Мне стало слегка интересно, какое дело заставило их подойти к страшной мне и попросить разговора.
- Слушаю со всем тщанием, - холодно ответила я стандартной формулой вежливости.
Один из просителей слегка подтолкнул приятеля, мол, тебе было надо, ты и говори.
- Что у вас ко мне за дело, - поторопила я их.
Этак до утра будем упражняться в пустой словесности. Не то, чтобы мне улыбалось возвращаться в пещеры и бродить там в одиночестве, собирая крохи силы, застрявшие в штольнях старых каменоломен. Но и бессмысленные разговоры ради разговоров я терпеть не собиралась.
- Да так вот, светлая госпожа… Дочь у меня… Дочь болеет, и надежды нет.
- Обратитесь к Яру Скада, он хороший лекарь, - ответила я. - Если не будет принимать, скажите, что по слову моему явились…
- А и принял он, светлая госпожа. Только сделать ничего не может. Болезнь, мол, запущена, год назад приходить было надобно. А какое год назад! Год назад, о прошлой зиме, здорова дочь была, никто и не подозревал.
- Ты не тяни, говори как есть, - свистящим шёпотом велел ему товарищ. - Видишь же, благородная госпожа не в духе. Того и гляди, осерчает!
- Лекарь Яр то и сказал, светлая госпожа, что спасти доченьку уже не может. И мучиться ей придётся до самого лета, а то и до следующего, уж такая это болезнь, что забирает не сразу.
- А я чем же помочь могу, почтенный? - подумав немного, спросила я. - Я не лекарь. И силы у меня всяко меньше, чем было раньше…
- Вы, уж простите нас великодушно, неумершая. И долг ваш в числе прочего души отпускать по Лунной дороге к новому рождению. Сделайте милость, не откажите! Проявите последнее милосердие, облегчите путь моей Вербенушке. Нет уже воли смотреть на её страдания. Да и сама она давно уже молит о пощаде…
Я замерла, осознавая услышанное. А ведь на поверхности всё плавало, могла бы и сама сообразить!
Если ты - проводник Стихии Смерти, то кому ещё облегчать уход умирающим? Им - избавление от мук, а тебе… понятно что.
Я не ела живых, я питала себя кровью животных и гадов морских, и просьба отчаявшегося отца застала меня врасплох.
Я пожалела, что согласилась, только тогда, когда стало слишком поздно.
Впервые поднявшийся во мне гнев заглушил дикий голод, терзавший особенно сильно рядом умирающей.
Отец больной девочки отшатнулся от меня, жена его, измученная бесонными ночами женщина неопределённого возраста, и вовсе сползла по стеночке на пол. Она прижала к щекам ладони и смотрела на меня, как на воплощённое зло.
- Тебе следовало с самого начала сказать, что хлопочешь ты о ребёнке, - тихим, но страшным по оттенку голосом сказала я.
Больной девочке от силы было вёсен десять на вид. Может, меньше. Я старалась не смотреть на её бледное лицо с тенями под закрытыми веками. Худенькие, иссушённые болезнью, руки лежали поверх покрывала, и там, по тонкой, почти бумажной, кожей ещё текла кровь в синеватых жилках.
Я убивала и пила людей Кморга, взрослых врагов, а тут…
Отец бедного ребёнка пал передо мной на колени:
- Милости и милосердия, светлая госпожа! Не меньше года лекарь сказал… до следующих холодов… да ведь на что ребёнку этакая мука?! Отпустите её!
Я видела причину болезни - растущую в позвоночнике опухоль. Может быть, доктор Рогоз сумел бы заговорить её, остановить рост, а после и удалить. Ему удавалось возвращать с Лунной Дороге тех, кто уже не только одной ногой, а обеими шагнул на неё.
Но я не врач.
Я - боевой маг, правитель Прибережья, и вот ещё теперь неумершая. Проводник Смерти.
Проводник.
Теперь я видела печать безысходности на лице девочки. Не объясню! Она не была клеймом, не сияла магическим светом, не отражалась как-то ещё. Она просто была. Предопределённость.
