Она вертела в пальцах камешек и не могла сформулировать ни одной мысли.
Валентин подошел к Оксане и встал рядом.
– Ты молодец. Лучи даже до того берега дошли.
– Ты не видел.
– Зато ты почувствовала, верно?
– Да.
Хранитель пригладил волосы, но порыв ветра ещё больше взъерошил его кудри.
– Тебе бы подстричься.
Он воззрился на неё. Да она сама бы так посмотрела: они ведь никогда не говорили ни о чём, кроме работы. Наверное, высвобождение магии ее вымотало и она уже ничего не соображает.
А Валентин внезапно подмигнул ей.
– Подстригусь. У нас два с половиной часа, а потом мы заедем в парикмахерскую и ты оплатишь мне стрижку.
– Чтооо?
Громкий хохот был ей ответом.
Не стоило допивать второй бокал бренди: в него явно что-то подмешали. Если бы нет, Тина не вело бы так и не шатало из стороны в сторону, а яхта ещё и идёт полным ходом.
Он цеплялся за стены узкого коридора, то и дело натыкаясь на дверные выступы. Все каюты были закрыты, в одной занимались любовью. Валентин ускорил шаг, в висках запульсировало. В салоне он твердил, что всё путём, подышит свежим воздухом – и придёт в норму, но, видно, это было слишком оптимистично.
Так они не отмечали даже медиану зимой. Правда, тогда Гришка Залесный ещё не был знаком со студентом из архитектурного, Колькой Морозовым, отец которого владел самой большой яхтой в городе. Тин отказался бы от этой треклятой вечеринки, но его подопечную тоже пригласили. И, хотя с ней была лучшая подруга, надо было присмотреть за Оксаной на всякий случай, мало ли… Колька и Гришка ни в чём не знают меры, а доверять экипажу, который в случае чего будет молчать, – это себя не уважать.
Вот весь вечер и полночи Тин и присматривал, а тут чуть не свалился с ног. Стыд-то какой! А девчонки из параллели так громко ржали и так хитро щурились… Наверняка это их рук дело. Рассчитывали соблазнить или просто на спор опоили? Впрочем, уже без разницы.
Валентин поперхнулся, и его чуть не вырвало на небесно-голубую ковровую дорожку. Как назло, мимо прошёл один из матросов. Он бросил на Тина красноречивый взгляд и поморщился. Мда, кто бы говорил про чувство меры…
Тин выбрался на палубу, еле волоча ноги, и жадно вдохнул предрассветный воздух. Ему повезло, что после двух часов все стали понемногу расходиться по углам и каютам, а то в сообществе факультета в ЖЖ10 не обошлось бы и без его «пьяных» фото. Кто-то пытался щёлкнуть его на выходе из салона, но у Тина хватило сил послать в голову папарацци останавливающий сигнал.
Неожиданно с правого борта донёсся заливистый смех. Две девушки хохотали над какой-то шуткой, и один из голосов – мягкий и немного детский – принадлежал Оксане. Обхватив канат, Тин невольно подался в сторону и прислушался. Почему при нём она так не смеётся? Всегда такая строгая и деловая. Неужели алкоголь настолько её расслабил? Валентин сосредоточился, настраиваясь на волну подопечной. Нет, она вообще не пила. Ей весело и легко, но…
Он зашипел от боли в висках и замотал головой. На более глубинном уровне Оксану не прочитать, как ни пытайся. Ещё пара лет тренировок – и из неё получится первоклассная волшебница.
Тин улыбнулся и двинулся вдоль борта, но у кормы собралась такая компания, что он замедлил шаг и отошёл в тень.
Колька и Гришка с двумя девицами, повисшими у них на локтях, хлестали что-то противное и кислое из бутылок. Они о чём-то говорили, а потом Гришка заржал:
– И тут эта Грустная Девочка рявкает: «Уйдите!» Прикиньте, к нему клеилась деканша, а он её отшил.
– Идиот, – хмыкнул Колька. – Ему на всех сессиях была бы халява. А он: «Уйдите!» С его смазливой мордашкой чего бы не воспользоваться случаем…
– Может, воспользовался, – меланхолично заметила одна из девиц. – Мы же не знаем. Вдруг он на людях гордый, а сам по углам с бабками шляется.
