МИЛАНА РАСКИТА
АРКА КОРОЛЕЙ
Однажды я потеряла всё. Семью, родовые владения, защиту и саму жизнь.
Отомстить врагам, до поры притворявшимся друзьями! Иных мыслей я не ведала.
Знала бы я заранее, куда заведут меня дороги возмездия и кого я на них встречу! А впрочем, всё равно с пути не свернула бы.
Ведь впереди ждала нас Арка Королей…
История Тейши Скада из книги «Тайна жёлтого топаза»
Гроза бушевала пять дней, шторм после неё не утих. Бешеный ветер швырял на скалы волны, и они, все в белой пене, вздымались на неимоверную высоту. Кричали птицы, потревоженные ненастьем. Зато вчерашние низкие чёрные тучи разорвало в клочья, растащило по небу и они носились туда-сюда как стая потревоженных ворон. Где-то вдалеке, у горизонта, всё равно продолжали идти дожди. Солнце рождало в их длинных шлейфах яркую радугу.
По левую руку – бескрайняя степь. Вскоре летняя сушь высушит её до седого серебра. А пока ещё стояли травы зелёными, раскрывались в ковыльном море синие и алые цветы полевых васильков и горизорьки, густой, горьковато-медовый запах поднимался к небу, мешаясь с солью близкого моря.
По правую руку – обрывом уходили вниз, к беснующемуся морю, неприступные скалы, составленные из множества шестигранных столбов. Когда-то давно, в незапамятные времена, когда боги спускались с небес и невозбранно ходили среди живых, как у себя дома, здесь разливалось огненное море, исполненное Силы. Оно остыло в единый миг и, остывая, пошло вертикальными трещинами. Отсюда такой у наших скал причудливый вид, будто колонны составили плотно одну к другой и так оставили.
Как я любила объезды после бурь наших владений!
Ветер в лицо и бешеная скачка! Конь мой, чёрный Вихорь, инициирован по стихии Воздуха, и несётся так, что копыта земли не касаются. Алый плащ за спиной, косы – там же, магический щит впереди, со мною рядом и позади – свита из отборных воинов нашего рода. Скорость, натиск, стремительность, одобрение во взгляде отца.
– Ничего, что вы девушка, душа моя, – не раз и не два говорил мне отец. – Вы должны уметь постоять за себя, даже если всех ваших защитников изрубят, уж простите мне столь неаппетитные подробности, в капусту. А если бой проигран подчистую и впереди вас не ждёт ничего, кроме тяжёлой смерти, есть у золотой крови на подобный случай своё, особенное, умение…
Да, кровь. Наше наследие и наше проклятие, почти никогда – благо. Золотокровных мало осталось. И все они, так или иначе, имели в виду Хрустальный Трон стольного града Амарига. Занимать его может ведь только кто-то один. Король или королева, как уж звёзды сойдутся.
– Смотрите, отец! – указала я рукой. – Корабль!
Впереди, на узкой полосе каменистого пляжа, лежал на боку убитый бурей корабль. Бешеный ветер швырнул его с размаху о столбчатые скалы, а волны добавили. Сейчас, когда Лунные Сёстры на два дня оттянули воду от берега , к разбитому судну можно было спокойно подойти.
Если, конечно, суметь спуститься с высоты к пляжу.
Отец раздвинул и поднёс к лицу подзорную трубу.
– И то верно, – медленно выговорил он. – Корабль! Да и рядом с ним какие-то люди, не похожие на рыбаков.
Он передал мне трубу и я внимательно осмотрела потерпевшего бедствие.
Слишком далеко. Корабль виден, а люди у его бока – не очень, маленькие фигурки, стоявшие кольцом вокруг чего-то. Или кого-то.
– Неплохо бы им показать, что у берега есть хозяин, – заявил мой родитель. – Особенно если это разбойнички вдруг пожаловали в наши владения.
– Дозвольте мне, отец! – воскликнула я.
Разбойников и мертвокрадов у нас не жаловали. Народ в прибрежных поселениях, может, и пробавлялся присвоением всего, что волны выбрасывали, и мы смотрели на то сквозь пальцы, лишь бы десятину платили. Но вот чужие с тем же самым промыслом у нас не задерживались.
