Однако напрасно вся его родня решила, что, заполучив трон, безумец остановится: власть свела его с ума окончательно, и он задался целью истребить всех, в чьих жилах текло достаточно королевской крови, чтобы зваться потомками первых королей. У него к тому времени было трое сыновей, ни в одном из которых даже сам Людуэн не смог бы найти малейшего изъяна, и король-гордец решил, что никакая случайность не должна помешать им впоследствии править. В любом своем кровном родственнике он видел тайного заговорщика, а в их детях — мятежников, которые когда-то могут восстать против его собственных сыновей. Оправдывая свои деяния спасением Холма от мрачного пророчества, безумный король погубил всех, кто казался ему сколько-нибудь опасным.
-Все это я рассказывал тебе, Эмме, - с горечью сказал Иво, наблюдая, как лицо девушки искажается от ужаса и отвращения. - Но ты не слушала меня и считала, что мои предупреждения не стоит принимать во внимание...
-Я... я помню, - с трудом произнесла Эммелин. - Но я не думала, что...
-...Что король настолько безумен? О, безумнее некуда, уж поверь! - криво усмехнулся хромой принц.
-А что же твое проклятие? - Эмме силилась собраться с мыслями. - Это все то же проклятие вороньего крыла?
-Уж не знаю, сколько правды в той давней истории, - Иво пожал плечами, - но Людуэна прокляла его же сестра, которую он тоже пожелал убить — вместе со всеми ее детьми, разумеется. Она тогда сказала, что поиск дурной крови, которая якобы погубит Холм, отняла у него разум, а затем отнимет и все остальное. Главное зло, говорила она, королю суждено найти в самом себе и он еще не раз горько пожалеет, что не оставил в живых никого из родни, ведь вместе с их кровью из Холма капля за каплей уйдет прежняя сила. Он же только посмеялся над ее предсказанием, показывая на своих сыновей — прекрасных и сильных златовласых принцев, залог веры в справедливость своего правления. Ну а что было дальше — я рассказывал: один за другим златовласые сыновья погибли; на свет появлялись только мы, никчемные черноволосые дети с вороньей отметиной. Но даже сейчас Людуэн всем своим черным сердцем верит, что проклятие заключено не в нем, и ему всего лишь нужно найти подходящую жену без дурной крови, которая родит ему сына без вороньих меток. Нас же, вороньих детей, одним своим видом напоминающих ему о преступлениях и ошибках прошлого, он не пощадит, - он вновь принудил себя улыбнуться, показывая, как бесстрашно насмехается над собственной обреченностью, но улыбка вышла вовсе кривой и печальной.
На это Эмме не нашлась, что ответить — ни слова утешения, ни поддержки не шли ей на ум, - и она попросту обняла Иво, привычно стерпев его сопротивление и гневное урчание. Ей ли было не знать, что спустя пару мгновений хромой принц замрет, глубоко вздохнет, и уткнется носом в ее волосы, дыша так тихо, словно боясь, что это все злая шутка и его вот-вот со смехом оттолкнут.
-Видишь, крыса? - подал голос господин Ллогу, вновь сонно и сладко жмурясь. - Разве я не ответил на вопросы, которых у тебя не было? Разве не хороша была моя старая сказка?..
— …Скорее в путь. Теперь пускай приходит Дух Ночи!
Золотой Драгун посадил девушку у себя за спиной, и могучий конь полетел под облаками как молния. Дух Ночи уселся позади бедной девушки. Он кусал ее до крови и страшно тряс. Но девушка не кричала.
Тогда Дух Ночи понял, что теряет напрасно время, и вытащил саблю, чтобы ударить Золотого Драгуна в спину. Но девушка и тут не вскрикнула.
Дух Ночи увидел, что теряет даром время, и призвал на помощь всех чертей ада.
— Золотой Драгун, — закричала девушка, — Золотой Драгун, берегись!
Она могла кричать сколько душе угодно. У Золотого Драгуна уши были замазаны смолой, рот зашит.
