— Став фавориткой, можно получить «право табурета» наравне с герцогинями, - Хильди мечтательно закатила глаза при одной мысли о том, как удобно сидеть при королеве, когда все остальные стоят. – Это титулы и поместья для родственников, не говоря уже о принцах и министрах, которые едят у тебя с рук.
— И королева это терпит?
— Бедная королева! Она переносит все эти унижения молча, потому что обожает своего супруга.
Хильди оторвала куриное крылышко и захрустела зажаристой корочкой.
— Ммм… до королевского обеда еще целых десять минут!
— И вы так перекусываете каждый день? – поинтересовалась грызущая яблоко Мадлен.
— Да, если не дежурю у дофины. Дежурные фрейлины обедают вместе с ней, потому что дофина беременна и не выносит посторонних. А тебе, Шарлотта, придется обедать у королевы. Не завидую. Ее дамы вечно жалуются на испанские блюда, которые подают по требованию Ее Величества. Сплошной чеснок и оливковое масло.
Хильди торопливо вытерла руки и губы салфеткой и спрыгнула с кровати.
— А если я не успеваю перекусить, приходится наверстывать в полдник или вечером, во время апартаментов.
— А это еще что такое?
— Так называют приемы, которые король дает в своих парадных апартаментах: концерты, буфет, азартные игры, - быстро перечислила немка. – А потом танцы до десяти вечера. После этого король ужинает и отправляется спать в одиннадцать часов. Каждую субботу дают бал, а если повезет с погодой, то комедию или оперу в парке. Сейчас мы ставим «Персея», новую оперу Люлли. Я буду танцевать в балете вместе с Элизабет, моей подругой.
Хильди присела за крошечный туалетный столик и попыталась привести в порядок буйную рыжую гриву.
— Я вас с ней познакомлю. Элизабет состоит при королеве, как и ты, Шарлотта. Ей семнадцать, и она живет на другом конце коридора с мадемуазель де Монвивье. Вот кто настоящая зараза! С ней надо быть поосторожней, она шпионит для мадам де Монтеспан.
Хильди нарумянила щеки и приклеила на щеку мушку из черной тафты.
— Шпионит? – недоверчиво переспросила Шарлотта.
— Ну да. Эта штучка бедна, но весьма амбициозна. Маркиза платит ей за то, что Монвивье пересказывает ей все, что говорят у королевы.
Хильдегарда улыбнулась своему отражению, довольная результатом, и встала из-за стола.
— Вы скоро и сами поймете, что жизнь при дворе требует больших денег. Многие не в силах устоять перед соблазном и позволяют себя подкупить.
В комнате повисло гнетущее молчание.
— Все, пора бежать, - вздохнула наконец Хильди. – Иначе мне достанется от мадам де Моншеврей, гувернантки фрейлин дофины. Увидимся вечером на апартаментах.
— Голубое или зеленое? – в третий раз переспросила Хильди, прикладывая по очереди то одно, то другое платье.
— Голубое! Зеленое! – хором воскликнули подруги.
— Хм, вы правы. Пожалуй, я надену… белое, - Хильди решительно направилась в гардеробную.
— Я бы тоже не знала, что выбрать – они все такие элегантные! А у меня нет ни одного приличного платья, - Шарлотта печально понурилась, глядя на свой скромный гардероб, разложенный на кровати.
— Хочешь, одолжу тебе мое зеленое платье? А завтра мы отправим тебя к швее. Или сходим к моей старьевщице.
Заметив, как скривилась при этом слове Шарлотта, Хильди рассмеялась:
— О нет, никакого старья для бедных. Просто мы так называем тех, кто перепродает придворные туалеты. Новые платья могут позволить себе только самые знатные дамы. А когда платье им надоедает, они продают его старьевщицам. Вот это синее платье я купила всего за пятьдесят ливров.
— Не может быть, оно должно стоить не меньше двухсот пятидесяти, - изумилась Шарлотта.
Мадлен пощупала дорогую тафту, вручную расписанную букетиками цветов, и с горечью подумала, что большинство из тех, кого ей приходилось лечить, зарабатывают от силы ливров сорок в год. Но разве эти «бедные» дворяне знают, какую нужду приходится терпеть простым людям?
