Элен запнулась, переводя дыхание. Эта речь изрядно вымотала ее.
-Сядь, ты устала, - невозмутимо сказал Мэтью.
Элен хотела начать спор, но потом передумала и опустилась на стул.
-Объясни, что произошло, прошу тебя, - тихо попросила она.
-Ты никогда не задавалась вопросом, где я пропадал пять лет, что мы не виделись? – вдруг спросил он.
Элен вскинула на него глаза.
-Странный вопрос… - пробормотала она. – Жил, как считал нужным, полагаю?
-В целом – да. Но у меня была цель. Я всегда считал себя виноватым в том, что произошло тогда с тобой, - голос Мэтью звучал глухо.
-Мэтью, не надо… - начала было Элен, поморщившись, но он тут прервал её.
-Перестань и дослушай! Некромантия считается запретным искусством. Поэтому все забыли о двух вещах. Во-первых, дар некромантии может развить в себе любой маг, чей уровень выше середины. И, во-вторых, некромантия — это не только магия смерти, но и магия о жизни.
-Что ты имеешь в виду?
-Всё просто, - Мэтью подошел и сел на кровать. - У медали две стороны. С одной стороны – умирание, с другой – выживание. С одной – гибель, с другой – исцеление. Часть некромантской магии сродни целительской, только некроманты не исцеляют от простых болезней, они занимаются иными вещами. И, кроме того, только некромантам доступно воссоединить душу и телом, если связь между ними еще крепка, и если тело способно восстановиться…
-Но… но почему ты впихнул меня в это тело, а не в мое? – Элен чуть не закричала от переполнявших ее эмоций.
-А потому, что порошок артемизии имеет побочный эффект – он моментально уничтожает связь души и тела! Вспомни лекции профессора Краузе! – спокойствие начало изменять Мэтью.
-Да… - Элен мучительно стала вспоминать, что там было по поводу этого порошка на лекциях. – Да… Но ты же не мог знать, что произойдет то, что произошло вчера? Зачем же тогда… - растерянно бормотала она.
-Да чтобы вернуть тебе то, что ты потеряла! Лицо и здоровую руку! Как можно быть такой… глупой! – Мэтью не выдержал, вспыхнул, схватил Элен за руку. – Пять лет ушли на науку, и я бы всё сделал, если бы не эта дура Ромола! Связь твоей души с телом разорвалась окончательно, ты погибла! Порошок выжег магические каналы, всё! Но штука в том, что порошок имеет отдачу, ты про это тоже забыла? Тот, кто пользуется им, тоже сильно рискует. Обычный маг знает, что порошок артемизии – средство для самоубийцы. В бою – самое то, если враги наступают и шансов нет, используй его. Враги погибнут, но и ты погибнешь тоже. Ромола бросил порошок, убила тебя, но и ее душа рассталась с телом. Штука в том, что у того, что порошок использовал, есть шанс вернуться назад, если рядом хороший некромант. Привязка души и тела сохраняется и их можно воссоединить. И, кроме того, магические каналы того, кто порошок использовал – они живы. И я принял решение… В тело Ромолы я поместил твою душу. Она заслужила окончательную смерть, а ты – нет.
Элен молча сидела, переваривая услышанное.
-Выходит, ты, считай, ее убил?
-Она сама себя убила. Ее никто бы не воскресил, - отрезал Мэтью.
-Но ты мог.
-Мог. А зачем? Ради чего? Она сама виновата, что не подумала о последствиях.
Элен поёжилась.
-Страшно… - прошептала она и покосилась на Мэтью. – Значит, тайные искусства…
-Да, - он криво усмехнулся в ответ. – В принципе, я достиг, чего хотел. Вернул тебе красоту… - он поднял руку и нежно провел пальцами по ее щеке.
-Ну да, тело Ромолы значительно красивее моего, - Элен отвернулась от него.
-Дурочка, - просто сказал Мэтью. – Разве дело в этом? Я смотрю в твои глаза и вижу тебя.
-А магия? – вдруг спохватилась Элен. – Что с моей магией?
-Думаю, она поменяла вектор, - ответил Мэтью. – Точно не скажу тебе. Но сила должна была остаться твоей. Ты же помнишь, - тут он усмехнулся, - что есть магия?
-Огонь, привязанный к душе, - хором тихо произнесли оба и также тихо вместе рассмеялись.
