Часть 1
И врата откроются
– Мне нужна ваша помощь!
Фраза эта довольно часто звучала под расписными сводами Национальной библиотеки и исходила в основном из уст растерянных посетителей, заплутавших в извилистых мрачных коридорах, что связывали между собой тематические залы, от пола до потолка уставленные книгами. Но никогда еще с подобной просьбой не обращались ко мне в моем собственном кабинете, который располагался на максимальном удалении от людской суеты. И в особенности удивительно было слышать ее от столь юной и прелестной особы, что почтила меня визитом.
По утрам я не раздвигал шторы на окнах, чтобы облегчить себе переход от сна к бодрствованию, что, признаться, всегда давалось мне нелегко, и потому появление нежданной гостьи слегка меня напугало, как и ее встревоженный звенящий голосок.
– Доброе утро, мисс. Я могу вам чем-то помочь?
По правде говоря, мне сразу же стоило отправить юную леди к младшим библиотекарям, в чьи обязанности как раз и входила работа с читателями, однако по неизвестной мне причине, я этого не сделал.
– Если вы тот самый Альберт Корвинус, то да, – девушка уже достаточно успокоилась, чтобы справиться с голосом, однако от меня не укрылось то, как нервно тонкие пальчики теребили бархатную сумочку. – Прошу меня простить за вторжение, но дело совершенно безотлагательное!
Я указал гостье на кресло и подкрутил рычажок газового рожка. В кабинете стало гораздо светлее, и я смог разглядеть незнакомку. Напрасно я принял ее за девицу, хотя, безусловно, она была очаровательно молода, что подчеркивалось хрупкой, почти кукольной фигурой и небольшим ростом. Платье ее, жемчужно-серое, строгое, с высоким воротничком, при всей его кажущейся скромности пошито было из дорогой бархатистой тафты и отвечало всем модным веяниям нынешнего сезона. Определённо, моя посетительница обладала как отменным вкусом, так и устойчивым материальным положением.
– Меня зовут Дженнифер Адамс, мой отец один из акционеров банка "Адамс и Ливингстон", – присев на краешек кресла, представилась мисс Адамс. – Вчера произошло нечто ужасное, мистер Корвинус, просто ужасное. Украли нашу семейную реликвию!
Тут я вынужден был прервать рассказ:
– Это Национальная библиотека, мисс. Вам следовало обратиться в Генеральную жандармерию, раз ситуация настолько серьезна. Почему вы пришли ко мне?
Интерес к ее персоне у меня порядком упал, и я мысленно начал уходить в дела, для меня более важные. Например, сегодня я собирался посвятить время чтению нового исторического трактата по культуре царства Кум. Слышал, автор описал весьма прелюбопытные ритуалы...
В васильковых глазах мисс Адамс заблестели слезы, благо, воспитание не позволяло ей разрыдаться при постороннем мужчине. Я, как и любой другой джентльмен на моем месте, не выносил женских слез, они, как ни какое другое женское оружие, показывали нам всю нашу слабость. На время о трактате придется забыть.
– Я много слышала о вас. Кто как не главный специалист по редким изданиям во всем Королевском Содружестве может найти и вернуть уникальную книгу.
– Уникальную книгу? – кажется, я начинал понимать, что за шестое чувство заставило меня выслушать мисс Адамс. – В чем же ее уникальность, позвольте спросить?
Девушка приосанилась и тоном профессионального лектора начала объяснять:
– Мои предки из поколения в поколение заносили в нее семейные легенды и предания на протяжении более чем семисот лет. Знаете, их накопилось просто удивительно много. Что-то вроде летописи, только большая часть изложенных событий, к сожалению или к счастью, вымышлены. Адамсы хранили ее веками, и вот вчера она пропала. Прошу вам, мистер Корвинус, помогите!
Отрадно было видеть столь искренние переживания о литературном произведении в наш век науки и пара, но сама мисс Адамс произвела на меня отталкивающее впечатление, несмотря на миленькое кукольное личико.