— На самом деле, достаточно сменить тесьму, ленты и кружева, и тебя будет новое платье, - рассказывала тем временем Хильди. – Все равно при дворе никто не оденет один и тот же наряд больше пяти раз.
— Да здравствуют старьевщицы!
— Одевайся быстрее, нам нужно быть внизу в семь, чтобы застать появление короля.
— А что случится, если вы не успеете? – попыталась пошутить Мадлен, гадая, не проглотила ли Хильди, случаем, часы.
— А если мы не успеем, король нас не увидит и запомнит, что нас не было. А память у Его Величества, между прочим, как у слона. И если однажды вы попросите его о милости, он ответит, что вы недостаточно прилежно ему служите.
— Да тут все еще строже, чем в монастырском пансионе! Зато пока вы будете танцевать, я пойду пить миндальный сироп в соседней таверне, вот !
— Ach! Счастливица! Неужели настоящая таверна, как у нас в Баварии? – с тоской простонала Хильди.
Она тяжело вздохнула и принялась зашнуровывать зеленое платье на Шарлотте. Взбила пышнее рукава, спустила вырез, открывая плечи.
— Не надо, это неприлично, – запротестовала та, попытавшись прикрыть декольте кружевами.
— Красоту следует демонстрировать. Посмотрим, что ты скажешь, когда увидишь мадемуазель де Монвивье. Вот у кого вырез до самого пупка! А твои волосы? Да так уже лет десять никто не причесывается!
Хильди ловко забрала волосы Шарлотты наверх, уложив их тремя локонами и украсив розетками из голубых лент, а затем сунула палец в баночку и, не слушая протестов, мазнула по щеке подруги густым белым кремом:
— Размажь это по лицу, чтобы кожа была белее. Это мой собственный рецепт: тальк с мукой, замешанные на яичном белке. Куда лучше свинцовых белил, которыми пользуются француженки.
Затем она быстро прилепила поверх белил две мушки – на лбу и в уголке рта, и объявила:
— Готово! Ну что, по-моему, недурно?
Шарлотта повернулась, и Мадлен тихо присвистнула. Скромную мадемуазель де Маркусси было не узнать – парижские модницы из салона мадам де Понфавье позеленели бы от зависти!
— Да вы обе чудо как хороши, хоть сейчас на портрет! – честно признала она.
Без пяти семь Хильди с Шарлоттой уже заняли видное место в первом из залов, по которым должен был пройти король. Ровно в семь они склонились перед монархом, чуть не уткнувшись носом в колени. Прием в апартаментах начался.
Придворные немедленно бросились к столам, разбившись на кучки. Шарлотта вслед за Хильди вошла в салон Изобилия и замерла на секунду, ошеломленная светом сотен свечей, горящих несмотря на то, что солнце еще не зашло. В их свете мрамор и позолота сияли неземной красотой. Мириады крошечных огоньков мерцали в хрустальных подвесках двенадцати жирандолей, отражались в зеркалах и мебели из литого серебра.
Это было бы прекрасно, если бы не невыносимый запах свежей краски. Но придворные, похоже, не обращали внимания на стойкую вонь.
На трех расставленных буквой «П» столах высились серебряные поставцы с горячими и прохладительными напитками – здесь были не только соки, лимонад или вина, но и те экзотические напитки, о которых так мечтали Мадлен с Шарлоттой: кофе, чай и шоколад.
Миновав это питейное изобилие, девушки прошли в салон Венеры, где было царство пирожных, булочек и прочих десертов и сластей, красовавшихся в хрустальных вазах.
Но Хильди тащила свою новую подругу дальше, в следующий зал, где на невысоком помосте негромко играли королевские скрипачи. Здесь предавались главному пороку французского двора – азартным играм.
Лакеи в синих с золотом ливреях королевского дома сдавали карты и вели счет, придворные делали ставки. В салоне стоял тихий гул голосов, пока еще спокойных.
