Меня не хватит на долгий щит: голод доконает раньше. Да, даже с артефактом Яра. С ним жить стало легче, но, прямо скажем, не до конца. С вечным, неутолимым голодом приходилось считаться. А человеческие жертвоприношения я по-прежнему отвергала, люто запретив всем даже думать о чём-то подобном.
Например, отдавать мне на съедение преступников. Несколько уважаемых людей уже высказывались за нечто подобное, и Ветер полностью разделял их мнение. Но я заявила, что приговорённый к петле пусть в петле и болтается, его крови мне не надобно.
Страшный путь! Стоит только встать на него, и я, как правитель, пропаду полностью.
Яр единственный поддержал меня. За что Ветер обозвал его золотокровным неженкой. Яр пожал плечами, как бы говоря «сам дурак», и не вызвал дерзкого на поединок, на что тот, несомненно, рассчитывал. Вряд ли Ветер в уме держал убить моего консорта, но кулаки о него почесать, безусловно, жаждал. И не вышло ничего, какая досада.
Их вражда меня огорчала, но я не понимала, как к порядку привести их обоих. Один язвил, второй хамил, и оба они мимо ушей пропускали мои призывы угомониться. Знали, что головы им не оторву, что нужны мне они оба, вот и кусали друг друга, как дворовые псы, с цепи сорвавшиеся.
Я смотрела, как приближается с моря штормовой вал, и думала о том, что всего лишь половина года минула с тех пор, как увидели мы с отцом надвигающееся вторжение белых кораблей под предводительством Кморга. Всего полгода, а сколько всего случилось! И как изменилось буквально всё.
Спасло меня то, что с детства учили меня боевой магии, дисциплине и самоконтролю, не то сожрал бы меня подчистую голод. Бродила бы сейчас ненасытной утробой, нападая без разбору на всё, что шевелится. И какой-нибудь воин проткнул бы меня насквозь зачарованным против стихии Смерти клинком! Да хоть бы вот Ветер. И кто тогда встал бы в опору Прибережья?
Из Амарига к нам никто не торопился. Смута у них началась, что ли? Яр говорил, что благой король здоровьем ослаб, и споры идут, кому белый трон достанется, уже сейчас.
А достанется трон тому, кто сквозь Арку Королей пройдёт для начала. Если сидеть в своём уделе, то как раз всю интригу пропустишь.
Надо, надо было выбираться в Амариг, статус свой подтверждать! И через Арку пройти, чтобы в Жизнь обратно вернуться…
Но как, когда в моём Прибережье закон и порядок ещё не устроены? Разведутся здесь пираты, с боями выкуривать их придётся тогда, с большими потерями, и как бы вовсе лысое место здесь после всех битв не осталось бы!
А белые корабли душеедов только и ждут за Разломом возможности вернуться сюда снова.
… Буря ударила, ослепила буйством стихий, попыталась с ног сбить и на скалы кинуть. Я раскинула руки, вбирая в себя ярость стихий Воды и Воздуха так, как учили меня в детстве и юности отец мой и доверенные боевые маги.
Ничего не изменилось с тех пор, по сути. В законах магии, я имею в виду. Живые замыкают все потоки, включая триаду высших сил, через стихию Жизни. Естественно, как дыхание, привычно, как небо над головой или песок под ногами. Но мёртвым должно работать через стихию Смерти! Очевидно же.
Но без учителя как же долго до меня доходили простота и изящество разлитой в мире магии!
Я вобрала в себя ярость бури. Штормовой предел ураганного ветра и поднятую им замёрзшую Воду. Сила двух стихий преломилась в зеркале лика Смерти, и воля моя придала им форму колдовского коня, способного нести меня столь долго, сколько хватит мне резерва, в артефакте Яра собранного.
Укрощение стихий далось мне не просто. Я упала на одно колено, упёрлась кулаком в гранитную твердь, и голод с новой силой на меня набросился. Случись рядом живой человек, не удержалась бы.
