В прихожей хлопнула дверь, и раздались неспешные шаги, на пороге комнаты появился незнакомец из леса. Лёшка от неожиданности дернулся и попятился.
– Успокойся! От твоих действий зависит жизнь брата! – улыбаясь проговорил гость. – Мне нужна твоя помощь! И просто так я не уйду!
Из воспоминаний
– Штефан, не нужно плакать! Запомни, мама очень тебя любит! Но с отцом жизнь будет лучше! – молоденькая цыганка пыталась оторвать от своей юбки трехлетнего мальчугана, с ярко-зелёными, как весенняя зелень, глазами. Упрямые ручонки, словно предчувствуя долгую разлуку, не хотели отдавать цветастый клочок ткани.
– Да, что ты возишься! Думаешь, у меня больше дел нет, лишь стоять здесь и слушать твои причитания? – высокий мужчина, с такими же изумрудными, как и у ребенка глазами, выхватил мальчишку из рук матери. – Я забираю его, больше не попадайся ни мне, ни ему!
Упав на колени, женщина завыла от горя. К ней подошла древняя как мир старуха, и поглаживая несчастную мать по голове, проворчал:
– Когда-то ты увидишь сына! Да только ваша встреча будет предвестницей конца!
Имение Ижулевских – Чистяковка. Князь Евгений Владимирович
После гибели жены и еще не родившегося ребенка, князь забросил дела. Поля теперь стояли неухоженными. Обрадовавшись нерадению хозяев, сорняки забили тоненькие ростки посевов, не позволяя несчастным колосками увидеть солнечный свет. Только это мало волновало Ижулевского. Он все дни проводил в комнате супруги. Графин с вином стал единственным свидетелем его горя. Со смертью Оленьки, Евгений томился своим одиноким, жалким существованием. Перебирая платья жены, вдыхая аромат её духов, мужчина пытался вернуться в то время, где нежная ручка гладила волосы князя, слышался тихий, радостный смех.
Однажды, одурманенный горем и выпитым за вечер спиртным, Ижулевский увидел перед собой чуть размытый силуэт покойного Владимира Петровича. Он с укоризной посмотрел на сына, а потом поманил за собой, стал медленно удаляться. Не понимая, что же он делает, Евгений вскочил на ноги, и не одевшись, помчал за призраком. Куда князя привело видение, догадаться не составит большого труда. Березовая роща забрала свою очередную жертву.
1836 год. Имение Ижулевских – Чистяковка. Князь Петр Кириллович – дед Евгения Владимировича
Петр Кириллович Ижулевский, доблестный дворянин и единственный наследник многомиллионного состояния, был любимчиком Петербургского общества. Родители, у которых подрастала на выданье юная красавица, а возможно и не одна, считали своим долгом непременно заполучить молодого человека к себе на именины или на званый ужин. Они вылавливали Петра Кирилловича где только могли. С самого утра записки с приглашениями сыпались на голову несчастного князя. У ворот его особняка поочередно выстраивалась длинная очередь из посетителей. Прогуляться в тишине парка для Ижулевского стало несбыточной мечтой. Быстро утомившись от такого внимания к своей персоне, князь перебрался в самое отдаленное от Петербурга имение – Чистяковку. Там любимец женского пола, не обременяя себя обязательствами, зажил довольствуясь обществом жён старых рогоносцем, да вдов. Больше всего, Петру Кирилловичу нравились молоденькие, пылкие цыганочки, которые не раз останавливались табором на его землях.
Красавица Динара сразу же запала в душу Ижулевского. Стройная, с черной, как смоль, копной длинных волос, с карими, жгучими глазами, девушка выделялась на фоне своих товарок. Уплатив барону за его дочь приличную сумму, князь поселил любовницу у себя в имении. Слухи о неподобающих прихотях Петра Кирилловича нисколько не волновали хозяина Чистяковки.
Неопытная Динара всем сердцем полюбила красивого, зеленоглазого Петю. Она с пылкостью отвечала на страсть Ижулевского, отдавая ему душу и тело. Так прошли знойное лето и осень. С началом холодов, любовь князя почему-то стала угасать. Преданный взгляд девушки теперь только раздражал, молодой человек томился в обществе юной цыганки.