– Да его по жизни к бабкам тянет, – Залесный прервался, чтобы отхлебнуть из горла.
Резкий запах усилился. Пришлось вцепиться то ли в выступ, то ли в перегородку – в предрассветных сумерках не разобрать. Тин запрокинул голову и что было силы втянул в себя воздух. Как же тошно!
Залесный не унимался.
– Его однажды застукали с преподшей, на первом курсе. Она уволилась, а этот ходит нос задрав.
«Ей было всего двадцать пять, козёл. И это она на меня вешалась».
Тин решил, что с него достаточно, и поплёлся обратно.
Если бы ему предложили подсчитать все ситуации, когда его обхаживали женщины постарше, число получилось бы трёхзначным. А вот со сверстницами никак не складывалось, и прозвище Грустная Девочка, прилипшее к нему на первом курсе, не теряло свежести.
Он уже падал с лестницы в коридор, но чьи-то руки внезапно подхватили его.
– Эй!
Сладковатый запах парфюма, грива завитых русых волос, крапинки-веснушки на лице.
– Оксана…
Она молча свела его по ступеням, и он честно постарался сохранить равновесие. Но на последней ступени его повело в сторону, и Оксана оказалась зажата между ним и стеной.
– Валентин, ты чего?!
Проваливаясь в беспамятство, он скользнул губами по её губам. А потом налетел на косяк, и голову пронзила ослепляющая боль.
10 ЖЖ – «Живой журнал» (LiveJournal), платформа блогов, созданная в 1999 г. и получившая широкое распространение в России в начале 2000-х.
Глянув на стену, Сергей в который раз порадовался, что подобрал к ней ковёр в красных тонах. Все ножны с мечами и шпагами, подвешенные на блестящих цепочках, все щиты с воткнутыми в них кинжалами смотрелись намного более воинственно, чем на прежнем, белом фоне. Не говоря уже о гербах на некоторых из щитов: красный удачно оттенял их.
На полке с коллекционными корабликами он тоже навёл порядок. Как же иначе, ведь к нему на весь день приехали гости, с которыми он встречается раз в пятилетку, и то на часок.
Он услышал восторженный вздох Ани, идущей вдоль полки, посмотрел на Толю, который уважительно кивал, словно приветствуя каждый клинок. Гордость хлынула к щекам Сергея, и он почувствовал, что краснеет. В это время Толя склонил седеющую голову набок, располневшая рука с крупным перстнем на указательном пальце потянулась к кинжалу в бархатных ножнах, с золотистыми узорами на рукояти.
– Изумительная гравировка, – Толя аж причмокнул. – И ножны! А камни на них!
Послышался шелест вынимаемого клинка. Глаза Толи расширились.
– Невероятно… Серёга, какой это сплав? Не может же быть метеоритное железо.
Сергей пожал плечами. Да, метеоритное железо, облегчённое и упрочнённое магией. Используется высшими в борьбе с тёмными силами, а камни – турмалин Параиба и красный берилл. Вчера высшие подарили Сергею это оружие в награду за спасение подопечной, и благодаря магии кинжала квартира защищена от нападения извне.
Другие слова нашлись не сразу, и пришлось откашляться.
– Ты что, имитация, конечно. Купил у антиквара на рынке в Эмиратах.
– Продашь кому-нибудь здесь и получишь целое состояние, – продолжал петь дифирамбы клинку Толя.
– Не продаётся, даже не думай, – он открыл дверь в коридор. Пахнуло курицей-гриль и макаронами с овощами. – Идёмте к гостям.
Елена и Владимир бок о бок сидели на диване, пока Ира, активно жестикулируя, делилась рецептом соуса для курицы.
Сергей улыбнулся.
– Вов, я смотрю, ты мотаешь на ус.
Тот почесал голову. Надо же, самый старший, но в тёмно-русых волосах ни единого седого проблеска.
– Я чаще каши варю, но соусы – это тоже интересно.
Раздались аплодисменты: на музыкальном канале шёл какой-то концерт.
– Садитесь, садитесь, – хлопотала Ира.
