Смущённо покраснев.
На следующий день Гиззалутезза умерла.
Её дом наполнился тишиной и скорбью.
Служанки плакали, готовя её к погребению.
Маленький Алока, держась за руку своей матери,
Тоже плакал, но не знал, как выразить своё горе.
В тот день умерла не только женщина,
Но и вся её прежняя жизнь.
Гиззалутезза, некогда огонь страсти,
В конце своей жизни стала как природа:
Мирной, цельной, умиротворённой.
Она ушла спокойной,
Оставив после себя любовь и свет,
Которые теперь жили в её сыне.
—
Столица Архаос: Принц и Император
Ветер завывал,
Молнии освещали тёмные залы имперского дворца.
Гроза бушевала, словно предчувствие чего-то грядущего.
В трапезной зале, за богато уставленным столом,
Сидели Император Тоола и его сын, принц Авдан.
Император Тоола:
Сын, ты сегодня угрюм.
Что случилось?
Не по вкусу стряпня наших поваров?
Или настроение не то?
Скажи мне причину,
Почему у тебя нет аппетита.
Авдан молчал.
Его взгляд был устремлён на тарелку,
Где вилка лениво теребила еду.
Наконец, он поднял голову.
Его темно-синие глаза сверкнули,
А голос прозвучал холодно и спокойно.
Авдан:
Отец, помнишь, как мы гуляли на городском рынке?
Ты тогда купил мне кинжал, помнишь?
Мне неинтересны обычные развлечения детей.
Я думаю об одном.
Тоола:
И о чём же ты думаешь, сын?
Авдан:
О расплате.
Тоола:
Говори прямо, чего ты хочешь?
Авдан:
Наказать моего слугу.
Император, недолго думая, согласился.
По его приказу, в зал вошёл слуга,
Который покорно замер возле стола.
Он не успел понять, зачем его позвали,
Как кинжал, подаренный императором,
Вонзился прямо в его шею.
Удар был молниеносным.
Слуга захрипел, кровь потекла,
Алые капли, словно лава, стекая на пол.
Его глаза наполнились ужасом и болью,
И вскоре он упал, бездыханный.
Император, поражённый, смотрел на своего сына.
Он ожидал многого от мальчика,
Но не такого хладнокровия.
Принцу был всего год,
Хотя он выглядел, как мальчик,
Но убить человека так легко и безжалостно...
Тоола:
Сын, ты меня удивил.
Я не знал, что ты способен на такое.
Но скажи, зачем ты убил его?
Авдан:
Из-за него я упустил зайца на охоте.
Эти слова ещё больше поразили Тоолу.
Он понял: перед ним не просто наследник.
Перед ним — хладнокровный властелин,
Рождённый править, покорять, карать.
И хотя в глубине души император испытал страх,
Он также восхищался сыном.
Он знал: этот мальчик воплотит его мечту,
Он сделает империю вечной.
—
Горная деревня: Брат в тишине
В ту же ночь, когда в столице бушевала гроза,
В далёкой горной деревне стоял ясный день.
На поле, окружённом лесами,
Рыжеволосый мальчик с золотистыми глазами
Лежал среди трав, глядя в небо.
В руках у него был цветок,
Красивый, как само солнце.
Он поднёс его к свету,
Улыбаясь и радуясь жизни.
Два брата.
Один с кинжалом, другой с цветком.
Один в ночи, другой под солнцем.
Один — воплощение холода и власти,
Другой — тепла и света.
Их судьбы начались в разных мирах,
Но однажды они пересекутся.
Два зеркальных отражения,
Разные пути, ведущие к неизбежной встрече.
Пока что, у каждого своё начало.
Не время торопить судьбу.
—
Падение Ансаары
Прошло два года,
Но для жителей Ансаары это время пролетело,
Словно мгновение.
На вершине своей горы они жили без забот,
Не думая о будущем.
В этом праздном мире не существовало тревог,
Лишь вечные развлечения,
Чревоугодие и бесконечное словоблудие.
Философия для них была лишь скучной игрой,
Смех — музыкой их дней,
А разум не обременён никакими заботами.
Но всё изменилось в одну роковую ночь.
Мрачные серые тучи сгустились над Килеосом, столицей Ансаары.
Молнии рассекали небо,
Но за облаками царила кромешная тьма.
В полночь, несмотря на надвигающуюся бурю,
Во дворце, ослепительно сияющем золотом,
Продолжался бал-маскарад.
