Прочитав эту записку, я поняла и сказанное, и несказанное: Риэль будет рад со мной встретиться, да и я соскучилась. А ещё пора выполнять давно обещанное, ехать в Серебряный лес и осваивать вернувшуюся ко мне магию. Два года прошло, силовые каналы давно укрепились и теперь можно безбоязненно их раскачивать и расширять.
Уже год назад можно было, но тогда я была у родителей в Сиаме…
А ещё я поняла, что в Лукку уже не вернусь.
Побеседовав с синьором Корнелли, я убедила его, что Франка вполне управится с должностью шеф-повара, Стефания отлично поработает пастайей и су-шефом, с помощью матери она сумеет делать закупки. Ну, а если мне попадётся в путешествиях что-то интересное и подходящее для обновления меню, я тут же напишу и пришлю все подробности. Хозяин «Кантины деи Сапори» покрутил головой, хмыкнул и спросил:
- У тебя же вроде с младшим Арригони получалось что-то? Всё побоку?
Я лишь развела руками. Не сложилось, что ж делать, бывает…
Встречу с Риэлем мы назначили на первое октября, так что у меня было довольно времени, чтобы собраться, окончательно утвердить с Франкой и прочими заинтересованными лицами концепцию работы ресторана, попрощаться с теми, кто стал уже почти родным – отцом Паоло, Джоном Довертоном, Неро, тётушкой Лючией, Томмазо …
Винченцо молчал, темнел лицом и целые дни пропадал в поездках по хозяйствам семьи Арригони.
В конце концов я не выдержала и назначила отъезд на три дня раньше, чем планировала изначально. Лучше я по Фиренце погуляю или в Медиолануме в оперу схожу, чем каждый раз, встречаясь глазами с Винсом, чувствовать себя виноватой во всём.
Он настоял на том, чтобы самолично отвезти меня в Фиренцу, и ощущение, что поступила я по-свински, всё же пришло ко мне во всей красе…
- Тебе удобно? – поинтересовался синьор Арригони ещё минут через десять.
- Более чем. Слушай, я как-то пропустила, нашли ли убийц тех двоих! Расскажи, а?
Может быть, это покажется кому-то смешным, но я и в самом деле не знала результатов расследования. Да и кто бы мне о них стал докладывать?
Винченцо пожал плечами:
- Вот с того момента, когда было выяснено, что преступник – маг-некромант, никаких новых данных не появилось. Джон осмотрел все три дома, которые принадлежали семье Кватрокки…
- Я думала, они небогаты, - перебила я его. – А три дома – это же много?
- На самом деле, дом из них только один, городской… ну, не особняк, но и не хижина. Четыре спальни и так далее. Вторым домом считалась та конура, где их нашли, да и третий немногим отличался от сарая.
- Понятно… И как, удалось что-то обнаружить?
Новое пожатие плеч было мне ответом.
- Ничего такого, о чём стоило бы говорить. Кое-какие записи, пара амулетов не вполне ясного происхождения… В общем, Довертон всё это собрал и решил ехать в университет Медиоланума, он уверен, что след ведёт туда.
Тёмно-синие тучи опустились совсем низко, где-то вдалеке пророкотал гром. В лобовое стекло экипажа ударил проливной дождь, и я поёжилась. Винченцо аккуратно съехал на обочину, дезактивировал фиалы с элементалями и повернулся ко мне:
- Что тебя гонит, Лиза? Ты прожила в Лукке меньше полугода. До этого скиталась по южным районам Лаиця, ещё раньше – по Сиаму и Чиньской Империи. Может быть, пора уже остановиться?
Пришла моя очередь пожимать плечами:
- Винс, ты же видишь, что Лукка меня не приняла. Вытолкнула. Дурацкая история с родственниками синьоры Марии была просто вишенкой на торте, мне и до этого было в твоём городе…
- Плохо?
- Нет, - я покачала головой и твёрдо повторила: - Нет. Хорошо. Очень хорошо. Но… я не чувствовала себя дома. И руководить рестораном… интересно, но не моё это дело.
- Ну так может быть, ты просто выйдешь за меня замуж и станешь вести дом? Может, это твоё дело?