Когда-то именно так учили их и теперь так же учили они сами. Магия есть огонь, привязанный к душе, а не что иное.
-Но как я теперь объясню, почему мой потенциал вырос… А студенты? – спохватилась вдруг Элен.
-Они были без сознания… надеюсь…
-Вот как?
Некоторое время они молча сидели, раздумывая о том, что произошло. Вдруг Элен начала смеяться.
-Что? – Мэтью посмотрел на нее.
-Нет, ну как так-то… Я и в теле этой… Ромолы… Как насмешка!
-Перестань. Это – жизнь. Думай об этом, - ответил он.
-Ты уверен, что она... что ее душа исчезла? Может, она где-то... — неожиданно произнесла Элен.
Мэтью покачал головой.
-Я перерезал нить. Ее больше нет.
-Если всё выплывает наружу, нас убьют обоих, - сказала Элен.
Мэтью криво улыбнулся:
-Не впервой… прорвёмся…
-Главное, не спалиться… - прошептала она.
-Да уж постарайся!
Шаги за дверью заставили их отстраниться друг от друга. Мэтью мгновенно стер с лица все эмоции.
В комнату вошла целитель Маленко.
-Так, хватит. Визит окончен, - строго сказала она. – И на кровати вам не стоило сидеть, профессор Хелфорд, - прибавила Ольга. – Кровать для вас, профессор Трей.
-Конечно, - Мэтью поднялся.
Элен вздрогнула, поднялась со стула и покорно переместилась на кровать.
-Выздоравливайте, профессор Трей, - сказал Мэтью.
-Спасибо, профессор Хелфорд, - ответила Элен.
Густые шторы в кабинете ректора надежно скрывали происходящее внутри от посторонних глаз. В воздухе витал едкий запах недавно сожженного пергамента — Руфус Торн только что уничтожил какой-то документ.
Ректор Академии сидел за массивным дубовым столом, его взгляд был устремлен на мерцающие кристаллы-регистраторы, которые Режина Скулме, его правая рука, аккуратно раскладывала перед ним. Женщина нервно крутила перстень на пальце — привычка, выдававшая ее беспокойство.
Изображение в кристаллах было нечетким, но вполне различимым: момент появления рокового портала, в который первыми втянулись Мэтью и Элен.
-Портал открылся не случайно, — проговорила Режина, прищурившись. — Это был адресный вызов. Кто-то знал, что они будут именно там.
Торн медленно провел пальцем по изображению, остановившись на фигуре Мэтью.
-Или он сам его активировал. Вспомни, Режина, какие у него были связи во время войны. Кто его обучал.
При упоминании войны женщина замерла. Это была тема, которую они редко затрагивали вслух.
-Ты думаешь, он... вернулся к старому? — тихо спросила она.
Вместо ответа Торн достал другой кристалл — запись с поляны, где нашли студентов. На ней было отчетливо видно, как Мэтью держит на руках безжизненное тело Ромолы.
-Видишь этот оттенок? — указал ректор на странное мерцание магии вокруг рук Хелфорда. — Зеленоватый отблеск. Это не целительная магия. Это что-то из пограничных искусств.
Режина резко отодвинулась.
-Некромантия? Но он же... он ненавидит это. После того, что сделали с его отрядом...
-Ненависть — лучшая маска, — холодно усмехнулся Торн. — Особенно если ты хочешь что-то скрыть.
Он открыл ящик стола и достал пожелтевшее досье на Мэтью. Среди бумаг была записка с обугленными краями, которую ректор протянул Режине.
-Он изучал ритуалы переноса еще пять лет назад. Я закрыл на это глаза, потому что верил — он ищет способ спасти своих людей. А теперь...
Женщина пробежала глазами текст и побледнела.
-Переселение души в иное вместилище... Бред какой-то… такого не бывает…
-Бывает! – резко оборвал Режину ректор. - Я-то знаю… - тихо прибавил он.
Режина посмотрела на него, приоткрыла рот, собираясь что-то спросить, но потом передумала. Некоторое время они оба молчали.
-Слишком он спокоен… слишком… Элен Ригби умерла, а Мэтью Хэлфорд бегает в амбулаторию к Ромоле Трей… Это более чем странно… Более чем…
Торн встал и подошел к окну, будто опасаясь, что даже стены могут подслушать.