1870 год. Имение Дубовое, владения князя Огульцова
Всю ночь шёл дождь. Поднявшийся ветер с такой силой раскачивал старые тополя, что Глеб слышал их скрип и жалобные стенания. Наследник князя, не отрываясь ни на минуту, с жадностью проглатывал найденный в Чистяковке дневник. В начале, бесхитростное детское повествование парень посчитал полнейшей чушью, но прочитав с десяток страниц, уже не мог отвести глаз от стертых временем страниц.
«Мисс Анжу твердит, что настоящая леди не должна, увидев страшный сон, с воплями стучаться к отцу в комнату. Такое поведение ужасно неприлично, но мне все равно. Лишь горячие, шероховатые руки папеньки могут заставить отступить страх. Только его родной голос способен отогнать ночное чудовище.
Брат, со вчерашнего дня, сильно заболел. Он, никого не слушая, плавал в озере, а под вечер у шалопая, как назвал Володю отец, узнав о случившемся, начался сильнейший жар.
Меня к брату теперь не пускают, а бродить одной в огромном, неуютном доме очень скучно.
К Владимиру пригласили доктора в огромных, толстых очках. Он, важно расправив тощие плечи, прошел мимо меня, даже не повернув голову на приветствие и поклон».
Громкий стук в дверь заставил Глеба подпрыгнуть на месте. Недовольно поджав губы, он сполз с кресла и пошел открывать.
– Что у тебя приключилось? – на пороге стоял взволнованный Михаил, он внимательно осмотрел друга с ног до головы.
– А должно было что-то произойти? – Глеб с раздражением пожал плечами.
– Служанка принесла тебе завтрак, но не смогла достучаться до молодого господина! – последние слова Миша произнес, передразнив картавившую девчонку. – Князь разволновался и послал меня проверить всё ли хорошо у его отпрыска!
– Странно, но я ничего не слышал! – Глеб отступил назад, пропуская приятеля в комнату.
– Ты все же решил прочитать книжку? Не может быть! – Мишка подцепил рукопись двумя пальцами и поднял её над столом.
– Немедленно положи на место, слышишь! – подбежал к нему хозяин найденного опуса, и выхватил полуистлевший журнал из рук Михаила.
– Да-а, никогда не видел, чтобы на людей так губительно влияло чтение! Глеб, может, не стоит этим увлекаться, у тебя и так характер не мёд, а если начнёшь на всех кидаться из-за книг, то и вовсе страшно будет жить в одном доме!
– Очень остроумно! – пряча под одеяло недочитанные записи, проговорил Глеб. – Передай отцу, что со мной всё в порядке! А теперь проваливай, я хочу спать! – парень бросил подушку прямо в лицо друга.
– Ну что же, валяться в постели до самого вечера, это больше на тебя похоже! – с такими словами Миша направился к двери, метко вернув Глебу его подарок.
Князь открыл дверь и прошел в кабинет. За хозяином, на почтительном расстоянии, следовал секретарь.
– Что ты скажешь по этому поводу? Только не ври, выгораживая моего сына! – строгие глаза холодно смотрели на Михаила.
Проглотив комок в горле, парень подал князю тонкую папку.
Наше время
– Зачем мы снова едим к этим развалинам? И где мой брат? – Алексей хмуро посмотрел на пассажира.
Так как Секревский был начинающим водителем, стоило ему отвлечься, как машину повело в сторону. Только Лёшка выровнял руль, а впереди уже показался пост ГАИ. Пришлось притормозить у обочины. Формальные вопросы, проверка документов, выписанный штраф, всё это не расстроило парня. Его удивило и обескуражило выражение лица инспектора, когда Алексей сказал, что они с приятелем направляются в деревеньку, расположенную поблизости. Гаишник как-то странно посмотрел на водителя, потом на сиденье рядом, и пожал плечами:
– Шутник вы, оказывается! И как зовут вашего воображаемого друга? – инспектор отдал бумаги, козырнул и спешно отошёл к другому любителю быстрой езды.
