Понимаю, еде не обязательно отличаться писаной красотой, но все равно странно.
— Ты правда большая молодец! — похвалил он. — Даже шутить в этой ситуации можешь.
— Нет, я знаю, что молодец, — согласилась я, сбрасывая тяжелую мужскую руку, как-то очень по-хозяйски поглаживающую мое плечо. — Но что такого случилось, что вы всем коллективом провожаете меня в последний путь?
— Разве не ты вызвала на дуэль какого-то северянина? — недоуменно спросил он.
Мы с Юной настороженно переглянулись.
— Нет, конечно! Перед первой лекцией местные пытались над нами некрасиво подшутить, и я поцапалась с этим парнем.
— И все? — Земляк озадаченно почесал затылок.
— Все, — согласно кивнула я, но беспокойство, поселившееся внутри, переросло в тревогу.
— Тогда почему на турнирной доске написали твое имя и какого-то Ваэрда?
— Что еще за доска?!
Оказалось, что такая действительно существовала, и во время экскурсии нас даже подводили к этой главной достопримечательности Элмвуда. Просто в тот момент меня больше интересовал вопрос, где находится лазарет, и как до него добраться, не издохнув по дороге, поэтому доска помнилась, как в тумане. Висел этот рупор студенческой жизни напротив столовой, и на нем действительно были начертаны наши с Ваэрдом имена, разделенные знаком «противостояние» на первородном языке.
— Ой! — испуганно промычала Юна, прикрыв ладошкой открытый рот.
Я тоже подумала «ой», но только ругательством. К тому же в глаза бросалось, что в моей фамилии сделали ошибку и превратили из «розы» в «заморыша». Похоже, в этой академии у народа вообще были большие проблемы с грамотностью.
— Это законно?
— Шай-эрские фамилии сложно переводить на диалект, — попыталась оправдать Юна чужую безграмотность.
— Я о дуэли.
— Ну… в правилах академии написано, что за магические конфликты отчисляют без права восстановления, но стороны могут выяснить отношения на арене, официально объявив о поединке.
— Ты читала устав? — изумилась я.
— А ты нет? — в свою очередь удивилась Юна. — Я неделю со словарем сидела.
Вместе с официальным приглашением из Элмвуда мне прислали разные брошюры с требованиями, описанием клубов и прочей студенческой ерундой, но кто изучает устав учебного заведения? Тем более написанный на диалекте! Я не знакома ни с одним человеком… ни с одним, кроме Юны. Даже Мейз не стал напрягаться, а уж он любитель.
Правила казались очевидными: не укради у соседа, не брось во врага своего разящего заклятия, не взломай кабинет ректора. В идеале вообще никогда не знакомься с ректором — меньше знаешь, лучше спишь. Не хулигань на улицах столицы Итар, никогда и ни за что во хмелю не попадайся городским стражам. Но мы приехали в Норсент! Тут все не как у нормальных людей. В смысле, не как у шай-эрцев.
— Идем! — Она решительно схватила меня за руку и потянула в противоположную от столовой сторону.
— Куда?
— Во внутренний двор. Сейчас как раз большой перерыв.
— Как это связано?
— В одном из зимних писем Гаррет рассказывал, что в теплую погоду во время большого перерыва старается выйти во внутренний двор и подышать воздухом, там красиво и тихо. Можно спокойно почитать, пообщаться…
— Со статуей драконовой химеры, — подсказала я.
— С друзьями и с природой! — сердито поправила Юна. — Уверена, мы найдем Гаррета там. Если с ним спокойно поговорить, то все разрешится. Я верю, что он хороший!
— Особенно когда держит зубы сомкнутыми, — с сарказмом поддакнула я.
— Просто не ожидал, что я приеду из Шай-Эра. А так… — Она замялась, понимая, что попала в логическую ловушку и пытается защитить человека, который вообще-то уже доказал, что является редкой скотиной. — Он очень добрый.
— Жаль, ему никто об этом не напоминает.
— Адель! — остановившись поперек людского потока, с отчаяньем воскликнула подруга. — Отчего ты всегда думаешь о людях плохо?