-И Ромола… никаких истерик, стенаний… ничего…
-Подожди, она еще не пришла в себя, - сказала Режина.
Ректор хмыкнул:
-Вот это-то и странно… Ладно, поживем-увидим. В принципе, всегода можно инициировать проверку…
-Руфус, да в конце концов! – воскликнула Режина. – Перестань выдумывать невесть что! Да, за Хелфордом стоит его прошлое, но некромантия? Не самоубийца же он? Да и ты, почему так уверен, откуда ты знаешь… - и тут она осеклась и подняла глаза на Торна.
Руфус стоял, как скала, немигающим взглядом глядя на Режину.
-Боги… Руфус… - прошептала та в ужасе, прижав руки ко рту. – Неужели…
-Догадалась? – ректор был невозмутим. – Рыбак рыбака, как говорится…
-Но как… когда… и почему…
-Режина, всё, что я могу тебе казать, так это забудь о нашем разговоре. Если наши отношения еще что-то значат для тебя…
-Да! Руфус, я никогда! Никому!...
Режина кинулась к Торну, обняла его, прижалась, замерла.
-Режина… - ректор нежно обнял женщину. – Лучше бы не было этого разговора, прости меня…
-Руфус, перестань…
-Всё, перестал…
Она оторвалась от его груди, посмотрела Руфусу в глаза. Тот склонился и поцеловал Режину в губы.
В кабинете погас светильник, оставив их в полной темноте. И в тот же самый миг начался дождь – хлынул, как из ведра.
За окнами общежития бушевал дождь. Стэнски, Хатч, Лили и Розамунд сидели в палате Хатча и поедали пирожки, которая Розамунд принесла страдальцам.
-Боги, как вы только вынесли это? Как живы-то остались? – трещала без умолку Розамунд. – А главное, ничего не видели, да? Совсем ничего?
-Совсем, совсем, - пробубнил Хатч с набитым ртом.
-А ты, ты тоже ничего не видел? – Розамунд повернулась к Стэнски.
-У-у, - тот отрицательно помотал головой.
-И хорошо, что не видели, - убежденно заявила Лили. – Если б видели, еще неизвестно… - туманно закончила она.
-Ты что хочешь сказать? – недоуменно переспросила ее Розамунд.
-Ну, лишние знания… сама понимаешь…
Розамунд поёжилась.
-А всё-таки странно всё это, - задумчиво произнес Хатч.
-Да, странно! – подхватила Розамунд.
Тут Лили, Розамунд и Хатч пустились в предположения и долго бы еще говорили, если бы их не прервал голос Стэнски
-Может, хватит? Может, это не наше дело? — вырвалось у него.
Лили, Хатч и Розамунд переглянулись. После паузы Лили осторожно спросила у него.
-Эд... ты что-то видел, да?
-Да ничего я не видел! Ни-че-го! – Стэнски вскочил на ноги. – Просто хватит, я больше не хочу об этом ни говорить, ни слушать!
-Да ладно, ладно… - Розамунд подняла руки в примиряющем жесте. – Это у него посттравматическое, - громким шепотом обратилась она к Лили и Хатчу.
-Да, это у меня посттравматическое! Оставьте меня в покое! Идите вообще отсюда!
-Вообще-то, это моя палата, - сказал Хатч.
-Ах, так? – взвился Стэнски. – Ну, тогда я уйду!
Хлопнула дверь и Стэнски скрылся за ней.
-Вот это да… и что это было? – вопросил Хатч.
Ребята переглянулись, пожали плечами и продолжили жевать пирожки в полной тишине.
Серое небо низко нависло над академическим кладбищем, мелкий дождь струился по черным мантиям собравшихся. Студенты и преподаватели стояли полукругом у свежей могилы. Гроб с телом Элен, покрытый тканью с древними рунами, медленно опускали в землю. Мэтью и Ромола стояли чуть впереди. Ромола дрожала – то ли от холода, то ли от переживаний. К ней подошла профессор Маленко.
-Зря вы пришли сюда, вам бы еще полежать, - обратилась Ольга к Ромоле.
-Ничего… Это мой долг, - ответила та.
