Этим заканчивалась первая запись Артура. Рик огляделся; его уход из реальности никем не был замечен. Прошло всего десять минут. Мистер Стюарт всё ещё читал лекцию, многие её конспектировали. Мелодичный, грудной голос действовал почти гипнотически: когда тот останавливался, все в аудитории разом оживлялись и перешёптывались.
Рик покосился на Гилберта; тот сверлил взглядом спину того очкастого парня, который вчера болтал с Эржебет. Выдохнув, Рик неохотно вновь уткнулся в чтение, успокоив свою совесть тем, что всё равно, так или иначе, но поднимает уровень владения языком.
21 июня 1817 года
«На следующее утро после приезда я бродил в компании Матиаса по забытым с детства местам. Кристоф не присоединился ко мне, оставшись развлекать хозяев рассказами о путешествиях по Венгрии, Болгарии и Румынии. Я не сомневался, что им с мистером Бэзилом есть о чём поговорить. В молодости мистер Блэр, сам родившийся в Англии, посетил не только Восточную Европу, но и Ближний Восток.
Здешний воздух так чист, что я пока не могу к нему привыкнуть. Прямо под моим окном растёт сирень, которая ещё не отцвела; её пьянящий аромат долго не позволял мне уснуть этой ночью.
Мы спустились к плантации, потом пошли в другом направлении к церкви у озера.
– Доминик будто чем-то болен. Мы почти не говорили с ним за ужином, – заговорил я, осторожно начав с одной из волнующих меня тем.
Матиас невесело усмехнулся.
– Он болен стыдом. Мистер Бэзил оплатил его очередной карточный долг, и отношения между ними совсем разладились. Они и без того не были никогда так близки, как с мастером Эриком, а теперь и вовсе разругались в пух и прах. Видели бы вы, мистер Дэнт, что тут творилось до вашего приезда! Все на милю вокруг слышали их перебранки.
– Неужели всё так плохо?
Мне было грустно это слышать. Мы порой играли все вместе, когда были детьми, и на чужбине, тоскуя по родине, я часто вспоминал живого любознательного мальчишку, каким был Доминик в двенадцать лет.
– Я бы рад ответить, что это не так, сэр, но в таком случае я солгу.
– А мисс Скарлетт? Она не страдает от его дурной славы?
– Ровно в той степени, в какой может страдать любящая сестра от выходок брата. Но если вы, мистер Дэнт, переживаете, что из-за мастера Доминика к мисс Скарлетт не посватаются завидные женихи, то ошибаетесь. Её руку уже просило с полдюжины джентльменов.
Да, многое я пропустил за пять лет!
– Вы тоже имеете какие-то виды на неё, сэр?
Я усмехнулся его дерзости, изменив своему самообладанию.
– Разве что на часть её плантации, но для этого мне не понадобится её рука. Но неужели она отказала всем женихам?
– Она очень стеснительная барышня, но здесь проявила неожиданную твёрдость. Впрочем, ей не перечат, потому что души в ней не чают. Мисс Скарлетт заявила, что не одобрит ничью кандидатуру, если та не придётся по душе мастеру Эрику, а мастера Эрика пока с нами нет.
– Они очень близки, – заметил я.
– Очень.
За время нашего короткого диалога мы успели выйти на противоположный берег озера по шедшей круто вниз дороге. Озеро – у него было какое-то название, но в народе оно просто именовалось «озером» – застилал туман, кругом стелились заросли ежевики, сахарных клёнов и белой сирени. Склон яра здесь был не такой пологий, и можно было легко спуститься к воде, что я и предложил Матиасу.
Тот поджал губы и напряжённо посмотрел вниз.
– Быть может, не стоит, сэр? – при этих словах он отступил на полшага.
Я решил, что Матиас опасается крутого, как ему могло казаться, спуска, и принялся мягко, но настойчиво уговаривать его, когда у него округлились глаза, приоткрылся рот, и я понял, что он смотрит за моё плечо. Я обернулся и увидел фигуру, чей силуэт прорезал туман. Она уверенно двигалась по еле заметной тропинке вверх, к нам. Я скорее почувствовал, нежели услышал, как пятится Матиас.
