Мадлен тут же отпустила Гастона и поднялась из-за стола:
— Вы правы. Идем к Леру.
Дом торговки жабами они и в самом деле отыскали без труда. Гастон толкнул приоткрытую дверь и замер на пороге, услышав женский крик. «Да заставь же ее заткнуться, черт побери!» - проревел мужской голос, и вслед за звуком удара послышался треск дерева и грохот падения.
— Жди здесь, - прошептал Гастон, бесшумно скользнув в дом.
— И не подумаю! Мы должны держаться вместе, - огрызнулась Мадлен, так же тихо.
«Склянка у меня, а старуха, кажись, преставилась. Бежим отсюда», - послышалось сверху, и у них над головой загремели шаги, приближающиеся к лестнице.
— Уходим, быстро, - велел Гастон, отступая к двери.
Но выскочить из дома они не успели: первый из наемников, коротыш с рыжими патлами, преградил им дорогу у самого порога.
— Ищете кого? – поинтересовался он, пряча под курткой флакончик из зеленого стекла.
— Ма…дам Леру. Я… я вернусь, когда она будет у себя, - не слишком убедительно ответил Гастон и начал обходить рыжего.
Они уже были почти в дверях, когда сверху сбежал второй наемник.
— Это они! – воскликнул человек-в-черном. – Да хватай же их!
Мадлен в ужасе уставилась на него, не в силах пошевелиться от ужаса. Гастон, схватив ее за руку, потащил девушку за собой, и она побежала следом, не разбирая дороги. Ей казалось, что она мчится по улицам Парижа в одной рубашке, скользя по мокрой мостовой и обдирая босые ноги о булыжники…
— Держи их! - неслось им вслед.
Этот голос! Боже, она его узнала! Ужас придал ей силы.
— В церковь! – крикнула она Гастону.
Они ворвались в церковь под осуждающими взглядами прихожан. Если им повезет, их преследователи не рискнут хватать их в святом месте.
И действительно, наемники остановились в дверях, пытаясь разглядеть свою добычу в полумраке нефа. Но вскоре человек-в-черном жестом направил своих подельников в проходы между рядами скамей.
Беглецы с трудом переводили дыхание, спрятавшись за колонной у двери ризницы. В двух шагах от них толпились женщины, ожидающие очереди на исповедь.
Все было кончено – их загнали в угол.
Рыжий бандит уже обходил старинную купель. Вот сейчас он пройдет через хоры и сразу же их увидит. Изнемогая от отчаяния, Мадлен прошептала: «Прощай, Гастон», и спрятала лицо на груди Маркусси.
И в этот момент случилось чудо! Одна из старушек, вставая, уронила табурет, на котором сидела. Эхо падения гулко прокатилось под сводами старой церкви, привлекая внимание четырех наемников. Всего на несколько секунд, но этого хватило, чтобы беглецы успели нырнуть в ризницу.
Маленькие хористы, переодевавшиеся к вечерней службе, с удивлением уставились на незнакомцев.
— Есть тут другой выход? Скорее! – прошипел Гастон.
Самый смышленый из мальчишек кивнул взъерошенной головой и ткнул пальцем в крошечную дверцу.
— Только туда нельзя, это для кюре…
Не дослушав, беглецы бросились к двери. Но на этом их везение кончилось – за дверью оказалась галерея аббатства, к стене которого прилепилась церковь.
Перепуганные монашки брызнули в стороны при виде двух мужчин, проникших в их святилище.
— Надо выбираться отсюда! – Гастон нервно огляделся в поисках спасения. – Если меня здесь схватят, я отправлюсь не в тюрьму, а прямиком на эшафот.
— Но мы не можем вернуться в церковь… Смотри, монастырский сад. Вон там, сразу за клуатром. Если нам удастся в него попасть, в конце должна быть калитка к полям и виноградникам. А если и нет, то там наверняка можно будет перебраться через стену с какого-нибудь дерева.
Прямо у них над головой отчаянно загудел колокол, предупреждая обитель о вторжении, и они бросились в сад, не дожидаясь, пока на звон примчится стража. В саду они едва не сшибли с ног пожилую монахиню с граблями, отважно попытавшуюся преградить им путь, но вовремя одумавшуюся, когда Гастон легко перехватил деревянную рукоять. Испуганно пискнув, садовница бросила свое оружие и кинулась в бега, подхватив обеими руками юбки.