«Золотой драгун», французская народная сказка
Больше всего Эмме хотелось в тот миг воскликнуть: «…Но теперь я знаю, о чем еще спросить!» - ей хотелось узнать как можно больше о проклятии, которое навлек на себя король Людуэн. Сестра короля перед своей гибелью предсказала, что магия Холма истощится – и Эммелин без труда узнала эту историю: ее вспоминал Ллогу при первой их встрече. «Он говорил тогда, что из-за преступлений короля в Холм пришел упадок, - лихорадочно размышляла она, все еще обнимая Иво, но мыслями уносясь все дальше. – С тех самых пор никто не мог сварить королевский мед. Но мне это удалось, и старый король тогда при всех объявил, что я принесла радостную весть. Неужто он решил тогда, что мне под силу избавить его от заслуженного наказания? Да-да, об этом он твердил колдуну, а тот не верил и упрямо отвечал, будто я ни на что не годна. Быть может… быть может, Йоссе вновь ошибся во мне, а король Людуэн все угадал верно? Откуда же во мне эти силы и способности, и как верно их употребить?!». Эммелин так и хотелось броситься к господину Ллогу, припасть к его горячему боку так же отчаянно, как сейчас к ней самой прижимался принц Воронья Лапка, и просить – нет, требовать! – чтобы старый дракон рассказал, каково истинное значение верескового меда, приготовленного ее руками. Вдруг именно здесь крылась тайна, способная спасти от проклятия… нет, не злого короля, а его несчастных детей-воронят?..
Но не успела она набраться решимости и оставить Иво, как Хильди беспокойно захныкала, сжавшись в совсем уж крошечный клубочек. Плач этот внезапно заинтересовал господина Ллогу – дракон вытянул шею, прислушиваясь к тихому протяжному писку, и недовольно проворчал, словно отвечая на жалобы спящей принцессы:
-Да, и я это слышу… Никаких сомнений – это он: стук трусливого сердца предателя… Его дыхание – он бежит со всех ног! Слышу страх, подлость, шепот прочих, трясущихся за свои шкуры…
-О чем это вы, господин Ллогу? – спросила Эммелин с тревогой, а Иво вздрогнул и резко отстранился от нее, словно стыдясь своей мимолетной слабости.
-Воронья дочь еще слишком мала, чтобы понимать слова, - отвечал дракон, беспокойно постукивая когтями о камень. – Оттого у нее обострено иное чутье, оберегающее ее от опасностей. Это в природе всех жителей Холма, но у нее, пожалуй, удивительный в своей силе дар – не хуже моего собственного!.. Она слышит отзвуки мыслей и чувств – дурные и добрые, славные и постыдные; чует страхи и прочие низкие страсти. И сейчас поблизости творится подлость, гнусное предательство!.. Кто-то из моих слуг-гоблинов торопится к придворному чародею, чтобы донести о воронятах и крысе, а остальные дрожат от страха, предчувствуя мой гнев…
Зеленые глаза хромого принца зло и тревожно засветились, а Эмме сложила руки в умоляющем жесте, безмолвно прося господина Ллогу о заступничестве. «Разве посмеет Йоссе причинить нам вред, если вы возьмете нас под свою защиту? Разве вам не под силу избавить нас от этой беды?» - мысленно взывала она к старому дракону, отчего-то не решаясь произнести эти слова вслух, но надеясь, что он услышит ее мысли так же, как без труда разгадал лепет Хильди.
-Избавить вас от Йоссе… - и впрямь отозвался эхом Ллогу, задумчиво качая головой из стороны в сторону. – В нем ты видишь своего главного врага и самую страшную опасность… Думаешь, что если его не станет, то беды минуют тебя и твоего вороненка. Что ж, я и вправду мог бы избавить вас от волшебника… и от его волшебства… А что думает об этом вороний принц? – он обращался к Иво, но при этом неотрывно смотрел на спящую Хильди. - Желает ли он, чтобы чары придворного колдуна исчезли?
