По просьбе Управляющего пострадавшей зоны архиепископ выделил пару десятков послушников со спецтехникой в помощь спасателям для разборов завалов и спасения людей.
На этом фоне вызывало огромную тревогу полное отсутствие связи с Великим и молчание околоправительственных кругов по поводу местонахождения и состояния Правителя.
Но и на этом неприятности не закончились. Военные сообщили, что космическим оборонным щитом зафиксирован выброс энергии, генезис которой неизвестен. Из глубокого разлома скалы в небо ударил узкий голубой поток, сбил спутники пси-пояса с геостационарной орбиты, прошёл орбиту Луны и изменил траекторию астероида, до этого успешно пролетавшего мимо, и теперь он, стремительно наращивая скорость, приближается к Земле, угрожая всепланетной катастрофой.
Решение по данному вопросу нужно было принимать оперативно. Командующий космическим оборонным щитом генерал Горский заявил об отсутствии связи с правительством и обратился в архиепископию. Прикрывшись архиерейским благословением на использование термоядерного оружия для устранения астероида, военные приступили к подготовке удара.
«Похоже – апокалипсис...» — с грустью подумал архиепископ, сожалея, что недолго удастся пожить в новом теле. Но не всё было так плохо. Он ещё надеялся.
За долгие годы болезни он привык к мысли о смерти и поэтому долго не горевал. Он верил, что Господь не попустит гибели мира, и военные как следует напрягутся и устранят угрозу. Взял себя в руки, ведь дела на сегодня ещё не кончились.
Предстояла встреча с послом от агломерации Византии, на которую собрались генералы, главы федераций, репортеры. Тема беседы – достижение мира и согласия там, где ещё слышно эхо двухлетней антитеррористической спецоперации. И простым такой разговор не назовёшь. В итоге – подписание соглашения об увеличении числа капелланов Истинной церкви в «серой» зоне для контроля нравственности миротворческого контингента.
Только внутри магнекара, летящего в ядре вооружённого кортежа, он смог расслабиться и немного отдохнуть. Его недолгую дрёму прервал отчаянный крик... тот самый последний крик Александра... Арсений от ужаса взмок, и уже до самой резиденции он не мог сомкнуть глаз.
А ночью пришли кошмары. Лишь только закрывал глаза, как снится: то поток ослепиптельного света с неба разливается по земле, поглощая всё на своём пути; то какие-то вооружённые черти лезут в окно. И тогда он вскакивал с колотящимся в горле сердцем, чтобы проверить: все ли окна заперты, и выглядывал в узкую щелочку между плотными портьерами, нервно провожая глазами боевых дронов, облетающих по периметру резиденцию.
Под утро, едва он успокоился и забылся крепким сном, пришла ОНА. Без предупреждения. Арсений моментально проснулся и резко приподнялся на локте. Оставив свиту за дверью, она дерзко вошла в его спальню. Голограмма платья при прохождении контура защиты на входе дала сбой и замерцала, на считанные мгновения обнажив её женские формы.
Молодое тело Арсения неожиданно для него самого отозвалось вспышкой жара, дыхание сбилось, разум вскипел и не мог защититься молитвой. Жуткое, совершенно жуткое искушение для монаха! Его состояние не осталось незамеченным – прекрасное лицо искусительницы осветилось победной улыбкой.
Она скинула туфли и, медленно переступая по ковру тонкими босыми ножками, направилась прямиком к нему и уселась на краешке огромной постели. Блики платья превратили стены, лепной потолок и белизну постельного белья в мерцающую галактику, в центре которой друг напротив друга плыли мужчина и женщина.
Арсений нащупал под подушкой рукоять пистолета, при этом бормоча:
— Дивная госпожа Дживана... Вы здесь... у меня?.. Что происходит?..
— Вы-со-ко-пре-ос-вя-щен-ней-ший вла-а-адыка! — томно пропела она. —Я просто хотела, чтобы ты узнал об этом первым. Сегодня ночью скончался Великий... и Великой стала... Я.