– Что это значит? Он не заметил пассажира! – испугался Лёшка. – Я один вижу тебя?
Незнакомец лишь улыбнулся.
– Ни поеду дальше, если не ответишь!
Зелёные глаза с угрозой взглянули на свою жертву.
– Хочешь, чтобы брат остался живым – поедешь!
Когда показалась разрушенная усадьба, незнакомец тяжело вздохнул:
– Сколько же ты будешь меня притягивать к себе? – чуть слышно прошептали губы. Потом, не открывая двери, призрак покинул машину.
Лёшка, увидев, каким манером, его собеседник выбрался, замер с открытым ртом. В голове несчастного билась предательская мысль – бежать отсюда!
Словно прочитав её, зеленоглазый развернулся.
– Убежишь, Стас умрёт!
Как выползал из авто, потом шёл следом за призрачным шантажистом, в памяти Алексея не сохранилось. Только когда под ногами захрустело битое стекло, а дорога повела куда-то вниз, пленник осмотрелся по сторонам. Черный, узкий туннель маячил впереди. Дневной свет почти не попадал в помещение, лишь на самом верху, под закопченным потолком виднелось крошечное окошко.
– Пойдём дальше, не стой! – послышалось у самого уха Лёши.
Вздрогнув, Секревский гневно выпалил:
– Слушай, раз уж я тебе для чего-то понадобился, то не мог бы ты меня не пугать?
Помру ненароком, проку будет мало!
Высокий силуэт возник прямо перед Алексеем.
– Может, я обманул, заманил, чтобы убить, такие мысли не приходили в голову? – по-прежнему безмятежно улыбаясь, протянул неизвестный.
Лёшка кивнул:
– Конечно, приходили, но если бы тебе хотелось меня укокошить, я давно был бы мертв. Ведь мы провели вместе почти целый день! – рассудительно изрёк Секревский.
– Больше суток, неужели забыл нашу вчерашнюю поездку на машине Стаса?
Лёша побледнел как мел.
– Это был ты? Но, что же с моим братом? – в глазах парня появился страх. – Он ещё жив?
Не удостоив собеседника ответом, призрак махнул головой, мол, иди вперёд.
– Нет, никуда не пойду, пока не узнаю, что со Стасом! Хоть убей, не сдвинусь с места!
– Прекрати искушать, поверь, для меня забрать чью-то жизнь, не составит труда! Но твоя смерть ничего не даст, я давно хочу покоя! Именно в этом мне нужна помощь!
– Так что я должен сделать? Раскопать твою могилу? – шутливо спросил Алексей.
– У меня её нет! – монотонно, словно механическая машина, отчеканил силуэт.
– Подожди, тогда, где тело, ведь оно наверняка было? – ничего не понимая, пробормотал Лёшка.
– Скоро увидишь! Спускайся!
Тяжелая железная дверь со страшным скрипом немного поддалась натиску Секревского.
– Ну и запах! Здесь, наверное, не проветривали тысячу лет! Воздух спертый, как в бочке! – зажав рукой нос, парень двинулся дальше. – Я не вижу в темноте!
Неожиданно посреди комнаты вспыхнуло пламя, хорошо осветив помещение. Перед глазами Алеши предстала жуткая картина.
Из каменной стены торчали два массивных крюка, на них, подвязанная за руки свисала женщина. Точнее, то что осталось от замученной пленницы. Высохшая кожа плотно, словно перчатка, обтягивала скелет, пустые глазницы уставились в пол. Лохмотья, бывшие когда-то платьем, теперь свисали трухлым коконом.
– Кто это? – Алексей попятился. – Где мы находимся?
Призрак уселся у ног мумии.
– Страшно? Глупый мальчишка, ты не сможешь даже представить, как было жутко ей знать, что никто не придет на помощь! Что она, в самом расцвете сил, должна медленно умирать, никогда больше не увидев дневного света!
1870 год. Дом Глеба Огульцова
«... Сегодня первый день осени. Но на улице по-прежнему стоит духота. Жившие на заднем дворе куры, больше часа купались в
пыли, а теперь лежат в густой тени орешника и мирно дремлют. На меня эта картина начала навивать дремоту. Поэтому, уловив аппетитные ароматы сдобы, я плетусь на запах. Молли, наша кухарка, втайне от отца, напекла гору пирожков и сложила их при мне в корзину. На вопрос, куда она их понесёт, моя любимица приложила палец к губам и подмигнув, тихо вышла.