— Не останавливайся, нам нужен салон Аполлона, – Хильди потянула за руку заглядевшуюся на расписной плафон Шарлотту. – Там нас ждет Элизабет.
Они молча прошли салон Меркурия, где играла королевская семья и ее приближенные, и вошли в следующий салон. Шарлотта, окончательно потеряв дар речи, застыла посреди самого великолепного из всех увиденных ею сегодня залов – Тронного. Гардины из алого бархата были сплошь расшиты золотом и серебром, золотая лепнина ярко выделялась на фоне облицованных разноцветным мрамором стен. В центре зала на постаменте высился огромный трон из массивного серебра под балдахином из золотой парчи. Да, тут было чем поразить послов со всего света!
Хильди отошла, не мешая ей восхищаться, и тихо разговаривала с девицей в желтом платье, которая стояла спиной к Шарлотте. И было в этой спине что-то неуловимо знакомое.
— Мадемуазель де Куси? – удивилась Шарлотта, когда обе девушки обернулись к ней. Не узнать это прыщавое лицо с длинным носом и лошадиными зубами было невозможно, хотя она всего раз видела де Куси в салоне у тети.
— Как хорошо, что мы снова встретились, – Элизабет де Куси просияла всем своим лошадиным оскалом. – Мне так хотелось познакомиться с вами поближе, когда мы были в гостях у мадам де Понфавье, но…
— Мое семейство не из тех, с кем стоит знаться, – закончила за нее Шарлотта.
— Матушка мне не позволила, – виновато потупилась Элизабет.
— Так вы друг друга знаете? – пришла очередь изумиться Хильди.
— О да! Мадемуазель де Маркусси так красива, что я узнала бы ее где угодно!
Неожиданный комплимент прозвучал на удивление искренне. Впрочем, бедняжка де Куси была так безобразна, что Шарлотта тоже без труда узнала бы ее где угодно.
— А вы, наверное, наслаждаетесь своим триумфом, - глаза Элизабет озорно блеснули.
— Я? – переспросила недоверчиво Шарлотта.
— Сегодня все только о вас и говорят. Но вы, наверняка, и сами заметили, как все поворачиваются, чтобы взглянуть на вас, когда вы проходите мимо.
— Вы, должно быть, шутите…
На всякий случай Шарлотта осторожно глянула сначала вправо, а потом влево. О ужас, да на нее устремлена как минимум сотня глаз! Щеки вспыхнули сами собой.
— Самое время что-нибудь выпить, - рассмеялась Хильди, оценив смущение и растерянность подруги.
— И поспешим! – подхватила Элизабет. – К нам направляется маркиз де Лурмель. Не выношу этого самодовольного павлина.
Ловко лавируя между придворными, фрейлины сумели оторваться от маркиза и вернулись в салон Изобилия, где им налили по стакану лимонада. Освежившись холодным напитком, они медленно прошлись по залам, в которых шла игра.
Мадам де Монтеспан с мрачным видом сидела за столиком с королем и дофином:
— Мадам, умоляю вас, пора остановиться, – тихо увещевал маркизу принц. Король презрительно щурился с обманчиво спокойным видом.
— Это еще почему, Ваше Высочество? – маркиза с высокомерным видом швырнула на стол фишку стоимостью пять тысяч ливров. – Я намерена развлекаться в свое удовольствие.
— Выиграл банк, - объявил крупье, перевернув карту.
Вокруг королевского столика повисло напряженное молчание. Мадам де Монтеспан только что проиграла тридцать тысяч ливров всего за одну партию. Крупье с бесстрастным видом собрал карты и начал раздавать снова. Маркиза сразу же объявила ставку в пять тысяч ливров и с вызовом взглянула на короля, но тот, раздраженно поморщившись, встал из-за стола.
За соседним столиком королева играла партию в брелан с Месье, братом короля. Людовик подошел к ней, кивком поприветствовав брата.
— Филипп, вы сегодня… ослепительно нарядны, - с легкой усмешкой произнес он.