– С чего бы? – спросил я, изучая, как меняется выражение ее лица. Куда подевалось отчаяние в блестящих глазах и трогательно дрожащие губки? Мисс Адамс прищурилась и смотрела на меня в напряженном ожидании. – Вы точно ошиблись дверью, точнее, зданием. Жандармерия в двух кварталах отсюда.
– Мне нужны вы! – заявила она и стиснула на коленях кулачки.
Признаться, тут и я опешил:
– Мисс! Будьте поосторожнее со словами, вас могут неверно понять, а это не всегда заканчивается хорошо.
– Помогите мне, – почти потребовала она. – Я заплачу столько, сколько потребуется, у моей семьи много денег. Или вы боитесь не справиться?
Она била не наугад. Наши взгляды встретились, и не знаю, что увидела мисс Адамс, но мне кажется, что я увидел себя.
– Почему именно я? Кто вам посоветовал обратиться именно ко мне?
– Я отказываюсь отвечать, – качнула головой девушка и поднялась. – Так вы справитесь или нет? Если нет, я поищу другого человека.
Я мог бы отказаться. Мог бы, но… Дело вовсе не в том, что она засомневалась во мне, скорее в том, что я не мог уступить именно этой девушке. Сочтите меня упрямым бараном, но напор, с которым мисс Адамс вела дела, разбудил во мне желание соперничества. Она задала мне задачку, а я решу.
Заверив ничуть не удивленную девушку, что в конце рабочего дня непременно нанесу визит ее отцу в особняк на Литтл-роуд, я указал ей на дверь, и на этом мы распрощались.
Едва за гостьей закрылась дверь, как я погасил свет и в сумраке тесного, заставленного безделушками кабинета опустился в кресло спиной к окну. Меня ждал, бесспорно, непростой и интересный день, и минутами темноты и покоя следовало насладиться с полной отдачей. Я закрыл глаза и погрузился в состояние, кое сам назвал "активным сном", когда тело предается блаженному расслаблению, а мозг уже включился в работу.
Через сорок минут я был полностью готов ко всем неожиданностям наступившего дня.
Гул большого города звучит истинной музыкой для того, кто может ее услышать. В протяжных гудках паромобилей, скрежете железных постовых, тиканье Часов на площади Трёх Корон, диковинной смеси диалектов и языков настоящий горожанин услышит стук сердца Столицы, в хитросплетении мощеных улочек и аккуратных проспектов с рядами газовых фонарей, в артериях узких мутных каналов увидит кровеносную систему живого организма, что именуется Городом с большой буквы.
Я покинул Национальную библиотеку раньше положенного, впрочем, не было никого, кто бы мог поставить мне это в упрек. Как я уже упоминал, должность моя была в своем роде уникальной, и сам по себе я был довольно, без лишней скромности, уникален и потому не считал нужным соблюдать общий трудовой распорядок. Сегодня у меня возникло редкое, не свойственное мне желание воспользоваться услугами общественного транспорта, и я запрыгнул на нижнюю ступеньку отъезжающего омнибуса. Мысли о летописи семьи Адамс и, признаться, в неменьшей степени о самой мисс Адамс, засели в моей голове прочно, и куда бы я не направился и чтобы не предпринял, все равно возвращался к ним. Я хотел их увидеть. Часы на площади Трёх Корон пробили пятнадцать часов – время не самое подходящее для официальных визитов, впрочем, как и для дружеских, однако любой, кто знает Альберта Корвинуса, без сомнений скажет, что тот не остановится перед такой ничтожной преградой, как правила этикета. И все же не стоит думать, будто я вовсе не знаком с ними, и потому сошел на остановке квартала Вест-Энд, островке спокойствия посреди бушующего моря многонациональной толпы и бездушных механизмов. В доме под номером тридцать один на Олд-стрит я сменил костюм на более элегантный, в модную нынче клетку, и, тщательнейшим образом побрившись и уложив темные волосы парфюмерным гелем, завязал их лентой в тугой хвост. Накинул легкий плащ и, спустившись в вестибюль, вызвал по телефону кеб.