Я, снедаемая любопытством, направилась следом. Накинув на голову темный платок, уже немолодая, грузная стряпуха, припадая на одну ногу, прошла двор и, открыв заднюю калитку, нырнула в проем. Раздался скрип колес, тихое ржание лошадей, а через минуту всё стихло.
Так продолжая стоять у щели между досками забора, я не могла пойти назад. Девятилетней, шустрой девочке непременно хотелось разгадать тайну Молли».
Глеб, зевая во весь рот, все же продолжал читать. Дневник ребёнка, написанный просто, без лукавости и преувеличений, полностью увлек парня. Перед его мысленным взором возник портрет девчушки с живыми, карими глазами, вздернутым носиком, и по-детски припухлыми губками. Любознательность автора и привычка записывать всё, что произошло за день, помогли Глебу окунуться в атмосферу прошедшей жизни владельцев Чистяковки.
«...Рара(фр) говорит, что врать нехорошо, это не приличествует девушке из знатного семейства. Нана же, прижав палец к губам, требует от меня молчать о её странном поведении. Так когда-то поступал и Филипп, он подолгу гуляя в дальней роще, всегда, возвращаясь, заговорщики мне улыбался, предлагая стать его сообщницей...»
Наши дни. Развалины особняка в имении Ижулевских
– Зачем ты меня сюда привел? – по телу Алексея побежали сотни мурашек. – Кто эта женщина?
Глаза незнакомца с болью смотрели на останки.
– Она была простой цыганкой!
Которая, к несчастью, повстречала одного из Ижулевских. Своей красотой дочь табора пленила сладострастца настолько, что он выкупил её у барона и сделал любовницей. – призрак замолчал. – А через пару месяцев, цыганка надоела богатому и знатному князю, ему уже приглянулась другая!
– Каким образом история этой бедолаги связана со мной? – не вытерпев гнетущей атмосферы, проговорил Лёшка.
– Ты закончишь то, что я делал многие годы! – холодный взгляд зеленых глаз заставил парня вздрогнуть.
Лёша осторожно поинтересовался:
– И чем же занимался призрак?
– Собирал своих родственников в одном месте! – слова о людях, в которых текла одна с ним кровь, незнакомец выплюнул с омерзением и брезгливостью.
– Что это значит? – опешил Секревский. – Ты их всех убил?
– Не совсем, они сами умирали, кто от страха, а кто от голода и жажды! Мне всего лишь оставалось наблюдать за этим!
– Значит, ты один из Ижулевских? – не успел Лёшка договорить, как свет погас. Со всех сторон словно эхо, раздался злой, громогласный голос. – Замолчи! Я ненавижу себя за то, что моим отцом, стал князь. Если хочешь уцелеть, не упоминай об этом никогда!
Сильный ветер поднял в воздух клубы пыли, накопившейся за сотни лет. Под натиском урагана, который неведомо откуда возник в помещении, стены готовы были сложиться, как карточный домик.
– Ладно, успокойся! Обещаю, что не упомяну больше о твоей родне! – прокричал, упав на пол, Секревский.
Всё стихло, так же неожиданно, как и появилось.
– Да ты ещё тот псих! – отплевываясь, Алексей со стоном поднялся на колени. – Когда узнал, что папаша второй раз женился, я тоже бушевал, но не настолько же! Прости, если останусь здесь, упаду в обморок, давай выбираться!
Секревский, кашляя, поплёлся к выходу.
Уже на улице, Алексей начал приводить себя в порядок. Его одежда, засыпанная известью и глиной, имела плачевный вид. На голове свисали косы из паутины. Даже ресницы и те были припорошены чем-то белым.
– Вот это называется, прогулка! Подышал свежим воздухом!
– Хватит ворчать! Жив и будь счастлив! – прислонившись к стволу огромного бука, стоял призрак, вполне смахивающий на живого человека. Он с улыбкой наблюдал за Лёшей.