Страшные вести... Худшие предположения оправдывались... Но та, что произнесла эти слова, была так прекрасна и так восхитительно пахла, что у молодого архиепископа дрожали ноздри и кружилась голова. В оцепенении он смотрел на её мерцающие в сумраке спальни губы.
— Великий не мог умереть... — наконец, справившись с шоком, прошептал он. — Великий – бессмертен!
Она залилась золотым с волнующей хрипотцой смехом.
— Нет, он не бессмертен. Ведь бессмертие – это не вечная жизнь. Его бессмертие обеспечивалось смертью других. Мы просто не дали ему нас убить.
«Заговор», — успел подумать Арсений, и в этот момент она перевела мечтательный взгляд на его обнажённый торс и еле заметно наклонилась к нему. Он всем телом отпрянул, натягивая до шеи тонкое белоснежное покрывало.
— Вы... вы его... — начал он, задыхаясь, но она перебила:
— Да. Мы избавились от него. Так же, как и ты избавился от своего конкурента архиепископа Григория, а этот старичок был нашим хорошим другом. Но я простила это тебе. Мы с тобой всё сделали правильно: кончилось время вековых стариков, настало время вечно молодых.
— Что тебе надо?.. — прохрипел Арсений.
— Прежние Великий и Владыка между собой были едины. Это был катехон 57 – союз, удерживающий мир от разгула зла и тотального терроризма силой, превосходящей всякое зло. Теперь Великая – я, а Владыка – ты. Я пришла заключить с тобой союз. Союз крепкий, нерасторжимый, сладкий, вечный... брачный союз.
Она потянулась к горлу и сняла ожерелье. Платье исчезло, погрузив спальню в полумрак. Дживана забралась с ногами на постель, словно тигрица, подобралась к мужчине на четвереньках и уселась рядом на колени.
Арсений с горящим лицом выхватил из-под подушки пистолет и прижал ствол к её фарфоровому лбу, обрамлённому бриллиантовыми волосами.
— Изыди, нечисть... — сдавлено произнёс он. — Я – монах. Я не позволю.
Она рассмеялась, словно искорки посыпались, томно и тихо произнесла:
— Хорошо. Мне не позволяй. Позволь это себе.
Обеими руками она медленно и бесстрашно обхватила пистолет, оторвала от своего лба, развернула руку Арсения внутренней стороной к себе и поцеловала в запястье. Не останавливаясь, она продолжила покрывать нежными поцелуями вздутое венами от напряжения предплечье. Арсений задохнулся.
— Дживана...
Осторожно, лаская губами каждый палец, высвободила из его сдавшейся руки пистолет и в благодарность за отсутствие сопротивления долгим поцелуем наградила ямочку его ещё пахнущей оружейным металлом горячей ладони, после прижалась к ней щекой.
— Милый Александр... Настоящий катехон – это я и ты...
Она беспрепятственно скользнула к Арсению под одеяло, прижалась к нему всем телом и уютно положила голову на плечо. Мужчина сначала отвернулся от неё и быстро и поверхностно дышал, сжимая в кулаки вытянутые вдоль тела руки.
— Сейчас у нас будет блуд... — прошептал Арсений. — Потом всему конец...
— Какой блуд, батенька? Ты что? — невинно возмутилась Дживана. — Я понимаю, что ты за много лет изголодался до сумасшествия... но если понял, что всей душой в меня влюблён, то причём здесь блуд? Давай на пару деньков убежим от всех?
Она ладонью ласкала ему шею и покрывала поцелуями подбородок. Арсений уже заглядывал в бездну ада и погибал в ней.
— Сейчас мне страшно... Получается, я Ему изменяю... Я согрешаю перед Богом... Горе мне!.. Он оставит меня благодатью Своей...
От него исходил мертвенный холод, глаза наполнялись тьмой. Дживана отчётливо почувствовала его пустоту и вдруг поняла: увы, это не Максимилиан и даже не Ангеларий. Пить тут было совсем нечего. Наоборот, как бы Александр вдруг не стал её пить. И она злобно хмыкнула, щекотнув дыханием ухо.