Дворяне и светская элита утопали в роскоши.
Грохот музыки,
Щёпот флирта и звон бокалов заполняли залы,
Освещённые тысячами свечей.
На столах возвышались роскошные яства,
А вокруг царила атмосфера беспечного веселья.
Ансаара, это гнездо излишеств,
Сияла в своём великолепии,
Невосприимчивая к первым знакам грядущей беды.
—
Среди гостей бала была девушка,
Её лицо скрывала маска, но её красота была узнаваема.
Это была принцесса Ахмасералла.
Молодые дворяне окружали её,
Каждый старался произвести впечатление.
Но их пустые ухаживания только усиливали её тоску.
Не выдержав этого, принцесса покинула зал,
Выйдя на террасу, под серое небо.
Опустившись на колени, она дала волю слезам,
Сняв маску и со всей яростью швырнув её вниз,
Словно освобождаясь от оков.
Тем временем, на вершине самой высокой башни,
Стояло существо, окутанное тьмой.
Оно напоминало демона:
Чёрные крылья, закруглённые рога,
Светящиеся синим светом глаза
И древние узоры, пересекающие его тело.
Оно смотрело в бурлящее небо,
Шепча заклинания на незнакомом языке:
"У алану, саама ах ла суум, фахл,
Шасана фи улукум, асман файрилл,
Хай алхахум."
С каждым словом существа,
Гром становился оглушительнее,
Молнии рвали небо,
И, наконец, он поднял свои когтистые руки,
Словно разрывая воздух.
Тогда это существо потянуло что-то из небес,
И вскоре с неба начали падать огненные камни.
—
Камни, охваченные пламенем,
С обжигающим свистом врезались в землю.
Они разрушали здания, превращая улицы в руины.
Молнии продолжали бить,
Огонь охватил Килеос,
И началось полное уничтожение столицы.
Это была картина апокалипсиса.
Жители столицы, охваченные ужасом,
Бежали, кричали, плакали.
Кто-то молился богам, надеясь на спасение,
Но их молитвы тонули в хаосе.
Здания обрушивались,
Жизни угасали,
И Ансаара, некогда благоуханная,
Становилась жертвой хаоса.
Красота и роскошь исчезали в одно мгновение,
Торжество тьмы поглотило этот мир грёз.
Ансаара падала,
Становясь пылью в потоках разрушения.
—
Зверь и Принцесса
Зверь развеял свои черные крылья.
Гордо стоял он, наблюдая,
Как пламя охватывает город,
Как рушатся величественные здания.
Крики и стоны людей
Тонули в хаосе,
Но зверь оставался безразличен.
Однако внезапно он услышал женский голос,
Пронзительный крик, полный отчаяния.
Этот звук приласкал его слух,
Овладел им,
И зверь, не в силах противиться,
Взмыл в небо, направляясь к источнику мольбы.
—
Башня, на которой стоял зверь,
Была одной из самых высоких во дворце.
Он добрался до террасы,
Где в слезах стояла Ахмасералла,
В ужасе наблюдая за разрушением своего дома.
Зверь был поражен её красотой,
Её светлой, доброй душой,
Которую он смог распознать своим проницательным взором.
Принцесса, увидев незнакомое чудовище,
Испугалась до ужаса и отступила,
Но упала вниз, не выдержав страха.
Зверь подошел к ней,
Поднял её своими когтистыми руками
И начал смотреть ещё пристальнее.
Ахмасералла, дрожа от страха,
Сквозь слёзы произнесла:
Это твоих рук дело?
Зачем ты разрушаешь мой дом?
Что мы тебе сделали?
Прошу, прекрати это!
Кто ты?
Выдержав паузу, зверь ответил:
Меня зовут Авдан,
Принц Упфанаша.
Вы ничего мне не сделали.
Это просто завоевание, не более.
Я решил покорить ваш мир.
Но я не думал, что встречу здесь такую, как ты.
О боги, ты божественна.
Скажи мне своё имя.
Ахмасералла,
Услышав, как зверь заговорил,
Немного успокоилась,
Её страх ослабел.
Глядя в его глаза,
Которые пронзали её душу,
Она почувствовала смятение.
Но шум разрушений и вспышки молний,
Вернули её к реальности.
Она произнесла:
Ахмасералла,
Принцесса Ансаары,
Дочь миролюбивого царя Алхатома.
Прошу вас, ваше высочество,
Прекратите это.
