Стена взревела в последний раз и рухнула, а батискаф разбился, будто яичная скорлупа.
Александр проснулся и, не открывая глаз, протянул руку к прикроватной тумбе. Три таблетки будто бы сами запрыгнули ему в руку. Одна от головной боли, другая – чтобы проснуться, третья – от несварения желудка. Каждую он узнавал по форме и размеру. Как это называется? Правильно: старость. Александр полудемон и правая рука Люцифера, но не в силах вылечиться от обычных земных болезней.
– Ничего, сегодня всё изменится, – он хрипло закашлялся и поднялся с постели.
Он целый час выбирал костюм и потом ещё четверть часа искал к нему платок. Но результат стоил усилий. Случайный прохожий точно подумает: «Надо же, какой презентабельный господин с тросточкой. Настоящий идальго. Может, на свидание идёт?»
Александр шагал по шумным улицам утреннего Мадрида и всё поглядывал в витрины. Мимо в обнимку прошла парочка, и он вдруг пожалел, что идёт совсем не на свидание.
Нужный ему дом притулился между крошечными кафе с хамоном11 и паэльей.12 Александр зашёл во двор, и там шума сразу поубавилось. Позвонил в дверь, услышал размеренное шарканье. После условного стука экономка открыла. Смуглая, широкая в кости, с носом картошкой и улыбкой до ушей, неизменно приветливая и, разумеется, ничего не подозревающая.
Хозяйка ждала его на втором этаже в самой просторной комнате. Донья Изабелла была полной противоположностью своей экономки. Сухая и строгая, с собранными в пучок седыми волосами и очень прямой осанкой, она попивала чай из резной чашки. Когда Александр вошёл, её морщинистые губы скривились. Водянистые глаза лишь скользнули по нему и вернулись к созерцанию улицы.
– Донья Изабелла, не буду ходить кругами. Вы знаете, зачем я здесь.
Она чуть повела нарисованной бровью.
– Великий Александр... Знаю, вы неплохо умеете забалтывать и обещать, поэтому и набрали себе армию. Потом стребовали с сильнейшего демона тёпленькое местечко при нём. Но вы не можете купить себе хотя бы крупицу магии. Какое несчастье! – её голос с каждым словом полнился презрением. У Александра язык чесался ответить на шпильку, но старушенция жестом указала ему на стул перед собой, и он, сам от себя не ожидая, повиновался.
– Я светлая волшебница, во мне кровь Мелюзины13, и я могла бы убить вас на месте.
– Но по известной нам обоим причине вы этого не сделаете, – Александр прислонил трость к столу и повернул к себе набалдашником. Львиная голова оскалилась, и это странным образом придало ему сил. – Я знаю, где ваш сын. Мои люди спасли его во время вчерашнего взрыва, буквально вытащили из-под обломков. Вы хотите вернуть сына, а мне нужен рецепт зелья. Выбор у вас весьма простой.
– Хм, – она помолчала, оценивающе и бесцеремонно разглядывая его с ног до головы. – Вы в курсе, что на этих стенах очень сильные чары?
– Да. Чужаки здесь могут говорить только правду, а захотят солгать – даже языком не повернут.
– Именно. Так вот скажите мне, Александр Мартин, что я получу за содействие армии тьмы?
– Что?
– Кроме сына, конечно. Умник нашелся, надо же! Сунулся в Москву в такое время. Я отговаривала, но он же помешан на архитектуре, а там еще и выставка эта! – она неприязненно махнула рукой и
заёрзала на стуле.
Повисло молчание. Изабелла отхлебнула из чашки, потом с шумом отставила ее от себя и наконец разомкнула губы:
– Ну вернёте мне его, а дальше что? Моё зелье способно превратить в магов тысячи таких, как вы. Вы, Обделённые, родились в волшебных семьях, но не унаследовали магических способностей. Я в каком-то смысле стану для вас второй матерью, а вы всего лишь возвращаете мне идиота-сына?! Нет уж! Я хочу место!
– Что? – Александр чувствовал себя дураком и выглядел дураком, и, чтобы знать это, ему не нужно было искать взглядом зеркало.
– Место в совете, с сохранением его и после коронации Люцифера.