Свои выплюнутых бурей не добивали никогда, наоборот, подбирали и старались выходить. Считали, что иначе отвернётся от них удача. А без удачи в море выходить – лишь за собственной гибелью. Чужие вели себя по-другому. Не чтили море, плевали на закон, ясный лик Светозарного, с огорчением взирающий на их дела, ни во что не ставили. И с грабежами приходили потом в поселения.
Пришёл во владения наши с разбоем, ушёл на Вечные Отмели без головы!
– Ступайте, – кивнул мне отец. – Но помните: хоть и видно отсюда всё, как на ладони даже и без трубы, но на портал потребуется время. Если вы, дочь моя, ворон считать начнёте и сдуру пропустите удар…
– Я буду достойна деяний наших предков, отец, – отвечала я. – Я не пропущу!
– Возьмите с собою Рамида и Чайку, – двое воинов тронули коней в мою сторону. – И да пребудет с вами благословение Светозарного: вы – на своей земле. Не посрамите наш род перед чужаками!
Пока наш маленький отряд двигался сквозь расщелину, по которой можно было спуститься на пляж конным всадникам, я думала. Мать моя умерла в родах, так что даже лица её я не помнила. Портреты – о да, их много висело по стенам нашего замка, отец любил покойную жену настолько, что до сих пор не терпел рядом с собою других женщин. Ему предлагали в жёны своих дочерей все наши соседи, отец неизменно отказывался.
Был он суров и жёсток, со мною держал себя на равных, и спрашивал с меня, как с равной. Учил меня, как иные учат только сыновей. И требовал с меня так, как ещё не всякий отец от сына.
Я знала, что во многих древних золотокровных родах дочерей воспитывали иначе. Покорными, тихими, хорошо знавшими своё место подле мужчины: рожать да управляться с хозяйством. Из магии дозволялось им осваивать разве что вышивание на обереги или, самое большее, простое целительство. Кровь там заговорить, чтоб унялась. Или грыжу ребёночку отшептать.
Страшной казалась мне такая жизнь, уж лучше с камнем на шее в море со скалы высокой кинуться. Но девушкам, не знавшим с самого детства иной судьбы, нравилось.
Вот была бы жива моя матушка, вот родила бы она отцу моему сыновей, как я с нею уживалась бы? Посадила бы она меня в светелку, вышивать, да ключ в двери провернула бы. Ибо негоже золотокровной девице на коне наперегонки с ветром нестись! По ущелью навстречу возможным врагам спускаться. Что люди скажут?!
Была я маленькой, часто плакала от несправедливости. Зачем Лунные Сёстры отняли у меня маму? Для чего? Разве мало им других душ, уходивших к ним на перерождение прежде времени? А вот сейчас уже много думала.
И о том ещё думала, что отец хоть и заговаривал иногда о браке с сильным и влиятельным родом, но на сторону из родного замка в чужую семью отпускать не собирался. По древнему правилу, золоткровная женщина принимает у себя мужа, не наоборот. А отец мой держался старых правил не только со мною. Наставники у нас грамоте всех учили, не различая, кто из учеников мальчик, а кто девочка.
Мы вышли из ущелья и к чужакам двинулись. Кони ступали по белому песку почти бесшумно, но всё ж таки услышать их можно было. Если понимать, что на чужом берегу находишься, где ты пришлый чужак, а владетель твой далеко и вступиться за тебя быстро не может.
Пережившие бурю были заняты. Очень заняты. Собравшись в круг, они увлечённо пинали кого-то, кто ответить им по достоинству никак не мог. Попробуй драться со связанными за спиною руками!
Как мне это не понравилось! С детства отец внушал мне, что бить лежачего – не уважать себя. Бить в спину – удачу воинскую отпугивать. Бойцам своим на одного идти приказывать – и вовсе позор, не совместимый с золотою кровью никак.
– Прекратить! – подражая отцу, приказала я. – Сейчас же.
Голос мой, наполненный магией Воздуха, прозвучал внушительно и грозно.