Не разрушайте мою страну,
Не убивайте мой народ.
Прошу, пожалейте нас.
Авдан ответил:
Если станешь моей,
Я пощажу твою страну.
Тишина…
Ахмасералла, дрожа, произнесла:
Если вы остановите всё это,
Я стану вашей,
Целиком и полностью.
С этими словами Авдан резко обнял её за талию
И взмыл в небо.
Паря над городом,
Он протянул руку к небу
И громко произнёс:
Сотар!
В тот же миг огненные камни прекратили падать,
Молнии исчезли,
Гром утих,
И на небе наступила тишина.
Ахмасералла,
Дрожащая, но уже не боящаяся,
Ощутила тепло в крепких руках принца.
Она чувствовала в нём силу,
Необычную притягательность.
Её сердце, казалось, было покорено.
Она пыталась сопротивляться,
Но не могла.
Враг, который недавно угрожал её миру,
Теперь овладел её сердцем.
Закрыв глаза,
Она приняла свою новую судьбу.
Она больше не принадлежала себе,
Она стала его.
На этом заканчивается первая часть.
Сон не может длиться вечно,
Но огонь продолжит свой танец тьмой.
История только начинается.
Время придёт,
И сказание откроет нам новые тайны.
—
2
Я вижу Огонь
Таркарина
Монах ехал верхом на своём ушастом ёже,
Играл на кулкулуне,
Знойное солнце беспощадно палило,
Но соломенная шляпа спасала,
Насколько хватит её защиты?
Перед ним простиралась равнина,
Усыпанная камушками,
А за небольшим склоном виднелся проход в Таркарину.
—
Словно купол с дырой посредине,
Перед ним открылся туннель,
Извилистый, как змея.
Пройдя долгие ряды охранных постов,
Монах, пухлый, как ёж,
Наконец спустился вглубь земли,
Добравшись до колонии,
Населённой тараканами,
Огромными, с человеческий рост.
Чёрные, как уголь, работяги-тараканы,
С их блестящими панцирями,
Сосредоточенно занимались делом.
Их главная задача — добыча алмазов,
Драгоценных камней,
Которые круглосуточно стучат молотками в шахтах.
Их королева, мать всех тараканов,
Славилась своим богатством и коварством.
Она была известна,
Как самая богатая среди всех пяти миров.
В сопровождении вестника,
Монах углубился в их огромный подземный город,
Где тараканы суетились,
Жили и работали.
Он направился к тронному залу
Для встречи с королевой.
Королева, огромная и внушительная,
Сидела на своём троне.
Весь зал был усыпан драгоценными камнями,
Словно песком.
Это был райский чертог,
Который вряд ли видел кто-либо прежде.
Монах, сняв соломенную шляпу,
Поклонился.
Королева, с её шестью глазами,
Подмигнула ему,
Дав понять, что он может говорить.
Монах:
Я — простой монах,
Служитель храма,
Храма Бога Неба,
Бога всего сущего.
Я пришёл к вам с делом.
Королева,
Промолчав немного,
Перевела взгляд на своего советника —
Тощего таракана с хитрым взглядом.
Советник, поняв её намёк,
Произнес.
Советник:
Наши уши по всюду.
Мы знаем, что в мире появился новый Бог.
Как будто пяти богов недостаточно.
Это звучит забавно,
Так как к нам часто приходят разные шуты,
Жаждущие наших богатств.
Неужели и вы, монах,
Желаете, чтобы наша мать-королева
Покровительствовала вам?
Монах лишь скромно улыбнулся.
Монах:
Нет, мне не нужны ни деньги,
Ни богатства.
Мне нужно другое.
Я прошу лишь об одной услуге.
Советник:
Вы писали нам,
Сопроводив своё письмо печатью короля эльфов,
Что у вас есть нечто,
От чего мы не сможем отказаться.
Монах:
Так и есть.
Но сначала я скажу вам,
В чём состоит моя просьба.
Я прошу, чтобы вы открыли мне проход в Ансаару.
Когда он произнёс эти слова,
Советник был ошеломлён,
А королева встрепенулась,
Её глаза ярко засветились.
Тишина длилась недолго
Советник, кивнув королеве, нарушил молчание.
Советник:
О чём это вы, монах?
Монах:
Я прекрасно осведомлён,
Что вы, втайне от семи королевств,
Торгуете с Ансаарой,
Поставляя им драгоценные камни.