Оставив Александра беззвучно раскрывать и закрывать рот, женщина поднялась из-за стола настолько грациозно, насколько позволял возраст, и подошла к старинному секретеру в углу комнаты. Открыла ящик и начала переставлять что-то, ворошить, и Александр не мог оторваться от созерцания рук Изабеллы. Изящные кисти, длинные тонкие пальцы, на двух из них серебрятся скромные, но, очевидно, дорогие кольца.
– Вот, – Изабелла повернулась с крохотным флаконом в руке. Привязанная к нему скрученная бумажка напоминала сигарету. – Рецепт и образец. Ну, ваши зельевары разберутся.
Александр кивнул, не отрывая глаз от флакона, и протянул к нему дрожащую руку.
– Вы получите сына и место в совете.
С чего Александр решил, что глаза Изабеллы водянистые? Нет! Они оказались насыщенно-карими, почти чёрными.
Дыхание внезапно спёрло. Он поспешил откланяться, а когда уже был у порога, Изабелла окликнула:
– Если бы я не согласилась, как бы ваши люди расправились со мной?
Чары комнаты тянули из Александра правду, будто клещами, и слова вылетели против его воли:
– Узором с обоев. Его легко превратить в живые цветы-убийцы.
Изабелла рассмеялась, не размыкая губ.
– Не получится, Александр. Если я умру не своей смертью, зелье потеряет силу.
Александр спускался с лестницы, пунцовый от досады… и восхищения. Чёрт, а ведь он действительно не прочь пойти с Изабеллой на свидание!
11 Хамон – испанский национальный деликатес, сыровяленый свиной окорок.
12 Паэлья – национальное испанское блюдо из риса с добавлением оливкового масла. В паэлью могут добавляться морепродукты, овощи, курица.
13 Мелюзина – фея из кельтских средневековых легенд.
Игорь Морозов, бизнесмен из топовой пятёрки города, владелец трёх торговых центров и нового элитного отеля, нещадно дымил на борту своей распрекрасной «Амфитриты», выкуривая пятую сигарету подряд. Он задыхался, но не от дыма, а от банальнейшей скуки. «Богатые тоже плачут»… Кажется, так назывался сериальчик, от которого его красотку-жену можно было оторвать только приглашением на торжественный приём.
Игорь стряхнул пепел в воду, наблюдая за крохотным ошмётком в чёрной воде. Даже тощий полумесяц в ней не отражался. Да и откуда бы ему взяться, за такими-то тучами?
Опять вспомнилась жёнушка. Сначала бросала на ветер его бабки, проматывала состояние, а всё потому, что её мамаша как работала посудомойкой, так и загнулась, и Тамарка просто ушла в отрыв. После перестройки всё оказалось можно. А потом Тамарка утонула в речке – вовремя. Она бы ни копейки Игорю не оставила, и Кольку поднять у него бы не вышло.
Переменчивый ветер разносил по реке запах рыбы, листвы и шашлыков. До закрытия баров ещё битый час, а значит, вонять перестанет часа через два. Прогуляться бы по реке, но Игорь отпустил экипаж, а без капитана он и от причала не отойдёт.
Шестой окурок полетел в воду, и Игорь бросил пустой портсигар из-под «Макинтоша» на палубу. Жестянка укоризненно звякнула. «В гопника превращаюсь, не иначе». Игорь поднял портсигар, и спина тут же заныла, а ремень врезался в живот. Врач болтает про диету. Может, это не такой уж и бред?
– Да ну, – Игорь дошёл до кресла на корме и с протяжным вздохом развалился среди подушек. Бокал бренди сейчас – самое то. Лучшая диета.
Напиток обжигал, и Игорь смаковал его, перекатывая во рту и в такт шевеля пальцами на скрещённых ногах. Почесал голову, и идеально ясное чувство покоя подёрнулось дымкой. Когда он успел облысеть? Совсем недавно же щеголял шевелюрой.
– Надо было жениться на той, – протянул он, окидывая взглядом огни левого берега.
Но кто эта «та», он никак не мог определить. Анька? Он так сох по ней, а вот не смекнул, что очкарик Толька окажется проворнее. Староста, ёшкин кот, а за душой было всего ничего – только умишко. И ведь поднялся, скотина этакая. Теперь профессор, доктор наук, и его уважают, а не просто боятся.
