– Не то и не другое. Если хочешь забрать это существо, тащи его сам, а откажешься, пусть остается у нас. Значит, он тебе не особо нужен.
– Забываешься Шрайс, – процедил гость.
– Может быть, в любом случае выбор за тобой, – спокойно произнес аристократ.
Лежащий на соломе Севен слышал весь разговор, только не мог понять и малой части. Но в конце, незнакомец в белом зашел в клетку. Он склонился над пленным и попытался взять на руки. Хеалс испугался. Он не знал, что собирается делать гость и, поскуливая, забился в угол своей камеры.
Глаза львета полыхнули злостью, но вспышка быстро исчезла, а на лице появилась улыбка.
– Не бойся. Я заберу тебя домой…
Последнее слово было хорошим. Даже лучше чем «хранитель» от которого поднималась радость. Хеалс с опаской посмотрел на вновь протянутые к себе руки, но не стал скулить и позволил незнакомцу прикоснуться.
– Хорошо, потерпи еще немного, я тебя освобожу, – приговаривал гость, и осторожно обхватив исхудалого пленника, поднялся с ним на ноги.
Севен притих, вытаращившись на белые одежды, которые оказались очень близко. Ему было страшно пошевелиться, чтобы не испачкать ткань и незнакомец без резких движений вынес львета наружу.
Аристократ посмеялся им вслед, но не стал останавливать.
Когда несколько украшенных причудливым орнаментом залов, показавшихся Севену знакомыми, и плохо освещенные тоннели закончились, кот, несущий его на руках, уже выбился из сил. Хотя пленник был легким, долгое блуждание по коридорам вымотало львета, но он продолжал идти пока не оказался в просторном помещении, заставленном ящиками. В них лежали продолговатые мертвые существа, поблескивающие чешуей. Хеалс вспомнил, что их называли рыбами и улыбнулся.
В этом помещении помимо них находились еще двое льветов в белом. Незнакомец сразу же приблизился к ним и передал притихшего Севена в их руки. После этого, они все вместе поднялись наверх и вышли на улицу.
Хеалс сразу же затрясся, почувствовав пробирающий до костей холод. Вокруг была темнота, но странный и очень высокий потолок оказался украшен красивым сиянием. Он смотрел, как переливается такая красота, пока бегущие льветы не поднялись внутрь странной железной бочки с мигающими огоньками.
Внутри было тепло и Севена сразу же завернули в мягкое одеяло и сунули в руку тарелку. В ней была желтоватая вода с плавающими кусками. Такая еда не походила на привычные помои, и Хеалс не знал, что с ней делать. Он так и сидел с миской в руках, пока рядом с ним на колени не опустилась льветесса в белом плаще.
Она осторожно забрала у него тарелку, и поддев ложкой содержимое, сунула в рот львета. Севен на мгновение замер, но когда распробовал еду, тут же ее проглотил и широко улыбнулся льветессе.
Освобожденному пленнику показалось, что такой вкусной пищи он не ел никогда в жизни, правда хватать тарелку и вливать в себя суп кот не стал. Его смущала красота сидевшей рядом девушки с короткими волосами и черным пятном на носу. Слегка раскосые глаза смотрели на него не с состраданием, а с заботой, и Хеалс смущенно опустил взгляд. Он собирался отодвинуться, опасаясь испачкать ее одежду, только хранительница ухватила его за локоть и не позволила этого сделать. Ложка в руке льветессы снова подчерпнула суп и протянула Хеалсу. Севен смущенно улыбнулся и осторожно съел содержимое.
Хранительница понимала, что теперь львет может питаться самостоятельно, но все равно продолжала кормить его, пока тарелка не опустела. Затем девушка отставила посудину за спину и взяла Севена за руку, от чего тот вздрогнул и потупил взгляд, а потом неожиданно поднял голову.
– Ты хорошая и очень красивая, – прохрипел бывший рыцарь и сразу отвернулся, испугавшись, что страшный голос ее напугает.