Наконец, они добежали до внешней ограды сада и в отчаянии затрясли запертую на висячий замок калитку. Возвышавшаяся над ними стена была слишком высока, чтобы пытаться ее перелезть. Развернувшись, они бросились к курятнику, а затем к свинарнику, но и тут их ждала неудача. И только за голубятней Гастон, наконец, обнаружил растрескавшуюся от времени кладку, по которой можно было забраться наверх.
Подсадив Мадлен, он забрался наверх вслед за ней и в нерешительности замер, закусив губу. Под ними уходил вниз каменистый склон, круто сбегающий к реке.
За спиной послышались сердитые крики: самые отважные сестры в сопровождении пары престарелых священников спешили к голубятне, чтобы схватить святотатцев. Еще пара минут, и в погоню за ними поднимется весь Монмартр. Надо спешить!
— Прыгай! – крикнул Гастон, но Мадлен, борясь с головокружением, вцепилась в него намертво и отрицательно затрясла головой. Понимая, что медлить нельзя, он обхватил ее за талию и прыгнул вниз, увлекая девушку за собой.
Они рухнули на твердую землю и покатились вниз по склону, собирая синяки и царапины. Мадлен почти сразу вскочила на ноги и завертела головой в поисках башмака и берета, потерянных на пути к подножью холма. Гастон так и остался лежать, свернувшись в клубок и обхватив руку. Разорванный рукав был весь в крови. Мадлен помогла ему сесть и осторожно ощупала огромную шишку у него на голове.
— Ты как? – с тревогой спросила она, видя, что Маркусси никак не придет в себя. – Идти сможешь? Нам надо убираться отсюда, и поскорее.
Она заставила его подняться и с трудом дотащила до живой изгороди, за которой можно было спрятаться. Гастон тут же упал в траву, борясь с тошнотой, и прикрыл глаза. Высоко над ними монашки, собравшиеся у стены, выкрикивали бессильные угрозы в адрес святотатцев, призывая гнев божий на их головы.
— И в-пятых, - прошептал Гастон, не открывая глаз, - мы только что осквернили святость женского монастыря…
Мадлен, с хмурым видом изучавшая его рану, возразила:
— Мы живы, и это главное!
— Мальбруа удар хватит, когда он увидит, во что я превратил его драгоценную реликвию, - нашел в себе силы пошутить Маркусси.
Стоя над ним на коленях, Мадлен закатала перемазанный кровью рукав, достала из кармана чистый носовой платок и принялась кое-как перевязывать ему руку, тихонько ворча себе под нос.
— Ты права, мы живы – и это прекрасно! – воскликнул Гастон, когда она разогнулась, оценивая результат своих трудов.
Рассмеявшись, он схватил девушку в охапку и прижал к груди, а ее возмущенное «месье Гастон!» вызвало новый приступ смеха.
— Ой, да оставьте же эти глупости, - пунцовая Мадлен вывернулась, наконец, из его рук и уселась рядом. – Наемники получили свой яд и наверняка поджидают нас у подножья холма. На Монмартр ведут всего две дороги, и наблюдать за ними легче легкого.
С Гастона слетела вся веселость.
— Мальбруа мог бы нам помочь, но он будет ждать нас в таверне…
— Где уже наверняка судачат о наших похождениях, - подхватила Мадлен. – Так что он уже отправился вниз, ворча, что желторотые глупцы вроде нас только и могут, что втягивать в неприятности бывших комедиантов, мечтающих о респектабельности.
— Вполне возможно. Но все равно попробуем проскочить и вернуться к Мальбруа.
* Один фунт = 489,5 г; 16 фунтов - примерно 8 кг.
В десять вечера король отужинал у королевы, которая, как и он, не скрывала тревоги. Схватки продолжались уже сутки, но дофина так и не разродилась. Многие при дворе уже начали шептаться, что мать и дитя обречены, а пока двор готовился к очередной бессонной ночи.