Месье, густо накрашенный томный красавец с заметным животиком, туго затянутым в жюстокор из персикового атласа, расшитый золотом и драгоценными камнями, довольно заулыбался в ответ на комплимент. Не выпуская карт из унизанных кольцами пухлых пальчиков, он скромно потупился:
— Ну что вы, сир, это сущие пустяки, жалкие безделушки. Всего лишь несколько рубинов, жемчуга, парочка бриллиантов…
— Мадам, - наклонился к супруге король, - надеюсь, вам тут весело?
— Que si, о да, - радостно откликнулась королева, по привычке мешая французские слова с испанскими. – Я ожен хорожо веселиться.
Она робко улыбнулась, стараясь не показывать почерневшие зубы. Король так редко заговаривал с ней на людях, что сейчас бедная женщина была на седьмом небе от счастья.
У них за спиной мадам де Монтеспан, проиграв и эту партию, поднялась и направилась к выходу.
— О, вы уже уходить, мадам? – бросила королева вслед своей давней сопернице.
— Да, Ваше Величество, - ответила та достаточно громко, чтобы быть услышанной всеми. – Не люблю детские игры. В моих покоях ставки куда выше. Кто меня любит, последует за мной.
С этими словами она покинула салон. Король недовольно нахмурился к вящему удовольствию Ее Величества, но вместо гневной тирады в адрес дерзкой маркизы спокойно произнес:
— Что до меня, я, пожалуй, сыграю партию в бильярд. Увидимся на балу, мадам.
Стоило ему выйти, как несколько игроков воспользовались моментом, чтобы выскользнуть из салона вслед за Атенаис.
— Решительно, маркиза не намерена сдаваться, - шепнула рыжая немка Шарлотте. – Она уже все перепробовала: и обаяние, и нежность, и слезы. Никакого результата. И вот, пожалуйста, теперь она является на королевские вечера, дразнит короля и удаляется со своими верными приспешниками.
— И король не поставит ее на место?
— А что Его Величество может сделать матери пятерых детей, которых он сам признал? О, он терпит все ее капризы, как и тогда, когда она была в фаворе. Как по-твоему, почему дело о ядах замяли, едва выяснилось, что она в нем замешана? Позволь любой из придворных себе подобную дерзость, его тут же отправят в отставку, но она… о, мадам неприкосновенна!
Наконец, подошло время бала. Лакеи расставляли вдоль стен табуреты для принцесс и герцогинь и раскладывали груды больших квадратных подушек, на которых менее титулованные дамы могли сидеть прямо на полу.
В ожидании танцев три подружки устроились в оконной нише, где можно было болтать без помех.
Стоя у раскрытого окна, Шарлотта с наслаждением вдыхала свежий воздух. Пусть ненадолго, но ей удалось избавиться от стойкого запаха краски. От любования садами ее отвлек легкий толчок локтем в бок.
— Посмотри сюда, это слишком забавно, чтобы пропустить! – зашептала ей на ухо Хильди.
Шарлотта повернулась лицом к залу. К счастью, придворные, которым мадам де Монтеспан дала новый повод для сплетен, перестали разглядывать ее во все глаза.
— Представляю тебе пару года! – хихикнула Хильди.
Богато одетый молодой человек лет девятнадцати в каштановом парике и с красным от возмущения лицом безуспешно пытался избавиться от хорошенькой юной брюнетки с глазами лани и хищной улыбкой. Красотка хватала его за локоть всякий раз, едва юноша делал попытку сделать шаг в сторону.
— Что я вижу? Наша Элоиза никак не оставит бедного графа де Шабри в покое! – с наигранным возмущением воскликнула Элизабет.
Шарлотта наблюдала за парочкой с улыбкой – они и вправду были забавны.
Молодой граф, наконец, сумел вырваться из цепкой хватки и отойти на пару шагов. Но увы, далеко уйти ему не удалось, брюнетка снова вцепилась в него, кокетливо хлопая ресницами.
— А у вашей Элоизы отличная хватка! – заметила Шарлотта.
Ее взгляд на мгновение встретился с голубыми глазами молодого человека, в которых она прочла смесь раздражения с покорностью судьбе, и она, не удержавшись, послала ему ободряющую улыбку. Граф сделал отчаянное лицо.