Пока гости устраивались, Сергей, вооружившись штопором, открывал «Ламбруско», а Ира откручивала крышку гранатового сока. На экране примелькавшаяся певица по имени Жанна исполняла песню «Ла-ла-ла». Месяц назад Сергей скорчил бы гримасу и включил бы что-нибудь более содержательное, но «содержательное» всё чаще означало «трагическое», поэтому теперь он просто вздохнул.
«Ламбруско» призывно зашипело, а гранатовый сок, почти неотличимый от вина, обдал таким же насыщенным ароматом.
– За встречу! – бокалы и стаканы звонко чокнулись.
– А ещё недавно в институте собирались, – заметила Аня после первого глотка, вертя в пальцах бокал. Маникюр переливался на солнце всеми цветами радуги.
Елена подалась вперёд.
– Вы учились вместе?
– Ну да, но сплавами и металлами потом продолжил заниматься только Толик.
Аня демонстративно подхватила мужа под руку, но отпустила, едва сырный кусочек с его вилки угрожающе накренился к ней. Сергей скрыл непрошеную усмешку бокалом.
– По-разному жизнь складывается, – он залпом осушил бокал. – Я психолог, Ира в музыку пошла, учитель, ты дома уют устраиваешь.
– Точно, – Ира кивнула Елене на селёдку под шубой. – Бери, милая, не стесняйся. И расскажи, как вы с Володей познакомились.
Елена и Владимир переглянулись. Наверняка не впервые рассказывают, но одно дело поделиться с волшебницей и хранителем и совсем другое – с обычными людьми.
– Бывает же такое, – протянул Толя, когда Елена завершила рассказ красивым «Вот мы и вместе уже почти двадцать лет». – Пошёл за картошкой, а нашёл жену.
Песня из телевизора, «Невозможное возможно», удачно вторила разговору.
– Выпьем за счастливый случай, – предложила Ира. – Мы с Леной тоже благодаря ему познакомились.
– Да, твой Тин помог нам…
– … и Наталья Николаевна, не забывай.
– Забудешь тут!
Женщины засмеялись, а Сергей наклонил голову. Если матери упоминают своих маленьких детей, разговор о них же выросших почти неизбежен. Женщины его начали, а мужчины с охотой поддержали, и скоро в зале стало громче, эмоциональнее и живее.
Сергей откинулся на спинку стула с бокалом в руке. Действительно, по-разному жизнь складывается. У Иры с Еленой намного больше общего, чем с Аней. Из-за магии ли? Или потому что Тин стал хранителем Оксаны? Нет, это не единственная причина. Дочь Толи и Ани – лучшая подруга Оксаны, но отчего-то их родители не общаются так близко.
– Ваша Влада молодец, – кивал Владимир. – Сама машину водит, не боится в горы ходить. А на охоту и рыбалку?
– Ещё бы! – Толя вонзил вилку в мясо, и она вошла до упора. – Жена вон запрещает, но…
– Запрещаю, – Аня выпрямилась и повела плечом. – Я такой же была, помните? Но со временем до неё дойдёт, что девочка должна быть девочкой.
– Может, хорошо, что не доходит, – Ира смягчила слова улыбкой. – Пусть будет самой собой.
– А Валентин ваш, похоже, продолжает традиции, – заключил Толя, дожевав курицу.
Сергей чуть не подавился косточкой. Глянул в сторону – креветка угрожающе насупилась из соседней тарелки.
– В смысле?
– Ну… У вас целая династия получается. Он же будет учителем французского?
– Хочет, по крайней мере, – Сергей поймал осторожный взгляд жены. С самого детства им твердили, что обычные люди ничего не знают о мире магии, а всё равно тревога гнездилась где-то в подкорке и слишком часто обычные фразы казались двусмысленными. Виновата война.
– А наша Оксана не хочет быть учительницей, – Владимир раскраснелся от вина и прищёлкивал в такт новой песне. – Она сочиняет стихи, скоро сборник выпустит.
– Хм, – Толя сощурился. – Это прибыльно?
– Да не знаю, надо у неё спросить.
После курицы пришло время бурных разговоров о политике под аромат фирменного Ириного кофе с корицей и кунжутом. В зале запахло так, что Сергей остался бы, даже если бы обсуждали его нелюбимый футбол. Благо, чемпионат мира уже месяц как закончился.