И ещё была Ленка. Добрая душа, чувствительная фиалочка. Она бы вытянула Игоря, с ней он бы всё смог. Запал же он на неё, но Тамарка всё испортила. Дура.
– Да поздно уже, – сказал он себе.
Взгляд упал на плед. «Хумберт», подарок секретарши, который она привезла из Венеции. С намёком, конечно. С ней Игорь переспал всего раз и мог с уверенностью сказать: плед намного лучше дарительницы, мягче и нежнее. Но укроешься им, уснёшь на палубе, а проснёшься – тебя хоть на батарее размораживай. Сентябрь здесь совсем не как в Венеции.
Игорь шаркнул ногой в сторону двери, и вдруг ему почудилось, что он ослеп. Да нет, быть того не может! И точно: благодаря фонарям на яхте и бледному свету полумесяца ощущение слепоты быстро исчезло. Просто свет вырубили. По всему правому берегу. Даже в высотке Игоря, а она вообще в другом районе.
– Что…
Он заморгал. Очертания ближайших построек проступили не сразу, и выглядело всё… Ну, как в ужастиках, на которые подсел Колька.
Что-то удерживало Игоря на палубе и заставляло всматриваться в темень, вслушиваться в возмущённые возгласы с берега. Ветер уже не дул, а завывал, и в ушах стреляло. Игорь шикнул от боли – очнулся. Он поплёлся в салон, а ноги одеревенели, будто в сапогах из чистого льда. Видимо, он всё-таки перепил. Проклятый бренди. Прав диетолог, прав…
В салоне Игорь мимолётно глянул на полку рядом с диваном, просто на глаза попалась – и рот сам собой раскрылся. Пару часов назад на полке в центре коллекции редкостей со всего мира на золотой подставке стоял хрустальный шар. Теперь полка пустовала. Как? Не мог же он куда-то закатиться! Или мог… А ведь в Дели Игорь за него целое состояние отдал. Говорили, это единственное, что сохранилось от какой-то там древней династии. Чёрт! Надо найти. Завтра. Обязательно.
У него не осталось сил даже раздеться, а какая-то непонятная тревога точила всё нутро, и Игорь провалился в глубокий, тяжёлый сон без сновидений.
Их звали Вера, Надежда и Любовь, и они несли людям тьму. Повезло, что высшие вовремя засекли перемещение врагов, не то Оксана и Валентин опоздали бы.
Погоня по Большевистской закончилась ничьей: Валентин ранил Веру, но ответное заклинание отбросило Оксану в мусорный бак. Обидно и мерзко, особенно при Тине.
А потом эти бестии единым мощным заклинанием погасили огни вечернего города. Видимо, Безумное Трио рассчитывало на лёгкий побег, но полгода тренировок не прошли для Оксаны впустую. И с ней был её хранитель.
– Они летят к воде! – голос Валентина дрожал на лету.
– Поняла.
Оксана и хранитель рука об руку рассекали воздух, он – на крыльях, она – повинуясь заклинанию левитации. Верхушки деревьев шелестели под ногами, а люди, дома, провода и улицы сливались в причудливые узоры, да только ни рассмотреть их, ни остановиться нельзя.
Одна из Безумных зацепилась юбкой за антенну. Вспышка режущего заклинания – и Оксана рассекла юбку надвое. Но – не саму Безумную.
– Чччёрт!
Разделились: две понеслись вдоль набережной, одна – на причал.
– К яхте! – громыхнул Валентин, пресекая даже непроизнесённый протест. И понёсся за Верой и Любовью.
Если он способен их ранить, значит, магия давно смешалась в Безумных с демонической энергией. Поэтому Валентин может с ними справиться. И он сильный. Но тревога всё равно звякнула в сердце, и Оксана глубоко вздохнула.
Так, у неё другая миссия – перехватить артефакт.
Надежда внезапно остановилась. Взметнулись длинные, ниже пояса, спутанные волосы. Оксана успела затормозить и спуститься метрах в двадцати от противницы. Красные глаза Надежды горели, и она истерично хохотала, раззявив пасть.
– Нечисть! – Оксана вытянула руку, но та словно свинцом налилась.