— Тревога! – воскликнула Элизабет, прикрыв лицо веером. – Нам снова угрожает несносный де Лурмель.
— И королева это терпит?
— Бедная королева! Она переносит все эти унижения молча, потому что обожает своего супруга.
Хильди оторвала куриное крылышко и захрустела зажаристой корочкой.
— Ммм… до королевского обеда еще целых десять минут!
— И вы так перекусываете каждый день? – поинтересовалась грызущая яблоко Мадлен.
— Да, если не дежурю у дофины. Дежурные фрейлины обедают вместе с ней, потому что дофина беременна и не выносит посторонних. А тебе, Шарлотта, придется обедать у королевы. Не завидую. Ее дамы вечно жалуются на испанские блюда, которые подают по требованию Ее Величества. Сплошной чеснок и оливковое масло.
Хильди торопливо вытерла руки и губы салфеткой и спрыгнула с кровати.
— А если я не успеваю перекусить, приходится наверстывать в полдник или вечером, во время апартаментов.
— А это еще что такое?
— Так называют приемы, которые король дает в своих парадных апартаментах: концерты, буфет, азартные игры, - быстро перечислила немка. – А потом танцы до десяти вечера. После этого король ужинает и отправляется спать в одиннадцать часов. Каждую субботу дают бал, а если повезет с погодой, то комедию или оперу в парке. Сейчас мы ставим «Персея», новую оперу Люлли. Я буду танцевать в балете вместе с Элизабет, моей подругой.
Хильди присела за крошечный туалетный столик и попыталась привести в порядок буйную рыжую гриву.
— Я вас с ней познакомлю. Элизабет состоит при королеве, как и ты, Шарлотта. Ей семнадцать, и она живет на другом конце коридора с мадемуазель де Монвивье. Вот кто настоящая зараза! С ней надо быть поосторожней, она шпионит для мадам де Монтеспан.
Хильди нарумянила щеки и приклеила на щеку мушку из черной тафты.
— Шпионит? – недоверчиво переспросила Шарлотта.
— Ну да. Эта штучка бедна, но весьма амбициозна. Маркиза платит ей за то, что Монвивье пересказывает ей все, что говорят у королевы.
Хильдегарда улыбнулась своему отражению, довольная результатом, и встала из-за стола.
— Вы скоро и сами поймете, что жизнь при дворе требует больших денег. Многие не в силах устоять перед соблазном и позволяют себя подкупить.
В комнате повисло гнетущее молчание.
— Все, пора бежать, - вздохнула наконец Хильди. – Иначе мне достанется от мадам де Моншеврей, гувернантки фрейлин дофины. Увидимся вечером на апартаментах.
Глава 8
— Голубое или зеленое? – в третий раз переспросила Хильди, прикладывая по очереди то одно, то другое платье.
— Голубое! Зеленое! – хором воскликнули подруги.
— Хм, вы правы. Пожалуй, я надену… белое, - Хильди решительно направилась в гардеробную.
— Я бы тоже не знала, что выбрать – они все такие элегантные! А у меня нет ни одного приличного платья, - Шарлотта печально понурилась, глядя на свой скромный гардероб, разложенный на кровати.
— Хочешь, одолжу тебе мое зеленое платье? А завтра мы отправим тебя к швее. Или сходим к моей старьевщице.
Заметив, как скривилась при этом слове Шарлотта, Хильди рассмеялась:
— О нет, никакого старья для бедных. Просто мы так называем тех, кто перепродает придворные туалеты. Новые платья могут позволить себе только самые знатные дамы. А когда платье им надоедает, они продают его старьевщицам. Вот это синее платье я купила всего за пятьдесят ливров.
— Не может быть, оно должно стоить не меньше двухсот пятидесяти, - изумилась Шарлотта.
Мадлен пощупала дорогую тафту, вручную расписанную букетиками цветов, и с горечью подумала, что большинство из тех, кого ей приходилось лечить, зарабатывают от силы ливров сорок в год. Но разве эти «бедные» дворяне знают, какую нужду приходится терпеть простым людям?
