Я налил еще один стакан виски и достал из стола пакетик розового льда. Вот это настоящее избавление! А не этот ваш спорт и дыхание. Я запил две таблетки виски и встряхнулся. Да! Мне точно становится легче. Нужно переодеться. Мыться я не хочу. Если кто-то скажет, что от меня воняет мочой, сигаретами и бухлом – тут же вышлю на хер из страны. А так как страна у нас одна, то жить этот засранец будет в ядерной пустоши среди людоедов и диких животных.
Так… я поднялся и пошатываясь, направился к гардеробу. Анна мне водичку свою совала, от нее мне бы только хуже стало, а благодаря виски и льду я снова на своих двоих и в неплохом настроении. Я снял брюки, которые до этого, видимо, не снимал целую неделю, ноги покрылись странной сыпью. К черту! Я достал точно такие же брюки, только желтого цвета. Сегодня буду модником. Еще нужна рубашка. Возьму белую. И туфли. Коричневые с длинными носами. Самое то. На руках синяки. Видать, вчера я сильно перебрал и пару раз неудачно упал. Или это от сегодняшних кульбитов? Черт его знает… Теперь духи. Я вылил на себя половину флакона. С лицом я уже ничего сделать не смогу. Заросшее щетиной, волосы сальные, вьются. Еще и нос красный. Дерьмо. Мне всего тридцать, а выгляжу я на пятьдесят, если не больше. Зато у меня искусственное легкое, и я могу курить сколько влезет. Везде нужно искать плюсы.
А вот и долгожданный стук в дверь. Стук, который хоть немного развеет мою скуку.
– Открыто. Для тебя всегда открыто, Си.
– Как ты понял, что это я? – молодой человек в безупречном синем костюме и с такой же безупречной осанкой. Иногда я поражаюсь тому, как сильно может измениться человек. Когда я впервые увидел Си, то он показался мне безумцем, умным, но абсолютно сумасшедшим; но теперь в нашем дуэте я намного больше подхожу на роль безумца, а Си… он бы мог стать министром вместо меня.
– Потому что ты единственный, кто ко мне приходит, кроме моей сестры. Остальные меня боятся. Я правда внушаю ужас?
– Жалость, Мори. Сейчас только жалость.
– Хоть кто-то говорит правду. Ты готов идти? Сигарету?
– Готов. А курить снова я не начну.
– Скучный ты, – я протянул Си руку и первым вышел из кабинета. – А как же твои речи о том, что ты хочешь быть похожим на меня? Забыл? Чтобы стать похожим на меня, нужно полностью разочароваться в каждом атоме своего существа и начать пить. Вон какой у меня нос. Я самый настоящий алкаш.
– Ты больше, чем просто алкаш, Мори. Мы оба это знаем. Ты – спасение этого мира, либо его погибель. Все зависит только от тебя.
– Оставь. Анна мне несколько лет этой чушью мозги промывала. Не хочу я для этого мира быть кем-то. Хочу быть просто собой. Но я забыл, как быть собой. Вот незадача.
– От тебя ужасно воняет, – Си нажал на кнопку вызова лифта. – Парфюм и какой-то затхлый кислотный запах. Ты бы помылся.
Я говорил, что вышлю из страны любого, кто скажет, что я воняю? Я соврал. Не любого.
– Иди ты. У министра нет времени на такую чушь. И тем более… я пахну так, как пахнет большая часть моего народа. Разве это не самое большое выражение любви и солидарности?
– Это выражение презрения и эгоизма. С чего ты взял, что большая часть людей пахнет именно так?
– Наверное, потому, что я вырос на улицах Тенебриса. И кроме этого запаха мне ничего не знакомо.
– Ты преувеличиваешь, Мори.
– Возможно. Почему лифт так долго едет?
– Я не лифтер.
Раздался небольшой звоночек, и лифт прибыл. А я только начал возмущаться. Облом. Мы вошли внутрь, и Си снова взял инициативу на себя, указательным пальцем легонько коснувшись кнопки.