С тропы политики нырнули в чащу взаимоотношений со стареющими родителями. Неспроста Толя последние минут пятнадцать поглядывал на часы: ради этой встречи ему пришлось оставить с больной матерью сиделку.
– Слабоумие – это страшно, – тяжело уронил Толя. – Настоящий приговор.
Что Владимир давно осиротел, Сергей знал, но что в отношениях с родителями Елены возникли трудности, стало новостью.
– Особые обстоятельства, – прокомментировала Елена.
Понятно: война. Старшее поколение могло отойти от дел, но не могло перестать переживать за своих детей. Сергей отлично помнил мамину истерику четыре года назад, в самом начале войны. А отец одним из первых вызвался разработать план борьбы с Люцифером. Родители погибли через неделю, но рыдания матери и пламенные речи отца Сергей до сих пор слышал во сне.
– А твои что, Ир? – Аня отхлебнула кофе.
– Им повезло, как и твоим. Живы-здоровы, занимаются спортом, лето проводят на даче. На выходных вот к ним собираемся.
В телевизоре началось что-то невесёлое, тягучее и несуразное. Сергей критически оглядел выступающих барышень и нажал кнопку пульта. Это была ошибка.
Ведущий «Вестей» со скорбным взглядом и сосредоточенным выражением лица сообщал, что в Москве взорвался бизнес-центр. Погибших не меньше сотни, подробности выясняются. Перепуганные гражданские, зажимая рот рукой, звонили по мобильникам, спасатели работали на месте взрыва и вытаскивали людей. Искорёженные, вывороченные обломки, которые ещё окутывал дым, не оставляли сомнений: подробности будут страшнее ночного кошмара.
– Боже мой…
Аня прижала руку к груди, Толя тяжело вздохнул.
Московский «Экспоцентр»… Хорошо, что Сергей отговорил Карину ехать туда на выставку. Подопечная, конечно, надулась, но интуиция его не подвела. С другой стороны, может, присутствие волшебницы могло бы что-нибудь изменить…
Сергей поочерёдно посмотрел на жену, Владимира и Елену. Мысли магов отчётливо проступали на лицах – хоть читай, как книгу. И жанр у этой книги мог быть только один – ужасы.
Люцифер вышагивал по планете спокойной и уверенной поступью того, кто всегда добивается своей цели. По нескончаемой веренице кровавых следов можно было вычислить любого мага или демона – но не этого. Люцифер был невидим и руками своих последователей прокладывал себе дорогу к Небесному Престолу.
Вода давила на него всей своей массой и была мутно-зелёной, словно в болоте, но вокруг мелькали медузы и мельтешили морские ежи, а косые рифы ржавели и щерились кораллами. В абсолютно прозрачном эллипсоидном батискафе Александр ощущал себя рыбой, а когда мимо проплывала акула – и вовсе рыбёшкой. К счастью, стекло было столь прочным, что напади акула со всей яростью – всё равно осталась бы ни с чем.
Александр летел вперед, рассекая водные глубины, и тут на его пути возникла тёмная стена, уходящая в высоту до самой поверхности и в ширину, насколько хватало глаз. Он точно знал, что этой чёрной и страшной громадине не меньше миллиона лет. Но выглядела она так, будто строительство завершили только вчера. Почти все камни были разных размеров, но абсолютно одинаковой прямоугольной формы, и лишь прямо по курсу батискафа в стене зиял проём точно по его размерам.
Александр сжал зубы. Гнев клокотал внутри и выплёскивался раздражёнными словами:
– Я должен туда попасть! Должен!
Он уже несколько раз пытался – тщетно. Но теперь-то он подготовился, его руки тверды, движения точны. Он впишет батискаф аккурат в проём и наконец прорвётся на ту сторону.
Сначала он услышал далёкий шорох верхних камней. Так зарождался смех вечной стены, которая не знает жалости. Потом она начала сотрясаться и гудеть, заходясь в диком, безудержном хохоте. И вот камни развалились и упали вокруг батискафа.
Александр направлял магическую энергию с таким рвением, что на висках выступил пот, а пальцы побелели. Но батискаф не мог вписаться в проём, и не было никакой другой стороны. Да, теперь Александр разглядел: по другую сторону одна чернота.