— На самом деле, достаточно сменить тесьму, ленты и кружева, и тебя будет новое платье, - рассказывала тем временем Хильди. – Все равно при дворе никто не оденет один и тот же наряд больше пяти раз.
— Да здравствуют старьевщицы!
— Одевайся быстрее, нам нужно быть внизу в семь, чтобы застать появление короля.
— А что случится, если вы не успеете? – попыталась пошутить Мадлен, гадая, не проглотила ли Хильди, случаем, часы.
— А если мы не успеем, король нас не увидит и запомнит, что нас не было. А память у Его Величества, между прочим, как у слона. И если однажды вы попросите его о милости, он ответит, что вы недостаточно прилежно ему служите.
— Да тут все еще строже, чем в монастырском пансионе! Зато пока вы будете танцевать, я пойду пить миндальный сироп в соседней таверне, вот !
— Ach! Счастливица! Неужели настоящая таверна, как у нас в Баварии? – с тоской простонала Хильди.
Она тяжело вздохнула и принялась зашнуровывать зеленое платье на Шарлотте. Взбила пышнее рукава, спустила вырез, открывая плечи.
— Не надо, это неприлично, – запротестовала та, попытавшись прикрыть декольте кружевами.
— Красоту следует демонстрировать. Посмотрим, что ты скажешь, когда увидишь мадемуазель де Монвивье. Вот у кого вырез до самого пупка! А твои волосы? Да так уже лет десять никто не причесывается!
Хильди ловко забрала волосы Шарлотты наверх, уложив их тремя локонами и украсив розетками из голубых лент, а затем сунула палец в баночку и, не слушая протестов, мазнула по щеке подруги густым белым кремом:
— Размажь это по лицу, чтобы кожа была белее. Это мой собственный рецепт: тальк с мукой, замешанные на яичном белке. Куда лучше свинцовых белил, которыми пользуются француженки.
Затем она быстро прилепила поверх белил две мушки – на лбу и в уголке рта, и объявила:
— Готово! Ну что, по-моему, недурно?
Шарлотта повернулась, и Мадлен тихо присвистнула. Скромную мадемуазель де Маркусси было не узнать – парижские модницы из салона мадам де Понфавье позеленели бы от зависти!
— Да вы обе чудо как хороши, хоть сейчас на портрет! – честно признала она.
Прода от 31.05.2019, 00:45
***
Без пяти семь Хильди с Шарлоттой уже заняли видное место в первом из залов, по которым должен был пройти король. Ровно в семь они склонились перед монархом, чуть не уткнувшись носом в колени. Прием в апартаментах начался.
Придворные немедленно бросились к столам, разбившись на кучки. Шарлотта вслед за Хильди вошла в салон Изобилия и замерла на секунду, ошеломленная светом сотен свечей, горящих несмотря на то, что солнце еще не зашло. В их свете мрамор и позолота сияли неземной красотой. Мириады крошечных огоньков мерцали в хрустальных подвесках двенадцати жирандолей, отражались в зеркалах и мебели из литого серебра.
Это было бы прекрасно, если бы не невыносимый запах свежей краски. Но придворные, похоже, не обращали внимания на стойкую вонь.
На трех расставленных буквой «П» столах высились серебряные поставцы с горячими и прохладительными напитками – здесь были не только соки, лимонад или вина, но и те экзотические напитки, о которых так мечтали Мадлен с Шарлоттой: кофе, чай и шоколад.
Миновав это питейное изобилие, девушки прошли в салон Венеры, где было царство пирожных, булочек и прочих десертов и сластей, красовавшихся в хрустальных вазах.
Но Хильди тащила свою новую подругу дальше, в следующий зал, где на невысоком помосте негромко играли королевские скрипачи. Здесь предавались главному пороку французского двора – азартным играм.
Лакеи в синих с золотом ливреях королевского дома сдавали карты и вели счет, придворные делали ставки. В салоне стоял тихий гул голосов, пока еще спокойных.
— Не останавливайся, нам нужен салон Аполлона, – Хильди потянула за руку заглядевшуюся на расписной плафон Шарлотту. – Там нас ждет Элизабет.