Но она не ушла, а подалась вперед и погладила его по обезображенной щеке.
– Почему ты отворачиваешься? Мне хочется с тобой говорить и видеть твое лицо, – ласково произнесла хранительница, но Хеалс продолжал сидеть к ней спиной.
– Мне стыдно. Ты красивая, а я гадкий и голос у меня страшный. Тут много других красивых льветов, и будет лучше, если ты уйдешь к ним, – немного заикаясь, прохрипел Севен.
Льветесса даже не улыбнулась на его слова. Она развернула кота к себе и посмотрела на обезображенное лицо.
– Ты вовсе не гадкий. Мне хочется сидеть рядом с тобой. Хочешь, познакомимся? Меня зовут Эйлис.
Хеалс смотрел на льветессу с легким трепетом в душе. Новое чувство словно возвращало его к жизни, и он очень не хотел, чтобы девушка в белом ушла, не смотря на свои слова. Просто ему казалось, что так будет правильным, только вместо этого Эйлис назвала свое имя и предложила познакомиться, сказав, что он не гадкий. Севен помнил свое имя, и пока что это была единственная частичка памяти, которая оставалась у него после пяти циклов заключения.
– Меня зовут Хеалс и я очень, очень рад, – произнес львет с запинкой, и девушка улыбнулась ему, став еще красивее.
В этот момент подошел хранитель, который вынес Севена из камеры и, посмотрев на парочку, усмехнулся.
– Очень хорошо что вы нашли общий язык. Раз такое дело, Эйлис, я попрошу тебя присмотреть за нашим новым другом во время полета. Ему не помешает компания и крепкий сон перед сеансом восстановления, – спокойно сказал львет и сразу повернулся к ним спиной, направляясь к кабине пилота.
– Все будет сделано мастер, – склонив голову, произнесла льветесса, а Хеалс поднялся на ноги и ударил себя в грудь.
– Именем ордена Порядка, – прохрипел Севен и тут же сел обратно и съёжился, когда удаляющийся рыцарь резко остановился и посмотрел на него через плечо.
Севен не знал, откуда в памяти всплыли эти слова, но сказал их без промедления, чувствуя, что так и надо сделать. Только по удивленной реакции всех окружающих Хеалса льветов, он испугался, что ошибся и сказал нечто непотребное. Севен уже собирался встать на колени и начать извиняться перед своими спасителями, но Эйлис и все остальные спокойно вернулись к своим делам, а хранитель продолжил путь в кабину пилота, напоминая, что Хеалсу следует выспаться.
Улыбка льветессы быстро убедила бывшего рыцаря в отсутствии причин для страха. Девушка погладила львета по руке, а потом сняла со стены скатанное полевое одеяло и уложила Севена. В этот момент Хеалс подумал, что красивая льветесса уйдет, но она села возле головы кота, и замурлыкала убаюкивающую мелодию.
Очень скоро Хеалс мирно заснул, и впервые за последнее время, снилась ему улыбка хранительницы Эйлис, а не миска с отвратительными помоями.
После спасения Хеалса из подземного города прошло некоторое время. На период восстановления, его спаситель Лакас Аскан любезно предоставил рыцарю одну из комнат в своем загородном особняке и постарался создать оптимальные условия для реабилитации.
Каждое утро львет начинал с тренировок. Хеалс заново учился нормально говорить, мыслить, а так же обращаться с саблей и метателем. Он проводил очень много времени, общаясь с техниками психологии, практиковался в умении держать обострившееся за время плена примитивные желания, и стремился вернуть себя. По вечерам Хеалс отрабатывал приемы рукопашного боя с безымянным наставником, которого присылал Аскан, а в конце недели в особняк прилетал один из рыцарей ордена и проводил учебную дуэль, для испытания навыков собрата. Хранители никогда не прилетали дважды, каждый раз меняясь, и не сообщая своего имени, поэтому Хеалс мог только гадать, кем был его очередной противник, с которым приходилось драться до потемнения в глазах.
