Я сделала мешки легкими, как перышки, и лошадь без труда вытащила телегу из грязи. Жалея измученное животное, я оставила мешки лёгкими, и пошла рядом, чтобы еще помочь, если что.
– Спасибо, странница, – поблагодарил парень.
– Зови меня Иванна, – сказала я. – А как твое имя?
– Иван. Какое удивительное совпадение!
– Да, – согласилась я.
– Денег у меня с собой нет, но могу предложить бесплатный ночлег в гостинице, которую держит мой дядя.
– Согласна, – ответила я.
Дождь, наконец, прекратился, и парень снял капюшон. Я не могла глаз отвести от растрепанных выгоревших за лето вихров, светло-голубых глаз и открытой искренней улыбки. Никогда не думала, что буду смотреть на парня так, как они обычно на меня смотрят. Но ничего не могла с собой поделать. И роста небольшого, и в плечах не косая сажень, – мне он всё равно нравился. Мне казалось, если бы он хромал, или у него был шрам во всё лицо, Иван в любом случае мне понравился бы.
Мы шли вместе до самого города, Иван рассказал мне, что в селе у него родители и братья, занимаются тем, что выращивают и возят дяде в город продукты для его гостиницы. А я рассказала, какие чудеса видала на своем пути. Иван слушал с восхищением, потому что сам дальше соседних с его селом городов и деревень нигде не бывал.
Дядя Ивана с радостью пустил меня на ночлег бесплатно, но я все равно заплатила, сказав, что хочу остановиться в его гостинице на несколько дней. Потому что Иван сказал, что задержится в городе до самого Праздника Урожая, с утра будет помогать дяде по хозяйству, а потом может показывать мне город и окрестности.
Конечно же, я согласилась.
И мы с обеда до позднего вечера, несмотря на дождливую погоду, каждый день гуляли по городу. Город был небольшой, и через неделю я знала каждый переулок, каждый тупичок, и едва ли не сосчитала все камни в мостовых улиц. Мы по каждой улице раза по три пошли.
Через неделю установилась прохладная солнечная погода, и мы стали уходить за город, в луга и рощи. Как здорово было собирать последние осенние цветы, разноцветные листья и грибы! Мы могли болтать о чем-то, или молчать, нам было хорошо вдвоем, что бы мы ни делали. После первой ночи с мужчиной за четыре года странствий у меня их было много. Но с Иваном всё было по-другому. Мне было хорошо с ним и без близости. Я чувствовала себя счастливой, даже когда просто смотрела на него.
Он задавал столько вопросов о жизни странствующих колдуний! Например, почему у нас нет вещмешков? Откуда на нашей одежде появляются звезды? Зачем мне посох, если я не старушка? Как становятся странствующими колдуньями? Почему нет странствующих колдунов, и почему мы колдуньи, если добрые, и всем помогаем? Я отвечала на некоторые, и откуда-то знала, на какие вопросы лучше не отвечать. Тогда я просто пожимала плечами и улыбалась. А Ивану даже нравилась моя таинственность. Ведь я же странствующая колдунья, существо почти мифическое.
В нашем мире нет сказок, в том смысле, что их никто не придумывает. Если вы услышали какую-то легенду, миф или сказание, можете быть уверены, что все их персонажи существовали и события происходили на самом деле, только очень давно. Они обросли вымышленными подробностями, но в целом – правдивы. Взять хотя бы известное всем сказание о трехголовом Змее Горыныче. О том, как он нападал на сёла и деревни, жег их огнем и убивал людей, а бесстрашные рыцари-богатыри выходили на бой с ним. Всё это правда. Многоголовых драконов вывели маги древности, хотели сделать из них идеальные боевые машины, но те оказались совершенно бестолковыми и очень злыми – убивали и чужих, и своих. Да еще и сбежали от своих хозяев. Охота на этих чудищ была распространена тысяч шесть лет назад, считалась героическим подвигом, и продолжалась, пока всех многоголовых не поубивали.