Из тумана постепенно выступил не кто иной, как Доминик. Его золотистую кудрявую макушку мало с чем можно было спутать, особенно здесь. Но чем ближе он приближался, тем меньше походил на хоть и измождённого, но опрятного и аккуратного Доминика, каким он предстал вчера передо мной. Белая рубашка с закатанными рукавами пестрела зеленоватыми и коричневыми пятнами, в волосах запутались листья и веточки, словно он всю ночь провёл в кустах под открытым небом, а не в тёплой постели. Я вспомнил, как утром слышал краем уха от слуг, что «мастер Доминик опять не спустился к завтраку», но я проснулся поздно и завтракал отдельно ото всех, поэтому не придал этому значения. Щурясь от солнца, он поприветствовал нас.
– Не подаю руку, потому что вам лучше не знать, где она сейчас побывала, – рассмеялся он, показывая ладонь, испачканную в крови.
– Рад вас видеть, Доминик, – соврал я.
– Взаимно, – улыбнулся он, наверное, тоже кривя душой. От него разило спиртным.
– Ох, – он посмотрел на руку, словно только заметил рану, и вытер её о белый рукав. – Мои извинения. Кажется, я оцарапался о шипы.
Мои глаза поползли на лоб.
– Мастер Доминик, – вмешался Матиас. – Идёмте, мы проводим вас домой…
– Чёрта с два! Показаться перед отцом семейства в таком виде? Да он же лишит меня наследства! – ответил Доминик и расхохотался, чуть не упав назад и кубарем не скатившись вниз, но мы с Матиасом вовремя отреагировали и схватили его под локти.
– Я проведу вас так, что никто не заметит, – заверил сопротивляющегося Доминика Матиас. – Не в первый раз ведь, – вздохнул он.
Весёлые искры в карих глазах потухли.
Досада и отвращение душили меня, особенно потому, что вчера мы с Домиником долго разговаривали, прежде чем отойти ко сну, и я уж было решил, что все сплетни о нём преувеличены и приукрашены. Не знаю, как мне удалось совладать с чувствами. Разумеется, и до этого я видел непозволительно пьяных молодых людей, да и сам пару раз грешил этим, но отпечаток регулярности употребления спиртного на лице Доминика стал для меня таким явным и я так ему поразился, что не мог подавить растущую в груди гадливость.
– И давно вы здесь? – спросил он, пока мы вели его, шагая рядом и, чуть что, беря под руки. – Небось, Матиас уже рассказал тебе все невероятные ужасы об утопленниках, призраках, ведьмах и мёртвых индейцах?
– Я не верю в подобную чепуху.
– Что ж, я тоже! Приятно знать, что не только я не прячу в карманах распятие и не ношу при себе флягу со святой водой!..
Сказав это, Доминик вдруг упал, безуспешно борясь с рвотой. Когда та всё же одолела его, Матиас, терпеливо подождав, пока спазмы не перестанут скручивать желудок хозяина, вытер его лицо шёлковым платком, и мы пошли далее и молчали всю дорогу.
На следующий день я узнал, что миссис Блэр скоро устраивает в доме ежегодный бал, предлогом которого на сей раз стал сбор средств на строительство католической церкви близ Норфолка. До того, как это событие было объявлено за завтраком, мне рассказал о нём один чернокожий с псарни (если не ошибаюсь, его звали Джо), когда поутру я решил взглянуть на гончих мистера Бэзила. Этим утром, вновь проснувшись около пяти утра, я ещё раз навестил псов и немного потолковал с Джо - серьёзным и знающим своё дело негром.
Религиозный вопрос в семье Блэр всегда смущал не только меня, но и соседних плантаторов; Эрик был истовым католиком, как и его мать, а вот мистер Бэзил, как мне всегда казалось, относился к вере с равнодушием и даже некоторым презрением. Будучи ребёнком, я запомнил ссору между моим отцом и мистером Бэзилом, где папа клял его за то, что тот избегает церкви и ни разу не исповедовался. Я даже не знаю, католик ли мистер Бэзил...
Впрочем, данный вопрос не должен занимать меня. Если вскоре в особняк прибудут гости с побережья всего Чесапикского залива, я должен как можно быстрее поговорить с мистером Бэзилом о плантации. Нельзя терять время, если я не хочу, чтобы моя мечта утекла сквозь пальцы, словно песок».