— Потому что они не позволяют подумать о них хорошо, — пояснила я. — Забыла? Твой парень вчера оказался так хорош, что ты едва не казнила невинную розу!
— Вот и дай Гаррету шанс доказать нам обеим, что он приличный человек!
С самым серьезным видом я воззрилась на соседку.
— Смотрю на тебя, Юна, и не пойму, почему его совершенно не видно в темноте? Приходится на ночь снимать, чтобы не светился и не мешал спать, да?
— Что именно? — непонятливо моргнула она и зачем-то провела ладонью по русым волосам, убранным под тонкий серебряный ободок.
— Нимб!
Через высокие решетчатые окна галереи мы осмотрели внутренний двор. Хорошая погода выгнала на улицу довольно много студентов. Было оживленно. Безразличная к суете драконова химера грела на солнце каменные бока, а на ее морде нахохлились вездесущие воробьи. Компания парней перебрасывалась кожаным мечом и случайно залепила им в статую. Стайка птиц сорвалась с насиженного места и синхронно обернулась крошечными ящерками с перепончатыми шипастыми крыльями. Сделав круг над площадью, химеры превратились в воробьев и уселись обратно на нагретый камень.
— Вон он, — указала Юна в сторону скамеек.
Гаррет Ваэрд в белой рубашке действительно принимал солнечные ванны! Закинув ногу на ногу, он с задумчивым видом почитывал какую-то книгу. Рядом стоял открытый термос с напитком. Все, как по рассказанному в письме.
— Поверить не могу, он еще и читает! — покачала я головой.
В смысле, конечно, Гаррет умеет читать, слава святому слепцу, высшее образование получает, но парень с кольцом в брови, выбритыми висками и с повадками варвара, на перемене читает книги? Если это окажутся стихи — клянусь! — моя жизнь перестанет быть прежней.
— Адель, постой! — Юна покосилась в окно, быстро облизала губы и с умоляющей интонацией попросила: — Давай я подожду тебя здесь.
Говорили, что зима в Норсенте скорая, часто в середине октября ложится снег. Но пока в воздухе не ощущалось тоскливого холода, в Шай-Эре пахнущего осенними высокогорными цветами и жареными тыквенными пирожками, которые повсеместно продавали на улицах. Вокруг еще царило лето.
Решительной походкой я пересекла двор и утвердилась напротив Ваэрда. Не поднимая головы, он перевел взгляд с книжной страницы на мои ноги в узких брюках и, закрыв книгу, холодно посмотрел в глаза. Было любопытно, что именно он читал, но томик лежал названием вниз.
— Я видела наши имена на турнирной доске.
— Выбрала место и время?
Не понимаю, как мужчина с таким теплым голосом и внимательными глазами может быть… Гарретом Ваэрдом? Просто вселенская несправедливость.
— Ты их написал?
— Полагаешь, мне больше нечем заняться?
Кто тебя знает? Может, вызвал девушку на поединок и раструбил на весь мир. С другой стороны, мы же не в закрытой темной комнате тряпкой-то швырялись…
— Гаррет, я пришла заключить перемирие.
На этих словах он скрестил руки на груди, приняв настолько вальяжную позу, что захотелось дерзить, а не извиняться, но поддаваться соблазнам, заключая пакт о ненападении, было недальновидно.
— Мне искренне стыдно за брошенную тряпку. Поступок был по-детски глупым. И за случайно уроненный пиджак тоже неловко, — покаялась я.
— Случайно? — насмешливо уточнил он на диалекте.
— Ты был прав, мне следует оплатить чистку. Нет! Я сама отнесу пиджак в прачечную и прослежу, чтобы от него не отрезали ни одной драгоценной пуговицы.
— Даже так?
Односложные, ироничные ответы вызывали беспокойство, но я не теряла бодрость духа. Вернее, старательно его удерживала, хотя задора во мне заметно убавлялось с каждой секундой.
— И давай забудем о нашем маленьком недоразумении, — жизнерадостно предложила я.
— Нет.
— Что значит, нет?! — опешила я.
— В северном диалекте слово «нет» имеет единственное значение: отказ.