Валентин подошел к Оксане и встал рядом.
– Ты молодец. Лучи даже до того берега дошли.
– Ты не видел.
– Зато ты почувствовала, верно?
– Да.
Хранитель пригладил волосы, но порыв ветра ещё больше взъерошил его кудри.
– Тебе бы подстричься.
Он воззрился на неё. Да она сама бы так посмотрела: они ведь никогда не говорили ни о чём, кроме работы. Наверное, высвобождение магии ее вымотало и она уже ничего не соображает.
А Валентин внезапно подмигнул ей.
– Подстригусь. У нас два с половиной часа, а потом мы заедем в парикмахерскую и ты оплатишь мне стрижку.
– Чтооо?
Громкий хохот был ей ответом.
***
Не стоило допивать второй бокал бренди: в него явно что-то подмешали. Если бы нет, Тина не вело бы так и не шатало из стороны в сторону, а яхта ещё и идёт полным ходом.
Он цеплялся за стены узкого коридора, то и дело натыкаясь на дверные выступы. Все каюты были закрыты, в одной занимались любовью. Валентин ускорил шаг, в висках запульсировало. В салоне он твердил, что всё путём, подышит свежим воздухом – и придёт в норму, но, видно, это было слишком оптимистично.
Так они не отмечали даже медиану зимой. Правда, тогда Гришка Залесный ещё не был знаком со студентом из архитектурного, Колькой Морозовым, отец которого владел самой большой яхтой в городе. Тин отказался бы от этой треклятой вечеринки, но его подопечную тоже пригласили. И, хотя с ней была лучшая подруга, надо было присмотреть за Оксаной на всякий случай, мало ли… Колька и Гришка ни в чём не знают меры, а доверять экипажу, который в случае чего будет молчать, – это себя не уважать.
Вот весь вечер и полночи Тин и присматривал, а тут чуть не свалился с ног. Стыд-то какой! А девчонки из параллели так громко ржали и так хитро щурились… Наверняка это их рук дело. Рассчитывали соблазнить или просто на спор опоили? Впрочем, уже без разницы.
Валентин поперхнулся, и его чуть не вырвало на небесно-голубую ковровую дорожку. Как назло, мимо прошёл один из матросов. Он бросил на Тина красноречивый взгляд и поморщился. Мда, кто бы говорил про чувство меры…
Тин выбрался на палубу, еле волоча ноги, и жадно вдохнул предрассветный воздух. Ему повезло, что после двух часов все стали понемногу расходиться по углам и каютам, а то в сообществе факультета в ЖЖ10 не обошлось бы и без его «пьяных» фото. Кто-то пытался щёлкнуть его на выходе из салона, но у Тина хватило сил послать в голову папарацци останавливающий сигнал.
Неожиданно с правого борта донёсся заливистый смех. Две девушки хохотали над какой-то шуткой, и один из голосов – мягкий и немного детский – принадлежал Оксане. Обхватив канат, Тин невольно подался в сторону и прислушался. Почему при нём она так не смеётся? Всегда такая строгая и деловая. Неужели алкоголь настолько её расслабил? Валентин сосредоточился, настраиваясь на волну подопечной. Нет, она вообще не пила. Ей весело и легко, но…
Он зашипел от боли в висках и замотал головой. На более глубинном уровне Оксану не прочитать, как ни пытайся. Ещё пара лет тренировок – и из неё получится первоклассная волшебница.
Тин улыбнулся и двинулся вдоль борта, но у кормы собралась такая компания, что он замедлил шаг и отошёл в тень.
Колька и Гришка с двумя девицами, повисшими у них на локтях, хлестали что-то противное и кислое из бутылок. Они о чём-то говорили, а потом Гришка заржал:
– И тут эта Грустная Девочка рявкает: «Уйдите!» Прикиньте, к нему клеилась деканша, а он её отшил.
– Идиот, – хмыкнул Колька. – Ему на всех сессиях была бы халява. А он: «Уйдите!» С его смазливой мордашкой чего бы не воспользоваться случаем…
– Может, воспользовался, – меланхолично заметила одна из девиц. – Мы же не знаем. Вдруг он на людях гордый, а сам по углам с бабками шляется.
