышал о подобных проблемах у его собратьев. Да, они дичали, но обретая звериный облик, желали убивать людей, а не заботиться о них. Что же тогда происходит с ним? Что за странный ключ подобрала девушка к его обычно уравновешенной звериной ипостаси?
Ответов не было. Были только опасения разоблачения. Поэтому мужчина решил остаться снаружи оранжереи, чтобы привыкнуть к запаху Карины и привести в норму свои инстинкты. Но его острое зрение позволяло наблюдать за ней издали даже сквозь стеклянные стены консерватории. Она неспешно бродила по оранжерее, погруженная в невеселые раздумья, иногда надолго замирая без видимой на то причины. Один раз к ней подошел какой-то расфуфыренный щеголь, который до ее появления увековечивал на фотопленке цветочки и кустики. Но как только в поле его зрения попала одинокая красивая девушка, он тут же утратил интерес к взлелеянным клумбам и подошел к Карине. Эдвин с такого расстояния не мог слышать их разговора, но и так по выражению лица этого хлыща было ясно, что он пытается с ней флиртовать. Агент ФБР глухо заворчал, как потревоженный зверь. И лишь спохватившись, резко прекратил и воровато огляделся по сторонам. К счастью, свидетелей его странного поведения не оказалось. Оставалось лишь в очередной раз поражаться, какое странное влияние на него оказывает загадочная Карина Тёрнер. Ведь он никогда сильно не ревновал даже своих прошлых пассий, а тут у него и права-то морального нет на ревность. Но что-то внутри него явно противилось таким соображениям.
Девушка, к счастью, не заинтересовалась навязываемым ей обществом. Только бросила странный затравленный взгляд на фотоаппарат несостоявшегося ухажера и быстро прекратила общение. А затем и вовсе вышла из консерватории в сгущающийся сумрак вечера. Не было похоже, что она планировала свой маршрут или раздумывала над направлением дальнейшего пути. Скорее, просто шла, куда глаза глядят. По сторонам она не смотрела вовсе, что сильно помогало Эдвину оставаться незамеченным. Ее волнующий запах вел его за ней даже вернее, чем зрение. Он мог следовать за Кариной и с закрытыми глазами, совершенно не опасаясь сбиться со следа даже в человеческой ипостаси.
Когда она надолго замерла, облокотившись о перила деревянного мостика над каналом, он решился подойти.
- Добрый вечер, мисс Тёрнер. Вас не так-то легко отыскать, - Эдвин позволил себе маленькую ложь, чтобы она не догадалась о слежке.
Карина вздрогнула от звука его голоса и удивленно обернулась.
- Да, сейчас определенно вечер, - нехотя произнесла она, явно не желая признавать, что он все-таки добрый. По всей видимости, агент ФБР и добрый вечер представлялись ей вещами абсолютно несовместимыми.
- Не поздновато для прогулок?
- Не поздновато для работы?
Эдвин подошел к девушке, оперся о перила рядом с ней и лукаво улыбнулся.
- С чего вы взяли, что я сейчас работаю?
- Потому что возможность случайной встречи в таком уединенном местечке – ноль шансов по теории вероятности.
Улыбка мужчины стала шире.
- Вы правы, - признал он. – Я специально искал вас, чтобы вернуть вам ваш сотовый. Но если беседа с очаровательной девушкой в красивом парке – это работа, то почему я тогда такой идиот, что до сих пор работаю в ФБР?
- Это риторический вопрос, или мне накидать вам вариантов? – холодно поинтересовалась Карина.
Агент ФБР рассмеялся.
- Нет, не надо вариантов. Для этого я недостаточно смелый… Вот ваш телефон. Возвращаю, как и обещал. Вы не достали сим-карту, и на него постоянно шли звонки и сообщения. В итоге он разрядился.
Карина взяла с ладони мужчины свой современный смартфон. Он был совсем тонким, и чтобы ухватить его корпус понадежнее, она вынужденно коснулась кончиками своих замерзающих пальцев горячей мужской ладони. Ощущения от ее касания оказались очень неожиданными. Его тело восприняло ничего не значащий физический контакт, как ласку, как обещание чего-то большего, как приглашение к близости. На этот раз желание перекинуться в волка не терзало Эдвина. Зато другие желания, как раз невозможные в звериной ипостаси, но доступные в человеческой, отозвались в теле вспышкой яркого вожделения. Ладонь заныла от желания поймать женские пальцы и оставить их в своем плену. Каждая мышца напряглась в готовности толкнуть тело ближе к той, которая дарит невообразимые ощущения одним только своим присутствием. Лишь жестким усилием воли Эдвин удержался от опрометчивых поступков. И выдал себя только тем, что вздрогнул, когда Карина снимала телефон с его ладони. Но в сгустившихся сумерках она, скорее всего, этого не заметила.
- Спасибо, - сухо поблагодарила девушка. – Но вы могли просто передать сообщение через вашего дежурного офицера. У него есть мой гостиничный номер телефона. И я бы завтра сама зашла к вам в отделение. Мне всё равно некуда девать время.
- Ерунда. Вечером приятно прогуляться. Я, кстати, здесь ни разу не был.
- Как так? Вы живете в Сент-Поле, и ни разу не посетили одну их самых известных достопримечательностей?
- Я не так давно здесь живу. До этого работал в отделении ФБР на Аляске. А еще раньше вообще жил в другой стране.
- Судя по фамилии, где-то в Южной Америке?
- Да. В Венесуэле.
- Там обитает очень редкая кустарниковая собака.
- Поверю вам на слово, - с затаенной иронией ответил Эдвин.
- Вряд ли вам это интересно, - спохватилась Карина. – Это от вынужденного безделья меня клинит на работе.
- Не страшно. У меня появился отличный шанс расширить свой кругозор. Я прожил в Венесуэле большую часть жизни, и ничего не знаю о существовании этой собаки. Чем она хоть примечательна?
- Неужели вы серьезно?.. Ну ладно. Она внешне напоминает выдру, на ее лапах есть перепонки, и у нее наименьшее число зубов в семействе псовых.
- А! Тогда знаю. Во всяком случае, видел.
- Вы так уверенно это заявили… - девушка с наигранной подозрительностью прищурилась. – Зубы, что ли, пересчитывали?
Теперь они оба рассмеялись. Эдвин растворился в переливах ее смеха, пропуская их через себя и чувствуя, как они рождают в нем незнакомый, но приятный трепет. Он поймал себя на ощущении, что счастлив, когда счастлива она. Но веселье собеседницы длилось недолго. Ее смех резко оборвался, словно девушка вдруг вспомнила что-то неприятное.
- Хватит зоологии, а то я вас утомлю… Кстати, я была полтора года назад в командировке в Каракасе.
- И как впечатления?