– Почему ты всегда нажимаешь на кнопки? Я тоже хочу.
– Я всегда думал, что это я большой ребенок, – Си улыбнулся и достал из внутреннего кармана пиджака леденец. Хоть в чем-то он не изменился, все также таскает с собой целую гору сладостей. – Будешь?
– Давай, – я закинул леденец в рот. Кислинка немного разбавила отвратительный привкус. Я люблю виски, но не его послевкусие.
А вот и нижний уровень! Мое величайшее достижение. Все эти годы я не сидел сложа руки, я учился. До Трехглазого мне еще далеко, но я уже добился некоторых успехов. Например, экспонат номер три. Первые две версии вышли слишком уж неудачными, но вот третья!
– Не ожидал увидеть тебя сегодня, да и вообще когда-либо еще, я думал, ты уже помер, – гладковыбритый мужчина в белом халате встретил нас у лифта и протянул руку.
– Привет, РО, – я пожал руку. – Как продвигаются твои исследования?
– Просто великолепно, – РО саркастично ухмыльнулся и достал из кармана портсигар. – Тело новое, а привычки старые.
Экспонат номер три или РО. После взрыва он выжил, но остался без половины тела. Современная медицина не смогла предложить ему ничего, кроме медленной смерти, а вот Трехглазый… он дал ему новое тело. Я дал. Обменный фонд сильно уменьшился благодаря моим же стараниям в прошлом, но несколько десятков тысяч чистых тел осталось. Они составили мою армию. Оболочки, готовые выполнить любой приказ. Сначала я думал о них только в таком ключе, но позже открыл одну поистине потрясающую вещь… не открыл, украл, так будет точнее и честнее. Перенос сознания. Пока у нас есть только один удачный образец, но в будущем будет больше, если РО начнет шевелить своими булками и извилинами. Я вернул ему жизнь только ради этого. Я верю, что ключ к технологиям Трехглазого – это СН-чипы12 - Раньше СН-чипы использовали для продления жизни, но после смерти Трехглазого в 86 году технология их производства была утеряна.. Я все еще до конца не разобрался в механизме их работы, но… когда я не пью и не ностальгирую по прошлому, то активно этим занимаюсь.
– Так что насчет исследований? Только давай без сарказма, я вернул тебя в этот бренный мир только ради того, чтобы ты помог мне разобраться с наследием Трехглазого. Могу в любой момент и передумать.
– Напугал, – РО выдохнул дым мне в лицо. – Ужасно напугал. Поверь, если кто и не хочет жить больше, чем ты, так это я. Ради чего мне жить? Может, ты сможешь ответить на этот вопрос? У меня вот идеи давно уже кончились.
– Чтобы работать на меня, все абсолютно очевидно, – я тоже достал сигарету. – Закончишь исследования, и я могу лично тебя пристрелить.
– Какая честь, Ваше Высочество, – РО скорчил ехидную гримасу и жестом пригласил нас пройти вглубь лаборатории. Это лицо ему явно не подходит, оно слишком открытое и честное. Надо было засранца РО в тело шакала переселить; жаль, что не существует подобной технологии. Хотя я знаю, кому под силу провернуть нечто подобное. Я ношу СН-чип с копией сознания Трехглазого. Если бы я только смог вернуть старого ублюдка к жизни, все стало бы намного проще. Честно говоря, мне страшно. Он, пожалуй, единственный человек, которого я по-настоящему боюсь. И человек ли он? Скорее божество. Трехглазый забрался так высоко, что мы до сих пор не можем увидеть даже основание его престола.
– О чем задумался? – Си толкнул меня в плечо.
– Да так… не бери в голову, – сигарета обожгла палец, а я ведь сделал всего одну затяжку, какая непозволительная роскошь.
Жаль, что я ничего не смыслю в науке. Да что уж там, я вообще ни в чем не смыслю, и при этом я правитель мира. Пожалуй, никто лучше дурака не справится с подобной задачей. Умный человек ведь начнет задумываться, рефлексировать о судьбе народа, о качестве жизни, о справедливости… а дурак что? Вот я дурак и думаю только о себе, до народа мне дела нет. Я хочу вернуться в прошлое и делаю только то, что приблизит меня к моей цели, а что происходит в это время с миром, меня мало волнует. Для этого я завел себе целую толпу помощников.