Тренировки приносили результат. Хеалс постепенно возвращал растраченные фрагменты памяти и через пару месяцев перестал мыслить как ребенок. Еще через три месяца он начал сражаться с собратьями почти на равных и один раз из десяти, умудрялся одержать победу на дуэльном испытании.
Однако не все шло гладко.
Из-за вернувшихся воспоминаний бывший хранитель стал много думать о времени, проведенном в плену, и впал в постоянную меланхолию. Он стал все чаще замыкаться в себе, пропускал приемы пищи и проявлял вялость в занятиях с безымянным наставником. А вердикт, который озвучили лекари из столицы после многократного изучения анализов, прозвучал подобно приговору.
Изувеченное безумным ученым тело рыцаря не исцелится. Техникам не удалось вернуть ему прежний облик даже с помощью восстановителя, и десятки попыток были потрачены впустую, не исправив искалеченное лицо Хеалса. Действие зелий, которыми постоянно накачивали его в подземелье, изменили структуру организма, а это означало, что Севен остался обезображенным и слепым на один глаз до конца жизни.
Хеалс тяжело воспринял эту новость и стал носить на лице маску, страшась увидеть себя в зеркале. Каждый раз, неизлечимые раны все сильнее напоминали бывшему рыцарю о тяжелых днях плена, и он стал пропускать занятия, закрываясь в своей комнате. Так продолжалось несколько недель, в течение которых Хеалс все глубже уходил в себя. Он почти перестал общаться с окружающими, и тогда мастер Аскан пригласил в свой особняк Эйлис.
В первую их встречу, обычная с виду хранительница произвела на Хеалса сильное впечатление и помогла сделать первый шаг к восстановлению рыцаря.
Эйлис согласилась и прибыла в особняк уже на следующее утро.
Несмотря на ранний приезд, Аскан лично встретил девушку и прежде чем допустил ее к бывшему рыцарю, задал несколько необычных вопросов.
– Какое чувство ты испытываешь к Хеалсу? – спросил он, как только завершился обмен любезностями.
От неожиданности Эйлис немного растерялась.
– Почему вы спрашиваете, мастер? – удивилась хранительница.
– Это важно для реабилитации нашего друга, – спокойно произнес Аскан, а его глаза требовали ответа.
Льветесса задумалась, а потом уверенно кивнула, соглашаясь с собственными мыслями.
– Восхищение.
– Что? – переспросил львет, удивившись.
– Я восхищаюсь Хеалсом. Он провел столько времени под землей, пережил много мучений и, несмотря на помутнение рассудка, смог сохранить внутренний стержень, – уверенно сказала Эйлис.
Аскан шевельнул ухом и немного склонил голову на бок.
– Тебе не стоит при нем упоминать это время.
– Простите, мастер, – испугалась льветесса. – Я не …
Аскан остановил ее извинения взглядом.
– И, тем не менее, ответ интересный. Ты согласилась приехать, только чтобы помочь ему вернуть потерянную личность?
– Да, – ответила хранительница, стараясь не отводить взгляд. – И потому, что не могу вам отказать.
В Хеалсе присутствовало что-то необъяснимое, и оно притягивало девушку, но мастеру говорить о подобных мыслях не хотелось.
– Мне просто хочется помочь собрату. На его месте могла оказаться и я.
Аскан покачал хвостом из стороны в сторону.
– Как думаешь, у тебя получиться?
– Не знаю, не хочу гадать, – честно призналась Эйлис. – Но должна попытаться.
– Хорошо, – протянул Аскан с легкой улыбкой. – Сейчас Хеалс спит, и ты можешь подождать его в гостиной.
– Нет, – возразила Эйлис. – Если хотите чтобы я помогла, позвольте действовать на свое усмотрение. Мне самой нужно поднять львета и как следует его встряхнуть, а вечером станет видно, стоит ли оставаться и продолжать реабилитацию.
Аскан медленно кивнул, а затем рассказал, где расположена комната Хеалса.