Прикрыв глаза, я представила себе Каза Арригони: хозяйка там Лаура, супруга мессере Лоренцо; есть ещё её старшая невестка, мать Винченцо. Не стоит забывать и об экономке. И что в таком случае достаётся мне, поливать цветы в горшках?
Я покачала головой:
- Нет, Винс. Не в Каза Арригони. Ты не уедешь из своего города, а я не смогу там жить, так что лучше не пробовать.
- Ты просто боишься! – он раздосадованно махнул рукой, произнёс заклинание активации и тронул экипаж.
- Наверное… - ответила я, глядя на струи воды, льющиеся по стеклам. – Наверное, я трусиха.
Самой большой горизонтальной поверхностью в комнате Джона был пол. Именно на нём было разложено всё то, что он нашёл в доме семьи Кватрокки: тетради, записные книжки, амулеты, немногочисленные драгоценности, старые детские игрушки, чучело лисы, фарфоровые фигурки… Словом, всё, от чего хоть немного веяло магией.
Три предмета, от которых смердело чем-то невероятно паскудным, он не стал изучать, а немедленно сложил в ящик, накрыл стазисом и с посыльным отправил в Медиоланум, в хранилище тамошнего отделения Службы магбезопасности. Голографические изображения фигурки уродливой обезьяны из тёмного дерева, глиняной лошадки и странного переплетения узких медных полосок и свитых вместе проволочек из серебра и золота висели перед ним в воздухе. Сам же Довертон сидел в кресле, периодически прикладываясь к кубку с белым холодным вином, и читал дневник Марко Кватрокки, младшего сына.
Дневник был откровенно скучным. Мальчик к своим семнадцати не научился выражать свои мысли, а может быть, обладал небольшим словарным запасом, пока было неясно. По понятным причинам Джон взял последнюю из тетрадей, начатую в январе текущего года.
Марко писал в дневник каждый день, старательно описывая свои уроки с матерью, то, что они ели на завтрак, обед и ужин, покупки на рынке… Кажется, вся жизнь этой маленькой семьи была строго регламентирована. На рынок они ходили по вторникам и пятницам, ровно в десять; за занятия мальчик садился ежедневно в восемь утра, делал перерыв для домашней работы и возвращался к урокам в два часа дня, после обеда. В субботу они пекли хлеб, в понедельник и четверг делали пасту, по средам и пятницам ели рыбу.
Ни разу не упоминался никто, кроме матери, будто не было у этих людей соседей, друзей или хотя бы приятелей, врагов… да пусть бы продавцов на рынке помянул, всё-таки дважды в неделю с ними встречался! Нет. Такое впечатление, что все, кроме него самого и Бриды О’Доннел, были лишь смутными тенями, немыми и не заслуживающими упоминания.
Интонации изменились в конце апреля: мать вывезла Марко в Зелёный Эрин, где показала ему дом прадеда и храм Тунара, в котором мальчик прошёл некое посвящение. О сути ритуала написано было глухо и невнятно; впрочем, возможно, он не всё и запомнил, многие ритуалы проводятся со спящими… Но вновь в дневнике не нашлось ни слова о родне или о жреце, который посвящение проводил.
Из Эрина Марко и Брида отправились в Чиньскую Империю.
- Ну, это мы знаем, - пробормотал Довертон, перелистывая страницы. – Чайные плантации в горах Уишао, это мы уже установили. Вот только что же вы там делали, голуби мои сизокрылые?
Он отложил тетрадь, покосился на голограмму непонятного плетения из трёх металлов, отпил вина и встал.
- Паоло, вот кто мне нужен, - пробормотал он. – Интересно, месса уже закончилась? Неро, ты пойдешь со мной?
Кот спрыгнул с подоконника, проскользнул между разложенных по полу предметов и сел возле двери.
После дождя воздух посвежел, ушла тяжёлая духота, накрывавшая Лукку всю последнюю декаду сентября. Старательно обходя лужи, человек и кот неторопливо шли по узкой улице, раскланиваясь со встречными прохожими. Почти у входа в храм за спиной Джона послышались торопливые шаги по брусчатке, и знакомый голос окликнул его:
- А чего ты меня не подождал?