– Успокойся! От твоих действий зависит жизнь брата! – улыбаясь проговорил гость. – Мне нужна твоя помощь! И просто так я не уйду!
***
Из воспоминаний
– Штефан, не нужно плакать! Запомни, мама очень тебя любит! Но с отцом жизнь будет лучше! – молоденькая цыганка пыталась оторвать от своей юбки трехлетнего мальчугана, с ярко-зелёными, как весенняя зелень, глазами. Упрямые ручонки, словно предчувствуя долгую разлуку, не хотели отдавать цветастый клочок ткани.
– Да, что ты возишься! Думаешь, у меня больше дел нет, лишь стоять здесь и слушать твои причитания? – высокий мужчина, с такими же изумрудными, как и у ребенка глазами, выхватил мальчишку из рук матери. – Я забираю его, больше не попадайся ни мне, ни ему!
Упав на колени, женщина завыла от горя. К ней подошла древняя как мир старуха, и поглаживая несчастную мать по голове, проворчал:
– Когда-то ты увидишь сына! Да только ваша встреча будет предвестницей конца!
ГЛАВА 7
Имение Ижулевских – Чистяковка. Князь Евгений Владимирович
После гибели жены и еще не родившегося ребенка, князь забросил дела. Поля теперь стояли неухоженными. Обрадовавшись нерадению хозяев, сорняки забили тоненькие ростки посевов, не позволяя несчастным колосками увидеть солнечный свет. Только это мало волновало Ижулевского. Он все дни проводил в комнате супруги. Графин с вином стал единственным свидетелем его горя. Со смертью Оленьки, Евгений томился своим одиноким, жалким существованием. Перебирая платья жены, вдыхая аромат её духов, мужчина пытался вернуться в то время, где нежная ручка гладила волосы князя, слышался тихий, радостный смех.
Однажды, одурманенный горем и выпитым за вечер спиртным, Ижулевский увидел перед собой чуть размытый силуэт покойного Владимира Петровича. Он с укоризной посмотрел на сына, а потом поманил за собой, стал медленно удаляться. Не понимая, что же он делает, Евгений вскочил на ноги, и не одевшись, помчал за призраком. Куда князя привело видение, догадаться не составит большого труда. Березовая роща забрала свою очередную жертву.
***
1836 год. Имение Ижулевских – Чистяковка. Князь Петр Кириллович – дед Евгения Владимировича
Петр Кириллович Ижулевский, доблестный дворянин и единственный наследник многомиллионного состояния, был любимчиком Петербургского общества. Родители, у которых подрастала на выданье юная красавица, а возможно и не одна, считали своим долгом непременно заполучить молодого человека к себе на именины или на званый ужин. Они вылавливали Петра Кирилловича где только могли. С самого утра записки с приглашениями сыпались на голову несчастного князя. У ворот его особняка поочередно выстраивалась длинная очередь из посетителей. Прогуляться в тишине парка для Ижулевского стало несбыточной мечтой. Быстро утомившись от такого внимания к своей персоне, князь перебрался в самое отдаленное от Петербурга имение – Чистяковку. Там любимец женского пола, не обременяя себя обязательствами, зажил довольствуясь обществом жён старых рогоносцем, да вдов. Больше всего, Петру Кирилловичу нравились молоденькие, пылкие цыганочки, которые не раз останавливались табором на его землях.
Красавица Динара сразу же запала в душу Ижулевского. Стройная, с черной, как смоль, копной длинных волос, с карими, жгучими глазами, девушка выделялась на фоне своих товарок. Уплатив барону за его дочь приличную сумму, князь поселил любовницу у себя в имении. Слухи о неподобающих прихотях Петра Кирилловича нисколько не волновали хозяина Чистяковки.
Неопытная Динара всем сердцем полюбила красивого, зеленоглазого Петю. Она с пылкостью отвечала на страсть Ижулевского, отдавая ему душу и тело. Так прошли знойное лето и осень. С началом холодов, любовь князя почему-то стала угасать. Преданный взгляд девушки теперь только раздражал, молодой человек томился в обществе юной цыганки.