Или взять сказ о Маше и медведях. О том, как девочка заблудилась в лесу, зашла в дом к медведям, съела у них еду и заснула на одной из кроватей, а когда они вернулись, и начали возмущаться, кто ел их кашу, кто сидел на их стульях и кто лежал на их кроватях, убежала. Считаете, это выдумка? Нет! В незапамятные времена существовали животные, которые жили в домах наподобие жилищ лесовичков, и умели говорить, и не только с магами, а и с обычными людьми. Откуда они взялись и куда исчезли, не знаю, но даже в наше время в лесах иногда я встречала животных, которые пытались мне что-то сказать, а некоторых даже понимала. Мы с Иваном, однажды, когда по лесу гуляли, встретили лису с ошейником, наверное, сбежавшую из передвижного зверинца или цирка. И я ясно услышала, как она мне сказала: «Освободи меня, странница!» Иван слов не разобрал, но спросил меня потом, когда я сняла ошейник и лиса убежала:
– Мне показалось, или она на самом деле о чем-то просила?
– Не показалось, – ответила я.
После этого случая между Иваном и мной установились еще более доверительные отношения. Мы стали понимать друг дуга с полуслова, полужеста, полувзгляда.
Мы впервые поцеловались, когда я открыла ему тайну посоха. Мы были в лесу, пошел дождь, и мне пришлось поставить шатер, чтобы укрыться.
В шатре было сухо и уютно, и нас вдруг так потянуло друг к другу! Мы поцеловались, а дальше все случилось само собой. Мы скидывали одежду, не переставая целоваться и обниматься, и шептать друг другу «Я тебя люблю». Те мужчины, что были у меня до Ивана, мне нравились, от каждого я узнала что-то новое о близости женщины и мужчины. Но с Иваном всё было в десять раз ярче, это был фейерверк чувств, волшебное, возвышенное состояние, из которого не хотелось выходить.
В последующие дни мы уже не гуляли по лугам, не собирали букеты из листьев и грибы. Иван старался поскорее закончить все дела, которые поручал ему дядя, мы бежали из города, я раскидывала шатер, и мы до поздней ночи наслаждались друг другом.
День осеннего равноденствия, или Праздник Урожая, проходит в первый день месяца мокрень – второго осеннего месяца, и тоже празднуется фейерверками. В этот день открываются самые большие ярмарки, на которых можно очень дешево купить, что душе угодно, и повеселиться тоже. Ну, и конечно, не обходится без танцев и угощений. А мы с Иваном провели весь день в шатре, даже не пошли смотреть на фейерверки, которые я обычно не пропускала.
После Праздника Урожая Иван уехал в свое село.
Я никогда не возвращаюсь назад в своем странствии, всегда иду только вперёд, но тут вернулась до его села, и поставила шатер недалеко в лесу, скрыв его колпаком невидимости. И каждую ночь Иван приходил ко мне, а днем я только и делала, что ждала его, валяясь обнаженная в шатре на пуховых одеялах и вспоминая наши жаркие ночи. Как Иван целовал меня в губы, шею, грудь и живот, и ниже, ласкал, и в свете магического шара разглядывал мое тело. И говорил, что оно ничем не отличается от тел обычных женщин, разве только тем, что оно красивее, и кожа у меня нежнее, будто бархатная. Мне становилось очень хорошо, когда я представляла, как он ко мне прикасается, и я не могла дождаться, когда он придет, и это произойдет не в мыслях, а наяву. Поэтому я даже не помышляла о дальнейшем путешествии.
Я была настолько влюблена, что начала подумывать отказаться от странствий, выйти замуж за Ивана и прожить с ним короткую, но счастливую жизнь. Пусть он и не знатного роду, но не нищий же. Будет у нас дом, много детишек, хозяйство. Я представляла себе, как мы стоим на крыльце собственного дома, а вокруг нас бегает наша ребятня, и девочки, и мальчики. Ну и что, что я не умею готовить, шить, доить корову и ухаживать за курами и поросятами. Не боги горшки обжигают, научусь.