Придержав тяжёлую дверь, Довертон пропустил внутрь Винченцо и только тогда ответил:
- Я и не знал, что ты уже вернулся. Отвёз?
- Да, - тот кивнул и не стал продолжать.
Им навстречу уже шёл отец Паоло, успевший после мессы снять облачение и выглядевший вполне обыденно в джинсах и полосатой рубашке.
- Давно вы оба ко мне не заглядывали! – он сжал плечи обоих друзей. – Новости есть? Может, пойдём поужинаем, а то я только яблоком перекусил днём. В «Кантину»?
Вид у Винченцо сделалось такой, будто он тщательно разжевал незрелый лимон. «Вот интересно, это он так увлечён девушкой, или просто горюет из-за недоставшегося ему приза?» - подумал Джон, но вслух сказал совершенно иное:
- Пойдём, только не туда. Мне хвалили одну таверну за городской стеной, её держит бывший стражник. Говорят, его жене отлично удаётся жареный поросёнок.
Поросёнок и впрямь был приготовлен на отлично, даже ещё лучше. Паоло отправил в рот последний кусочек до хруста зажаренной кожицы, хлебной корочкой вытер соус и ополоснул пальцы в чаше с водой. За долгий день все трое изрядно проголодались, так что почти не разговаривали, только изредка перебрасывались репликами. Но наблюдать ему никто не мешал. Он прекрасно видел и расстроенное, опрокинутое лицо одного, и синяки от усталости под глазами другого; и об отъезде из города Лизы ему тоже было хорошо известно. Собственно, посетить «Кантину деи Сапори» он предложил просто для того, чтобы посмотреть, насколько глубоко Винченцо задет. «Итак, Джон заработался и ему нужно посоветоваться, - думал священник, небольшими глотками отпивая из бокала домашнее «Мерло». – Что-то интересное нашли в доме у покойных Кватрокки, что-то очень интересное, но ему не вполне понятное. А Винс растерян, ему ещё ни одна девушка в жизни не отказывала. Советоваться он не станет, не с его гордостью, но поговорить с ним всё же надо, сам он из этого состояния не выберется…»
- Десерт желаете? – спросил толстяк в белом фартуке, появившийся за спиной Арригони.
- Нет, жарко слишком, – мотнул тот головой. – Но если у тебя, Рико, найдётся хорошая граппа, так может и ты с нами выпьешь?
- Легко! – толстяк отодвинул соседний стул. Сел и вдруг заревел во всю мощь лёгких: - Белла! Принеси нам бутылочку, что прислала твоя матушка! И стаканы!
Бутылка тёмного стекла и пять стаканов с толстым дном возникли на столе почти моментально. Хозяйка и сама села за стол с гостями и попросила:
- Плесни мне на донышке, Рико, завтра расскажу маме, что её граппу пил с нами вместе синьор Арригони. Будьте здоровы!
Напиток был весьма хорош; пожалуй, чуть резче, чем тот, что производился мэтром Дельгато, он пах жареными орехами и совсем чуть-чуть апельсиновой корочкой.
- Мои комплименты вашей почтенной матушке, синьора Изабелла, - заулыбался Винченцо после первого глотка.
Джон одобрительно кивнул, глотнул ещё, а потом вдруг спросил:
- Скажите, синьора Изабелла, у вас ведь был какой-то конфликт с семьёй Кватрокки? Не расскажете?
- Эх, вот ведь стражники, - женщина недовольно причмокнула и встала. – Такой вечер испортить вопросами о старой ссоре… Ну да, лет пятнадцать назад это было. Наш младший подрался в школе с Маттео, их старшим сыном. Мальчишки же, как без этого? Стефано пришёл с подбитым глазом, ну, а у того палец был сломан. Рико пошёл к ним поговорить, может, мага-медика оплатить, так ненормальная эта, Брида, в дом его не впустила. Вышла на крыльцо, с верхней ступеньки посмотрела, губы покривила и сообщила, мол ничего нам от вас не надо, обойдёмся. Развернулась и ушла.
- Ненормальная, значит… - пробормотал Джон. – А младшего их сына вы знали?