То, о чём не раз предупреждал доктор Рогоз своих учеников: вы можете как угодно лечить тело, все необходимые знания и умения я даю вам без остатка. Но если умирает душа - отпустите её. Возможно, ей уже уготовано новое рождение. И не вам встревать в замыслы Вечнотворящего.
- Встань, - велела я отцу девочки. - И супруга твоя пускай тоже поднимется.
В какую же ловушку я попалась! Захочешь выдумать лучше, не сразу получится. Если я откажу в проводах, будет повод сказать, что обрекла Тейшин Раида на муки невинное дитя. Если исполню долг свой, как положено, скажут: кровосос, убийца, сожрала ребёнка!
Ведь скажут. С них станется. Положение у меня и всего Прибережья отчаянное: по весне заявятся соседи, прибрать к рукам то, что смогут оторвать. И уж каким подарком им станут точные сведения о нынешней моей природе!
Так что заставила я родителей больной дать мне клятву, обоим вместе и каждому по отдельности. Что добровольно и без принуждения решают отпустить дочь к Лунным Сёстрам для нового рождения. Что не имеют ко мне зла и не станут держать его в себе в будущем.
И говорить обо всём, что здесь сейчас случится, не станут, иначе отсохнут у них языки и на землю вывалятся.
Мать споткнулась на каре для языка болтливого, но не посмела спорить, произнесла слова как положено. Я кивнула, принимая их прошение, как владетель Прибережья и как неумершая.
- А теперь, - сказала я, - покиньте нас.
- Но…
- В жизнь мы приходим в одиночестве, - сказала я. - И уходим из неё ровно так же. Мне жаль, но вам придётся исполнить мою волю.
- Позвольте нам проститься с нею, светлая госпожа, - твёрдо выговорил отец девочки.
Я кивнула.
Они по очереди поцеловали своё дитя, и ушли, плотно затворив за собою дверь. Мать споткнулась на пороге, но муж её поддержал под локоть, увёл с собою.
А я присела на кровать умирающей. Осторожно коснулась её руки.
Не могу, будь оно всё проклято, не могу… ребёнка… В бою, врага, смогла, а здесь…
Девочка внезапно распахнула глаза, голубые, как небо, которого она больше никогда не увидит, по крайней мере, в этой жизни.
- Вы красивая, госпожа, - сказала она тихо, совершенно не удивляясь моему появлению. - Мне больше не будет больно, правда?
- Нет, - кивнула я. - Сейчас ты встанешь, и мы пойдём с тобою вместе. Видишь лунный свет? В его сиянии путь будет короче…
Впервые в жизни я шла по Лунной Дороги не на грани своих жизни и смерти. Я вела по ней измученную хворью душу и видела, как наливается она золотым сиянием.
Жизнь и Смерть - круговорот единой силы, поняла я вдруг. Одно перетекает в другое. Смерть - в новое рождение, дарующее жизнь. Новое рождение - через отмеренные ему годы! - возвращается обратно же в Смерть.
Младенца встречают в нашем мире проводники стихии Жизни. А избывшего своё предназначение уводим из мира мы, неумершие.
Я провела девочку примерно до середины зыбкого призрачного моста, молочной звёздной рекой раскинувшего в вечности, а дальше она побежала вприпрыжку сама, так, как бегала когда-то раньше, до того, как злой недуг уложил её в постель.
Потом я долго бродила по опустевшей ночной набережной. Смотрела на застывшее море, прокручивала в голове пережитое. Избавить от мучений - благо, всё так. Кровь умирающему уже не нужна, и это так. Дикий голод, ни на единый миг не оставлявший меня, внезапно утих.
О, какое же счастье, не чувствовать этой муки! Я положила ладони на гранитный парапет, прислушиваясь к себе. Голод не возвращался. Я знала, что это пока, что вскоре он вспыхнет с новой силой, ведь чудес не бывает. Я - та, кто я есть, и этого уже не изменить…
Я пришла на проводы девочки. Её звали Вербена, красивое имя… Золотая кровь практиковала огненные погребения, простолюдины - кто как, смотря по тому, из краёв явились в Прибережье их предки.