Бешеный ветер унялся, тучи схлынули с неба, и мир залил серебристо-белый призрачный свет Лунных Сестёр. Стянутые тугим плетением Вода и Воздух приняли форму чёрного рысака-геворка, на которого и самому королю не стыдно было бы сесть. А вокруг лежал выломанный с поверхности моря бешеным ветром лёд и билась, постепенно замирая под морозом, крупная рыба.
Рыба - это очень хорошо, решила я, вонзая в серебристое чешуйчатое тело клыки и когти.
А наутро выступили мы в сторону Туманной Бухты, и ехали вместе с моею свитой ходоки оттуда, мрачно радуясь грядущему на голову их обидчика возмездию.
Между Штормовым Замком и Туманной Бухтой лежало несколько крупных портовых городов, и два из них душееды сожрали полностью. Разбитые промысловые корабли и мёртвые дома невероятно тяжело было видеть.
Не защитила. Не сберегла…
Не уцелел никто. Обострённым чутьём неумершей я исследовала окрестности в надежде обнаружить хотя бы одну спасшуюся жизнь.
Ничего. А и то, после того, как получил Кморг всё, что ему причиталось за его злодеяния, слишком много дней прошло. Зимних, наполненных лютою стужей, дней. Если и выжил кто, то либо к нам добрался, либо - замёрз насмерть.
Впрочем, трупов мы не нашли тоже.
Узду для стихийного коня я сплела из срезанных пряжей собственный волос. Артефакт получился что надо, как и сам волшебный скакун. В пути я поглотила ещё одну бурю, и, хоть со свежей кровью не сравнить, но сил у меня прибавилось. Если же сравнивать с первым днём существования в качестве неумершей, то и вовсе выходили небо и земля. Или огонь и волны.
Мощь моя возрастала, и меня это радовало.
В четвёртом порту встречали, мягко говоря, неоднозначно. Душееды здесь пробыли совсем недолго. От них сумели избавиться своими силами, до того, как пал их предводитель Кморг. И горожанам понравилось жить без власти Штормового замка!
Как я понимаю, смотрели они на Туманную Бухту, до которой отсюда было уже почти рукой подать, но господарь Гром до них пока ещё не добрался в полной мере.
Красивое название - Лазоревые Скалы. Я помнила. В летние дни здесь цвели удивительные голубые цветы, каких нигде по побережью больше не встретишь, только здесь. Они свешивались длинными плетями по скалам, ветер качал крупные зонтики соцветий, и издали казалось, будто обрывистый берег и впрямь лазоревый. Особенно если подходить по морю.
Но сейчас, в разгар зимы, всё вокруг имело всего лишь два цвета - белый и чёрный. И иногда алый, когда проливалась кровь.
Не стала бы я здесь задерживаться! На обратном пути, с выбитой у местных из-под ног табуреткой в лице пирата Грома, беседовалось бы куда лучше. Но живым из моей свиты требовался отдых в тепле и я не могла не считаться с их усталостью.
Градоправитель Лазоревых Скал Верлис, старый хитрован с проседью в тёмных волосах, кланялся передо мною, как и положено перед принцессой золотой крови, но в его тёмных глазах особой радости от моего визита я не заметила.
- Рады видеть вас в добром здравии, светлая госпожа, - с достоинством говорил он. - Ах, какая тяжёлая в этом году зима! Скорблю вместе с вами по ушедшему к новому рождению вашему батюшке. Но с нами вы, наследница рода Раида!
Ни словечка о том, что я неумершая, я оценила. Я прикрывала ауру, как научил меня Яр, но для среднего мага, каким и был лазоревец, не составляло труда при желании заглянуть под маскировку. Уверена, он заглянул. Даже знаю когда - зрачки в тот момент расширились, и в воздухе образовался неприятный запах страха.
Живым, измученным долгой дорогой сквозь промороженные владения зимы, было не до запахов. Они радовались теплу и предвкушали скорый пир в честь нашего прибытия. Лишь Ветер стоял рядом со мною, зацепив большие пальцы рук за ремень, и смотрел настороженно и хмуро.
- Спутника вашего, уж простите, не припомню, светлая госпожа, - говорил Верлис, неодобрительно посматривая на бывшего наёмника. - Да и прочая ваша свита, прощения прошу… И что бы вам стражу отца своего не взять с собою в хранители?
- Я бы взяла, - мирно улыбнулась я, с трудом сдерживаясь, чтобы клыки не показать из-под вежливой улыбки. - Но все погибли.
- Тяжёлый был бой? - понимающе спросил Верлис.
- Да, нелёгкий. Ветер - мой военачальник, господин Верлис. И дело своё он знает хорошо.
- Добро, если так, - оставил за собой последнее слово, поганец. - Прошу!
Широким жестом Верлис пригласил нас в пиршественную залу.
Я на мгновение прикрыла глаза, переживая острую боль: всё вокруг настолько сильно напомнило мне, как принимали нас здесь раньше - меня и отца моего! Дыра в разуме, боль в сердце, - я одна теперь, всегда одна, Яр -другое, Ветер - тем более. И ребёнка родить, чтобы в материнстве утешиться, я не сумею…
Верлис спросил вдруг у меня тихим голосом:
- Не желаете ли крови, светлая госпожа?
Выдержал мой взгляд, ничего в лице не дрогнуло. Что он знает о неумерших? Хороший вопрос. Если о проводниках стихии Смерти мало что знала я сама, то это не означало того, что и другим о них было неведомо. Любой, кто черпает из магического колодца, знает о стихиях, о том, что помимо привычного для любого простеца Квадрата, есть ещё две, Жизнь и Смерть.
- Бараньей, - мило улыбнулась я. - Или куриной.
Вот здесь кончики клыков оказались к месту. Собеседника моего проняло, и запах страха усилился. Но я оценила, как он держался. Прямо и, пожалуй, несгибаемо. Решится ли лазоревец бросить мне вызов? Если решится, сумею я его одолеть без того, чтобы вцепиться в горло?
Мне нужны союзники. И защитники. Чтобы со мною рядом шли не за страх и не за звонкое золото. Верлис опасен, но он же и полезен, нельзя мне его терять.
Во всяком случае, сразу.
- Я полагал, неумершие питаются…
- … кровью младенцев, - закончила я за него, и слегка повысила голос: - Чушь.
- Как скажете, светлая госпожа, - позволил себе усмешку Верлис. - Вам ведь виднее. Так мне распорядиться?..
Я снова улыбнулась, показывая клыки - о, самые кончики, но хватило и их. Страх вельможи подпитывал меня почти так же, как поглощённая по пути сюда буря.
- Будьте так добры, - благосклонно кивнула я. - Но я пойму, если слуги ваши вдруг проявят досадную инициативу и добавят в чашу что-то ещё. Кровь, она разная на вкус, знаете ли. Кровь предателя, например, - тут я вспомнила Чайку и снова улыбнулась, - имеет особую нотку.
Верлис лишь поклонился ещё раз. Всё он понял, облезлый пёс. Я лишь надеялась на то, что понял как надо. И сделал выводы.
На пиру поначалу не происходило ничего из ряда вон выходящего. Мне поднесли закрытую чашу, и кровь в ней вправду была всего лишь бараньей. Совсем не то, чем когда из горла пьёшь, вонзившись клыками в артерию, но хотя бы так, чем никак. Пища живых ничего, кроме отвращения, не вызывала.
Ветер устроился по правую руку от меня, и мне не пришлось вмешиваться, потому что никто не посмел с ним спорить. Хмельное он не пил. Под его тяжёлым взглядом наши воины тоже отставляли серебряные кубки и не тянулись за ними вновь.
Верлис представлял мне знатных лазоревцев. Многие помнили моего отца, с любопытством присматривались ко мне, его дочери, но сколько-нибудь серьёзных магов среди них не было. Маскировка ауры надёжно хранила от них мою истинную сущность.
- Благоразумно, светлая госпожа, - негромко похвалил меня Верлис, а у меня снова едва клыки из-под верхней губы не вылезли.
Хвалишь меня, как неразумного ребёнка, впервые сумевшего рыбку поймать! Гнев поднимался во мне чёрной волной. Я - не девочка на руках у матери! Я - правитель Прибережья! Благой король отдал морской край моего отцу, а я унаследовала его!
Я поймала усмешку на лице старого подлеца. Она исчезла быстрее, чем появилась, но я успела её заметить. Злость ворохнулась в груди тяжёлым голодом: схватить за глотку, вонзить клыки! А потом я поняла, что именно этого от меня и ждут.
Наверняка Верлис продумал, как и чем защищаться станет, если слишком уж сильно раздразнит смертельно опасную тварь. Так что сразу взять его за горло может и не получиться. Зато все увидят, кто я есть. Получится мерзкая, грязная, кровавая свалка, где не будет победителей, но зато прольются реки горячей крови.
… реки крови…
Я приникла к чаше, пытаясь заткнуть всплеск голода её содержимым. Что-то сгущалось в воздухе. Я узнала напряжение, оно было сродни тому, что охватило нас при виде белых кораблей вторжения. Знать бы ещё, когда взорвётся…
- Отец! - в залу стремительно вошёл молодой мужчина, обликом и сложением повторявший старого Верлиса до последней чёрточки. - Отец, ты в опасности! Жуткая тварь пробралась в замок Лазоревых скал!
Как интересно. Я медленно поставила на стол чашу. Всё равно в ней остались лишь считанные капли. Ветер хотел было осадить наглеца, но я жестом велела ему оставаться на место. В меня летит камень, мне его и отбивать.
Верлис между тем прикрыл глаза ладонью - «ой, дурак!»
- Назови себя, - потребовала я, и голос мой прокатился по зале неожиданно глубоко и мощно.
Почти как у отца. Почти так же, как у отца, только в эхе сквозила стихия Смерти.
Вошедший пригляделся ко мне, и вдруг упал на одно колено:
- Светлая госпожа Тейшин…
Я не смогла припомнить его имени, с тех пор, как мы с отцом бывали в последний раз в Лазоревых скалах, весны три прошло, а может, и больше. Лазоревцам наше появление запало в память, ещё бы. А вот я не всех запомнила.
Прав был отец, заставляя меня обращать внимание даже на самую досадную мелочь. Протестовала я, помню, из детской вредности, спорила. Но правота отца стояла передо мной в отменно взъерошенном виде. Юнец на взводе, будет драка. А если я ещё и имя не вспомню…
- Встань… Красномир, - имя пришло, вместе с внезапным облегчением, и по реакции парня я поняла, что не напутала. - О какой твари ты говоришь?
Если он наследник своего отца, то в магии смыслит. А значит, и сам всё увидел. Если он глуп, придётся его наказать… Я бросила короткий взгляд на Верлиса.
«Пощадите», - одними губами прошептал он.
- Об отродье ужаса и тьмы… о порождении Смерти…
- Тогда это обо мне.
Я встала, сняла маскировку и моя мёртвая аура развернулась во всей красе. Все в зале остолбенели от ужаса. Наплевать. Я должна раз и навсегда выдернуть страх из моих людей! А они все - мои люди. Я в ответе за них, но и они должны хранить меня, их властительницу. А не предавать при первой же возможности исключительно из страха.
- Я умерла, когда предатель опустил щиты перед врагом из-за Разлома, - сказала я сухо. - Всё Прибережье легло перед белыми кораблями душеедов, а те и взяли всё, что отдали им без боя. Я умерла, но не сумела покинуть мир - мне необходимо было отомстить! И я отомстила, Красномир.
Я улыбнулась, показывая клыки и давая понять, каким образом свершилась месть.
- Предатель мёртв. Предводитель душеедов по имени Кморг мёртв тоже. Но белые корабли не ушли далеко. Они по-прежнему с нашей стороны Разлома. Ждут. Готовятся, когда им можно будет вернуться обратно. Мы должны сплотиться перед ними, иначе нас сожрут. Вы же все видели, лазоревцы, кто они есть и что они такое!
По залу прошёл шелестящий гул, но я подняла ладонь, требуя тишины.
- Да, я пью кровь. Такова суть проводника Смерти. Но я не уничтожаю души! В моей чаше - кровь животного, не человека, всякий, кто владеет магией хоть немного, может убедиться. Каждый может бросить мне вызов - священное право любого жителя Ямрала! - но вот уж тогда, если не совладает, то пусть не жалуется: выпью досуха.
Например, отдавать мне на съедение преступников. Несколько уважаемых людей уже высказывались за нечто подобное, и Ветер полностью разделял их мнение. Но я заявила, что приговорённый к петле пусть в петле и болтается, его крови мне не надобно.
Страшный путь! Стоит только встать на него, и я, как правитель, пропаду полностью.
Яр единственный поддержал меня. За что Ветер обозвал его золотокровным неженкой. Яр пожал плечами, как бы говоря «сам дурак», и не вызвал дерзкого на поединок, на что тот, несомненно, рассчитывал. Вряд ли Ветер в уме держал убить моего консорта, но кулаки о него почесать, безусловно, жаждал. И не вышло ничего, какая досада.
Их вражда меня огорчала, но я не понимала, как к порядку привести их обоих. Один язвил, второй хамил, и оба они мимо ушей пропускали мои призывы угомониться. Знали, что головы им не оторву, что нужны мне они оба, вот и кусали друг друга, как дворовые псы, с цепи сорвавшиеся.
Я смотрела, как приближается с моря штормовой вал, и думала о том, что всего лишь половина года минула с тех пор, как увидели мы с отцом надвигающееся вторжение белых кораблей под предводительством Кморга. Всего полгода, а сколько всего случилось! И как изменилось буквально всё.
Спасло меня то, что с детства учили меня боевой магии, дисциплине и самоконтролю, не то сожрал бы меня подчистую голод. Бродила бы сейчас ненасытной утробой, нападая без разбору на всё, что шевелится. И какой-нибудь воин проткнул бы меня насквозь зачарованным против стихии Смерти клинком! Да хоть бы вот Ветер. И кто тогда встал бы в опору Прибережья?
Из Амарига к нам никто не торопился. Смута у них началась, что ли? Яр говорил, что благой король здоровьем ослаб, и споры идут, кому белый трон достанется, уже сейчас.
А достанется трон тому, кто сквозь Арку Королей пройдёт для начала. Если сидеть в своём уделе, то как раз всю интригу пропустишь.
Надо, надо было выбираться в Амариг, статус свой подтверждать! И через Арку пройти, чтобы в Жизнь обратно вернуться…
Но как, когда в моём Прибережье закон и порядок ещё не устроены? Разведутся здесь пираты, с боями выкуривать их придётся тогда, с большими потерями, и как бы вовсе лысое место здесь после всех битв не осталось бы!
А белые корабли душеедов только и ждут за Разломом возможности вернуться сюда снова.
… Буря ударила, ослепила буйством стихий, попыталась с ног сбить и на скалы кинуть. Я раскинула руки, вбирая в себя ярость стихий Воды и Воздуха так, как учили меня в детстве и юности отец мой и доверенные боевые маги.
Ничего не изменилось с тех пор, по сути. В законах магии, я имею в виду. Живые замыкают все потоки, включая триаду высших сил, через стихию Жизни. Естественно, как дыхание, привычно, как небо над головой или песок под ногами. Но мёртвым должно работать через стихию Смерти! Очевидно же.
Но без учителя как же долго до меня доходили простота и изящество разлитой в мире магии!
Я вобрала в себя ярость бури. Штормовой предел ураганного ветра и поднятую им замёрзшую Воду. Сила двух стихий преломилась в зеркале лика Смерти, и воля моя придала им форму колдовского коня, способного нести меня столь долго, сколько хватит мне резерва, в артефакте Яра собранного.
Укрощение стихий далось мне не просто. Я упала на одно колено, упёрлась кулаком в гранитную твердь, и голод с новой силой на меня набросился. Случись рядом живой человек, не удержалась бы.
Бешеный ветер унялся, тучи схлынули с неба, и мир залил серебристо-белый призрачный свет Лунных Сестёр. Стянутые тугим плетением Вода и Воздух приняли форму чёрного рысака-геворка, на которого и самому королю не стыдно было бы сесть. А вокруг лежал выломанный с поверхности моря бешеным ветром лёд и билась, постепенно замирая под морозом, крупная рыба.
Рыба - это очень хорошо, решила я, вонзая в серебристое чешуйчатое тело клыки и когти.
А наутро выступили мы в сторону Туманной Бухты, и ехали вместе с моею свитой ходоки оттуда, мрачно радуясь грядущему на голову их обидчика возмездию.
***
Между Штормовым Замком и Туманной Бухтой лежало несколько крупных портовых городов, и два из них душееды сожрали полностью. Разбитые промысловые корабли и мёртвые дома невероятно тяжело было видеть.
Не защитила. Не сберегла…
Не уцелел никто. Обострённым чутьём неумершей я исследовала окрестности в надежде обнаружить хотя бы одну спасшуюся жизнь.
Ничего. А и то, после того, как получил Кморг всё, что ему причиталось за его злодеяния, слишком много дней прошло. Зимних, наполненных лютою стужей, дней. Если и выжил кто, то либо к нам добрался, либо - замёрз насмерть.
Впрочем, трупов мы не нашли тоже.
Прода от 17.06.2025, 22:19
***
Узду для стихийного коня я сплела из срезанных пряжей собственный волос. Артефакт получился что надо, как и сам волшебный скакун. В пути я поглотила ещё одну бурю, и, хоть со свежей кровью не сравнить, но сил у меня прибавилось. Если же сравнивать с первым днём существования в качестве неумершей, то и вовсе выходили небо и земля. Или огонь и волны.
Мощь моя возрастала, и меня это радовало.
В четвёртом порту встречали, мягко говоря, неоднозначно. Душееды здесь пробыли совсем недолго. От них сумели избавиться своими силами, до того, как пал их предводитель Кморг. И горожанам понравилось жить без власти Штормового замка!
Как я понимаю, смотрели они на Туманную Бухту, до которой отсюда было уже почти рукой подать, но господарь Гром до них пока ещё не добрался в полной мере.
Красивое название - Лазоревые Скалы. Я помнила. В летние дни здесь цвели удивительные голубые цветы, каких нигде по побережью больше не встретишь, только здесь. Они свешивались длинными плетями по скалам, ветер качал крупные зонтики соцветий, и издали казалось, будто обрывистый берег и впрямь лазоревый. Особенно если подходить по морю.
Но сейчас, в разгар зимы, всё вокруг имело всего лишь два цвета - белый и чёрный. И иногда алый, когда проливалась кровь.
Не стала бы я здесь задерживаться! На обратном пути, с выбитой у местных из-под ног табуреткой в лице пирата Грома, беседовалось бы куда лучше. Но живым из моей свиты требовался отдых в тепле и я не могла не считаться с их усталостью.
Градоправитель Лазоревых Скал Верлис, старый хитрован с проседью в тёмных волосах, кланялся передо мною, как и положено перед принцессой золотой крови, но в его тёмных глазах особой радости от моего визита я не заметила.
- Рады видеть вас в добром здравии, светлая госпожа, - с достоинством говорил он. - Ах, какая тяжёлая в этом году зима! Скорблю вместе с вами по ушедшему к новому рождению вашему батюшке. Но с нами вы, наследница рода Раида!
Ни словечка о том, что я неумершая, я оценила. Я прикрывала ауру, как научил меня Яр, но для среднего мага, каким и был лазоревец, не составляло труда при желании заглянуть под маскировку. Уверена, он заглянул. Даже знаю когда - зрачки в тот момент расширились, и в воздухе образовался неприятный запах страха.
Живым, измученным долгой дорогой сквозь промороженные владения зимы, было не до запахов. Они радовались теплу и предвкушали скорый пир в честь нашего прибытия. Лишь Ветер стоял рядом со мною, зацепив большие пальцы рук за ремень, и смотрел настороженно и хмуро.
- Спутника вашего, уж простите, не припомню, светлая госпожа, - говорил Верлис, неодобрительно посматривая на бывшего наёмника. - Да и прочая ваша свита, прощения прошу… И что бы вам стражу отца своего не взять с собою в хранители?
- Я бы взяла, - мирно улыбнулась я, с трудом сдерживаясь, чтобы клыки не показать из-под вежливой улыбки. - Но все погибли.
- Тяжёлый был бой? - понимающе спросил Верлис.
- Да, нелёгкий. Ветер - мой военачальник, господин Верлис. И дело своё он знает хорошо.
- Добро, если так, - оставил за собой последнее слово, поганец. - Прошу!
Широким жестом Верлис пригласил нас в пиршественную залу.
Я на мгновение прикрыла глаза, переживая острую боль: всё вокруг настолько сильно напомнило мне, как принимали нас здесь раньше - меня и отца моего! Дыра в разуме, боль в сердце, - я одна теперь, всегда одна, Яр -другое, Ветер - тем более. И ребёнка родить, чтобы в материнстве утешиться, я не сумею…
Верлис спросил вдруг у меня тихим голосом:
- Не желаете ли крови, светлая госпожа?
Выдержал мой взгляд, ничего в лице не дрогнуло. Что он знает о неумерших? Хороший вопрос. Если о проводниках стихии Смерти мало что знала я сама, то это не означало того, что и другим о них было неведомо. Любой, кто черпает из магического колодца, знает о стихиях, о том, что помимо привычного для любого простеца Квадрата, есть ещё две, Жизнь и Смерть.
- Бараньей, - мило улыбнулась я. - Или куриной.
Вот здесь кончики клыков оказались к месту. Собеседника моего проняло, и запах страха усилился. Но я оценила, как он держался. Прямо и, пожалуй, несгибаемо. Решится ли лазоревец бросить мне вызов? Если решится, сумею я его одолеть без того, чтобы вцепиться в горло?
Мне нужны союзники. И защитники. Чтобы со мною рядом шли не за страх и не за звонкое золото. Верлис опасен, но он же и полезен, нельзя мне его терять.
Во всяком случае, сразу.
- Я полагал, неумершие питаются…
- … кровью младенцев, - закончила я за него, и слегка повысила голос: - Чушь.
- Как скажете, светлая госпожа, - позволил себе усмешку Верлис. - Вам ведь виднее. Так мне распорядиться?..
Я снова улыбнулась, показывая клыки - о, самые кончики, но хватило и их. Страх вельможи подпитывал меня почти так же, как поглощённая по пути сюда буря.
- Будьте так добры, - благосклонно кивнула я. - Но я пойму, если слуги ваши вдруг проявят досадную инициативу и добавят в чашу что-то ещё. Кровь, она разная на вкус, знаете ли. Кровь предателя, например, - тут я вспомнила Чайку и снова улыбнулась, - имеет особую нотку.
Верлис лишь поклонился ещё раз. Всё он понял, облезлый пёс. Я лишь надеялась на то, что понял как надо. И сделал выводы.
На пиру поначалу не происходило ничего из ряда вон выходящего. Мне поднесли закрытую чашу, и кровь в ней вправду была всего лишь бараньей. Совсем не то, чем когда из горла пьёшь, вонзившись клыками в артерию, но хотя бы так, чем никак. Пища живых ничего, кроме отвращения, не вызывала.
Ветер устроился по правую руку от меня, и мне не пришлось вмешиваться, потому что никто не посмел с ним спорить. Хмельное он не пил. Под его тяжёлым взглядом наши воины тоже отставляли серебряные кубки и не тянулись за ними вновь.
Верлис представлял мне знатных лазоревцев. Многие помнили моего отца, с любопытством присматривались ко мне, его дочери, но сколько-нибудь серьёзных магов среди них не было. Маскировка ауры надёжно хранила от них мою истинную сущность.
- Благоразумно, светлая госпожа, - негромко похвалил меня Верлис, а у меня снова едва клыки из-под верхней губы не вылезли.
Хвалишь меня, как неразумного ребёнка, впервые сумевшего рыбку поймать! Гнев поднимался во мне чёрной волной. Я - не девочка на руках у матери! Я - правитель Прибережья! Благой король отдал морской край моего отцу, а я унаследовала его!
Я поймала усмешку на лице старого подлеца. Она исчезла быстрее, чем появилась, но я успела её заметить. Злость ворохнулась в груди тяжёлым голодом: схватить за глотку, вонзить клыки! А потом я поняла, что именно этого от меня и ждут.
Наверняка Верлис продумал, как и чем защищаться станет, если слишком уж сильно раздразнит смертельно опасную тварь. Так что сразу взять его за горло может и не получиться. Зато все увидят, кто я есть. Получится мерзкая, грязная, кровавая свалка, где не будет победителей, но зато прольются реки горячей крови.
… реки крови…
Я приникла к чаше, пытаясь заткнуть всплеск голода её содержимым. Что-то сгущалось в воздухе. Я узнала напряжение, оно было сродни тому, что охватило нас при виде белых кораблей вторжения. Знать бы ещё, когда взорвётся…
- Отец! - в залу стремительно вошёл молодой мужчина, обликом и сложением повторявший старого Верлиса до последней чёрточки. - Отец, ты в опасности! Жуткая тварь пробралась в замок Лазоревых скал!
Как интересно. Я медленно поставила на стол чашу. Всё равно в ней остались лишь считанные капли. Ветер хотел было осадить наглеца, но я жестом велела ему оставаться на место. В меня летит камень, мне его и отбивать.
Верлис между тем прикрыл глаза ладонью - «ой, дурак!»
- Назови себя, - потребовала я, и голос мой прокатился по зале неожиданно глубоко и мощно.
Почти как у отца. Почти так же, как у отца, только в эхе сквозила стихия Смерти.
Вошедший пригляделся ко мне, и вдруг упал на одно колено:
- Светлая госпожа Тейшин…
Я не смогла припомнить его имени, с тех пор, как мы с отцом бывали в последний раз в Лазоревых скалах, весны три прошло, а может, и больше. Лазоревцам наше появление запало в память, ещё бы. А вот я не всех запомнила.
Прав был отец, заставляя меня обращать внимание даже на самую досадную мелочь. Протестовала я, помню, из детской вредности, спорила. Но правота отца стояла передо мной в отменно взъерошенном виде. Юнец на взводе, будет драка. А если я ещё и имя не вспомню…
- Встань… Красномир, - имя пришло, вместе с внезапным облегчением, и по реакции парня я поняла, что не напутала. - О какой твари ты говоришь?
Если он наследник своего отца, то в магии смыслит. А значит, и сам всё увидел. Если он глуп, придётся его наказать… Я бросила короткий взгляд на Верлиса.
«Пощадите», - одними губами прошептал он.
- Об отродье ужаса и тьмы… о порождении Смерти…
- Тогда это обо мне.
Я встала, сняла маскировку и моя мёртвая аура развернулась во всей красе. Все в зале остолбенели от ужаса. Наплевать. Я должна раз и навсегда выдернуть страх из моих людей! А они все - мои люди. Я в ответе за них, но и они должны хранить меня, их властительницу. А не предавать при первой же возможности исключительно из страха.
- Я умерла, когда предатель опустил щиты перед врагом из-за Разлома, - сказала я сухо. - Всё Прибережье легло перед белыми кораблями душеедов, а те и взяли всё, что отдали им без боя. Я умерла, но не сумела покинуть мир - мне необходимо было отомстить! И я отомстила, Красномир.
Я улыбнулась, показывая клыки и давая понять, каким образом свершилась месть.
- Предатель мёртв. Предводитель душеедов по имени Кморг мёртв тоже. Но белые корабли не ушли далеко. Они по-прежнему с нашей стороны Разлома. Ждут. Готовятся, когда им можно будет вернуться обратно. Мы должны сплотиться перед ними, иначе нас сожрут. Вы же все видели, лазоревцы, кто они есть и что они такое!
По залу прошёл шелестящий гул, но я подняла ладонь, требуя тишины.
- Да, я пью кровь. Такова суть проводника Смерти. Но я не уничтожаю души! В моей чаше - кровь животного, не человека, всякий, кто владеет магией хоть немного, может убедиться. Каждый может бросить мне вызов - священное право любого жителя Ямрала! - но вот уж тогда, если не совладает, то пусть не жалуется: выпью досуха.