- Видела пару раз, вот и всё. – Изабелла посмотрела в опустевший зал ресторана, махнула рукой и снова села. – Налей-ка мне ещё, муженёк. Марка на улицу, считай, и не выпускали. Маттео погиб, вы знаете, сам Кватрокки уехал… да лет десять назад, пожалуй. Ну вот, мамаша младшего у своей юбки держала. В школу он не ходил, был на домашнем обучении. По-моему, последние года три к ним ходил кто-то из учителей, занимался с мальчишкой, но тут я не в курсе.
- И друзей у него, надо полагать, было немного, - сделал вывод отец Паоло.
- Ни одного! А откуда бы им взяться, они от сырости не заводятся.
- А куда уехал синьор Кватрокки, неизвестно?
- Этого даже Лола Маттеотти не знает. А уже ей известно всё, что происходит в Лукке!
- Ну да, конечно, - Паоло рассердился и даже прихлопнул ладонью по столу. – Эта сплетница, если за день хоть кого-нибудь не поссорила, считает, и время зря провела!
- Хотелось бы мне знать, где его искать, я бы задал ему несколько вопросов, – сквозь зубы проговорил Винченцо. – Почему этот тип не присматривает за своим семейством?
Довертон и священник обменялись коротким взглядом. «Вот поэтому девушка и уехала!» - мелькнула у Джона мысль.
- Насчёт учителя я завтра узнаю, если и в самом деле с мальчишкой кто-то занимался, его надо, конечно, расспросить, - сказал отец Паоло. – На мою помощь можешь рассчитывать.
- Скажите, синьора Изабелла, а вы можете что-то о нём рассказать? Всё-таки и Пьер-Антонио, и вы, и ваш муж всю жизнь прожили в Лукке. Винченцо всё-таки относится к следующему поколению, - добавил Довертон, поймав взгляд хозяйки. – А вы ходили по одним и тем же улицам и покупали сыр в одной лавке. Каким он был до женитьбы на Бриде О’Доннел? И, кстати, известно ли кому-нибудь, где они познакомились? Соседи, к сожалению, с синьорой Кватрокки не общались, а никого из друзей детства её мужа мы пока не нашли.
По сосредоточенному взгляду Изабеллы было понятно, что она крепко задумалась. Отец Паоло повернулся к Джону и спросил:
- А что говорит городская стража, слепка ауры Пьер-Антонио не сохранилось?
- Ничего не нашли! Такое впечатление, что в этом городе такой человек и не жил никогда…
- Или кто-то постарался стереть его следы…
- Винс, скажи мне… Винс!
Тот встряхнул головой:
- Что?
- А в семейную книгу вписывались только члены семьи?
- Поясни, пожалуйста… - вот тут взгляд младшего Арригони стал цепким и внимательным.
- В вашей книге изменилось имя женщины, которая преподаёт музыку твоей племяннице.
- Клара Фонсека, да, стала Ринальди.
- Значит, кто угодно, не носящий родового имени и не принадлежащий по крови к семье, но имеющий для неё важное значение, в эту книгу попадает?
- Да… Постой, ты хочешь сказать, что какую-то из семейных книг могли похитить из-за упоминания в ней Пьер-Антонио Кватрокки?
Довертон кивнул.
- Или, например, его отца. От которого какое-то обязательство перешло к сыну.
- Интересно… но установить это без книги мы не можем. Или можем? Слушай, мне нужно поговорить с мессере Лоренцо! – Винченцо встал. – Синьора Изабелла, ваша кухня и ваша граппа были прекрасны, спасибо! Джек, я жду тебя дома, пока попробую задать вопрос деду!
И он исчез, только входная дверь хлопнула. Хозяйка задвинула солидный засов, прошла к стойке и вернулась с новой бутылкой; жидкость в ней отливала старым золотом и плескалась тяжело, лениво.
- Этого много не налью, - сразу предупредила Изабелла. – По рюмочке, и хватит, слишком крепко.
- Настойка? – со знанием дела поинтересовался Паоло.
- Выдержанная виноградная на айве, почти шестьдесят градусов! Три года настаивалась, а бочонок заложили в тот год, когда мы с Рико поженились. Признаться, я её оставляла до тридцатилетия нашей свадьбы, ну, да ладно. Salute!
После первого глотка все помолчали.