Те, кто вышел из земель, где отроду сильна стихия Смерти, насмотрелись на самого разного толка нежить, изникающую из старых могил. Другие копировали золотую кровь. Третьи - просто потому, что такой обряд проводят все…
У многих жителей Прибережья тело усопшего почиталось храмом, откуда ушла душа, и, чтобы избежать осквернения, должно было его сжечь, как положено.
Стихией Огня очищающей. Магией стихийного квадрата в той или иной мере владели почти все мореходы, а как иначе-то. Море, оно не прощает слабости в любом её виде.
Я спрятала ауру неумершей, слишком уж она воздействовала на непривычные к ней умы. Но родственники девочки всё равно расступались передо мной и перешёптывались. Я не вслушивалась, что говорят, а думала о том, что если я хочу править, как мой отец, открыто и справедливо, негоже мне скрывать свой статус.
Всё равно все знают, а кто не знает, тот слышал, а кто ещё не слышал, тому на ухо поведают: владетельница Прибережья - неумершая, проводник стихии Смерти.
Кровосос.
Но мои людям меня упрекнуть не в чем. Пить я буду только врагов. Или тех, кто попросит милость проявить и милосердие, облегчить уход из мира на Лунную Дорогу к новому рождению.
И они должны знать. Все поголовно, от детей до стариков. Чтобы не плодились среди них из-за невежества всевозможные ужасные враки про Ходящих в Ночи.
- Почту за честь, если доверите мне Огонь очищающий вызвать, - сказала я, обводя взглядом бледные напряжённые лица.
Никто не посмел мне отказать, но и страх я читала обычный: для простолюдина золотокровный арисктократ вроде сияния Светозарного, с небес к людям сошедшего. Ни у кого не мелькнуло в мыслях, что видят перед собою неумершую.
Огонь взвился высоко, гудящий и страшный. Я смотрела в него, не замечая досужих взглядов и шепотков.
В огне погребальном горела моя прежняя жизнь. Оказывается, она сгорела не тогда, когда я в окно шагнула, спасаясь от предателя, и разбилась на мостовой, и не тогда, когда доктор Рогоз обратил меня в неумершую, и даже не тогда, когда воевала я с воинством Кморга и им самим.
Сейчас.
Когда приняла я наконец-то свою собственную нынешнюю суть.
Я - проводник стихии Смерти.
Да будет так.
Сторожевой Замок строили в своё время над истоками, чтобы укротить их безудержную силу. Много бед способен натворить повышенный магофон, если вовремя не обуздать его!
Теперь основой плетения стала стихия Смерти, как единственная, доступная мне без ограничений. Я понимала, что нужен баланс, но пока сойдёт и так, а после приглашу мастеров из самого Амарига.
Мёртвые жизни тоже важны.
Если не творят беспредел и, в особенности же, если приносят пользу.
А польза была ещё какой: магическим восприятием я приняла угрозу с моря. Белые корабли душеедов бродили где-то там, за Разломом, готовые вернуться обратно. Без Кморга им будет не очень весело, но если мы не предпримем все, необходимые для отражения атаки, меры, то невесело уже станет нам.
Яр приходил ко мне в бывший замок. Подсказывал, как плести защиту вокруг истоков. Как бы ни было неприятно осознавать его превосходство, но в магии он разбирался лучше меня.
- Зря ты открыто ходишь среди простолюдинов как неумершая, Тейшин, - сказал он. - Дождёшься бунта!
- Всё равно они все знают. Никто ещё не забыл, как все мы стояли против Кморга.
- А ты даёшь им каждый раз повод не забывать.
- Я не собираюсь скрываться, как вор заугольный, - ответила я. - Я - Тейшин Раида, принцесса золотой крови! Пусть принимают меня такой, какая я есть. Или уходят отсюда туда, где неумершие - всего лишь страшная сказка у ночного костра. Никого не держу.
- Растеряешь людей.
- Тех, кто и так потерялся бы? - усмехнулась я.
- Возможно, ты права…
Зимний вечер был тих, холоден и пронизан насквозь косыми лучами валящегося за морской горизонт солнца. В прозрачном воздухе танцевали искорки. Яр кутался в полушубок волчьего меха. Мне же мороз никак и ничем не мог навредить.