От неожиданности круг чужаков распался. Тот, кого они с таким остервенением били, остался ничком лежать без движения. Абсолютно нагой, из одежды даже срам ему прикрыть не оставили. На белой коже вспухали синие следы, застарелые и свежие.
– Кто у вас старший? – властно спросила я, не глядя на вперёд подавшегося.
Отец в таких случаях всегда не в глаза смотрел, а поверх головы, в горизонт. Не забывая при том подмечать всё, самое важное.
Как одет, где у него может быть оружие, чего ждать, если вдруг кинется.
Старший чужаков лениво сплюнул в песок и выговорил, нагло растягивая слова:
– Глядите-ка, шлюху ветром надуло. Будет нам сегодня ещё потеха!
И люди его с готовностью заржали, как застоявшиеся кони.
Особое движение кистью, заученное с детства. Свист боевого ветра, наполненного силой воздушной стихии – через губы всех смеявшихся вспухло багровым. Всё равно, как если бы попало плетью. Вот только обычной плетью нескольких человек не заденешь так, чтобы показалась кровь.
Лишь старший успел защититься. Он медленно отнял руку от лица и тряхнул пальцы, как отряхивают внезапно пролившуюся воду. На губах его не оказалось ни капельки крови.
– Тейшин ант-Раида, старшая и единственная наследница Штормового замка и всего Прибережья, – сухо сказала я. – Здесь – мой берег и мой суд. Назови себя.
– Да ты ведьма, – хмыкнул он, нагло меня разглядывая. – Какая удача. Золотокровных шлюх у меня ещё не бывало.
Глаза у него светлые были, цвета плесени, как у снулой рыбы. Мерзкие очень глаза и наглые. А смотрели так, что я будто голой посреди зимнего торга вдруг оказалась. И до чего же противное ощущение!
Я хлестнула наглеца магической плетью, чтобы научить почтительности, и снова крови не вышло: негодяй успел защититься. На этот раз я увидела как. Воздух на воздух. Мерзавец знал азы боевой магии не хуже меня.
– В эти игры, – сказал он, скалясь, – очень хорошо играть вдвоём, крошка.
Я подняла ладонь, приказывая своим воинам не вмешиваться. Они проследят за подручными мерзавца, не дадут им превратить честную схватку в свинское месиво. Я спрыгнула с коня и пошла вперёд. Ветер выл за мною стихией Воздуха, ударила мне под ноги волна, через второе моё посвящение, по стихии Воды, на службу призванная. Чем ответишь, залётный гость? Огнём? Ну, пробуй.
Он и правда очертил перед собою огненный щит, но он угас, едва разгоревшись. Ещё шаг вперёд, и магические щиты мерзавца прогнулись едва ли не до самого его тела. Огнём и Воздухом владел он, я уже видела, что посвящений по другим вершинам квадрата стихийных сил не было у него. А это значило, что я – сильнее.
Ещё шаг. Оружие врага слетело с него наземь. Не воспользуется, пока я держу над ножами его, словно тяжёлый груз из стальной балки, пласт Воздуха.
– Плохо дело? – хмуро спросила я, разглядывая врага пристально. – А всего и надо было тебе проявить почтение!
Красивое лицо, но злое, а сейчас так и вовсе исказившееся от бешенства. Глаза – в длинный звериный прищур поганки бледные. Если попытается сейчас обернуться, ему же хуже будет. Звериная ипостась, если она ещё есть у него, слабее любой стихии.
И – я на своём берегу, а он здесь чужак.
– Кто ты. Назови своё имя.
Он сжал кулаки и зарычал-завыл, не разобрать, что. Но тело его обняло зеленоватое колдовское сияние, и чужак провалился в портал, во мгновение ока, бесследно. Зелёные молнии ударили в его людей, обвили им шеи и снесли головы, те не успели даже вскрикнуть. Медленно повалились на песок тела. Страшная зелень прижгла им шеи, и на белый песок не просочилось ни капли.
Но выплеск некротической энергии, всегда происходящий при насильственной смерти, едва на тошноту не пробил. Души их искажены были и, скорее всего, артефактом повиновения к хозяину привязаны.
– Трус! – сплюнула я, сворачивая крылья боевой магии.