— Но я же искренне извинилась!
Он встал резко, выпрямился во весь рост. Ойкнув, я попятилась, чтобы не ткнуться носом ему грудь, и снова оказалась в невыгодном положении человека, который во время ссоры вынужден униженно смотреть снизу-вверх.
— Кажется, ты решила, что я пошутил?
— Тебе не кажется, — согласилась я, больше не собираясь двигаться ни на полшажочка. — Не смущает выйти на арену с девушкой? Гордость не задевает?
— В Норсенте женщины имеют равные права с мужчинами, а моя гордость — не твоя головная боль.
Терпеть не могу, когда мужчины пользуются физическим превосходством! Сразу хочется отдавить противнику ногу и ударить каблуком по голени, но насилие никак не согласовывалось с желанием уладить конфликт мирно. Впрочем, похоже, мирно он и не улаживался…
— Что ж, в некоторых вопросах я совершенно не принципиальная. Давай мы не будем терять время на дурацкий поединок, согласна признать свое поражение, не размахивая мечом. Ты выиграл эту дуэль, Гаррет. Сердечно поздравляю!
Я протянула руку для рукопожатия. Несколько бесконечных секунд Ваэрд разглядывал мои тонкие пальцы с аккуратными короткими ногтями без лака.
— В таком случае, Адель, пакуй вещи в дорожный сундук и выметайся из Элмвуда, — совершенно спокойно, словно предлагал прогуляться до общаги, проговорил он.
— Что ты сказал? — опешила я, и протянутая рука сама собой упала.
— Победитель имеет право потребовать от побежденного компенсацию. Я хочу, чтобы ты убралась в свой Шай-Эр.
— Уже покидала в сундук туфли и оформила переход в портальной гавани! Ты сын ректора, Гаррет Ваэрд? — зло фыркнула я.
— Нет. — Он с трудом сдерживал улыбку, наблюдая, как я бесилась.
— В таком случае, тебе не удастся выставить меня из Норсента. Разве что отправить запертой в дорожном сундуке.
Мне совершенно не понравился интерес, вспыхнувший в его глазах. Выглядело так, будто ему совершенно бесплатно подкинули хорошую идею, и он планировал на досуге хорошенько обдумать соблазнительность перспективы отправить противницу в сундуке. Желательно вплавь по морю, как бутылку с запиской.
— Похоже, Гаррет, по-хорошему мы не сговоримся… — резюмировала я. — Давай устроим дуэль! Но я тоже хочу компенсацию.
— Какую?
— Не переживай, придумаю. Поверь, с фантазией у меня полный порядок.
— Я заметил.
— Выбери место сам, я плохо знаю Элмвуд.
— Малая арена, — немедленно предложил он.
— В пятницу.
— Завтра! — отказался противник ждать жалкую пару дней.
— Ты выбрал место, я — день. Мне нужна пятница!
— Что ты собираешься делать до пятницы? — криво усмехнулся Ваэрд. — Дорожный сундук складывать?
Какой-то странный вопрос. Конечно же, учиться основам турнирной магии. Если с призывом силы и общими заклятиями у меня проблем не было, то как держать в руках тренировочный шест я понятия не имела.
— К дуэли надо хорошо подготовиться: компенсацию придумать, прическу сделать…
На этих словах он перевел взгляд на мои кудри, благопристойно собранные в пучок, и согласился:
— Да, прическу сделать не помешает.
Я чуть не подавилась на вздохе. На себя пусть в зеркало посмотрит! Тоже мне образец аристократической аккуратности.
— И кстати, клуб твоих поклонниц просто обязан извиниться! — бросила я напоследок. — В отличие от тебя, я всегда принимаю искренние извинения.
К подруге, нервно следящей за нами из большого окна, возвращалась бодрой походкой, но в наимрачнейшем настроении, которое отчаянно старалась не показывать.
— Как все прошло? — бросилась ко мне Юна, едва я вернулась в прохладное фойе. — Показалось, что вы опять поругались.
— Как ты и сказала, я дала Гаррету шанс доказать, что он хороший парень.
— И?
— Он успешно доказал, что плохой.