– Да его по жизни к бабкам тянет, – Залесный прервался, чтобы отхлебнуть из горла.
Резкий запах усилился. Пришлось вцепиться то ли в выступ, то ли в перегородку – в предрассветных сумерках не разобрать. Тин запрокинул голову и что было силы втянул в себя воздух. Как же тошно!
Залесный не унимался.
– Его однажды застукали с преподшей, на первом курсе. Она уволилась, а этот ходит нос задрав.
«Ей было всего двадцать пять, козёл. И это она на меня вешалась».
Тин решил, что с него достаточно, и поплёлся обратно.
Если бы ему предложили подсчитать все ситуации, когда его обхаживали женщины постарше, число получилось бы трёхзначным. А вот со сверстницами никак не складывалось, и прозвище Грустная Девочка, прилипшее к нему на первом курсе, не теряло свежести.
Он уже падал с лестницы в коридор, но чьи-то руки внезапно подхватили его.
– Эй!
Сладковатый запах парфюма, грива завитых русых волос, крапинки-веснушки на лице.
– Оксана…
Она молча свела его по ступеням, и он честно постарался сохранить равновесие. Но на последней ступени его повело в сторону, и Оксана оказалась зажата между ним и стеной.
– Валентин, ты чего?!
Проваливаясь в беспамятство, он скользнул губами по её губам. А потом налетел на косяк, и голову пронзила ослепляющая боль.
10 ЖЖ – «Живой журнал» (LiveJournal), платформа блогов, созданная в 1999 г. и получившая широкое распространение в России в начале 2000-х.
Глава 2
Глянув на стену, Сергей в который раз порадовался, что подобрал к ней ковёр в красных тонах. Все ножны с мечами и шпагами, подвешенные на блестящих цепочках, все щиты с воткнутыми в них кинжалами смотрелись намного более воинственно, чем на прежнем, белом фоне. Не говоря уже о гербах на некоторых из щитов: красный удачно оттенял их.
На полке с коллекционными корабликами он тоже навёл порядок. Как же иначе, ведь к нему на весь день приехали гости, с которыми он встречается раз в пятилетку, и то на часок.
Он услышал восторженный вздох Ани, идущей вдоль полки, посмотрел на Толю, который уважительно кивал, словно приветствуя каждый клинок. Гордость хлынула к щекам Сергея, и он почувствовал, что краснеет. В это время Толя склонил седеющую голову набок, располневшая рука с крупным перстнем на указательном пальце потянулась к кинжалу в бархатных ножнах, с золотистыми узорами на рукояти.
– Изумительная гравировка, – Толя аж причмокнул. – И ножны! А камни на них!
Послышался шелест вынимаемого клинка. Глаза Толи расширились.
– Невероятно… Серёга, какой это сплав? Не может же быть метеоритное железо.
Сергей пожал плечами. Да, метеоритное железо, облегчённое и упрочнённое магией. Используется высшими в борьбе с тёмными силами, а камни – турмалин Параиба и красный берилл. Вчера высшие подарили Сергею это оружие в награду за спасение подопечной, и благодаря магии кинжала квартира защищена от нападения извне.
Другие слова нашлись не сразу, и пришлось откашляться.
– Ты что, имитация, конечно. Купил у антиквара на рынке в Эмиратах.
– Продашь кому-нибудь здесь и получишь целое состояние, – продолжал петь дифирамбы клинку Толя.
– Не продаётся, даже не думай, – он открыл дверь в коридор. Пахнуло курицей-гриль и макаронами с овощами. – Идёмте к гостям.
Елена и Владимир бок о бок сидели на диване, пока Ира, активно жестикулируя, делилась рецептом соуса для курицы.
Сергей улыбнулся.
– Вов, я смотрю, ты мотаешь на ус.
Тот почесал голову. Надо же, самый старший, но в тёмно-русых волосах ни единого седого проблеска.
– Я чаще каши варю, но соусы – это тоже интересно.
Раздались аплодисменты: на музыкальном канале шёл какой-то концерт.
– Садитесь, садитесь, – хлопотала Ира.