Прошлое… честно говоря, я уже даже не уверен, что хочу и этого. В моем сознании зияет алкогольная дыра, а сердце темнее тучи, и не только оттого, что у меня хроническая сердечная недостаточность; возможно, отчасти и поэтому, но я тут про ментальное здоровье говорю, сердце всегда можно пересадить, ресурсов для этого у меня предостаточно. Врачи говорят, что мне нужно сесть на диету, отказаться от курения, алкоголя и стимуляторов, но что это будет за жизнь? Жизнь, полная ограничений, – дерьмо собачье, лучше красиво сдохнуть, чем отвратительно страдать; тем более что после всех этих страданий, человека ждет лишь дряхлое бесполезное тело, заплутавшее в обрывках собственных воспоминаний. Звучит не очень оптимистично, да и я далеко не оптимист.
Что я там говорил о науке? Лаборатория выглядит, как нечто… непознаваемое для меня; ведь у каждого из нас есть тот самый предел интеллектуальных способностей, за который мы не можем выйти. Можно годами отрицать это и считать себя самым умным, но на самом деле, даже умнейший человек на планете не знает и одной миллионной доли от того, что известно самой планете. Столы, колбы, странные вычислительные приборы, издающие не менее странные звуки, словно кто-то водит пилочкой для ногтей по металлу. Целая вереница проводов, толщиной они больше, чем оба моих запястья.
– Приветствую своего великолепного приемника. Continuum13 - Непрерывный (лат.). Но в данном контексте скорее преемственность., движение. Что за чудесные слова, ласкающие слух.
– Римс, – РО толкнул двухметрового альбиноса, – не грузи нашего министра, он и так еле живой.
– Я всего лишь рад встрече, – Римс улыбнулся. Давно я его не видел. Бывший министр, а ныне один из моих советников. В тот день, пять лет назад, когда я стоял на перепутье и чуть было не согласился с Анной; согласился использовать знания Трехглазого, чтобы обрести власть, именно Римс вразумил меня, крайне неожиданный поворот. Мне полагается ненавидеть этого двухметрового бледного засранца с пальцами палочками, а я приветствую его как друга. Я никогда не забуду того, что Римс сделал с Марселем, МВ, Диким, но и убить его за это не могу. Почему? Я сам не в силах ответить на этот вопрос, вот уже пять лет я задаю его себе почти каждый вечер. Бессонными ночами ломаю голову и не нахожу ответа.
– Здравствуйте, – Си протянул Римсу руку, их рукопожатие выглядело так, словно они отец и сын: наполненное бесконечной теплоты и взаимоуважения. Может, это и есть та причина, по которой я не могу убить Римса? Я вижу в действиях людей больше, чем способны увидеть они сами. Мне больно лишать Си и Римса их странных, почти родственных отношений. Ведь даже если Римс и виноват в том, что я стал таким… безумным, несчастным и еще тысяча эпитетов, чтобы описать мое хреновое самочувствие, то это не значит, что я обязан мстить и лишать счастья его. Нужно попытаться перешагнуть человеческие понятия о жизни и подняться на одну ступеньку выше. Как бы рассудило всемогущее божество? На этот вопрос у меня пока тоже нет ответа. Я все-таки не бог, хотя многие меня таковым и считают. Забавно. Если бы только они знали, насколько жалкий засранец управляет их жизнями. Мне кажется, что люди не приняли бы такую правду. Назвать своего правителя жалким – все равно что признать жалким и себя, а человек – существо гордое, каким бы бесполезным и мелочным засранцем он бы не являлся; а себя, тем не менее, он все равно считает очень ценной и незаменимой единицей. Все мы такие, ага.
– Малыш Си, ты так вырос. Каждый раз удивляюсь. Как твоя мама? – редко можно увидеть, как Римс искренне проявляет заботу и дружелюбие.