***
1870 год. Имение Дубовое, владения князя Огульцова
Всю ночь шёл дождь. Поднявшийся ветер с такой силой раскачивал старые тополя, что Глеб слышал их скрип и жалобные стенания. Наследник князя, не отрываясь ни на минуту, с жадностью проглатывал найденный в Чистяковке дневник. В начале, бесхитростное детское повествование парень посчитал полнейшей чушью, но прочитав с десяток страниц, уже не мог отвести глаз от стертых временем страниц.
«Мисс Анжу твердит, что настоящая леди не должна, увидев страшный сон, с воплями стучаться к отцу в комнату. Такое поведение ужасно неприлично, но мне все равно. Лишь горячие, шероховатые руки папеньки могут заставить отступить страх. Только его родной голос способен отогнать ночное чудовище.
Брат, со вчерашнего дня, сильно заболел. Он, никого не слушая, плавал в озере, а под вечер у шалопая, как назвал Володю отец, узнав о случившемся, начался сильнейший жар.
Меня к брату теперь не пускают, а бродить одной в огромном, неуютном доме очень скучно.
К Владимиру пригласили доктора в огромных, толстых очках. Он, важно расправив тощие плечи, прошел мимо меня, даже не повернув голову на приветствие и поклон».
Громкий стук в дверь заставил Глеба подпрыгнуть на месте. Недовольно поджав губы, он сполз с кресла и пошел открывать.
– Что у тебя приключилось? – на пороге стоял взволнованный Михаил, он внимательно осмотрел друга с ног до головы.
– А должно было что-то произойти? – Глеб с раздражением пожал плечами.
– Служанка принесла тебе завтрак, но не смогла достучаться до молодого господина! – последние слова Миша произнес, передразнив картавившую девчонку. – Князь разволновался и послал меня проверить всё ли хорошо у его отпрыска!
– Странно, но я ничего не слышал! – Глеб отступил назад, пропуская приятеля в комнату.
– Ты все же решил прочитать книжку? Не может быть! – Мишка подцепил рукопись двумя пальцами и поднял её над столом.
– Немедленно положи на место, слышишь! – подбежал к нему хозяин найденного опуса, и выхватил полуистлевший журнал из рук Михаила.
– Да-а, никогда не видел, чтобы на людей так губительно влияло чтение! Глеб, может, не стоит этим увлекаться, у тебя и так характер не мёд, а если начнёшь на всех кидаться из-за книг, то и вовсе страшно будет жить в одном доме!
– Очень остроумно! – пряча под одеяло недочитанные записи, проговорил Глеб. – Передай отцу, что со мной всё в порядке! А теперь проваливай, я хочу спать! – парень бросил подушку прямо в лицо друга.
– Ну что же, валяться в постели до самого вечера, это больше на тебя похоже! – с такими словами Миша направился к двери, метко вернув Глебу его подарок.
Князь открыл дверь и прошел в кабинет. За хозяином, на почтительном расстоянии, следовал секретарь.
– Что ты скажешь по этому поводу? Только не ври, выгораживая моего сына! – строгие глаза холодно смотрели на Михаила.
Проглотив комок в горле, парень подал князю тонкую папку.
***
Наше время
– Зачем мы снова едим к этим развалинам? И где мой брат? – Алексей хмуро посмотрел на пассажира.
Так как Секревский был начинающим водителем, стоило ему отвлечься, как машину повело в сторону. Только Лёшка выровнял руль, а впереди уже показался пост ГАИ. Пришлось притормозить у обочины. Формальные вопросы, проверка документов, выписанный штраф, всё это не расстроило парня. Его удивило и обескуражило выражение лица инспектора, когда Алексей сказал, что они с приятелем направляются в деревеньку, расположенную поблизости. Гаишник как-то странно посмотрел на водителя, потом на сиденье рядом, и пожал плечами:
– Шутник вы, оказывается! И как зовут вашего воображаемого друга? – инспектор отдал бумаги, козырнул и спешно отошёл к другому любителю быстрой езды.
– Что это значит? Он не заметил пассажира! – испугался Лёшка. – Я один вижу тебя?
Незнакомец лишь улыбнулся.