В покоях королевы царила тишина: придворные, обычно пользующиеся случаем, чтобы привлечь внимание ужинающего короля и передать ему свои прошения, благоразумно помалкивали, не решаясь докучать и без того расстроенному государю.
Стоя во втором ряду перед столом королевы, Шарлотта тоже изнывала от беспокойства, хотя и по другой причине. Она так и не смогла ничего выяснить. Если не считать того странного факта, что никто так и не доложил капитану гвардейской роты об исчезновении Гастона.
Шарлотта взглянула на королеву, которая молча жевала конфеты, чтобы заглушить тревогу. Стоящая рядом Элизабет подавила зевок и осторожно толкнула подругу локтем, кивнув в сторону дверей. Стоя за спинами придворных дам, Себастьян де Шабри отчаянно пытался привлечь их внимание. Шарлотта, с бьющимся сердцем, бесшумно скользнула к стене, чтобы пробраться к нему.
— Встретимся в салоне Изобилия после окончания ужина, - шепнул он. – У меня есть новости.
Тысяча вопросов готовы были сорваться с ее губ, но тихое покашливание и недовольный взгляд мадам дю Пейоль напомнили фрейлине об ее обязанностях. Шарлотта кивнула, вернулась на место и приготовилась терпеливо ждать.
Людовик все жевал и жевал, переходя от одной перемены к другой: супы сменяло жаркое, за мясом следовала птица, вареные яйца, салаты, закуски. Королева, покончив с марципанами и засахаренными фруктами, методично уничтожала варенье…
Наконец, вечность спустя, король встал из-за стола и отдал салфетку своему брату, который все это время скромно сидел у него за спиной на табурете.
Шарлотта с облегчением выдохнула, провожая взглядом потянувшихся за королевской четой придворных, и шепнула на ухо Элизабет:
— Если меня будут спрашивать, придумай что-нибудь, хорошо? Мне надо бежать…
Закончить она не успела – требовательный удар веером по руке заставил ее проглотить конец фразы.
Развернувшись, девушки присели в глубоком реверансе перед герцогиней де Мон-Рокбур, смотревшей на них с надменным презрением.
— Окажите мне услугу, мадемуазель, - холодно обронила герцогиня.
— С удовольствием, Ваша светлость, - Шарлотта снова склонилась в реверансе перед знатной дамой, пряча тревогу.
Было отчего встревожиться: герцогиня не только входила в число близких подруг мадам де Монтеспан, но и слыла одной из худших интриганок при дворе. Ее состояние и связи с первыми семействами королевства означали, что с мадам де Мон-Рокбур следует считаться.
— Вы ведь попали в свиту королевы совсем недавно, не так ли? – прищурилась герцогиня.
Шарлотта кивнула, заинтригованная таким началом.
— К тому же, вы из мелкого дворянства…
«Мелкого» мадам де Мон-Рокбур выделила особо, чтобы подчеркнуть незнатное происхождение девицы де Маркусси. Шарлотта молча проглотила унижение, начиная подозревать какой-то подвох. Поигрывая веером, аристократка, наконец, процедила сквозь зубы:
— Герцогиня де Монпансье желает пристроить одну из своих крестниц ко двору, но хорошие места, как вы прекрасно знаете, наперечет. Так вот, милочка, она просит вас продать ей ваше место.
Не ожидавшая подобного поворота фрейлина замялась, не зная, что и сказать.
— Собственно, вас не просят, вам приказывают, - уточнила герцогиня с недобрым смешком. – Вы ведь не посмеете отказать кузине короля в ее просьбе?
Шарлотта испуганно взглянула на подругу, ища помощи. Если она продаст свое место, ей придется оставить двор!
— Мне ни в коем случае не хотелось бы обидеть Старшую Мадемуазель, особенно с учетом моего низкого происхождения, - осторожно начала она. - Но это место было даровано мне самим королем, а королевские дары не продаются. Разумеется, я буду рада выполнить желание кузины короля, если такова будет воля Его Величества.
Герцогиня побагровела от возмущения, верно истолковав притворное огорчение девушки, но сделала еще одну попытку:
— Быть может, двадцать тысяч ливров сделают вас менее щепетильной, мадемуазель?
— То, что даровано королем, может забрать лишь сам король, - скромно потупилась Шарлотта. – В остальном всецело к вашим услугам, мадам.