– Хорошо. Она начала меня узнавать, пытается говорить, но пока ей это дается очень тяжело.
– Если нужно что-то, малыш Си, я к твоим услугам. In aeternum14 - Навсегда (лат.).. Не стесняйся обращаться. Найдем для старушки самых лучших врачей, если эти не справятся со своей задачей.
– Вы совсем министра загрузили, – РО иронично спародировал мое недовольное лицо. И… у него неплохо получилось, я еле сдержал нервный смешок.
– Все нормально, просто чувствую себя лишним. Странное чувство. И еще кое-что, не понимаю, на кой черт я продолжаю тут стоять, если узнал все, что хотел.
– Чтобы поговорить со старыми друзьями и верными слугами, – Римс поклонился. – Ты здесь не лишний, Мори. Тем более, что скоро нам всем нужно быть на совещании, которое устраивает твоя сестра. O qui sanguinis necessitudines15 - Ох уж эти кровные узы (лат.)..
– И лучше бы нам пойти туда всем вместе, – поддержал его РО. В былые времена эти засранцы глотки друг другу перегрызть были готовы, а теперь дружны. Может, я все-таки смог что-то поменять в мире? Или это иллюзия? Такая же хрупкая, как и другие иллюзии, составляющие суть моей жизни и наполняющие ее остатками смысла.
– Хорошо, – я поддался их заразительно хорошему настроению, мне неприятно это признавать, но в компании старых знакомых я и вправду чувствую себя намного лучше.
Я еще раз огляделся по сторонам. Сырое подвальное помещение, наполненное надеждами и моей слепой верой. Или не только моей? Римс и РО… в чем заключается их выгода? Они всячески осуждают мое стремление вернуть прошлое, но тем не менее работают над моим проектом. Почему? Ненавижу трезветь, ненавижу ясное сознание, оно порождает слишком много лишних мыслей и вопросов. Нужно выпить. Бутылочка виски вернет меня в чувство. Бегство от себя, я жалкий, да и хрен бы с ним, ага.
Мы вернулись к лифту, я не привык путешествовать в сопровождении столь большого количества «живых людей». Надо пояснить. Под «живыми людьми» я подразумеваю тех, с кем я в любой момент могу заговорить и о чьем существовании мне известно уже довольно давно; столь давно, чтобы не сомневаться в их реальности. А остальных людей я отношу к категории «фон». Фоновые люди существуют для меня только тогда, когда я их вижу. За пределами моего поля зрения они сливаются в бесконечный фоновый рисунок, дополняющий реальность и делающий ее более живой, но не основополагающий. На самом деле, о природе подобного рода «живописи» можно рассуждать довольно долго, поскольку к ней можно отнести крайне многие явления: от неполученных знаний до неувиденных предметов и невоспринятых на ощупь форм. Каждое из этих явлений, существуя в мире материальном, в то же время не существует в среде нашей витальности, что для нас лично обесценивает значимость подобного рода «иллюзорной живописи». А к чему я вообще все это горожу? Да к тому, что мы все разные до усрачки, ага. И смыслы разные. Нет единого значения и единого закона, даже у самой, мать ее, вселенной.
Щелк. Лифт остановился на моем самом нелюбимом этаже. Тут я постоянно вынужден выслушивать нытье зажравшихся буржуев. И… сколько бы я ни менял руководство, сколько бы ни придумывал законов, ограничивающих обогащение одного в ущерб другому, на вершину власти все равно пробираются только хитрые и пронырливые засранцы. Они готовы упасть на пол и по очереди расцеловать мне ноги, соглашаясь с каждым моим решением, когда я нахожусь рядом; и в то же время, стоит мне исчезнуть из их поля зрения, как эти люди сразу начинают искать лазейки в созданном мною порядке и пытаются извлечь максимальную выгоду из своего положения. Раньше я был почти на сто процентов убежден, что честный человек и власть – понятия несовместимые, но только став министров, я смог воочию в этом убедиться.
– Ты как? – Си позволил мне выйти первым. – Готов?