— Ты так переживаешь, словно впервые грешишь. Разве это первое твоё прелюбодеяние? — Она задумалась, загибая пальцы, вспоминая. — Что так по мне – пятое или десятое.
— Что ты говоришь?! — вскричал Арсений, приподняв голову от подушки. Дживана улыбнулась:
— А разве ты впервые предаёшь чью-то любовь?
Арсений замер, словно окоченел. В следующий миг вскочил с постели и попятился к стене от красавицы, как от свирепого монстра, стаскивая с постели покрывало и судорожно обматываясь им.
Дживана была не просто разочарована, а сильно разочарована, но всё-таки не отказывала себе в последнем удовольствии наслаждаться его испугом и бессилием. Это чуть больше, чем ничего. Ведь того, на что она рассчитывала – не получила. Нового Владыку все почитали за святого, и Дживана мечтала попробовать эту амриту. Увы. Амрита оказалась пустой. Странно... Выходит, Александр не был причастен к сверхъестественной внеземной силе, и весь ажиотаж, который устроил вокруг него голодный истеблишмент – это реакция на обычный дешёвый пиар. Александр – всего лишь пустая обёртка без конфетки; конечно, он был красивым и казался физически очень сильным, но энергетически совершенно бездарным.
К счастью, существовал альтернативный вариант. Дживана с улыбкой томно потянулась во все стороны и уютно устроилась на боку, подперев голову рукой.
— Александр, я всё-всё про тебя знаю! Но просто многое в тебе мне не понятно. А вот любопытно... Так и хочется спросить... Где твои друзья, которые тебя так любили, а ты ради власти предал их на смерть? Где жители посёлка, которые прятали тебя столько времени? Как ты живёшь, зная, что твой покровитель, Владыка Арсений, сделал с полицейскими, которые пытались тебя защитить? Тебе хоть интересно, кому он продал твоего послушника – Максима, и в каком гробу он теперь лежит? А куда ты наладил своего армейского дружка – Савватия? Но это ещё что! Ты вообще интересуешься, живы ли в подвалах твоей резиденции твои верные друзья – Антоний? Серафим? И... Питирим?!
Арсений вздрогнул всем телом, вернулся к постели, мрачно надвинулся на женщину. Та бесстрашно и дерзко вскинулась навстречу ему. Он рывком вцепился в её запястье и протащил по постели к себе. Она даже хохотнула, ожидая, что разъярённый мужчина забудет про своё монашество и жёстко овладеет ею, но он сдёрнул её с постели и поставил перед собой на ноги, держа за обе руки.
— Что ты задумала?! Что ты хочешь от меня?! — яростно прохрипел он. Сила, с которой он её держал, устрашала. Дживана взглянула в его ожесточённое лицо и вдруг не на шутку испугалась его ненависти.
— Я хочу встретиться с Питиримом, — быстро произнесла она и увидела его распахнувшиеся от изумления глаза.
— Что ты хочешь от него?! — Арсений встряхнул нахалку так, что та лязгнула зубами.
— Не твоё дело!! — уже в свою очередь рассвирепела она. — Отпусти меня сейчас же, иначе я прикажу своим преторианцам перебить твою охрану и казнить тебя!!
Они несколько секунд яростно смотрели друг другу в глаза, наконец, Арсений разжал пальцы, и Дживана выскользнула из его хватки и отскочила подальше.
Арсений наклонился, поднял что-то с пола и швырнул в неё. Дживана загородилась руками, и ожерелье, с хрустальным мелодичным звоном стукнулось о скрещенные перед лицом руки и упало на пол.
— На! Надевай свой ошейник и убирайся! Оставь меня в покое!! Моя охрана проведёт тебя к Питириму! Конечно, если он ещё живой...
Покусывая губу, Дживана подняла с пола ожерелье и застегнула его на шее. Голограмма платья тут же обволокла женское тело. Приподняв подбородок, гибкой походкой она неспешно добралась до двери и обернулась, посмотрев на архиепископа. Те слова, которые она собиралась сказать, вдруг застряли у неё в горле.
Он стоял на коленях перед Распятием как потерянный, с болезненным отчаянием на лице, бормотал молитву, свесив голову и опустив мускулистые руки, словно они потеряли силу. Его бесспорно выдающаяся внешность, но с той пустотой, которую она обнаружила у него внутри, больше не значили для неё ничего.
— Тебе почаще надо бы делать это, дорогой. Это нас здорово сблизит. — С насмешкой произнесла она, имея ввиду прежде всего молитву, через которую, как она считала, амриты наполняются силой.
Молодой архиерей понял другое, с отчаянием сжал зубы и, словно раненый зверь, застонал, мотнув головой.
— Александр, остынь, — с наигранной нежностью сказала она. — Я на тебя не сержусь. Мы нужны друг другу. Наш союз остаётся в силе. Да здравствует катехон!
Она кокетливо подмигнула ему и вышла за дверь.
---------------------
ПРИМЕЧАНИЕ
57 — Катехон — (от греч. «Удерживающий») — богословское и политологическое понятие, имеющее корни в христианской эсхатологии: исторический субъект, как правило, то или иное государство, имеющий миссию препятствовать окончательному торжеству зла в истории и приходу Антихриста. Есть и другие толкования, одно из них: «Удерживающий» – благодать Святого Духа, которая будет отнята у людей за всеобщее озлобление и оскудение любви. Происхождение термина: Второе послание к Фессалоникийцам где апостол Павел говорит о невозможности наступления конца мира, пока не «взят от среды удерживающий теперь» (2Фес. 2:7)
Дживана величественно сходила по широкой, устланной красным ковром лестнице резиденции. Справа и слева несли великое служение телохранения преторианцы: двое крепких воинов, вооружённых кинжалами пугио, вышагивали в современных доспехах, но стилизованных под эпоху расцвета Рима. На фоне них даже технологичная форма охранников архиепископа – комбинезоны с капюшонами – смотрелись скромно. Чёрные шлемы преторианцев с порошковым напылением гордо возносили золотые гребни, графитовая матовая броня повторяла выпуклости мускулатуры, на каждой из пластин брони – барельефы батальных сцен, выполненные золотом. Вместо проекционных мониторов шлемов телохранители Дживаны имели стрелковые прозрачные очки.
Начальник охраны архиепископа шёл впереди, указывая дорогу. Остальные монахи сопровождали процессию сзади, что нервировало преторианцев – один из них постоянно оборачивался и наблюдал за ними, держа руку на рукояти кинжала.
Дверь в подпольную тюрьму напоминала дверь в кладовую, однако за ней открывалась металлическая лестница из сетчатых металлических ступеней, освещённых узкими лампами дневного света в стенах.
Потянуло холодом. Один из преторианцев спустился на пару ступеней, осмотрелся и, не найдя ничего опасного, протянул Правительнице руку. У Дживаны закружилась голова, когда она посмотрела через перила далеко вниз, схватилась за его руку, шагнула навстречу и вскрикнула – в ячейках сетки застряли каблуки. Преторианец тут же, словно был уже готов, взял её на руки и, аккуратно ступая, бережно понёс вниз. Лестница гулко загудела от множества шагов, щитки наплечников скребли стены.
Возлежа на могучих руках, как на царском ложе, Дживана спрашивала у монаха, который спускался по лестнице на несколько шагов впереди.
— Сколько они уже здесь?
— Пятнадцать дней.
— Он их вообще кормит?
— Нет, Госпожа. Пленников приказано не кормить и не поить.
Дживана скривилась:
— Вот как?! Сначала мы наблюдали у нашего солдафона принцип «из грязи в князи», а теперь – «убивай всех, кто помнит твоё восхождение»?! Вот подлец! Корчит из себя недотрогу! Играет мускулатурой, распускает руки, обижает слабую доверчивую женщину! Сколько же в нем самодурства и спеси, которые были в том мерзопакостном старикашке! Впрочем, только такого, каков он сам, Арсений и мог избрать себе в Преемники!..
На этом фоне вызывало огромную тревогу полное отсутствие связи с Великим и молчание околоправительственных кругов по поводу местонахождения и состояния Правителя.
Но и на этом неприятности не закончились. Военные сообщили, что космическим оборонным щитом зафиксирован выброс энергии, генезис которой неизвестен. Из глубокого разлома скалы в небо ударил узкий голубой поток, сбил спутники пси-пояса с геостационарной орбиты, прошёл орбиту Луны и изменил траекторию астероида, до этого успешно пролетавшего мимо, и теперь он, стремительно наращивая скорость, приближается к Земле, угрожая всепланетной катастрофой.
Решение по данному вопросу нужно было принимать оперативно. Командующий космическим оборонным щитом генерал Горский заявил об отсутствии связи с правительством и обратился в архиепископию. Прикрывшись архиерейским благословением на использование термоядерного оружия для устранения астероида, военные приступили к подготовке удара.
«Похоже – апокалипсис...» — с грустью подумал архиепископ, сожалея, что недолго удастся пожить в новом теле. Но не всё было так плохо. Он ещё надеялся.
За долгие годы болезни он привык к мысли о смерти и поэтому долго не горевал. Он верил, что Господь не попустит гибели мира, и военные как следует напрягутся и устранят угрозу. Взял себя в руки, ведь дела на сегодня ещё не кончились.
Предстояла встреча с послом от агломерации Византии, на которую собрались генералы, главы федераций, репортеры. Тема беседы – достижение мира и согласия там, где ещё слышно эхо двухлетней антитеррористической спецоперации. И простым такой разговор не назовёшь. В итоге – подписание соглашения об увеличении числа капелланов Истинной церкви в «серой» зоне для контроля нравственности миротворческого контингента.
Только внутри магнекара, летящего в ядре вооружённого кортежа, он смог расслабиться и немного отдохнуть. Его недолгую дрёму прервал отчаянный крик... тот самый последний крик Александра... Арсений от ужаса взмок, и уже до самой резиденции он не мог сомкнуть глаз.
А ночью пришли кошмары. Лишь только закрывал глаза, как снится: то поток ослепиптельного света с неба разливается по земле, поглощая всё на своём пути; то какие-то вооружённые черти лезут в окно. И тогда он вскакивал с колотящимся в горле сердцем, чтобы проверить: все ли окна заперты, и выглядывал в узкую щелочку между плотными портьерами, нервно провожая глазами боевых дронов, облетающих по периметру резиденцию.
Под утро, едва он успокоился и забылся крепким сном, пришла ОНА. Без предупреждения. Арсений моментально проснулся и резко приподнялся на локте. Оставив свиту за дверью, она дерзко вошла в его спальню. Голограмма платья при прохождении контура защиты на входе дала сбой и замерцала, на считанные мгновения обнажив её женские формы.
Молодое тело Арсения неожиданно для него самого отозвалось вспышкой жара, дыхание сбилось, разум вскипел и не мог защититься молитвой. Жуткое, совершенно жуткое искушение для монаха! Его состояние не осталось незамеченным – прекрасное лицо искусительницы осветилось победной улыбкой.
Она скинула туфли и, медленно переступая по ковру тонкими босыми ножками, направилась прямиком к нему и уселась на краешке огромной постели. Блики платья превратили стены, лепной потолок и белизну постельного белья в мерцающую галактику, в центре которой друг напротив друга плыли мужчина и женщина.
Арсений нащупал под подушкой рукоять пистолета, при этом бормоча:
— Дивная госпожа Дживана... Вы здесь... у меня?.. Что происходит?..
— Вы-со-ко-пре-ос-вя-щен-ней-ший вла-а-адыка! — томно пропела она. —Я просто хотела, чтобы ты узнал об этом первым. Сегодня ночью скончался Великий... и Великой стала... Я.
Страшные вести... Худшие предположения оправдывались... Но та, что произнесла эти слова, была так прекрасна и так восхитительно пахла, что у молодого архиепископа дрожали ноздри и кружилась голова. В оцепенении он смотрел на её мерцающие в сумраке спальни губы.
— Великий не мог умереть... — наконец, справившись с шоком, прошептал он. — Великий – бессмертен!
Она залилась золотым с волнующей хрипотцой смехом.
— Нет, он не бессмертен. Ведь бессмертие – это не вечная жизнь. Его бессмертие обеспечивалось смертью других. Мы просто не дали ему нас убить.
«Заговор», — успел подумать Арсений, и в этот момент она перевела мечтательный взгляд на его обнажённый торс и еле заметно наклонилась к нему. Он всем телом отпрянул, натягивая до шеи тонкое белоснежное покрывало.
— Вы... вы его... — начал он, задыхаясь, но она перебила:
— Да. Мы избавились от него. Так же, как и ты избавился от своего конкурента архиепископа Григория, а этот старичок был нашим хорошим другом. Но я простила это тебе. Мы с тобой всё сделали правильно: кончилось время вековых стариков, настало время вечно молодых.
— Что тебе надо?.. — прохрипел Арсений.
— Прежние Великий и Владыка между собой были едины. Это был катехон 57 – союз, удерживающий мир от разгула зла и тотального терроризма силой, превосходящей всякое зло. Теперь Великая – я, а Владыка – ты. Я пришла заключить с тобой союз. Союз крепкий, нерасторжимый, сладкий, вечный... брачный союз.
Она потянулась к горлу и сняла ожерелье. Платье исчезло, погрузив спальню в полумрак. Дживана забралась с ногами на постель, словно тигрица, подобралась к мужчине на четвереньках и уселась рядом на колени.
Арсений с горящим лицом выхватил из-под подушки пистолет и прижал ствол к её фарфоровому лбу, обрамлённому бриллиантовыми волосами.
— Изыди, нечисть... — сдавлено произнёс он. — Я – монах. Я не позволю.
Она рассмеялась, словно искорки посыпались, томно и тихо произнесла:
— Хорошо. Мне не позволяй. Позволь это себе.
Обеими руками она медленно и бесстрашно обхватила пистолет, оторвала от своего лба, развернула руку Арсения внутренней стороной к себе и поцеловала в запястье. Не останавливаясь, она продолжила покрывать нежными поцелуями вздутое венами от напряжения предплечье. Арсений задохнулся.
— Дживана...
Осторожно, лаская губами каждый палец, высвободила из его сдавшейся руки пистолет и в благодарность за отсутствие сопротивления долгим поцелуем наградила ямочку его ещё пахнущей оружейным металлом горячей ладони, после прижалась к ней щекой.
— Милый Александр... Настоящий катехон – это я и ты...
Она беспрепятственно скользнула к Арсению под одеяло, прижалась к нему всем телом и уютно положила голову на плечо. Мужчина сначала отвернулся от неё и быстро и поверхностно дышал, сжимая в кулаки вытянутые вдоль тела руки.
— Сейчас у нас будет блуд... — прошептал Арсений. — Потом всему конец...
— Какой блуд, батенька? Ты что? — невинно возмутилась Дживана. — Я понимаю, что ты за много лет изголодался до сумасшествия... но если понял, что всей душой в меня влюблён, то причём здесь блуд? Давай на пару деньков убежим от всех?
Она ладонью ласкала ему шею и покрывала поцелуями подбородок. Арсений уже заглядывал в бездну ада и погибал в ней.
— Сейчас мне страшно... Получается, я Ему изменяю... Я согрешаю перед Богом... Горе мне!.. Он оставит меня благодатью Своей...
От него исходил мертвенный холод, глаза наполнялись тьмой. Дживана отчётливо почувствовала его пустоту и вдруг поняла: увы, это не Максимилиан и даже не Ангеларий. Пить тут было совсем нечего. Наоборот, как бы Александр вдруг не стал её пить. И она злобно хмыкнула, щекотнув дыханием ухо.
— Ты так переживаешь, словно впервые грешишь. Разве это первое твоё прелюбодеяние? — Она задумалась, загибая пальцы, вспоминая. — Что так по мне – пятое или десятое.
— Что ты говоришь?! — вскричал Арсений, приподняв голову от подушки. Дживана улыбнулась:
— А разве ты впервые предаёшь чью-то любовь?
Арсений замер, словно окоченел. В следующий миг вскочил с постели и попятился к стене от красавицы, как от свирепого монстра, стаскивая с постели покрывало и судорожно обматываясь им.
Дживана была не просто разочарована, а сильно разочарована, но всё-таки не отказывала себе в последнем удовольствии наслаждаться его испугом и бессилием. Это чуть больше, чем ничего. Ведь того, на что она рассчитывала – не получила. Нового Владыку все почитали за святого, и Дживана мечтала попробовать эту амриту. Увы. Амрита оказалась пустой. Странно... Выходит, Александр не был причастен к сверхъестественной внеземной силе, и весь ажиотаж, который устроил вокруг него голодный истеблишмент – это реакция на обычный дешёвый пиар. Александр – всего лишь пустая обёртка без конфетки; конечно, он был красивым и казался физически очень сильным, но энергетически совершенно бездарным.
К счастью, существовал альтернативный вариант. Дживана с улыбкой томно потянулась во все стороны и уютно устроилась на боку, подперев голову рукой.
— Александр, я всё-всё про тебя знаю! Но просто многое в тебе мне не понятно. А вот любопытно... Так и хочется спросить... Где твои друзья, которые тебя так любили, а ты ради власти предал их на смерть? Где жители посёлка, которые прятали тебя столько времени? Как ты живёшь, зная, что твой покровитель, Владыка Арсений, сделал с полицейскими, которые пытались тебя защитить? Тебе хоть интересно, кому он продал твоего послушника – Максима, и в каком гробу он теперь лежит? А куда ты наладил своего армейского дружка – Савватия? Но это ещё что! Ты вообще интересуешься, живы ли в подвалах твоей резиденции твои верные друзья – Антоний? Серафим? И... Питирим?!
Арсений вздрогнул всем телом, вернулся к постели, мрачно надвинулся на женщину. Та бесстрашно и дерзко вскинулась навстречу ему. Он рывком вцепился в её запястье и протащил по постели к себе. Она даже хохотнула, ожидая, что разъярённый мужчина забудет про своё монашество и жёстко овладеет ею, но он сдёрнул её с постели и поставил перед собой на ноги, держа за обе руки.
— Что ты задумала?! Что ты хочешь от меня?! — яростно прохрипел он. Сила, с которой он её держал, устрашала. Дживана взглянула в его ожесточённое лицо и вдруг не на шутку испугалась его ненависти.
— Я хочу встретиться с Питиримом, — быстро произнесла она и увидела его распахнувшиеся от изумления глаза.
— Что ты хочешь от него?! — Арсений встряхнул нахалку так, что та лязгнула зубами.
— Не твоё дело!! — уже в свою очередь рассвирепела она. — Отпусти меня сейчас же, иначе я прикажу своим преторианцам перебить твою охрану и казнить тебя!!
Они несколько секунд яростно смотрели друг другу в глаза, наконец, Арсений разжал пальцы, и Дживана выскользнула из его хватки и отскочила подальше.
Арсений наклонился, поднял что-то с пола и швырнул в неё. Дживана загородилась руками, и ожерелье, с хрустальным мелодичным звоном стукнулось о скрещенные перед лицом руки и упало на пол.
— На! Надевай свой ошейник и убирайся! Оставь меня в покое!! Моя охрана проведёт тебя к Питириму! Конечно, если он ещё живой...
Покусывая губу, Дживана подняла с пола ожерелье и застегнула его на шее. Голограмма платья тут же обволокла женское тело. Приподняв подбородок, гибкой походкой она неспешно добралась до двери и обернулась, посмотрев на архиепископа. Те слова, которые она собиралась сказать, вдруг застряли у неё в горле.