Раскланявшись еще раз, фрейлины поспешили прочь, оставив герцогиню переваривать эту неслыханную дерзость.
— Браво! – съязвила Элизабет. – Вы только что приобрели нового друга, мадемуазель.
— А ты предпочла бы, чтобы я сама шагнула в эту западню? Мадам де Мон-Рокбур – закадычная подруга всем известной маркизы, так что нетрудно сообразить, что Монпансье тут вовсе не причем.
— Ну да, мы давно поняли, что маркиза жаждет от тебя избавиться. Но какая ей польза от исчезновения Мадлен и твоего брата?
— Быть может, Себастьян сумеет мне объяснить. Если дождется.
Едва Шарлотта вошла в салон Изобилия, как к ней кинулся заждавшийся ее граф.
— Наконец-то, - прошептал он с облегчением. – Идемте сюда, тут нам никто не помешает.
Себастьян приоткрыл дверь, и они оказались в пустом зале, где все еще шли отделочные работы. Король планировал собрать здесь свои коллекции «диковин», медалей, камей, картин и ювелирных изделий, но пока вместо раритетов и диковин зал был заставлен лесами, ведрами с краской и деталями резных карнизов, сложенными прямо на полу.
— Ну что, удалось ли вам что-нибудь узнать, граф? – без лишних предисловий начала Шарлотта.
— Моему лакею удалось разыскать молоденькую белошвейку, которая видела их этой ночью. Они выбежали из личных покоев королевы и удрали по служебной лестницы. Гнавшаяся за ними стража утверждала, что мадам де Монтеспан застала в покоях королевы двух грабителей…
— И тут маркиза! – ахнула Шарлотта.
— Думаю, они услышали или увидели что-то…
Внезапно Себастьян замолчал, на цыпочках подкрался к двери и распахнул ее, едва не столкнувшись носом с мадам дю Пейоль. Старушка приложила к глазам лорнет и сделала вид, что изучает роспись на потолке, а затем и вовсе вплыла в будущую кунсткамеру и закивала головой:
— А ведь и правда, работа продвигается… Мадам де Грамон мне так и сказала, работа, мол, продвигается. Вот я и решила взглянуть, насколько же она продвинулась… Ах да, - как бы невзначай бросила пожилая дама, - мне показалось, что вас ищет мадам де Монтеспан, и ей сказали, что вы здесь.
Себастьян обменялся недоуменным взглядом с Шарлоттой, но та лишь пожала плечами и поднесла палец к губам, потому что за дверью и в самом деле послышался приближающийся стук каблучков.
— Не обращайте на меня внимания, - мило улыбнулась дю Пейоль. – Я ведь, знаете ли, ничего не слышу.
И она снова задрала голову, погрузившись в изучение плафона.
— Решительно, я ничего не понимаю в нынешней живописи. К чему здесь, скажите на милость, все эти полуголые языческие богини? Доброму христианину и смотреть-то на все эти телеса против…
В этот момент в зал вошла маркиза де Монтеспан в сопровождении грузного мужчины лет сорока. Спутник маркизы щеголял спущенными чулками и растрепанным париком, от его одежды несло потом, а кружевной шарф явно позабыл, когда встречался с мылом. И зачем мадам де Монтеспан понадобилось этакое чучело?
— Как хорошо, что я вас отыскала, мадемуазель, - медовым голосом пропела маркиза. – Мне надо обсудить с вами кое-что важное. Кое-что, что касается вас, милочка.
— Неужели, мадам? – присела в реверансе Шарлотта, не скрывая осторожного недоверия.
— Ба, вы ведь знаете, как близко к сердцу я принимаю будущее фрейлин королевы, - улыбка Монтеспан сделалась еще слаще.
Если бы не мерзкое предчувствие очередного подвоха, Шарлотта бы расхохоталась. Но интуиция подсказывала ей, что история с попыткой выкупить у нее место при дворе еще не закончилась.
— Позвольте представить вам герцога де Монтоблана, - торжественно заявила маркиза, выталкивая чучело вперед. – Господин герцог увидел вас в «Персее» и был так поражен, что явился ко мне просить вашей руки.