Едва Рик закончил читать, как мистер Стюарт завершил лекцию. На экране высветился список литературы и фильмов, рекомендуемых к ознакомлению, и вскоре пришло время покинуть аудиторию.
– Ты закончил? – спросил Рика Гилберт на выходе. – А то я всё.
Рик достал из кармана скомканный лист бумаги, развернул его и ответил:
– Мне в 117 С. Чёрт, это первый этаж, да?
– Можешь спросить, – кивнул Гилберт на дверь кабинета мистера Стюарта.
Рику почему-то меньше всего на свете хотелось лишний раз лицезреть седоволосую шевелюру и блеклые глаза своего куратора.
– Сам как-нибудь найду.
– Ладно, адьёс, амигос, – Гилберт приложил два пальца к виску и отсалютовал.
Коридоры быстро заполнялись. Рик дошёл до лестницы и скользнул в холл, где на него тут же хлынул гигантский поток студентов.
«Будто зомби-апокалипсис начался», – раздражённо подумал он, активно работая локтями. Если бы он знал, что тут днём такое столпотворение, то выбрал бы вечерние курсы. Выйдя, наконец, к заветному номеру аудитории, Рик остановился в сторонке от нескольких знакомых лиц. Он подошёл к окну, выходящему во внутренний двор. Небо было ярко-голубым. Рик уже собирался приоткрыть окно, но вовремя вспомнил, что это вроде бы запрещено.
Телефон вдруг завибрировал. С экрана Рику улыбалось миловидное лицо Франчески.
– Рик? – раздался бодрый девичий голос из динамика. – Привет!
– Здоровались уже. Что такое?
– Зайдёшь сегодня ко мне на работу? Тони тоже придёт.
Франческа работала менеджером, а иногда и барменом в небольшом баре неподалёку, и Рику совсем не хотелось туда идти, но его взволновало не это.
– На работу? Ты серьёзно? У тебя же сегодня день рождения, у тебя же выходной!
– Пришлось выйти, – после некоторой паузы ответила Франческа. – Эд уволился, с подбором персонала беда…
– Беда будет, когда ты переработками себя в могилу загонишь!
– Приходи, съедим пиццу, поболтаем, – стояла на своем Франческа, не обращая внимания на выпады брата.
Рик согласился, но продолжал негодовать и возмущаться. В итоге через пять минут они договорились о времени, и Рик положил трубку. У него не оставалось ни сил, ни времени, ни желания спорить с сестрой.
Он поднял взгляд на окно и увидел в нём отражение знакомой фигуры, облачённой в чёрное. Рик обернулся; перед ним стояла Триша. При улыбке её губы чуть-чуть сдвигались вправо.
– А как же розовый? – улыбнулся Рик в ответ «фирменной улыбкой итальянца», как называл её Антонио.
– Я от него устала.
Триша облокотилась на подоконник.
– Мне тоже сюда, – она кивнула в сторону кабинета.
– А потом куда?
– Потом домой, брат меня заберёт.
Попытка флирта провалилась, и Рик судорожно думал, что бы ещё сказать. Наступило неловкое молчание; Рик сделал вид, что его очень заинтересовала оконная рама. Но вдруг девушка сама пришла ему на помощь:
– Мы в центре живём, недавно переехали. Я в Монреале родилась, там мама и встретила отчима, а у него уже был сын. Нам по четырнадцать тогда обоим было. Вот так у меня появился брат.
– Сводный? – сказав это, Рик сам изумился своей глупости. – Нет, гений, конечно, родной, ведь так оно и бывает, - выдал он, краснея. – У меня тоже есть сестра, только родная. Уж не знаю, как это получилось.
Триша прыснула, прикрыв рот ладошкой.
– Он тоже здесь учится? – спросил Рик.
– Нет, он потомственный англичанин в сотом колене. Проблемы с английским в нашей семье только у меня.
– По-моему, их нет вовсе. Разве что акцент, но он звучит... эм… мило.
Триша отвернулась к окну, пряча улыбку. Они поговорили ещё немного, но осторожно, как бы ощупывая границы вкусов друг друга.