— Что это значит? — не поняла подруга.
— Дуэль в пятницу на малой арене.
— Господи, на малой арене?! — заставив проходивших мимо людей обернуться, с ужасом вскрикнула Юна, словно знала об этом месте страшную тайну. Вроде той, что все девушки, подписавшиеся на дуэль с северянами, обязательно заканчивали жизнь разоренными лавочницами и с пальцами, потерявшими чувствительность от едкого сока аскарома.
— А что не так с этой ареной? — немедленно почуяла я подвох.
— Понятия не имею, — покачала подруга головой. — Я даже не знаю, где она находится.
Пространство рассек часовой бой, созывающий студентов на последнее занятие первого учебного дня. Из внутреннего двора к дверям ринулся народ.
— Идем? — Я приобняла ее за плечи и утянула по направлению к башне факультета языкознания. Юна послушно зашагала рядом, но все-таки спросила:
— Но как же поединок? Ты что-нибудь знаешь о турнирной магии?
— Ничего! Но поединок в пятницу, а северный диалект сейчас. Если из-за пропусков я и с куратором наживу проблем, то точно не дотяну до конца полугодия.
Языковой курс вела совсем молоденькая преподавательница, по виду чуть старше студентов. Она не сказала ни слова, когда мы с Юной, тихонечко поскребясь, в дверь быстренько расселись на свободные места. Усевшись на последней парте в углу, я оказалась практически невидима для преподавателя и, пока остальных шай-эрцев третировала вопросами по грамматике, представляла гипотетическое возвращение домой.
Мама безусловно обрадуется, что ни одна стихия не успела испортить дочери цвет волос благородного оттенка «вороновое крыло», а папа придет в ярость и лично запишет меня на бытовую магию.
После королевской службы, выдрессировав три тысячи домовых духов и поставив три сотни защитных контуров от диких виверн в горных аулах, я уйду на покой и открою собственную магическую лавку. Буду продавать укрепляющие эликсиры, выжимать сок из ягод аскарома, восполняющего магического потери, и катать собственными руками энергетические шарики галькоу. Правда, я пока понятия не имею, как их делают, но без сомнений меня научит. На бытовой магии в принципе учат весьма приземленным вещам.
Я вовсе не считаю, будто держать магическую лавку зазорно. Все лавочники на нашей улице очень милые люди и дают скидки постоянным покупателям. Просто продажи — и это доказанный факт — не самая моя сильная сторона. Когда нам с Мейзом было по девять, мы продавали амулеты из храма святого слепца на Птичьей площади — планировали пожертвовать вырученные деньги приюту бездомных химер. Стыдно вспомнить, но я умудрилась доплатить какой-то ушлой тетушке четыре сантима, чтобы та купила амулет — за два. До сих пор от себя в шоке! Особенно, учитывая, что никогда не испытывала проблем с арифметикой.
— Как ваше имя?
Внезапно я осознала, что абсолютно все повернулись в мою сторону. Угол аудитории из слепой зоны превратился в самую просматриваемую. Преподавательница приветливо кивнула, поторапливая.
— Адель Роуз, госпожа профессор, — выпалила я на шай-эрском языке.
— Если бы вы не опоздали, то услышали главное правило этого курса: в кабинете языкознания мы говорим только на северном королевском диалекте.
— Простите, мастресса профессор.
— Вы очень смелая, Адель! — похвалила меня она.
Опять?! Да я даже не шевелилась!
— Я? — на всякий уточнила у преподавательницы.
— Выбрать классическую поэзию Норсента темой эссе — потрясающая воображение смелость! Думала, никто не возьмется, но вы подняли руку. Удивлена!
А уж как я удивлена, словами не передать! Особенно словами на северном диалекте. Когда только успела? С другой стороны, если мозг не подает сигналов присутствия, то тело начинает жить собственной жизнью. Удивительно, как подняла одну руку, а не две.
— Искренне восхищена! — продолжала петь дифирамбы преподавательница, словно не замечая ужаса, проступившего у меня на лице (точно проступил, зуб даю). — И не стесняйтесь обращаться ко мне за помощью в подборе литературы. Я испытываю безмерную страсть к классической поэзии.