Волна ушла обратно в море, ветер дохнул в лицо и развеялся, а так и не проявленный огонь медленно опал, истаивая видимыми лишь мне одной искрами. Ярость улеглась не сразу. Я ведь почти видела на песке выбитые зубы негодяя! А не вышло ничего. Никаких зубов. Досадно.
Портал, утащивший чужака, не оставил следа. Вряд ли мерзавец сам его наколдовал, портальная магия – одна из самых сложных во всех мирах, вместе взятых, а мой противник даже с обычным Воздухом не разобрался. Его щит не шёл ни в какое сравнение с щитами даже наших мальчишек, едва начавших постигать боевого искусство.
Сфера была у врага, вот что. Редкий артефакт, где только гад раздобыл его. Впрочем, мы с отцом подумаем над этим позже.
Пленник лежал лицом вниз, из-под него подтекала кровь, но вроде как жизнь ещё не покинула его окончательно, хотя и подошла к самой грани.
– Развяжи ему руки, Рамид, – приказала я, и воин повиновался.
Пленник сел, не вполне понимая, жив он ещё или уже попал в междумирье и несёт его теперь к новому рождению. Из-под плотно сомкнутых век текли прозрачные слёзы. Я прикрыла глаза, пытаясь определить ранение через стихию Воздуха, как учил меня отец.
Какой-то одной большой раны не оказалось, но всё тело усеяно было множеством порезов, уже подсохших и свежих. Я даже догадалось, как это делали. Растянули на лавке, привязали руки-ноги и…
Злость к сгинувшему в портале увеличилась кратно. Мучить беспомощного, пусть даже врага, – недостойное дело!
Замученный раскрыл глаза. Необыкновенные, тёплого золотисто-коричневого оттенка, со светлым ободком у зрачка, как лучистые звёздочки. Их словно подсвечивало изнутри солнечное сияние.
Мир будто отдалился, а в ушах загрохотали штормовые волны. Я смотрела, и не могла отвести взгляд от лица чужака. Что он чужак, можно было даже не сомневаться.
Ямрал – великая Империя, она включает в себя множество миров, где живут люди самого разного облика. Я слышала, что есть и такие, где люди совсем уже отличаются, и мыслят иначе, и ведут себя совсем уже за гранью обычного понимания. Но бывший пленник похож был на любого из нас во всём, кроме взгляда цвета старого янтаря.
Я прикусила губу – до крови! Больно, и рот тут же наполнился противным привкусом крови. Но недоброе колдовство рассеялось. Я снова смотрела на пришлого так, как и полагалось смотреть на него с высоты моего статуса и моего родства.
– Я -Тейшин ант-Раида, старшая и единственная наследница Штормового замка. Здесь – мой берег и мой суд. Кто ты?
Парень упёрся кулаком в песок, поднял себя на одно колено, а затем, рывком, встал в полный рост. Он оказался одного со мною роста, не пришлось задирать голову, чтобы смотреть ему в лицо.
– Зовите меня Яром, светлая госпожа, – предложил он холодно.
Тоже аристократ королевской крови? Держался он, как и подобает потомку влиятельного и древнего рода: независимо и смело, с полным презрением к собственной боли. Несмотря на то, что без одежды стоял сейчас передо мною, и северный ветер рождал в его теле крупную дрожь!
Я сорвала с себя плащ и протянула его бывшему пленнику. Он с благодарностью принял плащ и в него завернулся. Но имени своей семьи так и не назвал. Потому-то я и не могла отнестись к нему, как к равному.
– Что в плен угодил, Яр? – продолжила я допрос.
– Враги напали ночью и не предупредили, что идут, – с достоинством ответил он, хотя я видела, с каким усилием держал он себя прямо.
Раны и холод донимали его, но бывший пленник терпел неудобства и боль с поистине королевским достоинством.
– Кто твои враги?
Он пожал плечами, слегка поморщился, явно скрывая сильную боль, и ответил:
– Не ведаю, светлая госпожа. Они мне себя не назвали.
– Может быть, объяснили, за что?
– И этого я не слышал тоже, светлая госпожа.
– Пойдёшь с нами в Штормовой замок? – спросила я. – Или здесь тебя так оставить?