Надежда щёлкнула пальцами – и что-то произошло с ближайшим баннером. Едва Оксана освободила руку, как шерсть на медведе, державшем упаковку с «Дошираком», зашевелилась и встопорщилась, а в следующий миг он разорвал упаковку в лапе и выпрыгнул из баннера. Надежда хохотала, а медведь заслонял её от Оксаны своей огромной спиной. Он взревел, и Оксана невольно обернулась. Невыносимая пустота аллеи бросилась в глаза, и страх начал разливаться внутри. Но позволить ему победить – всё равно что сложить оружие.
Оксана зажмурилась. Мысленно разложила медвежий рёв и топот на ноты – изящные, с завитушками и чёрточками, объёмные и блестящие, похожие на сувениры из чёрного стекла. Она протянула руку, схватила их в кулак и разбила об асфальт. Теперь ничто не мешало ей сосредоточиться.
Медведь бросился к ней, его топот всё приближался. Но как зверюге понравится продираться сквозь заросли шиповника? Этот кустарник вырастает из-под земли, своими толстыми стеблями и черными шипами захватывая и отвоёвывая для себя всё больше пространства.
Когда Оксана открыла глаза, её оглушила какофония: рык и рёв медведя, сумасшедший треск шиповника, сквозь который остервенело лез зверь, и приглушённые зарослями звуки рукопашной схватки. Медведь скалился, рычал и ревел на все лады, и слюна капала с его морды на листья и стебли, которые, похоже, уже не кусались – только царапались. А на баннере в другом конце аллеи, с рекламой услуг связи, от края до края простирался таёжный лес. Лучше не придумаешь, и в лесу у медведя будет еда получше, чем «Доширак». Но откуда же взять мощь на бросок…
Оксана набрала полную грудь воздуха для оглушающего заклинания, и тут один из стеблей шиповника увеличился и лианой оплёл медведя. К стеблю присоединилась ещё парочка таких «лиан», и медведь отчаянно забрыкался. Однако путы, сотворённые магией, не так легко разорвать, а Надежды не было.
– Отбрось его! – закричала Оксанина мама из-за зарослей.
Рука прошлась по ветвям с колючками – словно в кислоту окунули. Но по-другому никак.
– Получай!
Медведя подняло вверх, его тень на миг заслонила от Оксаны небо, а потом он пронёсся по воздуху, беспомощно дёргая конечностями – и баннер с тайгой поглотил его.
Шиповник растворился, как мираж, и Оксана бросилась в родные объятия и быстро поцеловала маму в щёку.
– Спасибо, мамочка.
Вспомнив, что недавно побывала в мусорном баке, отшатнулась, а потом одновременно с мамой произнесла заклинание левитации.
Хрустальный шар, который в миру принимали за шар предсказаний и ещё бог весть за что, на самом деле был способен усиливать или уменьшать мощь демонов. Люцифер когда-то спрятал его от светлых, надёжно замаскировав под обычный гадательный шар. Предчувствовал, гад, что вернётся. Правда, шар с тех пор проделал долгий путь, и кто бы мог подумать, что он отыщется в этом городе…
На верхней палубе, словно пришпиленная, стояла одинокая фигура: толстячок, лысый, неопрятный, в домашнем халате. И его-то мама раньше любила?
Оксана покосилась на неё, но она и бровью не повела.
– Ксан, держи её!
Надежда, прижав к себе шар, припустила бегом по воздуху так низко, что казалось, будто она бежит по воде. Чёрная тень над чёрной водой. Однако тьму всегда может затопить свет.
Оксана снизила скорость, но только для того, чтобы вынуть из кармана заветный камешек. Прошептав заклинание, она разжала ладонь – и свет яшмы раскинулся по реке веером, осветив верфи, лодки и склады на берегу.
В снопе света Надежда задрожала всем телом, словно в клетке с высоким напряжением. Шар выскользнул из её рук, и Тин, которого сложно было разглядеть в ослепительных лучах, подхватил его над водой.
Оксана снова скрыла яшму в ладони, но прекращение пытки не помогло Надежде. Её тело, обгоревшее до мяса, дымилось, и запах будто сам собой заползал в ноздри. К горлу Оксаны подступил комок, и она отвернулась.