В сложной сети кварталов и улиц некоторые выделялись особым образом. Место, куда лежал мой путь, отличалось от многих не столько внешней благопристойностью, ухоженностью садов и парков, но и непомерным числом охраны. Во время вынужденной остановки в Конном переулке мимо кеба прогрохотал огромный механический человек, груда металла, непостижимым образом скрепленного в подобие человеческой фигуры на длинных шарнирных ногах. В груди монстра раскаленных углем мерцал кристалл-сердце, насколько я знал, а механика все же лежала вне круга моих интересов, он выполнял роль управляющей матрицы и заставлял удивительного постового двигаться и выполнять команды. Прогресс шагал по миру семимильными шагами, и, по моему личному мнению, не всегда это было во благо.
Особняк Адамсов, судя по всему, был неплохим вложением многомиллионного состояния его владельцев. Бело-голубой мрамор колонн, поддерживающих белокаменное крыльцо – дань архитектурным традициям эпохи Пяти Войн. В обе стороны от него расходились трехэтажные крылья с рядами широких арочных окон, забранных на первом этаже ажурной металлической решеткой. В солнечном свете и в зелени подступающего сада дом казался невесомым, как фата моргана.
– Мисс Адамс ожидает меня, – с милой вежливой улыбкой я протянул дворецкому свою карточку. Мисс Адамс приняла меня без промедления, и выглядела куда более привлекательно и свежо, чем при первой нашей встрече сегодняшним утром.
– Я не ждала вас так скоро, мистер Корвинус, – она лично провела меня в уютную маленькую гостиную и усадила на софу. – Что вы решили? Поможете мне? Может, вам стоит для начала взглянуть на место... пропажи?
– Кражи, вы хотели сказать, – безжалостно перебил я. – Раз уж вы упорно не желаете сообщать в жандармерию, то я, пожалуй, в первую очередь побеседую с вашим отцом. Представите меня?
По лицу девушки пробежала легкая тень беспокойства и притаилась на дне изумительной синевы глаз. Я решил дать ей время все обдумать и принять верное решение, однако в этот момент двери гостиной распахнулись, и зычный голос дворецкого пригласил меня в кабинет хозяина. Мой визит не остался незамеченным.
В дверях я столкнулся с молодым человеком лет двадцати или двадцати трех с модно уложенными на косой пробор серовато-русыми волосами, который, будто нарочно, преградил мне дорогу.
– Вы тот самый знаменитый специалист, которого наняла Дженни? – весьма грубо поинтересовался он, все так же блокируя проход своим тщедушным телом.
– А у вас рубашка грязная, – я указал на измазанные в чем-то черном и неприятно пахнущем манжеты его сорочки и, воспользовавшись его замешательством, покинул гостиную.
– Осторожнее, мистер Корвинус, – бросил мне в спину грубиян. – Адамсы – семья с непростой историей. Чужие секреты бывают довольно неприятными.
Я без слов вошел в кабинет, решив до поры до времени не вступать ни в какие конфликты, но, видит Бог, Альберт Корвинус обид не забывает.
Мистер Адамс встретил меня куда более радушно, чем можно было бы ожидать от солидного джентльмена его положения и капитала. После короткого, твердого рукопожатия, он предложил мне виски и, получив отказ, перешел к делу:
– Мистер Корвинус, мне известно, ради чего вы здесь. Моя дочь Дженни, вероятно, не совсем точно описала вам ситуацию. Ох уж эти женщины, сначала делают, а после думают, – банкир деланно вздохнул и отпил из своего бокала. Мне его интонация и жесты показались несколько нервными.
– Вам раньше приходилось заниматься подобными делами?
Я заверил его, что имел счастье отыскать и вернуть в Национальную библиотеку несколько весьма редких букинистических экземпляров, умолчав, тем не менее, о том, что эти самые издания ушли не дальше чем до первого же неосторожного коллекционера.