Взамен вы получаете нектар цветка Наланду.
Когда монах упомянул цветок,
Советник резко махнул рукой.
В тот же миг лучники,
Расположенные на верхних ярусах,
Направили свои стрелы в монаха.
Он был схвачен.
Советник:
Откуда вам это известно?!
Монах (спокойно):
Прошу вас, не сердитесь.
Мне лишь открывает двери мой Бог —
Бог всего сущего.
Для него нет тайн.
Он знает всё.
Советник, вытащив изогнутый меч, воскликнул:
Хватит лукавить!
Отвечай сейчас же,
Или умрёшь прямо здесь!
Монах (тихо, шёпотом):
Алока, давай...
В этот же миг густой, словно уголь,
Непроглядный мрак окутал тронный зал.
—
Тишина.
Ничего не видно,
Хоть глаз выколи.
Королева тараканов дрожала,
Её панцирь дребезжал от страха.
Она закричала.
Королева:
Сури! Сури! Сури!
Но советник не ответил.
Она снова закричала, отчаянно:
Стража! Стража! Стража!
Ответа не было.
Зловещая тишина.
И когда королева начала думать,
Что её уже нет в живых,
Внезапно перед ней появился силуэт.
Он светился ярким пламенем.
Фигура замахнулась мечом.
Мгновение —
И голова королевы,
Владычицы Таркарины,
Отделилась от её тела.
Но, каким-то чудом,
Королева не умерла.
Жизнь всё ещё теплилась в её обезглавленном теле.
Её оторванная голова жалобно завопила:
Помогите!
Молю, прошу!
Кто-нибудь, спасите!
Когда её голова,
Словно ребёнок, оторванный от матери,
Плакала от безысходности,
Огненный силуэт шагнул ближе.
Тот, кто обезглавил её, подошёл вплотную.
Он взял её огромную голову за усики,
Поднял её над собой.
И в этот момент,
Королева тараканов увидела...
Перед ней стоял юноша,
С пылающим огнём телом,
А его багровые глаза горели,
Как самое яркое пламя.
Юноша долго не томил,
Спокойно заговорил:
Я Алока,
И в моих венах течет благородная кровь.
Из царских родов я происхожу.
Но нынче я — избранник истинного Бога,
Бога всех существ и всего мироздания.
Если вы, королева,
Не поможете нам попасть в Ансаару,
Уверяю вас,
Ваша голова отлетит от тела за правду.
Где бы вы ни были,
Я найду вас и обезглавлю.
После этих слов юноша испарился, словно туман,
И исчез.
Мрак, окутывавший тронный зал, исчез тоже.
Когда королева открыла глаза,
Она вновь оказалась в своём тронном зале,
Как будто ничего не случилось.
—
Королева, вернувшись из мрака,
Увидела прежнюю картину.
Перед ней стоял её верный советник Сури,
А рядом — спокойный монах.
Советник Сури:
Ваше высочество,
Как нам быть?
Ваше повеление…
Не успел советник закончить,
Как королева остановила его взглядом,
И лишь посмотрела вдаль,
Где висели старинные часы.
Она поняла, что прошло всего пять секунд,
С того момента, как её обезглавили в темном мраке.
Советник хотел что-то добавить,
Но королева прервала его:
Вот мой приказ.
Оставьте нас с монахом наедине,
Это приказ!
—
Монах ехал обратно, играя на кулкулуне,
Проезжая пустынную каменистую долину.
Когда наступил вечер, он увидел огонь.
Вокруг не было никого,
Только пустые просторы и колючие кусты.
Издалека доносился вой двуглавых гончих,
Там, где сгущался туман.
Или это были белые гончие этой долины,
С их свинцовой завесой.
Как только монах подъехал,
Он слез с ежа и обошел шатёр,
Там он увидел юношу с алыми волосами,
Сидящего возле огня и жарящего мясо на вертеле.
Монах:
Вкусно пахнет,
Неужели это летучий кабан?!
Монах сел напротив,
Чувствуя, как урчит в животе,
Но затем заметил нечто странное:
Что с твоей рукой?
Алока улыбнулся и, глубоко вздохнув, промолчал.
Монах:
Неужели ты снова, без моего ведома,
Попробовал превратиться в феникса?!
Я же говорил тебе, что это опасно.
Алока, пропустив его слова, спросил:
Как всё прошло?
По вашему виду вижу, что всё гладко.
Надеюсь, я не слишком напугал королеву.