Александр проснулся и, не открывая глаз, протянул руку к прикроватной тумбе. Три таблетки будто бы сами запрыгнули ему в руку. Одна от головной боли, другая – чтобы проснуться, третья – от несварения желудка. Каждую он узнавал по форме и размеру. Как это называется? Правильно: старость. Александр полудемон и правая рука Люцифера, но не в силах вылечиться от обычных земных болезней.
– Ничего, сегодня всё изменится, – он хрипло закашлялся и поднялся с постели.
Он целый час выбирал костюм и потом ещё четверть часа искал к нему платок. Но результат стоил усилий. Случайный прохожий точно подумает: «Надо же, какой презентабельный господин с тросточкой. Настоящий идальго. Может, на свидание идёт?»
Александр шагал по шумным улицам утреннего Мадрида и всё поглядывал в витрины. Мимо в обнимку прошла парочка, и он вдруг пожалел, что идёт совсем не на свидание.
Нужный ему дом притулился между крошечными кафе с хамоном11 и паэльей.12 Александр зашёл во двор, и там шума сразу поубавилось. Позвонил в дверь, услышал размеренное шарканье. После условного стука экономка открыла. Смуглая, широкая в кости, с носом картошкой и улыбкой до ушей, неизменно приветливая и, разумеется, ничего не подозревающая.
Хозяйка ждала его на втором этаже в самой просторной комнате. Донья Изабелла была полной противоположностью своей экономки. Сухая и строгая, с собранными в пучок седыми волосами и очень прямой осанкой, она попивала чай из резной чашки. Когда Александр вошёл, её морщинистые губы скривились. Водянистые глаза лишь скользнули по нему и вернулись к созерцанию улицы.
– Донья Изабелла, не буду ходить кругами. Вы знаете, зачем я здесь.
Она чуть повела нарисованной бровью.
– Великий Александр... Знаю, вы неплохо умеете забалтывать и обещать, поэтому и набрали себе армию. Потом стребовали с сильнейшего демона тёпленькое местечко при нём. Но вы не можете купить себе хотя бы крупицу магии. Какое несчастье! – её голос с каждым словом полнился презрением. У Александра язык чесался ответить на шпильку, но старушенция жестом указала ему на стул перед собой, и он, сам от себя не ожидая, повиновался.
– Я светлая волшебница, во мне кровь Мелюзины13, и я могла бы убить вас на месте.
– Но по известной нам обоим причине вы этого не сделаете, – Александр прислонил трость к столу и повернул к себе набалдашником. Львиная голова оскалилась, и это странным образом придало ему сил. – Я знаю, где ваш сын. Мои люди спасли его во время вчерашнего взрыва, буквально вытащили из-под обломков. Вы хотите вернуть сына, а мне нужен рецепт зелья. Выбор у вас весьма простой.
– Хм, – она помолчала, оценивающе и бесцеремонно разглядывая его с ног до головы. – Вы в курсе, что на этих стенах очень сильные чары?
– Да. Чужаки здесь могут говорить только правду, а захотят солгать – даже языком не повернут.
– Именно. Так вот скажите мне, Александр Мартин, что я получу за содействие армии тьмы?
– Что?
– Кроме сына, конечно. Умник нашелся, надо же! Сунулся в Москву в такое время. Я отговаривала, но он же помешан на архитектуре, а там еще и выставка эта! – она неприязненно махнула рукой и
заёрзала на стуле.
Повисло молчание. Изабелла отхлебнула из чашки, потом с шумом отставила ее от себя и наконец разомкнула губы:
– Ну вернёте мне его, а дальше что? Моё зелье способно превратить в магов тысячи таких, как вы. Вы, Обделённые, родились в волшебных семьях, но не унаследовали магических способностей. Я в каком-то смысле стану для вас второй матерью, а вы всего лишь возвращаете мне идиота-сына?! Нет уж! Я хочу место!
– Что? – Александр чувствовал себя дураком и выглядел дураком, и, чтобы знать это, ему не нужно было искать взглядом зеркало.
– Место в совете, с сохранением его и после коронации Люцифера.