– Как он может быть не готов? – Римс усмехнулся. – Лед бурлит в кровеносной системе нашего министра, еще пару стаканчиков виски, и он станет абсолютно счастлив. Am i right?16 - Я прав? (англ.)..
Так… я поднялся и пошатываясь, направился к гардеробу. Анна мне водичку свою совала, от нее мне бы только хуже стало, а благодаря виски и льду я снова на своих двоих и в неплохом настроении. Я снял брюки, которые до этого, видимо, не снимал целую неделю, ноги покрылись странной сыпью. К черту! Я достал точно такие же брюки, только желтого цвета. Сегодня буду модником. Еще нужна рубашка. Возьму белую. И туфли. Коричневые с длинными носами. Самое то. На руках синяки. Видать, вчера я сильно перебрал и пару раз неудачно упал. Или это от сегодняшних кульбитов? Черт его знает… Теперь духи. Я вылил на себя половину флакона. С лицом я уже ничего сделать не смогу. Заросшее щетиной, волосы сальные, вьются. Еще и нос красный. Дерьмо. Мне всего тридцать, а выгляжу я на пятьдесят, если не больше. Зато у меня искусственное легкое, и я могу курить сколько влезет. Везде нужно искать плюсы.
А вот и долгожданный стук в дверь. Стук, который хоть немного развеет мою скуку.
– Открыто. Для тебя всегда открыто, Си.
– Как ты понял, что это я? – молодой человек в безупречном синем костюме и с такой же безупречной осанкой. Иногда я поражаюсь тому, как сильно может измениться человек. Когда я впервые увидел Си, то он показался мне безумцем, умным, но абсолютно сумасшедшим; но теперь в нашем дуэте я намного больше подхожу на роль безумца, а Си… он бы мог стать министром вместо меня.
– Потому что ты единственный, кто ко мне приходит, кроме моей сестры. Остальные меня боятся. Я правда внушаю ужас?
– Жалость, Мори. Сейчас только жалость.
– Хоть кто-то говорит правду. Ты готов идти? Сигарету?
– Готов. А курить снова я не начну.
– Скучный ты, – я протянул Си руку и первым вышел из кабинета. – А как же твои речи о том, что ты хочешь быть похожим на меня? Забыл? Чтобы стать похожим на меня, нужно полностью разочароваться в каждом атоме своего существа и начать пить. Вон какой у меня нос. Я самый настоящий алкаш.
– Ты больше, чем просто алкаш, Мори. Мы оба это знаем. Ты – спасение этого мира, либо его погибель. Все зависит только от тебя.
– Оставь. Анна мне несколько лет этой чушью мозги промывала. Не хочу я для этого мира быть кем-то. Хочу быть просто собой. Но я забыл, как быть собой. Вот незадача.
– От тебя ужасно воняет, – Си нажал на кнопку вызова лифта. – Парфюм и какой-то затхлый кислотный запах. Ты бы помылся.
Я говорил, что вышлю из страны любого, кто скажет, что я воняю? Я соврал. Не любого.
– Иди ты. У министра нет времени на такую чушь. И тем более… я пахну так, как пахнет большая часть моего народа. Разве это не самое большое выражение любви и солидарности?
– Это выражение презрения и эгоизма. С чего ты взял, что большая часть людей пахнет именно так?
– Наверное, потому, что я вырос на улицах Тенебриса. И кроме этого запаха мне ничего не знакомо.
– Ты преувеличиваешь, Мори.
– Возможно. Почему лифт так долго едет?
– Я не лифтер.
Раздался небольшой звоночек, и лифт прибыл. А я только начал возмущаться. Облом. Мы вошли внутрь, и Си снова взял инициативу на себя, указательным пальцем легонько коснувшись кнопки.
– Почему ты всегда нажимаешь на кнопки? Я тоже хочу.
– Я всегда думал, что это я большой ребенок, – Си улыбнулся и достал из внутреннего кармана пиджака леденец. Хоть в чем-то он не изменился, все также таскает с собой целую гору сладостей. – Будешь?