Ректор Торн шагнул вперед, его глухой голос звучал громко, усиленный заклинанием:
-Элен Ригби была воином. Она не боялась смерти. Но ее уход печалит нас. Мы потеряли прекрасного преподавателя и смелого бойца…
Его взгляд скользнул по Мэтью, затем остановился на Ромоле, стоявшей в первых рядах. Элен, запертая в чужом теле, сжимала кулаки так сильно, что ногти впивались в ладони, пытаясь сохранить холодное выражение лица, присущее настоящей Ромоле.
Когда гроб коснулся дна могилы, подбородок Ромолы вдруг задрожал. Она резко отвернулась, но сдержать рыдания не смогла.
-Нет… это невыносимо… невозможно… — прошептала она, чувствуя, как по щекам катятся предательские слезы.
Это была не игра — тело Ромолы реагировало само: учащенное сердцебиение, спазмы в горле. Элен охватила паника — настоящая Ромола никогда не плакала бы на похоронах ненавистной соперницы. Сама же Элен… Боги, каково это, смотреть на собственный гроб, который опускают в могилу!
Мэтью быстро взял её за руку.
-Ромола, пойдёмте. Ну, возьмите же себя в руки… — прошептал он, уводя её в сторону под недоуменными взглядами окружающих.
-Бедная профессор Трей, - услышали они чей-то голос. – Такое пережить…
Ромола всхлипнула еще громче.
Торн наблюдал за этой сценой, его брови медленно поползли вверх.
-Что ты делаешь?! Ты же не должна горевать о ней! — резко прошипел Мэтью прямо в ухо Ромоле.
-Да не знаю я, что со мной! Это… это не я! – яростно шептала она в ответ Мэтью. - Я же никогда не плакала, никогда! Ни одной слезинки. Но тут… Это как бы я, и в то же время совсем не я! И мне всё время хочется пла-акать… — голос Ромолы почти сорвался на истерику, она покачнулась и упала бы, если бы Мэтью не подхватил ее в свои объятья.
-А профессор Трей времени даром не теряет. Соперница в гробу, можно идти в наступление, - прозвучал достаточно ясно голос Марты Кемпински.
Элен вскинула голову, резко обернулась и кинула в ответ:
-Завидуйте молча, дорогая коллега!
В толпе преподавателей и студентов послышались шепотки.
-Ромола ожила, - бросил кто-то и по толпе скорбящих прокатились легкие смешки.
-Так, довольно, - шепнул Мэтью Элен. – Пошли отсюда.
Он предложил ей руку, та с готовностью оперлась на нее, и они покинули место скорби. За ними потянулись и остальные. У могильной ямы остались только Стэнски, Хатч, Лили, Розамунд и еще несколько студентов.
-Прощайте, профессор Ригби, - сказал Хатч. – Мы не забудем вас.
-Да, не забудем, - повторил его слова Стэнски.
Элен расхаживала по комнате. Точнее, металась, как тигр в клетке. Покои Ромолы – миленькие, розовенькие, бесили ее необыкновенно. Но… деваться было некуда. Хотя… Элен остановилась…
Первыми полетел на пол балдахин, который висел над кроватью. Из него Элен соорудила что-то вроде мешка и стала в него сбрасывать: плюшевые игрушки, коврики, салфеточки, занавесочки с окон, фенечки, браслетики и прочую муру. Венцом всего стали розовато-белые платья, такого же колера чулки и прочие предметы одежды схожего цвета. Затем Элен завязала тряпки в узел и затолкала всё это барахло в угол. Попытка воспользоваться магией и избавиться от тюка успеха не принесла. Магия по-прежнему ее плохо слушалась. Было ощущение довольно сильных магических потоков, но как ими управлять в этом теле Элен пока не понимала.
В конечном итоге, Элен пнула тюк ногой и пошла к зеркалу. Посмотрев на свое отражение, Элен скривилась.
— Ну и ну... — она потрогала свои (нет, не свои — Ромолины) щёки. — Как же ты умудрялась с таким лицом всех доставать?
Элен тяжело вздохнула, подняла рука…
Попытка создать простейший светящий шар обернулась фейерверком.
— Lumen ignis! — чётко произнесла Элен, как делала тысячи раз.
Шар взорвался у неё в руках, осыпав комнату искрами.
— Чёрт! — Элен подпрыгнула и отряхнула обгоревшие рукава. — Ромола, ну как ты так жила?!
Магия Ромолы была... другой. Медленной, капризной... Совсем не так, как резкая боевая магия Элен.
Что оставалось делать? Было непонятно.