– Ни поеду дальше, если не ответишь!
Зелёные глаза с угрозой взглянули на свою жертву.
– Хочешь, чтобы брат остался живым – поедешь!
Когда показалась разрушенная усадьба, незнакомец тяжело вздохнул:
– Сколько же ты будешь меня притягивать к себе? – чуть слышно прошептали губы. Потом, не открывая двери, призрак покинул машину.
Лёшка, увидев, каким манером, его собеседник выбрался, замер с открытым ртом. В голове несчастного билась предательская мысль – бежать отсюда!
Словно прочитав её, зеленоглазый развернулся.
– Убежишь, Стас умрёт!
Как выползал из авто, потом шёл следом за призрачным шантажистом, в памяти Алексея не сохранилось. Только когда под ногами захрустело битое стекло, а дорога повела куда-то вниз, пленник осмотрелся по сторонам. Черный, узкий туннель маячил впереди. Дневной свет почти не попадал в помещение, лишь на самом верху, под закопченным потолком виднелось крошечное окошко.
– Пойдём дальше, не стой! – послышалось у самого уха Лёши.
Вздрогнув, Секревский гневно выпалил:
– Слушай, раз уж я тебе для чего-то понадобился, то не мог бы ты меня не пугать?
Помру ненароком, проку будет мало!
Высокий силуэт возник прямо перед Алексеем.
– Может, я обманул, заманил, чтобы убить, такие мысли не приходили в голову? – по-прежнему безмятежно улыбаясь, протянул неизвестный.
Лёшка кивнул:
– Конечно, приходили, но если бы тебе хотелось меня укокошить, я давно был бы мертв. Ведь мы провели вместе почти целый день! – рассудительно изрёк Секревский.
– Больше суток, неужели забыл нашу вчерашнюю поездку на машине Стаса?
Лёша побледнел как мел.
– Это был ты? Но, что же с моим братом? – в глазах парня появился страх. – Он ещё жив?
Не удостоив собеседника ответом, призрак махнул головой, мол, иди вперёд.
– Нет, никуда не пойду, пока не узнаю, что со Стасом! Хоть убей, не сдвинусь с места!
– Прекрати искушать, поверь, для меня забрать чью-то жизнь, не составит труда! Но твоя смерть ничего не даст, я давно хочу покоя! Именно в этом мне нужна помощь!
– Так что я должен сделать? Раскопать твою могилу? – шутливо спросил Алексей.
– У меня её нет! – монотонно, словно механическая машина, отчеканил силуэт.
– Подожди, тогда, где тело, ведь оно наверняка было? – ничего не понимая, пробормотал Лёшка.
– Скоро увидишь! Спускайся!
Тяжелая железная дверь со страшным скрипом немного поддалась натиску Секревского.
– Ну и запах! Здесь, наверное, не проветривали тысячу лет! Воздух спертый, как в бочке! – зажав рукой нос, парень двинулся дальше. – Я не вижу в темноте!
Неожиданно посреди комнаты вспыхнуло пламя, хорошо осветив помещение. Перед глазами Алеши предстала жуткая картина.
Из каменной стены торчали два массивных крюка, на них, подвязанная за руки свисала женщина. Точнее, то что осталось от замученной пленницы. Высохшая кожа плотно, словно перчатка, обтягивала скелет, пустые глазницы уставились в пол. Лохмотья, бывшие когда-то платьем, теперь свисали трухлым коконом.
– Кто это? – Алексей попятился. – Где мы находимся?
Призрак уселся у ног мумии.
– Страшно? Глупый мальчишка, ты не сможешь даже представить, как было жутко ей знать, что никто не придет на помощь! Что она, в самом расцвете сил, должна медленно умирать, никогда больше не увидев дневного света!
ГЛАВА 8
1870 год. Дом Глеба Огульцова
«... Сегодня первый день осени. Но на улице по-прежнему стоит духота. Жившие на заднем дворе куры, больше часа купались в
пыли, а теперь лежат в густой тени орешника и мирно дремлют. На меня эта картина начала навивать дремоту. Поэтому, уловив аппетитные ароматы сдобы, я плетусь на запах. Молли, наша кухарка, втайне от отца, напекла гору пирожков и сложила их при мне в корзину. На вопрос, куда она их понесёт, моя любимица приложила палец к губам и подмигнув, тихо вышла.