- Я вижу, как ты держишься, Тейшин, - сказал он. - Если честно, восхищён. Сам я… не выдержал бы.
- Но ты ведь не знаешь… - я запнулась.
Его намеренно и хладнокровно мучили для того, чтобы душа с ума сошла от пыток, и из искорёженного тела выродилось бы отменное умертвие. Я даже представить себе не берусь всю степень беспросветного ужаса в том положении. Мой вечный голод по сравнению с этим - жалкая тень страдания, не более того.
- Я бы не вынесла того, что вынес ты, - честно призналась я. - Я видела твои раны. Доктор Рогоз рассказывал, от чего и как такое получается. Пятна некроза на самой душе. Тебя жрали заживо, Яр!
- Душееды - вот главное зло Ямрала, - согласился он.
- Они могут вернуться, - тихо сказала я.
- Что?
- Я чувствую их. Они несут смерть везде, где появляются, а я… я теперь очень восприимчива к смерти, Яр.
- Плохо.
Да уж, что хорошего. Я до сих пор не знала, как мы справимся с новой угрозой. Весть в Амариг отправлена, но…
Отчего-то мне казалось, что надежды на Белый Город лучше не питать. Король, говорили, сильно сдал в последнее время, а наследника себе так и не назначил.
Каждый думает, что жить будет вечно. А потом душа его вылетает из тела. И ладно бы к новому рождению, а то в артефакты к душеедам!
Яр протянул ладонь, но в последний миг задержал её. Мы из разных миров, лёд и пламя, тьма и свет, стихия Смерти и стихия Жизни. Любое прикосновение казнит немилосердной болью.
И голод во мне ни на миг не забывает о горячей крови под тонкой светлой кожей. Там, на горле… или на запястье…
- Тревожные вести приходят с побережья, - сказала я. - Надобно мне обходом ехать, смотреть свои земли, что осталось от них после нашествия душеедов. Вот, пираты завелись, ты и сам слышал речи ходоков, милости и заступничества просивших у нас. За Алостепьем - другие появились, не лучше. И это ещё молчат пока что соседи… А призвать к порядку разбойников могу только лишь я, как дочь отца своего, наследная владетельница Прибережья.
- Опасно, Тейшин, - сразу сказал Яр.
Он смотрел на меня, и я видела, чувствовала, осознавала всю степень его тревоги обо мне. Что я неумершая, а таких в наших местах не жалуют. Что в поединке меня могут одолеть. Одолел же Чайка, будь он проклят, отнял жизнь! Добро, что хотя бы посмертие не изгадил, а то дружок его Рыбоглазый, ныне покойный Кморг, с готовностью поспособствовал бы.
- Жизнь сама по себе опасна, Яр, - тихо прошептала я. - От неё умирают…
И снова - ладонь к ладони, с полной невозможностью соединиться, ведь прикосновение принесёт боль нам обоим. Я не хочу, чтобы Яр страдал. А Яр, очевидно же, не хочет, чтобы страдала я.
Небольшое расстояние, с ноготь, а то и меньше. Но преодолеть его мы не можем, и так будет всегда.
- Нам необходимо попасть в Амариг, - сказал Яр.
- Не сейчас, Яр. Сейчас мы должны восстановить закон и порядок. Вернуть людей к мирной жизни… насколько это возможно.
- Арка Королей вернёт тебя к жизни!
- Или сожжёт, - сказала я. - Яр, ты ведь не знаешь! Ты умный, ты прочёл много книг по магии Ямрала, может, ты весь Ямрал понимаешь лучше всех, в его мирах живущих, но ты не знаешь точно. Чем меня наградит та Арка - возвратом к живым или окончательным уходом на Лунную Дорогу?Я не боюсь смерти, я её видела много раз, я провожала просивших милости… Но я не могу уйти сейчас. На мне Долг правителя.
- Золотая кровь, - усмехнулся Яр. - Мы живём лишь ради служения…
- Что? - не поняла я.
- Изначально золотокровные были магами и хранителями одного мира, - сказал Яр. - Вот этого. Первого. Это потом уже империя шагнула за пределы и грани. Поначалу ограничивались мы лишь одним миром, и порталы здесь действовали простые, в пределах одной плоскости… От одного участка суши к другому.