Они молча прошли салон Меркурия, где играла королевская семья и ее приближенные, и вошли в следующий салон. Шарлотта, окончательно потеряв дар речи, застыла посреди самого великолепного из всех увиденных ею сегодня залов – Тронного. Гардины из алого бархата были сплошь расшиты золотом и серебром, золотая лепнина ярко выделялась на фоне облицованных разноцветным мрамором стен. В центре зала на постаменте высился огромный трон из массивного серебра под балдахином из золотой парчи. Да, тут было чем поразить послов со всего света!
Хильди отошла, не мешая ей восхищаться, и тихо разговаривала с девицей в желтом платье, которая стояла спиной к Шарлотте. И было в этой спине что-то неуловимо знакомое.
— Мадемуазель де Куси? – удивилась Шарлотта, когда обе девушки обернулись к ней. Не узнать это прыщавое лицо с длинным носом и лошадиными зубами было невозможно, хотя она всего раз видела де Куси в салоне у тети.
— Как хорошо, что мы снова встретились, – Элизабет де Куси просияла всем своим лошадиным оскалом. – Мне так хотелось познакомиться с вами поближе, когда мы были в гостях у мадам де Понфавье, но…
— Мое семейство не из тех, с кем стоит знаться, – закончила за нее Шарлотта.
— Матушка мне не позволила, – виновато потупилась Элизабет.
— Так вы друг друга знаете? – пришла очередь изумиться Хильди.
— О да! Мадемуазель де Маркусси так красива, что я узнала бы ее где угодно!
Неожиданный комплимент прозвучал на удивление искренне. Впрочем, бедняжка де Куси была так безобразна, что Шарлотта тоже без труда узнала бы ее где угодно.
— А вы, наверное, наслаждаетесь своим триумфом, - глаза Элизабет озорно блеснули.
— Я? – переспросила недоверчиво Шарлотта.
— Сегодня все только о вас и говорят. Но вы, наверняка, и сами заметили, как все поворачиваются, чтобы взглянуть на вас, когда вы проходите мимо.
— Вы, должно быть, шутите…
На всякий случай Шарлотта осторожно глянула сначала вправо, а потом влево. О ужас, да на нее устремлена как минимум сотня глаз! Щеки вспыхнули сами собой.
— Самое время что-нибудь выпить, - рассмеялась Хильди, оценив смущение и растерянность подруги.
— И поспешим! – подхватила Элизабет. – К нам направляется маркиз де Лурмель. Не выношу этого самодовольного павлина.
Ловко лавируя между придворными, фрейлины сумели оторваться от маркиза и вернулись в салон Изобилия, где им налили по стакану лимонада. Освежившись холодным напитком, они медленно прошлись по залам, в которых шла игра.
Мадам де Монтеспан с мрачным видом сидела за столиком с королем и дофином:
— Мадам, умоляю вас, пора остановиться, – тихо увещевал маркизу принц. Король презрительно щурился с обманчиво спокойным видом.
— Это еще почему, Ваше Высочество? – маркиза с высокомерным видом швырнула на стол фишку стоимостью пять тысяч ливров. – Я намерена развлекаться в свое удовольствие.
— Выиграл банк, - объявил крупье, перевернув карту.
Вокруг королевского столика повисло напряженное молчание. Мадам де Монтеспан только что проиграла тридцать тысяч ливров всего за одну партию. Крупье с бесстрастным видом собрал карты и начал раздавать снова. Маркиза сразу же объявила ставку в пять тысяч ливров и с вызовом взглянула на короля, но тот, раздраженно поморщившись, встал из-за стола.
За соседним столиком королева играла партию в брелан с Месье, братом короля. Людовик подошел к ней, кивком поприветствовав брата.
— Филипп, вы сегодня… ослепительно нарядны, - с легкой усмешкой произнес он.
Месье, густо накрашенный томный красавец с заметным животиком, туго затянутым в жюстокор из персикового атласа, расшитый золотом и драгоценными камнями, довольно заулыбался в ответ на комплимент. Не выпуская карт из унизанных кольцами пухлых пальчиков, он скромно потупился:
— Ну что вы, сир, это сущие пустяки, жалкие безделушки. Всего лишь несколько рубинов, жемчуга, парочка бриллиантов…
— Мадам, - наклонился к супруге король, - надеюсь, вам тут весело?