Оставив Александра беззвучно раскрывать и закрывать рот, женщина поднялась из-за стола настолько грациозно, насколько позволял возраст, и подошла к старинному секретеру в углу комнаты. Открыла ящик и начала переставлять что-то, ворошить, и Александр не мог оторваться от созерцания рук Изабеллы. Изящные кисти, длинные тонкие пальцы, на двух из них серебрятся скромные, но, очевидно, дорогие кольца.
– Вот, – Изабелла повернулась с крохотным флаконом в руке. Привязанная к нему скрученная бумажка напоминала сигарету. – Рецепт и образец. Ну, ваши зельевары разберутся.
Александр кивнул, не отрывая глаз от флакона, и протянул к нему дрожащую руку.
– Вы получите сына и место в совете.
С чего Александр решил, что глаза Изабеллы водянистые? Нет! Они оказались насыщенно-карими, почти чёрными.
Дыхание внезапно спёрло. Он поспешил откланяться, а когда уже был у порога, Изабелла окликнула:
– Если бы я не согласилась, как бы ваши люди расправились со мной?
Чары комнаты тянули из Александра правду, будто клещами, и слова вылетели против его воли:
– Узором с обоев. Его легко превратить в живые цветы-убийцы.
Изабелла рассмеялась, не размыкая губ.
– Не получится, Александр. Если я умру не своей смертью, зелье потеряет силу.
Александр спускался с лестницы, пунцовый от досады… и восхищения. Чёрт, а ведь он действительно не прочь пойти с Изабеллой на свидание!
11 Хамон – испанский национальный деликатес, сыровяленый свиной окорок.
12 Паэлья – национальное испанское блюдо из риса с добавлением оливкового масла. В паэлью могут добавляться морепродукты, овощи, курица.
13 Мелюзина – фея из кельтских средневековых легенд.
Глава 3
Игорь Морозов, бизнесмен из топовой пятёрки города, владелец трёх торговых центров и нового элитного отеля, нещадно дымил на борту своей распрекрасной «Амфитриты», выкуривая пятую сигарету подряд. Он задыхался, но не от дыма, а от банальнейшей скуки. «Богатые тоже плачут»… Кажется, так назывался сериальчик, от которого его красотку-жену можно было оторвать только приглашением на торжественный приём.
Игорь стряхнул пепел в воду, наблюдая за крохотным ошмётком в чёрной воде. Даже тощий полумесяц в ней не отражался. Да и откуда бы ему взяться, за такими-то тучами?
Опять вспомнилась жёнушка. Сначала бросала на ветер его бабки, проматывала состояние, а всё потому, что её мамаша как работала посудомойкой, так и загнулась, и Тамарка просто ушла в отрыв. После перестройки всё оказалось можно. А потом Тамарка утонула в речке – вовремя. Она бы ни копейки Игорю не оставила, и Кольку поднять у него бы не вышло.
Переменчивый ветер разносил по реке запах рыбы, листвы и шашлыков. До закрытия баров ещё битый час, а значит, вонять перестанет часа через два. Прогуляться бы по реке, но Игорь отпустил экипаж, а без капитана он и от причала не отойдёт.
Шестой окурок полетел в воду, и Игорь бросил пустой портсигар из-под «Макинтоша» на палубу. Жестянка укоризненно звякнула. «В гопника превращаюсь, не иначе». Игорь поднял портсигар, и спина тут же заныла, а ремень врезался в живот. Врач болтает про диету. Может, это не такой уж и бред?
– Да ну, – Игорь дошёл до кресла на корме и с протяжным вздохом развалился среди подушек. Бокал бренди сейчас – самое то. Лучшая диета.
Напиток обжигал, и Игорь смаковал его, перекатывая во рту и в такт шевеля пальцами на скрещённых ногах. Почесал голову, и идеально ясное чувство покоя подёрнулось дымкой. Когда он успел облысеть? Совсем недавно же щеголял шевелюрой.
– Надо было жениться на той, – протянул он, окидывая взглядом огни левого берега.
Но кто эта «та», он никак не мог определить. Анька? Он так сох по ней, а вот не смекнул, что очкарик Толька окажется проворнее. Староста, ёшкин кот, а за душой было всего ничего – только умишко. И ведь поднялся, скотина этакая. Теперь профессор, доктор наук, и его уважают, а не просто боятся.