— Вы правы. Идем к Леру.
Дом торговки жабами они и в самом деле отыскали без труда. Гастон толкнул приоткрытую дверь и замер на пороге, услышав женский крик. «Да заставь же ее заткнуться, черт побери!» - проревел мужской голос, и вслед за звуком удара послышался треск дерева и грохот падения.
— Жди здесь, - прошептал Гастон, бесшумно скользнув в дом.
— И не подумаю! Мы должны держаться вместе, - огрызнулась Мадлен, так же тихо.
«Склянка у меня, а старуха, кажись, преставилась. Бежим отсюда», - послышалось сверху, и у них над головой загремели шаги, приближающиеся к лестнице.
— Уходим, быстро, - велел Гастон, отступая к двери.
Но выскочить из дома они не успели: первый из наемников, коротыш с рыжими патлами, преградил им дорогу у самого порога.
— Ищете кого? – поинтересовался он, пряча под курткой флакончик из зеленого стекла.
— Ма…дам Леру. Я… я вернусь, когда она будет у себя, - не слишком убедительно ответил Гастон и начал обходить рыжего.
Они уже были почти в дверях, когда сверху сбежал второй наемник.
— Это они! – воскликнул человек-в-черном. – Да хватай же их!
Мадлен в ужасе уставилась на него, не в силах пошевелиться от ужаса. Гастон, схватив ее за руку, потащил девушку за собой, и она побежала следом, не разбирая дороги. Ей казалось, что она мчится по улицам Парижа в одной рубашке, скользя по мокрой мостовой и обдирая босые ноги о булыжники…
— Держи их! - неслось им вслед.
Этот голос! Боже, она его узнала! Ужас придал ей силы.
— В церковь! – крикнула она Гастону.
Они ворвались в церковь под осуждающими взглядами прихожан. Если им повезет, их преследователи не рискнут хватать их в святом месте.
И действительно, наемники остановились в дверях, пытаясь разглядеть свою добычу в полумраке нефа. Но вскоре человек-в-черном жестом направил своих подельников в проходы между рядами скамей.
Беглецы с трудом переводили дыхание, спрятавшись за колонной у двери ризницы. В двух шагах от них толпились женщины, ожидающие очереди на исповедь.
Все было кончено – их загнали в угол.
Рыжий бандит уже обходил старинную купель. Вот сейчас он пройдет через хоры и сразу же их увидит. Изнемогая от отчаяния, Мадлен прошептала: «Прощай, Гастон», и спрятала лицо на груди Маркусси.
И в этот момент случилось чудо! Одна из старушек, вставая, уронила табурет, на котором сидела. Эхо падения гулко прокатилось под сводами старой церкви, привлекая внимание четырех наемников. Всего на несколько секунд, но этого хватило, чтобы беглецы успели нырнуть в ризницу.
Маленькие хористы, переодевавшиеся к вечерней службе, с удивлением уставились на незнакомцев.
— Есть тут другой выход? Скорее! – прошипел Гастон.
Самый смышленый из мальчишек кивнул взъерошенной головой и ткнул пальцем в крошечную дверцу.
— Только туда нельзя, это для кюре…
Не дослушав, беглецы бросились к двери. Но на этом их везение кончилось – за дверью оказалась галерея аббатства, к стене которого прилепилась церковь.
Перепуганные монашки брызнули в стороны при виде двух мужчин, проникших в их святилище.
Прода от 21.08.2019, 00:06
— Надо выбираться отсюда! – Гастон нервно огляделся в поисках спасения. – Если меня здесь схватят, я отправлюсь не в тюрьму, а прямиком на эшафот.
— Но мы не можем вернуться в церковь… Смотри, монастырский сад. Вон там, сразу за клуатром. Если нам удастся в него попасть, в конце должна быть калитка к полям и виноградникам. А если и нет, то там наверняка можно будет перебраться через стену с какого-нибудь дерева.
Прямо у них над головой отчаянно загудел колокол, предупреждая обитель о вторжении, и они бросились в сад, не дожидаясь, пока на звон примчится стража. В саду они едва не сшибли с ног пожилую монахиню с граблями, отважно попытавшуюся преградить им путь, но вовремя одумавшуюся, когда Гастон легко перехватил деревянную рукоять. Испуганно пискнув, садовница бросила свое оружие и кинулась в бега, подхватив обеими руками юбки.