- Однако! – наконец отмер Довертон. – Если вот такой же была ваша семейная жизнь, то я вам завидую!
Рико хохотнул и ласково похлопал жену по руке. Та ответила улыбкой и повернулась к гостям:
Уже год назад можно было, но тогда я была у родителей в Сиаме…
А ещё я поняла, что в Лукку уже не вернусь.
Побеседовав с синьором Корнелли, я убедила его, что Франка вполне управится с должностью шеф-повара, Стефания отлично поработает пастайей и су-шефом, с помощью матери она сумеет делать закупки. Ну, а если мне попадётся в путешествиях что-то интересное и подходящее для обновления меню, я тут же напишу и пришлю все подробности. Хозяин «Кантины деи Сапори» покрутил головой, хмыкнул и спросил:
- У тебя же вроде с младшим Арригони получалось что-то? Всё побоку?
Я лишь развела руками. Не сложилось, что ж делать, бывает…
Встречу с Риэлем мы назначили на первое октября, так что у меня было довольно времени, чтобы собраться, окончательно утвердить с Франкой и прочими заинтересованными лицами концепцию работы ресторана, попрощаться с теми, кто стал уже почти родным – отцом Паоло, Джоном Довертоном, Неро, тётушкой Лючией, Томмазо …
Винченцо молчал, темнел лицом и целые дни пропадал в поездках по хозяйствам семьи Арригони.
В конце концов я не выдержала и назначила отъезд на три дня раньше, чем планировала изначально. Лучше я по Фиренце погуляю или в Медиолануме в оперу схожу, чем каждый раз, встречаясь глазами с Винсом, чувствовать себя виноватой во всём.
Он настоял на том, чтобы самолично отвезти меня в Фиренцу, и ощущение, что поступила я по-свински, всё же пришло ко мне во всей красе…
- Тебе удобно? – поинтересовался синьор Арригони ещё минут через десять.
- Более чем. Слушай, я как-то пропустила, нашли ли убийц тех двоих! Расскажи, а?
Может быть, это покажется кому-то смешным, но я и в самом деле не знала результатов расследования. Да и кто бы мне о них стал докладывать?
Винченцо пожал плечами:
- Вот с того момента, когда было выяснено, что преступник – маг-некромант, никаких новых данных не появилось. Джон осмотрел все три дома, которые принадлежали семье Кватрокки…
- Я думала, они небогаты, - перебила я его. – А три дома – это же много?
- На самом деле, дом из них только один, городской… ну, не особняк, но и не хижина. Четыре спальни и так далее. Вторым домом считалась та конура, где их нашли, да и третий немногим отличался от сарая.
- Понятно… И как, удалось что-то обнаружить?
Новое пожатие плеч было мне ответом.
- Ничего такого, о чём стоило бы говорить. Кое-какие записи, пара амулетов не вполне ясного происхождения… В общем, Довертон всё это собрал и решил ехать в университет Медиоланума, он уверен, что след ведёт туда.
Тёмно-синие тучи опустились совсем низко, где-то вдалеке пророкотал гром. В лобовое стекло экипажа ударил проливной дождь, и я поёжилась. Винченцо аккуратно съехал на обочину, дезактивировал фиалы с элементалями и повернулся ко мне:
- Что тебя гонит, Лиза? Ты прожила в Лукке меньше полугода. До этого скиталась по южным районам Лаиця, ещё раньше – по Сиаму и Чиньской Империи. Может быть, пора уже остановиться?
Пришла моя очередь пожимать плечами:
- Винс, ты же видишь, что Лукка меня не приняла. Вытолкнула. Дурацкая история с родственниками синьоры Марии была просто вишенкой на торте, мне и до этого было в твоём городе…
- Плохо?
- Нет, - я покачала головой и твёрдо повторила: - Нет. Хорошо. Очень хорошо. Но… я не чувствовала себя дома. И руководить рестораном… интересно, но не моё это дело.
- Ну так может быть, ты просто выйдешь за меня замуж и станешь вести дом? Может, это твоё дело?
Прикрыв глаза, я представила себе Каза Арригони: хозяйка там Лаура, супруга мессере Лоренцо; есть ещё её старшая невестка, мать Винченцо. Не стоит забывать и об экономке. И что в таком случае достаётся мне, поливать цветы в горшках?