Меня удерживало одно: если я выйду замуж, то никогда не увижусь с мамой. А я так по ней скучала! Но была уверена, что если Иван предложит мне выйти за него, я отвечу «Да».
Он приходил ко мне каждую ночь, мы неистово любили друг друга, а утром он уходил. Мы говорили о чем угодно, только не о женитьбе. Я однажды попыталась тонко намекнуть на это.
– Знаешь, если странница выйдет замуж, она станет обычным человеком, – сказала я как бы между прочим.
В ответ Иван выразил уверенность в том, что я этого, конечно, не хочу, просто не могу хотеть, потому что быть странствующей колдуньей гораздо круче, чем обычным человеком.
Так прошло больше месяца, наступил последний месяц осени – холодень. А когда выпал первый снег, Иван не пришел ко мне в шатер. Я сначала подумала, что он боится, ведь следы на снегу кто-нибудь может заметить. Через день снег растаял, но Иван так и не появился. Я ждала его несколько дней, но не дождалась. Я подумала, может, с ним что-то случилось, и пошла в сельскую таверну, чтобы узнать что-нибудь об Иване. Я могу быть незаметной, когда не хочу, чтобы меня видели. Поэтому, когда я вошла в зал, меня никто не заметил.
В таверне играли свадьбу. И, кто, вы думаете, был женихом? Мой Иван!
Не описать словами то, что я тогда почувствовала. Будто с размаху влепилась в кирпичную стенку. Будто сорвалась с отвесной скалы и лечу в бездонную пропасть. Будто внезапно оказалась в глубине моря, и мне нечем дышать. Я почувствовала себя преданной самым близким человеком, обиду, боль и разочарование. Такое, что с трудом сдержалась, чтобы не наслать на всё веселое сборище какую-нибудь напасть. Несварение желудка устроить, например, или напустить рой проснувшихся не вовремя и потому злющих пчел, или чтобы все заснули суток на двое.
Я сделала так, чтобы только один Иван меня заметил, и вышла, не сомневаясь, что он выйдет за мной. Я хотела узнать, почему он не пришел, и почему не сказал мне, что собирается жениться. Через минуту он догнал меня.
– Ива! Ивушка, я так рад тебя видеть! Я подумал, что ты ушла продолжать свое странствие. Ты здесь и так слишком задержалась.
Я сама как-то рассказала ему, что странницам нельзя жить в одном и том же месте больше трех месяцев. А прошло уже два, как мы с Иваном встретились.
– Я ушла. Уже, – ответила я.
Я хотела высказать ему, как мне обидно и больно от его предательства, но внезапно поняла, что не имею права упрекать Ивана за то, что он меня бросил. Да и не предательство это вовсе с его стороны. Он знал из легенд, что странствующие колдуньи не выходят замуж, и не представлял, почему я должна поступать иначе. Да, безымянный принц два года назад предложил мне выйти замуж, но он просто не знал, кто я, он же не видел меня в одежде со звездами. Я ошибалась, думая, что могу ожидать предложения от Ивана. Он не сделал бы его в любом случае, любил он меня, или просто хорошо проводил со мной время.
– Ива! Мы еще увидимся? – спросил Иван. – Мы еще будем вместе?
Он знал и то, что переспать со странницей изменой жене не считается.
– Нет, – ответила я, и спрашивать ничего не стала. Мне не станет легче, если я узнаю, почему он так поступил.
– Мне так жаль... – искренне проговорил он. – Я, правда, думал, что ты ушла. Хочешь пойти ко мне на свадьбу? Ты будешь самой почетной гостьей. Все будут очень рады тебя видеть.
Конечно, будут. Потому что встретить странствующую колдунью – к удаче. Это даже пятилетние малыши знают.
– Спасибо за приглашение, но нет. Мне пора. Возвращайся к невесте. И будь счастлив.
– И ты будь счастлива, – ответил уже не мой Иван.
– Прощай.
Я повернулась и пошла по улице, ведущей к большой дороге. Шагала я быстро, вскоре село осталось далеко позади. И город я тоже обошла стороной.