-Ох, нет… - прошептала Эмме, запоздало догадавшись, о чем говорит дракон. – Нет, нельзя, чтобы волшебство Йоссе пропало…
Иво помрачнев, мотнул головой, а затем, видя, что дракон все еще ожидает ответа, процедил сквозь зубы:
-Ладно же. Если именно я должен признать и произнести это вслух, чтобы между нами не осталось никаких недомолвок и ложных надежд, то так тому и быть. Я думаю, - он повысил голос, - думаю, что Хильди выжила только благодаря колдовству Йоссе. Это он сделал так, что на ней нет ни одной вороньей отметины. Возможно, сама жизнь Хильди – это чары колдуна, обманывающие проклятие. А желаю я, чтобы все оставалось так, как оно есть, ведь способов уберечь Хильди от злых чар никто, кроме Йоссе, не знает. Поэтому нам не стоит ни сердить колдуна, ни попадаться ему с поличным.
-Так и есть, - согласился господин Ллогу. – Бывают враги, которых нужно до поры, до времени ценить и беречь так же старательно, как и лучших друзей. Тем более, что секрет этой магии достался чародею от другой колдуньи, чуть менее удачливой, и вовсе не случайно… - от этих слов лицо Иво исказилось почти что до безобразия, но он все же смолчал, бросив колкий косой взгляд на Эмме, словно проверяя, поняла ли она, о чем говорит дракон. - Старшему вороненку и крысе следует уносить ноги, да побыстрее – сегодня вы еще не сумеете говорить с чародеем на равных, поэтому навредите друг другу и упрямым молчанием, и лишними дерзкими словами. А о младшей из вороньего племени я позабочусь…
-Но… но… - неуверенно и вразнобой заговорили Иво и Эмме, с тревогой переглядываясь. – Не лучше ли… Раз мы пришли вместе…
-Времени у вас немного, - перебил их дракон. – Подземные ходы длинны и запутанны, но у придворного чародея есть проводник. Думаю, они уже в пути и вам придется постараться, чтобы разминуться с ними – выбирать непростые пути и самые тайные ходы. Воронье дитя устало и спит, не нужно тревожить его понапрасну. Колдун не причинит вреда собственному созданию – не для того он поддерживает в нем жизнь. Он доставит принцессу к ее матери в целости и сохранности – а я за этим прослежу.
На лице Иво промелькнула тень сомнения, но мгновение спустя он кивнул, через силу соглашаясь с доводами господина Ллогу.
-Нам и вправду нужно уходить, - сказал он. – Благодарю вас, господин дракон, за гостеприимство и за заботу о моей младшей сестре.
-Я так рада была вас повидать!.. – Эмме прижалась к морщинистой чешуйчатой груди господина Ллогу, и тот довольно пыхнул маленьким облачком дыма. – Мы обязательно навестим вас еще раз!..
На лице хромого принца при этих словах появилась страдальческая гримаса, с головой выдававшая, как не рад он странной дружбе между своей невестой и старым драконом. Но вслух Иво еще раз любезно поблагодарил господина Ллогу и заверил, что не бывал еще в более приятном обществе ни Под Холмом, ни вне его.
-Бегите, что есть сил, глупые дети, - добродушно ответил им дракон. – Чародей кипит от злости, как котлы в медоварне!..
И Эммелин с Иво со всех ног бросились вон из драконьего логова, не оглядываясь и не останавливаясь ни на миг. Хромой принц и вправду в совершенстве умел сбегать и прятаться от опасности: без колебаний он выбирал нужные ходы и ступени, узкие норы и широкие галереи, как будто гулял по глубинным подземельям Холма каждый день. Несколько раз им пришлось пробежать под самым носом у гоблинов, торопящихся по делам своей нелегкой службы, а один раз наделали шуму в какой-то из пещер, где над закопченными котлами клубился густой пар – но далеко не столь ароматный, как в медоварных подземельях. Слуги пронзительно разверещались, призывая всяческие кары на головы наглых незваных гостей, но Иво не обратил на них никакого внимания и проскользнул к крошечной дверце в одном из углов. За ней обнаружилась узкая извивистая нора-труба, каменные стены которой были отшлифованы до блеска.