На следующий день Гиззалутезза умерла.
Её дом наполнился тишиной и скорбью.
Служанки плакали, готовя её к погребению.
Маленький Алока, держась за руку своей матери,
Тоже плакал, но не знал, как выразить своё горе.
В тот день умерла не только женщина,
Но и вся её прежняя жизнь.
Гиззалутезза, некогда огонь страсти,
В конце своей жизни стала как природа:
Мирной, цельной, умиротворённой.
Она ушла спокойной,
Оставив после себя любовь и свет,
Которые теперь жили в её сыне.
—
Столица Архаос: Принц и Император
Ветер завывал,
Молнии освещали тёмные залы имперского дворца.
Гроза бушевала, словно предчувствие чего-то грядущего.
В трапезной зале, за богато уставленным столом,
Сидели Император Тоола и его сын, принц Авдан.
Император Тоола:
Сын, ты сегодня угрюм.
Что случилось?
Не по вкусу стряпня наших поваров?
Или настроение не то?
Скажи мне причину,
Почему у тебя нет аппетита.
Авдан молчал.
Его взгляд был устремлён на тарелку,
Где вилка лениво теребила еду.
Наконец, он поднял голову.
Его темно-синие глаза сверкнули,
А голос прозвучал холодно и спокойно.
Авдан:
Отец, помнишь, как мы гуляли на городском рынке?
Ты тогда купил мне кинжал, помнишь?
Мне неинтересны обычные развлечения детей.
Я думаю об одном.
Тоола:
И о чём же ты думаешь, сын?
Авдан:
О расплате.
Тоола:
Говори прямо, чего ты хочешь?
Авдан:
Наказать моего слугу.
Император, недолго думая, согласился.
По его приказу, в зал вошёл слуга,
Который покорно замер возле стола.
Он не успел понять, зачем его позвали,
Как кинжал, подаренный императором,
Вонзился прямо в его шею.
Удар был молниеносным.
Слуга захрипел, кровь потекла,
Алые капли, словно лава, стекая на пол.
Его глаза наполнились ужасом и болью,
И вскоре он упал, бездыханный.
Император, поражённый, смотрел на своего сына.
Он ожидал многого от мальчика,
Но не такого хладнокровия.
Принцу был всего год,
Хотя он выглядел, как мальчик,
Но убить человека так легко и безжалостно...
Тоола:
Сын, ты меня удивил.
Я не знал, что ты способен на такое.
Но скажи, зачем ты убил его?
Авдан:
Из-за него я упустил зайца на охоте.
Эти слова ещё больше поразили Тоолу.
Он понял: перед ним не просто наследник.
Перед ним — хладнокровный властелин,
Рождённый править, покорять, карать.
И хотя в глубине души император испытал страх,
Он также восхищался сыном.
Он знал: этот мальчик воплотит его мечту,
Он сделает империю вечной.
—
Горная деревня: Брат в тишине
В ту же ночь, когда в столице бушевала гроза,
В далёкой горной деревне стоял ясный день.
На поле, окружённом лесами,
Рыжеволосый мальчик с золотистыми глазами
Лежал среди трав, глядя в небо.
В руках у него был цветок,
Красивый, как само солнце.
Он поднёс его к свету,
Улыбаясь и радуясь жизни.
Два брата.
Один с кинжалом, другой с цветком.
Один в ночи, другой под солнцем.
Один — воплощение холода и власти,
Другой — тепла и света.
Их судьбы начались в разных мирах,
Но однажды они пересекутся.
Два зеркальных отражения,
Разные пути, ведущие к неизбежной встрече.
Пока что, у каждого своё начало.
Не время торопить судьбу.
—
Падение Ансаары
Прошло два года,
Но для жителей Ансаары это время пролетело,
Словно мгновение.
На вершине своей горы они жили без забот,
Не думая о будущем.
В этом праздном мире не существовало тревог,
Лишь вечные развлечения,
Чревоугодие и бесконечное словоблудие.
Философия для них была лишь скучной игрой,
Смех — музыкой их дней,
А разум не обременён никакими заботами.
Но всё изменилось в одну роковую ночь.
Мрачные серые тучи сгустились над Килеосом, столицей Ансаары.
Молнии рассекали небо,
Но за облаками царила кромешная тьма.
В полночь, несмотря на надвигающуюся бурю,
Во дворце, ослепительно сияющем золотом,
Продолжался бал-маскарад.