И ещё была Ленка. Добрая душа, чувствительная фиалочка. Она бы вытянула Игоря, с ней он бы всё смог. Запал же он на неё, но Тамарка всё испортила. Дура.
– Да поздно уже, – сказал он себе.
Взгляд упал на плед. «Хумберт», подарок секретарши, который она привезла из Венеции. С намёком, конечно. С ней Игорь переспал всего раз и мог с уверенностью сказать: плед намного лучше дарительницы, мягче и нежнее. Но укроешься им, уснёшь на палубе, а проснёшься – тебя хоть на батарее размораживай. Сентябрь здесь совсем не как в Венеции.
Игорь шаркнул ногой в сторону двери, и вдруг ему почудилось, что он ослеп. Да нет, быть того не может! И точно: благодаря фонарям на яхте и бледному свету полумесяца ощущение слепоты быстро исчезло. Просто свет вырубили. По всему правому берегу. Даже в высотке Игоря, а она вообще в другом районе.
– Что…
Он заморгал. Очертания ближайших построек проступили не сразу, и выглядело всё… Ну, как в ужастиках, на которые подсел Колька.
Что-то удерживало Игоря на палубе и заставляло всматриваться в темень, вслушиваться в возмущённые возгласы с берега. Ветер уже не дул, а завывал, и в ушах стреляло. Игорь шикнул от боли – очнулся. Он поплёлся в салон, а ноги одеревенели, будто в сапогах из чистого льда. Видимо, он всё-таки перепил. Проклятый бренди. Прав диетолог, прав…
В салоне Игорь мимолётно глянул на полку рядом с диваном, просто на глаза попалась – и рот сам собой раскрылся. Пару часов назад на полке в центре коллекции редкостей со всего мира на золотой подставке стоял хрустальный шар. Теперь полка пустовала. Как? Не мог же он куда-то закатиться! Или мог… А ведь в Дели Игорь за него целое состояние отдал. Говорили, это единственное, что сохранилось от какой-то там древней династии. Чёрт! Надо найти. Завтра. Обязательно.
У него не осталось сил даже раздеться, а какая-то непонятная тревога точила всё нутро, и Игорь провалился в глубокий, тяжёлый сон без сновидений.
***
Их звали Вера, Надежда и Любовь, и они несли людям тьму. Повезло, что высшие вовремя засекли перемещение врагов, не то Оксана и Валентин опоздали бы.
Погоня по Большевистской закончилась ничьей: Валентин ранил Веру, но ответное заклинание отбросило Оксану в мусорный бак. Обидно и мерзко, особенно при Тине.
А потом эти бестии единым мощным заклинанием погасили огни вечернего города. Видимо, Безумное Трио рассчитывало на лёгкий побег, но полгода тренировок не прошли для Оксаны впустую. И с ней был её хранитель.
– Они летят к воде! – голос Валентина дрожал на лету.
– Поняла.
Оксана и хранитель рука об руку рассекали воздух, он – на крыльях, она – повинуясь заклинанию левитации. Верхушки деревьев шелестели под ногами, а люди, дома, провода и улицы сливались в причудливые узоры, да только ни рассмотреть их, ни остановиться нельзя.
Одна из Безумных зацепилась юбкой за антенну. Вспышка режущего заклинания – и Оксана рассекла юбку надвое. Но – не саму Безумную.
– Чччёрт!
Разделились: две понеслись вдоль набережной, одна – на причал.
– К яхте! – громыхнул Валентин, пресекая даже непроизнесённый протест. И понёсся за Верой и Любовью.
Если он способен их ранить, значит, магия давно смешалась в Безумных с демонической энергией. Поэтому Валентин может с ними справиться. И он сильный. Но тревога всё равно звякнула в сердце, и Оксана глубоко вздохнула.
Так, у неё другая миссия – перехватить артефакт.
Надежда внезапно остановилась. Взметнулись длинные, ниже пояса, спутанные волосы. Оксана успела затормозить и спуститься метрах в двадцати от противницы. Красные глаза Надежды горели, и она истерично хохотала, раззявив пасть.
– Нечисть! – Оксана вытянула руку, но та словно свинцом налилась.