Я понимала, что в своем заблуждении виновата сама, и только я одна. Всё равно мне было очень плохо, и я плакала ночи три подряд. Единственное, что утешало меня, это надежда, что я забеременела, и ношу под сердцем частичку любви Ивана.
Не случилось.
Одна попутчица как-то рассказывала, что с первых же дней беременности ее начало тошнить по утрам, и безумно хотелось то соленого, то сладкого, то кислого, то горького. Я же ничего подобного не чувствовала. Правда, та попутчица сказала, что беременность у всех проходит по-разному, и никаких симптомов может и не быть. Я же не знала, может, у странствующих колдуний их вообще никогда не бывает. А после трех месяцев, сказала попутчица, тошнота обычно проходит, но начинает расти живот. Женщин с большими животами я видала часто. Когда была маленькая, я думала, что они просто такие толстые. А мама тогда мне объяснила, что они не толстые, а беременные, и скоро у них будет ребенок. Поэтому через три месяца после расставания с Иваном я каждый вечер перед сном стала внимательно осматривать свое тело, не начал ли расти живот и не наливается ли грудь. Прошло еще два месяца, а живот по-прежнему оставался плоским, и с грудью ничего не происходило.
А я-то размечталась, и уже начала присматривать на рынках и ярмарках городов, через которые проходила, крошечные туфельки, ботиночки и сапожки из драконьей кожи, и даже купила кусок кожи дракона очень редкого розового цвета, чтобы потом заказать из него красивый дорожный костюмчик для малышки. Я была уверена, что родится девочка, но на всякий случай, если вдруг родится мальчик, приобрела баночку коричневой краски для драконьей кожи.
Кусок кожи вчера после починки домика лесовиков уменьшился почти на четверть. Не беда, в первом же попавшемся на пути городе куплю еще кусок. Правда, попасть в тон почти нереально, да и розовую кожу найти трудно.
Драконы в нашем мире не редкость, но предпочитают жить в местах, недоступных для людей. Я слыхала, что маги летают на драконах, если магу повезет подружиться с драконом. Но мама никогда не рассказывала мне о том, чтобы хоть одна странница подружилась с драконом, а тем более летала на нем. Может, потому, что странствующие колдуньи редко путешествуют по недоступным для людей местам. Так что о драконах я знаю мало, почти ничего, кроме того, что они вроде разумные, и их кожа очень ценится как среди людей, обычных, лесных и горных, так и среди магов, и среди странниц. Потому что она очень прочная, практически не изнашивается, не промокает и не рвётся. Я, например, свой дорожный костюм из черной драконьей кожи ношу уже больше тридцати лет. Хотя продавец обманул меня, когда я покупала кожу на новый костюм, сказал, натуральная черная, а я через двадцать лет носки начала замечать, что первоначально кожа была зеленая. Вообще-то странствующую колдунью трудно обмануть, мы, как все маги, чувствуем ложь. Возможно, он и сам не знал, что кожа крашеная.
Зеленая драконья кожа – самая распространенная, поэтому ее и красят в другие цвета. Потом идет коричневая, потом синяя. А черная, желтая, красная, в том числе и розовая кожа встречается гораздо реже, и стоит дороже.
На драконов в нашем мире не охотятся с тех пор, как уничтожили всех многоголовых. Зато существуют охотники за драконьими кожами. Драконы раз в несколько лет сбрасывают старую кожу. Вот за ней охотники и охотятся. Лазают по горам в поисках сброшенных шкур. Дело это нелегкое и опасное, потому что драконы сбрасывают свои шкуры в еще более недоступных местах, чем те, где они живут. Но охотники как-то умудряются доставать шкуры, а потом продают их торговцам.
Летящих в небе драконов я видела часто. Но они высоко летают, и разглядеть, есть на нём всадник, или нет, трудно.
Да вот, кстати, пролетел один и скрылся за лесом как раз в той стороне, куда я держала путь. Впереди не чувствовалось больших поселений, путники больше не встречались, но сейчас мне не очень-то хотелось общаться с кем бы то ни было.