-Туда! – крикнул он Эммелин и для верности подтолкнул ее вперед, чтобы она спускалась первой. Не успела девушка хоть что-то спросить, как уже стремительно съезжала вниз, ничего не видя и не слыша за шуршанием одежды, трущейся о камень, и за свистом воздуха в ушах.
Труба закончилась совершенно неожиданно и Эмме покатилась кубарем, взвизгивая и охая. Следом за ней вылетел и Иво, шипевший от боли. На ноги они вскочили одинаково быстро и, не обращая внимания на синяки и ушибы, побежали дальше. Эмме казалось, что теперь и она ощущает злобу, переполняющую Йоссе; колдун словно дышал им в спины, готовясь вот-вот вцепиться в беглецов и утащить с собой, как уносит мышей в своих когтистых лапах бесшумная сова.
-Еще чуть-чуть! – бросил Иво, задыхаясь. – Он не решится преследовать тебя за пределами Холма!
И вот они уже карабкались вверх по одному из тех земляных лазов с корнями, слизнями и червяками, что так не понравились Эмме в начале пути. Впереди она увидела клочок звездного ночного неба, внезапно показавшегося ей светлым и радостным после тьмы подземелий. То был людской мир, привычный и понятный – хоть и препорядочно холодный: пока они бродили по закоулкам Холма, слякотная сырость сменилась крепким морозцем, а землю подернуло легким рассыпчатым снегом, поблескивавшим в лунном свете.
-Получилось! – радостно воскликнула Эмме, пытаясь отдышаться. – Он нас не поймал! – но тут же радость сменилась тревогой, заставившей ее сжать холодную руку Иво . – А как же ты? Ведь тебе придется вернуться, и Йоссе…
-Пустое, - хмуро ответил Воронья Лапка. – Пусть спрашивает – я честно отвечу, что не услышал от дракона ничего такого, о чем не знал бы сам. И что не нарушил никаких законов, приведя тебя в Холм – ведь на то дал разрешение сам король. Но тебе, Эмме, встречи и разговоры с Йоссе грозят смертельной опасностью. Он выпросил у короля право испытать тебя так, как посчитает нужным, и ни за что не упустит возможности воспользоваться этим правом.
-Я не боюсь его испытаний, - как можно насмешливее сказала Эмме, но Воронья Лапка не дал ей продолжить, заговорив еще строже:
-И совершенно зря не боишься! Это ребячество может стоить тебе жизни, как и излишнее любопытство, - но, видя, что Эмме все так же упрямо смотрит исподлобья, не проявляя никаких признаков раскаяния, тяжело вздохнул, показывая, что пришло время непростой для него откровенности.
-Как видишь, я сдержал свое обещание и провел тебя в Холм, - сказал он. - Но если бы ты не вынудила меня дать слово, я бы ни за что не согласился на эту встречу! Пусть даже от тоски мое сердце рвалось бы на части!.. – с внезапной силой произнес он и притянул Эммелин к себе. – Даже сейчас я ругаю себя за то, что поддался… Не желай я видеть тебя – извернулся бы и придумал отговорку! Никто в Холме не сумел бы поймать меня на слове, так неужели это по силам человеческой девчонке?..
-Поосторожнее, ваше воронье высочество! – вскричала Эмме, сама не зная, рассердилась ли она на принца или же сердце бешено бьется из-за совсем иного чувства.
-Нет уж, - отвечал Иво с несвойственной ему чистосердечной пылкостью. – В тот раз мы не договорили, так договорим сейчас! Помнишь, перед тем, как хитростью принудить меня к сегодняшней встрече, ты спросила – хочу ли я быть с тобой? Ведь ты до сих пор ждешь моего ответа!
Из упрямства Эммелин хотела выкрикнуть: «А вот и нет!», но взгляд зеленых глаз был столь жадным и отчаянным, что она не смогла слукавить.
-Да, я жду, - сказала она тихо, но твердо. – Но даже если ты никогда не ответишь – это ничего не изменит!..