Пока гости устраивались, Сергей, вооружившись штопором, открывал «Ламбруско», а Ира откручивала крышку гранатового сока. На экране примелькавшаяся певица по имени Жанна исполняла песню «Ла-ла-ла». Месяц назад Сергей скорчил бы гримасу и включил бы что-нибудь более содержательное, но «содержательное» всё чаще означало «трагическое», поэтому теперь он просто вздохнул.
«Ламбруско» призывно зашипело, а гранатовый сок, почти неотличимый от вина, обдал таким же насыщенным ароматом.
– За встречу! – бокалы и стаканы звонко чокнулись.
– А ещё недавно в институте собирались, – заметила Аня после первого глотка, вертя в пальцах бокал. Маникюр переливался на солнце всеми цветами радуги.
Елена подалась вперёд.
– Вы учились вместе?
– Ну да, но сплавами и металлами потом продолжил заниматься только Толик.
Аня демонстративно подхватила мужа под руку, но отпустила, едва сырный кусочек с его вилки угрожающе накренился к ней. Сергей скрыл непрошеную усмешку бокалом.
– По-разному жизнь складывается, – он залпом осушил бокал. – Я психолог, Ира в музыку пошла, учитель, ты дома уют устраиваешь.
– Точно, – Ира кивнула Елене на селёдку под шубой. – Бери, милая, не стесняйся. И расскажи, как вы с Володей познакомились.
Елена и Владимир переглянулись. Наверняка не впервые рассказывают, но одно дело поделиться с волшебницей и хранителем и совсем другое – с обычными людьми.
– Бывает же такое, – протянул Толя, когда Елена завершила рассказ красивым «Вот мы и вместе уже почти двадцать лет». – Пошёл за картошкой, а нашёл жену.
Песня из телевизора, «Невозможное возможно», удачно вторила разговору.
– Выпьем за счастливый случай, – предложила Ира. – Мы с Леной тоже благодаря ему познакомились.
– Да, твой Тин помог нам…
– … и Наталья Николаевна, не забывай.
– Забудешь тут!
Женщины засмеялись, а Сергей наклонил голову. Если матери упоминают своих маленьких детей, разговор о них же выросших почти неизбежен. Женщины его начали, а мужчины с охотой поддержали, и скоро в зале стало громче, эмоциональнее и живее.
Сергей откинулся на спинку стула с бокалом в руке. Действительно, по-разному жизнь складывается. У Иры с Еленой намного больше общего, чем с Аней. Из-за магии ли? Или потому что Тин стал хранителем Оксаны? Нет, это не единственная причина. Дочь Толи и Ани – лучшая подруга Оксаны, но отчего-то их родители не общаются так близко.
– Ваша Влада молодец, – кивал Владимир. – Сама машину водит, не боится в горы ходить. А на охоту и рыбалку?
– Ещё бы! – Толя вонзил вилку в мясо, и она вошла до упора. – Жена вон запрещает, но…
– Запрещаю, – Аня выпрямилась и повела плечом. – Я такой же была, помните? Но со временем до неё дойдёт, что девочка должна быть девочкой.
– Может, хорошо, что не доходит, – Ира смягчила слова улыбкой. – Пусть будет самой собой.
– А Валентин ваш, похоже, продолжает традиции, – заключил Толя, дожевав курицу.
Сергей чуть не подавился косточкой. Глянул в сторону – креветка угрожающе насупилась из соседней тарелки.
– В смысле?
– Ну… У вас целая династия получается. Он же будет учителем французского?
– Хочет, по крайней мере, – Сергей поймал осторожный взгляд жены. С самого детства им твердили, что обычные люди ничего не знают о мире магии, а всё равно тревога гнездилась где-то в подкорке и слишком часто обычные фразы казались двусмысленными. Виновата война.
– А наша Оксана не хочет быть учительницей, – Владимир раскраснелся от вина и прищёлкивал в такт новой песне. – Она сочиняет стихи, скоро сборник выпустит.
– Хм, – Толя сощурился. – Это прибыльно?
– Да не знаю, надо у неё спросить.
После курицы пришло время бурных разговоров о политике под аромат фирменного Ириного кофе с корицей и кунжутом. В зале запахло так, что Сергей остался бы, даже если бы обсуждали его нелюбимый футбол. Благо, чемпионат мира уже месяц как закончился.