Дворяне и светская элита утопали в роскоши.
Грохот музыки,
Щёпот флирта и звон бокалов заполняли залы,
Освещённые тысячами свечей.
На столах возвышались роскошные яства,
А вокруг царила атмосфера беспечного веселья.
Ансаара, это гнездо излишеств,
Сияла в своём великолепии,
Невосприимчивая к первым знакам грядущей беды.
—
Среди гостей бала была девушка,
Её лицо скрывала маска, но её красота была узнаваема.
Это была принцесса Ахмасералла.
Молодые дворяне окружали её,
Каждый старался произвести впечатление.
Но их пустые ухаживания только усиливали её тоску.
Не выдержав этого, принцесса покинула зал,
Выйдя на террасу, под серое небо.
Опустившись на колени, она дала волю слезам,
Сняв маску и со всей яростью швырнув её вниз,
Словно освобождаясь от оков.
Тем временем, на вершине самой высокой башни,
Стояло существо, окутанное тьмой.
Оно напоминало демона:
Чёрные крылья, закруглённые рога,
Светящиеся синим светом глаза
И древние узоры, пересекающие его тело.
Оно смотрело в бурлящее небо,
Шепча заклинания на незнакомом языке:
"У алану, саама ах ла суум, фахл,
Шасана фи улукум, асман файрилл,
Хай алхахум."
С каждым словом существа,
Гром становился оглушительнее,
Молнии рвали небо,
И, наконец, он поднял свои когтистые руки,
Словно разрывая воздух.
Тогда это существо потянуло что-то из небес,
И вскоре с неба начали падать огненные камни.
—
Камни, охваченные пламенем,
С обжигающим свистом врезались в землю.
Они разрушали здания, превращая улицы в руины.
Молнии продолжали бить,
Огонь охватил Килеос,
И началось полное уничтожение столицы.
Это была картина апокалипсиса.
Жители столицы, охваченные ужасом,
Бежали, кричали, плакали.
Кто-то молился богам, надеясь на спасение,
Но их молитвы тонули в хаосе.
Здания обрушивались,
Жизни угасали,
И Ансаара, некогда благоуханная,
Становилась жертвой хаоса.
Красота и роскошь исчезали в одно мгновение,
Торжество тьмы поглотило этот мир грёз.
Ансаара падала,
Становясь пылью в потоках разрушения.
—
Зверь и Принцесса
Зверь развеял свои черные крылья.
Гордо стоял он, наблюдая,
Как пламя охватывает город,
Как рушатся величественные здания.
Крики и стоны людей
Тонули в хаосе,
Но зверь оставался безразличен.
Однако внезапно он услышал женский голос,
Пронзительный крик, полный отчаяния.
Этот звук приласкал его слух,
Овладел им,
И зверь, не в силах противиться,
Взмыл в небо, направляясь к источнику мольбы.
—
Башня, на которой стоял зверь,
Была одной из самых высоких во дворце.
Он добрался до террасы,
Где в слезах стояла Ахмасералла,
В ужасе наблюдая за разрушением своего дома.
Зверь был поражен её красотой,
Её светлой, доброй душой,
Которую он смог распознать своим проницательным взором.
Принцесса, увидев незнакомое чудовище,
Испугалась до ужаса и отступила,
Но упала вниз, не выдержав страха.
Зверь подошел к ней,
Поднял её своими когтистыми руками
И начал смотреть ещё пристальнее.
Ахмасералла, дрожа от страха,
Сквозь слёзы произнесла:
Это твоих рук дело?
Зачем ты разрушаешь мой дом?
Что мы тебе сделали?
Прошу, прекрати это!
Кто ты?
Выдержав паузу, зверь ответил:
Меня зовут Авдан,
Принц Упфанаша.
Вы ничего мне не сделали.
Это просто завоевание, не более.
Я решил покорить ваш мир.
Но я не думал, что встречу здесь такую, как ты.
О боги, ты божественна.
Скажи мне своё имя.
Ахмасералла,
Услышав, как зверь заговорил,
Немного успокоилась,
Её страх ослабел.
Глядя в его глаза,
Которые пронзали её душу,
Она почувствовала смятение.
Но шум разрушений и вспышки молний,
Вернули её к реальности.
Она произнесла:
Ахмасералла,
Принцесса Ансаары,
Дочь миролюбивого царя Алхатома.
Прошу вас, ваше высочество,
Прекратите это.