– В таком случае, мистер Корвинус, я могу вам довериться. Летопись украли. Нагло и беспринципно.
– Вы уверены, что прислуга просто не переложила ее на другое место?
Но мистер Адамс был непреклонен:
– И речи быть не может! Книга хранилась в сейфе, код от которого знаем только мы с Дженни.
– Простите, а ваша супруга, миссис Адамс?
Я как раз украдкой любовался портретом изысканной дамы в горностаевом манто, что висел на стене за спиной хозяина. Похожая картина украшала гостиную, но на ней дама была изображена в вечернем платье нежно-голубого цвета. Мистер Адамс проследил за моим взглядом. Лицо его некрасиво сморщилось, глаза влажно заблестели. Он отвернулся от меня и тихо сказал:
– Моя дорогая Жаклин трагическим образом ушла из жизни, когда Дженни было всего десять. Железнодорожная катастрофа.
Я извинился за свое излишнее любопытство.
– Что вы, мистер Корвинус, дело давнее. Наша семья уже много веков ведет своеобразную летопись, фиксируя для потомков наши фамильные предания, легенды. Знаете, у древних родов накапливается множество... скажем так, занимательных историй.
При этом он посмотрел на меня весьма многозначительно, будто бы оценивая, правильно ли я понял его слова. Что касается древности рода, то тут мне нечем было похвалиться, но проницательностью и цепким умом предки меня не обделили.
– Еще раз прошу прощения, если чем-то задену ваши чувства, – я поймал бегающий взгляд собеседника и заставил смотреть только на меня. – Но я палец о палец не ударю, пока вы не скажете мне, какого рода истории, как вы соизволили выразиться, содержаться в похищенной книге.
– Молодой человек, да как вы...
– Не такой уж молодой, если на то пошло, – я не дал ему договорить. – Ваш ход.
Лицо банкира пошло гневными пятнами. Он то раскрывал рот, то вновь закрывал, возмущенно тряся вторым подбородком. Будь на моем месте человек, более обремененный приличиями, то он непременно ушел бы ни с чем и, вероятнее всего, в сопровождении жандармов, однако, как я не устаю замечать, есть в моем взгляде некая магия, хотя в данном случае, в мою пользу в первую очередь сыграло бедственное положение Адамсов.
– Скажите ему, папа!
Дженнифер Адамс ворвалась в кабинет и застыла посреди комнаты, непоколебимая и прекрасная, с раскрасневшимся личиком и упрямо сжатыми карминными губами. И добавила, обращаясь уже ко мне:
– Мне жаль, что пришлось скрыть всю правду, но иначе вы бы никогда не согласились нам помочь.
Я промолчал. Воздух в кабинете с каждой секундой накалялся все больше, потрескивал от напряжения, щедро разлитого в нем, и я сам себе вдруг показался ничтожно малым под перекрестным огнем двух горящих взглядов. Я уже знал, кто выиграет, и просто дожидался результата, который не заставил себя ждать.
– Ты права, детка, – сдался мистер Адамс и, устало откинувшись на спинку кресла, промокнул испарину накрахмаленным белым платком. – Я так устал, милая... Не могла бы ты...
Я покинул кабинет с чувством легкой брезгливости. Безусловно, мистер Адамс мог быть человеком недюжинных деловых качеств, однако мне было ясно как день, кто в доме главный.
– Идемте, мистер Корвинус, я покажу вам хранилище.
Она загремела связкой ключей, мы спустились по узкой крутой лестнице на цокольный этаж, и девушка отперла дверь, блестящую в искусственном свете металлической поверхностью.
Я проработал в Национальной библиотеке более десяти лет, медленно, но неуклонно перебираясь с одной должности на другую и пройдя путь от младшего библиотекаря зала сентиментальной литературы до ведущего (и единственного) специалиста по редким изданиям, и повидал множество хранилищ на своем веку, но мисс Адамс удалось удивить даже меня.