Он стоял на коленях перед Распятием как потерянный, с болезненным отчаянием на лице, бормотал молитву, свесив голову и опустив мускулистые руки, словно они потеряли силу. Его бесспорно выдающаяся внешность, но с той пустотой, которую она обнаружила у него внутри, больше не значили для неё ничего.
— Тебе почаще надо бы делать это, дорогой. Это нас здорово сблизит. — С насмешкой произнесла она, имея ввиду прежде всего молитву, через которую, как она считала, амриты наполняются силой.
Молодой архиерей понял другое, с отчаянием сжал зубы и, словно раненый зверь, застонал, мотнув головой.
— Александр, остынь, — с наигранной нежностью сказала она. — Я на тебя не сержусь. Мы нужны друг другу. Наш союз остаётся в силе. Да здравствует катехон!
Она кокетливо подмигнула ему и вышла за дверь.
---------------------
ПРИМЕЧАНИЕ
57 — Катехон — (от греч. «Удерживающий») — богословское и политологическое понятие, имеющее корни в христианской эсхатологии: исторический субъект, как правило, то или иное государство, имеющий миссию препятствовать окончательному торжеству зла в истории и приходу Антихриста. Есть и другие толкования, одно из них: «Удерживающий» – благодать Святого Духа, которая будет отнята у людей за всеобщее озлобление и оскудение любви. Происхождение термина: Второе послание к Фессалоникийцам где апостол Павел говорит о невозможности наступления конца мира, пока не «взят от среды удерживающий теперь» (2Фес. 2:7)
Глава 15. Источник жизни
Дживана величественно сходила по широкой, устланной красным ковром лестнице резиденции. Справа и слева несли великое служение телохранения преторианцы: двое крепких воинов, вооружённых кинжалами пугио, вышагивали в современных доспехах, но стилизованных под эпоху расцвета Рима. На фоне них даже технологичная форма охранников архиепископа – комбинезоны с капюшонами – смотрелись скромно. Чёрные шлемы преторианцев с порошковым напылением гордо возносили золотые гребни, графитовая матовая броня повторяла выпуклости мускулатуры, на каждой из пластин брони – барельефы батальных сцен, выполненные золотом. Вместо проекционных мониторов шлемов телохранители Дживаны имели стрелковые прозрачные очки.
Начальник охраны архиепископа шёл впереди, указывая дорогу. Остальные монахи сопровождали процессию сзади, что нервировало преторианцев – один из них постоянно оборачивался и наблюдал за ними, держа руку на рукояти кинжала.
Дверь в подпольную тюрьму напоминала дверь в кладовую, однако за ней открывалась металлическая лестница из сетчатых металлических ступеней, освещённых узкими лампами дневного света в стенах.
Потянуло холодом. Один из преторианцев спустился на пару ступеней, осмотрелся и, не найдя ничего опасного, протянул Правительнице руку. У Дживаны закружилась голова, когда она посмотрела через перила далеко вниз, схватилась за его руку, шагнула навстречу и вскрикнула – в ячейках сетки застряли каблуки. Преторианец тут же, словно был уже готов, взял её на руки и, аккуратно ступая, бережно понёс вниз. Лестница гулко загудела от множества шагов, щитки наплечников скребли стены.
Возлежа на могучих руках, как на царском ложе, Дживана спрашивала у монаха, который спускался по лестнице на несколько шагов впереди.
— Сколько они уже здесь?
— Пятнадцать дней.
— Он их вообще кормит?
— Нет, Госпожа. Пленников приказано не кормить и не поить.
Дживана скривилась:
— Вот как?! Сначала мы наблюдали у нашего солдафона принцип «из грязи в князи», а теперь – «убивай всех, кто помнит твоё восхождение»?! Вот подлец! Корчит из себя недотрогу! Играет мускулатурой, распускает руки, обижает слабую доверчивую женщину! Сколько же в нем самодурства и спеси, которые были в том мерзопакостном старикашке! Впрочем, только такого, каков он сам, Арсений и мог избрать себе в Преемники!..