– Спасибо, странница, – поблагодарил парень.
– Зови меня Иванна, – сказала я. – А как твое имя?
– Иван. Какое удивительное совпадение!
– Да, – согласилась я.
– Денег у меня с собой нет, но могу предложить бесплатный ночлег в гостинице, которую держит мой дядя.
– Согласна, – ответила я.
Дождь, наконец, прекратился, и парень снял капюшон. Я не могла глаз отвести от растрепанных выгоревших за лето вихров, светло-голубых глаз и открытой искренней улыбки. Никогда не думала, что буду смотреть на парня так, как они обычно на меня смотрят. Но ничего не могла с собой поделать. И роста небольшого, и в плечах не косая сажень, – мне он всё равно нравился. Мне казалось, если бы он хромал, или у него был шрам во всё лицо, Иван в любом случае мне понравился бы.
Мы шли вместе до самого города, Иван рассказал мне, что в селе у него родители и братья, занимаются тем, что выращивают и возят дяде в город продукты для его гостиницы. А я рассказала, какие чудеса видала на своем пути. Иван слушал с восхищением, потому что сам дальше соседних с его селом городов и деревень нигде не бывал.
Дядя Ивана с радостью пустил меня на ночлег бесплатно, но я все равно заплатила, сказав, что хочу остановиться в его гостинице на несколько дней. Потому что Иван сказал, что задержится в городе до самого Праздника Урожая, с утра будет помогать дяде по хозяйству, а потом может показывать мне город и окрестности.
Конечно же, я согласилась.
И мы с обеда до позднего вечера, несмотря на дождливую погоду, каждый день гуляли по городу. Город был небольшой, и через неделю я знала каждый переулок, каждый тупичок, и едва ли не сосчитала все камни в мостовых улиц. Мы по каждой улице раза по три пошли.
Через неделю установилась прохладная солнечная погода, и мы стали уходить за город, в луга и рощи. Как здорово было собирать последние осенние цветы, разноцветные листья и грибы! Мы могли болтать о чем-то, или молчать, нам было хорошо вдвоем, что бы мы ни делали. После первой ночи с мужчиной за четыре года странствий у меня их было много. Но с Иваном всё было по-другому. Мне было хорошо с ним и без близости. Я чувствовала себя счастливой, даже когда просто смотрела на него.
Он задавал столько вопросов о жизни странствующих колдуний! Например, почему у нас нет вещмешков? Откуда на нашей одежде появляются звезды? Зачем мне посох, если я не старушка? Как становятся странствующими колдуньями? Почему нет странствующих колдунов, и почему мы колдуньи, если добрые, и всем помогаем? Я отвечала на некоторые, и откуда-то знала, на какие вопросы лучше не отвечать. Тогда я просто пожимала плечами и улыбалась. А Ивану даже нравилась моя таинственность. Ведь я же странствующая колдунья, существо почти мифическое.
В нашем мире нет сказок, в том смысле, что их никто не придумывает. Если вы услышали какую-то легенду, миф или сказание, можете быть уверены, что все их персонажи существовали и события происходили на самом деле, только очень давно. Они обросли вымышленными подробностями, но в целом – правдивы. Взять хотя бы известное всем сказание о трехголовом Змее Горыныче. О том, как он нападал на сёла и деревни, жег их огнем и убивал людей, а бесстрашные рыцари-богатыри выходили на бой с ним. Всё это правда. Многоголовых драконов вывели маги древности, хотели сделать из них идеальные боевые машины, но те оказались совершенно бестолковыми и очень злыми – убивали и чужих, и своих. Да еще и сбежали от своих хозяев. Охота на этих чудищ была распространена тысяч шесть лет назад, считалась героическим подвигом, и продолжалась, пока всех многоголовых не поубивали.