С тропы политики нырнули в чащу взаимоотношений со стареющими родителями. Неспроста Толя последние минут пятнадцать поглядывал на часы: ради этой встречи ему пришлось оставить с больной матерью сиделку.
– Слабоумие – это страшно, – тяжело уронил Толя. – Настоящий приговор.
Что Владимир давно осиротел, Сергей знал, но что в отношениях с родителями Елены возникли трудности, стало новостью.
– Особые обстоятельства, – прокомментировала Елена.
Понятно: война. Старшее поколение могло отойти от дел, но не могло перестать переживать за своих детей. Сергей отлично помнил мамину истерику четыре года назад, в самом начале войны. А отец одним из первых вызвался разработать план борьбы с Люцифером. Родители погибли через неделю, но рыдания матери и пламенные речи отца Сергей до сих пор слышал во сне.
– А твои что, Ир? – Аня отхлебнула кофе.
– Им повезло, как и твоим. Живы-здоровы, занимаются спортом, лето проводят на даче. На выходных вот к ним собираемся.
В телевизоре началось что-то невесёлое, тягучее и несуразное. Сергей критически оглядел выступающих барышень и нажал кнопку пульта. Это была ошибка.
Ведущий «Вестей» со скорбным взглядом и сосредоточенным выражением лица сообщал, что в Москве взорвался бизнес-центр. Погибших не меньше сотни, подробности выясняются. Перепуганные гражданские, зажимая рот рукой, звонили по мобильникам, спасатели работали на месте взрыва и вытаскивали людей. Искорёженные, вывороченные обломки, которые ещё окутывал дым, не оставляли сомнений: подробности будут страшнее ночного кошмара.
– Боже мой…
Аня прижала руку к груди, Толя тяжело вздохнул.
Московский «Экспоцентр»… Хорошо, что Сергей отговорил Карину ехать туда на выставку. Подопечная, конечно, надулась, но интуиция его не подвела. С другой стороны, может, присутствие волшебницы могло бы что-нибудь изменить…
Сергей поочерёдно посмотрел на жену, Владимира и Елену. Мысли магов отчётливо проступали на лицах – хоть читай, как книгу. И жанр у этой книги мог быть только один – ужасы.
Люцифер вышагивал по планете спокойной и уверенной поступью того, кто всегда добивается своей цели. По нескончаемой веренице кровавых следов можно было вычислить любого мага или демона – но не этого. Люцифер был невидим и руками своих последователей прокладывал себе дорогу к Небесному Престолу.
***
Вода давила на него всей своей массой и была мутно-зелёной, словно в болоте, но вокруг мелькали медузы и мельтешили морские ежи, а косые рифы ржавели и щерились кораллами. В абсолютно прозрачном эллипсоидном батискафе Александр ощущал себя рыбой, а когда мимо проплывала акула – и вовсе рыбёшкой. К счастью, стекло было столь прочным, что напади акула со всей яростью – всё равно осталась бы ни с чем.
Александр летел вперед, рассекая водные глубины, и тут на его пути возникла тёмная стена, уходящая в высоту до самой поверхности и в ширину, насколько хватало глаз. Он точно знал, что этой чёрной и страшной громадине не меньше миллиона лет. Но выглядела она так, будто строительство завершили только вчера. Почти все камни были разных размеров, но абсолютно одинаковой прямоугольной формы, и лишь прямо по курсу батискафа в стене зиял проём точно по его размерам.
Александр сжал зубы. Гнев клокотал внутри и выплёскивался раздражёнными словами:
– Я должен туда попасть! Должен!
Он уже несколько раз пытался – тщетно. Но теперь-то он подготовился, его руки тверды, движения точны. Он впишет батискаф аккурат в проём и наконец прорвётся на ту сторону.
Сначала он услышал далёкий шорох верхних камней. Так зарождался смех вечной стены, которая не знает жалости. Потом она начала сотрясаться и гудеть, заходясь в диком, безудержном хохоте. И вот камни развалились и упали вокруг батискафа.
Александр направлял магическую энергию с таким рвением, что на висках выступил пот, а пальцы побелели. Но батискаф не мог вписаться в проём, и не было никакой другой стороны. Да, теперь Александр разглядел: по другую сторону одна чернота.