Наконец, они добежали до внешней ограды сада и в отчаянии затрясли запертую на висячий замок калитку. Возвышавшаяся над ними стена была слишком высока, чтобы пытаться ее перелезть. Развернувшись, они бросились к курятнику, а затем к свинарнику, но и тут их ждала неудача. И только за голубятней Гастон, наконец, обнаружил растрескавшуюся от времени кладку, по которой можно было забраться наверх.
Подсадив Мадлен, он забрался наверх вслед за ней и в нерешительности замер, закусив губу. Под ними уходил вниз каменистый склон, круто сбегающий к реке.
За спиной послышались сердитые крики: самые отважные сестры в сопровождении пары престарелых священников спешили к голубятне, чтобы схватить святотатцев. Еще пара минут, и в погоню за ними поднимется весь Монмартр. Надо спешить!
— Прыгай! – крикнул Гастон, но Мадлен, борясь с головокружением, вцепилась в него намертво и отрицательно затрясла головой. Понимая, что медлить нельзя, он обхватил ее за талию и прыгнул вниз, увлекая девушку за собой.
Они рухнули на твердую землю и покатились вниз по склону, собирая синяки и царапины. Мадлен почти сразу вскочила на ноги и завертела головой в поисках башмака и берета, потерянных на пути к подножью холма. Гастон так и остался лежать, свернувшись в клубок и обхватив руку. Разорванный рукав был весь в крови. Мадлен помогла ему сесть и осторожно ощупала огромную шишку у него на голове.
— Ты как? – с тревогой спросила она, видя, что Маркусси никак не придет в себя. – Идти сможешь? Нам надо убираться отсюда, и поскорее.
Она заставила его подняться и с трудом дотащила до живой изгороди, за которой можно было спрятаться. Гастон тут же упал в траву, борясь с тошнотой, и прикрыл глаза. Высоко над ними монашки, собравшиеся у стены, выкрикивали бессильные угрозы в адрес святотатцев, призывая гнев божий на их головы.
— И в-пятых, - прошептал Гастон, не открывая глаз, - мы только что осквернили святость женского монастыря…
Мадлен, с хмурым видом изучавшая его рану, возразила:
— Мы живы, и это главное!
— Мальбруа удар хватит, когда он увидит, во что я превратил его драгоценную реликвию, - нашел в себе силы пошутить Маркусси.
Стоя над ним на коленях, Мадлен закатала перемазанный кровью рукав, достала из кармана чистый носовой платок и принялась кое-как перевязывать ему руку, тихонько ворча себе под нос.
— Ты права, мы живы – и это прекрасно! – воскликнул Гастон, когда она разогнулась, оценивая результат своих трудов.
Рассмеявшись, он схватил девушку в охапку и прижал к груди, а ее возмущенное «месье Гастон!» вызвало новый приступ смеха.
— Ой, да оставьте же эти глупости, - пунцовая Мадлен вывернулась, наконец, из его рук и уселась рядом. – Наемники получили свой яд и наверняка поджидают нас у подножья холма. На Монмартр ведут всего две дороги, и наблюдать за ними легче легкого.
С Гастона слетела вся веселость.
— Мальбруа мог бы нам помочь, но он будет ждать нас в таверне…
— Где уже наверняка судачат о наших похождениях, - подхватила Мадлен. – Так что он уже отправился вниз, ворча, что желторотые глупцы вроде нас только и могут, что втягивать в неприятности бывших комедиантов, мечтающих о респектабельности.
— Вполне возможно. Но все равно попробуем проскочить и вернуться к Мальбруа.
* Один фунт = 489,5 г; 16 фунтов - примерно 8 кг.
Глава 16
В десять вечера король отужинал у королевы, которая, как и он, не скрывала тревоги. Схватки продолжались уже сутки, но дофина так и не разродилась. Многие при дворе уже начали шептаться, что мать и дитя обречены, а пока двор готовился к очередной бессонной ночи.
В покоях королевы царила тишина: придворные, обычно пользующиеся случаем, чтобы привлечь внимание ужинающего короля и передать ему свои прошения, благоразумно помалкивали, не решаясь докучать и без того расстроенному государю.
Стоя во втором ряду перед столом королевы, Шарлотта тоже изнывала от беспокойства, хотя и по другой причине. Она так и не смогла ничего выяснить. Если не считать того странного факта, что никто так и не доложил капитану гвардейской роты об исчезновении Гастона.
Шарлотта взглянула на королеву, которая молча жевала конфеты, чтобы заглушить тревогу. Стоящая рядом Элизабет подавила зевок и осторожно толкнула подругу локтем, кивнув в сторону дверей. Стоя за спинами придворных дам, Себастьян де Шабри отчаянно пытался привлечь их внимание. Шарлотта, с бьющимся сердцем, бесшумно скользнула к стене, чтобы пробраться к нему.
— Встретимся в салоне Изобилия после окончания ужина, - шепнул он. – У меня есть новости.
Тысяча вопросов готовы были сорваться с ее губ, но тихое покашливание и недовольный взгляд мадам дю Пейоль напомнили фрейлине об ее обязанностях. Шарлотта кивнула, вернулась на место и приготовилась терпеливо ждать.
Людовик все жевал и жевал, переходя от одной перемены к другой: супы сменяло жаркое, за мясом следовала птица, вареные яйца, салаты, закуски. Королева, покончив с марципанами и засахаренными фруктами, методично уничтожала варенье…
Наконец, вечность спустя, король встал из-за стола и отдал салфетку своему брату, который все это время скромно сидел у него за спиной на табурете.
Шарлотта с облегчением выдохнула, провожая взглядом потянувшихся за королевской четой придворных, и шепнула на ухо Элизабет:
— Если меня будут спрашивать, придумай что-нибудь, хорошо? Мне надо бежать…
Закончить она не успела – требовательный удар веером по руке заставил ее проглотить конец фразы.
Развернувшись, девушки присели в глубоком реверансе перед герцогиней де Мон-Рокбур, смотревшей на них с надменным презрением.
— Окажите мне услугу, мадемуазель, - холодно обронила герцогиня.
— С удовольствием, Ваша светлость, - Шарлотта снова склонилась в реверансе перед знатной дамой, пряча тревогу.
Было отчего встревожиться: герцогиня не только входила в число близких подруг мадам де Монтеспан, но и слыла одной из худших интриганок при дворе. Ее состояние и связи с первыми семействами королевства означали, что с мадам де Мон-Рокбур следует считаться.
— Вы ведь попали в свиту королевы совсем недавно, не так ли? – прищурилась герцогиня.
Шарлотта кивнула, заинтригованная таким началом.
— К тому же, вы из мелкого дворянства…
«Мелкого» мадам де Мон-Рокбур выделила особо, чтобы подчеркнуть незнатное происхождение девицы де Маркусси. Шарлотта молча проглотила унижение, начиная подозревать какой-то подвох. Поигрывая веером, аристократка, наконец, процедила сквозь зубы:
— Герцогиня де Монпансье желает пристроить одну из своих крестниц ко двору, но хорошие места, как вы прекрасно знаете, наперечет. Так вот, милочка, она просит вас продать ей ваше место.
Не ожидавшая подобного поворота фрейлина замялась, не зная, что и сказать.
— Собственно, вас не просят, вам приказывают, - уточнила герцогиня с недобрым смешком. – Вы ведь не посмеете отказать кузине короля в ее просьбе?
Шарлотта испуганно взглянула на подругу, ища помощи. Если она продаст свое место, ей придется оставить двор!
— Мне ни в коем случае не хотелось бы обидеть Старшую Мадемуазель, особенно с учетом моего низкого происхождения, - осторожно начала она. - Но это место было даровано мне самим королем, а королевские дары не продаются. Разумеется, я буду рада выполнить желание кузины короля, если такова будет воля Его Величества.
Герцогиня побагровела от возмущения, верно истолковав притворное огорчение девушки, но сделала еще одну попытку:
— Быть может, двадцать тысяч ливров сделают вас менее щепетильной, мадемуазель?
— То, что даровано королем, может забрать лишь сам король, - скромно потупилась Шарлотта. – В остальном всецело к вашим услугам, мадам.
Раскланявшись еще раз, фрейлины поспешили прочь, оставив герцогиню переваривать эту неслыханную дерзость.
— Браво! – съязвила Элизабет. – Вы только что приобрели нового друга, мадемуазель.
— А ты предпочла бы, чтобы я сама шагнула в эту западню? Мадам де Мон-Рокбур – закадычная подруга всем известной маркизы, так что нетрудно сообразить, что Монпансье тут вовсе не причем.
— Ну да, мы давно поняли, что маркиза жаждет от тебя избавиться. Но какая ей польза от исчезновения Мадлен и твоего брата?
— Быть может, Себастьян сумеет мне объяснить. Если дождется.
Прода от 14.09.2019, 23:51
Едва Шарлотта вошла в салон Изобилия, как к ней кинулся заждавшийся ее граф.
— Наконец-то, - прошептал он с облегчением. – Идемте сюда, тут нам никто не помешает.
Себастьян приоткрыл дверь, и они оказались в пустом зале, где все еще шли отделочные работы. Король планировал собрать здесь свои коллекции «диковин», медалей, камей, картин и ювелирных изделий, но пока вместо раритетов и диковин зал был заставлен лесами, ведрами с краской и деталями резных карнизов, сложенными прямо на полу.
— Ну что, удалось ли вам что-нибудь узнать, граф? – без лишних предисловий начала Шарлотта.
— Моему лакею удалось разыскать молоденькую белошвейку, которая видела их этой ночью. Они выбежали из личных покоев королевы и удрали по служебной лестницы. Гнавшаяся за ними стража утверждала, что мадам де Монтеспан застала в покоях королевы двух грабителей…
— И тут маркиза! – ахнула Шарлотта.
— Думаю, они услышали или увидели что-то…
Внезапно Себастьян замолчал, на цыпочках подкрался к двери и распахнул ее, едва не столкнувшись носом с мадам дю Пейоль. Старушка приложила к глазам лорнет и сделала вид, что изучает роспись на потолке, а затем и вовсе вплыла в будущую кунсткамеру и закивала головой:
— А ведь и правда, работа продвигается… Мадам де Грамон мне так и сказала, работа, мол, продвигается. Вот я и решила взглянуть, насколько же она продвинулась… Ах да, - как бы невзначай бросила пожилая дама, - мне показалось, что вас ищет мадам де Монтеспан, и ей сказали, что вы здесь.
Себастьян обменялся недоуменным взглядом с Шарлоттой, но та лишь пожала плечами и поднесла палец к губам, потому что за дверью и в самом деле послышался приближающийся стук каблучков.
— Не обращайте на меня внимания, - мило улыбнулась дю Пейоль. – Я ведь, знаете ли, ничего не слышу.
И она снова задрала голову, погрузившись в изучение плафона.
— Решительно, я ничего не понимаю в нынешней живописи. К чему здесь, скажите на милость, все эти полуголые языческие богини? Доброму христианину и смотреть-то на все эти телеса против…
В этот момент в зал вошла маркиза де Монтеспан в сопровождении грузного мужчины лет сорока. Спутник маркизы щеголял спущенными чулками и растрепанным париком, от его одежды несло потом, а кружевной шарф явно позабыл, когда встречался с мылом. И зачем мадам де Монтеспан понадобилось этакое чучело?
— Как хорошо, что я вас отыскала, мадемуазель, - медовым голосом пропела маркиза. – Мне надо обсудить с вами кое-что важное. Кое-что, что касается вас, милочка.
— Неужели, мадам? – присела в реверансе Шарлотта, не скрывая осторожного недоверия.
— Ба, вы ведь знаете, как близко к сердцу я принимаю будущее фрейлин королевы, - улыбка Монтеспан сделалась еще слаще.
Если бы не мерзкое предчувствие очередного подвоха, Шарлотта бы расхохоталась. Но интуиция подсказывала ей, что история с попыткой выкупить у нее место при дворе еще не закончилась.
— Позвольте представить вам герцога де Монтоблана, - торжественно заявила маркиза, выталкивая чучело вперед. – Господин герцог увидел вас в «Персее» и был так поражен, что явился ко мне просить вашей руки.