Или взять сказ о Маше и медведях. О том, как девочка заблудилась в лесу, зашла в дом к медведям, съела у них еду и заснула на одной из кроватей, а когда они вернулись, и начали возмущаться, кто ел их кашу, кто сидел на их стульях и кто лежал на их кроватях, убежала. Считаете, это выдумка? Нет! В незапамятные времена существовали животные, которые жили в домах наподобие жилищ лесовичков, и умели говорить, и не только с магами, а и с обычными людьми. Откуда они взялись и куда исчезли, не знаю, но даже в наше время в лесах иногда я встречала животных, которые пытались мне что-то сказать, а некоторых даже понимала. Мы с Иваном, однажды, когда по лесу гуляли, встретили лису с ошейником, наверное, сбежавшую из передвижного зверинца или цирка. И я ясно услышала, как она мне сказала: «Освободи меня, странница!» Иван слов не разобрал, но спросил меня потом, когда я сняла ошейник и лиса убежала:
– Мне показалось, или она на самом деле о чем-то просила?
– Не показалось, – ответила я.
После этого случая между Иваном и мной установились еще более доверительные отношения. Мы стали понимать друг дуга с полуслова, полужеста, полувзгляда.
Мы впервые поцеловались, когда я открыла ему тайну посоха. Мы были в лесу, пошел дождь, и мне пришлось поставить шатер, чтобы укрыться.
В шатре было сухо и уютно, и нас вдруг так потянуло друг к другу! Мы поцеловались, а дальше все случилось само собой. Мы скидывали одежду, не переставая целоваться и обниматься, и шептать друг другу «Я тебя люблю». Те мужчины, что были у меня до Ивана, мне нравились, от каждого я узнала что-то новое о близости женщины и мужчины. Но с Иваном всё было в десять раз ярче, это был фейерверк чувств, волшебное, возвышенное состояние, из которого не хотелось выходить.
В последующие дни мы уже не гуляли по лугам, не собирали букеты из листьев и грибы. Иван старался поскорее закончить все дела, которые поручал ему дядя, мы бежали из города, я раскидывала шатер, и мы до поздней ночи наслаждались друг другом.
День осеннего равноденствия, или Праздник Урожая, проходит в первый день месяца мокрень – второго осеннего месяца, и тоже празднуется фейерверками. В этот день открываются самые большие ярмарки, на которых можно очень дешево купить, что душе угодно, и повеселиться тоже. Ну, и конечно, не обходится без танцев и угощений. А мы с Иваном провели весь день в шатре, даже не пошли смотреть на фейерверки, которые я обычно не пропускала.
После Праздника Урожая Иван уехал в свое село.
Я никогда не возвращаюсь назад в своем странствии, всегда иду только вперёд, но тут вернулась до его села, и поставила шатер недалеко в лесу, скрыв его колпаком невидимости. И каждую ночь Иван приходил ко мне, а днем я только и делала, что ждала его, валяясь обнаженная в шатре на пуховых одеялах и вспоминая наши жаркие ночи. Как Иван целовал меня в губы, шею, грудь и живот, и ниже, ласкал, и в свете магического шара разглядывал мое тело. И говорил, что оно ничем не отличается от тел обычных женщин, разве только тем, что оно красивее, и кожа у меня нежнее, будто бархатная. Мне становилось очень хорошо, когда я представляла, как он ко мне прикасается, и я не могла дождаться, когда он придет, и это произойдет не в мыслях, а наяву. Поэтому я даже не помышляла о дальнейшем путешествии.
Я была настолько влюблена, что начала подумывать отказаться от странствий, выйти замуж за Ивана и прожить с ним короткую, но счастливую жизнь. Пусть он и не знатного роду, но не нищий же. Будет у нас дом, много детишек, хозяйство. Я представляла себе, как мы стоим на крыльце собственного дома, а вокруг нас бегает наша ребятня, и девочки, и мальчики. Ну и что, что я не умею готовить, шить, доить корову и ухаживать за курами и поросятами. Не боги горшки обжигают, научусь.
Меня удерживало одно: если я выйду замуж, то никогда не увижусь с мамой. А я так по ней скучала! Но была уверена, что если Иван предложит мне выйти за него, я отвечу «Да».