- Слушаю со всем тщанием, - холодно ответила я стандартной формулой вежливости.
Один из просителей слегка подтолкнул приятеля, мол, тебе было надо, ты и говори.
- Что у вас ко мне за дело, - поторопила я их.
Этак до утра будем упражняться в пустой словесности. Не то, чтобы мне улыбалось возвращаться в пещеры и бродить там в одиночестве, собирая крохи силы, застрявшие в штольнях старых каменоломен. Но и бессмысленные разговоры ради разговоров я терпеть не собиралась.
- Да так вот, светлая госпожа… Дочь у меня… Дочь болеет, и надежды нет.
- Обратитесь к Яру Скада, он хороший лекарь, - ответила я. - Если не будет принимать, скажите, что по слову моему явились…
- А и принял он, светлая госпожа. Только сделать ничего не может. Болезнь, мол, запущена, год назад приходить было надобно. А какое год назад! Год назад, о прошлой зиме, здорова дочь была, никто и не подозревал.
- Ты не тяни, говори как есть, - свистящим шёпотом велел ему товарищ. - Видишь же, благородная госпожа не в духе. Того и гляди, осерчает!
- Лекарь Яр то и сказал, светлая госпожа, что спасти доченьку уже не может. И мучиться ей придётся до самого лета, а то и до следующего, уж такая это болезнь, что забирает не сразу.
- А я чем же помочь могу, почтенный? - подумав немного, спросила я. - Я не лекарь. И силы у меня всяко меньше, чем было раньше…
- Вы, уж простите нас великодушно, неумершая. И долг ваш в числе прочего души отпускать по Лунной дороге к новому рождению. Сделайте милость, не откажите! Проявите последнее милосердие, облегчите путь моей Вербенушке. Нет уже воли смотреть на её страдания. Да и сама она давно уже молит о пощаде…
Я замерла, осознавая услышанное. А ведь на поверхности всё плавало, могла бы и сама сообразить!
Если ты - проводник Стихии Смерти, то кому ещё облегчать уход умирающим? Им - избавление от мук, а тебе… понятно что.
Я не ела живых, я питала себя кровью животных и гадов морских, и просьба отчаявшегося отца застала меня врасплох.
***
Я пожалела, что согласилась, только тогда, когда стало слишком поздно.
Впервые поднявшийся во мне гнев заглушил дикий голод, терзавший особенно сильно рядом умирающей.
Отец больной девочки отшатнулся от меня, жена его, измученная бесонными ночами женщина неопределённого возраста, и вовсе сползла по стеночке на пол. Она прижала к щекам ладони и смотрела на меня, как на воплощённое зло.
- Тебе следовало с самого начала сказать, что хлопочешь ты о ребёнке, - тихим, но страшным по оттенку голосом сказала я.
Больной девочке от силы было вёсен десять на вид. Может, меньше. Я старалась не смотреть на её бледное лицо с тенями под закрытыми веками. Худенькие, иссушённые болезнью, руки лежали поверх покрывала, и там, по тонкой, почти бумажной, кожей ещё текла кровь в синеватых жилках.
Я убивала и пила людей Кморга, взрослых врагов, а тут…
Отец бедного ребёнка пал передо мной на колени:
- Милости и милосердия, светлая госпожа! Не меньше года лекарь сказал… до следующих холодов… да ведь на что ребёнку этакая мука?! Отпустите её!
Я видела причину болезни - растущую в позвоночнике опухоль. Может быть, доктор Рогоз сумел бы заговорить её, остановить рост, а после и удалить. Ему удавалось возвращать с Лунной Дороге тех, кто уже не только одной ногой, а обеими шагнул на неё.
Но я не врач.
Я - боевой маг, правитель Прибережья, и вот ещё теперь неумершая. Проводник Смерти.
Проводник.
Теперь я видела печать безысходности на лице девочки. Не объясню! Она не была клеймом, не сияла магическим светом, не отражалась как-то ещё. Она просто была. Предопределённость.
То, о чём не раз предупреждал доктор Рогоз своих учеников: вы можете как угодно лечить тело, все необходимые знания и умения я даю вам без остатка. Но если умирает душа - отпустите её. Возможно, ей уже уготовано новое рождение. И не вам встревать в замыслы Вечнотворящего.