Я, снедаемая любопытством, направилась следом. Накинув на голову темный платок, уже немолодая, грузная стряпуха, припадая на одну ногу, прошла двор и, открыв заднюю калитку, нырнула в проем. Раздался скрип колес, тихое ржание лошадей, а через минуту всё стихло.
Так продолжая стоять у щели между досками забора, я не могла пойти назад. Девятилетней, шустрой девочке непременно хотелось разгадать тайну Молли».
Глеб, зевая во весь рот, все же продолжал читать. Дневник ребёнка, написанный просто, без лукавости и преувеличений, полностью увлек парня. Перед его мысленным взором возник портрет девчушки с живыми, карими глазами, вздернутым носиком, и по-детски припухлыми губками. Любознательность автора и привычка записывать всё, что произошло за день, помогли Глебу окунуться в атмосферу прошедшей жизни владельцев Чистяковки.
«...Рара(фр) говорит, что врать нехорошо, это не приличествует девушке из знатного семейства. Нана же, прижав палец к губам, требует от меня молчать о её странном поведении. Так когда-то поступал и Филипп, он подолгу гуляя в дальней роще, всегда, возвращаясь, заговорщики мне улыбался, предлагая стать его сообщницей...»
***
Наши дни. Развалины особняка в имении Ижулевских
– Зачем ты меня сюда привел? – по телу Алексея побежали сотни мурашек. – Кто эта женщина?
Глаза незнакомца с болью смотрели на останки.
– Она была простой цыганкой!
Которая, к несчастью, повстречала одного из Ижулевских. Своей красотой дочь табора пленила сладострастца настолько, что он выкупил её у барона и сделал любовницей. – призрак замолчал. – А через пару месяцев, цыганка надоела богатому и знатному князю, ему уже приглянулась другая!
– Каким образом история этой бедолаги связана со мной? – не вытерпев гнетущей атмосферы, проговорил Лёшка.
– Ты закончишь то, что я делал многие годы! – холодный взгляд зеленых глаз заставил парня вздрогнуть.
Лёша осторожно поинтересовался:
– И чем же занимался призрак?
– Собирал своих родственников в одном месте! – слова о людях, в которых текла одна с ним кровь, незнакомец выплюнул с омерзением и брезгливостью.
– Что это значит? – опешил Секревский. – Ты их всех убил?
– Не совсем, они сами умирали, кто от страха, а кто от голода и жажды! Мне всего лишь оставалось наблюдать за этим!
– Значит, ты один из Ижулевских? – не успел Лёшка договорить, как свет погас. Со всех сторон словно эхо, раздался злой, громогласный голос. – Замолчи! Я ненавижу себя за то, что моим отцом, стал князь. Если хочешь уцелеть, не упоминай об этом никогда!
Сильный ветер поднял в воздух клубы пыли, накопившейся за сотни лет. Под натиском урагана, который неведомо откуда возник в помещении, стены готовы были сложиться, как карточный домик.
– Ладно, успокойся! Обещаю, что не упомяну больше о твоей родне! – прокричал, упав на пол, Секревский.
Всё стихло, так же неожиданно, как и появилось.
– Да ты ещё тот псих! – отплевываясь, Алексей со стоном поднялся на колени. – Когда узнал, что папаша второй раз женился, я тоже бушевал, но не настолько же! Прости, если останусь здесь, упаду в обморок, давай выбираться!
Секревский, кашляя, поплёлся к выходу.
Уже на улице, Алексей начал приводить себя в порядок. Его одежда, засыпанная известью и глиной, имела плачевный вид. На голове свисали косы из паутины. Даже ресницы и те были припорошены чем-то белым.
– Вот это называется, прогулка! Подышал свежим воздухом!
– Хватит ворчать! Жив и будь счастлив! – прислонившись к стволу огромного бука, стоял призрак, вполне смахивающий на живого человека. Он с улыбкой наблюдал за Лёшей.