— Ты правда большая молодец! — похвалил он. — Даже шутить в этой ситуации можешь.
— Нет, я знаю, что молодец, — согласилась я, сбрасывая тяжелую мужскую руку, как-то очень по-хозяйски поглаживающую мое плечо. — Но что такого случилось, что вы всем коллективом провожаете меня в последний путь?
— Разве не ты вызвала на дуэль какого-то северянина? — недоуменно спросил он.
Мы с Юной настороженно переглянулись.
— Нет, конечно! Перед первой лекцией местные пытались над нами некрасиво подшутить, и я поцапалась с этим парнем.
— И все? — Земляк озадаченно почесал затылок.
— Все, — согласно кивнула я, но беспокойство, поселившееся внутри, переросло в тревогу.
— Тогда почему на турнирной доске написали твое имя и какого-то Ваэрда?
— Что еще за доска?!
Оказалось, что такая действительно существовала, и во время экскурсии нас даже подводили к этой главной достопримечательности Элмвуда. Просто в тот момент меня больше интересовал вопрос, где находится лазарет, и как до него добраться, не издохнув по дороге, поэтому доска помнилась, как в тумане. Висел этот рупор студенческой жизни напротив столовой, и на нем действительно были начертаны наши с Ваэрдом имена, разделенные знаком «противостояние» на первородном языке.
— Ой! — испуганно промычала Юна, прикрыв ладошкой открытый рот.
Я тоже подумала «ой», но только ругательством. К тому же в глаза бросалось, что в моей фамилии сделали ошибку и превратили из «розы» в «заморыша». Похоже, в этой академии у народа вообще были большие проблемы с грамотностью.
— Это законно?
— Шай-эрские фамилии сложно переводить на диалект, — попыталась оправдать Юна чужую безграмотность.
— Я о дуэли.
— Ну… в правилах академии написано, что за магические конфликты отчисляют без права восстановления, но стороны могут выяснить отношения на арене, официально объявив о поединке.
— Ты читала устав? — изумилась я.
— А ты нет? — в свою очередь удивилась Юна. — Я неделю со словарем сидела.
Вместе с официальным приглашением из Элмвуда мне прислали разные брошюры с требованиями, описанием клубов и прочей студенческой ерундой, но кто изучает устав учебного заведения? Тем более написанный на диалекте! Я не знакома ни с одним человеком… ни с одним, кроме Юны. Даже Мейз не стал напрягаться, а уж он любитель.
Правила казались очевидными: не укради у соседа, не брось во врага своего разящего заклятия, не взломай кабинет ректора. В идеале вообще никогда не знакомься с ректором — меньше знаешь, лучше спишь. Не хулигань на улицах столицы Итар, никогда и ни за что во хмелю не попадайся городским стражам. Но мы приехали в Норсент! Тут все не как у нормальных людей. В смысле, не как у шай-эрцев.
— Идем! — Она решительно схватила меня за руку и потянула в противоположную от столовой сторону.
— Куда?
— Во внутренний двор. Сейчас как раз большой перерыв.
— Как это связано?
— В одном из зимних писем Гаррет рассказывал, что в теплую погоду во время большого перерыва старается выйти во внутренний двор и подышать воздухом, там красиво и тихо. Можно спокойно почитать, пообщаться…
— Со статуей драконовой химеры, — подсказала я.
— С друзьями и с природой! — сердито поправила Юна. — Уверена, мы найдем Гаррета там. Если с ним спокойно поговорить, то все разрешится. Я верю, что он хороший!
— Особенно когда держит зубы сомкнутыми, — с сарказмом поддакнула я.
— Просто не ожидал, что я приеду из Шай-Эра. А так… — Она замялась, понимая, что попала в логическую ловушку и пытается защитить человека, который вообще-то уже доказал, что является редкой скотиной. — Он очень добрый.
— Жаль, ему никто об этом не напоминает.
— Адель! — остановившись поперек людского потока, с отчаяньем воскликнула подруга. — Отчего ты всегда думаешь о людях плохо?