Но самым сложным была… работа со студентами.
-Сядь, ты устала, - невозмутимо сказал Мэтью.
Элен хотела начать спор, но потом передумала и опустилась на стул.
-Объясни, что произошло, прошу тебя, - тихо попросила она.
-Ты никогда не задавалась вопросом, где я пропадал пять лет, что мы не виделись? – вдруг спросил он.
Элен вскинула на него глаза.
-Странный вопрос… - пробормотала она. – Жил, как считал нужным, полагаю?
-В целом – да. Но у меня была цель. Я всегда считал себя виноватым в том, что произошло тогда с тобой, - голос Мэтью звучал глухо.
-Мэтью, не надо… - начала было Элен, поморщившись, но он тут прервал её.
-Перестань и дослушай! Некромантия считается запретным искусством. Поэтому все забыли о двух вещах. Во-первых, дар некромантии может развить в себе любой маг, чей уровень выше середины. И, во-вторых, некромантия — это не только магия смерти, но и магия о жизни.
-Что ты имеешь в виду?
-Всё просто, - Мэтью подошел и сел на кровать. - У медали две стороны. С одной стороны – умирание, с другой – выживание. С одной – гибель, с другой – исцеление. Часть некромантской магии сродни целительской, только некроманты не исцеляют от простых болезней, они занимаются иными вещами. И, кроме того, только некромантам доступно воссоединить душу и телом, если связь между ними еще крепка, и если тело способно восстановиться…
-Но… но почему ты впихнул меня в это тело, а не в мое? – Элен чуть не закричала от переполнявших ее эмоций.
-А потому, что порошок артемизии имеет побочный эффект – он моментально уничтожает связь души и тела! Вспомни лекции профессора Краузе! – спокойствие начало изменять Мэтью.
-Да… - Элен мучительно стала вспоминать, что там было по поводу этого порошка на лекциях. – Да… Но ты же не мог знать, что произойдет то, что произошло вчера? Зачем же тогда… - растерянно бормотала она.
-Да чтобы вернуть тебе то, что ты потеряла! Лицо и здоровую руку! Как можно быть такой… глупой! – Мэтью не выдержал, вспыхнул, схватил Элен за руку. – Пять лет ушли на науку, и я бы всё сделал, если бы не эта дура Ромола! Связь твоей души с телом разорвалась окончательно, ты погибла! Порошок выжег магические каналы, всё! Но штука в том, что порошок имеет отдачу, ты про это тоже забыла? Тот, кто пользуется им, тоже сильно рискует. Обычный маг знает, что порошок артемизии – средство для самоубийцы. В бою – самое то, если враги наступают и шансов нет, используй его. Враги погибнут, но и ты погибнешь тоже. Ромола бросил порошок, убила тебя, но и ее душа рассталась с телом. Штука в том, что у того, что порошок использовал, есть шанс вернуться назад, если рядом хороший некромант. Привязка души и тела сохраняется и их можно воссоединить. И, кроме того, магические каналы того, кто порошок использовал – они живы. И я принял решение… В тело Ромолы я поместил твою душу. Она заслужила окончательную смерть, а ты – нет.
Элен молча сидела, переваривая услышанное.
-Выходит, ты, считай, ее убил?
-Она сама себя убила. Ее никто бы не воскресил, - отрезал Мэтью.
-Но ты мог.
-Мог. А зачем? Ради чего? Она сама виновата, что не подумала о последствиях.
Элен поёжилась.
-Страшно… - прошептала она и покосилась на Мэтью. – Значит, тайные искусства…
-Да, - он криво усмехнулся в ответ. – В принципе, я достиг, чего хотел. Вернул тебе красоту… - он поднял руку и нежно провел пальцами по ее щеке.
-Ну да, тело Ромолы значительно красивее моего, - Элен отвернулась от него.
-Дурочка, - просто сказал Мэтью. – Разве дело в этом? Я смотрю в твои глаза и вижу тебя.
-А магия? – вдруг спохватилась Элен. – Что с моей магией?
-Думаю, она поменяла вектор, - ответил Мэтью. – Точно не скажу тебе. Но сила должна была остаться твоей. Ты же помнишь, - тут он усмехнулся, - что есть магия?
-Огонь, привязанный к душе, - хором тихо произнесли оба и также тихо вместе рассмеялись.