Я покачала головой:
- Нет, Винс. Не в Каза Арригони. Ты не уедешь из своего города, а я не смогу там жить, так что лучше не пробовать.
- Ты просто боишься! – он раздосадованно махнул рукой, произнёс заклинание активации и тронул экипаж.
- Наверное… - ответила я, глядя на струи воды, льющиеся по стеклам. – Наверное, я трусиха.
Самой большой горизонтальной поверхностью в комнате Джона был пол. Именно на нём было разложено всё то, что он нашёл в доме семьи Кватрокки: тетради, записные книжки, амулеты, немногочисленные драгоценности, старые детские игрушки, чучело лисы, фарфоровые фигурки… Словом, всё, от чего хоть немного веяло магией.
Три предмета, от которых смердело чем-то невероятно паскудным, он не стал изучать, а немедленно сложил в ящик, накрыл стазисом и с посыльным отправил в Медиоланум, в хранилище тамошнего отделения Службы магбезопасности. Голографические изображения фигурки уродливой обезьяны из тёмного дерева, глиняной лошадки и странного переплетения узких медных полосок и свитых вместе проволочек из серебра и золота висели перед ним в воздухе. Сам же Довертон сидел в кресле, периодически прикладываясь к кубку с белым холодным вином, и читал дневник Марко Кватрокки, младшего сына.
Дневник был откровенно скучным. Мальчик к своим семнадцати не научился выражать свои мысли, а может быть, обладал небольшим словарным запасом, пока было неясно. По понятным причинам Джон взял последнюю из тетрадей, начатую в январе текущего года.
Марко писал в дневник каждый день, старательно описывая свои уроки с матерью, то, что они ели на завтрак, обед и ужин, покупки на рынке… Кажется, вся жизнь этой маленькой семьи была строго регламентирована. На рынок они ходили по вторникам и пятницам, ровно в десять; за занятия мальчик садился ежедневно в восемь утра, делал перерыв для домашней работы и возвращался к урокам в два часа дня, после обеда. В субботу они пекли хлеб, в понедельник и четверг делали пасту, по средам и пятницам ели рыбу.
Ни разу не упоминался никто, кроме матери, будто не было у этих людей соседей, друзей или хотя бы приятелей, врагов… да пусть бы продавцов на рынке помянул, всё-таки дважды в неделю с ними встречался! Нет. Такое впечатление, что все, кроме него самого и Бриды О’Доннел, были лишь смутными тенями, немыми и не заслуживающими упоминания.
Интонации изменились в конце апреля: мать вывезла Марко в Зелёный Эрин, где показала ему дом прадеда и храм Тунара, в котором мальчик прошёл некое посвящение. О сути ритуала написано было глухо и невнятно; впрочем, возможно, он не всё и запомнил, многие ритуалы проводятся со спящими… Но вновь в дневнике не нашлось ни слова о родне или о жреце, который посвящение проводил.
Из Эрина Марко и Брида отправились в Чиньскую Империю.
- Ну, это мы знаем, - пробормотал Довертон, перелистывая страницы. – Чайные плантации в горах Уишао, это мы уже установили. Вот только что же вы там делали, голуби мои сизокрылые?
Он отложил тетрадь, покосился на голограмму непонятного плетения из трёх металлов, отпил вина и встал.
- Паоло, вот кто мне нужен, - пробормотал он. – Интересно, месса уже закончилась? Неро, ты пойдешь со мной?
Кот спрыгнул с подоконника, проскользнул между разложенных по полу предметов и сел возле двери.
После дождя воздух посвежел, ушла тяжёлая духота, накрывавшая Лукку всю последнюю декаду сентября. Старательно обходя лужи, человек и кот неторопливо шли по узкой улице, раскланиваясь со встречными прохожими. Почти у входа в храм за спиной Джона послышались торопливые шаги по брусчатке, и знакомый голос окликнул его:
- А чего ты меня не подождал?
Придержав тяжёлую дверь, Довертон пропустил внутрь Винченцо и только тогда ответил:
- Я и не знал, что ты уже вернулся. Отвёз?
- Да, - тот кивнул и не стал продолжать.