АРКА КОРОЛЕЙ
Аннотация
Однажды я потеряла всё. Семью, родовые владения, защиту и саму жизнь.
Отомстить врагам, до поры притворявшимся друзьями! Иных мыслей я не ведала.
Знала бы я заранее, куда заведут меня дороги возмездия и кого я на них встречу! А впрочем, всё равно с пути не свернула бы.
Ведь впереди ждала нас Арка Королей…
История Тейши Скада из книги «Тайна жёлтого топаза»
ГЛАВА 1
Гроза бушевала пять дней, шторм после неё не утих. Бешеный ветер швырял на скалы волны, и они, все в белой пене, вздымались на неимоверную высоту. Кричали птицы, потревоженные ненастьем. Зато вчерашние низкие чёрные тучи разорвало в клочья, растащило по небу и они носились туда-сюда как стая потревоженных ворон. Где-то вдалеке, у горизонта, всё равно продолжали идти дожди. Солнце рождало в их длинных шлейфах яркую радугу.
По левую руку – бескрайняя степь. Вскоре летняя сушь высушит её до седого серебра. А пока ещё стояли травы зелёными, раскрывались в ковыльном море синие и алые цветы полевых васильков и горизорьки, густой, горьковато-медовый запах поднимался к небу, мешаясь с солью близкого моря.
По правую руку – обрывом уходили вниз, к беснующемуся морю, неприступные скалы, составленные из множества шестигранных столбов. Когда-то давно, в незапамятные времена, когда боги спускались с небес и невозбранно ходили среди живых, как у себя дома, здесь разливалось огненное море, исполненное Силы. Оно остыло в единый миг и, остывая, пошло вертикальными трещинами. Отсюда такой у наших скал причудливый вид, будто колонны составили плотно одну к другой и так оставили.
Как я любила объезды после бурь наших владений!
Ветер в лицо и бешеная скачка! Конь мой, чёрный Вихорь, инициирован по стихии Воздуха, и несётся так, что копыта земли не касаются. Алый плащ за спиной, косы – там же, магический щит впереди, со мною рядом и позади – свита из отборных воинов нашего рода. Скорость, натиск, стремительность, одобрение во взгляде отца.
– Ничего, что вы девушка, душа моя, – не раз и не два говорил мне отец. – Вы должны уметь постоять за себя, даже если всех ваших защитников изрубят, уж простите мне столь неаппетитные подробности, в капусту. А если бой проигран подчистую и впереди вас не ждёт ничего, кроме тяжёлой смерти, есть у золотой крови на подобный случай своё, особенное, умение…
Да, кровь. Наше наследие и наше проклятие, почти никогда – благо. Золотокровных мало осталось. И все они, так или иначе, имели в виду Хрустальный Трон стольного града Амарига. Занимать его может ведь только кто-то один. Король или королева, как уж звёзды сойдутся.
– Смотрите, отец! – указала я рукой. – Корабль!
Впереди, на узкой полосе каменистого пляжа, лежал на боку убитый бурей корабль. Бешеный ветер швырнул его с размаху о столбчатые скалы, а волны добавили. Сейчас, когда Лунные Сёстры на два дня оттянули воду от берега , к разбитому судну можно было спокойно подойти.
Если, конечно, суметь спуститься с высоты к пляжу.
Отец раздвинул и поднёс к лицу подзорную трубу.
– И то верно, – медленно выговорил он. – Корабль! Да и рядом с ним какие-то люди, не похожие на рыбаков.
Он передал мне трубу и я внимательно осмотрела потерпевшего бедствие.
Слишком далеко. Корабль виден, а люди у его бока – не очень, маленькие фигурки, стоявшие кольцом вокруг чего-то. Или кого-то.
– Неплохо бы им показать, что у берега есть хозяин, – заявил мой родитель. – Особенно если это разбойнички вдруг пожаловали в наши владения.
– Дозвольте мне, отец! – воскликнула я.
Разбойников и мертвокрадов у нас не жаловали. Народ в прибрежных поселениях, может, и пробавлялся присвоением всего, что волны выбрасывали, и мы смотрели на то сквозь пальцы, лишь бы десятину платили. Но вот чужие с тем же самым промыслом у нас не задерживались.