Когда-то именно так учили их и теперь так же учили они сами. Магия есть огонь, привязанный к душе, а не что иное.
-Но как я теперь объясню, почему мой потенциал вырос… А студенты? – спохватилась вдруг Элен.
-Они были без сознания… надеюсь…
-Вот как?
Некоторое время они молча сидели, раздумывая о том, что произошло. Вдруг Элен начала смеяться.
-Что? – Мэтью посмотрел на нее.
-Нет, ну как так-то… Я и в теле этой… Ромолы… Как насмешка!
-Перестань. Это – жизнь. Думай об этом, - ответил он.
-Ты уверен, что она... что ее душа исчезла? Может, она где-то... — неожиданно произнесла Элен.
Мэтью покачал головой.
-Я перерезал нить. Ее больше нет.
-Если всё выплывает наружу, нас убьют обоих, - сказала Элен.
Мэтью криво улыбнулся:
-Не впервой… прорвёмся…
-Главное, не спалиться… - прошептала она.
-Да уж постарайся!
Шаги за дверью заставили их отстраниться друг от друга. Мэтью мгновенно стер с лица все эмоции.
В комнату вошла целитель Маленко.
-Так, хватит. Визит окончен, - строго сказала она. – И на кровати вам не стоило сидеть, профессор Хелфорд, - прибавила Ольга. – Кровать для вас, профессор Трей.
-Конечно, - Мэтью поднялся.
Элен вздрогнула, поднялась со стула и покорно переместилась на кровать.
-Выздоравливайте, профессор Трей, - сказал Мэтью.
-Спасибо, профессор Хелфорд, - ответила Элен.
Густые шторы в кабинете ректора надежно скрывали происходящее внутри от посторонних глаз. В воздухе витал едкий запах недавно сожженного пергамента — Руфус Торн только что уничтожил какой-то документ.
Ректор Академии сидел за массивным дубовым столом, его взгляд был устремлен на мерцающие кристаллы-регистраторы, которые Режина Скулме, его правая рука, аккуратно раскладывала перед ним. Женщина нервно крутила перстень на пальце — привычка, выдававшая ее беспокойство.
Изображение в кристаллах было нечетким, но вполне различимым: момент появления рокового портала, в который первыми втянулись Мэтью и Элен.
-Портал открылся не случайно, — проговорила Режина, прищурившись. — Это был адресный вызов. Кто-то знал, что они будут именно там.
Торн медленно провел пальцем по изображению, остановившись на фигуре Мэтью.
-Или он сам его активировал. Вспомни, Режина, какие у него были связи во время войны. Кто его обучал.
При упоминании войны женщина замерла. Это была тема, которую они редко затрагивали вслух.
-Ты думаешь, он... вернулся к старому? — тихо спросила она.
Вместо ответа Торн достал другой кристалл — запись с поляны, где нашли студентов. На ней было отчетливо видно, как Мэтью держит на руках безжизненное тело Ромолы.
-Видишь этот оттенок? — указал ректор на странное мерцание магии вокруг рук Хелфорда. — Зеленоватый отблеск. Это не целительная магия. Это что-то из пограничных искусств.
Режина резко отодвинулась.
-Некромантия? Но он же... он ненавидит это. После того, что сделали с его отрядом...
-Ненависть — лучшая маска, — холодно усмехнулся Торн. — Особенно если ты хочешь что-то скрыть.
Он открыл ящик стола и достал пожелтевшее досье на Мэтью. Среди бумаг была записка с обугленными краями, которую ректор протянул Режине.
-Он изучал ритуалы переноса еще пять лет назад. Я закрыл на это глаза, потому что верил — он ищет способ спасти своих людей. А теперь...
Женщина пробежала глазами текст и побледнела.
-Переселение души в иное вместилище... Бред какой-то… такого не бывает…
-Бывает! – резко оборвал Режину ректор. - Я-то знаю… - тихо прибавил он.
Режина посмотрела на него, приоткрыла рот, собираясь что-то спросить, но потом передумала. Некоторое время они оба молчали.
-Слишком он спокоен… слишком… Элен Ригби умерла, а Мэтью Хэлфорд бегает в амбулаторию к Ромоле Трей… Это более чем странно… Более чем…
Торн встал и подошел к окну, будто опасаясь, что даже стены могут подслушать.
-И Ромола… никаких истерик, стенаний… ничего…
-Подожди, она еще не пришла в себя, - сказала Режина.