Им навстречу уже шёл отец Паоло, успевший после мессы снять облачение и выглядевший вполне обыденно в джинсах и полосатой рубашке.
- Давно вы оба ко мне не заглядывали! – он сжал плечи обоих друзей. – Новости есть? Может, пойдём поужинаем, а то я только яблоком перекусил днём. В «Кантину»?
Вид у Винченцо сделалось такой, будто он тщательно разжевал незрелый лимон. «Вот интересно, это он так увлечён девушкой, или просто горюет из-за недоставшегося ему приза?» - подумал Джон, но вслух сказал совершенно иное:
- Пойдём, только не туда. Мне хвалили одну таверну за городской стеной, её держит бывший стражник. Говорят, его жене отлично удаётся жареный поросёнок.
Поросёнок и впрямь был приготовлен на отлично, даже ещё лучше. Паоло отправил в рот последний кусочек до хруста зажаренной кожицы, хлебной корочкой вытер соус и ополоснул пальцы в чаше с водой. За долгий день все трое изрядно проголодались, так что почти не разговаривали, только изредка перебрасывались репликами. Но наблюдать ему никто не мешал. Он прекрасно видел и расстроенное, опрокинутое лицо одного, и синяки от усталости под глазами другого; и об отъезде из города Лизы ему тоже было хорошо известно. Собственно, посетить «Кантину деи Сапори» он предложил просто для того, чтобы посмотреть, насколько глубоко Винченцо задет. «Итак, Джон заработался и ему нужно посоветоваться, - думал священник, небольшими глотками отпивая из бокала домашнее «Мерло». – Что-то интересное нашли в доме у покойных Кватрокки, что-то очень интересное, но ему не вполне понятное. А Винс растерян, ему ещё ни одна девушка в жизни не отказывала. Советоваться он не станет, не с его гордостью, но поговорить с ним всё же надо, сам он из этого состояния не выберется…»
- Десерт желаете? – спросил толстяк в белом фартуке, появившийся за спиной Арригони.
- Нет, жарко слишком, – мотнул тот головой. – Но если у тебя, Рико, найдётся хорошая граппа, так может и ты с нами выпьешь?
- Легко! – толстяк отодвинул соседний стул. Сел и вдруг заревел во всю мощь лёгких: - Белла! Принеси нам бутылочку, что прислала твоя матушка! И стаканы!
Бутылка тёмного стекла и пять стаканов с толстым дном возникли на столе почти моментально. Хозяйка и сама села за стол с гостями и попросила:
- Плесни мне на донышке, Рико, завтра расскажу маме, что её граппу пил с нами вместе синьор Арригони. Будьте здоровы!
Напиток был весьма хорош; пожалуй, чуть резче, чем тот, что производился мэтром Дельгато, он пах жареными орехами и совсем чуть-чуть апельсиновой корочкой.
- Мои комплименты вашей почтенной матушке, синьора Изабелла, - заулыбался Винченцо после первого глотка.
Джон одобрительно кивнул, глотнул ещё, а потом вдруг спросил:
- Скажите, синьора Изабелла, у вас ведь был какой-то конфликт с семьёй Кватрокки? Не расскажете?
- Эх, вот ведь стражники, - женщина недовольно причмокнула и встала. – Такой вечер испортить вопросами о старой ссоре… Ну да, лет пятнадцать назад это было. Наш младший подрался в школе с Маттео, их старшим сыном. Мальчишки же, как без этого? Стефано пришёл с подбитым глазом, ну, а у того палец был сломан. Рико пошёл к ним поговорить, может, мага-медика оплатить, так ненормальная эта, Брида, в дом его не впустила. Вышла на крыльцо, с верхней ступеньки посмотрела, губы покривила и сообщила, мол ничего нам от вас не надо, обойдёмся. Развернулась и ушла.
- Ненормальная, значит… - пробормотал Джон. – А младшего их сына вы знали?
- Видела пару раз, вот и всё. – Изабелла посмотрела в опустевший зал ресторана, махнула рукой и снова села. – Налей-ка мне ещё, муженёк. Марка на улицу, считай, и не выпускали. Маттео погиб, вы знаете, сам Кватрокки уехал… да лет десять назад, пожалуй. Ну вот, мамаша младшего у своей юбки держала. В школу он не ходил, был на домашнем обучении. По-моему, последние года три к ним ходил кто-то из учителей, занимался с мальчишкой, но тут я не в курсе.