-Я отвечу, - голос Иво тоже стал едва слышным. – Но перед тем пообещай, что больше не станешь принуждать меня ко встречам – ни хитростью, ни просьбами… Я не смогу тебе отказать, но никогда не прощу себя, если ты погибнешь из-за моей слабости. Впереди зима – самое злое время, - и нам нельзя видеться, как и в прошлом году. Весной… весной – быть может. Но только не зимой, прошу тебя, Эмме… - и он, словно обессилев, склонил голову; разгоряченные лбы их коснулись друг друга.
-Все это я рассказывал тебе, Эмме, - с горечью сказал Иво, наблюдая, как лицо девушки искажается от ужаса и отвращения. - Но ты не слушала меня и считала, что мои предупреждения не стоит принимать во внимание...
-Я... я помню, - с трудом произнесла Эммелин. - Но я не думала, что...
-...Что король настолько безумен? О, безумнее некуда, уж поверь! - криво усмехнулся хромой принц.
-А что же твое проклятие? - Эмме силилась собраться с мыслями. - Это все то же проклятие вороньего крыла?
-Уж не знаю, сколько правды в той давней истории, - Иво пожал плечами, - но Людуэна прокляла его же сестра, которую он тоже пожелал убить — вместе со всеми ее детьми, разумеется. Она тогда сказала, что поиск дурной крови, которая якобы погубит Холм, отняла у него разум, а затем отнимет и все остальное. Главное зло, говорила она, королю суждено найти в самом себе и он еще не раз горько пожалеет, что не оставил в живых никого из родни, ведь вместе с их кровью из Холма капля за каплей уйдет прежняя сила. Он же только посмеялся над ее предсказанием, показывая на своих сыновей — прекрасных и сильных златовласых принцев, залог веры в справедливость своего правления. Ну а что было дальше — я рассказывал: один за другим златовласые сыновья погибли; на свет появлялись только мы, никчемные черноволосые дети с вороньей отметиной. Но даже сейчас Людуэн всем своим черным сердцем верит, что проклятие заключено не в нем, и ему всего лишь нужно найти подходящую жену без дурной крови, которая родит ему сына без вороньих меток. Нас же, вороньих детей, одним своим видом напоминающих ему о преступлениях и ошибках прошлого, он не пощадит, - он вновь принудил себя улыбнуться, показывая, как бесстрашно насмехается над собственной обреченностью, но улыбка вышла вовсе кривой и печальной.
На это Эмме не нашлась, что ответить — ни слова утешения, ни поддержки не шли ей на ум, - и она попросту обняла Иво, привычно стерпев его сопротивление и гневное урчание. Ей ли было не знать, что спустя пару мгновений хромой принц замрет, глубоко вздохнет, и уткнется носом в ее волосы, дыша так тихо, словно боясь, что это все злая шутка и его вот-вот со смехом оттолкнут.
-Видишь, крыса? - подал голос господин Ллогу, вновь сонно и сладко жмурясь. - Разве я не ответил на вопросы, которых у тебя не было? Разве не хороша была моя старая сказка?..
Глава 38
— …Скорее в путь. Теперь пускай приходит Дух Ночи!
Золотой Драгун посадил девушку у себя за спиной, и могучий конь полетел под облаками как молния. Дух Ночи уселся позади бедной девушки. Он кусал ее до крови и страшно тряс. Но девушка не кричала.
Тогда Дух Ночи понял, что теряет напрасно время, и вытащил саблю, чтобы ударить Золотого Драгуна в спину. Но девушка и тут не вскрикнула.
Дух Ночи увидел, что теряет даром время, и призвал на помощь всех чертей ада.
— Золотой Драгун, — закричала девушка, — Золотой Драгун, берегись!
Она могла кричать сколько душе угодно. У Золотого Драгуна уши были замазаны смолой, рот зашит.
«Золотой драгун», французская народная сказка
Больше всего Эмме хотелось в тот миг воскликнуть: «…Но теперь я знаю, о чем еще спросить!» - ей хотелось узнать как можно больше о проклятии, которое навлек на себя король Людуэн. Сестра короля перед своей гибелью предсказала, что магия Холма истощится – и Эммелин без труда узнала эту историю: ее вспоминал Ллогу при первой их встрече. «Он говорил тогда, что из-за преступлений короля в Холм пришел упадок, - лихорадочно размышляла она, все еще обнимая Иво, но мыслями уносясь все дальше. – С тех самых пор никто не мог сварить королевский мед. Но мне это удалось, и старый король тогда при всех объявил, что я принесла радостную весть. Неужто он решил тогда, что мне под силу избавить его от заслуженного наказания? Да-да, об этом он твердил колдуну, а тот не верил и упрямо отвечал, будто я ни на что не годна. Быть может… быть может, Йоссе вновь ошибся во мне, а король Людуэн все угадал верно? Откуда же во мне эти силы и способности, и как верно их употребить?!». Эммелин так и хотелось броситься к господину Ллогу, припасть к его горячему боку так же отчаянно, как сейчас к ней самой прижимался принц Воронья Лапка, и просить – нет, требовать! – чтобы старый дракон рассказал, каково истинное значение верескового меда, приготовленного ее руками. Вдруг именно здесь крылась тайна, способная спасти от проклятия… нет, не злого короля, а его несчастных детей-воронят?..
Но не успела она набраться решимости и оставить Иво, как Хильди беспокойно захныкала, сжавшись в совсем уж крошечный клубочек. Плач этот внезапно заинтересовал господина Ллогу – дракон вытянул шею, прислушиваясь к тихому протяжному писку, и недовольно проворчал, словно отвечая на жалобы спящей принцессы:
-Да, и я это слышу… Никаких сомнений – это он: стук трусливого сердца предателя… Его дыхание – он бежит со всех ног! Слышу страх, подлость, шепот прочих, трясущихся за свои шкуры…
-О чем это вы, господин Ллогу? – спросила Эммелин с тревогой, а Иво вздрогнул и резко отстранился от нее, словно стыдясь своей мимолетной слабости.
-Воронья дочь еще слишком мала, чтобы понимать слова, - отвечал дракон, беспокойно постукивая когтями о камень. – Оттого у нее обострено иное чутье, оберегающее ее от опасностей. Это в природе всех жителей Холма, но у нее, пожалуй, удивительный в своей силе дар – не хуже моего собственного!.. Она слышит отзвуки мыслей и чувств – дурные и добрые, славные и постыдные; чует страхи и прочие низкие страсти. И сейчас поблизости творится подлость, гнусное предательство!.. Кто-то из моих слуг-гоблинов торопится к придворному чародею, чтобы донести о воронятах и крысе, а остальные дрожат от страха, предчувствуя мой гнев…
Зеленые глаза хромого принца зло и тревожно засветились, а Эмме сложила руки в умоляющем жесте, безмолвно прося господина Ллогу о заступничестве. «Разве посмеет Йоссе причинить нам вред, если вы возьмете нас под свою защиту? Разве вам не под силу избавить нас от этой беды?» - мысленно взывала она к старому дракону, отчего-то не решаясь произнести эти слова вслух, но надеясь, что он услышит ее мысли так же, как без труда разгадал лепет Хильди.
-Избавить вас от Йоссе… - и впрямь отозвался эхом Ллогу, задумчиво качая головой из стороны в сторону. – В нем ты видишь своего главного врага и самую страшную опасность… Думаешь, что если его не станет, то беды минуют тебя и твоего вороненка. Что ж, я и вправду мог бы избавить вас от волшебника… и от его волшебства… А что думает об этом вороний принц? – он обращался к Иво, но при этом неотрывно смотрел на спящую Хильди. - Желает ли он, чтобы чары придворного колдуна исчезли?
-Ох, нет… - прошептала Эмме, запоздало догадавшись, о чем говорит дракон. – Нет, нельзя, чтобы волшебство Йоссе пропало…
Иво помрачнев, мотнул головой, а затем, видя, что дракон все еще ожидает ответа, процедил сквозь зубы:
-Ладно же. Если именно я должен признать и произнести это вслух, чтобы между нами не осталось никаких недомолвок и ложных надежд, то так тому и быть. Я думаю, - он повысил голос, - думаю, что Хильди выжила только благодаря колдовству Йоссе. Это он сделал так, что на ней нет ни одной вороньей отметины. Возможно, сама жизнь Хильди – это чары колдуна, обманывающие проклятие. А желаю я, чтобы все оставалось так, как оно есть, ведь способов уберечь Хильди от злых чар никто, кроме Йоссе, не знает. Поэтому нам не стоит ни сердить колдуна, ни попадаться ему с поличным.
-Так и есть, - согласился господин Ллогу. – Бывают враги, которых нужно до поры, до времени ценить и беречь так же старательно, как и лучших друзей. Тем более, что секрет этой магии достался чародею от другой колдуньи, чуть менее удачливой, и вовсе не случайно… - от этих слов лицо Иво исказилось почти что до безобразия, но он все же смолчал, бросив колкий косой взгляд на Эмме, словно проверяя, поняла ли она, о чем говорит дракон. - Старшему вороненку и крысе следует уносить ноги, да побыстрее – сегодня вы еще не сумеете говорить с чародеем на равных, поэтому навредите друг другу и упрямым молчанием, и лишними дерзкими словами. А о младшей из вороньего племени я позабочусь…
-Но… но… - неуверенно и вразнобой заговорили Иво и Эмме, с тревогой переглядываясь. – Не лучше ли… Раз мы пришли вместе…
-Времени у вас немного, - перебил их дракон. – Подземные ходы длинны и запутанны, но у придворного чародея есть проводник. Думаю, они уже в пути и вам придется постараться, чтобы разминуться с ними – выбирать непростые пути и самые тайные ходы. Воронье дитя устало и спит, не нужно тревожить его понапрасну. Колдун не причинит вреда собственному созданию – не для того он поддерживает в нем жизнь. Он доставит принцессу к ее матери в целости и сохранности – а я за этим прослежу.
На лице Иво промелькнула тень сомнения, но мгновение спустя он кивнул, через силу соглашаясь с доводами господина Ллогу.
-Нам и вправду нужно уходить, - сказал он. – Благодарю вас, господин дракон, за гостеприимство и за заботу о моей младшей сестре.
-Я так рада была вас повидать!.. – Эмме прижалась к морщинистой чешуйчатой груди господина Ллогу, и тот довольно пыхнул маленьким облачком дыма. – Мы обязательно навестим вас еще раз!..
На лице хромого принца при этих словах появилась страдальческая гримаса, с головой выдававшая, как не рад он странной дружбе между своей невестой и старым драконом. Но вслух Иво еще раз любезно поблагодарил господина Ллогу и заверил, что не бывал еще в более приятном обществе ни Под Холмом, ни вне его.
-Бегите, что есть сил, глупые дети, - добродушно ответил им дракон. – Чародей кипит от злости, как котлы в медоварне!..
И Эммелин с Иво со всех ног бросились вон из драконьего логова, не оглядываясь и не останавливаясь ни на миг. Хромой принц и вправду в совершенстве умел сбегать и прятаться от опасности: без колебаний он выбирал нужные ходы и ступени, узкие норы и широкие галереи, как будто гулял по глубинным подземельям Холма каждый день. Несколько раз им пришлось пробежать под самым носом у гоблинов, торопящихся по делам своей нелегкой службы, а один раз наделали шуму в какой-то из пещер, где над закопченными котлами клубился густой пар – но далеко не столь ароматный, как в медоварных подземельях. Слуги пронзительно разверещались, призывая всяческие кары на головы наглых незваных гостей, но Иво не обратил на них никакого внимания и проскользнул к крошечной дверце в одном из углов. За ней обнаружилась узкая извивистая нора-труба, каменные стены которой были отшлифованы до блеска.
-Туда! – крикнул он Эммелин и для верности подтолкнул ее вперед, чтобы она спускалась первой. Не успела девушка хоть что-то спросить, как уже стремительно съезжала вниз, ничего не видя и не слыша за шуршанием одежды, трущейся о камень, и за свистом воздуха в ушах.
Труба закончилась совершенно неожиданно и Эмме покатилась кубарем, взвизгивая и охая. Следом за ней вылетел и Иво, шипевший от боли. На ноги они вскочили одинаково быстро и, не обращая внимания на синяки и ушибы, побежали дальше. Эмме казалось, что теперь и она ощущает злобу, переполняющую Йоссе; колдун словно дышал им в спины, готовясь вот-вот вцепиться в беглецов и утащить с собой, как уносит мышей в своих когтистых лапах бесшумная сова.
-Еще чуть-чуть! – бросил Иво, задыхаясь. – Он не решится преследовать тебя за пределами Холма!
И вот они уже карабкались вверх по одному из тех земляных лазов с корнями, слизнями и червяками, что так не понравились Эмме в начале пути. Впереди она увидела клочок звездного ночного неба, внезапно показавшегося ей светлым и радостным после тьмы подземелий. То был людской мир, привычный и понятный – хоть и препорядочно холодный: пока они бродили по закоулкам Холма, слякотная сырость сменилась крепким морозцем, а землю подернуло легким рассыпчатым снегом, поблескивавшим в лунном свете.
-Получилось! – радостно воскликнула Эмме, пытаясь отдышаться. – Он нас не поймал! – но тут же радость сменилась тревогой, заставившей ее сжать холодную руку Иво . – А как же ты? Ведь тебе придется вернуться, и Йоссе…
-Пустое, - хмуро ответил Воронья Лапка. – Пусть спрашивает – я честно отвечу, что не услышал от дракона ничего такого, о чем не знал бы сам. И что не нарушил никаких законов, приведя тебя в Холм – ведь на то дал разрешение сам король. Но тебе, Эмме, встречи и разговоры с Йоссе грозят смертельной опасностью. Он выпросил у короля право испытать тебя так, как посчитает нужным, и ни за что не упустит возможности воспользоваться этим правом.
-Я не боюсь его испытаний, - как можно насмешливее сказала Эмме, но Воронья Лапка не дал ей продолжить, заговорив еще строже:
-И совершенно зря не боишься! Это ребячество может стоить тебе жизни, как и излишнее любопытство, - но, видя, что Эмме все так же упрямо смотрит исподлобья, не проявляя никаких признаков раскаяния, тяжело вздохнул, показывая, что пришло время непростой для него откровенности.
-Как видишь, я сдержал свое обещание и провел тебя в Холм, - сказал он. - Но если бы ты не вынудила меня дать слово, я бы ни за что не согласился на эту встречу! Пусть даже от тоски мое сердце рвалось бы на части!.. – с внезапной силой произнес он и притянул Эммелин к себе. – Даже сейчас я ругаю себя за то, что поддался… Не желай я видеть тебя – извернулся бы и придумал отговорку! Никто в Холме не сумел бы поймать меня на слове, так неужели это по силам человеческой девчонке?..
-Поосторожнее, ваше воронье высочество! – вскричала Эмме, сама не зная, рассердилась ли она на принца или же сердце бешено бьется из-за совсем иного чувства.
-Нет уж, - отвечал Иво с несвойственной ему чистосердечной пылкостью. – В тот раз мы не договорили, так договорим сейчас! Помнишь, перед тем, как хитростью принудить меня к сегодняшней встрече, ты спросила – хочу ли я быть с тобой? Ведь ты до сих пор ждешь моего ответа!
Из упрямства Эммелин хотела выкрикнуть: «А вот и нет!», но взгляд зеленых глаз был столь жадным и отчаянным, что она не смогла слукавить.
-Да, я жду, - сказала она тихо, но твердо. – Но даже если ты никогда не ответишь – это ничего не изменит!..
-Я отвечу, - голос Иво тоже стал едва слышным. – Но перед тем пообещай, что больше не станешь принуждать меня ко встречам – ни хитростью, ни просьбами… Я не смогу тебе отказать, но никогда не прощу себя, если ты погибнешь из-за моей слабости. Впереди зима – самое злое время, - и нам нельзя видеться, как и в прошлом году. Весной… весной – быть может. Но только не зимой, прошу тебя, Эмме… - и он, словно обессилев, склонил голову; разгоряченные лбы их коснулись друг друга.