- Встань, - велела я отцу девочки. - И супруга твоя пускай тоже поднимется.
В какую же ловушку я попалась! Захочешь выдумать лучше, не сразу получится. Если я откажу в проводах, будет повод сказать, что обрекла Тейшин Раида на муки невинное дитя. Если исполню долг свой, как положено, скажут: кровосос, убийца, сожрала ребёнка!
Ведь скажут. С них станется. Положение у меня и всего Прибережья отчаянное: по весне заявятся соседи, прибрать к рукам то, что смогут оторвать. И уж каким подарком им станут точные сведения о нынешней моей природе!
Так что заставила я родителей больной дать мне клятву, обоим вместе и каждому по отдельности. Что добровольно и без принуждения решают отпустить дочь к Лунным Сёстрам для нового рождения. Что не имеют ко мне зла и не станут держать его в себе в будущем.
И говорить обо всём, что здесь сейчас случится, не станут, иначе отсохнут у них языки и на землю вывалятся.
Мать споткнулась на каре для языка болтливого, но не посмела спорить, произнесла слова как положено. Я кивнула, принимая их прошение, как владетель Прибережья и как неумершая.
- А теперь, - сказала я, - покиньте нас.
- Но…
- В жизнь мы приходим в одиночестве, - сказала я. - И уходим из неё ровно так же. Мне жаль, но вам придётся исполнить мою волю.
- Позвольте нам проститься с нею, светлая госпожа, - твёрдо выговорил отец девочки.
Я кивнула.
Они по очереди поцеловали своё дитя, и ушли, плотно затворив за собою дверь. Мать споткнулась на пороге, но муж её поддержал под локоть, увёл с собою.
А я присела на кровать умирающей. Осторожно коснулась её руки.
Не могу, будь оно всё проклято, не могу… ребёнка… В бою, врага, смогла, а здесь…
Девочка внезапно распахнула глаза, голубые, как небо, которого она больше никогда не увидит, по крайней мере, в этой жизни.
- Вы красивая, госпожа, - сказала она тихо, совершенно не удивляясь моему появлению. - Мне больше не будет больно, правда?
- Нет, - кивнула я. - Сейчас ты встанешь, и мы пойдём с тобою вместе. Видишь лунный свет? В его сиянии путь будет короче…
Впервые в жизни я шла по Лунной Дороги не на грани своих жизни и смерти. Я вела по ней измученную хворью душу и видела, как наливается она золотым сиянием.
Жизнь и Смерть - круговорот единой силы, поняла я вдруг. Одно перетекает в другое. Смерть - в новое рождение, дарующее жизнь. Новое рождение - через отмеренные ему годы! - возвращается обратно же в Смерть.
Младенца встречают в нашем мире проводники стихии Жизни. А избывшего своё предназначение уводим из мира мы, неумершие.
Я провела девочку примерно до середины зыбкого призрачного моста, молочной звёздной рекой раскинувшего в вечности, а дальше она побежала вприпрыжку сама, так, как бегала когда-то раньше, до того, как злой недуг уложил её в постель.
Потом я долго бродила по опустевшей ночной набережной. Смотрела на застывшее море, прокручивала в голове пережитое. Избавить от мучений - благо, всё так. Кровь умирающему уже не нужна, и это так. Дикий голод, ни на единый миг не оставлявший меня, внезапно утих.
О, какое же счастье, не чувствовать этой муки! Я положила ладони на гранитный парапет, прислушиваясь к себе. Голод не возвращался. Я знала, что это пока, что вскоре он вспыхнет с новой силой, ведь чудес не бывает. Я - та, кто я есть, и этого уже не изменить…
***
Я пришла на проводы девочки. Её звали Вербена, красивое имя… Золотая кровь практиковала огненные погребения, простолюдины - кто как, смотря по тому, из краёв явились в Прибережье их предки.
Те, кто вышел из земель, где отроду сильна стихия Смерти, насмотрелись на самого разного толка нежить, изникающую из старых могил. Другие копировали золотую кровь. Третьи - просто потому, что такой обряд проводят все…
У многих жителей Прибережья тело усопшего почиталось храмом, откуда ушла душа, и, чтобы избежать осквернения, должно было его сжечь, как положено.
Стихией Огня очищающей. Магией стихийного квадрата в той или иной мере владели почти все мореходы, а как иначе-то. Море, оно не прощает слабости в любом её виде.
Я спрятала ауру неумершей, слишком уж она воздействовала на непривычные к ней умы. Но родственники девочки всё равно расступались передо мной и перешёптывались. Я не вслушивалась, что говорят, а думала о том, что если я хочу править, как мой отец, открыто и справедливо, негоже мне скрывать свой статус.
Всё равно все знают, а кто не знает, тот слышал, а кто ещё не слышал, тому на ухо поведают: владетельница Прибережья - неумершая, проводник стихии Смерти.
Кровосос.
Но мои людям меня упрекнуть не в чем. Пить я буду только врагов. Или тех, кто попросит милость проявить и милосердие, облегчить уход из мира на Лунную Дорогу к новому рождению.
И они должны знать. Все поголовно, от детей до стариков. Чтобы не плодились среди них из-за невежества всевозможные ужасные враки про Ходящих в Ночи.
- Почту за честь, если доверите мне Огонь очищающий вызвать, - сказала я, обводя взглядом бледные напряжённые лица.
Никто не посмел мне отказать, но и страх я читала обычный: для простолюдина золотокровный арисктократ вроде сияния Светозарного, с небес к людям сошедшего. Ни у кого не мелькнуло в мыслях, что видят перед собою неумершую.
Огонь взвился высоко, гудящий и страшный. Я смотрела в него, не замечая досужих взглядов и шепотков.
В огне погребальном горела моя прежняя жизнь. Оказывается, она сгорела не тогда, когда я в окно шагнула, спасаясь от предателя, и разбилась на мостовой, и не тогда, когда доктор Рогоз обратил меня в неумершую, и даже не тогда, когда воевала я с воинством Кморга и им самим.
Сейчас.
Когда приняла я наконец-то свою собственную нынешнюю суть.
Я - проводник стихии Смерти.
Да будет так.
***
Сторожевой Замок строили в своё время над истоками, чтобы укротить их безудержную силу. Много бед способен натворить повышенный магофон, если вовремя не обуздать его!
Теперь основой плетения стала стихия Смерти, как единственная, доступная мне без ограничений. Я понимала, что нужен баланс, но пока сойдёт и так, а после приглашу мастеров из самого Амарига.
Мёртвые жизни тоже важны.
Если не творят беспредел и, в особенности же, если приносят пользу.
А польза была ещё какой: магическим восприятием я приняла угрозу с моря. Белые корабли душеедов бродили где-то там, за Разломом, готовые вернуться обратно. Без Кморга им будет не очень весело, но если мы не предпримем все, необходимые для отражения атаки, меры, то невесело уже станет нам.
Яр приходил ко мне в бывший замок. Подсказывал, как плести защиту вокруг истоков. Как бы ни было неприятно осознавать его превосходство, но в магии он разбирался лучше меня.
- Зря ты открыто ходишь среди простолюдинов как неумершая, Тейшин, - сказал он. - Дождёшься бунта!
- Всё равно они все знают. Никто ещё не забыл, как все мы стояли против Кморга.
- А ты даёшь им каждый раз повод не забывать.
- Я не собираюсь скрываться, как вор заугольный, - ответила я. - Я - Тейшин Раида, принцесса золотой крови! Пусть принимают меня такой, какая я есть. Или уходят отсюда туда, где неумершие - всего лишь страшная сказка у ночного костра. Никого не держу.
- Растеряешь людей.
- Тех, кто и так потерялся бы? - усмехнулась я.
- Возможно, ты права…
Зимний вечер был тих, холоден и пронизан насквозь косыми лучами валящегося за морской горизонт солнца. В прозрачном воздухе танцевали искорки. Яр кутался в полушубок волчьего меха. Мне же мороз никак и ничем не мог навредить.
- Я вижу, как ты держишься, Тейшин, - сказал он. - Если честно, восхищён. Сам я… не выдержал бы.
- Но ты ведь не знаешь… - я запнулась.
Его намеренно и хладнокровно мучили для того, чтобы душа с ума сошла от пыток, и из искорёженного тела выродилось бы отменное умертвие. Я даже представить себе не берусь всю степень беспросветного ужаса в том положении. Мой вечный голод по сравнению с этим - жалкая тень страдания, не более того.
- Я бы не вынесла того, что вынес ты, - честно призналась я. - Я видела твои раны. Доктор Рогоз рассказывал, от чего и как такое получается. Пятна некроза на самой душе. Тебя жрали заживо, Яр!
- Душееды - вот главное зло Ямрала, - согласился он.
- Они могут вернуться, - тихо сказала я.
- Что?
- Я чувствую их. Они несут смерть везде, где появляются, а я… я теперь очень восприимчива к смерти, Яр.
- Плохо.
Да уж, что хорошего. Я до сих пор не знала, как мы справимся с новой угрозой. Весть в Амариг отправлена, но…
Отчего-то мне казалось, что надежды на Белый Город лучше не питать. Король, говорили, сильно сдал в последнее время, а наследника себе так и не назначил.
Каждый думает, что жить будет вечно. А потом душа его вылетает из тела. И ладно бы к новому рождению, а то в артефакты к душеедам!
Яр протянул ладонь, но в последний миг задержал её. Мы из разных миров, лёд и пламя, тьма и свет, стихия Смерти и стихия Жизни. Любое прикосновение казнит немилосердной болью.
И голод во мне ни на миг не забывает о горячей крови под тонкой светлой кожей. Там, на горле… или на запястье…
- Тревожные вести приходят с побережья, - сказала я. - Надобно мне обходом ехать, смотреть свои земли, что осталось от них после нашествия душеедов. Вот, пираты завелись, ты и сам слышал речи ходоков, милости и заступничества просивших у нас. За Алостепьем - другие появились, не лучше. И это ещё молчат пока что соседи… А призвать к порядку разбойников могу только лишь я, как дочь отца своего, наследная владетельница Прибережья.
- Опасно, Тейшин, - сразу сказал Яр.
Он смотрел на меня, и я видела, чувствовала, осознавала всю степень его тревоги обо мне. Что я неумершая, а таких в наших местах не жалуют. Что в поединке меня могут одолеть. Одолел же Чайка, будь он проклят, отнял жизнь! Добро, что хотя бы посмертие не изгадил, а то дружок его Рыбоглазый, ныне покойный Кморг, с готовностью поспособствовал бы.
- Жизнь сама по себе опасна, Яр, - тихо прошептала я. - От неё умирают…
И снова - ладонь к ладони, с полной невозможностью соединиться, ведь прикосновение принесёт боль нам обоим. Я не хочу, чтобы Яр страдал. А Яр, очевидно же, не хочет, чтобы страдала я.
Небольшое расстояние, с ноготь, а то и меньше. Но преодолеть его мы не можем, и так будет всегда.
- Нам необходимо попасть в Амариг, - сказал Яр.
- Не сейчас, Яр. Сейчас мы должны восстановить закон и порядок. Вернуть людей к мирной жизни… насколько это возможно.
- Арка Королей вернёт тебя к жизни!
- Или сожжёт, - сказала я. - Яр, ты ведь не знаешь! Ты умный, ты прочёл много книг по магии Ямрала, может, ты весь Ямрал понимаешь лучше всех, в его мирах живущих, но ты не знаешь точно. Чем меня наградит та Арка - возвратом к живым или окончательным уходом на Лунную Дорогу?Я не боюсь смерти, я её видела много раз, я провожала просивших милости… Но я не могу уйти сейчас. На мне Долг правителя.
- Золотая кровь, - усмехнулся Яр. - Мы живём лишь ради служения…
- Что? - не поняла я.
- Изначально золотокровные были магами и хранителями одного мира, - сказал Яр. - Вот этого. Первого. Это потом уже империя шагнула за пределы и грани. Поначалу ограничивались мы лишь одним миром, и порталы здесь действовали простые, в пределах одной плоскости… От одного участка суши к другому.