Не разрушайте мою страну,
Не убивайте мой народ.
Прошу, пожалейте нас.
Авдан ответил:
Если станешь моей,
Я пощажу твою страну.
Тишина…
Ахмасералла, дрожа, произнесла:
Если вы остановите всё это,
Я стану вашей,
Целиком и полностью.
С этими словами Авдан резко обнял её за талию
И взмыл в небо.
Паря над городом,
Он протянул руку к небу
И громко произнёс:
Сотар!
В тот же миг огненные камни прекратили падать,
Молнии исчезли,
Гром утих,
И на небе наступила тишина.
Ахмасералла,
Дрожащая, но уже не боящаяся,
Ощутила тепло в крепких руках принца.
Она чувствовала в нём силу,
Необычную притягательность.
Её сердце, казалось, было покорено.
Она пыталась сопротивляться,
Но не могла.
Враг, который недавно угрожал её миру,
Теперь овладел её сердцем.
Закрыв глаза,
Она приняла свою новую судьбу.
Она больше не принадлежала себе,
Она стала его.
На этом заканчивается первая часть.
Сон не может длиться вечно,
Но огонь продолжит свой танец тьмой.
История только начинается.
Время придёт,
И сказание откроет нам новые тайны.
—
2
Часть
Я вижу Огонь
Таркарина
Монах ехал верхом на своём ушастом ёже,
Играл на кулкулуне,
Знойное солнце беспощадно палило,
Но соломенная шляпа спасала,
Насколько хватит её защиты?
Перед ним простиралась равнина,
Усыпанная камушками,
А за небольшим склоном виднелся проход в Таркарину.
—
Словно купол с дырой посредине,
Перед ним открылся туннель,
Извилистый, как змея.
Пройдя долгие ряды охранных постов,
Монах, пухлый, как ёж,
Наконец спустился вглубь земли,
Добравшись до колонии,
Населённой тараканами,
Огромными, с человеческий рост.
Чёрные, как уголь, работяги-тараканы,
С их блестящими панцирями,
Сосредоточенно занимались делом.
Их главная задача — добыча алмазов,
Драгоценных камней,
Которые круглосуточно стучат молотками в шахтах.
Их королева, мать всех тараканов,
Славилась своим богатством и коварством.
Она была известна,
Как самая богатая среди всех пяти миров.
В сопровождении вестника,
Монах углубился в их огромный подземный город,
Где тараканы суетились,
Жили и работали.
Он направился к тронному залу
Для встречи с королевой.
Королева, огромная и внушительная,
Сидела на своём троне.
Весь зал был усыпан драгоценными камнями,
Словно песком.
Это был райский чертог,
Который вряд ли видел кто-либо прежде.
Монах, сняв соломенную шляпу,
Поклонился.
Королева, с её шестью глазами,
Подмигнула ему,
Дав понять, что он может говорить.
Монах:
Я — простой монах,
Служитель храма,
Храма Бога Неба,
Бога всего сущего.
Я пришёл к вам с делом.
Королева,
Промолчав немного,
Перевела взгляд на своего советника —
Тощего таракана с хитрым взглядом.
Советник, поняв её намёк,
Произнес.
Советник:
Наши уши по всюду.
Мы знаем, что в мире появился новый Бог.
Как будто пяти богов недостаточно.
Это звучит забавно,
Так как к нам часто приходят разные шуты,
Жаждущие наших богатств.
Неужели и вы, монах,
Желаете, чтобы наша мать-королева
Покровительствовала вам?
Монах лишь скромно улыбнулся.
Монах:
Нет, мне не нужны ни деньги,
Ни богатства.
Мне нужно другое.
Я прошу лишь об одной услуге.
Советник:
Вы писали нам,
Сопроводив своё письмо печатью короля эльфов,
Что у вас есть нечто,
От чего мы не сможем отказаться.
Монах:
Так и есть.
Но сначала я скажу вам,
В чём состоит моя просьба.
Я прошу, чтобы вы открыли мне проход в Ансаару.
Когда он произнёс эти слова,
Советник был ошеломлён,
А королева встрепенулась,
Её глаза ярко засветились.
Тишина длилась недолго
Советник, кивнув королеве, нарушил молчание.
Советник:
О чём это вы, монах?
Монах:
Я прекрасно осведомлён,
Что вы, втайне от семи королевств,
Торгуете с Ансаарой,
Поставляя им драгоценные камни.
Взамен вы получаете нектар цветка Наланду.
Когда монах упомянул цветок,
Советник резко махнул рукой.
В тот же миг лучники,
Расположенные на верхних ярусах,
Направили свои стрелы в монаха.
Он был схвачен.
Советник:
Откуда вам это известно?!
Монах (спокойно):
Прошу вас, не сердитесь.
Мне лишь открывает двери мой Бог —
Бог всего сущего.
Для него нет тайн.
Он знает всё.
Советник, вытащив изогнутый меч, воскликнул:
Хватит лукавить!
Отвечай сейчас же,
Или умрёшь прямо здесь!
Монах (тихо, шёпотом):
Алока, давай...
В этот же миг густой, словно уголь,
Непроглядный мрак окутал тронный зал.
—
Тишина.
Ничего не видно,
Хоть глаз выколи.
Королева тараканов дрожала,
Её панцирь дребезжал от страха.
Она закричала.
Королева:
Сури! Сури! Сури!
Но советник не ответил.
Она снова закричала, отчаянно:
Стража! Стража! Стража!
Ответа не было.
Зловещая тишина.
И когда королева начала думать,
Что её уже нет в живых,
Внезапно перед ней появился силуэт.
Он светился ярким пламенем.
Фигура замахнулась мечом.
Мгновение —
И голова королевы,
Владычицы Таркарины,
Отделилась от её тела.
Но, каким-то чудом,
Королева не умерла.
Жизнь всё ещё теплилась в её обезглавленном теле.
Её оторванная голова жалобно завопила:
Помогите!
Молю, прошу!
Кто-нибудь, спасите!
Когда её голова,
Словно ребёнок, оторванный от матери,
Плакала от безысходности,
Огненный силуэт шагнул ближе.
Тот, кто обезглавил её, подошёл вплотную.
Он взял её огромную голову за усики,
Поднял её над собой.
И в этот момент,
Королева тараканов увидела...
Перед ней стоял юноша,
С пылающим огнём телом,
А его багровые глаза горели,
Как самое яркое пламя.
Юноша долго не томил,
Спокойно заговорил:
Я Алока,
И в моих венах течет благородная кровь.
Из царских родов я происхожу.
Но нынче я — избранник истинного Бога,
Бога всех существ и всего мироздания.
Если вы, королева,
Не поможете нам попасть в Ансаару,
Уверяю вас,
Ваша голова отлетит от тела за правду.
Где бы вы ни были,
Я найду вас и обезглавлю.
После этих слов юноша испарился, словно туман,
И исчез.
Мрак, окутывавший тронный зал, исчез тоже.
Когда королева открыла глаза,
Она вновь оказалась в своём тронном зале,
Как будто ничего не случилось.
—
Королева, вернувшись из мрака,
Увидела прежнюю картину.
Перед ней стоял её верный советник Сури,
А рядом — спокойный монах.
Советник Сури:
Ваше высочество,
Как нам быть?
Ваше повеление…
Не успел советник закончить,
Как королева остановила его взглядом,
И лишь посмотрела вдаль,
Где висели старинные часы.
Она поняла, что прошло всего пять секунд,
С того момента, как её обезглавили в темном мраке.
Советник хотел что-то добавить,
Но королева прервала его:
Вот мой приказ.
Оставьте нас с монахом наедине,
Это приказ!
—
Монах ехал обратно, играя на кулкулуне,
Проезжая пустынную каменистую долину.
Когда наступил вечер, он увидел огонь.
Вокруг не было никого,
Только пустые просторы и колючие кусты.
Издалека доносился вой двуглавых гончих,
Там, где сгущался туман.
Или это были белые гончие этой долины,
С их свинцовой завесой.
Как только монах подъехал,
Он слез с ежа и обошел шатёр,
Там он увидел юношу с алыми волосами,
Сидящего возле огня и жарящего мясо на вертеле.
Монах:
Вкусно пахнет,
Неужели это летучий кабан?!
Монах сел напротив,
Чувствуя, как урчит в животе,
Но затем заметил нечто странное:
Что с твоей рукой?
Алока улыбнулся и, глубоко вздохнув, промолчал.
Монах:
Неужели ты снова, без моего ведома,
Попробовал превратиться в феникса?!
Я же говорил тебе, что это опасно.
Алока, пропустив его слова, спросил:
Как всё прошло?
По вашему виду вижу, что всё гладко.
Надеюсь, я не слишком напугал королеву.