Через несколько минут Эйлис ворвалась в опочивальню рыцаря и разбудила его намного раньше положенного срока. Льветесса бесцеремонно выгнала сонного кота на улицу, с легкостью подавив вялые попытки сопротивления, и столкнула его в несвежий пруд, распугав десятки лягушек.
Когда Хеалс смог выбраться на берег, весь перепачкавшись в тине и выплевывая затхлую воду, он несколько секунд буравил хранительницу негодующим взглядом, а потом громко рассмеялся. Эйлис позволила себе улыбнуться.
Вечером она принесла Лакасу Аскану маску с лица Хеалса, с которой тот последнее время не расставался. Хранительница просто передала ее мастеру и попросила позволения остаться в особняке, чтобы продолжить работу.
На следующий день льветесса успешно переехала в одну из пустующих комнат огромного дома. Аскан предоставил Эйлис полную свободу действий в отношении бывшего рыцаря, и Эйлис с энтузиазмом взялась за реабилитацию Хеалса. Она полностью пересмотрела программу, сама заменила техника психологии и безымянного наставника по бою. Вдвоем они проводили вместе все время с утра до вечера на протяжении целого цикла. Хранительница занималась с льветом боевой подготовкой, часто устраивая спарринги, они гуляли, вместе обедали или просто разговаривали, сидя на открытой террасе особняка. Льветесса не замечала обезображенной внешности Севена, ценила добродушность, которая вновь появилась в душе львета и чувствовала, что рядом с ним в груди становится теплее.
В хорошую погоду они иногда сидели под деревом за особняком и любовались закатом уходящей звезды. Отдыхали душой и телом после тренировок. Хеалсу нравилось проводить время с хранительницей. Поначалу он стеснялся льветессы, потом смог принять и привязался к ней, но последнее время в душе Севена появилось забытое и приятное чувство. Эйлис ему нравилась.
Рыцарь начал смотреть на хранительницу иначе. Любовался ее волосами, ловил улыбку и жмурился, когда ветер доносил до него приятный аромат льветессы. Севен вспомнил, как легко когда-то вскружил не один десяток симпатичных кошечек, но такого с ним еще не было. За проведённое вместе время Эйлис переросла свой статус друга или наставника, стала для него словно родной. И однажды, когда они привычно провожали уходящий день, Хеалс неожиданно наклонился к льветессе, чтобы всего на секунду соприкоснулся с ее губами. Он сразу отпрянул, испугавшись, что Эйлис сейчас поднимется и уйдет. Хеалс собирался пролепетать много бессмысленных оправданий и извинений но, льветесса не собиралась их слушать. Она смущенно улыбнулась и, притянув Севена к себе, слилась с хранителем долгим поцелуем, окончательно разогрев затвердевшее сердце бывшего пленника.
Льветы еще долго сидели на поляне и обнимались, не обращая внимания на опустившуюся ночь и идущий от земли холод. Вдвоем им было тепло, и Хеалс хотел, чтобы этот момент не заканчивался всю жизнь.
После этого их жизнь изменилась. Привычные занятия стали чередоваться объятьями и короткими поцелуями. Вскоре Эйлис поняла, что Аскан знает. Льветесса не раз замечала странные взгляды мастера и боялась, что он может посчитать ее чувства помехой. Но время шло, и хранительницу никто не спешил выгонять из особняка. Аскан стал подолгу пропадать в столице, не часто обращая свое внимание на Хеалса и опасения льветессы постепенно развеялись. Так, почти незаметно, пролетело еще три месяца.
Когда Севен решил нарушить обычный график тренировок и пришел к хранительнице ранним утром с предложением прогуляться. Хеалс деликатно постучал в ее дверь и замялся, когда льветесса открыла. Сонная Эйлис выглядела удивленной и милой. Ее вытянутое лицо, с влажным носиком в форме сердечка выражало любопытство и не озвученный вопрос.
Хранительнице хватило пары мгновений, чтобы заметить беспокойство Хеалса. Но он не ответил на ее вопросы и продолжал настаивать на прогулке.
Элис начала беспокоиться и через пару минут оказалась полностью готовой к выходу.
– Забываешься Шрайс, – процедил гость.
– Может быть, в любом случае выбор за тобой, – спокойно произнес аристократ.
Лежащий на соломе Севен слышал весь разговор, только не мог понять и малой части. Но в конце, незнакомец в белом зашел в клетку. Он склонился над пленным и попытался взять на руки. Хеалс испугался. Он не знал, что собирается делать гость и, поскуливая, забился в угол своей камеры.
Глаза львета полыхнули злостью, но вспышка быстро исчезла, а на лице появилась улыбка.
– Не бойся. Я заберу тебя домой…
Последнее слово было хорошим. Даже лучше чем «хранитель» от которого поднималась радость. Хеалс с опаской посмотрел на вновь протянутые к себе руки, но не стал скулить и позволил незнакомцу прикоснуться.
– Хорошо, потерпи еще немного, я тебя освобожу, – приговаривал гость, и осторожно обхватив исхудалого пленника, поднялся с ним на ноги.
Севен притих, вытаращившись на белые одежды, которые оказались очень близко. Ему было страшно пошевелиться, чтобы не испачкать ткань и незнакомец без резких движений вынес львета наружу.
Аристократ посмеялся им вслед, но не стал останавливать.
Когда несколько украшенных причудливым орнаментом залов, показавшихся Севену знакомыми, и плохо освещенные тоннели закончились, кот, несущий его на руках, уже выбился из сил. Хотя пленник был легким, долгое блуждание по коридорам вымотало львета, но он продолжал идти пока не оказался в просторном помещении, заставленном ящиками. В них лежали продолговатые мертвые существа, поблескивающие чешуей. Хеалс вспомнил, что их называли рыбами и улыбнулся.
В этом помещении помимо них находились еще двое льветов в белом. Незнакомец сразу же приблизился к ним и передал притихшего Севена в их руки. После этого, они все вместе поднялись наверх и вышли на улицу.
Хеалс сразу же затрясся, почувствовав пробирающий до костей холод. Вокруг была темнота, но странный и очень высокий потолок оказался украшен красивым сиянием. Он смотрел, как переливается такая красота, пока бегущие льветы не поднялись внутрь странной железной бочки с мигающими огоньками.
Внутри было тепло и Севена сразу же завернули в мягкое одеяло и сунули в руку тарелку. В ней была желтоватая вода с плавающими кусками. Такая еда не походила на привычные помои, и Хеалс не знал, что с ней делать. Он так и сидел с миской в руках, пока рядом с ним на колени не опустилась льветесса в белом плаще.
Она осторожно забрала у него тарелку, и поддев ложкой содержимое, сунула в рот львета. Севен на мгновение замер, но когда распробовал еду, тут же ее проглотил и широко улыбнулся льветессе.
Освобожденному пленнику показалось, что такой вкусной пищи он не ел никогда в жизни, правда хватать тарелку и вливать в себя суп кот не стал. Его смущала красота сидевшей рядом девушки с короткими волосами и черным пятном на носу. Слегка раскосые глаза смотрели на него не с состраданием, а с заботой, и Хеалс смущенно опустил взгляд. Он собирался отодвинуться, опасаясь испачкать ее одежду, только хранительница ухватила его за локоть и не позволила этого сделать. Ложка в руке льветессы снова подчерпнула суп и протянула Хеалсу. Севен смущенно улыбнулся и осторожно съел содержимое.
Хранительница понимала, что теперь львет может питаться самостоятельно, но все равно продолжала кормить его, пока тарелка не опустела. Затем девушка отставила посудину за спину и взяла Севена за руку, от чего тот вздрогнул и потупил взгляд, а потом неожиданно поднял голову.
– Ты хорошая и очень красивая, – прохрипел бывший рыцарь и сразу отвернулся, испугавшись, что страшный голос ее напугает.
Но она не ушла, а подалась вперед и погладила его по обезображенной щеке.
– Почему ты отворачиваешься? Мне хочется с тобой говорить и видеть твое лицо, – ласково произнесла хранительница, но Хеалс продолжал сидеть к ней спиной.
– Мне стыдно. Ты красивая, а я гадкий и голос у меня страшный. Тут много других красивых льветов, и будет лучше, если ты уйдешь к ним, – немного заикаясь, прохрипел Севен.
Льветесса даже не улыбнулась на его слова. Она развернула кота к себе и посмотрела на обезображенное лицо.
– Ты вовсе не гадкий. Мне хочется сидеть рядом с тобой. Хочешь, познакомимся? Меня зовут Эйлис.
Хеалс смотрел на льветессу с легким трепетом в душе. Новое чувство словно возвращало его к жизни, и он очень не хотел, чтобы девушка в белом ушла, не смотря на свои слова. Просто ему казалось, что так будет правильным, только вместо этого Эйлис назвала свое имя и предложила познакомиться, сказав, что он не гадкий. Севен помнил свое имя, и пока что это была единственная частичка памяти, которая оставалась у него после пяти циклов заключения.
– Меня зовут Хеалс и я очень, очень рад, – произнес львет с запинкой, и девушка улыбнулась ему, став еще красивее.
В этот момент подошел хранитель, который вынес Севена из камеры и, посмотрев на парочку, усмехнулся.
– Очень хорошо что вы нашли общий язык. Раз такое дело, Эйлис, я попрошу тебя присмотреть за нашим новым другом во время полета. Ему не помешает компания и крепкий сон перед сеансом восстановления, – спокойно сказал львет и сразу повернулся к ним спиной, направляясь к кабине пилота.
– Все будет сделано мастер, – склонив голову, произнесла льветесса, а Хеалс поднялся на ноги и ударил себя в грудь.
– Именем ордена Порядка, – прохрипел Севен и тут же сел обратно и съёжился, когда удаляющийся рыцарь резко остановился и посмотрел на него через плечо.
Севен не знал, откуда в памяти всплыли эти слова, но сказал их без промедления, чувствуя, что так и надо сделать. Только по удивленной реакции всех окружающих Хеалса льветов, он испугался, что ошибся и сказал нечто непотребное. Севен уже собирался встать на колени и начать извиняться перед своими спасителями, но Эйлис и все остальные спокойно вернулись к своим делам, а хранитель продолжил путь в кабину пилота, напоминая, что Хеалсу следует выспаться.
Улыбка льветессы быстро убедила бывшего рыцаря в отсутствии причин для страха. Девушка погладила львета по руке, а потом сняла со стены скатанное полевое одеяло и уложила Севена. В этот момент Хеалс подумал, что красивая льветесса уйдет, но она села возле головы кота, и замурлыкала убаюкивающую мелодию.
Очень скоро Хеалс мирно заснул, и впервые за последнее время, снилась ему улыбка хранительницы Эйлис, а не миска с отвратительными помоями.
Глава 3. Надежда на лучшую жизнь.
После спасения Хеалса из подземного города прошло некоторое время. На период восстановления, его спаситель Лакас Аскан любезно предоставил рыцарю одну из комнат в своем загородном особняке и постарался создать оптимальные условия для реабилитации.
Каждое утро львет начинал с тренировок. Хеалс заново учился нормально говорить, мыслить, а так же обращаться с саблей и метателем. Он проводил очень много времени, общаясь с техниками психологии, практиковался в умении держать обострившееся за время плена примитивные желания, и стремился вернуть себя. По вечерам Хеалс отрабатывал приемы рукопашного боя с безымянным наставником, которого присылал Аскан, а в конце недели в особняк прилетал один из рыцарей ордена и проводил учебную дуэль, для испытания навыков собрата. Хранители никогда не прилетали дважды, каждый раз меняясь, и не сообщая своего имени, поэтому Хеалс мог только гадать, кем был его очередной противник, с которым приходилось драться до потемнения в глазах.
Тренировки приносили результат. Хеалс постепенно возвращал растраченные фрагменты памяти и через пару месяцев перестал мыслить как ребенок. Еще через три месяца он начал сражаться с собратьями почти на равных и один раз из десяти, умудрялся одержать победу на дуэльном испытании.
Однако не все шло гладко.
Из-за вернувшихся воспоминаний бывший хранитель стал много думать о времени, проведенном в плену, и впал в постоянную меланхолию. Он стал все чаще замыкаться в себе, пропускал приемы пищи и проявлял вялость в занятиях с безымянным наставником. А вердикт, который озвучили лекари из столицы после многократного изучения анализов, прозвучал подобно приговору.
Изувеченное безумным ученым тело рыцаря не исцелится. Техникам не удалось вернуть ему прежний облик даже с помощью восстановителя, и десятки попыток были потрачены впустую, не исправив искалеченное лицо Хеалса. Действие зелий, которыми постоянно накачивали его в подземелье, изменили структуру организма, а это означало, что Севен остался обезображенным и слепым на один глаз до конца жизни.
Хеалс тяжело воспринял эту новость и стал носить на лице маску, страшась увидеть себя в зеркале. Каждый раз, неизлечимые раны все сильнее напоминали бывшему рыцарю о тяжелых днях плена, и он стал пропускать занятия, закрываясь в своей комнате. Так продолжалось несколько недель, в течение которых Хеалс все глубже уходил в себя. Он почти перестал общаться с окружающими, и тогда мастер Аскан пригласил в свой особняк Эйлис.
В первую их встречу, обычная с виду хранительница произвела на Хеалса сильное впечатление и помогла сделать первый шаг к восстановлению рыцаря.
Эйлис согласилась и прибыла в особняк уже на следующее утро.
Несмотря на ранний приезд, Аскан лично встретил девушку и прежде чем допустил ее к бывшему рыцарю, задал несколько необычных вопросов.
– Какое чувство ты испытываешь к Хеалсу? – спросил он, как только завершился обмен любезностями.
От неожиданности Эйлис немного растерялась.
– Почему вы спрашиваете, мастер? – удивилась хранительница.
– Это важно для реабилитации нашего друга, – спокойно произнес Аскан, а его глаза требовали ответа.
Льветесса задумалась, а потом уверенно кивнула, соглашаясь с собственными мыслями.
– Восхищение.
– Что? – переспросил львет, удивившись.
– Я восхищаюсь Хеалсом. Он провел столько времени под землей, пережил много мучений и, несмотря на помутнение рассудка, смог сохранить внутренний стержень, – уверенно сказала Эйлис.
Аскан шевельнул ухом и немного склонил голову на бок.
– Тебе не стоит при нем упоминать это время.
– Простите, мастер, – испугалась льветесса. – Я не …
Аскан остановил ее извинения взглядом.
– И, тем не менее, ответ интересный. Ты согласилась приехать, только чтобы помочь ему вернуть потерянную личность?
– Да, – ответила хранительница, стараясь не отводить взгляд. – И потому, что не могу вам отказать.
В Хеалсе присутствовало что-то необъяснимое, и оно притягивало девушку, но мастеру говорить о подобных мыслях не хотелось.
– Мне просто хочется помочь собрату. На его месте могла оказаться и я.
Аскан покачал хвостом из стороны в сторону.
– Как думаешь, у тебя получиться?
– Не знаю, не хочу гадать, – честно призналась Эйлис. – Но должна попытаться.
– Хорошо, – протянул Аскан с легкой улыбкой. – Сейчас Хеалс спит, и ты можешь подождать его в гостиной.
– Нет, – возразила Эйлис. – Если хотите чтобы я помогла, позвольте действовать на свое усмотрение. Мне самой нужно поднять львета и как следует его встряхнуть, а вечером станет видно, стоит ли оставаться и продолжать реабилитацию.
Аскан медленно кивнул, а затем рассказал, где расположена комната Хеалса.
Через несколько минут Эйлис ворвалась в опочивальню рыцаря и разбудила его намного раньше положенного срока. Льветесса бесцеремонно выгнала сонного кота на улицу, с легкостью подавив вялые попытки сопротивления, и столкнула его в несвежий пруд, распугав десятки лягушек.
Когда Хеалс смог выбраться на берег, весь перепачкавшись в тине и выплевывая затхлую воду, он несколько секунд буравил хранительницу негодующим взглядом, а потом громко рассмеялся. Эйлис позволила себе улыбнуться.
Вечером она принесла Лакасу Аскану маску с лица Хеалса, с которой тот последнее время не расставался. Хранительница просто передала ее мастеру и попросила позволения остаться в особняке, чтобы продолжить работу.
На следующий день льветесса успешно переехала в одну из пустующих комнат огромного дома. Аскан предоставил Эйлис полную свободу действий в отношении бывшего рыцаря, и Эйлис с энтузиазмом взялась за реабилитацию Хеалса. Она полностью пересмотрела программу, сама заменила техника психологии и безымянного наставника по бою. Вдвоем они проводили вместе все время с утра до вечера на протяжении целого цикла. Хранительница занималась с льветом боевой подготовкой, часто устраивая спарринги, они гуляли, вместе обедали или просто разговаривали, сидя на открытой террасе особняка. Льветесса не замечала обезображенной внешности Севена, ценила добродушность, которая вновь появилась в душе львета и чувствовала, что рядом с ним в груди становится теплее.
В хорошую погоду они иногда сидели под деревом за особняком и любовались закатом уходящей звезды. Отдыхали душой и телом после тренировок. Хеалсу нравилось проводить время с хранительницей. Поначалу он стеснялся льветессы, потом смог принять и привязался к ней, но последнее время в душе Севена появилось забытое и приятное чувство. Эйлис ему нравилась.
Рыцарь начал смотреть на хранительницу иначе. Любовался ее волосами, ловил улыбку и жмурился, когда ветер доносил до него приятный аромат льветессы. Севен вспомнил, как легко когда-то вскружил не один десяток симпатичных кошечек, но такого с ним еще не было. За проведённое вместе время Эйлис переросла свой статус друга или наставника, стала для него словно родной. И однажды, когда они привычно провожали уходящий день, Хеалс неожиданно наклонился к льветессе, чтобы всего на секунду соприкоснулся с ее губами. Он сразу отпрянул, испугавшись, что Эйлис сейчас поднимется и уйдет. Хеалс собирался пролепетать много бессмысленных оправданий и извинений но, льветесса не собиралась их слушать. Она смущенно улыбнулась и, притянув Севена к себе, слилась с хранителем долгим поцелуем, окончательно разогрев затвердевшее сердце бывшего пленника.
Льветы еще долго сидели на поляне и обнимались, не обращая внимания на опустившуюся ночь и идущий от земли холод. Вдвоем им было тепло, и Хеалс хотел, чтобы этот момент не заканчивался всю жизнь.
После этого их жизнь изменилась. Привычные занятия стали чередоваться объятьями и короткими поцелуями. Вскоре Эйлис поняла, что Аскан знает. Льветесса не раз замечала странные взгляды мастера и боялась, что он может посчитать ее чувства помехой. Но время шло, и хранительницу никто не спешил выгонять из особняка. Аскан стал подолгу пропадать в столице, не часто обращая свое внимание на Хеалса и опасения льветессы постепенно развеялись. Так, почти незаметно, пролетело еще три месяца.
Когда Севен решил нарушить обычный график тренировок и пришел к хранительнице ранним утром с предложением прогуляться. Хеалс деликатно постучал в ее дверь и замялся, когда льветесса открыла. Сонная Эйлис выглядела удивленной и милой. Ее вытянутое лицо, с влажным носиком в форме сердечка выражало любопытство и не озвученный вопрос.
Хранительнице хватило пары мгновений, чтобы заметить беспокойство Хеалса. Но он не ответил на ее вопросы и продолжал настаивать на прогулке.
Элис начала беспокоиться и через пару минут оказалась полностью готовой к выходу.