Он приходил ко мне каждую ночь, мы неистово любили друг друга, а утром он уходил. Мы говорили о чем угодно, только не о женитьбе. Я однажды попыталась тонко намекнуть на это.
– Знаешь, если странница выйдет замуж, она станет обычным человеком, – сказала я как бы между прочим.
В ответ Иван выразил уверенность в том, что я этого, конечно, не хочу, просто не могу хотеть, потому что быть странствующей колдуньей гораздо круче, чем обычным человеком.
Так прошло больше месяца, наступил последний месяц осени – холодень. А когда выпал первый снег, Иван не пришел ко мне в шатер. Я сначала подумала, что он боится, ведь следы на снегу кто-нибудь может заметить. Через день снег растаял, но Иван так и не появился. Я ждала его несколько дней, но не дождалась. Я подумала, может, с ним что-то случилось, и пошла в сельскую таверну, чтобы узнать что-нибудь об Иване. Я могу быть незаметной, когда не хочу, чтобы меня видели. Поэтому, когда я вошла в зал, меня никто не заметил.
В таверне играли свадьбу. И, кто, вы думаете, был женихом? Мой Иван!
Не описать словами то, что я тогда почувствовала. Будто с размаху влепилась в кирпичную стенку. Будто сорвалась с отвесной скалы и лечу в бездонную пропасть. Будто внезапно оказалась в глубине моря, и мне нечем дышать. Я почувствовала себя преданной самым близким человеком, обиду, боль и разочарование. Такое, что с трудом сдержалась, чтобы не наслать на всё веселое сборище какую-нибудь напасть. Несварение желудка устроить, например, или напустить рой проснувшихся не вовремя и потому злющих пчел, или чтобы все заснули суток на двое.
Я сделала так, чтобы только один Иван меня заметил, и вышла, не сомневаясь, что он выйдет за мной. Я хотела узнать, почему он не пришел, и почему не сказал мне, что собирается жениться. Через минуту он догнал меня.
– Ива! Ивушка, я так рад тебя видеть! Я подумал, что ты ушла продолжать свое странствие. Ты здесь и так слишком задержалась.
Я сама как-то рассказала ему, что странницам нельзя жить в одном и том же месте больше трех месяцев. А прошло уже два, как мы с Иваном встретились.
– Я ушла. Уже, – ответила я.
Я хотела высказать ему, как мне обидно и больно от его предательства, но внезапно поняла, что не имею права упрекать Ивана за то, что он меня бросил. Да и не предательство это вовсе с его стороны. Он знал из легенд, что странствующие колдуньи не выходят замуж, и не представлял, почему я должна поступать иначе. Да, безымянный принц два года назад предложил мне выйти замуж, но он просто не знал, кто я, он же не видел меня в одежде со звездами. Я ошибалась, думая, что могу ожидать предложения от Ивана. Он не сделал бы его в любом случае, любил он меня, или просто хорошо проводил со мной время.
– Ива! Мы еще увидимся? – спросил Иван. – Мы еще будем вместе?
Он знал и то, что переспать со странницей изменой жене не считается.
– Нет, – ответила я, и спрашивать ничего не стала. Мне не станет легче, если я узнаю, почему он так поступил.
– Мне так жаль... – искренне проговорил он. – Я, правда, думал, что ты ушла. Хочешь пойти ко мне на свадьбу? Ты будешь самой почетной гостьей. Все будут очень рады тебя видеть.
Конечно, будут. Потому что встретить странствующую колдунью – к удаче. Это даже пятилетние малыши знают.
– Спасибо за приглашение, но нет. Мне пора. Возвращайся к невесте. И будь счастлив.
– И ты будь счастлива, – ответил уже не мой Иван.
– Прощай.
Я повернулась и пошла по улице, ведущей к большой дороге. Шагала я быстро, вскоре село осталось далеко позади. И город я тоже обошла стороной.