– Давай, – я закинул леденец в рот. Кислинка немного разбавила отвратительный привкус. Я люблю виски, но не его послевкусие.
А вот и нижний уровень! Мое величайшее достижение. Все эти годы я не сидел сложа руки, я учился. До Трехглазого мне еще далеко, но я уже добился некоторых успехов. Например, экспонат номер три. Первые две версии вышли слишком уж неудачными, но вот третья!
– Не ожидал увидеть тебя сегодня, да и вообще когда-либо еще, я думал, ты уже помер, – гладковыбритый мужчина в белом халате встретил нас у лифта и протянул руку.
– Привет, РО, – я пожал руку. – Как продвигаются твои исследования?
– Просто великолепно, – РО саркастично ухмыльнулся и достал из кармана портсигар. – Тело новое, а привычки старые.
Экспонат номер три или РО. После взрыва он выжил, но остался без половины тела. Современная медицина не смогла предложить ему ничего, кроме медленной смерти, а вот Трехглазый… он дал ему новое тело. Я дал. Обменный фонд сильно уменьшился благодаря моим же стараниям в прошлом, но несколько десятков тысяч чистых тел осталось. Они составили мою армию. Оболочки, готовые выполнить любой приказ. Сначала я думал о них только в таком ключе, но позже открыл одну поистине потрясающую вещь… не открыл, украл, так будет точнее и честнее. Перенос сознания. Пока у нас есть только один удачный образец, но в будущем будет больше, если РО начнет шевелить своими булками и извилинами. Я вернул ему жизнь только ради этого. Я верю, что ключ к технологиям Трехглазого – это СН-чипы12 - Раньше СН-чипы использовали для продления жизни, но после смерти Трехглазого в 86 году технология их производства была утеряна.. Я все еще до конца не разобрался в механизме их работы, но… когда я не пью и не ностальгирую по прошлому, то активно этим занимаюсь.
– Так что насчет исследований? Только давай без сарказма, я вернул тебя в этот бренный мир только ради того, чтобы ты помог мне разобраться с наследием Трехглазого. Могу в любой момент и передумать.
– Напугал, – РО выдохнул дым мне в лицо. – Ужасно напугал. Поверь, если кто и не хочет жить больше, чем ты, так это я. Ради чего мне жить? Может, ты сможешь ответить на этот вопрос? У меня вот идеи давно уже кончились.
– Чтобы работать на меня, все абсолютно очевидно, – я тоже достал сигарету. – Закончишь исследования, и я могу лично тебя пристрелить.
– Какая честь, Ваше Высочество, – РО скорчил ехидную гримасу и жестом пригласил нас пройти вглубь лаборатории. Это лицо ему явно не подходит, оно слишком открытое и честное. Надо было засранца РО в тело шакала переселить; жаль, что не существует подобной технологии. Хотя я знаю, кому под силу провернуть нечто подобное. Я ношу СН-чип с копией сознания Трехглазого. Если бы я только смог вернуть старого ублюдка к жизни, все стало бы намного проще. Честно говоря, мне страшно. Он, пожалуй, единственный человек, которого я по-настоящему боюсь. И человек ли он? Скорее божество. Трехглазый забрался так высоко, что мы до сих пор не можем увидеть даже основание его престола.
– О чем задумался? – Си толкнул меня в плечо.
– Да так… не бери в голову, – сигарета обожгла палец, а я ведь сделал всего одну затяжку, какая непозволительная роскошь.
Жаль, что я ничего не смыслю в науке. Да что уж там, я вообще ни в чем не смыслю, и при этом я правитель мира. Пожалуй, никто лучше дурака не справится с подобной задачей. Умный человек ведь начнет задумываться, рефлексировать о судьбе народа, о качестве жизни, о справедливости… а дурак что? Вот я дурак и думаю только о себе, до народа мне дела нет. Я хочу вернуться в прошлое и делаю только то, что приблизит меня к моей цели, а что происходит в это время с миром, меня мало волнует. Для этого я завел себе целую толпу помощников.