— Потому что они не позволяют подумать о них хорошо, — пояснила я. — Забыла? Твой парень вчера оказался так хорош, что ты едва не казнила невинную розу!
— Вот и дай Гаррету шанс доказать нам обеим, что он приличный человек!
С самым серьезным видом я воззрилась на соседку.
— Смотрю на тебя, Юна, и не пойму, почему его совершенно не видно в темноте? Приходится на ночь снимать, чтобы не светился и не мешал спать, да?
— Что именно? — непонятливо моргнула она и зачем-то провела ладонью по русым волосам, убранным под тонкий серебряный ободок.
— Нимб!
Через высокие решетчатые окна галереи мы осмотрели внутренний двор. Хорошая погода выгнала на улицу довольно много студентов. Было оживленно. Безразличная к суете драконова химера грела на солнце каменные бока, а на ее морде нахохлились вездесущие воробьи. Компания парней перебрасывалась кожаным мечом и случайно залепила им в статую. Стайка птиц сорвалась с насиженного места и синхронно обернулась крошечными ящерками с перепончатыми шипастыми крыльями. Сделав круг над площадью, химеры превратились в воробьев и уселись обратно на нагретый камень.
— Вон он, — указала Юна в сторону скамеек.
Гаррет Ваэрд в белой рубашке действительно принимал солнечные ванны! Закинув ногу на ногу, он с задумчивым видом почитывал какую-то книгу. Рядом стоял открытый термос с напитком. Все, как по рассказанному в письме.
— Поверить не могу, он еще и читает! — покачала я головой.
В смысле, конечно, Гаррет умеет читать, слава святому слепцу, высшее образование получает, но парень с кольцом в брови, выбритыми висками и с повадками варвара, на перемене читает книги? Если это окажутся стихи — клянусь! — моя жизнь перестанет быть прежней.
— Адель, постой! — Юна покосилась в окно, быстро облизала губы и с умоляющей интонацией попросила: — Давай я подожду тебя здесь.
Говорили, что зима в Норсенте скорая, часто в середине октября ложится снег. Но пока в воздухе не ощущалось тоскливого холода, в Шай-Эре пахнущего осенними высокогорными цветами и жареными тыквенными пирожками, которые повсеместно продавали на улицах. Вокруг еще царило лето.
Решительной походкой я пересекла двор и утвердилась напротив Ваэрда. Не поднимая головы, он перевел взгляд с книжной страницы на мои ноги в узких брюках и, закрыв книгу, холодно посмотрел в глаза. Было любопытно, что именно он читал, но томик лежал названием вниз.
— Я видела наши имена на турнирной доске.
— Выбрала место и время?
Не понимаю, как мужчина с таким теплым голосом и внимательными глазами может быть… Гарретом Ваэрдом? Просто вселенская несправедливость.
— Ты их написал?
— Полагаешь, мне больше нечем заняться?
Кто тебя знает? Может, вызвал девушку на поединок и раструбил на весь мир. С другой стороны, мы же не в закрытой темной комнате тряпкой-то швырялись…
— Гаррет, я пришла заключить перемирие.
На этих словах он скрестил руки на груди, приняв настолько вальяжную позу, что захотелось дерзить, а не извиняться, но поддаваться соблазнам, заключая пакт о ненападении, было недальновидно.
— Мне искренне стыдно за брошенную тряпку. Поступок был по-детски глупым. И за случайно уроненный пиджак тоже неловко, — покаялась я.
— Случайно? — насмешливо уточнил он на диалекте.
— Ты был прав, мне следует оплатить чистку. Нет! Я сама отнесу пиджак в прачечную и прослежу, чтобы от него не отрезали ни одной драгоценной пуговицы.
— Даже так?
Односложные, ироничные ответы вызывали беспокойство, но я не теряла бодрость духа. Вернее, старательно его удерживала, хотя задора во мне заметно убавлялось с каждой секундой.
— И давай забудем о нашем маленьком недоразумении, — жизнерадостно предложила я.
— Нет.
— Что значит, нет?! — опешила я.
— В северном диалекте слово «нет» имеет единственное значение: отказ.
— Но я же искренне извинилась!