На занятии они сидели вместе.
ГЛАВА 3
Рик с интересом наблюдал за лимоном, что плавал в его чашке; он уже полчаса ждал, когда освободится Франческа и когда явится Тони.
«Ещё десять минут, и я сваливаю», – решил он.
Допив чай, он заглянул в подарочную коробку, где покоились журнал Артура Дэнта и книга старого издания о Новом Орлеане. Поразмыслив, Рик убрал из коробки журнал, заверив себя, что отдаст его сестре, как только сам дочитает.
Вокруг сидело много сверстников Рика, и все вместе с кем-то. Сам Рик сидел в одиночестве и этим, он думал, привлекал внимание, и винил за это сестру и друга. Под вечер бар обычно наполнялся более взрослой и более побитой жизнью публикой, но дни принадлежали молодёжи. Наконец, входная дверь открылась с весёлым звоном колокольчика, в помещение влетел Тони со счастливой улыбкой на загорелом лице и сел напротив.
– Ты прямо светишься лучами любви, – вместо приветствия сказал Рик. – Меня сейчас радугой стошнит.
– Неужели так заметно? – ещё шире улыбнулся Тони. – Джулия просто замечательна.
– Кажется, ты перепутал несколько букв в имени «Франческа».
Тони не ответил, а Рик не стал развивать тему. Если они с сестрой не вместе или у них свободные отношения, ему не хотелось вдаваться в подробности. Выяснять это было равносильно подглядыванию через замочную скважину спальни – грязно, неловко и почему-то страшно.
– Что за Джулия? Дурацкое имя. Звучит как дешёвый псевдоним.
Рик жестом подозвал мимо пробегающую официантку и попросил позвать Франческу.
– Позавчера устроилась к нам в офис. У неё тёмные волосы и…
– Ладно, лучше без подробностей, – прервал его Рик. – Что ты подаришь Фрэнни?
– Так я утром при тебе подарил!
– Да? Ты же знаешь, я утром как овощ. Ничего не помню. А что подарил?
– Золотую цепочку с подвеской в виде дельфина.
Рик закатил глаза; но не успел он сказать о банальности подарка, как Тони спросил:
– А что это за блондиночка стояла с тобой на стоянке?
Рик на секунду опешил. Они с Тришей дошли до парковки у бара и недолго болтали, пока за ней не подъехал брат, и она не упорхнула на другую сторону дороги и не исчезла в автомобиле.
– Как… ты как нас увидел?
– Ну, мы неподалёку прощались с Джулией, – томно протянул Тони.
– Но мы были на стоянке полчаса назад.
– Мы долго прощались.
Рик посмотрел в глаза другу. Он его подкалывает или говорит серьёзно?
– От тебя несёт женскими духами, – вдруг констатировал Рик. – Как будто вылил на себя все пробники в магазине косметики. Отодвинься от меня… Боже, надеюсь, я не провоняю, как ты…
– Тебе тоже нравится парфюм Джулии? Такой лёгкий, с нотками зелёного чая…
Антонио закинул руки за голову и откинулся на спинку дивана, глядя в потолок. Рику захотелось вытряхнуть ему на голову остатки чайной заварки.
– Мальчики.
Рядом с ними материализовалась Фрэнни, широко улыбаясь.
– Рада, что вы пришли. Что будете заказывать?
– Тебя, – Антонио взял её за запястье и усадил рядом с собой. – Или ты теперь и официантка? Бедняжка…
Он схватил её лицо и поцеловал в щёку, а затем в краешек губ. Франческа не слишком охотно от него отмахнулась, но он продолжал покрывать её лицо поцелуями. Этого Рик уже вынести не смог.
– Я пошёл, – сухо сказал он и вышел из-за столика, стараясь на них не смотреть.
– Куда это? – спохватилась Франческа, на её лбу проступили еле заметные морщинки, и она поспешно оттолкнула Антонио.
– У меня… дела есть, – соврал Рик.
Он уж было пошёл к двери под вопросительные возгласы Тони и молчаливое и будто пристыженное огорчение сестры, как, кое-что вспомнив, быстро вернулся назад, расстегнул рюкзак, достал красно-зелёную подарочную коробку и положил на стол перед Франческой.