Ректор хмыкнул:
-Вот это-то и странно… Ладно, поживем-увидим. В принципе, всегода можно инициировать проверку…
-Руфус, да в конце концов! – воскликнула Режина. – Перестань выдумывать невесть что! Да, за Хелфордом стоит его прошлое, но некромантия? Не самоубийца же он? Да и ты, почему так уверен, откуда ты знаешь… - и тут она осеклась и подняла глаза на Торна.
Руфус стоял, как скала, немигающим взглядом глядя на Режину.
-Боги… Руфус… - прошептала та в ужасе, прижав руки ко рту. – Неужели…
-Догадалась? – ректор был невозмутим. – Рыбак рыбака, как говорится…
-Но как… когда… и почему…
-Режина, всё, что я могу тебе казать, так это забудь о нашем разговоре. Если наши отношения еще что-то значат для тебя…
-Да! Руфус, я никогда! Никому!...
Режина кинулась к Торну, обняла его, прижалась, замерла.
-Режина… - ректор нежно обнял женщину. – Лучше бы не было этого разговора, прости меня…
-Руфус, перестань…
-Всё, перестал…
Она оторвалась от его груди, посмотрела Руфусу в глаза. Тот склонился и поцеловал Режину в губы.
В кабинете погас светильник, оставив их в полной темноте. И в тот же самый миг начался дождь – хлынул, как из ведра.
За окнами общежития бушевал дождь. Стэнски, Хатч, Лили и Розамунд сидели в палате Хатча и поедали пирожки, которая Розамунд принесла страдальцам.
-Боги, как вы только вынесли это? Как живы-то остались? – трещала без умолку Розамунд. – А главное, ничего не видели, да? Совсем ничего?
-Совсем, совсем, - пробубнил Хатч с набитым ртом.
-А ты, ты тоже ничего не видел? – Розамунд повернулась к Стэнски.
-У-у, - тот отрицательно помотал головой.
-И хорошо, что не видели, - убежденно заявила Лили. – Если б видели, еще неизвестно… - туманно закончила она.
-Ты что хочешь сказать? – недоуменно переспросила ее Розамунд.
-Ну, лишние знания… сама понимаешь…
Розамунд поёжилась.
-А всё-таки странно всё это, - задумчиво произнес Хатч.
-Да, странно! – подхватила Розамунд.
Тут Лили, Розамунд и Хатч пустились в предположения и долго бы еще говорили, если бы их не прервал голос Стэнски
-Может, хватит? Может, это не наше дело? — вырвалось у него.
Лили, Хатч и Розамунд переглянулись. После паузы Лили осторожно спросила у него.
-Эд... ты что-то видел, да?
-Да ничего я не видел! Ни-че-го! – Стэнски вскочил на ноги. – Просто хватит, я больше не хочу об этом ни говорить, ни слушать!
-Да ладно, ладно… - Розамунд подняла руки в примиряющем жесте. – Это у него посттравматическое, - громким шепотом обратилась она к Лили и Хатчу.
-Да, это у меня посттравматическое! Оставьте меня в покое! Идите вообще отсюда!
-Вообще-то, это моя палата, - сказал Хатч.
-Ах, так? – взвился Стэнски. – Ну, тогда я уйду!
Хлопнула дверь и Стэнски скрылся за ней.
-Вот это да… и что это было? – вопросил Хатч.
Ребята переглянулись, пожали плечами и продолжили жевать пирожки в полной тишине.
Серое небо низко нависло над академическим кладбищем, мелкий дождь струился по черным мантиям собравшихся. Студенты и преподаватели стояли полукругом у свежей могилы. Гроб с телом Элен, покрытый тканью с древними рунами, медленно опускали в землю. Мэтью и Ромола стояли чуть впереди. Ромола дрожала – то ли от холода, то ли от переживаний. К ней подошла профессор Маленко.
-Зря вы пришли сюда, вам бы еще полежать, - обратилась Ольга к Ромоле.
-Ничего… Это мой долг, - ответила та.
Ректор Торн шагнул вперед, его глухой голос звучал громко, усиленный заклинанием:
-Элен Ригби была воином. Она не боялась смерти. Но ее уход печалит нас. Мы потеряли прекрасного преподавателя и смелого бойца…
Его взгляд скользнул по Мэтью, затем остановился на Ромоле, стоявшей в первых рядах. Элен, запертая в чужом теле, сжимала кулаки так сильно, что ногти впивались в ладони, пытаясь сохранить холодное выражение лица, присущее настоящей Ромоле.