Он встал резко, выпрямился во весь рост. Ойкнув, я попятилась, чтобы не ткнуться носом ему грудь, и снова оказалась в невыгодном положении человека, который во время ссоры вынужден униженно смотреть снизу-вверх.
— Кажется, ты решила, что я пошутил?
— Тебе не кажется, — согласилась я, больше не собираясь двигаться ни на полшажочка. — Не смущает выйти на арену с девушкой? Гордость не задевает?
— В Норсенте женщины имеют равные права с мужчинами, а моя гордость — не твоя головная боль.
Терпеть не могу, когда мужчины пользуются физическим превосходством! Сразу хочется отдавить противнику ногу и ударить каблуком по голени, но насилие никак не согласовывалось с желанием уладить конфликт мирно. Впрочем, похоже, мирно он и не улаживался…
— Что ж, в некоторых вопросах я совершенно не принципиальная. Давай мы не будем терять время на дурацкий поединок, согласна признать свое поражение, не размахивая мечом. Ты выиграл эту дуэль, Гаррет. Сердечно поздравляю!
Я протянула руку для рукопожатия. Несколько бесконечных секунд Ваэрд разглядывал мои тонкие пальцы с аккуратными короткими ногтями без лака.
— В таком случае, Адель, пакуй вещи в дорожный сундук и выметайся из Элмвуда, — совершенно спокойно, словно предлагал прогуляться до общаги, проговорил он.
— Что ты сказал? — опешила я, и протянутая рука сама собой упала.
— Победитель имеет право потребовать от побежденного компенсацию. Я хочу, чтобы ты убралась в свой Шай-Эр.
— Уже покидала в сундук туфли и оформила переход в портальной гавани! Ты сын ректора, Гаррет Ваэрд? — зло фыркнула я.
— Нет. — Он с трудом сдерживал улыбку, наблюдая, как я бесилась.
— В таком случае, тебе не удастся выставить меня из Норсента. Разве что отправить запертой в дорожном сундуке.
Мне совершенно не понравился интерес, вспыхнувший в его глазах. Выглядело так, будто ему совершенно бесплатно подкинули хорошую идею, и он планировал на досуге хорошенько обдумать соблазнительность перспективы отправить противницу в сундуке. Желательно вплавь по морю, как бутылку с запиской.
— Похоже, Гаррет, по-хорошему мы не сговоримся… — резюмировала я. — Давай устроим дуэль! Но я тоже хочу компенсацию.
— Какую?
— Не переживай, придумаю. Поверь, с фантазией у меня полный порядок.
— Я заметил.
— Выбери место сам, я плохо знаю Элмвуд.
— Малая арена, — немедленно предложил он.
— В пятницу.
— Завтра! — отказался противник ждать жалкую пару дней.
— Ты выбрал место, я — день. Мне нужна пятница!
— Что ты собираешься делать до пятницы? — криво усмехнулся Ваэрд. — Дорожный сундук складывать?
Какой-то странный вопрос. Конечно же, учиться основам турнирной магии. Если с призывом силы и общими заклятиями у меня проблем не было, то как держать в руках тренировочный шест я понятия не имела.
— К дуэли надо хорошо подготовиться: компенсацию придумать, прическу сделать…
На этих словах он перевел взгляд на мои кудри, благопристойно собранные в пучок, и согласился:
— Да, прическу сделать не помешает.
Я чуть не подавилась на вздохе. На себя пусть в зеркало посмотрит! Тоже мне образец аристократической аккуратности.
— И кстати, клуб твоих поклонниц просто обязан извиниться! — бросила я напоследок. — В отличие от тебя, я всегда принимаю искренние извинения.
К подруге, нервно следящей за нами из большого окна, возвращалась бодрой походкой, но в наимрачнейшем настроении, которое отчаянно старалась не показывать.
— Как все прошло? — бросилась ко мне Юна, едва я вернулась в прохладное фойе. — Показалось, что вы опять поругались.
— Как ты и сказала, я дала Гаррету шанс доказать, что он хороший парень.
— И?
— Он успешно доказал, что плохой.
— Что это значит? — не поняла подруга.