Свои выплюнутых бурей не добивали никогда, наоборот, подбирали и старались выходить. Считали, что иначе отвернётся от них удача. А без удачи в море выходить – лишь за собственной гибелью. Чужие вели себя по-другому. Не чтили море, плевали на закон, ясный лик Светозарного, с огорчением взирающий на их дела, ни во что не ставили. И с грабежами приходили потом в поселения.
Пришёл во владения наши с разбоем, ушёл на Вечные Отмели без головы!
– Ступайте, – кивнул мне отец. – Но помните: хоть и видно отсюда всё, как на ладони даже и без трубы, но на портал потребуется время. Если вы, дочь моя, ворон считать начнёте и сдуру пропустите удар…
– Я буду достойна деяний наших предков, отец, – отвечала я. – Я не пропущу!
– Возьмите с собою Рамида и Чайку, – двое воинов тронули коней в мою сторону. – И да пребудет с вами благословение Светозарного: вы – на своей земле. Не посрамите наш род перед чужаками!
Пока наш маленький отряд двигался сквозь расщелину, по которой можно было спуститься на пляж конным всадникам, я думала. Мать моя умерла в родах, так что даже лица её я не помнила. Портреты – о да, их много висело по стенам нашего замка, отец любил покойную жену настолько, что до сих пор не терпел рядом с собою других женщин. Ему предлагали в жёны своих дочерей все наши соседи, отец неизменно отказывался.
Был он суров и жёсток, со мною держал себя на равных, и спрашивал с меня, как с равной. Учил меня, как иные учат только сыновей. И требовал с меня так, как ещё не всякий отец от сына.
Я знала, что во многих древних золотокровных родах дочерей воспитывали иначе. Покорными, тихими, хорошо знавшими своё место подле мужчины: рожать да управляться с хозяйством. Из магии дозволялось им осваивать разве что вышивание на обереги или, самое большее, простое целительство. Кровь там заговорить, чтоб унялась. Или грыжу ребёночку отшептать.
Страшной казалась мне такая жизнь, уж лучше с камнем на шее в море со скалы высокой кинуться. Но девушкам, не знавшим с самого детства иной судьбы, нравилось.
Вот была бы жива моя матушка, вот родила бы она отцу моему сыновей, как я с нею уживалась бы? Посадила бы она меня в светелку, вышивать, да ключ в двери провернула бы. Ибо негоже золотокровной девице на коне наперегонки с ветром нестись! По ущелью навстречу возможным врагам спускаться. Что люди скажут?!
Была я маленькой, часто плакала от несправедливости. Зачем Лунные Сёстры отняли у меня маму? Для чего? Разве мало им других душ, уходивших к ним на перерождение прежде времени? А вот сейчас уже много думала.
И о том ещё думала, что отец хоть и заговаривал иногда о браке с сильным и влиятельным родом, но на сторону из родного замка в чужую семью отпускать не собирался. По древнему правилу, золоткровная женщина принимает у себя мужа, не наоборот. А отец мой держался старых правил не только со мною. Наставники у нас грамоте всех учили, не различая, кто из учеников мальчик, а кто девочка.
Мы вышли из ущелья и к чужакам двинулись. Кони ступали по белому песку почти бесшумно, но всё ж таки услышать их можно было. Если понимать, что на чужом берегу находишься, где ты пришлый чужак, а владетель твой далеко и вступиться за тебя быстро не может.
Пережившие бурю были заняты. Очень заняты. Собравшись в круг, они увлечённо пинали кого-то, кто ответить им по достоинству никак не мог. Попробуй драться со связанными за спиною руками!
Как мне это не понравилось! С детства отец внушал мне, что бить лежачего – не уважать себя. Бить в спину – удачу воинскую отпугивать. Бойцам своим на одного идти приказывать – и вовсе позор, не совместимый с золотою кровью никак.
– Прекратить! – подражая отцу, приказала я. – Сейчас же.
Голос мой, наполненный магией Воздуха, прозвучал внушительно и грозно.