Надежда щёлкнула пальцами – и что-то произошло с ближайшим баннером. Едва Оксана освободила руку, как шерсть на медведе, державшем упаковку с «Дошираком», зашевелилась и встопорщилась, а в следующий миг он разорвал упаковку в лапе и выпрыгнул из баннера. Надежда хохотала, а медведь заслонял её от Оксаны своей огромной спиной. Он взревел, и Оксана невольно обернулась. Невыносимая пустота аллеи бросилась в глаза, и страх начал разливаться внутри. Но позволить ему победить – всё равно что сложить оружие.
Оксана зажмурилась. Мысленно разложила медвежий рёв и топот на ноты – изящные, с завитушками и чёрточками, объёмные и блестящие, похожие на сувениры из чёрного стекла. Она протянула руку, схватила их в кулак и разбила об асфальт. Теперь ничто не мешало ей сосредоточиться.
Медведь бросился к ней, его топот всё приближался. Но как зверюге понравится продираться сквозь заросли шиповника? Этот кустарник вырастает из-под земли, своими толстыми стеблями и черными шипами захватывая и отвоёвывая для себя всё больше пространства.
Когда Оксана открыла глаза, её оглушила какофония: рык и рёв медведя, сумасшедший треск шиповника, сквозь который остервенело лез зверь, и приглушённые зарослями звуки рукопашной схватки. Медведь скалился, рычал и ревел на все лады, и слюна капала с его морды на листья и стебли, которые, похоже, уже не кусались – только царапались. А на баннере в другом конце аллеи, с рекламой услуг связи, от края до края простирался таёжный лес. Лучше не придумаешь, и в лесу у медведя будет еда получше, чем «Доширак». Но откуда же взять мощь на бросок…
Оксана набрала полную грудь воздуха для оглушающего заклинания, и тут один из стеблей шиповника увеличился и лианой оплёл медведя. К стеблю присоединилась ещё парочка таких «лиан», и медведь отчаянно забрыкался. Однако путы, сотворённые магией, не так легко разорвать, а Надежды не было.
– Отбрось его! – закричала Оксанина мама из-за зарослей.
Рука прошлась по ветвям с колючками – словно в кислоту окунули. Но по-другому никак.
– Получай!
Медведя подняло вверх, его тень на миг заслонила от Оксаны небо, а потом он пронёсся по воздуху, беспомощно дёргая конечностями – и баннер с тайгой поглотил его.
Шиповник растворился, как мираж, и Оксана бросилась в родные объятия и быстро поцеловала маму в щёку.
– Спасибо, мамочка.
Вспомнив, что недавно побывала в мусорном баке, отшатнулась, а потом одновременно с мамой произнесла заклинание левитации.
Хрустальный шар, который в миру принимали за шар предсказаний и ещё бог весть за что, на самом деле был способен усиливать или уменьшать мощь демонов. Люцифер когда-то спрятал его от светлых, надёжно замаскировав под обычный гадательный шар. Предчувствовал, гад, что вернётся. Правда, шар с тех пор проделал долгий путь, и кто бы мог подумать, что он отыщется в этом городе…
На верхней палубе, словно пришпиленная, стояла одинокая фигура: толстячок, лысый, неопрятный, в домашнем халате. И его-то мама раньше любила?
Оксана покосилась на неё, но она и бровью не повела.
– Ксан, держи её!
Надежда, прижав к себе шар, припустила бегом по воздуху так низко, что казалось, будто она бежит по воде. Чёрная тень над чёрной водой. Однако тьму всегда может затопить свет.
Оксана снизила скорость, но только для того, чтобы вынуть из кармана заветный камешек. Прошептав заклинание, она разжала ладонь – и свет яшмы раскинулся по реке веером, осветив верфи, лодки и склады на берегу.
В снопе света Надежда задрожала всем телом, словно в клетке с высоким напряжением. Шар выскользнул из её рук, и Тин, которого сложно было разглядеть в ослепительных лучах, подхватил его над водой.
Оксана снова скрыла яшму в ладони, но прекращение пытки не помогло Надежде. Её тело, обгоревшее до мяса, дымилось, и запах будто сам собой заползал в ноздри. К горлу Оксаны подступил комок, и она отвернулась.