— Que si, о да, - радостно откликнулась королева, по привычке мешая французские слова с испанскими. – Я ожен хорожо веселиться.
Она робко улыбнулась, стараясь не показывать почерневшие зубы. Король так редко заговаривал с ней на людях, что сейчас бедная женщина была на седьмом небе от счастья.
У них за спиной мадам де Монтеспан, проиграв и эту партию, поднялась и направилась к выходу.
— О, вы уже уходить, мадам? – бросила королева вслед своей давней сопернице.
— Да, Ваше Величество, - ответила та достаточно громко, чтобы быть услышанной всеми. – Не люблю детские игры. В моих покоях ставки куда выше. Кто меня любит, последует за мной.
С этими словами она покинула салон. Король недовольно нахмурился к вящему удовольствию Ее Величества, но вместо гневной тирады в адрес дерзкой маркизы спокойно произнес:
— Что до меня, я, пожалуй, сыграю партию в бильярд. Увидимся на балу, мадам.
Стоило ему выйти, как несколько игроков воспользовались моментом, чтобы выскользнуть из салона вслед за Атенаис.
— Решительно, маркиза не намерена сдаваться, - шепнула рыжая немка Шарлотте. – Она уже все перепробовала: и обаяние, и нежность, и слезы. Никакого результата. И вот, пожалуйста, теперь она является на королевские вечера, дразнит короля и удаляется со своими верными приспешниками.
— И король не поставит ее на место?
— А что Его Величество может сделать матери пятерых детей, которых он сам признал? О, он терпит все ее капризы, как и тогда, когда она была в фаворе. Как по-твоему, почему дело о ядах замяли, едва выяснилось, что она в нем замешана? Позволь любой из придворных себе подобную дерзость, его тут же отправят в отставку, но она… о, мадам неприкосновенна!
Наконец, подошло время бала. Лакеи расставляли вдоль стен табуреты для принцесс и герцогинь и раскладывали груды больших квадратных подушек, на которых менее титулованные дамы могли сидеть прямо на полу.
В ожидании танцев три подружки устроились в оконной нише, где можно было болтать без помех.
Стоя у раскрытого окна, Шарлотта с наслаждением вдыхала свежий воздух. Пусть ненадолго, но ей удалось избавиться от стойкого запаха краски. От любования садами ее отвлек легкий толчок локтем в бок.
— Посмотри сюда, это слишком забавно, чтобы пропустить! – зашептала ей на ухо Хильди.
Шарлотта повернулась лицом к залу. К счастью, придворные, которым мадам де Монтеспан дала новый повод для сплетен, перестали разглядывать ее во все глаза.
— Представляю тебе пару года! – хихикнула Хильди.
Богато одетый молодой человек лет девятнадцати в каштановом парике и с красным от возмущения лицом безуспешно пытался избавиться от хорошенькой юной брюнетки с глазами лани и хищной улыбкой. Красотка хватала его за локоть всякий раз, едва юноша делал попытку сделать шаг в сторону.
— Что я вижу? Наша Элоиза никак не оставит бедного графа де Шабри в покое! – с наигранным возмущением воскликнула Элизабет.
Шарлотта наблюдала за парочкой с улыбкой – они и вправду были забавны.
Молодой граф, наконец, сумел вырваться из цепкой хватки и отойти на пару шагов. Но увы, далеко уйти ему не удалось, брюнетка снова вцепилась в него, кокетливо хлопая ресницами.
— А у вашей Элоизы отличная хватка! – заметила Шарлотта.
Ее взгляд на мгновение встретился с голубыми глазами молодого человека, в которых она прочла смесь раздражения с покорностью судьбе, и она, не удержавшись, послала ему ободряющую улыбку. Граф сделал отчаянное лицо.
— Тревога! – воскликнула Элизабет, прикрыв лицо веером. – Нам снова угрожает несносный де Лурмель.