От неожиданности круг чужаков распался. Тот, кого они с таким остервенением били, остался ничком лежать без движения. Абсолютно нагой, из одежды даже срам ему прикрыть не оставили. На белой коже вспухали синие следы, застарелые и свежие.
– Кто у вас старший? – властно спросила я, не глядя на вперёд подавшегося.
Отец в таких случаях всегда не в глаза смотрел, а поверх головы, в горизонт. Не забывая при том подмечать всё, самое важное.
Как одет, где у него может быть оружие, чего ждать, если вдруг кинется.
Старший чужаков лениво сплюнул в песок и выговорил, нагло растягивая слова:
– Глядите-ка, шлюху ветром надуло. Будет нам сегодня ещё потеха!
И люди его с готовностью заржали, как застоявшиеся кони.
Особое движение кистью, заученное с детства. Свист боевого ветра, наполненного силой воздушной стихии – через губы всех смеявшихся вспухло багровым. Всё равно, как если бы попало плетью. Вот только обычной плетью нескольких человек не заденешь так, чтобы показалась кровь.
Лишь старший успел защититься. Он медленно отнял руку от лица и тряхнул пальцы, как отряхивают внезапно пролившуюся воду. На губах его не оказалось ни капельки крови.
– Тейшин ант-Раида, старшая и единственная наследница Штормового замка и всего Прибережья, – сухо сказала я. – Здесь – мой берег и мой суд. Назови себя.
– Да ты ведьма, – хмыкнул он, нагло меня разглядывая. – Какая удача. Золотокровных шлюх у меня ещё не бывало.
Глаза у него светлые были, цвета плесени, как у снулой рыбы. Мерзкие очень глаза и наглые. А смотрели так, что я будто голой посреди зимнего торга вдруг оказалась. И до чего же противное ощущение!
Я хлестнула наглеца магической плетью, чтобы научить почтительности, и снова крови не вышло: негодяй успел защититься. На этот раз я увидела как. Воздух на воздух. Мерзавец знал азы боевой магии не хуже меня.
– В эти игры, – сказал он, скалясь, – очень хорошо играть вдвоём, крошка.
Я подняла ладонь, приказывая своим воинам не вмешиваться. Они проследят за подручными мерзавца, не дадут им превратить честную схватку в свинское месиво. Я спрыгнула с коня и пошла вперёд. Ветер выл за мною стихией Воздуха, ударила мне под ноги волна, через второе моё посвящение, по стихии Воды, на службу призванная. Чем ответишь, залётный гость? Огнём? Ну, пробуй.
Он и правда очертил перед собою огненный щит, но он угас, едва разгоревшись. Ещё шаг вперёд, и магические щиты мерзавца прогнулись едва ли не до самого его тела. Огнём и Воздухом владел он, я уже видела, что посвящений по другим вершинам квадрата стихийных сил не было у него. А это значило, что я – сильнее.
Ещё шаг. Оружие врага слетело с него наземь. Не воспользуется, пока я держу над ножами его, словно тяжёлый груз из стальной балки, пласт Воздуха.
– Плохо дело? – хмуро спросила я, разглядывая врага пристально. – А всего и надо было тебе проявить почтение!
Красивое лицо, но злое, а сейчас так и вовсе исказившееся от бешенства. Глаза – в длинный звериный прищур поганки бледные. Если попытается сейчас обернуться, ему же хуже будет. Звериная ипостась, если она ещё есть у него, слабее любой стихии.
И – я на своём берегу, а он здесь чужак.
– Кто ты. Назови своё имя.
Он сжал кулаки и зарычал-завыл, не разобрать, что. Но тело его обняло зеленоватое колдовское сияние, и чужак провалился в портал, во мгновение ока, бесследно. Зелёные молнии ударили в его людей, обвили им шеи и снесли головы, те не успели даже вскрикнуть. Медленно повалились на песок тела. Страшная зелень прижгла им шеи, и на белый песок не просочилось ни капли.
Но выплеск некротической энергии, всегда происходящий при насильственной смерти, едва на тошноту не пробил. Души их искажены были и, скорее всего, артефактом повиновения к хозяину привязаны.
– Трус! – сплюнула я, сворачивая крылья боевой магии.
Волна ушла обратно в море, ветер дохнул в лицо и развеялся, а так и не проявленный огонь медленно опал, истаивая видимыми лишь мне одной искрами. Ярость улеглась не сразу. Я ведь почти видела на песке выбитые зубы негодяя! А не вышло ничего. Никаких зубов. Досадно.
Портал, утащивший чужака, не оставил следа. Вряд ли мерзавец сам его наколдовал, портальная магия – одна из самых сложных во всех мирах, вместе взятых, а мой противник даже с обычным Воздухом не разобрался. Его щит не шёл ни в какое сравнение с щитами даже наших мальчишек, едва начавших постигать боевого искусство.
Сфера была у врага, вот что. Редкий артефакт, где только гад раздобыл его. Впрочем, мы с отцом подумаем над этим позже.
Пленник лежал лицом вниз, из-под него подтекала кровь, но вроде как жизнь ещё не покинула его окончательно, хотя и подошла к самой грани.
– Развяжи ему руки, Рамид, – приказала я, и воин повиновался.
Пленник сел, не вполне понимая, жив он ещё или уже попал в междумирье и несёт его теперь к новому рождению. Из-под плотно сомкнутых век текли прозрачные слёзы. Я прикрыла глаза, пытаясь определить ранение через стихию Воздуха, как учил меня отец.
Какой-то одной большой раны не оказалось, но всё тело усеяно было множеством порезов, уже подсохших и свежих. Я даже догадалось, как это делали. Растянули на лавке, привязали руки-ноги и…
Злость к сгинувшему в портале увеличилась кратно. Мучить беспомощного, пусть даже врага, – недостойное дело!
Замученный раскрыл глаза. Необыкновенные, тёплого золотисто-коричневого оттенка, со светлым ободком у зрачка, как лучистые звёздочки. Их словно подсвечивало изнутри солнечное сияние.
Мир будто отдалился, а в ушах загрохотали штормовые волны. Я смотрела, и не могла отвести взгляд от лица чужака. Что он чужак, можно было даже не сомневаться.
Ямрал – великая Империя, она включает в себя множество миров, где живут люди самого разного облика. Я слышала, что есть и такие, где люди совсем уже отличаются, и мыслят иначе, и ведут себя совсем уже за гранью обычного понимания. Но бывший пленник похож был на любого из нас во всём, кроме взгляда цвета старого янтаря.
Я прикусила губу – до крови! Больно, и рот тут же наполнился противным привкусом крови. Но недоброе колдовство рассеялось. Я снова смотрела на пришлого так, как и полагалось смотреть на него с высоты моего статуса и моего родства.
– Я -Тейшин ант-Раида, старшая и единственная наследница Штормового замка. Здесь – мой берег и мой суд. Кто ты?
Парень упёрся кулаком в песок, поднял себя на одно колено, а затем, рывком, встал в полный рост. Он оказался одного со мною роста, не пришлось задирать голову, чтобы смотреть ему в лицо.
– Зовите меня Яром, светлая госпожа, – предложил он холодно.
Тоже аристократ королевской крови? Держался он, как и подобает потомку влиятельного и древнего рода: независимо и смело, с полным презрением к собственной боли. Несмотря на то, что без одежды стоял сейчас передо мною, и северный ветер рождал в его теле крупную дрожь!
Я сорвала с себя плащ и протянула его бывшему пленнику. Он с благодарностью принял плащ и в него завернулся. Но имени своей семьи так и не назвал. Потому-то я и не могла отнестись к нему, как к равному.
– Что в плен угодил, Яр? – продолжила я допрос.
– Враги напали ночью и не предупредили, что идут, – с достоинством ответил он, хотя я видела, с каким усилием держал он себя прямо.
Раны и холод донимали его, но бывший пленник терпел неудобства и боль с поистине королевским достоинством.
– Кто твои враги?
Он пожал плечами, слегка поморщился, явно скрывая сильную боль, и ответил:
– Не ведаю, светлая госпожа. Они мне себя не назвали.
– Может быть, объяснили, за что?
– И этого я не слышал тоже, светлая госпожа.
– Пойдёшь с нами в Штормовой замок? – спросила я. – Или здесь тебя так оставить?