Я понимала, что в своем заблуждении виновата сама, и только я одна. Всё равно мне было очень плохо, и я плакала ночи три подряд. Единственное, что утешало меня, это надежда, что я забеременела, и ношу под сердцем частичку любви Ивана.
Не случилось.
Одна попутчица как-то рассказывала, что с первых же дней беременности ее начало тошнить по утрам, и безумно хотелось то соленого, то сладкого, то кислого, то горького. Я же ничего подобного не чувствовала. Правда, та попутчица сказала, что беременность у всех проходит по-разному, и никаких симптомов может и не быть. Я же не знала, может, у странствующих колдуний их вообще никогда не бывает. А после трех месяцев, сказала попутчица, тошнота обычно проходит, но начинает расти живот. Женщин с большими животами я видала часто. Когда была маленькая, я думала, что они просто такие толстые. А мама тогда мне объяснила, что они не толстые, а беременные, и скоро у них будет ребенок. Поэтому через три месяца после расставания с Иваном я каждый вечер перед сном стала внимательно осматривать свое тело, не начал ли расти живот и не наливается ли грудь. Прошло еще два месяца, а живот по-прежнему оставался плоским, и с грудью ничего не происходило.
А я-то размечталась, и уже начала присматривать на рынках и ярмарках городов, через которые проходила, крошечные туфельки, ботиночки и сапожки из драконьей кожи, и даже купила кусок кожи дракона очень редкого розового цвета, чтобы потом заказать из него красивый дорожный костюмчик для малышки. Я была уверена, что родится девочка, но на всякий случай, если вдруг родится мальчик, приобрела баночку коричневой краски для драконьей кожи.
***
Кусок кожи вчера после починки домика лесовиков уменьшился почти на четверть. Не беда, в первом же попавшемся на пути городе куплю еще кусок. Правда, попасть в тон почти нереально, да и розовую кожу найти трудно.
Драконы в нашем мире не редкость, но предпочитают жить в местах, недоступных для людей. Я слыхала, что маги летают на драконах, если магу повезет подружиться с драконом. Но мама никогда не рассказывала мне о том, чтобы хоть одна странница подружилась с драконом, а тем более летала на нем. Может, потому, что странствующие колдуньи редко путешествуют по недоступным для людей местам. Так что о драконах я знаю мало, почти ничего, кроме того, что они вроде разумные, и их кожа очень ценится как среди людей, обычных, лесных и горных, так и среди магов, и среди странниц. Потому что она очень прочная, практически не изнашивается, не промокает и не рвётся. Я, например, свой дорожный костюм из черной драконьей кожи ношу уже больше тридцати лет. Хотя продавец обманул меня, когда я покупала кожу на новый костюм, сказал, натуральная черная, а я через двадцать лет носки начала замечать, что первоначально кожа была зеленая. Вообще-то странствующую колдунью трудно обмануть, мы, как все маги, чувствуем ложь. Возможно, он и сам не знал, что кожа крашеная.
Зеленая драконья кожа – самая распространенная, поэтому ее и красят в другие цвета. Потом идет коричневая, потом синяя. А черная, желтая, красная, в том числе и розовая кожа встречается гораздо реже, и стоит дороже.
На драконов в нашем мире не охотятся с тех пор, как уничтожили всех многоголовых. Зато существуют охотники за драконьими кожами. Драконы раз в несколько лет сбрасывают старую кожу. Вот за ней охотники и охотятся. Лазают по горам в поисках сброшенных шкур. Дело это нелегкое и опасное, потому что драконы сбрасывают свои шкуры в еще более недоступных местах, чем те, где они живут. Но охотники как-то умудряются доставать шкуры, а потом продают их торговцам.
Летящих в небе драконов я видела часто. Но они высоко летают, и разглядеть, есть на нём всадник, или нет, трудно.
Да вот, кстати, пролетел один и скрылся за лесом как раз в той стороне, куда я держала путь. Впереди не чувствовалось больших поселений, путники больше не встречались, но сейчас мне не очень-то хотелось общаться с кем бы то ни было.