Прошлое… честно говоря, я уже даже не уверен, что хочу и этого. В моем сознании зияет алкогольная дыра, а сердце темнее тучи, и не только оттого, что у меня хроническая сердечная недостаточность; возможно, отчасти и поэтому, но я тут про ментальное здоровье говорю, сердце всегда можно пересадить, ресурсов для этого у меня предостаточно. Врачи говорят, что мне нужно сесть на диету, отказаться от курения, алкоголя и стимуляторов, но что это будет за жизнь? Жизнь, полная ограничений, – дерьмо собачье, лучше красиво сдохнуть, чем отвратительно страдать; тем более что после всех этих страданий, человека ждет лишь дряхлое бесполезное тело, заплутавшее в обрывках собственных воспоминаний. Звучит не очень оптимистично, да и я далеко не оптимист.
Что я там говорил о науке? Лаборатория выглядит, как нечто… непознаваемое для меня; ведь у каждого из нас есть тот самый предел интеллектуальных способностей, за который мы не можем выйти. Можно годами отрицать это и считать себя самым умным, но на самом деле, даже умнейший человек на планете не знает и одной миллионной доли от того, что известно самой планете. Столы, колбы, странные вычислительные приборы, издающие не менее странные звуки, словно кто-то водит пилочкой для ногтей по металлу. Целая вереница проводов, толщиной они больше, чем оба моих запястья.
– Приветствую своего великолепного приемника. Continuum13 - Непрерывный (лат.). Но в данном контексте скорее преемственность., движение. Что за чудесные слова, ласкающие слух.
– Римс, – РО толкнул двухметрового альбиноса, – не грузи нашего министра, он и так еле живой.
– Я всего лишь рад встрече, – Римс улыбнулся. Давно я его не видел. Бывший министр, а ныне один из моих советников. В тот день, пять лет назад, когда я стоял на перепутье и чуть было не согласился с Анной; согласился использовать знания Трехглазого, чтобы обрести власть, именно Римс вразумил меня, крайне неожиданный поворот. Мне полагается ненавидеть этого двухметрового бледного засранца с пальцами палочками, а я приветствую его как друга. Я никогда не забуду того, что Римс сделал с Марселем, МВ, Диким, но и убить его за это не могу. Почему? Я сам не в силах ответить на этот вопрос, вот уже пять лет я задаю его себе почти каждый вечер. Бессонными ночами ломаю голову и не нахожу ответа.
– Здравствуйте, – Си протянул Римсу руку, их рукопожатие выглядело так, словно они отец и сын: наполненное бесконечной теплоты и взаимоуважения. Может, это и есть та причина, по которой я не могу убить Римса? Я вижу в действиях людей больше, чем способны увидеть они сами. Мне больно лишать Си и Римса их странных, почти родственных отношений. Ведь даже если Римс и виноват в том, что я стал таким… безумным, несчастным и еще тысяча эпитетов, чтобы описать мое хреновое самочувствие, то это не значит, что я обязан мстить и лишать счастья его. Нужно попытаться перешагнуть человеческие понятия о жизни и подняться на одну ступеньку выше. Как бы рассудило всемогущее божество? На этот вопрос у меня пока тоже нет ответа. Я все-таки не бог, хотя многие меня таковым и считают. Забавно. Если бы только они знали, насколько жалкий засранец управляет их жизнями. Мне кажется, что люди не приняли бы такую правду. Назвать своего правителя жалким – все равно что признать жалким и себя, а человек – существо гордое, каким бы бесполезным и мелочным засранцем он бы не являлся; а себя, тем не менее, он все равно считает очень ценной и незаменимой единицей. Все мы такие, ага.
– Малыш Си, ты так вырос. Каждый раз удивляюсь. Как твоя мама? – редко можно увидеть, как Римс искренне проявляет заботу и дружелюбие.
– Хорошо. Она начала меня узнавать, пытается говорить, но пока ей это дается очень тяжело.
– Если нужно что-то, малыш Си, я к твоим услугам. In aeternum14 - Навсегда (лат.).. Не стесняйся обращаться. Найдем для старушки самых лучших врачей, если эти не справятся со своей задачей.
– Вы совсем министра загрузили, – РО иронично спародировал мое недовольное лицо. И… у него неплохо получилось, я еле сдержал нервный смешок.
– Все нормально, просто чувствую себя лишним. Странное чувство. И еще кое-что, не понимаю, на кой черт я продолжаю тут стоять, если узнал все, что хотел.
– Чтобы поговорить со старыми друзьями и верными слугами, – Римс поклонился. – Ты здесь не лишний, Мори. Тем более, что скоро нам всем нужно быть на совещании, которое устраивает твоя сестра. O qui sanguinis necessitudines15 - Ох уж эти кровные узы (лат.)..
– И лучше бы нам пойти туда всем вместе, – поддержал его РО. В былые времена эти засранцы глотки друг другу перегрызть были готовы, а теперь дружны. Может, я все-таки смог что-то поменять в мире? Или это иллюзия? Такая же хрупкая, как и другие иллюзии, составляющие суть моей жизни и наполняющие ее остатками смысла.
– Хорошо, – я поддался их заразительно хорошему настроению, мне неприятно это признавать, но в компании старых знакомых я и вправду чувствую себя намного лучше.
Я еще раз огляделся по сторонам. Сырое подвальное помещение, наполненное надеждами и моей слепой верой. Или не только моей? Римс и РО… в чем заключается их выгода? Они всячески осуждают мое стремление вернуть прошлое, но тем не менее работают над моим проектом. Почему? Ненавижу трезветь, ненавижу ясное сознание, оно порождает слишком много лишних мыслей и вопросов. Нужно выпить. Бутылочка виски вернет меня в чувство. Бегство от себя, я жалкий, да и хрен бы с ним, ага.
Мы вернулись к лифту, я не привык путешествовать в сопровождении столь большого количества «живых людей». Надо пояснить. Под «живыми людьми» я подразумеваю тех, с кем я в любой момент могу заговорить и о чьем существовании мне известно уже довольно давно; столь давно, чтобы не сомневаться в их реальности. А остальных людей я отношу к категории «фон». Фоновые люди существуют для меня только тогда, когда я их вижу. За пределами моего поля зрения они сливаются в бесконечный фоновый рисунок, дополняющий реальность и делающий ее более живой, но не основополагающий. На самом деле, о природе подобного рода «живописи» можно рассуждать довольно долго, поскольку к ней можно отнести крайне многие явления: от неполученных знаний до неувиденных предметов и невоспринятых на ощупь форм. Каждое из этих явлений, существуя в мире материальном, в то же время не существует в среде нашей витальности, что для нас лично обесценивает значимость подобного рода «иллюзорной живописи». А к чему я вообще все это горожу? Да к тому, что мы все разные до усрачки, ага. И смыслы разные. Нет единого значения и единого закона, даже у самой, мать ее, вселенной.
Щелк. Лифт остановился на моем самом нелюбимом этаже. Тут я постоянно вынужден выслушивать нытье зажравшихся буржуев. И… сколько бы я ни менял руководство, сколько бы ни придумывал законов, ограничивающих обогащение одного в ущерб другому, на вершину власти все равно пробираются только хитрые и пронырливые засранцы. Они готовы упасть на пол и по очереди расцеловать мне ноги, соглашаясь с каждым моим решением, когда я нахожусь рядом; и в то же время, стоит мне исчезнуть из их поля зрения, как эти люди сразу начинают искать лазейки в созданном мною порядке и пытаются извлечь максимальную выгоду из своего положения. Раньше я был почти на сто процентов убежден, что честный человек и власть – понятия несовместимые, но только став министров, я смог воочию в этом убедиться.
– Ты как? – Си позволил мне выйти первым. – Готов?
– Как он может быть не готов? – Римс усмехнулся. – Лед бурлит в кровеносной системе нашего министра, еще пару стаканчиков виски, и он станет абсолютно счастлив. Am i right?16 - Я прав? (англ.)..