Когда гроб коснулся дна могилы, подбородок Ромолы вдруг задрожал. Она резко отвернулась, но сдержать рыдания не смогла.
-Нет… это невыносимо… невозможно… — прошептала она, чувствуя, как по щекам катятся предательские слезы.
Это была не игра — тело Ромолы реагировало само: учащенное сердцебиение, спазмы в горле. Элен охватила паника — настоящая Ромола никогда не плакала бы на похоронах ненавистной соперницы. Сама же Элен… Боги, каково это, смотреть на собственный гроб, который опускают в могилу!
Мэтью быстро взял её за руку.
-Ромола, пойдёмте. Ну, возьмите же себя в руки… — прошептал он, уводя её в сторону под недоуменными взглядами окружающих.
-Бедная профессор Трей, - услышали они чей-то голос. – Такое пережить…
Ромола всхлипнула еще громче.
Торн наблюдал за этой сценой, его брови медленно поползли вверх.
-Что ты делаешь?! Ты же не должна горевать о ней! — резко прошипел Мэтью прямо в ухо Ромоле.
-Да не знаю я, что со мной! Это… это не я! – яростно шептала она в ответ Мэтью. - Я же никогда не плакала, никогда! Ни одной слезинки. Но тут… Это как бы я, и в то же время совсем не я! И мне всё время хочется пла-акать… — голос Ромолы почти сорвался на истерику, она покачнулась и упала бы, если бы Мэтью не подхватил ее в свои объятья.
-А профессор Трей времени даром не теряет. Соперница в гробу, можно идти в наступление, - прозвучал достаточно ясно голос Марты Кемпински.
Элен вскинула голову, резко обернулась и кинула в ответ:
-Завидуйте молча, дорогая коллега!
В толпе преподавателей и студентов послышались шепотки.
-Ромола ожила, - бросил кто-то и по толпе скорбящих прокатились легкие смешки.
-Так, довольно, - шепнул Мэтью Элен. – Пошли отсюда.
Он предложил ей руку, та с готовностью оперлась на нее, и они покинули место скорби. За ними потянулись и остальные. У могильной ямы остались только Стэнски, Хатч, Лили, Розамунд и еще несколько студентов.
-Прощайте, профессор Ригби, - сказал Хатч. – Мы не забудем вас.
-Да, не забудем, - повторил его слова Стэнски.
Глава 8
Элен расхаживала по комнате. Точнее, металась, как тигр в клетке. Покои Ромолы – миленькие, розовенькие, бесили ее необыкновенно. Но… деваться было некуда. Хотя… Элен остановилась…
Первыми полетел на пол балдахин, который висел над кроватью. Из него Элен соорудила что-то вроде мешка и стала в него сбрасывать: плюшевые игрушки, коврики, салфеточки, занавесочки с окон, фенечки, браслетики и прочую муру. Венцом всего стали розовато-белые платья, такого же колера чулки и прочие предметы одежды схожего цвета. Затем Элен завязала тряпки в узел и затолкала всё это барахло в угол. Попытка воспользоваться магией и избавиться от тюка успеха не принесла. Магия по-прежнему ее плохо слушалась. Было ощущение довольно сильных магических потоков, но как ими управлять в этом теле Элен пока не понимала.
В конечном итоге, Элен пнула тюк ногой и пошла к зеркалу. Посмотрев на свое отражение, Элен скривилась.
— Ну и ну... — она потрогала свои (нет, не свои — Ромолины) щёки. — Как же ты умудрялась с таким лицом всех доставать?
Элен тяжело вздохнула, подняла рука…
Попытка создать простейший светящий шар обернулась фейерверком.
— Lumen ignis! — чётко произнесла Элен, как делала тысячи раз.
Шар взорвался у неё в руках, осыпав комнату искрами.
— Чёрт! — Элен подпрыгнула и отряхнула обгоревшие рукава. — Ромола, ну как ты так жила?!
Магия Ромолы была... другой. Медленной, капризной... Совсем не так, как резкая боевая магия Элен.
Что оставалось делать? Было непонятно.
Но самым сложным была… работа со студентами.