— Дуэль в пятницу на малой арене.
— Господи, на малой арене?! — заставив проходивших мимо людей обернуться, с ужасом вскрикнула Юна, словно знала об этом месте страшную тайну. Вроде той, что все девушки, подписавшиеся на дуэль с северянами, обязательно заканчивали жизнь разоренными лавочницами и с пальцами, потерявшими чувствительность от едкого сока аскарома.
— А что не так с этой ареной? — немедленно почуяла я подвох.
— Понятия не имею, — покачала подруга головой. — Я даже не знаю, где она находится.
Пространство рассек часовой бой, созывающий студентов на последнее занятие первого учебного дня. Из внутреннего двора к дверям ринулся народ.
— Идем? — Я приобняла ее за плечи и утянула по направлению к башне факультета языкознания. Юна послушно зашагала рядом, но все-таки спросила:
— Но как же поединок? Ты что-нибудь знаешь о турнирной магии?
— Ничего! Но поединок в пятницу, а северный диалект сейчас. Если из-за пропусков я и с куратором наживу проблем, то точно не дотяну до конца полугодия.
Языковой курс вела совсем молоденькая преподавательница, по виду чуть старше студентов. Она не сказала ни слова, когда мы с Юной, тихонечко поскребясь, в дверь быстренько расселись на свободные места. Усевшись на последней парте в углу, я оказалась практически невидима для преподавателя и, пока остальных шай-эрцев третировала вопросами по грамматике, представляла гипотетическое возвращение домой.
Мама безусловно обрадуется, что ни одна стихия не успела испортить дочери цвет волос благородного оттенка «вороновое крыло», а папа придет в ярость и лично запишет меня на бытовую магию.
После королевской службы, выдрессировав три тысячи домовых духов и поставив три сотни защитных контуров от диких виверн в горных аулах, я уйду на покой и открою собственную магическую лавку. Буду продавать укрепляющие эликсиры, выжимать сок из ягод аскарома, восполняющего магического потери, и катать собственными руками энергетические шарики галькоу. Правда, я пока понятия не имею, как их делают, но без сомнений меня научит. На бытовой магии в принципе учат весьма приземленным вещам.
Я вовсе не считаю, будто держать магическую лавку зазорно. Все лавочники на нашей улице очень милые люди и дают скидки постоянным покупателям. Просто продажи — и это доказанный факт — не самая моя сильная сторона. Когда нам с Мейзом было по девять, мы продавали амулеты из храма святого слепца на Птичьей площади — планировали пожертвовать вырученные деньги приюту бездомных химер. Стыдно вспомнить, но я умудрилась доплатить какой-то ушлой тетушке четыре сантима, чтобы та купила амулет — за два. До сих пор от себя в шоке! Особенно, учитывая, что никогда не испытывала проблем с арифметикой.
— Как ваше имя?
Внезапно я осознала, что абсолютно все повернулись в мою сторону. Угол аудитории из слепой зоны превратился в самую просматриваемую. Преподавательница приветливо кивнула, поторапливая.
— Адель Роуз, госпожа профессор, — выпалила я на шай-эрском языке.
— Если бы вы не опоздали, то услышали главное правило этого курса: в кабинете языкознания мы говорим только на северном королевском диалекте.
— Простите, мастресса профессор.
— Вы очень смелая, Адель! — похвалила меня она.
Опять?! Да я даже не шевелилась!
— Я? — на всякий уточнила у преподавательницы.
— Выбрать классическую поэзию Норсента темой эссе — потрясающая воображение смелость! Думала, никто не возьмется, но вы подняли руку. Удивлена!
А уж как я удивлена, словами не передать! Особенно словами на северном диалекте. Когда только успела? С другой стороны, если мозг не подает сигналов присутствия, то тело начинает жить собственной жизнью. Удивительно, как подняла одну руку, а не две.
— Искренне восхищена! — продолжала петь дифирамбы преподавательница, словно не замечая ужаса, проступившего у меня на лице (точно проступил, зуб даю). — И не стесняйтесь обращаться ко мне за помощью в подборе литературы. Я испытываю безмерную страсть к классической поэзии.