- И друзей у него, надо полагать, было немного, - сделал вывод отец Паоло.
- Ни одного! А откуда бы им взяться, они от сырости не заводятся.
- А куда уехал синьор Кватрокки, неизвестно?
- Этого даже Лола Маттеотти не знает. А уже ей известно всё, что происходит в Лукке!
- Ну да, конечно, - Паоло рассердился и даже прихлопнул ладонью по столу. – Эта сплетница, если за день хоть кого-нибудь не поссорила, считает, и время зря провела!
- Хотелось бы мне знать, где его искать, я бы задал ему несколько вопросов, – сквозь зубы проговорил Винченцо. – Почему этот тип не присматривает за своим семейством?
Довертон и священник обменялись коротким взглядом. «Вот поэтому девушка и уехала!» - мелькнула у Джона мысль.
- Насчёт учителя я завтра узнаю, если и в самом деле с мальчишкой кто-то занимался, его надо, конечно, расспросить, - сказал отец Паоло. – На мою помощь можешь рассчитывать.
- Скажите, синьора Изабелла, а вы можете что-то о нём рассказать? Всё-таки и Пьер-Антонио, и вы, и ваш муж всю жизнь прожили в Лукке. Винченцо всё-таки относится к следующему поколению, - добавил Довертон, поймав взгляд хозяйки. – А вы ходили по одним и тем же улицам и покупали сыр в одной лавке. Каким он был до женитьбы на Бриде О’Доннел? И, кстати, известно ли кому-нибудь, где они познакомились? Соседи, к сожалению, с синьорой Кватрокки не общались, а никого из друзей детства её мужа мы пока не нашли.
По сосредоточенному взгляду Изабеллы было понятно, что она крепко задумалась. Отец Паоло повернулся к Джону и спросил:
- А что говорит городская стража, слепка ауры Пьер-Антонио не сохранилось?
- Ничего не нашли! Такое впечатление, что в этом городе такой человек и не жил никогда…
- Или кто-то постарался стереть его следы…
- Винс, скажи мне… Винс!
Тот встряхнул головой:
- Что?
- А в семейную книгу вписывались только члены семьи?
- Поясни, пожалуйста… - вот тут взгляд младшего Арригони стал цепким и внимательным.
- В вашей книге изменилось имя женщины, которая преподаёт музыку твоей племяннице.
- Клара Фонсека, да, стала Ринальди.
- Значит, кто угодно, не носящий родового имени и не принадлежащий по крови к семье, но имеющий для неё важное значение, в эту книгу попадает?
- Да… Постой, ты хочешь сказать, что какую-то из семейных книг могли похитить из-за упоминания в ней Пьер-Антонио Кватрокки?
Довертон кивнул.
- Или, например, его отца. От которого какое-то обязательство перешло к сыну.
- Интересно… но установить это без книги мы не можем. Или можем? Слушай, мне нужно поговорить с мессере Лоренцо! – Винченцо встал. – Синьора Изабелла, ваша кухня и ваша граппа были прекрасны, спасибо! Джек, я жду тебя дома, пока попробую задать вопрос деду!
И он исчез, только входная дверь хлопнула. Хозяйка задвинула солидный засов, прошла к стойке и вернулась с новой бутылкой; жидкость в ней отливала старым золотом и плескалась тяжело, лениво.
- Этого много не налью, - сразу предупредила Изабелла. – По рюмочке, и хватит, слишком крепко.
- Настойка? – со знанием дела поинтересовался Паоло.
- Выдержанная виноградная на айве, почти шестьдесят градусов! Три года настаивалась, а бочонок заложили в тот год, когда мы с Рико поженились. Признаться, я её оставляла до тридцатилетия нашей свадьбы, ну, да ладно. Salute!
После первого глотка все помолчали.
- Однако! – наконец отмер Довертон. – Если вот такой же была ваша семейная жизнь, то я вам завидую!
Рико хохотнул и ласково похлопал жену по руке. Та ответила улыбкой и повернулась к гостям:
