Искупление

Убрать всех крыс из правительства, отрубить своей сестричке руки, метафорически, само собой, хотя я бы с удовольствием сделал это и в прямом смысле, она слишком глубоко запустила их в аппарат управления государством, сейчас у нее больше реальной власти, чем у меня. Так быть не должно. И, наконец, решить эту дилемму с лабораториями, она преследует меня уже почти десять лет. Трехглазый явно знал что-то, что должен узнать и я, иначе все это, я осмотрел свой кабинет и взглянул в панорамное окно на вечерний Тенебрис, все это – не имеет никакого смысла. Я должен стать королем. Королем, достойным имени своих предков.
       
       Я остановил проигрыватель. Теперь все точно в моих руках. Слишком долго я позволял себе быть в стороне. Слишком долго искал оправдания своей безучастности. Я сделал глоток пива. Нужно собрать совет. Разогнать к чертям всех крыс и запереть Анну где-нибудь в самой высокой башне с парой драконов, чтобы она больше не смогла влиять на политическую ситуацию в мире. Семь вольных городов – все, что осталось от мира. Один миллиард человек. Из них почти четыреста пятьдесят миллионов проживает в самом Тенебрисе и его округе, еще двести в Ин-де-Руине, остальные триста пятьдесят распределены между пятью городами. Я не удосужился сменить правительство ни в одном из них, даже Дитриха подвинуть не решился. Пришло время отвечать за свои поступки.
       
       По сути, если хорошенько задуматься, то все эти годы я был всего лишь разменной монетой, мальчиком для битья, я выбрался из одной депрессивной ямы, чтобы тут же окунуться в новую и еще глубже, как свинья. Вонючий тридцатилетний свин, который номинально является правителем всего мира, ага. Но-ми-на-ль-но! Ключевое слово. Я тот, на кого сваливают все грехи и оплошности. И я от этого устал, пора положить конец этим бесконечным крысиным бегам. Хватит убегать от себя, так я точно ничего не изменю.
       
       В кабинет бесцеремонно ворвалась Анна, она даже не удосужилась постучать. Все привыкли относиться ко мне, как к объекту интерьера.
       
       – Подпиши, – она лениво бросила на стол кипу бумаг. Наверное, надеется, что я снова в состоянии близком к делирию и даже не стану читать, но не в этот раз. Я под удивленный взгляд Анны раскрыл папку и стал изучать ее содержимое. Контракты, призванные отмыть грязный лутум, мелкие перестановки в аппарате чиновников и… я остановился на последних двух документах: первый – о назначении НП на должность И.О. министра Ин-де-Руина, а второй отчет о смерти Дитриха.
       
       – Я не стану это подписывать, – я закрыл папку. Дитрих мертв? Это точно можно воспринять, как сигнал самой вселенной. Она одобряет мою новую стратегию. – Что случилось? И почему НП?
       
       – НП тоже мертв. Оба в один день. Первый получил шесть пуль в грудь, второй – одну в череп, – Анна вытащила из пачки тонкую ментоловую сигарету и с явным неудовольствием посмотрела на меня. – Чего ты хочешь, Мори?
       
       НП тоже умер? Туда ему и дорога, лживый продажный засранец. Чего я хочу? О! Тебе предстоит сегодня очень многое узнать, сестричка. Хрен вам всем, а не мальчик на побегушках.
       
       – Собери совет. Всех правителей вольных городов. Завтра в двенадцать. И мне плевать, успеют они к этому времени или нет. Неявка приравнивается к государственной измене и автоматически приводит к лишению поста. И с этого дня я хочу, чтобы ты обращалась ко мне официально.
       
       – Как? – Анна усмехнулась, явно еще до конца не осознав всю серьезность положения. – Какая муха тебя сегодня укусила, господин «Министр».
       
       – И еще, я снимаю тебя с должности советника. Вызови Си. Теперь твой пост займет он, а ты используешь свое освободившееся время для помощи Римсу и РО в лаборатории. Мне нужны данные и как можно быстрее.
       
       – Ты это серьезно? – надменные до этого момента глаза Анны стали наполняться легкой тревогой, которая постепенно переходила в страх. – После всего, что я сделала для тебя? Я имею столько же прав на пост министра, сколько и ты! Если не больше!
       
       – Исчезни. И, если ты еще раз обратишься ко мне на «ты», то говорить больше не сможешь. Буквально. Людям, знаешь ли, довольно сложно говорить без языка.
       
       Вот теперь глаза Анны не выражают ничего, кроме страха. Я впервые вижу ее такой. И мне это нравится. Мне нравится то, что я говорю и то, что делаю. Я поднялся с кресла и тыкнул на сенсорную панель, чтобы связаться с Си. Он тот, кому я могу довериться. Никогда бы не подумал, что стану так близок с кем-то вроде него.
       
       – Как прикажете, – Анна с явным неудовольствием покинула мой кабинет. Первая пташка поставлена на место, но я не столь наивен, чтобы предполагать, что одного этого разговора будет достаточно. Завтра я покажу ей и остальным, на что способен, тогда любые перешептывания о бунте на корабле утихнут.
       
       – Да? – усталое лицо Си появилось на мониторе.
       
       – Зайди ко мне в кабинет. Есть разговор.
       
       – Буду через десять минут.
       
       – Жду.
       
       Вот это деловой подход и без всяких выебонов. Почему я раньше не мог взять себя в руки, и что изменилось сейчас? Это короткая вспышка безумия перед тем, как окончательно угаснуть, или это моя новая позиция, которую я буду отстаивать до самого конца? На этот вопрос мне только предстоит найти ответ. А сейчас. Сейчас я, пожалуй, откажусь от любого алкоголя, кроме пива. Мне нужен ясный рассудок. Бежать от себя больше некуда, я на конечной, мать ее, остановке. Дальше либо смерть, либо искупление. И я бы предпочел искупление. Для этого мне потребуются вся сила, вся воля и вся оставшаяся во мне решимость. Я откупорил еще одну бутылку пива и выглянул в окно. Этот мир – мой! С сегодняшнего дня. Я точно знаю, как лучше. Точно знаю, куда его стоит направить. Я боялся этой части своей личности, старался укрыть ее в тумане наркотиков и алкоголя, но больше я себе такого не позволю. Я стану тем, кем мне предначертано стать судьбой – императором. Не королем, а именно императором!
       
       По телу пробежали мурашки, давно забытое ощущение довольства собой, я словно переродился или только встал на путь перерождения? В любом случае, я что-то чувствую впервые за долгие годы, и это что-то – не отчаяние и боль, а… надежда? Жажда перемен. Готовность исполнить свой долг.
       
       Два коротких удара в дверь. Так стучит только один человек.
       
       – Входи, – я отвернулся от окна.
       
       – Хороший вечер, – Си поправил очки и вошел в кабинет. Волосы уложены назад, костюм выглажен до практически невротического перфекционизма, а красный галстук, с зажимом в виде сокола, концентрирует на себе все внимание, как драгоценный камень. – Судя по всему, разговор будет важным?
       
       – Присаживайся. Разговор пойдет о диктатуре, жестоких убийствах и революции, – я сделал еще один глоток пива. – И прежде, чем ты скажешь, что я спятил, выслушай меня до конца.
       
       – Я всегда на твоей стороне. Ты знаешь. О чем бы ни шла речь, ты можешь рассчитывать на мою полную поддержку, – Си опустился в кресло напротив меня, я же не мог заставить себя присесть. Мое ментальное заболевание словно перешло в новую стадию, стадию какой-то необъяснимой гиперактивности.
       
       – Ты же помнишь, с чего все началось? Как мы хотели построить идеальное государство? – я большими шагами пересекал расстояние от одного конца кабинета до другого. – И помнишь, чем это кончилось? Сплошным разочарованием. Так вот, я готов взять матч-реванш. Долгие два года я делал вид, что ничего не происходит, что все идет так, как должно, но теперь… теперь я снова готов бороться за то, во что мы с тобой поверили. И мне важно узнать, поддержишь ли ты меня в этой борьбе или нет?
       
       – Поддержу, – Си был краток, как и всегда. – Что требуется от меня?
       
       – Завтра я собираю совет семи, все правители прибудут сюда, это наш шанс изменить мир. Шанс, который выпадает, возможно, один раз в жизни. Я предлагаю полностью переменить состав правительства. И для этого мне нужен ты. Проконтролируй, чтобы Анна не совала свой нос туда, куда не следует и сделай так, чтобы все охранники наших многоуважаемых гостей испарились. После того, что я сделаю завтра, меня, скорее всего, нарекут диктатором, но я пытался сделать все по-хорошему, по-человечески, никто этого не оценил, никто не понял моих стараний. Хорошо! Тогда будем работать по-старому. Будем громить, унижать и запугивать, будем внушать ужас! Я бежал от этого, не верил в то, что это единственный путь. Сегодня я прозрел. Все те, кто правил до меня, – не злодеи, они точно такие же люди с принципами и стремлениями, осознавшие, что иначе, как через насилие, построить прочный мир не получится. Видимо, каждый правитель рано или поздно должен прийти к такому выводу.
       
       – Я тебя понял. Сделаю все, чтобы завтрашний день тебя не разочаровал, – Си взял со стола графин с водой и налил себе стакан. – Я здесь только благодаря тебе. Но, – Си запнулся, – у меня есть одна просьба, я могу попросить тебя об услуге?
       
       – Можешь, – я бросил пустую бутылку в урну, но промазал, и остатки ее содержимого растеклись рядом с моим столом.
       
       – Римс. Я знаю, что у вас двоих сложная история, знаю, что он не всегда был добр и ко мне, но в некоторой степени этот человек заменил мне отца. Я могу попросить вынести его за скобки?
       
       – Да. Это твое право. Но и решать проблемы с ним будешь сам. Я только «вынесу его за скобки», как ты верно подметил.
       
       – Спасибо, – Си поднялся, – я могу идти?
       
       – Не разочаруй меня. Успех этого дела зависит примерно наполовину от твоих усилий.
       
       – Никогда, – Си ушел, оставив меня в задумчивости.
       
       Пожалуй, стоило бы чаще говорить с этим парнем. Он изменился. Стал тем, на кого можно положиться. Его юношеская злоба почти выветрилась, это, конечно, не отменяет того факта, что Си – ненормальный психопат, который одним щелчком может от интеллигентного разговора перейти к кровавой поножовщине, но кто не без греха? Я вот управляю миром и пытаюсь перекроить его под свои хотелки. Это ведь своего рода тоже психопатия. Успешный человек – всегда психопат, иного не дано. По крайней мере, я так считаю.
       
       Нужно хотя бы немного поспать. Желательно полноценно выспаться. В последнее время у меня с этим огромные проблемы. Я не могу спать ночью, иногда отрубаюсь днем, но не больше чем на час-два; и то спасибо за это нужно сказать алкоголю и льду. Завтра мне нужны все силы, которые у меня еще остались, поэтому и сон должен быть соответствующим. Когда-то я открыто смеялся над педантизмом РО, его тягой планировать каждую деталь своей жизни, но теперь мне это уже не кажется таким ненормальным. Наконец, почему хотя бы не попробовать структурировать свое существование?
       
       У меня в кабинете висит турник и есть набор гантелей. Все пять лет моего правления эти вещи были не более, чем деталью интерьера, но сегодня… сегодня я решил что-то изменить. Наверное, подобное происходит с каждым человеком. Недаром же часто с издевкой говорят о тех, кто вечно бросает курить или каждое лето начинает посещать спортивный зал. Наш мозг просто требует каких-то позитивных изменений, а когда пресыщается ими – возвращает нашу жизненную позицию на исходную точку. Я сделал первое подтягивание. Что-то хрустнуло в плече. Второе-третье. На десятом я иссяк и повалился на пол. Когда-то я мог сделать раз тридцать, а теперь вот лежу на полу с чувством тошноты и собственного бессилия. Паршивое ощущение, кстати, ага. Еще три подхода по восемь раз, и я полностью обессилил. Хоть я поругал себя за слабость, но не могу не отметить того факта, что мой порыв к изменениям достоин похвалы.
       
       Теперь, четыре подхода на бицепс и пресс. Я обычно не качал пресс на полный желудок, но то было в годы, когда я тренировался систематически; теперь же я простой алкаш, который в порыве безумия пытается что-то себе доказать. К концу часовой тренировки я чуть не опустошил свой желудок, но при этом ощутил себя как-то по-новому. Не сказал бы, что это можно назвать перерождением, но чувство выполненного долга после занятий спортом, можно приравнять к довольно сильным ощущениям, я бы даже сравнил это с наркотическим опьянением. Тело становится легким, разум очищается от лишнего. Теперь я, кажется, стал немного ближе к тому, чтобы понять РО. Нужно будет обязательно побеседовать с ним о его системе тренировок. Завтра. Сегодня я еще морально не готов к беседам и дополнительным изменениям. Но после завтрашнего дня все изменится, мне нужно будет мобилизовать абсолютно весь свой организм для того, что выполнить свое предназначение. Может, с императором я и загнул, но министром я стану великим. Теперь я в этом точно уверен. Пять лет назад я просто был не готов к такой ответственности.
       
       Я быстро принял холодный душ и принял горсть транквилизаторов. Медицинских, естественно. Синий лед работает намного лучше, но от него съезжает крыша, ты буквально перестаешь контролировать себя. Медицинские же пилюли в нормальных дозировках не вызывают ничего, кроме легкого чувства расслабления и сонливости. Это именно то, что мне сейчас нужно.
       
       Я уже давно сплю прямо в своем кабинете. Он поделен на две части. В первой рабочая зона, можно назвать ее приемной; а во второй, которая находится за небольшой, почти невидимой дверцей, располагается моя спальня. Не сказал бы, что это самое приятное место для сна, но всяко лучше тех ветхих хибар, в который я жил раньше. Я улегся в кровать, нажал на кнопку, которая закрывает жалюзи, и надел на глаза маску. Теперь дело за малым: нужно выкинуть все лишнее из головы и заснуть.
       
       А еще очень хотелось бы обойтись без сумасшедших снов. Может, я не хочу спать именно из-за них? Моему организму просто страшно засыпать и отпускать сознание в свободный полет. Пока я бодрствую, у меня худо-бедно получается контролировать этот поток безумия и хаоса, но во снах… во снах я вижу все, через что прошел. Ярко и красочно. Каждый новый кошмар заставляет меня переживать самые неприятные события жизни во всех подробностях; эти сны настолько реалистичны, что поутру я не могу понять, правда ли я проснулся, или меня затянуло в пучину очередного хаотичного кошмара.
       
       В этот раз все началось с НП. Я сделал вид, что мне плевать на его смерть, но вот мое подсознание явно считает иначе. Мне во всех подробностях снится наш последний диалог в баре много лет назад. Только вот все подробности какие-то исковерканные и искореженные.
       
       Я несу пиво за столик НП, но мы находимся не в баре, а в каком-то странном, не имеющем формы месте, которое словно изгибается и извивается от каждого моего шага, как змея. НП выпрямляется, поправляет одежду и с укоризной направляет на меня взор своих голубых наглых глаз:
       
       – А ты сегодня в хорошем настроении, я смотрю. Жив. В отличие от меня. Тебе совсем не жалко дружбы, которую мы потеряли?
       
       – Жалко. Мне больно. Я не желал тебе зла.
       
       – Ясно, – НП сделал паузу и посмотрел на меня оценивающе, – ты так ничего и не понял. Какой же ты придурок, Мори.
       
       – Но что я должен был понять? Я всегда хотел, чтобы мы все вместе вошли в светлое будущее. Я не думал, что жизнь может пойти по такому сценарию. В этом нет моей вины.
       
       – Ты так уверен в том, что во всем случившемся нет твоей вины? – НП отпил из бутылки. – Так уверен… ты убил Марселя. Убил МВ. Дикого. Мне продолжить список или тебе хватит? Каждое твое решение, нет, само твое существование поставило крест на жизни этих людей. Они были бесконечно преданы тебе, а ты не смог ответить им тем же, потому что был бесконечно погружен в собственный эгоизм.